Текст книги "Страх Мудреца. Дилогия (ЛП)"

Автор книги: Патрик Ротфусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 83 страниц)

Глава 83
Недостаток виденья.

-... Итак, Таборлин был заключен глубоко под землей, – сказал Мартин.

–Они оставили ему лишь немного одежды и огарок догорающей свечи, чтобы прогнать темноту.

–Король-колдун намеревался держать Таборлина в заточении до тех пор, пока голод и жажда не ослабят его волю.

Скифус знал, что если Таборлин поклянется помочь ему, то чародей будет связан своим обещанием, ибо Таборлин никогда не предавал своего слова.

– Хуже всего то, что Скифус забрал вещи и меч Таборлина, а без них его сила была тусклой и угасшей.

Он даже забрал плащ неопределенного цвета Таборлина, но он кхе – извините.

Но – хм.

Хеспе, будь милой и передай мне кожух.

Хеспе бросила Мартину мех с водой и он сделал большой глоток.

–Так то лучше. – Он прочистил горло.

–Так где я был на этот раз?

Мы были в Эльде уже двенадцать дней, и вещи наконец установились в определенном порядке.

Мартен изменил наши ставки, отражая наше растущее мастерство.

Впервые десять к одному, нежели пятнадцать к одному, которые были в том порядке, что он имел с Дедан и Хеспи.

Мое понимание языка жестов адем выросло, и, как следствие, Темпи стал для меня неким большим, чем разочаровавшимся безразличным человеком.

Когда я научился читать язык его тела, он стал постепенно расцвечиваться новыми красками.

Он был заботливый и благородный.

Дедан, задевший его, выбрал неверный путь.

Он любил шутки, хотя многие из моих были плоские, а те которые он пытался рассказать всегда не имели никакого смысла в переводе.

Но это не значит, что между нами все было идеально.

Время от времени я до сих пор оскорблял Темпи, совершая ошибки общения, которые я не мог понять даже после их совершения.

Каждый день я продолжал повторял за ним в его странном танце и каждый день он многозначительно игнорировал меня.

– Сейчас Таборлину необходимо сбежать, – Мартин продолжил свою историю.

– Но когда он осмотрел пещеру вокруг, он не увидел ни двери.

Ни окон.

Все вокруг него был гладкий, твёрдый камень.

– Но Таборлин Великий знал имена всех вещей, так что все вещи были в его распоряжении.

Он сказал камню – Сломайся, – и камень сломался.

Стена порвалась, как лист бумаги и через это отверстие Таборлин мог видеть небо и вдохнуть сладкий весенний воздух.

– Таборлин создал выход из пещеры в замок, и, наконец, к дверям королевского зала.

Двери не пропускали его, поэтому он сказал: – Гореть! – они окутались пламенем и вскоре были не более, чем мелким серым пеплом.

– Таборлин вошел в зал и увидел короля Скифуса с пятьюдесятью стражниками.

Король приказал: – Схватите его! – Но охранники только что видели, как двери обратились в пепел, поэтому они приблизились, но никто из них не подошел слишком близко, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Король Скифус крикнул, – Трусы!

Я сражу Таборлина колдовством и лучше его! – Он тоже боялся Таборлина, но хорошо это скрывал.

Кроме того, у Скифуса были его вещи, а у Таборлина не было.

–Тогда Таборлин сказал: – Если ты такой храбрый, верни мне посох прежде,чем начнем дуэль.

– Конечно, – сказал Скифус, хотя на самом деле он не хотел их вернуть, как вы видите.

–Он прямо перед тобой в этом сундуке.

Мартен оглядел нас заговорщицки.

– Как вы понимаете, Скифус знал, что сундук был заперт, а ключ был только один.

И этот ключ несомненно был в его кармане.

Итак, Таборлин подошел к сундуку, но он был заперт.

Затем Скифус засмеялся и еще несколько охранников.

– Это разозлило Таборлина.

И прежде, чем любой из них смог что-нибудь сделать, он ударил в верхнюю часть сундука рукой и крикнул: – Эдро! – Сундук открылся и он схватил свой плащ неопределимого цвета, обернув его вокруг себя.

Мартен еще раз откашлялся.

– Извините меня,– сказал он и остановился, чтобы сделать еще один глоток.

Хеспи повернулась к Дедану.

– Как ты думаешь, какого цвета был плащ у Таборлина?

Лоб Дедана немного наморщился, как будто он начал хмуриться.

– Что ты имеешь в виду?

Это неопределимый цвет, как я и сказал.

Рот Хеспи сжался.

– Я знаю это.

Но когда ты думаешь об этом у себя в голове, на что это похоже?

Ты же должен себе представлять это хоть как-нибудь, не так ли?

Дедан задумался на мгновение.

– Я всегда представлял его мерцающим, – сказал он.

– Как блестящая булыжная мостовая после сильного дождя.

– Я всегда думала о нем, как о грязно-сером,– сказала она.

– Как будто он выстирывался по дороге всё время.

– Это имеет смысл, – сказал Дедан, и я увидел как на лицо Хеспи снова вернулась нежность.

– Белый, – добровольно высказался Темпи.

– Я думаю белый.

Без цвета.

– Я всегда думал о нем, что он похож на кусок бледно-голубого неба, – признался Мартен, пожимая плечами.

– Я знаю, что это не имеет никакого смысла.

Но именно так я представляю это.

Все повернулись ко мне.

– Иногда я думаю о нем, как о лоскутном одеяле, – сказал я.

Сделанный полностью из лоскутного шитья, кучи разноцветных тряпок и обрывков.

Но в большинстве случаев я думаю о нём, как о тёмном.

Как будто он на самом деле имеет цвет, но слишком темный для любого, чтобы его увидеть.

Когда я был моложе, рассказы о Таборлине оставляли меня с широко раскрытыми глазами от удивления.

Теперь, когда я знал правду о магии, я наслаждался ими на другом уровне, где-то между ностальгией и развлечением.

Но я отвел особое место в своем сердце для плаща неопределенного цвета Таборлина.

Большая часть его силы была в его посохе.

Его меч был беспощаден.

Его ключ, монета и свеча были ценными инструментами.

Но плащ был сердцем Таборлина.

Это была маскировка, в которой он нуждался, которая помогала ему, когда он был в беде.

Защищала его.

От дождя.

От стрел.

От огня.

Он мог спрятать вещи в него, и плащ имел множество карманов, полных удивительных вещей.

Нож.

Игрушка для ребенка.

Цветок для леди.

Чтобы ни было нужно Таборлину, оно было в плаще неопределенного цвета.

Эти истории заставили меня умолять мою мать ради первого плаща, когда я был молод...

Я завернулся в свой собственный плащ.

Мой отвратительный, оборванный, полинялый плащ лудильщика был дорог мне.

Во время одной из наших поездок в Кроссон за продуктами, я взял немного лишней ткани и вшил несколько неуклюжих карманов внутрь.

Но это была еще бедная замена моему богатому бордовому плащу, или прекрасному черно-зеленому, который Фела сделала для меня.

Мартен откашлялся и продолжил свою историю.

– Итак, Таборлин ударил по крышке рукой и выкрикнул.

–Эдро! Крышка сундука открылась, и он схватил пдащ неопределенного цвета и посох.

Он вызвал большую ветвистую молнию и убил двадцать стражников.

Он вызвал полосу огня и убил еще двадцать стражников.

Те, что остались, побросали мечи и взмолились о пощаде.

Тогда Таборлин забрал остальные его вещи из сундука.

Он достал ключ и монету и засунул их подальше в безопасное место.

Наконец, он достал свой медный меч, Скайалдрин, и опоясался...

– Чего? – перебил Дедан, смеясь.

– Ты девчонка.

Меч Таборлина не медный.

– Заткнись, Ден, – отрезал Мартен, уязвленный вмешательством.

– Он был медным.

– Сам заткнись, – ответил Дедан.

– Кто-нибудь слышал о медном мече?

Медь не может быть острой.

Это будет похоже на попытку убить кого-нибудь большим пенни.

Хеспи рассмеялась.

– Это был, вероятно, серебряный меч, ты не думаешь, Мартен?

– Это был медный меч, – настаивал Мартен.

– Может быть это было в начале его карьеры, – сказал Дедан громким шепотом Хеспе.

– Все, что он мог позволить себе – это медный меч.

Мартен одарил этих двоих сердитым взглядом.

– Медный, будь ты проклят.

– Если вам не нравиться это , вы можете просто угадать окончание. Он сложил руки перед собой.

– Хорошо, – ответил Дедан.

– Квоут может исполнить одно из них.

Он может быть щенок, но знает как правильно рассказывать истории.

Медный меч мне в задницу.

– На самом деле, – вмешался я, – я бы хотел услышать концовку Мартена.

– Ох, проваливай, – с горечью сказал старый следопыт.

– Я не в настроении заканчивать сейчас.

И я предпочел бы послушать вас, чем слушать, как этот осёл встревает через слово.

Ночные истории были одним из немногих случаев, когда мы могли сидеть, как группа, не впадая в мелкие ссоры.

Теперь, даже они становились напряженными.

Более того, остальные начали рассчитывать на меня для вечерних развлечений.

В надежде положить конец этим тенденциям, я много думал о том, что вложить в историю, которую я собирался рассказать сегодня вечером.

– Давным, давно, – начал я.

– Один маленький мальчик родился в маленьком городе.

Он был совершенным, или так думала его мать.

Но одно было в нём иным.

У него был в пупке золотой винт.

Просто выглядывала его головка.

– Ныне его мать была просто рада, что он имел все пальцы рук и ног в нужном количестве.

Но, когда мальчик вырос, он понял, что не все имели винты в своих пупках, не говоря уже о золотых.

Он спросил у матери, для чего он нужен, но она не знала.

Затем он спросил своего отца, но отец не знал.

Он спросил своих бабушек и дедушек, но они тоже не знали.

– Так оставалось некоторое время, но продолжало донимать его.

Наконец, когда он достаточно повзрослел, он собрал сумку и пошел, надеясь, что сможет найти того, кто знает правду о нем.

– Он шел с места на место, расспрашивая всех, кто утверждал, что знает что-нибудь об этом.

Он расспрашивал акушерок и медиков, но они могли только гадать об этом.

Мальчик распрашивал арканистов, лудильщиков, и старых отшельников, живущих в лесу, но никто никогда не видел ничего подобного.

Он пошел расспросить сильдимских купцов, подумав, что если кто-то и может знать о золоте, то только они.

Но даже сильдимские купцы не знали.

Он пошел к арканистам из Университета, думая, что если кто-то и знает о винтах и их работе, то это они.

Но и арканисты не знали.

Мальчик направился за Штормвальские горы, спросить ведьм из Таль, но ни одна из них не смогла дать ответа.

– В конце концов он пошел к королю Винта, самому богатому королю в мире.

Но король тоже не знал.

Он пошел к императору Атур, но даже со всей своей мощью, император не знал.

Он обошел каждое из малых королевств, одно за другим, но никто не мог ему сказать что-нибудь.

– Наконец, мальчик пошел к Великому Королю Модега, мудрейшему из всех королей в мире.

Великий Король внимательно посмотрел на головку золотого винта, выглядывавшего из пупка мальчика.

Затем Великий Король сделал жест, и его сенешаль вынес подушку из золотого шелка.

На этой подушке была золотая коробка.

Великий король взял золотой ключ с шеи, открыл коробку, а внутри была золотая отвертка.

– Великий король взял отвертку и жестом пригласил мальчика подойти ближе.

Дрожа от волнения, мальчик повиновался.

Затем великий король взял золотую отвертку и вложил ее в пупок мальчика.

Я остановился, чтобы сделать большой глоток воды.

Я чувствовал, как моя маленькая аудитория наклонилась ко мне.

– Тогда Великий Король тщательно повернул золотой винт.

Один раз: ничего.

Второй раз: ничего.

Затем он повернул в третий раз и у мальчика отвалилась попка.

Это был момент ошеломленной тишины.

– Что? – недоверчиво спросила Хеспи.

– Его задница отвалилась, – повторил я с каменным выражением на лице.

Было долгое молчание.

Глаза всех были сосредоточены на мне.

Костер щелкнул, отправив вверх дрожащий красный уголек.

– А потом что случилось? – наконец спросила Хеспи.

– Ничего, – сказал я.

– Это все.

Конец.

– Что? – сказала она снова, громче.

– Что это тогда за история?

Я собирался ответить, когда Темпи расхохотался.

И он продолжал смеяться, сильным сотрясающим смехом, прерывающим его дыхание.

Вскоре я начал тоже смеяться, отчасти при виде Темпи, отчасти потому, что я всегда сам считал смешной эту странную историю.

Выражение Хеспи стало опасным, так, как если бы она была предметом шутки.

Дедан начал говорить первым.

– Я не понимаю.

Почему...? – он затих.

– Разве они отдали обратно мальчику его задницу? – вставила Хеспи.

Я пожал плечами.

– Это уже не часть истории.

Дедан дико жестикулировал с разочарованным выражением лица.

– В чем тогда смысл этого?

Я состроил невинное лицо.

– Я думал, мы просто рассказываем истории.

Большой человек хмуро посмотрел на меня.

– Разумные истории!

Истории с окончанием.

Не истории просто про задницу мальчика... – он покачал головой.

– Это смешно.

Я пошел спать. – Он ушел готовить свою постель.

Хеспи последовала в ее собственном направлении.

Я улыбнулся, разумно увереный, что ни один из них не потревожит меня более ради каких-нибудь историй, о чем я и позаботился.

Темпи также поднялся на ноги.

Проходя мимо меня, он улыбнулся и внезапно обнял.

Несколько дней назад это могло шокировать меня, но сейчас я знал, что физический контакт был не особенно необычным среди Адем.

Тем не менее, я был удивлен, что он сделал это в присутствии других.

Я ответил ему лучшим из своих объятий, чувствуя его все еще дрожащую от смеха грудь.

– Его задница отвалилась, – сказал он тихо, а затем направился в постель.

Мартен проследил за Темпи, затем уставился на меня испытывающим взглядом.

– Где ты услышал ее? – спросил он.

– Мой отец рассказывал мне ее, когда я был маленький, – честно ответил я.

– Необычная история для ребенка.

– Я был необычным ребенком. – парировал я.

– Когда я стал старше он признался, что придумал эту историю, чтобы успокоить меня.

Я забрасывал его вопросами.

Час за часом.

По его словам, единственное, что может утихомирить меня это загадка.

Но я разгадывал их как орешки и у него не было выбора.

Я пожал плечами и начал раскладывать свою постель.

– Поэтому он придумывал истории, похожие на головоломки и спрашивал у меня, понял ли я, что они означают. – Я слегка тоскливо улыбнулся.

– Помню, я думал о мальчике с винтом в пупке день за днем, пытаясь найти в ней смысл.

Мартен нахмурился.

– Это жестоко, так обманывать мальчишку.

Этот комментарий удивил меня.

– Что ты имеешь в виду?

– Обманывая, ты просто получаешь немного тишины и покоя.

Это низко, делать так.

Я был взят врасплох.

– Это был не обман.

Я наслаждался этим.

Это дало мне пищу для размышлений.

– Но это было бессмысленно.

Невозможно.

– Не бессмысленно.– Запротестовал я.

Они учат нас тому, как думать.

Если вы дадите человеку ответ, все что он получает – это немного фактов.

Но дайте ему вопрос, и он будет искать собственные ответы.

Я расстелил мое одеяло на землю и положил поверх плащ лудильщика, укутывая себя им.

Таким образом, когда он находит ответы, они будут дорого стоить ему.

Чем сложнее вопрос, тем труднее поиск.

Чем сложнее нам искать, тем больше мы учимся.

Невозможный вопрос...

Я замолчал, когда меня озарило.

Элодин.

Это то, что делал Элодин.

Все, что он сделал в своем классе.

Эти игры, поиски, таинственный отсев.

Они были все подобными вопросами.

Мартен покачал головой и побрел прочь, но я был потерян в своих мыслях и едва заметил это.

Я хотел ответы, и, несмотря на все, что я думал, Элодин пытался дать их мне.

То, что я принял за злобные головоломки с его стороны, на самом деле был постоянный призыв к истине.

Я сидел, молчаливый и ошеломленный объемом его наставлений.

Недостатком моего понимания.

Моего поверхностого взгляда.

Глава 84
Край карты.

Мы продолжали по дюймам наш путь через Элд.

Каждый день начинался с надеждой найти следы тропы.

Каждый вечер кончался разочарованием.

Блеск был далеко не яблочный, и нашу группу постепенно догнали раздражение и злословие.

Любой страх Дедана ощущался мной, как износившийся до толщины бумаги, и он постоянно приближался ко мне.

Он хотел купить фирменную бутылку, используя кошелек Маера.

Я отказался.

Он думал, что мы не должны стоять ночные вахты, просто установив растяжки на подходах.

Я не согласился.

Каждая маленькая битва, которую я выигрывал, возмущала его по отношению ко мне.

И его низкое ворчание постоянно нарастало, пока тянулись наши поиски.

Он никогда не брал на себя смелость прямой конфронтации, просто спорадически остря ехидными комментариями и надутым неповиновением.

С другой стороны, Темпи и я медленно двигались в сторону чего-то вроде дружбы.

Его атуранский становился лучше, и мой адемский прогрессировал до момента, когда я мог действительно считаться плохо говорящим, а не только сбитым с толку.

Я продолжал имитировать Темпи, когда он исполнял свой танец и он продолжал игнорировать меня.

Теперь, когда я продолжал заниматься им некоторое время, то узнал в нем привкус боевого искусства.

Медленное движение одной рукой производило впечатление удара, замороженное повышение ноги тоже напоминало удар.

Мои руки и ноги уже не дрожали от усилий медленно двигаться вместе с ним, но я все еще раздражался своей неуклюжестью.

Больше всего я ненавижу то,что я делаю плохо.

Например, была часть в середине, которая выглядела просто, как дыхание.

Темпи поворачивался, крутил своими руками, и делал маленький шаг.

Но всякий раз, когда я попытался сделать то же самое, я неизбежно чувствовал свою заминку.

Я пытался полдюжиной различных способов ставить свои ноги, но ничего не изменялось.

Но после того дня, когда я рассказал свою историю про "потерянный винт", когда Дедан в конечном итоге стал ссылаться на нее, Темпи перестал игнорировать меня.

На этот раз, после того, как я споткнулся, он остановился и посмотрел на меня.

Его пальцы щелкнули: [неодобрение], [раздражение.]

– Вернись, – сказал он, остановившись в танцевальной позиции, которая была до моего спотыкания.

Я встал в ту же позицию и попытался подражать ему.

Я снова потерял равновесие, и хотел переставить ноги, чтобы не споткнуться.

– Мои ноги глупы, – пробормотал я на адемском, крутя пальцами на левой руке: [смущение.]

– Нет. – Темпи схватил меня за бедра руками и покрутил ими.

Затем он оттолкнул мои плечи назад, и ударил по моему колену, заставляя согнуть его.

– Да.

Я попытался двинуться вперед опять и почувствовал разницу.

Я по-прежнему терял равновесие, но теперь совсем чуть-чуть.

–Нет, – сказал он опять.

– Смотри. – Он постучал по своему плечу.

– Так. – Он стоял прямо напротив меня, едва двинул ногой и повторил движение.

Он обернулся, руками совершил круговые движения, и плечом толкнул меня в грудь.

Это было точно такое же движение, которое ты сделал бы,если бы пытался выбить дверь плечом.

Темпи не двигался очень быстро, но плечом сильно толкнул меня в сторону.

Он не был грубым или внезапным, но сила его была неотразима, как когда лошадь неожиданно сталкивается с тобой на людной улице.

Я попробовал опять, концентрируясь на моем плече.

Я не споткнулся.

Так как мы были одни а лагере, я улыбался и лицом и жестом: счастье.

– Спасибо. – Преуменьшение.

Темпи промолчал.

Лицо у него было пустым, руки на месте.

Он просто пошел туда, где стоял раньше и начал свой танец сначала, отвернувшись от меня.

Я старался оставаться стоическим при обмене, но воспринял это как большой комплимент.

Если бы я знал больше об Адем, то понял бы больше, чем тогда.

Темпи и я поднялись выше и нашли Мартена, ожидающего нас.

Еще было слишком рано для обеда, так что в моей груди наконец появился лучик надежды, после всех этих долгих дней поисков, он мог найти след бандитов.

– Я хотел показать вам это, – сказал Мартен, указывая на высокое, папоротниковидное растение, которое стояло в десятке метров от нас.

– Это редкость.

Бывало годами я не видел этого.

– Что это?

– Оно называется лезвие Ана, – сказал он гордо, оглядывая его.

– Вам нужно держать ухо востро.

Не так много народа знает о нем, так что он даст нам зацепку, если бандиты не знают о нем.

Мартен с нетерпением посмотрел на нас обоих.

–Хорошо?-сказал он наконец.

– Что особенного в нем?, – послушно спросил я.

Мартен улыбнулся.

– Лезвие Аны интересно тем, что оно не терпит людей, – ответил он.

–Если любая часть его коснется твоей кожи, в течение нескольких часов она станет красной, в то время как куст сбросит листву.

Даже краснее.

Яркой как твой красный цвет наемника,– Мартен указал на Темпи.

–И потом куст,которого ты коснулся,высохнет и умрет.

–Правда?-Спросил я,не притворяясь больше,что мне не интересно.

Мартен кивнул.

–Даже капля пота убьет его.

Это означает, что в большинстве случаев он умрет от прикосновения к одежде человека.

и даже от доспехов.

Или ветки, которую ты держал.

Или меча. – Он показал на бедро Темпи.

– Некоторые люди говорят, он умрет даже если ты сильно дыхнешь на него, – продолжил Мартен.

– Но я не думаю, что это правда.

Мартен повернулся,чтобы увести нас от Лезвия Аны.

–Это старая,старая часть леса.

Вы не увидите Лезвие нигде, где поблизости селился народ.

Здесь мы вышли за край карты.

– Мы вряд ли на границе карты, – сказал я.

– Мы точно знаем, где мы находимся.

Мартен фыркнул.

– Карты не могут иметь что-то вне своих границ

Они внутри границ.

Дыры.

Людям нравиться делать вид, что они знают все об этом мире.

Богатым людям особенно.

Карта отлично подходит для этого.

По этот край земли Барона Такствайса, а по эту графа Аптемани.

Мартен сплюнул.

– Вы не видите пробелов на карте, потому что люди которые рисуют их, заштриховывают часть и пишут "Элд", – он покачал головой.

Вы могли бы также прожечь отверстие прямо в карте для того, чтобы сделать хорошее дело.

Этот лес такой же большой, как и Винт.

Никто им не владеет.

Вы можете идти в неверном направлении, вы можете пройти сотни сотни миль и никогда не увидите дорогу,не говоря уж о доме или пашне.

Здесь такие места,что они никогда не чувстовали прикосновение ноги человека или звука его голоса.

Я огляделся.

– Он выглядит также, как и большинство лесов, что я видел.

– Волк похож на собаку,-сказал Мартен легко. – Но это не так.

Собака... – Он сделал паузу.

– Что это за слово для животных, которые находятся все время среди людей?

Коровы и овцы также.

– Вот именно, – сказал он, оглядываясь по сторонам.

– Ферма домашних животных.

Сад.

Парк.

Большинство лесов тоже.

Люди собирают грибы, рубят дрова, берут своих возлюбленных немного поласкаться и пообниматься.

Он покачал головой и потянулся прикоснуться к грубой коре ближайшего дерева.

Жест был странно нежным, почти любовным.

– Но не здесь.

Это место старое и дикое.

Ему глубоко на нас наплевать.

Если люди,которых мы выслеживаем,"насядут" на нас, им даже не надо будет задумываться о том,чтобы спрятать наши тела.

Мы будем лежать в земле на протяжении ста лет, и никто даже не приблизится, чтобы споткнуться на наших костях.

Я пытался не раздумывать о том, что Маер послал меня сюда, так же легко как он перемещал камни на доске в так.

Он послал меня в дырку на карте.

Место, где никто никогда не найдет моих костей.