Текст книги "Страх Мудреца. Дилогия (ЛП)"

Автор книги: Патрик Ротфусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 83 страниц)

Учитывая то, что все мои разговоры, исключая последние четверть часа, были бесплодными.

– В этом есть доля истины, – сказал он, расставляя камни.

Его пытливые карие глаза улыбнулись мне снова.

– О да, думаю, я получу достаточно удовольствия от игры с тобой.

Мои следующие несколько часов были потрачены на обучение игре так.

Даже если бы я не сходил с ума от безделья, мне бы всё равно это понравилось.

Так – это лучшая игра: простая в своих правилах, сложная в своей стратегии.

Бредон ловко разгромил меня во всех пяти играх, которые мы играли, но я горд сказать, что он ни разу не побил меня одним и тем же путём дважды.

После пятой игры он откинулся с довольным вздохом.

– Это начинает напоминать хорошую игру.

Ты умно походил в этом углу. – Он пошевелил пальцами с краю доски.

–Не достаточно умно.

–Тем не менее умно.

– То, что ты пытался сделать, называется "падением ручейника", как ты теперь знаешь. (прим. от англ. brook – ручей)

– И что вам дало это название, когда вы ушли оттуда?

– Я называю это защита Бредона,– лихо улыбаясь сказал он.

– Но так я называю любой маневр, когда я выхожу из трудного положения, будучи необыкновенно умным.

Я засмеялся и снова перемешал камни.

– Еще?

Бредон вздохнул.

– Увы, у меня назначена неизбежная встреча.

Мне не нужно спешить выбегать в дверь, но у меня нет достаточно времени для другой игры.

Не для надлежащей.

Его карие глаза смотрели на меня, когда он начал собирать камни в бархатный мешочек.

– Я не буду досаждать тебе просьбой, раз ты знаешь местные обычаи,– сказал Бредон.

– Однако, я думал, что мог бы дать несколько общих советов, на всякий случай, они могли бы быть полезными. – Он улыбнулся мне.

– Было бы лучше их послушать, конечно.

Если ты откажешься, то покажешь свои знания об этих вещах.

– Конечно,– сказал я с серьёзным выражением лица.

Бредон открыл ящик стола и достал горсть железных колец, очистив для них столик, где мы играли.

– Представление колец подразумевает очень многое.

Если они перемешаны в миске, например, это означает отсутствие интереса к социальным аспектам двора.

Он расставил кольца с выгравированными именами на них передо мной.

– Выложенные по порядку, они показывают, что ты гордишься своими связями. – Он посмотрел и улыбнулся.

– В любом случае, каждый новый пришедший, как правило, остается один в гостиной под разными предлогами.

Это дает им шанс прошерстить твою коллекцию для того, чтобы удовлетворить свое любопытство

Пожав плечами, Бредон толкнул кольца ко мне.

– Ты, конечно, всегда можешь предложить вернуть кольца их владельцам. – Он был осторожным, чтобы не превратить предложение в вопрос.

– Конечно,– сказал я честно.

Трепе знал многое.

– Это самый вежливый поступок. – Он посмотрел на меня, его карие глаза глядели по-совиному, обрамленные его белыми усами и бородой.

– Ты носишь их на публике?

Я поднял голые руки.

– Ношение кольца может указывать на долг, или что ты пытаешься выслужиться. – Он посмотрел на меня.

– Если когда-нибудь Маер откажется принять его кольцо от тебя, это будет указанием, что он готов придать вашей связи несколько более формальный характер.

– И не ношение кольца будет рассматриваться, как пренебрежение,– сказал я.

Бредон улыбнулся.

– Вполне возможно.

Одно дело демонстрировать кольца в гостиной, и совсем другое демонстрировать их на руке.

Ношение одного кольца, в лучшем случае, можно рассматривать, как весьма самонадеянное.

Также, если бы ты носил кольцо другого придворного во время визита к Маеру, он мог бы понять это превратно.

Как будто кто-то незаконно охотился на тебя в его лесу.

Он откинулся на спинку стула.

– Я упоминаю эти вещи, как общие тезисы,– сказал он, – подозревая, что эта информация уже известна тебе, и ты вежливо внимаешь бредням старого человека.

– Може быть, я онемел после серии поражений в так. – сказал я.

Он отмахнулся от моего комментария и я заметил, что он не носил никаких колец на пальцах.

– Ты взял их быстро, как говорится, что барон в борделе.

Я надеюсь, ты станешь достойным соперником через месяц или около того.

– Поживем-увидим, – сказал я.

– Я побью вас в следующий раз, когда мы будем играть.

Бредон усмехнулся.

– Я рад слышать это. – Он сунул руку в карман и достал меньший бархатный мешочек.

– Кроме того, я принёс тебе маленький подарок.

– Я возможно не могу. – Сказал я рефлективно.

– Ты уже полдня сегодня развлекал меня.

– Пожалуйста,– сказал он, толкая мешочек через стол.

– Я настаиваю.

Это твоё без обязательств и залогов.

Дарю подарок.

Я перевернул мешочек и три кольца выпали мне на ладонь.

Золотое, серебряное и железное.

На каждом из них было выгравировано на металле моё имя: Квоут.

– Я слышал, что твой багаж был потерян,– сказал Бредон.

– И я подумал, что это может оказаться полезным. – Он улыбнулся.

– Особенно, если ты захочешь очередную игру в так.

Я покатал кольца по ладони, праздно интересуясь, было ли золотое кольцо сплошным или только покрытием.

– И какое кольцо мне послать моему новому знакомому, если я захочу его компании?

– Что ж,– медленно сказал Бредон.

– Это сложно.

– Своим опрометчивым и непристойным нападением на твои комнаты, я пренебрег надлежащим приглашением и был не в состоянии сообщить тебе относительно моего титула и ранга. – Его карие глаза серьезно изучали меня.

– И с моей стороны было бы ужасно грубо спрашивать о таких вещах,– медленно проговорил я, не совсем уверенный, в чем он играл.

Он кивнул.

– Так и есть, ты должен вызывать меня без титулов и рангов.

Это ставит нас в любопытную ситуацию: ты без представления при дворе, а я без представления тебе.

– Таким образом, было бы уместно для тебя отправить мне серебряное кольцо, если в будущем ты хотел бы пригласить меня на обед или милостиво проиграть еще одну игру в так.

Я покрутил серебряное кольцо между пальцев.

Если я пошлю его к нему, пойдут слухи, что у меня ранг примерно равен его, а я не знал его титула.

– Что скажут люди?

В его глазах заплясали чёртики.

–В самом деле, что?

Так прошли несколько дней.

Маер вызвал меня на вежливый разговор.

Сороки дворяне присылали свои визитки и кольца и встречались с вежливым нелюбезным разговором.

Один только Бредон препятствовал мне становиться безумным от скуки содержания в клетке .

На следующий день я послал ему своё новое серебряное кольцо с картой, говорящей: – На досуге.

Мои комнаты. – Через пять минут он прибыл со своим столом для така и мешком камней.

Он предложил вернуть мое кольцо, и я принял его милостиво, как это только возможно.

Я думаю, что он сохранил бы его на память.

Но так же он знал, что у меня было только одно.

Наша пятая игра была прервана, когда я был вызван Маером, его железное кольцо мрачно лежало на полированном серебряном подносе гонца.

Я извинился перед Бредоном и поспешил в сады.

Вечером того же дня Бредон прислал мне свой серебряный перстень и карточку с записью: "После ужина. Твои комнаты." Я написал: "Рад" на карте и отправил его обратно.

Когда он приехал, я предложил вернуть его кольцо.

Он вежливо отказался и присоединил к остальным в чашу у моей двери.

Оно лежало там на всеобщем обозрении, ярко сверкая серебром среди горстки железа.

Глава 58
Ухаживание.

Маер не вызывал меня в течение двух дней.

Я был в ловушке в моей комнате, и это сводило меня с ума от скуки и раздражения.

Хуже было от того, что я не знал, почему Маер не вызывает меня.

Был ли он занят?

Может я обидел его?

Я думал, послать ему карту с золотым кольцом, которое дал мне Бредон.

Но если Алверон испытывал мое терпение, то это могло бы быть серьезной ошибкой.

Но я был нетерпелив.

Я пришел сюда, чтобы найти покровителя, или, по крайней мере, некоторую помощь в моей погоне за Амир.

Пока все, что я получил от службы Маеру, была сильно сплюснутая задница.

Если бы не Бредон, то клянусь, я бы сошел с ума.

А самым ужасным было то, что осталось всего два дня до того, когда моя лютня и прекрасный чехол Денны станут чужой собственностью.

Я надеялся, что к этому моменту, принесу Маеру достаточно пользы, чтобы смочь просить у него деньги, на которые смог бы вернуть мой залог.

Я хотел, чтобы он был обязан мне, а не наоборот.

Как известно, если становишься должником знатного человека, от долгов избавится сложно.

Но если от Алверона небыло ни какой весточки, то казалось, что я далек от его благосклонности.

Я пытался вспомнить, что я мог сказать ему во время нашего последнего разговора, такого, что могло его обидеть.

Я вытащил карту из ящика стола, и пытался придумать, политически правильный способ попросить у Маера денег, когда послышался стук в дверь.

Думая, что это обед принесли пораньше, я позвал мальчика, разрешив ему накрыть на стол.

Последовал продолжительный перерыв и это отвлекло меня от раздумий.

Я поспешил к двери и был удивлен увидев, что снаружи стоит слуга Маера – Стейпс.

До этого, всегда, послание от Маера передавали посыльные.

–Маер хочет видеть тебя, – сказал он.

Я заметил, что слуга выглядел измученным.

У него были усталые глаза, как будто он мало спал ночью.

–В саду?

– В его комнатах,– сказал Стейпс.

– Я провожу тебя туда.

Если верить придворным сплетням, Алверон редко принимает посетителей в своих покоях.

Когда я шел за Стейпсом, я не смог удержать вздох облегчения.

Все же лучше, чем ждать.

Алверон сидел на своей огромной перине.

Он казался бледнее и тоньше, чем когда я видел его в последний раз.

Его глаза все еще были четкими и резкими, но сегодня они содержали что-то еще, некоторые сильные эмоции.

Он указал на соседний стул.

–Квоут.

Входи.

Садись. – Его голос также стал слабее, но в нем по-прежнему звучали командные нотки.

Я сидел у его постели, чувствуя, что время было не подходящим для благодарности за оказанную честь.

–Ты знаешь сколько мне лет, Квоут? – спросил он без вступления.

–Нет, Ваша Светлость.

–Сколько ты бы дал мне?

– Как старо я выгляжу? – Я снова уловил сильную эмоцию в его глазах: гнев.

Медленно тлеющий гнев, как горячие угли под тонким слоем пепла.

Мой разум заметался, пытаясь решить, какой ответ будет лучшим.

Я не хотел рисковать оскорбить, но лесть раздражала Маера, даже если это было сделано с непревзойденной тонкостью и мастерством.

Остаётся последнее средство.

Честность.

– Пятьдесят один, ваша светлость.

Может быть, пятьдесят два.

Он медленно кивнул, его гнев, казалось, угасал, как гром в отдалении.

–Никогда не спрашивай молодых людей о своем возрасте.

Мне исполнится сорок на следующий оборот.

Но ты прав, сейчас я выгляжу на пятьдесят.

– Некоторые даже могли бы сказать, что ты слишком щедр. – Его руки рассеяно разгладили покрывало.

–Это ужасно, стареть раньше времени.

Он застыл от боли и поморщился.

Через мгновение это прошло и он глубоко вздохнул.

Слабый пот покрывал его лицо.

–Я не знаю, как долго я буду в состоянии говорить с тобой.

Мне, кажется, не очень хорошо сегодня.

Я встал.

– Мне позвать Кадикуса, ваша светлость?

–Нет, – фыркнул он.

–Сядь.

Я сел.

–Эта проклятая болезнь все больше поглощает меня в последний месяц, добавляя мне лет и заставляя чувствовать их.

Я всю жизнь посвятил своей земле, но оказался слаб в одном отношении.

У меня нет семьи, нет наследника.

– Вы хотите жениться, ваша светлость?

Он сполз по подушкам.

–Слухи, наконец, добрались, не так ли?

–Нет, ваша милость.

Я догадался об этом из того, что вы говорили в некоторых из наших разговоров.

Он бросил на меня проницательный взгляд.

–Честно?

Догадка, а не слухи?

– Честно, ваша светлость.

Cлухи постоянно обременяют двор, извините за выражение.

– Обременяют двор. Хорошо сказано. – Он улыбнулся слабой, едва заметной улыбкой.

– Но в большинстве они касаются какого-то таинственного посетителя с запада. – Я сидя поклонился.

– Но ничего о браке.

Каждый видит вас в качестве первого холостяка в мире.

– Ах,– сказал он с облегчением.

– Это обыкновенное дело.

Мой отец хотел женить меня, когда я был моложе.

Я был довольно упрям и не думал о женитьбе в то время.

Это другая проблема власти.

Если у вас её слишком много, люди не смеют указывать вам на ваши ошибки.

Власть – ужасная штука.

– Я думаю, что это так, ваша светлость.

– Это отбирает у тебя выбор,– сказал он.

– Это даёт человеку возможности, но в то же время отдаляет другие.

Моя ситуация сложнее, если не сказать больше.

В течении своей жизни я слишком часто голодал, чтобы испытывать сочувствие к знати.

Но Маер выглядел таким бледным и беспомощным, когда он лежал там, что я почувствовал некоторое сочувствие.

– Что это за ситуация, ваша светлость?

Алверон изо всех сил постарался выпрямиться на подушках.

– Если я женюсь, то это должна быть подходящая пара.

Возможно из такой же благородной семьи, как моя собственная.

Не только это, но и не может быть союзным браком.

Девушка должна быть достаточно молода, чтобы... – Он откашлялся, как шелест бумаги.

– Родить наследника.

Нескольких по возможности. – Он посмотрел на меня.

– Начал догадываться, в чем моя проблема?

Я медленно кивнул.

– Только в общих чертах, ваша светлость.

Сколько таких дочерей здесь есть?

– Самая малость,– сказал Алверон, намек на былой пыл вернулся в его голос.

– Но это не может быть одна из молодых женщин, которых король держит под своим контролем.

Рычаги давления и договорные обязательства.

Моя семья боролась за право проводить свою независимую политику с момента основания Винтаса.

Я не буду вести переговоры о жене с этим ублюдком Родериком.

Я не буду делиться с ним частицами власти.

– Сколько женщин находятся не под контролем короля, ваша светлость?

– Одна. – Слово упало, как свинцовый груз.

– И это еще не самое худшее.

Женщина прекрасная во всех отношениях.

Ее семья респектабельна.

Она образована.

Юна.

Красива. – Последнее слово, казалось, тяжело далось ему.

– Её преследует стая влюбленных придворных, сильных молодых людей с мёдом на их языках.

Они желают её по всем этим причинам: ее имя, ее земли, ее остроумие. Он надолго задумался.

–Как она будет отвечать на ухаживания больного старика, который ходит с палкой, когда она может ходить свободно? – Его рот перекосился, как будто слова были горькими.

–Но конечно, ваше положение... – начал я.

Он поднял руку и посмотрел мне прямо в глаза.

– Ты стал бы жениться на женщине, которую ты купил?

Я посмотрел вниз.

– Нет, ваша светлость.

– Ни один не будет. Мысль об использовании моего положения, чтобы убедить эту девушку выйти за меня замуж...

неприятна.

Мы замолчали на некоторое время.

За окном я видел двух белок, которые гонялись друг за другом вокруг высокого ствола ясеня.

–Ваша светлость, если я помогу вам ухаживать за этой леди... – Я почувствовал тепло гнева Маера, прежде чем я обратился, чтобы увидеть его.

– Я прошу прощения, ваша светлость.

Я переоценил себя.

– Это очередная твоя догадка?

–Да, ваша светлость.

Он, казалось, боролся сам с собой какое-то мгновение.

Затем он вздохнул и напряжение в комнате поуменьшилось.

– Я должен просить прощения.

Это царапающая боль не делает мой характер лучше, и это не в моём обычае обсуждать личные вопросы с незнакомцами, а тем более, когда они догадываются об этом без меня.

Скажи мне остальное, о чем ты догадался.

Дерзи, если нужно.

Я вздохнул с облегчением.

– Я думаю, вы хотите жениться на этой женщине.

Чтобы выполнить свой долг в первую очередь, но и также потому, что вы ее любите.

Была еще одна пауза, не такая плохая, как последняя, но тем не менее напряженная.

– Любовь,– сказал он медленно, -это слово глупо использовать слишком часто.

Она достойна любви, это уж точно.

И у меня есть чувства к ней. – Он посмотрел неуютно.

– Это всё, что я скажу. – Он повернулся, посмотреть на меня.

– Могу ли я рассчитывать, что ты сохранишь это в тайне?

– Конечно, ваша светлость.

– Но почему вы скрываете это?

– Я предпочитаю действовать по своему собственному выбору.

Слух заставляет нас действовать прежде, чем мы готовы, или разрушает ситуацию, прежде чем она полностью созревает.

– Я понимаю.

Как зовут эту леди?

– Мелуан Лаклесс, – осторожно произнес он ее имя.

– Я уже выяснил для себя, что ты обаятелен и обладаешь хорошими манерами.

Более того, граф Трепе уверяет меня, что ты великий сочинитель и музыкант.

Это именно то, что мне нужно.

Готовы ли ты поступить ко мне на службу в связи с этим?

Я колебался.

– Как именно ваша светлость собирается меня использовать?

Он бросил на меня скептический взгляд.

– Я думаю, что это довольно очевидно для такого отличного отгадчика, как ты.

– Я знаю, что вы надеетесь добиться расположение леди, ваша светлость.

Но я не знаю как.

Хотите ли вы, чтобы я сочинил письмо или два?

Написал песню?

Забрался на ее балкон при лунном свете, и оставил цветы на подоконнике?

Танцевать с ней под маской, произнося ваше имя, как своё собственное? – Я бледно улыбнулся.

– Я не очень хороший танцор, ваша светлость.

Алверон глубоко честно рассмеялся, но даже сквозь радостные звуки я мог сказать, что сам смех причинял ему боль.

– Я больше думал о первых двух,– признался он, опускаясь обратно на подушки, взгляд его был тяжёлым.

Я кивнул.

– Мне нужно больше узнать о ней, ваша светлость.

Пытаться ухаживать за женщиной, не зная ее, не столько плохо, как глупо.

Алверон устало кивнул.

– Кадикус может дать тебе основу.

Он знает многое об истории семей.

Семья является основой, на которой стоит человек.

Ты должен знать, откуда она происходит, если ты будешь при её дворе. – Он подозвал меня ближе и протянул железное кольцо, его руки дрожали от усилий оставаться в воздухе.

– Покажи это Кадикусу и он поймёт, что ты от меня.

Я быстро взял его.

– Знает ли он, что вы планируете жениться?

– Нет! – Глаза Алверона распахнулись.

– Не говори об этом никому!

Придумай какие-нибудь причины для своих расспросов.

Принеси моё лекарство.

Он лег на спину, закрыв глаза.

Когда я уходил, я услышал его слабый голос: – Иногда они не дают это сознательно, иногда они не дают это охотно.

Тем не менее...

всю власть.

– Да, ваша светлость,– сказал я, но он уже впал в прерывистый сон, прежде чем я вышел из комнаты.

Глава 59
Цель.

КОГДА Я УХОДИЛ из покоев Маера, я собирался отправить посыльного к Кадикусу со своей карточкой и кольцом.

Тогда я отклонил эту мысль.

У меня было поручение Маера.

Следовательно, это извиняло меня в случае небольшого нарушения этикета.

По слухам, я знал, что арканист Алверона был неотъемлемой частью двора Маера уже более десяти лет.

Но, помимо того, что он жил в одной из южных башен замка, я понятия не имел, чего можно ождать от этого человека.

Я постучал в толстую бревенчатую дверь.

–Подождите, – раздался слабый голос.

Издав звук засова, втягиваемого обратно, дверь открылась, явив худого человека с длинным, воинственным носом и курчавыми черными волосами.

Он был одет в длинную, темную одежду, весьма отдаленно похожую на мантию магистра.

–Да?

– Я задавался вопросом, могу ли я занять немного Вашего времени, сэр?– Сказал я, моя нервозность была только полупритворной.

Он осмотрел меня, задержавшись на моей прекрасной одежде.

– Я не делаю любовные зелья.

Вы можете найти такую вещь в Нижнем Северине. – Тяжелая дверь начала закрываться.

– Хотя лучше бы вы начали с небольшого танца и нескольких роз, – если вы спросите меня.

– Я здесь совершенно для другого. – Сказал я быстро.

– Двух вещей, на самом деле.

Одна для Маера и одна для себя. – Я поднял руку, показывая железное кольцо на ладони, имя Алверона вспыхнуло в ярким золотом на его лице.

Дверь перестала закрываться.

– Тогда тебе лучше войти, – сказал Кадикус.

Комната выглядела, как маленький Университет, содержащийся в одной комнате.

Освещенные знакомым красным светом симпатических ламп полки книг, таблиц, полные искривленной стеклянной посуды, и далеко сзади, наполовину скрытой изгибающейся стеной башни, мне показалось, что я увидел маленькую печь или горн.

– Боже мой!– воскликнул я, прикрыв рот одной рукой.

– Это дракон? – Я указал на огромное чучело крокодила, который висел на одной из потолочных балок.

Вы должны понимать, некоторые арканисты более территориальные, чем акулы, особенно те, кто успел обзавестись таким роскошным положением, как здесь.

Я понятия не имел, как Кадикус может отреагировать на молодого арканиста находящегося на его территории, поэтому я решил, что безопаснее играть роль приятного спокойного молодого лорда.

Кадикус закрыл дверь позади меня, посмеиваясь.

–Нет. Это аллигатор.

Совершенно безвредный, уверяю тебя.

– Позвольте начать,– сказал я.

– Какой смысл в этой вещи?

– Честно? – он посмотрел на чучело.

– Я не совсем уверен.

Он принадлежал арканисту, который жил здесь до меня.

По видимому стыдно выбрасывать.

Впечатляющий образец, вам не кажется?

Я бросил нервный взгляд.

– Достаточно.

– Что это за дело, которое вы упоминали? – Он указал на большое, мягкое кресло и уселся в подобное кресло напротив меня.

– Я боюсь у меня не так много времени, прежде, чем я займусь другими важными занятиями.

Пока что моё время в вашем распоряжении... – он вопросительно замолчал.

Я увидел, что он хорошо знал, кто я: таинственный молодой человек, с которым встречался Маер.

Я догадывался, что он очень хотел, как и остальные, выяснить, почему я был в Северене.

– Квоут,– сказал я.

– Действительно, лекарство Маера – половина моего дела. – Я увидел, как слабая нотка раздражения промелькнула между его бровями и поспешил исправить первое впечатление.

– До этого я говорил с Маером. – Я сделал существенную паузу, как будто я необоснованно гордился этим.

– И он попросил меня, чтобы я принес ему лекарство, после того как я закончу говорить с вами.

Линия расправилась.

– Конечно,– просто сказал Кадикус.

– Было бы надёжнее привести меня в его покои.

Но о каком же деле ты хотел говорить?

– Хорошо,– я возбужденно наклонился вперед.

– Я провожу исследование истории дворянских семей в Винтасе.

Я имею в виду написание книги, видите ли.

– Генеалогия? – Я увидел, как скука начинает заволакивать его глаза.

– О нет.

Генеалогии и так много.

Я думал о сборнике рассказов, связанных с большими семьями. – Я гордился этой ложью.

Она не только объясняла мое любопытство проявляемое к семье Мелуан, но так же создавало причину, по которой я проводил так много времени с Маером.

– История бывает довольно скучной, но зато все наслаждаются историями.

Кадикус кивнул сам себе.

– Хорошая идея.

Книга может получиться интересной.

– Я буду писать краткое историческое предисловие для каждой семьи, как введение в истории, которые затем последуют.

Маер отметил, что вы достаточно авторитетны в вопросе о старых семьях, и сказал, что он был бы рад, если бы я привлёк вас.

Комплимент возымел желаемый эффект, и Кадикус пропыхтел немного про себя.

– Я не считаю себя таким уж авторитетом,– сказал он с ложной скромностью.

– Но я немного историк.– Он поднял на меня бровь.

– Вы должны понимать, сами семьи, вероятно, будут превосходным источником информации.

– Об этом можно подумать,– сказал я, взглянув искоса.

– Но семьях, как правило, неохотно делятся своими наиболее интересными историями.

Кадикус широко улыбнулся.

– Я представляю почему.– Усмешка исчезла также быстро.

– Но я уверен, что я не знаю ни одной истории такого рода в отношении семьи Маера,– сказал он серьезно.

– О нет, нет, нет!– Я замахал руками в знак отрицания.

Маер это особый случай.

Я бы и не мечтал...– Я замолчал, заметно глотая.

– Я надеялся, что вы могли бы просветить меня в отношении семьи Лаклесс.

Я совсем ничего не знаю о них.

– Действительно?– сказал он удивлённо.

– Их род утратил то влияние, которое у них когда-то было, но они сокровищница истории. – Его глаза устремились вдаль, и он рассеянно постучал себя пальцами по губам.

– Что касается этого, я освежу свои знания истории, и вы сможете вернуться завтра для более длительного разговора.

Уже подошло время для лекарства Маера и оно не может быть отложено.

Он поднялся на ноги и начал засучивать рукава.

– Однако кое-какие воспоминания остались у меня в голове, если вы не возражаете против моей бессвязной болтовни, пока я буду готовить лекарства для Маера.

–Я никогда не видел приготовления зелья, – сказал я с энтузиазмом.

– Если вы не находите это слишком отвлекающим...

– Вовсе нет.

Я мог бы подготовить его во сне.– Он прошёл за рабочий стол и зажег пару свечей с синим пламенем.

Я позаботился, чтобы выглядеть соответственно впечатленным при том, что я знал, что они были только для показа.

Кадикус встряхнул часть высушенных листьев на маленькие ручные весы и взвесил их.

– Будет ли для вас затруднительным принять слухи для вашего исследования?

– Нет, если они интересны.

Он молчал, пока тщательно измерял небольшое количество прозрачной жидкости из бутылки со стеклянной пробкой.

– Насколько я знаю, у семьи Лаклесс есть семейная реликвия.

Ну, не совсем семейная реликвия, а древняя вещь, которая относится ко времени начала их рода.

– Это не так уж и странно.

Старые семьи изобилуют семейными реликвиями.

– Тише,– сказал он раздраженно.

– Здесь больше, чем нужно.– Он вылил жидкость в плоскую миску с несколькими грубыми символами, вырезанными вдоль внешней стороны.

Она пузырилась и шипела, наполняя воздух слабым, едким запахом.

Он слил жидкость на сковороду над свечами.

Туда он добавил сухого листа, щепотку чего-то еще и меру белого порошка.

Он добавил, плеснув жидкости, как я предположил, просто воды, перемешал и вылил результат через фильтр в чистый стеклянный пузырек, закрыв его пробкой.

Он протянул пузырек поближе ко мне, чтобы я увидел: прозрачная янтарная жидкость с небольшим зеленоватым оттенком.

– Теперь идите.

Напомните ему, что выпить необходимо все.

Я взял тёплый флакон.

– Что же это за реликвия?

Кадикус омыл руки в фарфоровой миске и потряс ими для просушки.

– Я слышал, что в самой старой части земель Лаклессов, в самой старой части их наследственного домена, есть секретная дверь.

Дверь без ручки или петель.– Он наблюдал за мной, чтобы удостовериться, что я весь во внимании.

– И нет способа её открыть.

Она заперта, но в то же самое время, незаперта.

Никто не знает, что находится на другой стороне.

Он кивнул в сторону флакона в моей руке.

– Теперь вручите это Маеру.

Будет лучше, если он выпьет ее, пока она теплая. – Он проводил меня до двери.

– Приходите завтра.– Слегка ухмыльнулся он.

– Я знаю историю о Менебрасах, которая превратит ваши рыжие волосы в белые.

– О, только я работаю над одной семьей за один раз,– сказал я, не желая рискнуть увязнуть в бесконечных дворцовых сплетнях.

– Две – это максимум.

Сейчас я работаю над Алверон и Лаклесс.

Я не могу заставить себя начать третью также как хорошо, как остальные. – Я выжал пресную улыбку.

– Я могу себя запутать.

– Это позор,– сказал Кадикус.

– Я немного путешествую, вы видите.

Многие из благородных домов стремятся принять у себя собственного арканиста Маера. – Он бросил на меня лукавый взгляд.

– Это делает меня причастным к довольно интересным фактам.– Он открыл дверь.

– Подумайте об этом.

И нанесите мне визит завтра.

И у меня будет больше информации про Лаклессов в любом случае.

Я был у дверей в комнаты Маера прежде, чем у пузырька был шанс охладиться.

Стейпс открыл дверь на мой стук и провел меня во внутренние помещения Маера.

Маер Алверон спал в том же положении, в котором я его и оставил.

Когда Стейпс закрыл за собой дверь, один глаз Маера открылся, и он слабо подозвал меня.

– Ты нарушил мой сон.

– Ваша светлость, я...

Он указал мне снова вперед, резче, на этот раз.

– Дайте мне лекарство,– сказал он басом.

"Затем оставь меня.

Я устал.

– Я боюсь, что это весьма важно, ваша светлость.

Оба глаза открылись, и тлеющий гнев всё еще был там.

– Что?– отрезал он.

Я двинулся в сторону кровати и наклонился.

Прежде чем он смог возразить моей наглости, я прошептал, – Ваша светлость, Кадикус отравляет Вас.