Текст книги "Горизонты (ЛП)"

Автор книги: Somber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 84 страниц)

Я точно не знала, кто сейчас в её голове за главного. Рампейдж менялась каждую секунду: сокрушающие удары Ачу, сменялись коварными выпадами спецназовца, по суставам и горлу, переходящими в боксёрские удары по корпусу. Эта случайная смесь стилей удерживала Легата у стены, но его голова находилась в постоянном движении, не позволяя мне сделать точный выстрел.

– Рампейдж! Тресни его по голове!

Перестав защищаться, Рампейдж обхватила передними ногами шею Легата. Его передние копыта сомкнулись подобно орехоколу, и я услышала громкий треск ломающегося позвоночника. Её ноги безвольно обвисли, но шею, она не отпустила…

Раздался единственный выстрел Искупления, и, в тот же миг, голова Легата взорвалась, выплеснувшись из глазниц, и рта шлема-черепа, когда в неё попала пуля, двигающаяся настолько быстро, что ни один из нас не смог её разглядеть. Его труп выронил Рампейдж, а затем рухнул набок. Я ринулась к ней.

– Откровенно говоря, сейчас я желаю умереть. Причём даже больше чем обычно, – проскрежетала Рампейдж, а затем стиснула от боли зубы. – Это реально больно.

Я опустила Искупление и разобрала его, а затем помогла Рампейдж забраться на свою спину.

– Да не волнуйся ты так, с ним покончено. – Даже я не смогла бы остаться в живых, после взрыва собственной головы.

– Подумай ещё раз, прелесть ты моя, – устало съязвила Бу.

Я, проследив за её пристальным взглядом, посмотрела на подёргивающееся тело Легата… двигающееся тело.

– Ой, да ладно! – кричала я, бегая по трупу Легата и топча его, снова и снова. – Да сдохни же ты на конец-то!

– Ох, если бы ты говорила мне столь милые слова, – простонала Рампейдж, подёргивая задними ногами.

– Вот только не начинай! – предупредила я её, и продолжила топтание трупа.

Голова Легата начала вновь отрастать, розовый туман неторопливо поднимался вверх, превращаясь в ткани. Прямо как…

– Рампейдж, у него тоже есть талисман Феникс.

– Это невозможно, – квёло пробормотала она. – Он был опытным образцом.

– С учётом всего, что с нами происходило, это слово больше не имеет значения, – отрезала я.

Копыта почти мёртвого зебры начали отражать мои удары, неточно, конечно, но рано или поздно его голова регенерирует. В таком случае…

– Нам нужно бежать. Сейчас же.

Я подошла к стене и врезалась в неё всем своим весом, роняя её на зебру.

– Это его замедлит, – сказала я, надеясь, что это так. Зебринский талисман Феникс… зебры украли Проект Химера и Проект Стальной Пони. Почему бы и не Вечность заодно? С Рампейдж у меня на спине, я подошла к Бу. – Поскольку ты помог нам выбраться из Исследовательского центра имени Гиппократа, я попрошу вежливо. Пожалуйста, уйди из моей подруги.

– Твоя милая маленькая Бу совершенно в порядке. И, – она указала на груду камней, – не хочу показаться грубым, но, может, нам стоит продолжать двигаться? Одной захватывающей дух погони было достаточно для меня.

– Точно, – Рампейдж сползла с меня и скривила морду, утверждаясь на копытах, – Ох! Иголочки! Как колет!

Мы быстро направились к выходу.

– Нам нужно как можно быстрее выбраться отсюда и попасть в Робронко, чтобы покончить со всем этим.

– Напротив, – возразила Бу. – Нам нужно идти вниз.

– Вниз? Нет, ни за что, мы не пойдем туда! – категорично заявила Рампейдж, – Нет абсолютно ничего хорошего в этом направлении в Хуффингтоне. Спроси Блекджек. Внизу расположено худшее из всего, что может встретиться здесь.

Я была согласна с Рампейдж, но взглянула на свою бледную подругу с её новыми глазами и спросила:

– Почему ты сказала, что нам нужно идти вниз?

– Потому, что это то, чего от тебя не ожидает твой враг. Когнитум знает, что ты идёшь. Я подозреваю, что она хочет встретить тебя на своих условиях, а не на твоих. Вдобавок, сегодня вторник, и все знают, что вторник – лучший день для спелеологии. – Она помахала копытом в воздухе, на мгновение нахмурилась, и потом постучала им по полу. – Кхм, почему это не работает? Бесит, когда ты из «воплощения чистого хаоса» превращаешься в «удачливого героя второго плана».

Рампейдж смотрела на меня, пока мы шли.

– Ты думаешь об этом, не так ли? – устало спросила она, с беспокойством в голосе.

Я не хотела признавать того, что думаю. Каждый мой опыт похода под землю имел тенденцию кончаться плохо.

– В словах Дискорда есть смысл. Они будут ожидать того, что мы пойдём по поверхности. Эхо считает, что Когнитум находится в подземной лаборатории. Элемент неожиданности – вот наше единственное преимущество.

– Нет, Блекджек. Просто… нет. Помнишь ту штуку в лифте? Там внизу таких полно. И ещё хуже, чем они. Просто иди в Робронко. – настаивала она. – Подумай о своём жеребёнке. Просто не иди туда!

Я остановилась и смотрела на неё. Я не хотела спрашивать, не хотела делать этого с одним из своих друзей.

– О чём ты разговаривала с Стил Рейном?

Её лицо на секунду стало озадаченным.

– Стил? Как… – начала она, смятение усиливалось. – Почему… я имею ввиду… – Мы замедлились и она посмотрела мне в глаза. – Он… он хотел, чтобы я передала тебе сообщение. Когниутм может исправить тебя.

– С моим ремонтным талисманом всё в порядке, – сухо ответила я.

– Я имею ввиду новое тело, – Рампейдж ответила. – Новое новое. Совершенно новое. Без аугментаций или чего-то в этом роде. Возьми его, отдай ЭП-1101, и вернись домой. Она хочет починить Ядро. – Она ткнула меня в грудь. – Аврора хотела тебя убить. Когнитум готова простить тебе старые обиды и оставить их в прошлом. – она слегка улыбнулась. – Просто представь себе, Блекджек. Никакого больше дерьма в твоей жизни. Предвестники оставят тебя в покое. Ты можешь пойти в Звёздный Дом с Глори и превратить мою старую комнату в детскую, и целыми днями вытрахивать друг другу мозги. Будь главой безопасности Капеллы или Стойла Девяносто Девять, да без разницы. Всё это дерьмо может закончиться. Просто… закончиться.

– О да, и я уверен, что Когнитум дала Пинки-обещание, что сдержит своё слово, – ехидно сказал Дискорд. – Безумцы очень надёжны. Поверь, уж мне ли не знать.

Я не сводила взгляда с Рампейдж.

– Тут есть что-то ещё, не так ли?

Рампейдж несколько секунд хранила молчание.

– Ну что ж, ещё обещали голову Авроры на блюдечке, АФ-88 Айронпони, и слитки золота… всё, что пожелаешь. Я подумала, что всё это не важно по сравнению с новым телом. – она все ещё смотрела вниз. – Ну, ты знаешь… и всё такое… – закончила она, почти бормоча.

Я не отвечала пару мгновений.

– Она сказала, что убьёт тебя, не так ли? – Рампейдж не отвечала. – Не так ли? – давила я, и когда она продолжила молчать, я отвернулась, шипя. – Где нижние этажи? – спросила я Бу. Она указала на дверь, отмеченную табличкой «лестница», рядом со мной.

– Блекджек, – начала говорить Рампейдж, и я, повернувшись, пристально посмотрела на неё. Она, повесив голову, смотрела на свои копыта. – Прости. Я просто… не хочу видеть, как ты чувствуешь боль.

Я не могла доверять ей теперь, ведь покончить с жизнью было самой важной для неё вещью.

– Что ж, спасибо тебе за твои намерения. – я повернулась к ней спиной. – Прощай, – тихо сказала я.

Хотела бы я не спрашивать. Хотела бы быть той невежественной кобылой из стойла, волнующейся о перепихоне. С тех пор, как я получила ЭП-1101, я узнавала многие вещи. Узнала, что Смотрительница продавала нас. Узнала о тёмной стороне Эквестрийского правительства. Все мои знания приносил мне лишь несчастье. Сейчас… я хотела быть такой же несведущей обо всём, какими были я и мои друзья много недель назад.

Тогда, эта боль была бы намного слабее…

* * *

Лестница вела в подвал, столь же сохранившийся, как и само здание. Я гадала, неужели души каким-то образом сохранили его, случайно превратив в сосуд души. Прошло два столетия, а генераторы по-прежнему гудели. Увидев, что произошло с другими центрами, я надеялась, что это здание выстоит, каким-либо образом. Какое-нибудь заклинание, некая защита, или какая-то магия душ оберегали его от падения в ту бездну. На самом нижнем уровне подвала располагался люк-лаз. «Служебная дверь: сервисные тоннели Хуффингтона. При открытии зазвучит сигнал тревоги»..

Одним из путей было уйти от сюда, но сейчас у меня был лишь один путь: довериться удачливости одного из величайших злодеев Эквестрии. Я с силой налегла на засов, и дверь широко распахнулась, открывая доступ в находящийся за ней тоннель. Если сигнал тревоги всё-ещё и работал, то я его не услышала. Тоннель убегал вправо и влево, теряясь из виду. Стены, потолок, и пол покрывали огромные водопроводные трубы, защищённые толстым слоем пластика, и трубчатые кабелегоны, часть которых были разломаны, и вывалившиеся из них провода валялись поперёк пола. С одного из концов тоннеля лился тусклый, мертвенно-бледный, зелёный свет. Мы пошли в другую сторону.

Мы шли в молчании, а указывающая путь Бу, время от времени оборачивалась, окидывая меня взглядом.

– Ну и?

– Что, «ну и»? – ответила я.

– Неужели тебе не хочется расспросить меня о чём-нибудь? – спросил Дискорд вызывающим, дразняще-высоким голосом, добиваясь реакции, выдавать которую я была не в настроении.

– Да не особенно, – произнесла я тихим, унылым, и безжизненным голосом. Ну хорошо, это было не совсем правдой, но я была зла. Я понимала, что сделала Рампейдж. Что она хотела сделать. И я бы её простила, сразу же, как только успокоилась. Но прямо сейчас, я направлялась в плохое место, и мне нужна была эта злость. – Я не в настроении язвить и дразниться.

– Ну, ты, в не всяких сомнений, умеешь подбирать себе превосходных попутчиков, – хихикнула она, и, подпрыгнув, очутилась передо мной, идя крупом вперёд. – Ты путешествуешь в компании одного из старейших заклятых врагов Эквестрии, и у тебя нет ни каких вопросов? – спросил Дискорд, отвратительно ухмыляясь.

– Да мне плевать. Моя подруга продала меня моему же врагу.

«Если бы она мне всё рассказала… то, возможно, я бы её после этого простила. Дала бы ей ещё один шанс»

– Просто исчезни, и верни Бу назад.

Она моргнула, и её глаза внезапно стали тусклыми.

– Бвэкжек, я тута, – произнесла она, и потёрлась об меня носом. – Пвасти, што не шкажала. Он гаваил, што эта сикъет. – Её уши поникли от волнения.

– Всё в порядке, Бу. Ты не понимала, что делала, – произнесла я, и обняла её. Она резко моргнула, и её бесцветные глаза вновь стали глазами Дискорда. Я быстро сделала шаг назад, вздохнула, и пристально посмотрела вглубь тоннеля. – Ну хорошо. Почему?

Дискорд озадаченно моргнул, а его улыбка поблекла.

– Почему… а дальше? Почему небо голубое? Почему сама-знаешь-кто не устроит дождь из Дикого Пегаса? Почему кокосовые орехи на вкус как брюква, а этого никто не замечает? – произнесла она, ухмыляясь мне в лицо. – А ты хотела бы узнать заклинание, для вызова дождя из Дикого Пегаса?

– Нет, – ответила я, уныло.

– Вот те на! – удивлённо произнесла она. – Это не похоже на Блекджек, которую я знаю. Где задор? Где та, кто прилетела домой во главе стаи аликорнов?

– Я повзрослела, – ответила я. – Рано или поздно, но я должна была это сделать.

«Когда я стала такой серьёзной? В Тандерхеде? Мерипони? После того, как меня предала Аврора? Куда подевалась кобыла, которая смеялась и непрестанно пела в кишащем гулями поместье, или смеялась, проводя корабль через речные пороги, или воспаряла на дирижабле над облаками?»

Дискорд смотрел на меня с выражением жалости на лице. И мне стало интересно, а каким бы он был не будь у него за плечами опыта изоляции и пытки, длинною в два столетия. И я спросила, почти наугад:

– Почему мир полетел к херам собачьим? Что пошло не так?

Его улыбка испарилась. И ворчливая пони, которой я сейчас являлась, была этому рада.

– Ах, да. И в самом деле, «почему»? Это то, чего я тоже никогда не понимал. – Он уставился в глубь коридора, а затем вновь посмотрел на меня. – Знаешь, я никогда не должен был оставаться злодеем. Моя роль была ясна и понятна. Явный противник, бросающий вызов постулатам дружбы Твайлай Спаркл, и, в начале, заставляющий её встретиться лицом к лицу с ополчившимися на неё подругами, а затем, мне полагалось превратиться в своего рода неприятного союзника. У меня были сценарии, и я уже, в самом деле, с нетерпением ждал того момента, когда буду проводить время с Флаттершай. Реабилитация. Уря, – саркастично произнёс Дискорд, прижимая свои копыта друг к другу, и трепеща веками, а затем сгорбился. – Вот только этого, так никогда и не произошло. Я остался статуей, и всё пошло… не так.

Я посмотрела на неё, воздев бровь, и она закатила глаза.

– Ох, ну вот не надо этого. Я – дух Хаоса. Я – ценитель неправильности. Немного проказливый… чутка опасный… едва ли хоть сколько-нибудь серьёзный. Но пони, убивающие? Пони воюющие? Пони, развязывающие мировую чудотворную жар-пламенную войну с зебрами? Ох, это был хаос, ну хорошо, этого было достаточно для того, чтобы дать мне довольно-таки много силы, но это ещё не означает, что я хотел именно этого. То есть, даже не считая того, что случилось со мной, война была таким расточительством возможностей и ценных кадров для развлечений. Как я уже говорил тебе в Гиппократе, существует лишь несколько вещей, более скучных чем труп, и это в двое справедливо для трупа размером с мир. И кроме того, не похоже чтобы что-либо из этого должно было произойти, ну да ладно…

Я морг… как же я желала моргнуть, глядя на неё.

– Что ты имеешь в виду, говоря «должно было произойти»? – спросила я, требовательно.

Сквозь находящийся позади кабелегонов пролом в стене изливался зеленый свет. И я держалась противоположной стороны тоннеля, когда мы проходили мимо него. Сквозь прореху в стене, я видела бесчисленные влажно блестящие расщелины, и бетонные балки, и блоки, торчащие меж обнажившихся слоёв зазубренного серого камня. Казалось, что на той стороне двигаются какие-то штуки, носящиеся туда-сюда, сочащиеся влагой, ползающие штуки. Резко развернувшись, я посмотрела туда, от куда мы пришли, ожидая увидеть какую-нибудь, подкрадывающуюся к нам, мерзость. Ничего.

А Дискорд, тоже выглядевший странно подавленным, тихо произнёс:

– Это не относится к тем вещам, которые я могу с лёгкостью объяснить, я и так достаточно сильно стучу в четвёртую стену, – произнесла она, закатив глаза. – Достаточно будет сказать, что Твайлайт ни когда не должна была становиться Министерской Кобылой. Она должна была превратиться в аликорна… и не в этот желеобразный-супермутантски-богиневый тип аликорна, а в настоящую принцессу пони. – Она, пофыркивая, вновь закатила глаза.

– В принцессу? В такую же принцессу, как настоящая Принцесса Луна? – потрясённо спросила я.

– Ух, а я уже и забыл, насколько чрезмерно эмоциональными могут становиться пони, когда речь заходит об их крылатых единорогах. – Дискорд издал блевательный звук. – А так, да, точно такой же принцессой, как Лунная Попка и Солнечный Круп. Какая ирония, особенно учитывая то, сколько усилий вложила Твайлайт в создание своего зелья аликорнизации. Но где-то по пути, что-то пошло не так, и этого так никогда и не произошло. И, шаг за шагом, Эквестрия, которая должна была появиться… не появилась. Какой-то урок… какое-то письмо… случилось что-то этакое, и Селестия так никогда и не отправила меня на реабилитацию к Флаттершай. И не доверила Твайлайт величайшее заклинание Старсвирла. И многие вещи, так никогда и небыли сделаны. В любом случае, всё пришло от того, как это должно было быть, к тому, что мы имеем сейчас.

– Но почему? Что пошло не так? – спросила я, тихо, когда мы начали идти по коридорам. У меня было такое чувство, будто за нами наблюдают. Из трещин в стенах исходили лучи зелёного света. Но большую тревогу у меня вызывали те штуки, что, на считанные мгновения, заслоняли их. Я слышала очень тихие постукивания с обратной стороны камня.

– Да кто его знает? Возможно, Твайлайт сказала что-то неправильное в одном из своих писем. Возможно, Принцесса Сварливые Штанишки проснулась не на той стороне кровати. Возможно, они не спели одну из своих раздражающемилых-случаеподходящих понячих песенок. Но чем бы это ни было, Твайлайт, вместо того, чтобы превратиться в аликорна, осталась обычной кобылой. А вместо Эквестрии, которая должна была быть страной простаков с парой городов, и милыми пасторальными деревушками, возникла алкающая угля потребительская культура. Вместо любви и терпимости, у вас были ненависть и подозрительность. – Дискорд внезапно крутанулся, и напрягся, вращая глазами в разные стороны. А затем тоннель тряхнуло. Толчок был не очень сильный, но, каким-то образом, приводящим в гораздо большее замешательство. – И разумеется, я так и остался статуей. В таком виде я, всё равно, не мог хоть как-то повлиять на происходящее.

– Значит, что-то превратило их в пони, которые стали Министерскими Кобылами? – тихо спросила я, вбирая в себя до приятного недвусмысленное объяснение. Вот если бы только я встретила Дискорда сразу после того, как покинула Стойло, то могла бы избавить себя от немалых душевных страданий. – Какое-нибудь заклинание для контроля разума?

– Ну разве это не интересно? – спросила она, ухмыляясь, и задумчиво постукивая по челюсти, а затем снова сгорбилась. – Но, к сожалению… нет. Нет, в глубине души, я считаю, что в Твайлайт и её подругах всегда были эти задатки. Немного слишком много стремления к руководству в Твайлайт. Капельку слишком много веры в свою семью у Эпплджек. Чутка слишком много безумия в Пинки Пай. Всё, что им было нужно – это правильные условия, чтобы усугубить это, – произнёс Дискорд, самодовольно улыбаясь. – Никто и никогда не бывает настолько хорошим, как он о себе думает. Ну кроме меня, разумеется, но в то же время, я исключение, подтверждающее правило. – Она, с притворной скромностью, прикоснулась копытом к своей груди. – Вполне вероятно, что там было несколько игроков, передвигающих фигурки по доске, из-за кулис, но это происходит постоянно, в не зависимости от того, в каком мире ты живёшь. Даже Принцесса Солнечные Булочки, время от времени, могла быть восхитительно-ловкой интриганкой.

Я вздохнула, прислушиваясь к шипению в трубах, журчанию текущей под копытами воды, и кратковременному жужжащему потрескиванию искр. Постукивания с обратной стороны стен прекратились. Оно всё же ушло, или таится прямо на трубе?

– Итак… если бы существовал способ сделать мир таким, каким ему полагалось быть… что, неужели мне нужно вернуться в прошлое и всё исправить?

«А такое вообще возможно?» От этих размышлений у меня начала кружиться голова.

Дискорд засмеялся, высоким, отразившимся от стен, голосом. Она осознала свою ошибку, и прикрыла рот копытом, её взгляд быстро метнулся вправо, а затем влево, после чего вновь сфокусировался на мне.

– Путешествие во времени? Я тебя умоляю. В качестве развлечения – возможно, но это вообще когда-нибудь срабатывало? Кроме того, я уверен, что где-то существует мир с любящей командовать фиолетовой принцессой аликорном, от которой не стоит ждать ни чего хорошего. – Она вздохнула, и похлопала меня по плечу. – Нет. Боюсь, что тебе просто придётся взбодриться, и, во имя выживания мира и всей расы пони, встретиться лицом к лицу с неисчислимыми трудностями. Только и всего. – От моей гримасы она слегка поникла. – Эй, я ведь не сильно на тебя давлю?

– Спасибо, – ответила я уныло, а затем вздохнула. – И так, что ты знаешь о Горизонтах? Погоди. Дай догадаюсь. Ты не можешь мне этого рассказать? – Я собралась с духом, готовясь к разочарованию и крушению надежд.

– Ну, знать, когда не нужно чего-то говорить – это одна из профессиональных болезней тех, кто знает абсолютно всё, – ответила она слегка оправдываясь.

Я сгорбилась, гадая, неужели Реинбоу Деш чувствовала то же самое, когда дело касалось предсказаний Пинки Пай.

«И почему я вообще беспокоюсь, и задаю ему вопросы?»

– Всё, что я могу сказать – Голденблад изъял много моей крови для этого проекта. Очень приочень, приочень много. – Она улыбнулась и покачала копытом в мою сторону. – Я уверен, ты уже заметила, что все самые, по-настоящему, интересные вещи можно создать из нашедшего практическое применение хаоса. Возможно Голди хотел себе армию пустышек?

– Это не в его стиле, – тут же ответила я. Но всё же… армия пустышек. Это не давало мне покоя, а когда мы проходили мимо маленькой дыры в стене, то услышали звук дыхания с обратной стороны. Или, возможно, это был всего лишь сквозняк, гуляющий по этим огромным помещениям. – Но, что на счёт Отродий? Неужели все они пустышки, подобно Бу?

Он поморщился:

– О да, это воистину так. Вот это, я могу пояснять не создавая слишком много спойлеров. Уверен, ты уже заметила, что все они немного странные.

– Ты имеешь в виду – идентичные? – произнесла я, нахмурив брови. – Да, заметила.

– Да. Практическое применение моего хаоса, – произнесла она, сердито нахмурившись. – Бу уникальна. Драгоценна. Она – личность. Ну а что ты хотела, она взращивает свою собственную душу, и всё такое прочее. И она бессмертна, так же как и я. В добавок ко всему, Бу видит вещи такими, какие они есть на самом деле, и, скорее всего, именно поэтому она любит тебя, не зависимо от того, насколько ты становишься страшной, – произнесла она, рассматривая своё отражение в луже на полу, а через минуту продолжила: – Но Отродья… безмозглые, бездушные, бессмертные автоматоны из магической плоти и стали. Я с нетерпением жду того момента, когда смогу увидеть, как ты разбираешь их всех на части.

– Бу бессмертна? – спросила я, надеясь, что мой голос звучит не слишком удивленно.

– Да бессмертна, так же как и я. Возможно, когда-нибудь, она превратиться в следующего аватара Хаоса. Вот так вот, если конечно ты не возьмёшь эту роль на себя. Ты проявила себя, как исключительный агент Хаоса, – произнесла она, широко улыбаясь, и получила от меня очередной хмурый взгляд. – Но как бы там ни было, не смотря на то, что я хоть и бессмертен, вечность это уже совсем другое дело. Ничто хорошее не длиться вечно. Ты наверное уже заметила, что недавно я чутка похудел? – Она ухмыльнулась. – Тем не менее, несмотря на то, что меня победили, со мной ещё до конца не покончено.

– Так почему же он хочет тебя убить? Можешь ли ты… ну даже и не знаю… управлять Отродьями Койотла, поскольку они тоже сделаны из Флюкса? – спросила я, представляя себе, как на Легата набрасывается цела армия.

«Это было бы интересно… но то, что Дискорд сделает с ними после этого будет, конечно же, ещё более интересным».

– А вот ЭТО уже мысль! – произнесла она, лучезарно улыбаясь. – Император Бу! Правящий Пустошью с помощью своей армии… – её лицо передёрнулось, и глаза Бу вновь стали блёклыми, а сама она нахмурилась. – Пьйикати Дискод! Я ни сабиаюсь быть зъюкой! Я сабиаюсь быть как Бвэкжек! – Она ухмыльнулась мне, а я улыбнулась ей. Спаси меня Селестия, я была примером для подражания. Пару раз моргнув, глаза Бу опять стали глазами Дискорда, она надула губы. – Ух. Ладно. А я уже и забыл насколько слащавыми могут быть пони. Но как бы то ни было, ответ на твой вопрос – я не знаю. Когда мы в прошлый раз находились рядом с Отродьями, они, казалось, не узнали меня.

– Как ты думаешь, Легат знал, что ты находишься на территории Гримхуфа?

– Я в этом более чем уверен. И даже более того, точно знаю, что это именно я был главной причиной его появления там. Он и я работаем на схожих частотах. Мы из века в век повторяем это, снова и снова.

– Из века в век, – спросила я, нахмурившись. Если у него бы талисман как у Рампейдж, то я могла в это поверить. Ведь во время нашей последней встречи он отрегенерировал собственную голову.

– О да, – произнесла она с блаженной улыбкой. – Он скрывается под маской многих личностей уже на протяжении веков. А в качестве весельчака он был почти столь же хорош, как и Селестия. Она, разумеется, была симпатичней, да и чувство юмора у неё было чутка получше, но он находился поблизости почти столь же долго. Манипулируя. Прячась. Организовывая. И я тоже был поблизости, мешая, надоедая, и внося беспорядок. Всё это было невероятно весело.

– За исключением того случая, когда тебя превратили в камень за то, что ты слишком сильно досаждал пони.

– Я оскорблён, Блекджек! – сказала она, притворно дуясь. – Разве я не сказал, что меня вынудили быть злодеем? Что меня заставили играть эту роль силы вне твоего понимания?

Она села и приложила копыто ко лбу, улыбнулась и закатила глаза.

– Я признаю, что я, возможно, время от времени причинял совсем немного боли разным пони по всему миру, но это для их же блага. Я не злодей, Блекджек. Я создаю хаос! – Она раздражённо нахмурилась. – Ты действительно ещё не поняла, что это значит?

– Это первый раз, когда я смогла поговорить с тобой, и ничто не пыталось меня убить, – ответила я. – И хаос, по моему опыту, является довольно злой штукой.

– Ну что же, тогда ты испытала на себе совершенно не тот вид хаоса! – Она оскорблено фыркнула. – Если бы я был злым, то тогда, я бы щёлкнул когтями и взорвал голову Твайлайт. Это разумеется в моих силах, но совершенно вне моей природы. – улыбнулась она. – Хаос – это перемены. Это избавление от статуса-кво. Хаос – это изобретательство. Это искусство! Это неопределенность. Это риск. Это взмах крыла бабочки, движение электрона, и химические реакции в твоём мозгу. Без хаоса, жизнь станет обыкновенной, никогда не меняющейся рутиной от рождения и до смерти. Я манипулировал и досаждал расе пони… и зебрам… и грифонам… и ещё множеству других рас… чтобы вынести их из однообразности.

– Ну, война точно стимулировала инновации, но я бы не назвала их хорошими. А что касается хаоса в Пустоши…

– Да… – сказала она, нахмурившись. – Я признаю, когда началась война, я был весьма счастлив. Конечно, не всё шло по плану, но со всем небольшим раздором, который создавали пони и зебры, они бы скоро вернули большого Дискорда, чтобы поставить всё на свои места! Даже после того, как Солнечный Круп предала меня забвению. Вот только, как ты и сказала, война стимулировала нововведения… в направлении к плохому концу. До того, как я это понял, милая маленькая Луна приковала меня, чтобы питать её военную машину, и явно бескрылая Твайлайт, её друзья, и старый учитель геологии делали всё, чтобы помочь Лунной Попке превратить Эквестрию в самую упорядоченную катастрофу, которую видала эта планета. Я был бы довольно впечатлён, не будь это всё так неправильно.

Это было ещё мягко сказано. Интересно, знал ли он, что именно натворила Луна. До того как я успела спросить, он продолжил говорить.

– Так или иначе, война начала становиться всё более и более жестокой и всё менее и менее весёлой! Война, без сомнения, худший вид хаоса, из всех! Война, настоящая, жестокая, без ограничений, та, которую они воевали, кончалась только смертью. Смерть чередуется разложением. Я, в худшем случае, делал пони несчастными. Несчастье, может быть, и плохо, но по крайней мере в конце дня ты жив. – Она закрыла глаза. – Когда бомбы упали, я почувствовал тишину во всех концах мира. Я рыдал, Блекджек. Я знаю, ты мне не поверишь, но я плакал.

Если он притворялся, то делал он это чертовски хорошо. Всё же… думать, что война – это плохо не значит, что ты хороший, это лишь значит, что ты не плохой.

– Если твой хаос так хорош, – поинтересовалась я, – почему Селестия и Луна превратили тебя в камень на тысячу лет, а Твайлайт и её подруги снова вернули тебя туда, когда ты выбрался?

– Ох, что ж, – сказала она пренебрежительно. – Это потому, что хаос – Злоооо, не так ли?

Она неодобрительно посмотрела на копыта, которыми размахивала перед лицом.

– Без пальцев, болтание чувствуется совсем не так. Так или иначе, но стоило только приглядеться к ним повнимательней и ты понимал, что Селестия и её друзья являются, или по крайней мере были, «Законопослушно-добрыми»^[14]. Даже дорогая Пинки была огорчительно предсказуема. Что, разве у них не было достаточно порядка? Порядок ради порядка, это не выгодно. Это застой. Вспомни свой дом, Блекджек. Стойло Девяносто Девять, и Эквестрия. Оба были основаны согласно хорошим, упорядоченным правилам, но через некоторое время, «хороший порядок» гниёт. Порядок становится важнее, чем благо, и единственные изменения, это извращение и разложение первоначальных идеалов. Я надеюсь, ты понимаешь это, Блекджек. – На мгновение, он стал странно серьёзен. – В Исследовательском Центре Гиппократа, ты сказала, что в Пустоши было достаточно хаоса, и сказала, чтобы я стал лучше. Я понятия не имел, о чём ты говорила, до тех пор пока я не осознал, что ты действительно освободила меня… но ты надеялась, что я стану более порядочным. Конечно, так я и сделал!

Он внезапно наклонился ко мне, ухмыльнулся, и потёр копытом мою гриву. Я посмотрела на него, он отодвинулся и покашлял.

– Ну, как бы мило это ни было, ты освободила Бога Хаоса, и приказала ему повиноваться законам, или чему-то там ещё, ты делала это потому что считала, что это хорошо. И если посмотреть на весь тот жалкий хаос, с которым ты встречалась, я думаю, что нельзя винить тебя слишком сильно. Ты делала хорошие дела и сеяла беспорядок, но ты ещё не получила искру в своей голове, которая связывает эти две вещи. Осмотрись повнимательнее. – Она взмахнула своим копытом по широкой дуге. – Весь этот город – доказательство неизменного упадка и застоя, он воплощение того, что случается, когда порядок заходит слишком далеко. И это даже не упоминая того, что находится под ним…

– Когнитум хочет восстановить город. Сделать всё таким, каким оно было раньше.

– Когнитум хочет застоя. Она желает чтобы мир застыл в том состоянии, в котором, по её мнению, ему следует находиться, желательно, с ней во главе. Смешно, но обычно в этом и суть, – сказал Дискорд с мрачной улыбкой. – Ох, я не сомневаюсь, что это было бы удобно, для большинства. Лишения это противоядие от послушания. И я уверен, что ты найдёшь его довольно таки неудобным. – Она вздрогнула. – Весь мир стал бы звёзднометаллической гробницей или Стойлом Девяносто Девять.

Я, вне всяких сомнений, могла разделить с ним это чувство.

– А Пожиратель? – Земля медленно задрожала, и по бетонным стенам пробежали трещины. О, как же я сейчас желала зажмуриться. – Ненавижу это место.

– А ты подаёшь надежды, хоть и относишься к семейству лошадиных, – хихикнул Дискорд, а затем задумался. – Обождите чутка…

Бу моргнула.

– Фто такое, Дискод?

Бу моргнула, и её глаза вновь стали глазами Дискорда.

– Если моё ощущение важности момента всё-ещё работает точно… – Она подняла ногу, смотря на неё так, будто бы проверяет ПипБак. – На нас должны напасть вот прямо… сейчас!

Я напряглась, и проверила, что твориться позади меня. Ничего, за исключением пустого тоннеля. Я пристально посмотрела вперёд. То же самое. Я окинула взглядом озадаченную белую кобылу.