Текст книги "Страх Мудреца. Дилогия (ЛП)"

Автор книги: Патрик Ротфусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 83 страниц)

Глава 45
Сношение с темными силами.

Я СИДЕЛ У КАМИНА в Анкере со своей лютней на коленях.

В комнате было тепло и тихо, много людей пришло, чтобы послушать мою игру.

Феллинг был моей обыкновенной ночью у Анкера, и он всегда был занят.

Даже в такую плохую погоду не хватало стульев, поэтому те кто пришел поздно были вынуждены толпиться у бара или же прислоняться к стенам.

В последнее время, по феллингам, Анкер нанимал дополнительную официантку, чтобы разносить выпивку.

За пределами гостиницы зима все еще сжимала Университет, но внутри воздух был теплым и сладким с запахом пива, хлеба и бульона.

За месяцы я обучил свою аудиторию быть внимательной во время моей игры, так что зал был тих когда я играл второй куплет "Фиалки Подождут".

Я был в прекрасной форме в тот вечер.

Моя аудитория купила мне полдюжины напитков, в приступе великодушия выпивший скрив бросил в футляр моей лютни тяжелый пенни, он сиял среди кучи железа и меди.

Я заставил Симмона прослезиться дважды, а новая служанка улыбалась мне и краснела с такой частотой, что даже я не мог пропустить сигнал.

У нее были красивые глаза.

В первый раз за всю жизнь я почуствовал, что начал контролировать свою жизнь.

В моем кошельке были деньги.

Мои исследования шли хорошо.

Я имел доступ к Архивам, и не смотря на то, что я работал в долг, каждый знал, что Килвин был доволен мной.

Единственное чего не хватало, так это была Денна.

Я посмотрел на свои руки когда вступил в последний куплет "Фиалки Подождут". Сегодня я выпил немного больше чем обычно, мне не хотелось возиться.

Пока я смотрел на свои пальцы, я почуствовал волну холодного воздуха, дверь таверны открылась.

Огонь раскачивался и танцевал рядом со мной, я услышал стук сапог идущих по деревяному полу.

В комнате было тихо, когда я пел:

Она села у окна.

Она пьет чай

Она ждет свою любовь

Что вернется из моря.

Пришел ее поклонник.

Она наблюдает потоки,

Все это время я играл "Фиалки Подождут". Я проиграл последний аккорд, но вместо аплодисментов, которых я ожидал, тишину нарушало лишь эхо.

Я поднял свой взгляд и увидел четырех мужчин, стоявших у очага.

Плечи их тяжелых плащей были сырыми от растаявшего снега.

Лица их были мрачными.

На троих из них были темные круглые шапки, обозначающие констеблей.

И если до кого-то не доходил способ их заработка, каждый из них имел с собой дубовую тяжелую дубинку, окованную железом.

Они посмотрели на меня, как ястребы.

Четвертый стоял в стороне от других.

Он не носил шапку констебля, и не был таким высоким и широкоплечим.

Несмотря на это, он казался главным среди них.

Лицо его было постным и мрачным; он вытащил кусок клейменного пергамента.

– Квоут, сын Арлидена, – прочитал он вслух на всю комнату, его голос был силен и чист.

При этих свидетелях, я задерживаю тебя, что бы ты предстал перед Железным Законом.

Вы обвиняетесь в сношениях с демоническими силами, использовании сверхъестественных способностей, неспровацированной агрессии и также в должностных преступлениях.

Излишне говорить, что меня застали врасплох.

– Что? – Глупо спросил я.

Как я сказал выше, сегодня я перепил.

Мрачный мужчина проигнорировал меня и превратился в констебля.

– Схватить его.

Один из констеблей достал длинную цепь.

До сих пор я был слишком изумлен, чтобы начать бояться, но вид этого мрачного человека, достающего две железные кандалы из мешка, наполнил меня страхом, до мозга костей.

Симмон появился рядом с очагом, проталкиваясь сквозь констеблей, он шел к четвертому.

– Что здесь происходит? – Потребовал Сим, голос его был жестким и злым.

Это был единственный раз, когда я слышал его, как сына герцога.

– Объясните.

Мужчина, державший пергамент перед глазами Симмона, достал толстый железный жезл, окованный у концов золотом.

Сим побледнел немного, мрачный мужчина поднял жезл, чтобы все могли увидеть его.

Мало того, что выглядел он не менее угрожающе, чем дубина констебля, он был символом власти.

Этот человек был заклинателем Союза Судов.

Золотые полосы говорили, что это не просто очередной заклинатель, он мог осудить любого: священника, чиновника, даже представителей знати до ранга барона.

Также, в этот момент сквозь толпу пробрался Анкер.

Он и Сим прочитали документ заклинателя и нашли его законным и официальным.

На ней были подписи и печати всях важных людей Имре.

Ничего не поделаешь.

Меня собирались поставить против Железного Закона.

Каждый в "Анкере" видел как меня связывают по рукам и ногам.

Некотырых это потрясло, других поставило в тупик, но большинство было просто испуганно.

Когда констебли тащили меня через толпу к выходу, лишь некоторые из моих слушателей встретились со мной взглядом.

Они долго вели меня до Имре.

За Стоунбридж и далее по великой каменной дороге.

Холодный зимний ветер охлаждал железо на моих руках и ногах до тех пор пока я не получил ожог кожи.

Следующим утром прибыли Сим с Элкса Далом, все стало проясняться.

С тех пор как я призвал ветер, когда Амброз сломал мою лютню, прошло много времени.

За это меня публично высекли в Университете.

Это было так давно, что раны на моей спине зажили, от них остались лишь серебряные полоски шрамов.

Я думал, что вопрос давно решен.

Очевидно, нет.

Так как это произошло в Имре, это дело попало под юрисдикцию Союза Судов.

Мы живем в цивиллизованное время, но, все-таки, не во всех местах кроме Университета и его окрестностей считали также.

Некотырые статьи Железного закона действовали еще с темных времен.

Прошло более ста лет с тех пор как последний раз кого-то сожгли на костре за связь с темными силами или применение сверхъестественных способностей, но закон все еще действовал.

Чернила выцвели, но слова все еще можно было прочитать.

Конечно, Амброз не принимал непосредственного участия.

Он был слишком хитер.

Такие истории портили репутацию Университета.

Если бы Амброз был замешан здесь, то это возмутило бы магистров.

Они тяжело работали, что бы защитить честное имя Университета в целом и Арканума в частности.

Так Амброз ни как не был связан с этим.

Вместо этого, дело дошло до вельмож Имре, заседавших в суде.

О, конечно все знали, что это Амброз, но его не могли изобличить.

Амброз знал всех с силой, родом или деньгами по обеим сторонам реки.

Таким образом я предстал перед Железным Законом.

В течении шести дней это было источником моего раздражения и тревоги.

Это нарушило мои исследования, поставило работу в Артефактной в тупик, и забило последний гвоздь в гроб моей надежды найти покровителя.

То, что было, сначала, страшным опытом, превратилось в нудный процесс с особой помпой и ритуалом.

Более сорока букв показаний были зачитаны вслух, подтверждены, и задокументированны официально.

Пустые дни заполнялись лишь длинными речами.

Цитаты из Железного Закона.

Моментов процедуры.

Формальные выступления.

Старики читали старые книги.

Я защищался как мог то в Союзе Судов, то в Церковном суде.

От моего имени говорили Элкса Дал и Арвил.

Вернее они писали письма, которые зачитывались в суде.

В конце концов, с меня сняли все обвинения.

Я думал, что был оправдан.

Я думал, что выиграл...

Но я был ужасно наивен во многих отношениях.

Глава 46
Интерлюдия – немного Скрипки.

КВОУТ МЕДЛЕННО ВСТАЛ НА НОГИ и начал потягиваться.

– Давайте сделаем паузу, – сказал он.

– Я думаю, сегодня на обеде мы увидим больше людей, чем обычно.

Мне нужно проверить суп и приготовить несколько вещей. – Он кивнул Хронисту.

– Возможно, тебе тоже есть чем заняться.

Хронист остался сидеть.

– Подождите минутку, – сказал он.

– Это был суд над вами в Имре? – Он встревоженно посмотрел на страницу.

–Так?

–Так, – сказал Квоут.

– Не очень много, по правде.

– Но это первая история, которую я слышал о вас, когда пришел в Университет, – запротествовал Хронист.

– Как вы выучили Тема за один день.

Как вы защищались, говоря стихами, что вам после аплодировали.

Как вы...

– Думаю много глупостей, – отмахнулся Квоут и пошел к бару.

– У тебя есть суть истории.

Хронист посмотрел вниз, на страницу.

– Ты, кажеться, сделал достаточно ёмкий шрифт.

– Если вам неоходимо описать все, можете идти в другое место, – сказал Квоут.

– Десятки людей видели этот суд.

Есть два полных описания.

Я не вижу необходимости добавлять третье.

Хронист был ошеломлен.

– Вы уже рассказывали это историкам?

Квоут рассмеялся.

– Ты сказал это, как отвергнутая любовница, – он начал доставать миски и тарелки из-под бара.

– Будь уверен ты будешь первым, кто услышал мою историю.

– Вы сказали, что уже есть записи, – сказал Хронист.

Потом его глаза расширились.

– Вы хотите сказать, что вы написали мемуары? – Сказал Хронист, как-будто голодным голосом.

Квоут нахмурился.

– Нет, не совсем, – он громко вздохнул.

– Я затеял нечто подобное, но понял, что это не лучшая идея.

– Вы описали суд в Имре? – Хронист сказал это смотря в бумаги перед ним.

Только тогда он понял, что все еще держит перо наготове.

Он начал откручивать латунный наконечник пера над тканью, запах распространился по воздуху.

– Если у вас все это записано, вы может спасти меня от спазмов в руках на полтора дня.

Квоут наморщил лоб в недоумении.

– Что?

Хронист протер перо о ткань, каждое его движение отзывалось оскорбленным достоинством.

– Я должен был сам догадаться, – сказал он.

– Все шло слишком гладко, – он посмотрел вверх.

– Знаете ли вы, сколько стоила мне эта бумага? – Он махнул на сумку, где лежали исписанные страницы.

Квоут с минуту смотрел на него, затем рассмеялся внезапным пониманием.

– Ты неправильно понял.

Я забросил мемуары через день или около того.

Я написал несколько страниц.

Не более.

Раздражение покинуло лицо Хрониста, оставив лишь глупое выражение.

– О.

– Ты словно оскарбленный любовник, – потешаясь, сказал Квоут.

– Господи, успокойся.

Моя история – девственница.

Ты первым косаешься ее. – Он покачал головой.

– Не так просто записать историю.

А у меня, кажется, нет к этому таланта.

Все вышло не так.

– Я бы хотел взглянуть, что у вас получилось, – сказал Хронист, наклоняясь вперед на своем стуле.

– Даже если это несколько страниц.

– Это было довольно давно, – сказал Квоут.

– Я даже не помню где они.

– Они наверху, в твоей комнате, Реши, – счастливо сказал Баст.

– На твоем столе.

Квоут глубоко вздохнул.

– Я пытался быть любезным, Баст.

Истина в том, что на них нет ничего такого, что достойно внимания.

– Если бы я написал, что-то стоящее, то я не заставлял бы его писать, – он ушел на кухню, откуда послышался шум.

–Хорошая попытка, – сказал тихо Баст.

– Но это безнадежное дело.

Я уже пробовал.

– Не учите меня, – раздраженно сказал Хронист.

– Я знаю как узнать историю человека.

Стало больше шума, плеск воды, звук закрывающейся двери.

Хронист посмотрел на Баста.

– Ты не поможешь ему?

Баст пожал плечами и развалился на своем стуле.

Через мгновение Квоут вышел из кухни, неся разделочную доску и миску со свежевымытыми овощами.

– Боюсь, я запутался, – сказал Хронист.

– Как может существовать две записи, если вы не общались с историками и не записывали это сами.

– Никогда не был привлечен к суду? – Сказал Квоут, усмехаясь.

– Содружество Судов кропотливо по отношению к записям, а церковь более того.

Если есть желание ознакомиться с деталями, можешь покапаться в материалах по этому делу или соответсвующем протколе суда.

– Может, так и стоит поступить, – сказал Хронист.

– Но ваша судебная запись...

– Было бы утомительным, – сказал Квоут.

Он закончил очищать морковь и начал рубить ее.

– Одни формальные речи и изречения из Книги Путей.

Итак было скучно, а уж повторять.

Он смахнул нарезанную морковь с доски в миску.

– Я наверно, слишком зациклился на Университете, – сказал он.

– Нам нужно найти время для других вещей.

Для вещей о которых никто и никогда не слышал.

– Реши, нет! – Закричал, в тревоге Баст, вскочив со стула.

Выражение его лица было жалким, когда он указал на бар.

– Свеклу?

Квоут посмотрел на темно-красный корнеплод, лежавший на доске, и удивился увидев его здесь.

– Реши, не клади свеклу в суп, – сказал Баст.

– Она ужастна.

– Много людей любят свеклу, Баст, – сказал Квоут.

– И они здоровы.

Хорошо для крови.

– Я ненавижу свеклу, – жалобно сказал Баст.

– Ну, – спокойно сказал Квоут, – поскольку я готовлю суп, я могу выбирать то, что в него входит.

Баст встал и пошел к бару.

– Я о нем позабочусь, – сказал он нетерпеливо, делая прогоняющие движения.

– Иди за колбасой и сыром, – бормоча, он толкнул Квоута в сторону подвала.

Вскоре из задней двери послышался грохот и стук.

Квоут посмотрел на Хрониста и широко, лениво улыбнулся.

В "Путеводный Камень" начали приходить люди.

Они входили по двое, трое, и пахли они, кто пшеницей, а кто лошадьми.

Они разговаривали и смеялись, с них падала солома на чистый пол.

Хронист занялся делом.

Люди, сидя в кресле объясняли на пальцах, иногда говорили очень медленно.

Лицо Хрониста было бесстрасным, когда он писал; иногда его рука бросалась назад за чернилами.

Баст и человек, называющий себя Коут, работали вместе как хорошая команда.

Они подавали суп и хлеб.

Яблоки, сыр, колбасу.

Пиво и эль, и холодную воду из под насоса.

Была жареная баранина, для тех, кто этого хотел, и свежий яблочный пирог.

Мужчины и женщины улыбались и расслаблялись, довольные тем, что могут дать отдых ногам и посидеть в тени.

Комната была наполнена мягким шумом разговоров людей со своими соседями, которых они знали всю жизнь.

Знакомые оскорбления, мягкие и безобидные, как масло; торговые переговоры, и разговоры друзей в поисках удобных аргументов о том, чья очередь покупать пиво.

Но над всем этим, тем не менее, царило напряжение.

Посторонний никогда бы не почувствовал его, но оно было, темное и молчаливое, как откат прибоя.

Никто не говорил о налогах, или армии, или, о том как они начали запирать свои двери на ночь.

Никто не говорил о том, что случилось в трактире предыдущей ночью.

Никто не посмотрел на участок хорошо выскобленного деревянного пола, где не осталось и следа крови.

Вместо этого там были шутки и анекдоты.

Молодая жена поцеловала мужа под свист и крики другой половины комнаты.

Старик Бентон попытался поднять подол юбки вдовы Крил тростью, гогоча, когда она шлепнула его.

Пара маленьких девочек, гонялись друг за другом вокруг столов, визжа и смеясь, в то время как все смотрели и улыбались.

Это немного помогало.

Это все, что они могли сделать.

Дверь в трактир распахнулась.

Старик Коб, Грэм и Джейк устало вошли из блестящего полуденного солнца.

–Привет, Коут! – сказал старый Коб, оглядывая кучку людей заполнивших трактир.

–У тебя сегодня почти толпа народу!

– Вы пропустили большую часть, – сказал Баст.

– Какое-то время мы были совершенно безумны.

– Ничего не осталось для отставших, – спросил Грэм, опустившись на свой стул.

Прежде, чем он смог договорить, огромный человек шумя поставил свою пустую тарелку и аккуратно положил рядом с ней вилку.

– Это, – сказал он громовым голосом, – был прекрасный пирог.

Худая женщина с лицом в оспинках встала рядом с ним.

– Разве вы не ругали его, Элиас? – Сказала она резко.

– Нет причин для этого.

– О, дорогая, – сказал большой человек.

– Не ставьте это себе в упрек.

Дамфайн – особое яблоко, не так ли? – он улыбнулся сидящим вокруг людям.

– Сорт яблок из Атура?

– Если я правильно помню, он назван так в честь Барона Дамфайн.

Грэхам улыбнулся в ответ.

– Я думаю, я слышал, что да.

Женщина посмотрела на них.

– Я получил их от Бентона.

– О, – улыбнулся большой фермер.

– Тогда, это моя ошибка, – он взял кусочек и прожевал задумчиво.

– Я клянусь это был Дамфайн.

Может Бентон купил Дамфайн и не знает этого.

Его жена принюхалась, а затем когда увидела, что Хронист сидит без дела, потащила своего мужа.

Старый Коб смотрел им вслед, качая головой.

– Я не знаю, что нужно женщине, чтобы та была хотя бы немного счастлива.

– Но я надеюсь, что она найдет его, прежде чем заклюет старого Эли.

Джейк и Грэм проворчали что-то в знак согласия.

– Приятно видеть как народ заполняет это место, – Старый Коб посмотрел на рыжего бармена.

– Коут, ты прекрасно готовишь.

И у тебя лучшее пиво в радиусе двадцати миль.

– Все люди должны иметь предлог, чтобы остановиться.

Старый коб умозрительно постучал по носу.

– Ты знаешь, – сказал он хозяину таверны.

Вы должны приглашать певца или кого–нибудь еще по ночам.

Черт, даже мальчик Орисонов может немного играть на скрипке своего папы.

Я уверен, он был бы рад приехать за цену пары напитков. – Он оглянулся на гостиницу.

–Немного музыки – это то чего не хватает этому месту.

Трактирщик кивнул.

Выражение его лица было таким легким и дружелюбным, каким его не видели уже давно.

– Я думаю, ты прав, – сказал Коут.

Его голос был совершенно спокоен.

Это был совершенно нормальный голос.

Он был бесцветным и ясным как оконное стекло.

Старый Коб было открыл рот, но не успел чего-либо сказать как Баст тяжело ударил кулаком о бар.

– Выпивка? – спросил он мужчин сидящих у бара.

– Я предполагаю, вы хотели бы чего-нибудь особенного, прежде чем закончить обед.

Они хотели,и Баст стал хлопотать у бара, разливая пиво и передавая его в крепкие руки.

Через какое-то время, трактирщик со своим помощником двинулся на кухню, чтобы принести суп.

И хлеб с маслом.

И сыр.

И яблоки.

Глава 47
Интерлюдия—Пеньковый стих.

Хронист улыбнулся, добравшись до бара.

“Это работа целого часа,” сказал он гордо, когда сел.

"Я думаю, что в кухне осталось что–нибудь для меня?"

«Или что–нибудь из того пирога, который упоминала Эли?»– с надеждой спросил Джейк.

"Я тоже хочу пирог" сказал Баст, сидящий рядом с Джейком, потягивая свой напиток .

Хозяин улыбнулся, вытирая руки о фартук.

“Я думаю, что, возможно, не забыл оставить один, на всякий случай. Вы три вошли позже чем остальные.”

Старый Коб потер руки.

"Не могу вспомнить , когда у меня последний раз был теплый яблочный пирог", – сказал он.

Трактирщик вернулся в кухню.

Он вытащил пирог из духовки, нарезал его , и аккуратно положил части на блюдо.

Пока он нес их в таверну, он услышал громкий голос в другой комнате.

– Это тоже был демон, Джейк, – сердито сказал старый Коб.

"Я говорил вам вчера вечером, и я скажу вам еще сто раз.

Я не меняю свое мнение, как другие люди меняют собственные носки." Он поднял палец.

"Он позвал демона и тот укусил его приятеля и высосал его сок как из сливы.

Я слышал это от парня, который знал женщину, которая видела это непосредственно. Вот почему констебль и помошники пришли и перевезли его.

Общение с тёмными силами противозаконно в Амари."

Я все же говорю, что народ только думал, что это был демон,” Джейк упорствовал.

"Вы знаете, какие бывают люди"

"Я знаю людей." Старый Коб нахмурился.

"Я бывал гораздо дальше чем ты, Джейкоб.

И я также знаю свою собственную историю.”

Это был долгий момент напряженной тишины в баре прежде, чем Джейк отвёл взгляд.

“Я только говор'л,” он бормотал.

Трактирщик двинул миску супа к Хронисту.

"Что это тогда?"

Писец подарил трактирщику хитрый взгляд.

“Коб рассказал нам о суде над Квоутом в Имре,” сказал он с некоторым самодовольством в голосе.

“Разве ты не помнишь?

Он начал историю накануне вечером, но только сделал это на полпути. "

"Сейчас". Коб посмотрел вокруг, как будто кто-то дерзнул его прервать.

"Это было трудно.

Квоут знал, что если бы его признали виновным, они вздёрнули бы его и позволили бы ему висеть.” Коб сделал жест с одной стороны своей шеи как будто он держал петлю, наклоняя свою голову в её сторону.

“Но Квоут прочитал очень много книг, когда был в Университете, и он знал свои уловки.” Старый Коб остановился, чтобы взять кусок пирога и закрыл глаза на мгновение, пока жевал.

"О лорды и леди," сказал он себе.

"Это правильный пирог.

Я клянусь, что он лучше чем те, что обычно делала моя мать.

Она всегда была без гроша в кармане на сахар." Он сделал еще один укус и блаженное выражение распространилось на его обветренном лице.

"Так Квоут знал уловку?" спросил Хронист.

"Чего?

А." Коб казалось, погрузился в себя.

"Право.

Видите ли, есть две строки в Книге Пути, и если вы сможете прочитать их вслух на старом Тема, который знают только священники, то Железный закон говорит, что вы получите право рассматриваться как священник.

Это означает, что судья Содружества не сможет сделать этих проклятых вещей с тобой.

Если вы прочитаете эти строки, ваше дело должно быть решено церковными судами ".

Старый Коб ещё раз укусил пирог и жевал медленно, прежде чем проглотить.

“Те две строчки называют пеньковым стихом, потому что, если ты знаешь их, то сможешь удержать себя от того, чтобы быть повешенным.

Церковные суды не могут повесить человека, как видите. "

"Какие строчки?" спросил Баст.

"Я дорого бы дал чтобы знать" мрачно сказал Старый Коб.

"Но я не говорю на Тема.

Квоут не знал его сам.

Но он запомнил стих заранее.

Затем он сделал вид, что прочитал его и суд Содружества должен был отпустить его.

“Квоут знал, что у него было два дня, пока Правосудие Телин не смогло сделать все это по пути к Амари.

Таким образом, он приступил к обучению Тема.

Он читал книги и практиковался в течение дня и всю ночь.

И он был настолько умным, что в конце обучения мог говорить на Тема лучше, чем большинство людей, которые делали это всю свою жизнь.

"Тогда, на второй день перед тем, как явиться на Правосудие, Квоут смешал для себя зелье.

Оно было сделано из меда, и специального камня, который можно найти в мозге змеи, и растения, которое растет только на дне моря.

Когда он выпил зелье, то сделал свой голос таким сладкозвучным, что те кто слушал, не могли не согласиться с тем, что он говорил.

"Поэтому, когда Правосудие, наконец, явилось, на весь процесс потребовалось всего пятнадцать минут," сказал Коб, усмехаясь.

"Квоут дал прекрасную речь на идеальном Тема, все с ним согласились, и все они разошлись по домам."

"И жил он долго и счастливо," тихо сказал рыжеволосый человек из-за стойки.

В баре наступила тишина.

Внешний воздух был сух и горяч, полон пыли и запаха мякины.

Солнечный свет был тверд и ярок как слиток золота.

В Путеводном Камне было сумрачно и прохладно.

Мужчины только что закончили есть последние куски своего пирога, и в их кружках было все еще немного пива.

Таким образом, они сидели чуть дольше, сутулясь в баре с виноватым видом мужчин, слишком гордых, чтобы быть по-настоящему ленивыми.

"Я никогда сильно не беспокоился за Квоута в историях про него" как ни в чём ни бывало заметил трактирщик, пока собирал у всех тарелки.

Старый Коб оторвался от пива.

"Это так?"

Трактирщик пожал плечами.

"Если бы я хотел историю с магией, я позаботился бы, чтобы в ней был настоящий волшебник.

Такой как Таборлин Великий или Серафа или Хронист."

В конце бара, писец не подавился от кашля или испуга.

Он сделал паузу на полсекунды, прежде чем опустил ложку обратно в свою вторую тарелку супа.

Комната снова стала комфортно тихой, после того как тавернщик собрал последние из пустых тарелок и направился к кухне.

Но прежде чем он смог пройти через дверной проём, Грэхем заговорил.

"Хронист?" сказал он.

"Я никогда не слышал о нем."

Трактирщик обернулся, удивлённый.

"Ты не знаешь?"

Грэхем покачал своей головой.

"Я был уверен, что ты знаешь," сказал трактирщик.

"Он носит большую книгу, и всё что он записывает в неё, сбывается." Он поглядел на всех с надеждой.

Джейк тоже покачал своей головой.

Трактирщик повернуля к писцу в конце бара, который сосредоточил всё внимание на поглощении своей пищи.

"Я уверен, что вы слышали о нём," сказал Коут.

"Его называют Мастер Историй, и если он узнает один из твоих секретов, то он может написать все, что захочет о тебе в своей книге." Он посмотрел на писца.

"Разве вы никогда не слышали о нем?"

Хронист опустил глаза и покачал головой.

Он погрузил корочку своего хлеба в суп и съел его без слов.

Трактирщик удивился.

"Когда я был маленьким, я любил Хрониста больше Таборлина или любого из остальных.

В нём была какая-то часть крови Фэйри, и это делало его более чувствительным, чем обычный человек.

Он может видеть на сто верст в пасмурный день и слышать шепот сквозь толстую дубовую дверь.

Он может выслеживать мышь сквозь лес в безлунную ночь. "

"Я слышал о нём." сказал нетерпеливо Баст.

"Его меч называется Шкив, и лезвие изготовлено из цельного куска бумаги.

Он легкий, как пёрышко, но так остр, что если он порежет тебя, ты увидишь кровь, прежде чем даже чувствовуешь это. "

Трактирщик кивнул.

"И если он узнает твоё имя, он сможет написать его на лезвии меча и использовать его, чтобы убить вас за тысячи миль".

"Но он-то должен написать его собственной кровью", добавил Баст.

"И только кажется, что так много места есть на мече.

Он уже написал семнадцать имен на нем, так что не так уж много осталось места ".

"Раньше он был членом высокого королевского суда в Модеге", сказал Коут.

"Но он влюбился в дочь Его королевского высочества."

Грэхем и Старый Коб снова закивали.

Это была знакомая территория.

Коут продолжал: "Когда Хронист попросил жениться на ней, Его величество король разозлился.

Поэтому он дал Хронисту задание доказать, что он заслуживает. . .

." Трактирщик сделал драматическую паузу.

"Хронист может жениться на ней, если он найдёт что-нибудь более ценное, чем принцесса и принесёт это Его величеству королю."

Грэхем благодарно зашумел.

"Это задача с душком.

Что он сделал?

Ты не можешь принести что-то вернувшись и сказать: "Вот, это стоит больше, чем ваша маленькая девочка...

."

Трактирщик кивнул со всей серьёзностью.

"Так Хронист бродит по миру в поисках древних сокровищ и старой магии, надеясь найти что-то, что он может принести королю".

"Почему бы ему просто не написать о короле в своей волшебной книге?" спросил Джейк.

"Почему бы ему не записать 'а затем король перестал быть ублюдком и позволил им жениться' ".

"Потому что он не знает тайн короля," объяснил трактирщик.

"А Его величество король Модега знает какую-то магию и может защитить себя.

Самое главное, что он знает слабость Хрониста.

Он знает, что если ты обхитришь Хрониста в питье чернил, то он обязан выполнить три желания, которые ты спросишь у него.

И что ещё более важно, он знает, что Хронист не сможет контролировать тебя, если твоё настоящее имя надёжно сокрыто.

Имя Его величества короля написано в стеклянной книге, спрятанной в медную коробку.

И та коробка заперта в большом железном ящике, где никто не может коснуться её.”

Возник момент паузы, пока все присутствующие размышляли над этим.

Потом Старый Коб начал задумчиво кивать.

"Это последний кусочек щекотал мою память", сказал он медленно.

“Я, кажется, вспоминаю историю о том приятеле Хрониста, который собирался искать волшебный фрукт.

Любой, кто ел эти фрукты, мог внезапно узнать названия всех вещей, и у него появлялись такие же силы, как у Таборлина Великого.”

Трактирщик потёр подбородок, медленно кивая.

"Я думаю, что тоже об этом слышал," сказал он.

"Но это было так давно, что я не могу сказать, что помню все детали...

."

"Ну что ж" сказал Старый Коб, допив своё последнее пиво и пристукнув кружкой.

"Ничего такого, чтобы стыдиться, Коут.

Некоторые люди способны помнить, а некоторые нет.

Вы делаете прекрасный пирог, но все мы знаем, кто рассказчик где-то здесь ".

Старый Коб тяжело слез со своего стула и сделал знак Грэхему и Джейку.

“Двинулись тогда, мы можем идти вместе до Коровников.

Я расскажу вам обоим обо всём этом.

Этот Хронист, он высокий и бледный, и худой как рельс с черными как смоль волосами —”

Дверь трактира Каменный путь стукнув закрылась.

"Что, ради Бога, всё это было?" воскликнул Хронист.

Квоут покосился на Хрониста.

Он немного улыбнулся, незаметной улыбкой.

"Каково чувствовать это," спросил он, "когда знающие люди оттуда рассказывают истории о тебе?"

"Они не рассказывали истрий обо мне!" сказал Хронист.

"Это просто куча какого-то вздора."

"Не вздора," сказал Квоут, как-будто немного обидевшись.

"Это не может быть правдой, но это не значит, что это вздор." Он посмотрел на Баста.

"Мне понравился бумажный меч."

Баст просиял.

"Был приятно подумать над задачей короля, Реши.

Хотя я не знаю о крови Фэйри."

"Кровь Демона была бы слишком зловещей," сказал Квоут.

"Её нужно было покрутить."

“По крайней мере, я не желаю слушать их разговоры,” сказал Хронист замкнуто, подталкивая немного картофеля своей ложкой.

Квоут посмотрел вверх и мрачно усмехнулся.

"Ты не понимаешь, не так ли?"

Новая история как эта в день урожая?

Они были с ней, как ребёнок с новой игрушкой.

Старый Коб расскажет о Хронисте дюжине человек, в то время как они растащят сено и будут пить воду в тени.

Сегодня ночью в Шепово пробужденье, народ из десяти городов услышит о Мастере Историй.

Она распространится, как пожар в поле."

Хронист посмотрел назад и вперёд на них обоих, и на лице его проступил смутный ужас.

"Почему?"

"Это подарок," сказал Квоут.

"Ты думаешь, я хочу этого?" недоверчиво спросил Хронист.

"Славы?"

"Не славы," мрачно ответил Квоут.

"Перспективы.

Ты идешь копаться в жизнях других людей.

Вы слышите слухи и идёте, отрывая горькую правду из-под прекрасной лжи.

И ты считаешь, что у тебя есть право на это.

"Но ты не знаешь." Он пристально посмотрел на писца.

"Когда кто-то открывает тебе частичку своей жизни, он дарит её тебе, а не предоставляет то, что тебе должен."

Квоут вытер руки о чистую льняную тряпку.

“Я даю тебе свою историю со всеми суровыми нетронутыми истинами.

Все мои ошибки и глупости выложил голыми на свет.

Если я решу пропустить небольшой кусок, потому что мне скучно, я буду в своём праве.

Я не собираюсь изменять свои взгляды под влиянием рассказов некоторых фермеров.

Я не глупец."

Хронист посмотрел на свой суп.

"Это было немного неловко, не так ли?"

"Так," сказал Квоут.

Хронист посмотрел со вздохом и выдал небольшую, смущенную улыбку.

"Хорошо.

Ты не можешь винить меня за попытку ".

"Я могу, на самом деле", сказал Квоут.

"Но я считаю, что объяснил свою точку зрения.

И как бы то ни было, я извиняюсь за какие-либо проблемы, которые могут быть вызваны этим случаем для вас". Он показал в сторону дверей и вышедших фермеров.

"Я, возможно, иногда слишком резко реагирую."

Я никогда хорошо не отвечал на манипуляцию.”

Квоут вышел из-за бара, направляясь к столу, возле очага.

"Пойдёмте, вы оба.

Это испытание было утомительным делом.

Но оно имело важные последствия. "