Текст книги "Страх Мудреца. Дилогия (ЛП)"

Автор книги: Патрик Ротфусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 83 страниц)

– Так что с Летани человеку не нужно следовать закону.

Пауза.

– Возможно. – [Разочарование.]

Он извлек меч и держал его параллельно земле, лезвием вверх.

– Если бы ты был маленьким, идя по нему, то меч походил бы на Летани.

– Болезненно для ног? – спросил я, пытаясь немного поднять настроение.

[Изумление.]

[Гнев.]

[Неодобрение.]

– Нет. Трудно идти.

Проще упасть в одну сторону.

Сложно устоять.

– Летани очень прямая?

– Нет. Пауза.

– Как это называется, когда есть много гор и одно место для прохода?

– Путь?

Проход?

– Проход. – Темпи кивнул.

– Летани это как проход в горах.

[Гибкость.]

[Сложность.]

Проход позволяет легко пройти насквозь.

Только путь насквозь.

Но его не легко увидеть.

Путь, который легче во много раз, не проходит через горы.

Иногда уводит в никуда.

Замерзает.

Проваливается в дыры.

– Таким образом Летани это правильный путь сквозь горы.

[Частичное согласие.]

[Волнение.]

– Это правильный путь через горы.

Но Летани это еще и знание правильного пути.

Оба.

И горы это не просто горы.

Горы это всё.

– Однако Летани это цивилизация.

Пауза.

И да и нет.

Темпи покачал головой.

[Недовольство.]

Я вспомнил, что он сказал о наемниках и необходимости изучения ими Летани дважды.

– Летани это борьба?

– Нет.

Он сказал это с такой абсолютной уверенностью, что я должен был задать противоположный вопрос, чтобы убедиться.

– Летани это не борьба?

– Нет. Но тот, кто знает Летани, способен и драться и не драться. – [Очень важно.]

Я решил изменить направление.

– Была ли Летани для тебя, когда ты дрался сегодня?

– Да.

Показать, что Адем не боится.

Мы знаем варваров, не дерущихся из трусости.

Трус слаб.

Не хорошо об этом так думать.

Такие много смотрят драки.

Кроме того, показать, что один Адем стоит многих.

– Что, если бы они победили?

– Тогда варвары узнают, что Темпи не стоит много. – [Незначительное развлечение.]

– Если бы они победили, тогда сегодняшняя драка не была бы Летани?

– Нет. Если ты свалился и сломал ногу в горном проходе, он остается проходом.

Если ты ошибся когда следовал Летани, это до сих пор Летани. – [Серьезность.]

– Это то, почему мы говорим сейчас.

Сегодня.

С твоим ножом.

Это было не Летани.

Это неправильная вещь.

– Я испугался, тебя могли ранить.

– Летани не допустит источника страха, – сказал он таким голосом, как будто читал лекцию.

– Было бы это Летани, если бы тебя ранили?

Кивок.

– Возможно.

– Было бы это Летани, если бы тебя ... /Крайняя степень./

– Ранили?

– Возможно нет.

Но они не могли.

Взять нож первым это не Летани.

Если ты победил, взяв первым нож, это не победа. [Огромное неодобрение.]

Я не мог разобраться в том, что он имел ввиду последним.

– Я не понял, – сказал я.

– Летани это правильные действия.

Правильный путь.

Правильное время. – лицо Темпи вдруг засияло.

– Старик торговец, – сказал он с видимым энтузиазмом.

– В истории с сумками.

Что это за слово?

– Лудильщик?

– Да.

Тот лудильщик.

Как ты должен обращаться с такими людьми?

Я знал, но я хотел увидеть, что думает Адем.

– Как?

Он посмотрел на меня, его пальцы сложились вместе в недовольство.

– Ты должен быть добр и помочь ему.

И говорить хорошо.

Всегда вежливо.

Всегда.

Я кивнул.

– И если они предложат что-нибудь, ты должен рассмотреть покупку этого.

Темпи сделал торжественный жест.

– Да!

Ты можешь сделать много вещей при встрече с Лудильщиком.

Но только одну правильную. – Он немного успокоился.

/Осторожность./

– Но только действия это не Летани.

Сначала знания, потом действия.

Это Летани.

Я думал над этим моментом.

– Так вежливость – это Летани?

– Не вежливость.

Не добро.

Не благо.

Не обязанность.

Летани не это всё.

Всякий момент.

Всякий выбор.

Все разные. – Он пронзительно посмотрел на меня.

– Ты понял?

– Нет.

[Счастье.]

[Одобрение.]

Темпи встал на ноги, кивая.

– Это хорошо, что нет.

Хорошо, что ты сказал.

Это также Летани.

Глава 88
Слушание.

ТЕМПИ И Я ВЕРНУЛИСЬ и нашли лагерь удивительно весёлым.

Дедан и Хеспи улыбались друг другу, а Мартен готовил подстреленную индейку на ужин.

Поэтому мы ели и шутили.

И после мытья посуды, Хеспи начала рассказывать её историю о мальчике, который влюбился в луну, сначала.

Дедан, чудесным образом, держал свой рот закрытым, а я рискнул надеяться, что наша маленькая группа, наконец начала становиться командой.

Джекс без проблем следовал за луной, в те дни луна была всегда полная.

Она повисла в небе, круглая, как чашка, яркая, как свеча, вся неизменная.

Джекс шел день за днем, до тех пор пока ноги начинали болеть.

Он шел месяц за месяцем и спина устала из-за сумок.

Он шел год за годом и стал высокий и тощий, грубый и голодный.

Когда он нуждался в еде, он продавал что-нибудь из сумок лудильщика.

Когда его туфли истончились, он сделал тоже самое.

Джекс пошел своим путем и вырос умным и хитрым.

На протяжении всего пути, Джек думал о луне.

Когда он начинал думал, что не может сделать еще шаг, он надевал очки и смотрел вверх на неё, круглую выпуклость в небе.

Когда он видел её, он чувствовал тихое волнение в груди.

И со временем, он пришел к мысли, что влюблен.

В конечном счете дорога, по которой шел Джекс, прошла через Тину, как и все дороги.

Тем не менее он шел, следуя большой каменной дорогой, на восток в сторону гор.

Дорога поднималась и поднималась.

Он доел последний свой хлеб и сыр.

Он допил свою последнюю воду и вино.

Он шел бессчетное число дней, а луна становилась все больше в ночном небе над ним.

Когда силы его иссякали, Джекс перелез через вершину и нашел старика, сидящего у входа в пещеру.

У него была длинная седая борода и длинная серая роба.

У него не было ни волос на макушке, ни обуви на ногах.

Его глаза были открыты, его рот был закрыт.

Его лицо просветлело, когда он увидел Джекса.

Он поднялся на ноги и улыбнулся.

– Привет, привет, – сказал он своим выразительным и глубоким голосом.

– У тебя был долгий путь в никуда.

Ведь эта дорога идет от Тину?

Он был долгим, – сказал Джекс.

– И трудным и изнуряющим.

Старик пригласил Джекса присесть.

Он достал воду, козлиное молоко и фрукты для еды.

Джекс жадно поел, затем предложил человеку в обмен пару ботинок из своего мешка.

– Не нужно, не нужно, – радостно сказал старик, шевеля пальцами ног.

– Но все равно, спасибо за предложение.

Джекс пожал плечами.

– Как хотите.

Но что вы делаете здесь, так далеко от всех?

– Я нашел эту пещеру, когда был в погоне за ветром, – сказал старик.

– Я решил остаться, потому что это место является идеальным для того, что я делаю.

– И что же это? – спросил Джекс.

– Я слушаю, – сказал старик.

– Я слушаю вещи, чтобы увидеть, что они должны сказать.

– А, – осторожно сказал Джекс.

– И это хорошее место для этого?

– Неплохое.

Даже очень неплохое, – сказал старик.

Тебе нужно преодолеть множество путей прочь от людей, прежде чем ты сможешь научиться слушать должным образом. – Он улыбнулся.

– Что привело тебя в мой маленький уголок на небе?

– Я пытался найти луну.

– Это довольно легко, – сказал старик, указывая на небо.

– Мы видим ее каждую ночь, если позволяет погода.

– Нет. Я пытался поймать ее.

Есля я смогу быть с ней, я думаю, что буду счастлив.

Старик серьезно посмотрел на него.

– Ты хочешь поймать ее, не так ли?

Как долго ты преследовал ее?

– Больше лет и миль, чем я могу сосчитать.

Старик закрыл глаза на мгновение, затем кивнул сам себе.

– Я могу услышать это в твоем голосе.

Это не мимолетное увлечение. – Он наклонился и прижался ухом к груди Джекса.

Он закрыл глаза еще на одно долгое мгновение, и затих.

– О, – сказал он мягко.

– Как печально.

Твое сердце разбито, и у тебя даже не было шанса использовать его.

Джекс несколько неловко передвинулся.

– Если вы не возражаете, я спрошу, – сказал Джекс, – Как ваше имя?

– Я не возражаю, спрашивай, – сказал старик.

– До тех пор, пока ты не возражаешь мне, не сильно.

Если ты узнаешь мое имя, я буду в твоей власти, не так ли?

– Хочешь? – спросил Джекс.

– Конечно. – Старик нахмурился.

– Это в порядке вещей.

Хотя ты не кажешься сильным в слушании, лучше быть осторожным.

Если вам удалось поймать даже часть моего имени, вы получите всю власть надо мной.

Джекс спрашивал, если этот человек был в состоянии ему помочь.

Хотя он казался не очень обычным, Джекс знал, что это было не обычное поручение.

Если он попытается поймать корову, он попросит помощи у фермера.

Но при ловле луны, возможно, ему понадобиться помощь странного старика.

– Вы сказали, что привыкли к погоне за ветром, – сказал Джекс.

– Вы когда-нибудь ловили его?

– В некотором смысле, да, – сказал старик.

– И в некотором, нет.

Видите ли, есть много способов смотреть на этот вопрос.

– Можешь ли ты помочь мне поймать луну?

– Я мог бы дать тебе несколько советов, – неохотно сказал старик.

– Но сначала ты должен подумать над этим, мальчик.

Когда ты любишь кого-то, ты должен убедиться, что и она тоже любит тебя, иначе ты без конца будешь доставлять неприятности, гоняясь за ней.

Хеспи не смотрела на Дедана, когда она это сказала.

Она смотрела куда угодно, только не на него.

Из-за этого она не увидела страдающего, беспомощного выражения на его лице.

– Как я могу узнать, что она любит меня? – спросил Джекс.

– Ты должен попытаться услышать, – сказал старик почти застенчиво.

– Это творит чудеса, ты знаешь.

Я могу научить тебя как.

– Как много времени это займет?

– Пару лет, – сказал старик.

– Плюс-минус.

Это зависит от того, есть ли у тебя талант к этому.

Это сложно, правильно слушать.

Но как только ты сделаешь это, ты будешь знать, что луна упадет к твоим ногам. -

Джэкс покачал головой.

– Слишком долго.

Если я смогу поймать ее, то смогу и говорить с ней.

Я могу сделать...

– Что же, часть твоей проблемы в этом, – сказал старик.

– Ты не по-настоящему хочешь поймать ее.

Не всерьез.

Хочешь ли ты стянуть ее с неба?

Конечно нет.

Ты хочешь встретить ее.

И поэтому тебе нужно, чтобы луна сама спустилась к тебе. -

– Как я смогу сделать это? – сказал он.

Старик улыбнулся.

– Вот в чем впорос, да?

– У тебя есть что-нибудь, что нужно луне?

Что ты ей можешь предложить? -

– Только то, что есть в этих сумках. -

– Это не совсем то, что я имел в виду,– пробормотал старик. -

Но мы могли бы посмотреть, что ты принес. -

Старый отшельник осмотрел первую сумку и нашел много нужных вещей.

Содержимое второй сумки было более дорогим и редким, но не таким полезным.

Потом старик увидел третью сумку.

– И что у тебя здесь? – спросил он.

– Я так и не смог открыть ее, – ответил Джекс. -

Узел слишком туг для меня. -

Отшельник закрыл глаза на мгновение, слушая.

После он открыл глаза и нахмурившись взглянул на Джэкса.

– Узел сказал, что ты порвал его.

Проколол ножом.

Разгрыз своими зубами.

Джекс был удивлен.

– Я делал это.

Я испробовал все, чтобы открыть его.

– Почти все, – сказал отшельник презрительно.

Он поднял сумку и этот трудный узел оказался прямо перед его лицом.

– Я ужасно сожалею, – сказал он.

Но не мог бы ты открыться(развязаться)? – Он подождал.

– Да.

Я приношу свои извинения.

Он не будет делать этого снова. -

Узел распутался и отшельник открыл сумку.

Заглянув внутрь его глаза расширились и он от удивления свистнул.

Но когда старик разложил открытую сумку на земле, плечи Джекса резко упали.

Он надеялся на деньги, драгоценности, какое-нибудь сокровище которое он мог подарить луне.

Но в сумке были только изогнутый кусок дерева, каменная флейта и маленькая железная шкатулка.

Из них только флейта привлекла внимание Джэкса.

Она была сделана из бледно-зеленого камля.

– У меня была флейта, когда я был моложе, – сказал Джекс.

– Но она сломалась и я не смог ее наладить. -

– Все они весьма необычны, – сказал отшельник.

– Флейта довольна хороша, – пожал плечами Джекс.

– Но как использовать эти куски дерева и коробку, слишком маленькую для чего-либо. -

Отшельник покачал головой.

– Разве ты не слышишь их?

Многие вещи шепчут.

Эти вещи кричат. – Он указал на кусок кривой древесины.

– Это складной дом, если я не ошибаюсь в своих догадках.

Также он довольно хорош.

– Что за складной дом?

Ты знаешь, как можно складывать лист бумаги, чтобы он каждый раз становился все меньше? – Старик показал на кусок кривой древесины.

– Складной дом похож на это.

Исключая этот дом, конечно.

Джекс взял кусок кривой древесины и попытался выпрямить его.

Неожиданно он уже держал в руках два куска дерева, напоминающие начало дверной рамы.

– Не разгибай это здесь! – закричал старик.

– Я не желаю иметь дом внутри моей пещеры, перекрывающий мне солнечный свет!

Джекс попытался сжать два куска дерева обратно.

– Почему я не могу согнуть это обратно?

– Потому что ты не знаешь как, я полагаю, – сказал старик прямо.

– Я предлагаю тебе подождать до тех пор, пока ты не узнаешь, где хочешь его поставить, прежде чем развернуть оставшуюся часть.

Джекс осторожно положил деревяшки вниз и поднял флейту.

– Она тоже специальная? – Он положил ее к губам и выдул простую трель, как у Вдовы Вила.

Хеспи дразняще улыбнулась, подняла знакомую деревянную свистульку к губам и подула: Та-та ДИИ. Та-та ДИИ.

Теперь все знают, что вдову Вила также называют ночным скрипуном.

Однако, это невозможно, когда светит солнце.

Несмотря на это, десяток ночных скрипунов слетел вниз и приземлился вокруг Джекса, глядя на него с любопытством и мигая в ярком солнечном свете.

– Это, кажется, больше, чем обычная флейта, – сказал старик.

– А шкатулка? – Джекс протянул руку и поднял ее.

Она была тёмной, холодной и настолько маленькой, что ее можно было накрыть одной рукой.

Старик вздрогнул и отвернулся от шкатулки.

– Она пуста.

– Как ты можешь говорить о том, что находится изнутри?

– Слушая, – сказал он.

– Я поражаюсь, как ты не можешь услышать это сам.

Она самая пустая из всех, что я когда-либо слышал.

Это эхо.

Он предназначена для хранения внутри вещей.

– Все шкатулки предназначены для хранения внутри вещей.

– И все флейты предназначены для играния приманивающей музыки, – указал старик.

– Но эта флейта более чем.

Тоже самое относится и к этой шкатулке.

Джекс ненадолго посмотрел на шкатулку, затем осторожно поставил ее и начал завязывать третью сумку с сокровищами внутри ее.

– Я думаю, что буду двигаться дальше, – сказал Джекс.

– Ты действительно не хочешь задержаться здесь на месяц или два? – спросил старик.

– Ты можешь научиться слушать немного чутче.

Полезная штука, слушанье.

– Ты дал мне пищу для размышлений, – сказал Джекс.

– И я думаю. что ты прав, я не должен гоняться за луной.

Я должен сделать так, чтобы луна пришла ко мне.

– Это на самом деле не то, что я сказал, – пробормотал старик.

Но он решил оставаться безучастным.

Опытный слухач, каким он являлся, знает, когда его не слушают.

Джекс отправился на следующее утро, следуя за луной, которая была высоко в горах.

В конце концов он нашел большой, плоский участок земли, расположенный высоко, среди самых высоких пиков.

Джекс достал кривой кусок дерева и, по частям, начал разворачивать его в дом.

На протяжении всей ночи он надеялся, что закончит его задолго до того, как начнет подниматься луна.

Но дом оказался намного больше, чем он предполагал, скорее особняк, чем сельский дом.

Более того, разворачивать было сложнее, чем он ожидал.

Когда луна достигла вершины неба, он до сих пор был далек от завершения.

Возможно из-за того, что Джекс поспешил.

Возможно из-за того, что он был безрассуден.

Или возможно Джексу просто не везло, как никогда.

В конечном итоге результат был закономерен: особняк был величественным, огромным и протяженным.

Но он не был соединен правильно.

Здесь были лестницы, которые вели в сторону, а не вверх.

Некоторые комнаты имели слишком мало или слишком много стен.

Многие комнаты не имели потолка и высоко над ними виднелось странное небо, полное незнакомых звезд.

Всё в этом месте было немного искажено.

В одной из комнат вы могли увидеть в окне весенние цветы, в то же время как окно через зал было покрыто изморозью.

Это могло быть время завтрака в зале, в то время, как рядом со спальней смеркалось.

Поскольку все в доме было неправильным, ни одни из дверей и окон плотно не прилегали.

Их можно было закрыть, даже запереть, но никогда этого не сделать быстро.

И поскольку он был таким огромным, особняк имел много дверей и окон, поэтому в нем было очень много входов и выходов.

Джекс не обращал внимания на все это.

Вместо этого он помчался к вершине самой высокой башни и приложил к губам флейту.

Он излил прекрасную мелодию в чистое ночное небо.

Не простая птичья трель, это была мелодия, которая лилась из его разбитого сердца.

Она была сильной и печальной.

Она порхала, как птица со сломанным крылом.

Услышав это, луна спустилась к башне.

Бледная, круглая и прекрасная, она стояла перед Джексом во всем своем великолепии, и в первый раз в жизни он почувствовал себя в одном дыхании от счастья.

Они говорили тогда, на вершине башни.

Джекс поведал ей о своей жизни, его сделке и о своем долгом одиноком путешествии.

Луна слушала, смеялась и улыбалась.

Но в конечном итоге она с тоской посмотрела в сторону неба.

Джекс знал, что это было предсказуемо.

– Останься со мной, – умолял он.

– Я смогу быть счастлив, только если ты будешь со мной.

– Я должна идти, – сказала она.

– Мой дом на небесах.

– Я сделал дом для тебя, – сказал Джекс, указывая на огромный особняк под ними.

– Здесь достаточно неба для тебя.

Пустое небо все для тебя.

– Я должна идти, – сказала она.

– Я отсутствовала слишком долго.

Он поднял руку, чтобы схватить ее, но затем остановился сам.

– Время это то, что мы делаем с ним здесь, – сказал он.

– Твоя спальня может быть зимой или весной, все по твоему желанию.

– Я должна идти, – сказала она, взглянув наверх.

– Но я хочу вернуться.

Я есть всегда и неизменна.

И если ты сыграешь на своей флейте для меня, я приду опять.

– Я дал тебе три вещи, – сказал он.

– Мелодию, дом и мое сердце.

Если ты должна уйти, не дашь ли ты мне три вещи взамен?

Она рассмеялась, упершись руками в бока.

Она была обнаженная, как луна.

– Что я могу сделать, чтобы я могла попрощаться с тобой?

Но если это от меня зависит, спроси и я дам тебе это.

Джекс почувствовал, что его рот пересох.

– Первое, что я хочу попросить тебя – докоснуться до твоей руки.

– Одна рука пожмет другую и я выполню твою просьбу. – Она протянула к нему свою сильную и гладкую руку.

Поначалу она казалась холодной, затем удивительно теплой.

Гусиная кожа побежала по руке Джекса вверх и вниз.

– Во-вторых, я попрошу поцелуй, – сказал он.

– Один рот попробует вкус другого, и я выполню твою просьбу. – Она наклонилась близко к нему.

Ее дыхание было свежим, ее губы были крепкими, как фрукты.

Поцелуй взабрал у Джекса дыхание и впервые в жизни его рот изогнулся в первой улыбке.

– И какая же третья вещь? – спросила луна.

Ее глаза были темными и мудрыми, ее улыбка была довольной и знающей.

– Твое имя, – выдохнул Джекс.

– Чтобы я мог называть тебя им.

– Одно тело... – начала луна, выступив вперед с нетерпением.

Затем она остановилась.

– Только мое имя? – спросила она, скользя своей рукой по его талии.

Джекс кивнул.

Она наклонилась ближе и сказала тепло в его ухо: – Людис.

И Джекс достал черную железную шкатулку, закрыл крышку и поймал внутрь ее имя.

– Теперь у меня твое имя. – сказал он решительно.

– Так что у меня есть власть над тобой.

И я говорю тебе остаться со мной навсегда, чтобы я мог быть счастлив

И так это и случилось.

Шкатулка не долго была холодной в его руках.

Она потеплела, а внутри он мог чувствовать ее имя, порхающее, как мотылек по оконному стеклу.

Возможно Джекс слишком медленно закрывал шкатулку.

Возможно он провозился с замком.

Или, возможно, он был неудачником во всем.

Но в конце концов он сумел поймать часть лунного имени, но не все.

Таким образом Джекс мог удерживать ее на некоторое время, но она всегда ускользала от него.

Прочь от его разбитого особняка, назад в свой мир.

Но тем не менее, у него была часть ее имени, и поэтому она всегда должна была возвращаться.

Хеспи оглядела нас, улыбнувшись.

– И вот почему луна всегда изменяется.

– И именно там Джекс удерживает ее, когда ее нет на нашем небе.

Он ловит ее и держит на месте.

Но действительно ли он счастлив, известно только ему.

Это был долгий момент тишины.

– Это, – сказал Дедан, – чертовски крутая история.

Хеспи посмотрела вниз и хотя свет от костра не давал мне с точностью сказать, я мог бы поставить пенни на то, что она покраснела.

Жесткая Хаспи, которую я никогда не заподозрил бы в том, что она может покраснеть.

– Мне потребовалось много времени, чтобы вспомнить все это, – сказала она: – Моя мать рассказывала ее мне, когда я была маленькой девочкой.

Каждую ночь, всегда одну и ту же.

Говорила, что узнала ее от своей матери.

– Тогда ты должна убедиться, что расскажешь ее своей дочери тоже, – сказал Дедан.

– История как эта слишком хороша, чтобы остаться лежать на обочине дороги.

Хеспи улыбнулась.

К сожалению, этот мирный вечер был как затишье, которое бывает в центре бури.

На следующий день Хеспи отпустила комментарий, который заставил Дедана в гневе броситься прочь, и в течении двух часов они едва ли смотрели друг на друга без шипения, как сердитые коты.

Дедан пытался убедить всех, что мы должны отказаться от поисков и вместо этого записаться в качестве охранников каравана, надеясь, что бандиты нападут на нас.

Мартен сказал, что в этом столько же смысла, как и пытаться найти ловушку для медведей, ставя в него ногу.

Мартен был прав, но это не мешало Дедану и разведчику огрызаться друг на друга следующие пару дней.

Два дня спустя Хеспи издала удивительно девичий тревожный крик во время купания.

Мы побежали к ней на помощь, ожидая бандитов, а вместо этого обнаружили голого Темпи по колено в потоке.

Хеспи стояла полураздетая и мокрая на берегу.

Мартен подумал, что это смешно.

Хеспи так не думала.

И единственное, что удержало Дедана от впадения в ярость и нападения на Темпи было то, что он не мог понять, как атаковать голого мужчину, не глядя в его сторону или не касаясь его по-настоящему.

На следующий день после того, как погода стала туманной и сырой, настроение у всех стало мрачным и замедлило наш поиск еще больше.

Затем начался дождь.