Текст книги "Страх Мудреца. Дилогия (ЛП)"

Автор книги: Патрик Ротфусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 83 страниц)

Глава 43
Без слов и предупреждений.

Я УСТАВИЛСЯ В окно «Анкера», глядя на падающий снег, перевернул кольцо Денны в моих пальцах.

Зима накрыла Университет, уже более месяца я не видел Денну.

До занятий с Элодином оставалось три часа, я пытался решить, есть ли у меня шансы найти Денну, стоило ли идти по такому холоду в Имре.

Я стоял у окна, когда человек, похожий на кельда, вошел в дверь, потоптав сбросил рыхлый снег с сапог и с любопытством, поглядел вокруг.

Было еще рано, и я был единственным человеком в зале.

Он подошел ко мне, снежинки таяли в его бороде и блестели каплями воды.

–Извините, что беспокою вас.

Я ищу человека, – сказал он, удивив меня полным отсутствием чего-либо, напоминающим келдский акцент.

Он полез в свой длинный плащ и вытащил толстый конверт с кроваво-красной печатью.

–К-во-у-тее, – он читал медленно, а потом повернул конверт ко мне так, что бы я мог видеть лицевую часть.

Квоут – трактир Анкер.

Университет.

(Две мили к западу от Имре.)

Беленэй-Баррен

Центральное Содружество. Это был почерк Дэнны.

–На самом деле, Квоут, – сказал я рассеянно.

–"Е" не читается.

Он пожал плечами.

– Это вы?

–Я – ответил я.

Он кивнул, удовлетворенный.

– Хорошо, я получил его в Тарбеане месяц назад.

Купил его у парня на железный пенни.

Он сказал, что он купил его у моряка в Джинпи за винтскую серебряную монетку.

Он не мог вспомнить название города, где матрос взял его, но это было по внутренним путям."

Мужчина поймал мой взгляд.

–Я говорю вам это, чтобы вы не думали, что я пытаюсь вклиниться в сделку.

Я заплатил полный железный пенни, потом прибыл из Имре, хотя мне было не по пути. – Он оглядел гостиную.

–Хотя я предполагаю, что парень, имеющий такой хороший трактир, как этот, не будет спорить об оплате.

Я засмеялся.

–Это не мой трактир, – ответил я.

–Я просто снимаю здесь комнату.

–А-а,– сказал он, явно разочарованный.

– По вашей позе я решил, что вы владелец.

Тем не менее, я уверен, вы понимаете, что мне нужно получить деньги за это.

– Понимаю, – сказал я.

– Какую сумму вы сочтете справедливой?

Он осмотрел мою одежду сверху вниз.

–Полагаю, я был бы счастлив, вернув мой железный пенни и, кроме того, один обычный пенни.

Я достал кошелек и порылся в нем.

К счастью, я выиграл в карты несколько ночей назад, кроме того, у меня было немного атуранских денег.

–Это справедливо, – сказал я и протянул ему деньги.

Он начал было уходить, затем повернулся обратно.

–Только из любопытства, – спросил он.

–Вы бы заплатили два железных пенни, чтобы получить его?

–Возможно, – ответил я.

–Кист, – выругался он, а потом вышел и дверь захлопнулась за ним.

Конверт был из тяжелого пергамента, морщинистого, без особой обработки.

На печати был изображен олень, стоящий на задних лапах перед бочонком и арфой.

Садясь, я сломал ее жестко сжав пальцами.

В письме говорилось:

Квоут, извини, что покинула Имр без слов и предупреждений.

Я послала Тебе сообщение в ночь отъезда, но надеялась, что ты его никогда не получишь.

Я поехала заграницу в поисках зеленый пастбищ и лучших Возможностей.

Я люблю Имре, и получаю удовольствие от твоей Нежданной, хотя и Редкой, компании, но это очень дорогой город для проживания, и в последнее время у меня были туманные перспективы.

Мне здесь нравится, вокруг холмы.

Погода мне по вкусу, более теплая, и воздух пахнет морем.

Мне кажется, я могу всю зиму обойтись без постельного режима из-за моих легких.

Впервые за много лет.

Я провела некоторое время в Малых Королевствах и видела схватку между двумя группами всадников.

Такого треска и Визга Лошадей, ты никогда не слышал.

Я очень много времени провела на кораблях и узнала всевозможные морские узлы и, даже, как правильно плевать.

Кроме того, мой словарный запас ругательств был значительно расширен.

Если при нашей следующей встрече ты вежливо попросишь , я могу тебе показать мои новоприобретенные навыки.

Я впервые видела Наемников Адем.

(Их здесь называют кровавыми рубашками). Они не намного больше меня, с замечательными серыми глазами.

Они забавные, но странные и тихие, бесконечно дергаются.

Я не видела как они дерутся и не уверена, что мечтаю это увидеть.

Хотя мне любопытно.

Я до сих пор в восторге от арфы.

В настоящее время я живу с опытным джентльменом (имя которого не буду называть) для подержки обучения игре на ней.

Я выпила немного вина, когда писала это письмо.

Я пишу это, что бы оправдать вариант написания мной слова "подержки".

Поддержки.

Кист.

Ты знаешь, что я имею в виду.

Я прошу прощения, что не написала раньше, но я много путешествовала и до сих пор у меня не было Средств, что бы написать Письмо.

Теперь, когда я это сделала, буду надеяться, что не пройдет много времени, прежде чем я найду путешественника, который пронесет это послание по длинной дороге назад к тебе.

Я думаю о тебе часто и с нежностью.

Твоя, Д.

P.S.

Я надеюсь футляр для лютни тебе хорошо служит.

Урок Элодина в этот день начался странно.

Во-первых, Элодин пришел вовремя.

Это застало нас врасплох, так как шесть оставшихся студента привыкли проводить первые двадцать или тридцать минут урока, болтая, играя в карты, и стеная о том, как мало мы учимся.

Мы не заметили Мастер Имен, пока он не оказался на середине лестницы лекционного зала, и не хлопнул в ладоши, что бы привлечь наше внимание.

Вторая странность заключалась в том, что Элодин был одет в форменную одежду.

Я видел, как он носил ее раньше, когда заставляли обстоятельства, но он всегда делал это неохотно.

Даже во время интервью при приеме он был, как правило, помятый и взъерошенный.

Сегодня он облачился в нее, как если бы имел в виду именно это.

Она была выглажена и выстирана.

Его волосы небыли взъерошены как обычно.

Похоже, они у него были подстрижены и причесаны.

Он добрался до переднего края лекционного зала, поднялся на помост и встал за кафедру.

Это больше, чем что-либо заставило всех сесть и обратить на него внимание.

Элодин никогда не использовал кафедру.

–Когда-то давно, – сказал он без какого-либо вступления – это было то место, куда люди приходили учить тайные знания.

Мужчины и женщины приходили в Университет для изучения построения мира.

Элодин посмотрел на нас.

– В этом древнем Университете, не было ничего популярнее Именования.

Все остальное было основанием для металлургии.

Именователи ходили по этим улицам как маленькие Боги.

Они делали ужасные и прекрасные вещи, и все остальные завидовали им.

–Только мастерство в именовании, давало студентам менять свой ранг.

Алхимик без каких-либо знаний в именовании представлял грустное зрелище и ценился не больше чем повар.

Симпатия была изобретена здесь, но симпатист без знания именования мог быть хорошим кучером.

Артефактор без именования получал не многим больше плотника или кузнеца.

–Они все приходили учить имена вещей, -сказал Элодин. Его темные глаза светились, а его голос был звучный и возбужденный.

–Но именование нельзя выучить по правилам или механически.

Научить кого-либо стать именователем – это как учить кого-либо влюбляться.

Это безнадежно.

Это нельзя сделать.

Мастер Имен немного улыбнулся, и в первый раз, стал похожим на себя прежнего.

– И все же, студенты по-прежнему пытались учиться.

А учителя пытались учить.

И иногда у них получалось.

Элодин указал пальцем.

– Фела! – Он жестом пригласил ее подойти.

Подойди.

Фела встала, нервно взглянула, и присоединилась к нему на лекторском помосте.

– Надеюсь, все вы выбрали имя, которое хотите узнать, – Элодин сказал это, сделав большие глаза.

–И у вас есть все для осуществления ваших исследований с разной самоотверженностью и успехом.

Я боролся с желанием отвести взгляд, так как знал, что старался лишь в пол силы.

– У Фелы удалось то, что не смогли сделать вы, – сказал Элодин.

–Она нашла имя камня...

. Он повернулся, чтобы посмотреть на нее.

–Сколько это заняло времени?

–Восемь оборотов, – сказала она глядя вниз, ее руки нервно дрожали.

В изумлении мы все зароптали.

Она никогда не упоминал об этом в наших частых сетованиях о сессии.

Элодин кивнул, как бы одобряя нашу реакцию.

– Когда именование все еще преподавали, мы, именователи, гордились нашим умением.

Студент, который получил власть над именем будет носить кольцо, как объявление своего мастерства. – Элодин протянул руку перед Фелой и открыл ее, показывая речной камень, гладкий и темный.

– И то, что Фела будет делать сейчас, есть доказательство ее способностей.

Вздрогнув, Фела посмотрела на Элодина.

Она была поражена, ее глаза метались между ним и камнем, а по лицу разливалась бледность.

Элодин одарил ее ободряющей улыбкой.

–Давай,-мягко сказал он.

– В глубине души ты знаешь, что способна на это.

И даже больше.

Фела прикусила губы и взяла камень.

В ее руках он казался больше, чем в его.

Она закрыла на секунду глаза и сделал долгий, глубокий вдох.

Она медленно выдохнула, подняла камень так, что он будет первым, что она увидит, и открыла глаза.

Фела уставилась на камень, наступил долгий момент тишины.

Напряжение в комнате нарастало, пока не стало натянуто как струна арфы.

Воздух дрожал от него.

Последовало долгое молчание.

Две долгих минуты.

Две ужасно долгих минуты.

Элодин резко вздохнул, разрушая напряженность.

–Нет,нет,нет-сказал он, щелкая пальцами рядом с ее лицом, чтобы привлечь внимание.

Он прижал ладонь к ее глазам, закрывая их.

–Ты смотришь на него.

Не смотри.

Посмотри на это! – Он отдернул руку.

Фела подняла камень и открыла глаза.

В тот же момент Элодин ударил ее ладонью по затылку.

Она повернулась к нему, ее лицо выражало негодование.

Но Элодин лишь указал на камень в ее руке.

– Смотри, – возбужденно сказала он.

Взгляд Фелы перешел на камень, она улыбнулась как-будто увидела старого друга.

Она закрыла свою ладонь и поднесла ее как можно бдиже ко рту.

Ее губы зашевелились.

Прозвучал резкий треск, как-будто в кастрюлю с раскаленным маслом упала капелька воды.

Затем последовали десятки других, резкие и быстрые: они походили на хруст суставов старика или на шум от града, ударяющегося о черепичную крышу.

Фела открыла свою руку, оттуда посыпался песок и гравий.

Двумя пальцами она достала из этой кучки кольцо чистого черного камня.

Оно было круглым как чаша и отполированно как стекло.

Элодин рассмеялся, и заключил Фелу в восторженные обьятья.

Фела крепко обхватила его руками в ответ.

Они сделали несколько быстрых шагов, частично танцуя, а частично падая.

Ухмыляясь, Элодин протянул руку.

Фела протянула ему кольцо, и он внимательно осмотрев его, кивнул.

– Фела, – серьезно сказал он.

– Настоящим, поручаюсь за тебя как за Ре'лара. – Он поднял кольцо.

– Твою руку.

Слегка застенчиво, Фела подала ему свою руку.

Но Элодин покачал головой.

– Левую руку. – Сказал он твердо.

– Правая означает нечто совершенно иное.

– Никто из вас пока не готов узнать что.

Фела протянула другую руку, и Элодин легко одел кольцо на ее палец.

Остальная часть класса разразилась аплодисментами, бросившись ближе, чтобы получше разглядеть то, что она сделала.

Фела, лучащаяся улыбкой, подняла кольцо вверх, позваляя всем разглядеть его получше.

Кольцо не было гладким, как мне показалось сначала.

Оно было покрыто крошечными, плоскими гранями.

Они создавали искусную сферу, вращающийся узор, подобного которому я никода не видел.

Глава 44
Выгода.

Не смотря на проблемы с Амброзом, мою одержимость архивами, и многочисленные бессмысленные поездки в Имре на охоту за Денной, мне удалось закончить свой проект в Артефактной.

Я хотел бы иметь еще немного времени, для того чтобы начать еще несколько проектов и повозиться с ними.

Но у меня просто не хватало времени.

Экзаменационная лотерея была не за горами, а плата за обучение потребуется немногим позже.

Прежде чем выставить свое изделие на продажу, мне было необходимо, чтобы Килвин оценил мой проект.

Таким образом, с немалым волнением, я стучал в дверь кабинета Килвина.

Мастер Артефакции сгорбившись стоял за своим рабочим столом, тщательно извлекая бронзовые винты из сжимающей помпы.

Не глядя на меня он произнес, – Да, Ре'лар Квоут?

– Я закончил, Мастер Килвин,– просто сказал я.

Он смотрел на меня, мигая.

–Уже?

–Да, я надеялся записаться на прием, чтобы продемонстрировать его вам.

Килвин положил винты на поднос и вычистил щеткой руки.

– Ради этого я сейчас свободен.

Я кивнул, и прошел через заполненные Стоки, к моей рабочей комнате, выделенной Килвином.

Я достал ключ и отворил тяжелую деревянную дверь.

Это было большое рабочее помещение, со своей печью, наковальней, раздвижным шкафом, поливалкой и другими необходимыми приспособлениями для работы.

Я отодвинул рабочий стол в сторону, чтобы освободить половину комнаты, оставив лишь несколько соломенных тюков, лежащих вдоль стены.

Перед ними с потолка свисало грубо сделанное чучело.

Я нарядил его в свою прожженую рубашку, и холщовые штаны.

Часть меня жалела, что я не потратил на тесты то время, что мне потребовалось для шитья штанов, и прочей работы с чучелом.

Но в конце концов, в первую очередь я был актером, а уже во вторую – все остальное.

Поэтому, я не мог упустить шанс придать этому немного зрелищности.

Я закрыл дверь за нами, пока Килвин с любопытством оглядывал комнату.

Решив, что моя работа говорит сама за себя, я достал арбалет и протянул ему.

Лицо магистра потемнело.

– Релар Квоут, – сказал он, с сильным неодобрением в голосе.

– Скажи мне , что ты не тралил свое время, на улучшение такой зверской вещи.

– Поверьте мне, Мастер Килвин, – сказал я, протягивая арбалет к нему.

Он окинул меня долгим взглядом, потом взял арбалет, рассматривая его с тщательностю человека, проводившего каждый день со смертоносным оборудованием.

Он потрогал птолную тетиву, и огдядел изогнутые металлические рукоятки.

Через несколько долгих минут, он кивнул, поставил одну ногу через стремя и взвел тетиву без каких либо видимых усилий.

Я задался праздным вопросом, насколько же силен был Килвин.

Мои плечи болели, а руки покрылись волдырями от борьбы с этой грамоздкой вещью, в течении последних нескольких дней.

Я протянул ему тяжелый арбалетный болт, который он так же осмотрел.

Я видел, что он недоумевает все больше.

Я знал почему.

В арбалете не было каких либо очевидных изменений, или сигилдари.

Так же как и в болте.

Килвин щелкнул затвором арбалета, и приподнял бровь в мою сторону.

Я сделал жест в сторону соломенного чучела , стараясь выглядеть более уверенно, чем чувствовал себя на самом деле.

Мои руки вспотели, а живот, казалось, был полон голубей.

Тесты были хороши и прекрасны.

Тесты были важны.

Тесты были как репетиция.

Но едиственное, что имело значение – это реакция аудитории.

Это – правда, которую знают все актеры.

Килвин пожал плечами и поднял арбалет

Он выглядел игрушкой, упираясь в его широкие плечи, потребовалась минута, чтобы он тщательно прицелился в верхнюю часть туловища.

Я был удивлен увидев, что он сделал медленный вдох, затем медленно выдыхнул, нажимая на спуск.

Арбалет дернулся, тетива тренькнула, болт рванулся.

Прозвучал резкий металлический лязг, и болт остановился в воздухе, словно ударив в невидимую стену.

Он ударился о каменный пол, в пятнадцати метрах от соломенного чучела.

Не в состоянии сдержаться, я рассмеялся и торжествующе поднял руки вверх.

Килвин с поднятыми бровями посмотрел на меня.

Я усмехался безумной усмешкой.

Мастер поднял болт с пола и осмотрел его еще раз.

Затем он снова поднял арбалет, осмотрел, и оттянул крючок.

Бац.

Болт упал на пол во второй раз, откатившись чуть в сторону.

На сей раз Килвин определил источник шума.

Свисающий с потолка в дальнем углу комнаты металлический предмет, размером с большой фонарь.

Он качался назад и вперед и немного вращаясь, как будто кто-то только что вскользь по нему ударил.

Я снял его своим крюком и принес туда, где Мастер Килвин ждал его на рабочем столе.

– Что это за вещь, релар Квоут? – с любопытством спросил он.

Я поставил его на стол с громким стуком.

– Большей частью, Мастер Килвин, это автоматически срабатывающее, кинетически-сопротивляющееся устройство. – Я горделиво просиял.

– Точнее говоря, это останавливает стрелы.

Килвин согнулся, чтобы расмотреть это, но не было ничего, что можно увидеть, за исключением невыразительных пластин из темного железа.

Мое творение выглядело, как большой восьмигранный фонарь сделанный из металла.

– И как ты назвал это?

Это было единственной частю моего изобретения, которую я не успел завершить.

Я мысленно перебирал сто названий, но ни одно из них, казалось, не соответствовало.

Стрело-ловушка было простовато.

Друг Путешественника было прозаическим.

Ханаразбойникам было слишком мелодрамматично.

Я никогда не смог бы посмотреть в глаза Килвину, если бы попытался его так назвать.

– У меня возникли некоторые проблемы с названием -, признался я.

– Но пока что, я называю его Ловец стрел.

– Хмм, – проворчал Килвин.

– Он не ловит стрелы, однозначно.

– Я знаю, ответил я раздраженно.

– Но либо так, либо называть его "дзинь".

Килвин посмотрел в мою сторону, его глаза улыбались едва заметно.

– Мне казалось, что студенту Элодина, можно претендовать на легкость с его именованием, Релар Квоут.

– Деливари было просто, Мастер Килвин, – ответил я.

– Он просто сделал лучшую ось и рукоятку со своим именем.

– Я думаю будет не слишком хорошо назвать это "Квоут".

Килвин рассмеялся.

– Действительно, – он вернулся к Ловцустрел, с любопытством его разглядывая.

– Как это работает?

Я улыбнулся и достал оттуда большой рулон бумаги, исписанный диаграммами, сложными сигилдари, металлургическими символами, и кропотливыми формулами для кинетического преобразования.

– Здесь два важных момента, – сказал я.

– Первый заключается в том, что сигилдари автоматически формирует симпатическую связь с любым быстро движущимся металлическим предметом, в пределах двадцати футов.

– Я могу сказать, что у меня ушла пара дней, чтобы вычислить это.

Я нанес соответствующие руны на лист бумаги.

– В начале я думал, что уже этого будет достаточно.

Я надеялся, что если связать летящие стрелы со стационарным куском железа, то он будет поглощать их иннерцию, делая стрелы безвредными.

Килвин покачал головой.

– Это было испытано раньше.

– Я должен был понять это, прежде чем пытаться, – сказал я.

– В лучшем случае поглащается треть иннерции стрелы, и любому, кто получит оставшиеся две трети, это покажется не лучшей идеей.

Я указал на различные диаграммы.

– В чем я действительно нуждался, так это в том, что могло оттолкнуть стрелу назад.

Требовалось отталкивать очень мощно и очень быстро.

– Я закончил тем, что стал использовать пружинную сталь от медвежьего капкана.

– Измененную, разумеется.

Я взял со стола запасные наконечники для стрел, и сделал вид что они двигаются по направлению к Ловцустрел.

– Во-первых, стрела приблежается и создается связь.

– Во-вторых, импульс от приближающейся стрелы приводит в действие спусковой механизм, словно попадая в ловушку. – Я резко щелкнул пальцами.

– Тогда накопленная энергия обращается на стрелу, останавливая и даже отбрасывая ее назад.

Килвин согласно кивнул.

– Если это необходимо перезапускать после каждого использования, то как же это остановило мой второй болт?

Я указал на центральную диаграмму.

– От этого было бы немного проку, останавливай оно только одну стрелу.– Ответил я.

– Или, если бы останавливались стрелы, идущие только с одного направления.

– Я проектировал это, закладывая восемь источников в круг.

– Оно должно быть в состоянии остановить стрелы сразу с нескольких направлений.– Я извиняясь пожал плечами.

– В теории.

– У меня не было возможности испытать это.

Килвин взглянул назад, на соломенное чучело.

– Оба моих выстрела были из одного направления, – сказал он.

– Как был остановлен второй, если пружины уже сработали?

Я поднял Ловецстрел за кольцо приделанное сверху, и показал как он свободно вращается.

– Это висит на вращающемся кольце, – сказал я.

–Толчок первой стрелы заставил его немного прокрутиться, заставив переключиться на новую пружину.

– Даже если это не происходит, эннргия от стрелы имеет тенденцию вращения, поворачивая его до ближайшей пружины, как флюгер поворачивается на север.

На самом деле я этого не планировал.

Это была счастливая случайность, но я не видел причин рассказывать об этом Килвину.

Я коснулся красных точек на двух из восьми железных сторонах ЛовцаСтрел.

–Они показывают какие пружины уже сработали.

Килвин взял его у меня и повертел в руках.

–Как ты сбрасываешь пружины?

Я достал устройство из металла из-под стола, чуть больше, чем кусок железа с длинным рычагом.

Затем я показал восьми-стороннее отверстие снизу Ловца Стрел.

Я вставил устройство в отверстие Ловца Стрел и нажал на рычаг ногой до тех пор, пока не услышал резкий щелчок.

Потом я повернул Ловец Снов и повторил процесс.

Килвин нагнулся, что бы поднять его, и взял его в свои огромные руки.

–Тяжелый – прокомментировал он.

–Это требуется для прочности, – ответил я.

–Арбалетный болт пробивает двух дюймовую дубовую доску.

Мне нужна пружина, что бы провернуться, и по крайней мере, в три раза больше мощности, чтобы остановить стрелу.

Килвин покачал Ловца Стрел, подняв его на уровень головы.

Не послышалось ни какого шума.

–А что будет, если наконечник стрелы будет не из металла? – спросил он.

Говорят, что разбойники Ви Семби используют стрелы с наконечниками из кремня или обсидиана.

Я взглянул на свои руки и вздохнул.

–Ну... – сказал я медленно.

–Если наконечники стрел будут не из металла, то Ловец Стрел не сможет сработать, когда они будут на расстоянии двадцати футов.

Килвин хмыкнул что-то неопределенное и со стуком поставил Ловца Стрел обратно на стол.

–Но, – сказала я радостно.

–Когда они приблизятся ближе чем на пятнадцать футов, какая-нибудь часть острого камня или стекла заставит сработать одну из привязок. – я показал на свою схему.

Я гордился этим, так как мне хватило смекалки, чтобы вписать вставки частей обсидиана с помощью силгари для стекла двойной прочности.

Таким образом, они не разрушались под воздействием стрелы.

Килвин посмотрел на схему, а затем гордо улыбнулся и хихикнул.

–Хорошо.

Хорошо.

А что если наконечник из кости или слонового бивня?

– Руны для костей не доверяют Ре'ларам такого низкого статуса, как у меня, – сказал я.

– А если бы доверили? – спросил Килвин.

–Тогда я все равно бы не использовал их,-сказал я.

–Что бы Ловушка Стрел не сработала на тонкие кости черепа какого-нибудь ребенка, быстро бегущего мимо.

Килвин одобрительно кивнул.

–Я думал о лошади бегущей галопом, – ответил он.

–Но ты показываешь этим свою мудрость.

Ты показываешь, что у тебя внимательный ум артефактора.

Я повернулся к схеме и указал.

–Что сказать, Мастер Килвин, на десяти футах быстро двигающийся цилиндрический кусок дерева заставит сработать Ловец Стрел. Я вздохнул.

–Это не очень хорошая связь, но этого достаточно, что бы остановить стрелу, или хотя бы отразить ее.

Килвин наклонился, чтобы рассмотреть схему поближе, блуждая глазами по переполненный странице долгие пару минут.

–Все из железа? – спросил он.

Ближе к стали, Мастер Килвин.

Я боялся, что железо будет слишком хрупким в долгосрочной перспективе.

И каждая из этих восемнадцати привязок приписана к каждому из этих источников?" спросил он, махнув рукой.

Я кивнул.

–Это большое дублирование усилий, – сказал Килвин, его тон был более диалоговым, чем обвинительным.

Кое-кто может сказать, что эта вещь избыточна.

–Мне все равно, что думают другие люди, Мастер Килвин, – ответил я.

–Только, то что вы думаете.

Он хмыкнул, потом поднял взгляд от бумаги и повернулся лицом ко мне.

–У меня четыре вопроса.

Я кивнул, ожидая продолжения.

–Во-первых, из всех возможных вещей, зачем делать эту? – спросил он.

–Никто не должен умирать из-за засады на дороге,-сказал я твердо.

Килвин ждал, но у меня нечего было сказать по этому вопросу.

Через мгновение он пожал плечами и указал на другую сторону комнаты.

– Во-вторых, откуда ты взял... – Его брови слегка изогнулись.

–Теветбем.

Самострел?

Мой желудок сжался от этого вопроса.

Я тщетно надеялся, что Килвин, будучи Келдишем, не знает, что такие вещи были незаконными, здесь в Содружестве.

Запрета, про который, я надеялся, он просто не стал бы спрашивать.

–Я...

купил его, Мастер Килвин, – сказал я уклончиво.

– Он требовался мне для проверки Ловца Стрел.

–Почему бы не использовать простой охотничий лук? – сурово сказал Килвин.

–И таким образом избежать незаконных закупок?

–Он был бы слишком слабым, Мастер Килвин.

Я должен быть уверен, что мое устройство остановит любую стрелу, и выстрел из арбалета мощнее любого другого.

–Модеганский длинный лук по мощности равен арбалету, – произнес Килвин.

–Но его использование находится за пределами моего мастерства, – ответил я.

–И стоимость приобретения Модеганского лука находится за пределами моих средств.

Килвин глубоко вздохнул.

–Раньше, когда ты делал свою воровскую лампу, ты делал плохую вещь хорошими средствами.

Это мне не нравится. Он посмотрел вниз на схему.

–Сейчас ты делаешь хорошую вещь плохими средствами.

Это лучше, но не совсем.

Самое лучшее – это делать хорошие вещи хорошими средствами.

Согласен?

Я кивнул.

Он положил свою массивную руку на арбалет.

–Кто нибудь видел тебя с ним?

Я покачал головой.

– Тогда мы скажем, что он мой, и ты работал с ним под моим присмотром.

Он войдет в список оборудования Хранилища. – Он бросил на меня суровый взгляд.

– И в будущем приходи ко мне, если тебе потребуются подобного рода вещи.

Меня это немного задело, так как я планировал продать его обратно Слиту.

Впрочем, могло быть и хуже.

Последнее чего бы я хотел, что бы ты впутался в железный закон.

– В-третьих, я не вижу никакого упоминания о золотой или серебряной проволке в твоей схеме, – сказал он.

– Я не могу представить, как их можно использовать в твоем устройстве.

Объясни, зачем ты брал эти материалы в Хранилище.

Я вдруг остро почувствовал прохладный металл моего грэма на внутренней стороне руки.

Он был инкрустирован золотом, но я не мог об этом сказать.

–У меня было мало денег, Мастер Килвин.

А я не мог получить в Хранилище необходимые материалы.

–Как этот арбалет.

Я кивнул.

– И солома и медвежий капкан.

– Ошибки следуют за ошибками, – неодобрительно сказал Килвин.

– Хранилище не лавка ростовщика и не должно так использоваться.

– Я аннулирую твое разрешение на драгоценные металлы.

Я склонил голову, в надежде что выгляжу достаточно наказанным.

– Кроме того, ты будешь работать двадцать часов в Хранилище, в наказание.

Если кто-нибудь спросит, ты скажешь им, что сделал.

И объяснишь, что как наказание ты был вынужден возместить ценность металлов плюс дополнительные двадцать процентов.

Если ты используешь Хранилище как ростовщика, то и проценты будут как у ростовщика.

При этом я вздрогнул

– Да, мастер Килвин.

– И последнее, – сказал Килвин, поворачиваясь и положив руку на Ловец Стрел.

Как Вы предполагаете, за сколько можно продать подобную вещь,релар Квоут?

Мое сердце забилось у меня в груди.

– Это означает, что вы одобряете его продажу, мастер Килвин?

Большой, похожий на медведя артефактер озадаченно посмотрел на меня.

Конечно, я одобряю, релар Квоут.

– Это удивительная вещь.

– Это улучшит мир.

– Каждый раз, когда человек увидит такую вещь, он будет видеть, как артефакция используется, для защиты людей.

– Они будут думать так же о артефактерах, создавших такую вещь.

Он посмотрел на Ловца Стрел задумчиво нахмурившись.

– Но если мы должны это продать, то надо установить цену.

– Сколько ты хочешь?

Я задавался этим вопросом в течении шести дней.

В целом, я рассчитывал что цена будет достаточной для того, чтобы заплатить за учебу, и выплатить проценты ДЕви.

Достаточно, чтобы продержаться еще семестр в Университете.

– Я правда не знаю, Мастер Килвин, – ответил я.

– Сколько бы вы заплатили, чтобы избежать момента, когда стрела пронзит ваши легкие?

Он усмехнулся.

– Мои легкие весьма ценны, – сказал он.

– Но давайте подумаем о других условиях.

Затраты на материалы... – Он посмотрел на схему.

– Около девяти йот, правильно?

Поразительная точность.

Я кивнул.

– Сколько часов у тебя ушло на это?

– Около ста, – сказал я.

– Возможно, сто двадцать.

Но большая часть ушла на тесты и эксперименты.

Наверно, я смог бы уложиться в пятьдесят или шестьдесят.

Меньше, если пластины будут изготовлены заранее.

Килвин кивнул.

– Я предлагаю двадцать пять талантов.

– Это кажеться для тебя разумной ценой?

У меня перехватило дыхание.

Даже за вычетом стоимости материалов и сорока процентов комиссии, это было в шесть раз больше, чем я зарабатывал на корабельных фонарях.

Почти возмутительная сумма денег.

Я с энтузиазмом начал соглашаться, но вдруг меня посетила мысль.

Хотя сумма мучительно манила меня, я медленно покачал головой.

– Честно говоря, мастер Килвин.

Я бы предпочел продать его дешевле.

Его бровь приподнялась.

– Они будут платить, – успокоил он меня.

– Я видел людей плативших гораздо большие деньги за менее полезные вещи.

Я пожал плечами.

– Двадцать пять талантов – большие деньги, – сказал я.

– Безопасность и спокойствие должны быть доступны не только толстосумам.

Я думаю восемь будет достаточно.

Килвин долго смотрел на меня, затем кивнул.

– Как скажешь.

Восемь талантов, – он почти ласково провел рукой по Ловцу Стрел.

– Однако, так как этот первый в своем роде, я заплачу тебе двадцать пять.

Он отправится в мою личную коллекцию. – Он склонил голову глядя на меня.

– Линзатва?

– Лин, – сказал я с благодарностью, чуствуя облегчение.

Килвин улыбнулся и кивнул в сторону стола.

– Я хотел бы также изучить схему на досуге.

Ты не мог бы сделать для меня копию.

– За двадцать пять талантов, – сказал я улыбаясь и сунул ему бумагу через стол, – вы можете иметь оригинал.

Килвин написал мне расписку и ушел, сжимая Ловца, как ребенок новую игрушку.

Я поспешил в Хранилище со своим листом бумаги.

Я должен был погасить свой долг за материалы, в том числе за золотую проволку и серебряные слитки.

После всего этого у меня осталось одиннадцать талантов.

Весь день я улыбался и насвистывал, как идиот.

Как говориться: тяжелый кошелек – легкое сердце.