Текст книги "Страх Мудреца. Дилогия (ЛП)"

Автор книги: Патрик Ротфусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 76 (всего у книги 83 страниц)

Глава 138
Записки.

Поскольку до моей встречи с Маером оставалось еще почти пять часов, я наконец-то мог быть свободен пойти, чтобы заняться своими делами в Нижнем Северене.

Из лошадиных лифтов, небо было таким ясным и синим, что оно могло разбить ваше сердце, если смотреть на него.

Имея это в виду, я направился к таверне "Четыре свечи".

Таверна не была занята, поэтому не удивительно, что тавернщик заметил меня, идущего к черной лестнице.

– Остановиться, ты! – выкрикнул он на ломанном атуранском.

– Платить!

Комната только для платить людей!

Не желая сцен, я подошел к барной стойке.

Тавернщик был редковолосым, жирным мужчиной с сильным ленаттийским акцентом.

Я улыбнулся ему.

– Я просто навещал друга.

Женщину из третьей комнаты.

С длинными темными волосами. – Я показал какой длины.

– Она все еще здесь?

– А, – сказал он, одарив меня знающим взглядом.

– Девушка.

Ее имя Динай?

Я кивнул, зная, что Дена меняла свое имя так часто, как другие женщины изменяли свои волосы.

Жирный мужчина снова кивнул.

– Да.

Прелестные темные глаза?

Она давно съехала.

Мое сердце упало, несмотря на то, что я знал лучше, чем надеялся, что она все еще будет здесь, после всего этого времени.

– Вы не знаете, куда она могла уйти?

Он лающе усмехнулся.

– Нет. Ты и все другие волки, принюхивающиеся к ней.

Я мог бы нажиться, зная, что у вас всех набиты толстые кошельки.

Но нет, я не в курсе.

– Может она оставила для меня сообщение? – спросил я без реальной надежды.

Я не нашел ни одного письма или заметки ждущего меня в имении Алверона.

– Она ждала, что я найду ее здесь.

– Неужели она? – Сказал он насмешливо, затем, казалось, что-то вспомнил.

– Я думаю, здесь имеется записка.

Может быть.

У меня не так много читателей.

– Ты хочешь ее? – Он улыбнулся.

Я кивнул и мое сердце немного приподнялось.

– Она оставила ее без оплаты в своей комнате, – сказал он.

– Семнадцать с половиной пенни.

Я достал серебряный кругляш и показал ему.

Он потянулся к ней, но я положил ее на стол и держал ее там двумя пальцами.

Он быстро ушел куда-то в заднюю комнату и исчез на долгие пять минут.

В конце концов он вернулся с плотно сложенным листом бумаги, сжимая его в одной руке.

– Я найти его, – сказал он торжественно, размахивая им в мою сторону.

– Не очень хорошо здесь для бумаги, но она воспламеняется.

– Я посмотрел на лист бумаги и почувствовал, что мой дух воспрял.

Он был сложен против себя таким же образом, как и письмо, которое было доставлено от меня лудильщиком.

Если бы она скопировала этот трюк, значит, она наверняка читала мое письмо и оставила эту заметку для меня.

Надеюсь, что она скажет мне, где она исчезла.

Как ее найти.

Я сдвинул монету в сторону тавернщика и взял записку.

Оказавшись на улице, я поспешил в тень встроенной двери, зная, что это ближе всего к приватности, которую я мог найти на оживленной улице.

Я надорвал записку, осторожно ее открыв, развернул ее, и выставил краешек на свет.

В нем говорилось:

Денна,

Я был вынужден покинуть город по поручению моего покровителя.

Я буду отсутствовать некоторое время, возможно, несколько оборотов.

Это было внезапным и неизбежным, иначе я бы поставил точку, чтобы увидеть вас, прежде чем я ушел.

Я сожалею о многих словах, которые я сказал, когда мы в последний раз разговаривали и хотел бы извиниться за них лично.

Я найду тебя, когда я вернусь.

Твой,

Квоут.

***

К восьмому колоколу я направился к покоям Маера, оставив позади Цезуру.

Я чувствовал себя странно голым без него.

Странно, как быстро мы привыкаем к таким вещам.

Стейпс провел меня в гостиную Маера, а Алверон послал своего слугу пригласить Мелуан присоединиться к нам по ее желанию.

Я задался вопросом сложив руки, что произойдет, если она решит не приходить?

Будет ли он игнорировать ее в течение трех дней в тихом упреке?

Алверон обосновался на диване и внимательно на меня посмотрел.

– Я слышал некоторые слухи, окружающие твою последнюю поездку, – сказал он.

– Некоторые довольно фантастические вещи, в которые я не мог поверить.

Может быть, ты скажешь мне, что произошло на самом деле.

На мгновение я задался вопросом, как ему удалось узнать о моей деятельности вблизи Левиншира так быстро.

Затем я понял, что он хотел узнать подробности нашей охоты на разбойников в Элде.

Я выдохнул мысленный вздох облегчения.

– Я верю, что Дедан нашел вас достаточно легко? – спросил я.

Алверон кивнул.

– Я выражаю свое сожаление по поводу того, что послал его вместо меня, ваша светлость.

Он не утонченное существо.

Он пожал плечами.

– Никакого реального вреда не было.

К тому времени, когда он пришел ко мне, необходимость секретности прошла.

– Значит он избавился от моего письма?

– Ах да, письмо. – Алверон вытащил его из близлежащего ящика.

– Я продположил, что это была какая-то странная шутка.

– Ваша светлость?

Он посмотрел на меня откровенным взглядом, затем опустил взгляд на мое письмо.

– Двадцать семь человек, – читал он вслух.

– Опытные наемники своими действиями и внешним видом...

Устоявшийся лагерь с зачаточными укреплениями. – Он посмотрел еще раз: – Ты не можешь ожидать, что я сочту это за истину.

Вам пятерым не удалось бы устоять против столь многих.

– Мы удивили их, ваша светлость, – сказал я с определенным самодовольным преуменьшением.

Выражение лица Маера испортилось.

– Хватит, весь провинциальный юмор в сторону, я считаю, что это крайне плохой вкус.

Просто скажи мне правду о том, что было сделано.

– Я говорю вам правду, ваша светлость.

Если бы я знал, что вы потребуете доказательств, я бы позволил Дедану принести вам мешок с большими пальцами.

Это заняло целый час спора, чтобы вывести это представление из его головы.

Это не вернуло Маера назад, как я полагал.

– Может быть, ты должен был позволить ему, – сказал он.

Юмор ситуации быстро потерялся для меня.

– Ваша светлость, если бы я вам врал, то выбрал бы более убедительную сказку. – Я дал ему минуту поразмыслить над этим.

– Кроме того, если все, что вы хотите, это доказательства, то просто пошлите кого-то проверить это.

Мы сожгли тела, но черепа все еще там остались.

Я пометил их лагерь для вас на карте.

Маер зашел с другой стороны.

– Как насчет остальной части?

Их главарь.

Человек, который не против того, чтобы ему прострелили ногу?

Тот, кто вошел в свой шатер и «исчез»?

– Правда, ваша светлость.

Алверон долго смотрел на меня, затем вздохнул.

– Тогда я верю тебе, – сказал он.

– Но все-таки это странные и горькие новости, – пробормотал он, почти про себя.

– В самом деле, ваша светлость.

Он одарил меня странно расчетливым взглядом.

– Что ты думаешь об этом?

Прежде чем я успел ответить, раздался звук женского голоса из внешней комнаты.

Угрюмый вид Алверона исчез и он выпрямился в своем кресле.

Я прикрыл улыбку своей рукой.

– Это Мелуан, – сказал Алверон.

– Если я не ошибаюсь, она принесет нам вопрос, который я упоминал ранее. – Он мне хитро улыбнулся.

– Я думаю, ты будешь наслаждаться этим, действительно загадочная вещь.

Глава 139
Локлесс.

Стейпс в сопровождении Мелуан вошли в комнату, Алверон и я поднялись.

Она была одета в серое и лавандовое, а ее вьющиеся каштановые волосы убранные назад открывали ее элегантную шею.

За Мелуан следовали двое пажей, несущих деревянный сундук.

Маер перешел принять локоть жены, в то время как Стейпс направил мальчиков для установки сундука со стороны его кресла.

Слуга Алверона поторопил их на улицу и заговорщически мне подмигнул, прежде чем сам закрыл за собой дверь.

Оставшись стоя, я повернулся к Мелуан и поклонился.

– Я рад иметь возможность встретиться с вами снова...

миледи? – Я сделал последнее вопросом, поскольку я не был уверен, как к ней обращаться.

Используемые Лаклесс земли являются полным графством, но это было до бескровного восстания, когда они по-прежнему остаются под контролем Тину.

Ее брак с Алвероном был также сложным для понимания так, как я не был уверен, существует ли женский аналог титула Маершона.

Мелуан легко махнула рукой, отметя вопрос полностью.

– Леди достаточно хорошо между нами, по крайней мере, когда мы наедине.

Мне не нужны формальности с тем, кому я обязана столь великим долгом. – Она взяла за руку Алверона.

– Пожалуйста, сиди, если хочешь.

Я сделал еще один поклон и взялся за сиденье, глядя на сундук так небрежно, как это было возможно.

Он был размером с большой барабан, изготовленный из хорошо сочлененных березовых досок и латунных полос.

Я знал, что надлежащим было нужно участвовать в вежливой светской беседе, пока вопрос сундука не будет затронут одним из них двоих.

Однако, мое любопытство взяло верх надо мной.

– Мне сказали, что у вас есть вопрос, который вы принесли с собой.

Он должен быть весомым для вас, раз вы держите его так крепко связаным. – Я сделал кивок в сторону сундука.

Мелуан посмотрела на Алверона и рассмеялась, как будто он рассказал анекдот.

– Мой муж сказал, что ты не тот тип, чтобы дать головоломке стоять очень долго.

Я несколько стыдливо улыбнулся.

– Это противоречит моему характеру, леди.

– Я бы не хотела, чтобы ты сражался со своей природой за мой счет. – Она улыбнулась.

Не будешь ли ты так добр, чтобы поставить этот круглый предмет передо мной?

Мне удалось поднять сундук не повредив себе, но если он весил менее десяти стоунов, то я поэт.

Мелуан подалась вперед в своем кресле, склонившись над сундуком.

– Леранд рассказал мне о той роли, что ты сыграл, в результате чего мы теперь вместе.

За это моя благодарность.

Я считаю себя в долгу перед тобой. – Ее темно-карие глаза были очень серьезными.

Тем не менее, я также считаю большую часть этого долга погашеной тем, что я собираюсь тебе показать.

Людей, которые видели это, я могу пересчитать на пальцах обеих рук.

Долг или нет, я никогда не сочла бы возможным показывать тебе это, если мой муж не разрешил мне действолвать на свое полное усмотрение. – Она указала мне взглядом.

– Готов ручаться, что я никому не буду говорить о том, что я увижу, – заверил я ее, стараясь не казаться таким жаждущим, каким я был на самом деле.

Мелуан кивнула.

Затем, вместо того, чтобы вытащить ключ, как я ожидал, она прижала руки к сторонам сундука и слегка сдвинула две панели.

Раздался мягкий щелчок и крышка отскочила, слегка приоткрывшись.

Локлесс (прим. lockless – без замка), подумал я про себя.

Открытая крышка показала другой сундук, меньший и более плоский.

Он был размером с хлебницу, а его плоские язычки замка из латуни проходили в замочную скважину, которая не была формы замочной скважины, но вместо этого представляла собой простой круг.

Мелуан вытянула кое-что из цепочки на шее.

– Могу я посмотреть это? – спросил я.

Мелуан выглядела удивленной.

– Я прошу прощения?

– Этот ключ.

Могу я посмотреть на него минутку?

– Суета Господня, – воскликнул Алверон.

– Мы не подошли к интересному ни на йоту.

Я предлагаю тебе тайну века, а ты восхищаешься оберточной бумагой!

Мелуан вручила мне ключ и я быстро отдал его, но тщательно обследовав, покрутив его в своих руках.

– Я хотел бы собирать мою тайну слой за слоем, – объяснил я.

– Как лук? – фыркнул он.

– Как цветок, – парировал я, вручая ключ обратно Мелуан.

– Спасибо.

Мелуан вставила ключ и открыла крышку внутреннего сундука.

Она вернула цепочку назад – на свою шеи, сунув ее под одежду, и поправила одежду и волосы, восстанавливая любой ущерб, нанесенный ее внешности.

Это, казалось, заняло у нас час или около того.

Наконец, она потянулась вперед и что-то подняла из сундука обеими руками.

Удерживая это вне моего поля зрения за открытой крышкой, она посмотрела на меня и сделала глубокий вдох.

– Это было... – начала она.

– Просто дайте ему увидеть это, дорогая, – мягко вставил Алверон.

– Мне любопытно посмотреть, что он сам думает. – Он засмеялся.

– Кроме того, я боюсь, что мальчик упадет в обморок, если вы его заставите ждать еще дольше.

Благоговейно Мелуан протянула мне кусок темного дерева, размером с толстую книгу.

Я принял его обеими руками.

Коробка была неестественно тяжелой для своего размера, древесина ее гладкой, как полированный камень под моими пальцами.

Когда я провел над ним рукой, то я обнаружил, что сбоку была резьба.

Не достаточно резко, чтобы привлечь внимание глаз, но так тонко, что мои пальцы едва чувствовали нежные структуры восстаний и падений в дереве.

Я провел руками над крышкой и почувствовал аналогичную картину.

– Ты был прав, – мягко сказала Мелуан.

– Он похож на ребенка с подарком на зимние праздники.

– Все же вы еще не видели лучшее из этого, – ответил Алверон.

Подождите, пока он не начнет.

Ум этого мальчика похож на стальной молот.

– Как вы его открываете? – Спросил я.

Я повернул его в моих руках и почувствовал, как что-то внутри сдвинулось.

Здесь не было очевидных петель и крыши, даже не было стыка от крышки, которая могла быть.

Для всех это выглядел как цельный кусок тяжелого темного дерева.

Но я знал, что это какая-то коробка.

Мне казалось, что коробка.

Я хотел открыть её.

– Мы не знаем, – сказала Мелуан.

Она хотела продолжить, но муж нежно ее остановил.

– Что там внутри? – Я наклонил её снова, чувствуя как содержимое смещается.

– Мы не знаем, – повторила она.

Древесина, была интересная.

Она была достаточно темной, чтобы быть Рух, но в ней были темно-красные вркапления.

К тому же, она отдавала пряностью.

Запах напоминал. . .

что-то. Знакомое, но я никак не мог вспомнить что именно.

Я приблизил лицо к ее поверхности и глубоко вдохнул через нос, что-то, почти как лимон.

Это было безумно знакомым.

– Что это за дерево?

Их молчание было исчерпывающим ответом.

Я поднял глаза и встретился с ними взглядом.

– Вы не утруждали себя этим, не так ли? – Я улыбнулся, чтобы смягчить оскорбление, которое эти слова могли нанести.

Алверон подался вперед в своем кресле.

– Вы должны признать, – сказал он со скрытым волнением, – это самый отличный вопрос.

Ранее вы показали мне свой дар предугадывать, – его серые глаза блестели.

– Так что вы можете предположить об этом?

– Это семейная реликвия, – сказал я легко.

– Очень старая . . .

– Сколько как вы думаете ей лет? – перебил Алверон с жадностью.

– Три тысячи лет, может быть, – сказал я.

– Плюс-минус, – Мелуан застыла от удивления.

– Моя догадка близка к действительности?

Она молча кивнула.

– За долгие годы использования, резьба, без сомнения, была разрушена.

– Резьба? – спросил Алверон, подавшись вперед.

– Очень слабая, – сказал я, закрывая глаза.

– Но я могу чувствовать это.

– Я чувствую нечто подобное.

– Я нет, – сказала Мелуан.

Она казалась слегка обиженной.

– Мои руки обладают исключительной чувствительностью , – сказал я честно.

– Она необходима для моей работы.

– Магия? – Спросила она с хорошо скрытым намеком на детское благоговение.

– И музыка, – сказал я.

– Вы позволите? – Она кивнула.

Я взял ее руку в свою и прижал к верхней части коробки.

– Здесь.

Вы это чувствуете?

Она наморщила лоб, концентрируясь.

– Может быть, немного, – она убрала руку.

– Ты уверен, что это резьба?

– Это слишком регулярное, чтобы быть случайностью.

Как такое может быть, что вы не заметили этого раньше?

Разве это не упоминается ни в одной вашей хронике?

Мелуан опешила.

– Никому не придет в голову записать что-нибудь о Ларце Лэклесс.

Разве я не сказала, что это самая сокровенная тайна?

– Покажи мне, – сказал Алверон.

Я провел его пальцы по рисунку.

Он нахмурился.

– Ничего.

Мои пальцы должно быть слишком старые.

Может быть это буквы?

Я покачал головой

– Это плавный узор, как орнамент.

– Но он не повторяется, а изменяется... – Эта мысль поразила меня.

– Это может быть иллийской узелковой историей.

– Ты можешь прочесть его? – спросил Алверон.

Я провел пальцами по шкатулке.

– Моих знаний иллийского не достаточно, я могу прочитать простые узлы, если лента будет между моими пальцами, – я покачал головой.

– Кроме того, узлы могли измениться в течении трех тысяч лет.

Я знаю несколько человек в университете, которые могли бы перевести. -

Алверон посмотрел на Мелуан, но она отрицательно покачала головой. – Я не буду обсуждать это с незнакомцами.

Маер казался розачарованным моим ответом, но он не стал давить.

Вместо этого он повернулся ко мне спиной.

– Позволь мне задать тебе твои собственные вопросы.

Что это за дерево?

– Это длилось около трех тысяч лет,– я размышлял вслух.

Дерево тяжелое, хотя полое внутри.

Оно должно быть медленно растущим, как граб или реннел.

Цвет и вес заставляет меня думать, что есть немного примеси металла, как у руха.

Возможно железо и медь. – Я пожал плечами.

– Это лучшее, что я могу.

– Что внутри? -

Я долго думал, прежде чем что-нибудь сказать.

начал я.

Мелуан улыбнулась, но Алверон продолжал хмуриться, поэтому я поспешил дальше.

– Что-то металлическое, кстати вес перемещался, когда я наклонял ее. – Я закрыл глаза и слушал как что тяжелое медленно перекатывается в коробке.

– Нет. По весу можно сказать что это что-то из стекла или камня.

– Что-то драгоценное, – сказал Алверон.

Я открыл глаза.

– Не обязательно.

Это может быть драгоценным, потому как старое, и потому что являлось семейной реликвией так много времени.

Также драгоценное, потому как таинственное.

– Но было ли драгоценным изначально? – Я пожал плечами.

– Кто может сказать?

– Но ты прячешь под замком драгоценные вещи, – подчеркнул Алверон.

– Именно. – Я поднял коробку отражающую его лицо.

– Это не заперто.

Фактически, это могло быть закрытым.

Запертым, как что-то опасное. -

– Зачем ты это сказал? – Спросил Алверон с любопытством.

– Зачем создавать такую проблему? – запротестовала Мелуан.

– Зачем хранить что-то опасное?

Если что-то является опасным, ты уничтожаешь это. – Она, казалось, ответила на свой собственный вопрос, как только она высказала это.

– Если это не было настолько же дорого, как и опасно.

– Возможно это было слишком полезно, чтобы уничтожить, – предложил Алверон.

– Может быть это не возможно уничтожить, – сказал я.

– Последнее и лучшее, – сказал Алверон, еще дальше наклонившись вперед в своем кресле.

– Как ты откроешь это?

Я бросил на ларец долгий взгляд, повернул его в руках, сжав по бокам.

Я провел пальцами по узорам, чувствуя швы, которые мои глаза не могли обнаружить.

Я нежно потряс его, понюхал воздух вокруг него, поднес к свету.

– У меня нет идей, – признался я.

Алверон чуть не упал.

– Я полагаю, этого было нелепо ожидать.

Может быть немного магии?

Я не решался сказать ему, что такой вид магии существовал только в историях.

– Это не в моих силах.

– Вы никогда не думали просто вскрыть ее, чтобы открыть? – спросил Алверон свою жену.

Мелуан выглядела во всех отношениях настолько ужаснувшейся, насколько я чувствовал по этому предложению.

– Никогда! – сказала она, сразу же, как смогла вдохнуть.

– Это самый корень нашей семьи.

Я скорее решу засолить каждый акр нашей земли.

– И твердое, как это дерево, – поспешил я сказать, – вы скорее могли бы разрушить то, что было внутри.

Особенно, если это хрупкое.

– Это только мысли. – Успокоил Алверон свою жену.

– Непродуманные, – резко сказала Мелуан, затем, казалось, пожалела о своих словах.

– Мне очень жаль, но сама мысль ... – Она замолчала, явно расстроенная.

Он похлопал ее по руке.

– Я понимаю, моя дорогая.

Вы правы, это было непродуманно.

– Могу я спрятать его сейчас? – спросила его Мелуан.

Я с неохотой передал ларец обратно Мелуан.

Будь здесь замок, я мог попытаться обойти его, но я не мог даже догадываться, где может быть шарнир, или шов на крышке. – В ларце без крышки или запоров/ Лаклесс хранит своего мужа камни от воров.

Забытый детский стишок пробежал безумно в моей голове и мне едва удалось превратить мой смех в кашель.

Алверон, казалось, не заметил.

– Как всегда, я полагаюсь на ваше усмотрение. – Он поднялся на ноги.

– К сожалению, я боюсь, что использовал лучшую часть нашего времени.

Я уверен, у тебя есть другие вопросы, чтобы проявить внимание.

Будем ли мы встречаться завтра, чтобы обсудить Амир?

Второй колокол?

Я поднялся на ноги вместе с Маером.

– Если будет угодно вашей милости, у меня есть другой вопрос, который требует некоторого обсуждения.

Он серьезно посмотрел на меня.

– Я надеюсь, что это важный вопрос.

– Наиболее актуален, ваша светлость, – сказал я нервно.

– Он не должен ждать еще день.

Я хотел сказать об этом раньше, имей мы оба приватность и время.

– Очень хорошо, – он сел обратно.

– Что тебя так ужасно прижимает?

– Леранд, – с легким упреком сказала Мелуан.

– Уже прошел час.

Хайянис должен будет ждать.

– Пускай подождет, – сказал он.

– Квоут сослужил мне хорошую службу во всех отношениях.

Он ничего не делает просто так, и я игнорирую его только себе во вред.

– Вы мне льстите, ваша милость.

Этот вопрос серьезен. – Я взглянул на Мелуан.

– И также несколько деликатен.

Если ваша леди хочет уйти, это может быть к лучшему.

– Если вопрос имеет большое значение, почему бы мне не остаться? – спросила она лукаво.

Я вопрошающе взглянул на Маера.

– Все, что ты хочешь сказать мне, ты можешь сказать и моей леди жене, – сказал он.

Я колебался.

Мне нужно было как можно быстрее рассказать Алверону о ложных актерах.

Я был уверен, что если он услышит мою версию событий первой, я смогу представить их в в выгодном для меня свете.

Если бы первым пришло слово по официальным каналам, он мог бы пожелать довериться голым фактам в ситуации, что я убил девять путешественников по своей воле.

Несмотря на это, последним, чего я хотел, было присутствие Мелуан при разговоре.

Это не могло не осложнить ситуацию.

Я попытался в последний раз.

– Этот вопрос очень мрачный, ваша светлость.

Алверон покачал головой, слегка нахмурившись.

– У нас нет секретов.

Я прекратил сопротивляться и обреченно вздохнув вытащил толстый кусок сложенного пергамента из внутреннего кармана моего шаеда.

– Это один из приказов о предоставлении покровительства вашей светлости?

Его серые глаза мерцали над ним, показывая некоторое удивление.

– Да.

Как ты пришел с этим?

– Ох, Леранд, – сказала Мелуан.

– Я знала, что вы пускаете нищих путешествовать в ваших землях, но я никогда не думала, что вы опускаетесь до того, чтобы покровительствовать им.

– Лишь несколько трупп, – сказал он.

– Как подобает моему положению.

Каждый респектабельный домовладелец имеет по крайней мере несколько музыкантов.

– У нас, – строго сказала Мелуан, – не имеют.

– Это удобно – иметь свою собственную труппу, – мягко сказал Алверон.

– И еще удобнее иметь несколько.

Тогда можно выбрать надлежащее развлечение, чтобы сопровождать любое событие, которое вы возглавляете.

– Вы думаете, как пришли на нашу свадьбу музыканты?

Когда это не смягчило выражение Мелуан, Алверон продолжил.

– Им не разрешено выполнять что-либо непристойное или языческое, дорогая.

Я держу их под самым строжайшим контролем.

И будьте уверены, ни один город в моей земли не позволит труппе выступать, если у них нет с собой этого благородного приказа.

Алверон повернулся ко мне.

– Что возвращает нас к этому вопросу.

Как ты мог получить этот приказ?

Труппе может быть плохо без него.

Я колебался.

С Мелуан здесь, я не был уверен, что это было лучшим способом приблизиться к теме.

Я планировал говорить с Маером наедине.

– Они, ваша светлость.

Они были убиты.

Маер не выглядел удивленным.

– Я так и думал.

Такие вещи к несчастью происходят, но они случаются время от времени.

Глаза Мелуан блеснули.

– Я отдала бы многое, чтобы увидеть их случающимися чаще.

– У тебя есть какие-нибудь идеи на счет того, что мог убить их? – спросил Маер.

– В определенной степени говоря, да, ваша светлость.

Он поднял брови в ожидании.

– Кто же тогда?

– Это сделал я.

– Что ты сделал?

Я вздохнул.

– Я убил людей, несших этот приказ, ваша светлость.

Он застыл в своем кресле.

– Что?

– Они похитили пару девушек из города, где они проходили. – Я сделал паузу, высматривая деликатный способ сказать это перед Мелуан.

Это были молодые девушки, ваша милость, и эти люди не были добры к ним.

Выражение лица Мелуан и без того тяжелое, стало при этом холодным, как лед.

Но прежде, чем она могла говорить, Алверон недоверчиво потребовал: – И ты взялся убить их?

Всей труппе исполнителей, которой я дал лицензию? – Он потер лоб.

– Сколько их было?

– Девять.

– О, Боже...

– Я думаю, он поступил правильно, – горячо сказала Мелуан.

– Я скажу вам дайте ему два десятка стражников и позвольте сделать тоже самое с каждой распущенной бандой Руэ, которых он найдет на ваших землях.

– Моя дорогая, – сказал Алверон с оттенком строгости.

– Мне они безразличны намного больше, чем вам, но закон есть закон.

Когда...

– Закон таков, каким вы его делаете, – вставила она.

– Этот человек благородно послужил вам.

Вы должны предоставить ему лен и титул, посадив его в ваш совет.

– Он убил девять моих подданных, – отметил сурово Алверон.

– Когда человек переступает правила закона, наступает анархия.

Если бы я услышал об этом мимоходом, я бы повесил его как бандита.

– Он убил девятерых распущенных Руэ.

Девятерых убивающих распущенных воров.

Меньше на девять мужчин Эдема в мире послужит всем нам. – Мелуан посмотрела на меня.

– Сэр.

Я считаю, что вы ни сделали ничего, кроме правильного и уместного.

Ее неправильная похвала не сделала ничего, кроме того, что раздула огонь моего темперамента.

– Не все из них были мужчинами, миледи, – сказал я ей.

Мелуан немного побледнела при этом замечании.

Алверон потер свое лицо рукой.

– О боже, парень.

Твоя честность, как рубящий топор.

– И я должен отметить, – серьезно сказал я, – прошу у вас обоих прощения за то, что те, кого я убил были не Эдема Руэ.

Они не были даже настоящими актерами.

Алверон покачал головой и постучал устало по приказу перед ним.

– Здесь говорится иначе.

Эдема Руэ и также актеры.

– Приказ был украден, ваша светлость.

Люди, которых я встретил на дороге, убили труппу Руэ и заняли их место.

Он заинтересованно посмотрел на меня.

– Ты выглядишь уверенным в этом.

– Один из них сказал мне это, ваша светлость.

Он признал, что они были просто выдавали себя за труппу.

Они лишь претендовали быть Руэ.

Мелуан выглядела так, будто она не могла решить, была ли она смущена или ей претила мысль об этом.

– Кто стал бы претендовать на это?

Алверон кивнул.

– Моя жена попала в точку, – сказал он.

– Кажется более вероятным, что они тебе лгали.

Кто бы не стал отрицать такие вещи?

Кто бы охотно признался, что он один из Эдема Руэ?

Я чувствовал себя от этого еще более покрасневшим, вдруг застыдившись того, что я скрывал свою кровь Эдема Руэ все это время.

– Я не сомневаюсь, что вашей настоящей труппой были Эдема Руэ, ваша светлость.

Но люди, которых я убил, не были ими.

Руэ не сделали бы того, что сделали они.

Глаза Мелуан вспыхнули яростью.

– Ты не знаешь их.

Я встретился с ее глазами.

– Миледи, я думаю, что знаю их довольно хорошо.

– Но почему? – спросил Алверон.

– Кто в здравом уме будет пытаться выдавать себя за Эдема Руэ?

– Для удобства путешествовать, – сказал я.

– И защита, предложенная вашим именем.

Он пожал плечами на мое пространное объяснение.

– Они были, вероятно, Руэ, что устали от честного труда и занялись вместо этого воровством.

– Нет, ваша светлость, – настаивал я.

– Они были не Эдема Руэ.

Алверон укоризненно посмотрел на меня.

– Да ладно.

Кто может сказать разницу между бандитами и бандой Руэ?

– Между ними нет разницы, – сухо сказала Мелуан.

– Ваша светлость, я знаю разницу, – горячо сказал я.

– Я сам Эдема Руэ.

Тишина.

Выражение лица Мелуан преображалось от тупого шока к неверию, затем к ярости до отвращения.

Она встала на ноги, взглянула на мгновение, как будто она собиралась плюнуть на меня, а затем натянуто вышла в дверь.

Раздался стук, когда ее личный охранник оказался в центре внимания и последовал за ней из внешней комнаты.

Алверон продолжал смотреть на меня с серьезным лицом.

– Если это была шутка, то она плохая.

– Это не так, ваша светлость, – сказал я, борясь с моим характером.

– И почему ты счел необходимым скрыть это от меня?

– Я не скрывал этого, ваша светлость.

Вы сами неоднократно говорили, что я далек от благородного происхождения.

Он сердито ударил по ручке кресла.

– Ты знаешь, что я имею ввиду!

Почему ты никогда не упоминал о том, что ты один из Руэ?

– Я думаю, причина достаточно очевидна, ваша светлость, – сказал я натянуто, стараясь удержаться от выплевывания слов.

– Слова "Эдема Руэ" имеют слишком сильный запах для многих благородных носов. Вашей жене даже ее духи не могут перекрыть их.

– У миледи были несчастные отношения с Руэ в прошлом, – сказал он в порядке объяснения.

– Тебе не мешало бы это отметить.

– Я знал ее сестру.

Стыдная трагедия ее семьи.

Сбежала и влюбилась в актера.

Какой ужас, – сказал я язвительно, все мое тело покалывало горячей яростью.

– Чувства ее сестры делает честь для ее семьи, меньшие, чем действия вашей леди жены.

Моя кровь такая же, как у любого человека, и даже более, чем у большинства.

И даже если это не так, у нее нет оснований обращаться со мной так, как она.

Выражение лица Алверона посуровело.

– Я скорее думаю, что она станет относиться к тебе так, как было до этого, – сказал он.

– Она была просто поражена твоим внезапным признанием.

Учитывая ее отношение к тебе, как к распутнику, я думаю, что она показала замечательную сдержанность.

– Я думаю, что она чувствует угрызения совести по поводу правды.

Язык актера заполучил ее в постель намного быстрее, чем ее сестру.

Как только я сказал это, я понял, что зашел слишком далеко.

Я сжал зубы, чтобы не сказать ничего хуже.

– На этом все, – сказал Алверон с холодной формальностью, его глаза были плоские и сердитые.

Я ушел со всем сердитым достоинством, которое я только мог собрать.

Не потому, что мне больше ничего было сказать, а потому, что останься я на один момент дольше, и он бы позвал охранников, а это было не таким, каким я хотел сделать мой выход.