Текст книги "Страх Мудреца. Дилогия (ЛП)"

Автор книги: Патрик Ротфусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 83 страниц)

Я уже прошел половину сада, когда понял, что она плачет.

Я остановился, там где стоял, не зная, что мне теперь делать.

Я хотел помочь, но не хотел вмешиваться.

Может, было бы лучше...

– Квоут!

Денна отбросила остаток груши, вскочила на ноги и побежала по лужайке ко мне.

Она улыбалась, но края ее глаз были красные.

Она вытерла обе щеки одной рукой.

– С тобой все в порядке? – спросил я.

Новые слезы набежали ей на глаза, но прежде чем они смогли упасть, она зажмурилась и резко встряхнула головой.

– Нет, – сказала она.

– Не совсем.

– Я могу помочь? – спросил я.

Денна вытерла глаза рукавом рубашки.

–Ты уже помогаешь тем, что ты здесь. – она сложила письмо в маленький квадрат и вложила его в свой карман.

Затем она вновь улыбнулась.

Это была не искусственная улыбка, которую ты надеваешь, как маску.

Это была истинная улыбка, прекрасная, ни смотря на слезы.

Затем она наклонила голову на бок, изучая меня, ее улыбка сменилась беспокойным взглядом.

– С тобой все в порядке? – спросила она.

– Ты выглядишь немного истощенным.

Я слабо улыбнулся.

Моя улыбка была натянутой и я знал это.

– У меня сейчас тяжелые времена.

– Надеюсь ты чувствуешь себя лучше, чем выглядишь, – сказала она нежно.

– Ты высыпаешься?

– Не очень, – признал я.

Денна набрала в грудь воздух, готовясь говорить, но промедлила и сжала губы.

– Есть что-то о чем ты хочешь поговорить? – спросила она.

– Я не знаю, смогу ли я чем-нибудь помочь, но... – она пожала плечами и переступила с ноги на ногу.

– Я сама сплю не очень хорошо.

И знаю каково это.

Ее предложение помощи застало меня врасплох.

Я почувствовал себя...

Сам не знаю, как я себя почувствовал.

Это не так просто выразить словами.

Это не было предложение помощи само по себе.

Мои друзья неустанно работают, помогая мне целыми днями.

Но готовность Сима помочь отличалась от этого.

Его помощь была надежной, как хлеб.

Но знание о ее заботе было подобно глотку теплого вина в зимнюю ночь.

Я почувствовал приятное тепло в груди.

Я улыбнулся ей.

Настоящей улыбкой.

Мое лицо приобрело странное выражение, интересно, как долго я хмурился, не замечая этого.

– Ты уже помогаешь тем, что ты здесь, – сказал я искренне.

– Мне достаточно видеть тебя, и настроение уже поднимается.

Она закатила глаза.

Ну конечно.

Один вид моего испачканного лица – универсальное лекарство.

– Особо не о чем говорить, – сказал я.

Мое невезение спуталось с моими неверными решениями, и я за это расплачиваюсь.

Изданное Денной хихиканье скорее напоминало всхлипывание.

– Я ничего не знаю о таких вещах, – призналась она, скривив губы.

– Хуже всего, когда ты сам по глупости виноват, правда?

Я почувствовал, что мои губы тоже скривились.

– Да, – согласился я.

– Сказать по правде, я бы предпочел слегка отвлечься на сочувствующего слушателя.

– Уж это я могу обеспечить, – усмехнулась она, беря меня за руку.

Господь знает, ты делал то же самое для меня так часто в прошлом.

Я шел рядом с Денной.

– Да?

– Бесконечное число раз, – сказала она.

– Легко забыть, когда ты рядом, – Она на секунду приостановилась, и мне пришлось тоже замереть, когда она соединила свою руку с моей.

– Нет, не так,

Я хочу сказать, когда ты рядом, легко забыть.

– Забыть что?

– Все, – ответила она, и нм мгновение из ее голоса исчезла вся игривость.

– Все худшее в моей жизни.

Кто я есть.

Так хорошо оказаться способной хоть на время уйти от самое себя.

Ты помогаешь в этом.

Ты моя гавань в бесконечном штормящем море.

Я захихикал.

– Я?

– Ты, – честно подтвердила она.

– Ты моя тенистая ива в солнечный день.

– А ты, – начал я, – приятная музыка в далекой комнате.

– Это хорошо, – сказала она.

– Ты нежданное пирожное в дождливый полуденный час.

– Ты припарка, которая вытягивает яд из моего сердца, – сказал я.

– Гм-м, – Денна с неуверенностью посмотрела на меня.

– Насчет этого не знаю.

Сердце, наполненное ядом, – не очень привлекательная мысль.

– Ага, – признался я.

– Это звучало лучше, прежде чем я это произнес.

– Вот это и происходит, когда ты смешиваешь свои метафоры, – сказала она.

И замолчала на секунду.

– Ты получил мою записку?

– Сегодня, – ответил я, позволяя нотке сожаления зазвучать в моем голосе.

– Всего лишь два часа назад.

– Вот как, – сказала она.

– Очень жаль, был хороший обед.

Я съела и за тебя.

Я пытался что-то сказать, но она просто улыбалась и качала головой.

– Я просто дразню тебя.

– Обед на самом деле – это просто предлог.

Мне нужно кое-что тебе показать.

Тебя не так-то просто найти.

Я уж решила, что придется дождаться завтра, когда ты будешь петь "У Анкера".

Внезапная резкая боль пронзила мне грудь, такая сильная, что даже превзошла радость от присутствия рядом Денны.

– Тебе повезло, что ты поймала меня сегодня, – признался я.

– Не уверен, что буду там играть завтра.

Она склонила головку на бок, глядя на меня.

– Ты ведь всегда поешь в Феллинг.

Не меняй этого.

Тебя не так-то просто найти.

– И это говоришь мне ты! – сказал я.

– Я ни разу не поймал тебя дважды в одном и том же месте.

– О да, уверена, ты всегда ищешь меня, – махнула она рукой, затем усмехнулась.

– Но это неважно.

Пойдем.

Уверена, это отвлечет тебя. – Она пошла быстрее, потянув меня за руку.

Ее энтузиазм был заразительным, и я вдруг поймал себя на том, что с улыбкой следую за ней по извивающимся улочкам Имре.

В конечном счете мы подошли к витрине какой-то лавки.

Денна встала передо мной, чуть ли не подпрыгивая от возбуждения.

Все следы слез исчезли, глаза ее ярко блестели.

Она закрыла руками мне лицо.

– Закрой глаза, – попросила она.

– Это сюрприз!

Я закрыл глаза, и она за руку провела меня вперед.

Внутри лавки царили сумрак и запах кожи.

Я услышал мужской голос: – Это он, да? – и глухой стук чего-то передвигавшегося.

– Ты готов? – Денна сказала мне в ухо.

Я мог расслышать улыбку в ее голосе.

Ее дыхание щекотало волосы, сзади закрывавшие мне шею.

– Понятия не имею, – честно ответил я.

Я чувствовал в ушах ее сдавленный смешок.

– Ладно.

– Открывай их.

Я открыл глаза и видел худого пожилого мужчину, стоявшего за длинной деревянной стойкой.

Пустой футляр для лютни стоял словно книга перед ним.

Денна купила мне подарок.

Футляр для моей лютни.

Футляр для моей украденной лютни.

Я шагнул поближе.

Длинный и изящный пустой футляр был покрыт гладкой черной кожей.

Без петель.

Семь блестящих стальных зажимов располагались по краю так, что верх приподнимался, как у крышки ящика.

Внутри был мягкий бархат.

Я протянул руку и коснулся обивки, найдя ее мягкой, но эластичной, как губка.

Бархат был толщиной чуть ли не в полдюйма и темно-бордового цвета.

Мужчина за стойкой улыбнулся.

– У вашей дамы хороший вкус, – сказал он.

– И серьезные намерения относительно своих желаний.

Он поднял крышку.

– Кожа смазанная и вощеная.

А под ней два слоя горного клена. – Он пробежался пальцем по нижней половине футляра, затем указал на соответствующую выемку на крышке.

– Сидит достаточно плотно, чтобы никакой воздух не мог не войти, не выйти.

Так что вам не придется беспокоиться, перемещая футляр из теплой влажной комнаты в ночной холод.

Он принялся защелкивать зажимы по краям футляра.

– Дама возражала против медных.

Так что эти из тонкой стали.

Когда все стало на место, крышка плотно прижималась к прокладке.

– Можете утопить в реке, но бархат внутри останется сухим. – Он пожал плечами.

– Конечно, со временем вода просочится через кожу.

Но что можно, то было сделано.

Перевернув футляр, он резко постучал костяшками пальцев по закругленному днищу.

Я использовал тонкий клен, поэтому футляр не громоздкий и не тяжелый, и укрепил его лентами из гланцской стали, – он махнул рукой в сторону ухмыляющейся Денны.

– Дама хотела Рамстоновскую сталь, но я объяснил, что несмотря на силу, Рамстоновская сталь еще и довольно хрупкая.

Гланцевская и легче, и сохраняет форму.

Он смерил меня взглядом.

– Если молодой хозяин желает, он может встать на днище футляра, и он не сломается. – Губы мужчины слегка поморщились, и он посмотрел на мои ноги.

– Хотя я предпочел бы, чтобы вы не делали этого.

Он снова перевернул футляр, возвращая его в нормальное положение.

– Должен признаться, это, пожалуй, самый замечательный футляр, который я сделал за двадцать лет. – Он скользнул от прилавка ко мне.

– Надеюсь, вы останетесь им довольны.

У меня не было слов.

Что редко бывало.

Протянув руку, я пробежался пальцами по коже.

Она была теплой и гладкой.

Я коснулся стального кольца, через который должен продеваться ремень, чтобы носить на плече.

Я посмотрел на Денну, практически пританцовывающую от радости.

Денна с нетерпением шагнула вперед.

– Это наилучшая часть, – сказала она, раскрывая зажимы с такой небрежной легкостью, что я мог бы сказать, что она уже проделывала это прежде.

Откинув крышку, она просунула внутрь пальчик.

Подкладка спроектирована так, что ее можно передвигать и регулировать.

Так что не важно, какая у тебя в будущем будет лютня, ее все равно можно вставить.

– И смотри! – Она надавила на бархат в месте горловины, покрутила пальцами, и крышка отскочила вверх, открывая внизу спрятанное пространство.

Она снова ухмыльнулась.

– Тоже моя идея.

– Это потайной карман.

– Тело Господне, Денна! – воскликнул я.

– Это, наверное, стоило тебе много денег.

– Ну, ты знаешь, – сказала она с притворной скромностью.

– у меня было отложено немного про запас.

Касаясь бархата, я пробежался пальцами внутри.

– Денна, я серьезно.

– Цена этого футляра не меньше, чем моей лютни...

– Я замолчал, внутри у меня все сжалось.

У меня ведь не было больше лютни.

– Вы, пожалуй, не будете возражать мне, – начал мужчина за стойкой, -

если только у вас не лютня из чистого серебра, что, по-моему, этот футляр стоит гораздо больше.

Я снова пробежался пальцами по крышке, чувствуя, как все сильнее сжимается у меня в животе.

Я не мог придумать, что мне сказать.

Как я мог сказать ей, что кто-то украл мою лютню после всех тех усилий, затраченных ею на этот прекрасный подарок мне?

Денна весело усмехалась.

Давай посмотрим, как будет в нем сидеть твоя лютня!

Она сделала жест рукой, и мужчина за стойкой вынес мою лютню и уложил ее в футляр.

Она сидела плотно, как перчатка.

Я начал плакать.

– Господи, я смущен! – воскликнул я, продув ноздри.

Денна слегка коснулась моей руки.

– Мне очень жаль, – повторила она в третий раз.

Мы вдвоем сидела на обочине перед лавкой.

И так достаточно плохо то, что я расплакался на глазах у Денны.

Мне бы хотелось успокоиться без того, когда на меня пялится владелец лавки.

– Я просто хотела, чтобы она точно укладывалась в футляр, – сказала Денна, все так же с виноватым видом.

– Я оставила записку.

– Ты должен был прийти на обед, и тогда бы я преподнесла тебе этот сюрприз.

– Ты вообще не должен был узнать, что лютни нет.

– Все в порядке, – сказал я.

– Очевидно, что нет, – возразила Денна, и в глазах ее начали скапливаться слезинки.

– Когда ты не появился, я не знала, что делать.

Я искала тебя повсюду прошлой ночью.

Стучалась в твою дверь, но ты не отвечал, – она посмотрела вниз, на ноги.

– Никогда мне не удается найти тебя, когда я отправляюсь на поиски.

– Денна, – начал я, -

все замечательно.

Она яростно покачала головой, стараясь не смотреть на меня, чтобы я не видел слез, льющихся по ее щекам.

– Нет, не замечательно.

Я должна была помнить.

Ты держишься за нее как за ребенка.

Если бы кто-нибудь в моей жизни смотрел хоть раз так на меня, как ты на свою лютню, я бы...

Голос Денны оборвался, и с трудом она проглотила комок в горле, прежде чем слова снова полились из ее уст.

– Я знала, что она самая важная часть в твоей жизни.

Вот почему я хотела, чтобы у тебя было для нее безопасное укрытие.

Я просто не подумала, что это будет... – Она снова проглотила комок в горле, сжав пальцы в кулак.

От напряжения ее тело чуть ли не трясло.

– Господи!

Я такая дура!

Никогда не думаю.

Всегда только так:

я все разрушаю.

Волосы Денны упали на ее лицо, так что я не мог видеть, какое на нем выражение.

– Что со мной не так? – сказала она тихим и гневным голосом.

– Ну почему я такая идиотка?

Почему не могу даже хотя бы одну вещь в своей жизни сделать правильно?

– Денна, – я должен был прервать ее, когда она умолкла на секунду, чтобы вдохнуть воздух.

Я положил руку на ее ладонь, чувствуя, как она замирает в оцепенении.

– Денна, – прервал я ее, – да откуда было тебе это знать.

Сколько времени ты играешь на своем инструменте?

Месяц?

И вообще, ты ведь никогда раньше и не владела им?

Она отрицательно покачала головой, по-прежнему скрывая лицо в волосах.

– У меня была эта лира, – тихо ответила она,

– но всего несколько дней до пожара. – Наконец она посмотрела на меня с выражением чистого страдания.

Глаза и нос были красными.

– Вот так всегда:

пытаюсь делать добро, но только все еще больше усложняю. – Она с несчастным видом посмотрела на меня.

– Ты не знаешь, на что это похоже.

Я рассмеялся.

Как же удивительно хорошо было снова смеяться.

Смех вырвался из низа живота в горло и наружу, словно звуки из золотого рожка.

Один лишь этот смех стоил трех горячих обедов и двадцать часов сна.

– Я точно знаю, на что это похоже, – сказал я, чувствуя синяки на коленях и натяжение полузаживших шрамов на спине.

Я раздумывал, не рассказать ли ей, сколько хлопот мне стоил возврат ее кольца.

Потом решил, что, пожалуй, сейчас у нее не то настроение, чтобы объяснять ей, как Амброс пытается прикончить меня.

– Денна, это я – владыка благих идей, превращающихся в дурные.

Она улыбнулась на это, фыркая и протирая глаза рукавом.

– Мы просто милая парочка сопливых идиотов, да?

– Ага, – согласился я.

– Мне так жаль, – повторила она, и ее улыбка снова угасла.

– Я просто хотела сделать приятное тебе.

– Но я не сильна в таких вещах.

Я взял пальцы Денны в свои руки и поцеловал их.

– Денна, – начал я совершенно искренне, – это самая приятная вещь, что кто-либо сделал для меня.

Она бестактно фыркнула.

– Чистая правда, – добавил я.

– Ты мой самый яркий пенни на дороге.

Ты стоишь больше, чем соль или луна в долгую ночную прогулку. Ты сладкое вино в моих устах, песнь в моем горле и смех в моем сердце.

Щеки Денны зарделись, но я продолжал, не обращая на это внимание:

– Ты слишком хороша для меня.

– Ты роскошь, которую я не могу себе позволить.

Несмотря на это, я настаиваю, чтобы ты пошла со мной сегодня.

Я куплю тебе обед и проведу часы, с восторгом описывая прелести того огромного чудесного ландшафта вокруг меня, который есть ты.

Я встал и рывком поднял ее.

– Я буду играть тебе музыку.

Я буду петь тебе песни.

И на весь остаток этого дня остальной мир не коснется нас. – Я вопросительно склонил голову.

Губы Денны изогнулись.

– Звучит мило, – сказала она.

– Мне бы хотелось исчезнуть из мира на все это короткое время полудня.

Через несколько часов я возвращался пешком в Университет, подпрыгивая на каждом шагу.

Я свистел.

Я пел.

Лютня на плече была легка как поцелуй.

Теплое солнце успокаивало.

Ветерок был прохладным.

Моя "удача" начала меняться.

Глава 31
Тигельная

Теперь, когда лютня снова была у меня в руках, остальная жизнь легко вернулась в прежнюю колею.

Моя работа в Артефактной стала полегче.

Занятия проносились одно за другим.

Даже Элодин казался более здравомыслящим.

Вот в таком беззаботном состоянии я нанес визит Симмону в алхимический комплекс.

На мой стук он открыл дверь и жестом указал мне проходить внутрь.

– Оно работает, – возбужденно сказал он.

Я закрыл дверь, и он подвел меня к столу, на котором были выстроены в ряд бутыли, трубки и угольно-газовые горелки.

Сим гордо улыбнулся и взял небольшую широкую банку – в таких хранят краски для лица или макияж.

– Ты можешь мне показать? – спросил я.

Сим зажег маленькую угольно-газовую горелку, и пламя начало лизать дно неглубокой железной кастрюли

С минуту мы стояли, прислушиваясь к шипению.

– У меня новые сапоги, – начал Сим, – поднимая ног, чтобы я мог рассмотреть.

– Они чудесны, – машинально ответил я, потом помедлил и пригляделся.

– Это сапожные гвозди? – недоверчиво спросил я.

Он зло ухмыльнулся.

Я рассмеялся.

Железная кастрюля разогрелась, и Сим, открутив крышку банки, вдавил подушечку указательного пальца в находящуюся внутри прозрачную субстанцию.

Затем, слегка покраснев, он поднял руку и прижал кончик пальца к поверхности горячей железной кастрюли.

Я поморщился.

Сим самодовольно улыбнулся и на долгий вдох застыл прежде, чем убрал палец.

– Невероятно – воскликнул я.

– Вы, ребята, делаете тут безумные вещи.

Тепловой экран.

– Нет, – серьезно ответил Сим.

– Мысль совершенно не в том направлении.

Это не экран.

И не изолятор.

Это вроде еще одного слоя кожи, который сгорает прежде, чем сама кожа почувствует жар.

– Вроде воды, защищающей твои руки, – сказал я.

Сим снова покачал головой.

– Нет, вода проводит тепло.

А это нет.

– Так это же изолятор.

– Ладно, – не в силах уже спорить, согласился Сим.

– Просто заткнись и слушай.

Это алхимия.

Ты ничего не знаешь об алхимии.

Я сделал успокаивающий жест.

– Я знаю.

Я знаю.

– Тогда, скажи это.

Скажи, «Я ничего не понимаю в алхимии».

Я сердито посмотрел на него.

– Алхимия – это не просто химия с чем-то еще в дополнение, – начал он.

– Это означает, что если ты меня не будешь слушать, ты начнешь делать собственные поспешные выводы – и точно ошибочные.

Беспочвенные и ошибочные.

Я сделал глубокий вдох и выдохнул:

– Ладно.

Расскажи мне.

– Ты должен быстро нанести это, – сказал он.

– У тебя будет примерно десять секунд, чтобы нанести это ровным слоем на кисти и предплечья. – Он жестом указал на свою руку.

– Оно не стирается, но ты немного потеряешь, если будешь слишком сильно тереть руки.

Совсем не касайся лица.

Не три глаза.

Не трогай нос.

Не кусай ногтей.

Оно типа яда.

– Типа? – спросил я.

Он меня проигнорировал, все внимание обращая к пальцу, который перед этим прижимал к горячей железной кастрюле.

– Это не похоже на латные перчатки.

Как только оно оказывается под воздействием жара, оно начинает сгорать.

– Будет какой-нибудь запах? – спросил я.

– Есть что-то, что удалит его?

– Нет. На самом деле в техническом плане оно не сгорает.

Оно просто распадается.

– И на что же оно распадается?

– На вещи, – раздраженно ответил Симмон.

– Оно распадается на сложные вещи, которые тебе не понять, поскольку ты ничего не знаешь об алхимии.

– А дышать безопасно? – уточнил я.

– Да.

– Иначе я бы не дал это тебе.

Это старая формула.

Проверенная и верная.

Теперь, поскольку оно не передает тепло, твои руки двигаются прямо от предмета, ощущаемого как холодного, и плотно прижимаются к чему-нибудь обжигающе горячему. – Он многозначительно посмотрел на меня.

– Советую тебе перестать касаться горячих поверхностей прежде, чем оно истощится.

– Как я могу понять, что оно вот-вот истощится?

– Ты и не можешь, – просто ответил он.

– Вот почему я советую использовать нечто иное, чем твои голые руки.

– Чудесно.

– Если смешать с алкоголем, оно превратится в кислоту.

Хотя и довольно слабую.

Тебе понадобится много времени, чтобы смыть его.

Если оно смешается с небольшим количеством воды, вроде пота, это нормально.

Но если воды много, скажем, в пропорции сто к одному, оно становится легковоспламеняющимся веществом.

– А если я смешаю с мочой, то оно превратится в изысканню конфетку? – рассмеялся я.

– Ты не заключал пари с Вилемом о том, насколько у меня хватит терпения?

Ничего не станет легковоспламеняющимся, когда ты смешаешь это с водой.

Глаза Сима сузились.

Он поднял пустой тигель.

– Ладно, – сказал он.

– Теперь наполни его.

По-прежнему улыбаясь, я направился к канистре с водой в углу комнаты.

Она ничем не отличалась от аналогичных в Артефактной.

Чистая вода важна для артефакции, особенно когда вы смешиваете глину и охлаждающиеся металлы и не хотите загрязнения.

Я плеснул немного воды в тигель и принес его обратно Симу.

Он опустил кончик пальца в него, поводил кругами и налил в горячую железную кастрюлю.

Густое оранжевое пламя с яростью устремилось вверх на три фута, пока не замерцало и не потухло.

Сим с легким стуком поставил пустой тигель и мрачно посмотрел на меня.

– Скажи это.

Я потупил взор.

– Я ничего не знаю об алхимии.

Сим кивнул, выглядя довольным.

– Верно, – согласился он, снова поворачиваясь к столу.

– Давай снова займемся этим.

Глава 32
Кровь и пепел

Листья хрустели под ногами, пока я проделывал свой путь через лес к северу университета.

Чтобы ясно видеть, бледного лунного света, проникающего сквозь голые деревья было недостаточно, но я столько раз проделывал этот путь, что знал его наизусть.

Я почувствовал дым костра задолго до того как услышал голоса, и увидел свет сквозь деревья.

Оно не было особенно чистым, просто тихое место позади обнажившихся скал.

Части полевых камней и упавшее дерево обеспечивали местами для сидения.

Яму для костра я вырыл сам несколько дней назад.

Она была около фута глубиной и шесть в диаметре, выложеная по краям камнями.

Это прикрывало маленький походный костер горевший в ней.

Все остальные уже были сдесь.

Мола и Фела делили места на бревне.

Вильям сидел на корточках на камне.

Сим срестив ноги сидел на земле и тыкал в огонь палкой.

Вил осматривался когда я вышел из за деревьев.

В мерцающем свете костра его глаза выглядили темными и бездонными.

Они с Симом следили за мной в течени почти двух оборотов.

"Ты опоздал", сказал он.

Сим поднял на меня глаза, улыбающийся как всегда, но и на его лице проступало истощение.

"Это закончено?" спросил он взволновано.

Я кивнул.

Расстегнув манжету я закатал рукав, чтобы показать железный диск чуть больше республиканского пени.

Он был покрыт прекрасным сигалдри и инкрустирован золотом.

Мой новый законченный грэм.

Он был привязан на внутренней стороне моего предплечья парой кожаных шнуров.

Одобрение исходило от группы.

"Интересный способ ношения". Сказала Мола.

"По – варварски модно"

"Лучше всего работает при контакте с кожей" – Я объяснил.

"И мне нужно хранить его от посторонних глаз, так как я не должен даже знать как его сделать"

"Практичный и стильный", сказала Мола.

Симмон подошел и присмотрелся, дотронувшись до него пальцем.

"Выглядит таким маленьким... -аааах", Вскричал Сим, отпрыгнув назад, тряся своей рукой.

"Проклятье", выругался он, смутившись.

"Извини."

"Просто немного испугался."

"Вот дерьмо", сказал я с участившимся сердцебиением.

"Что такое?"

"Ты когда нибудь притрагивался к знаку Арканума?"

"Тот что тебе дают когда ты становишься полноправным арканистом?"

Я кивнул.

"Он него шла некая вибрация."

Я перестал чувствовать руку, как будто она онемела."

Сим кивнул, глядя на грамм, потряхивая рукой.

"Ощущение было то же.

Я удивился."

"Я не знал что знаки Арканума одновременно являются граммами." Сказал я.

"Хотя это имеет смысл".

"Ты уже испытал его?" Спросил Вильям.

Я потряс головой.

"Было бы немного странно испытывать его на самом себе", признался я.

"Ты хочешь чтобы кто нибудь из нас это сделал?" Симмон рассмеялся.

"Ты прав, конечно же это вполне нормально".

"Также я подумал что было бы удобно иметь рядом врача." Я кивнул в сторону Молы.

"На всякий случай."

"Не знала, что мои профессиональные навыки сегодня понадобятся." Запротестовала Мола.

"Я не взяля свой аптечный набор."

"Не думаю что он бы понадобился", сказал я вытащив кусок симпатического воска из моего плаща и помахал им.

"Кто хочет начать?"

После секундного молчания Фела подняла свою руку.

"Я сделаю куклу, но не буду тыкать в нее булавкой."

"Вената", сказал Вильям.

Симмон пожал плечами.

"Хорошо, давай я это сделаю."

Наверное."

Я передал кусок воска Феле и она начала разогревать его в руках.

"Хочешь испоьлзовать волос или кровь?", мягко спросила она.

"Оба." сказал я, пытаясь скрыть растущую тревогу. "Мне нужны быть абсолютно уверенным в этом, если я смогу сегодня спать." Я вытащил иголку, кольнул конец своей ладони и смотрел на появляющуюся яркую каплю крови.

"Это не сработает." Сказала Фела, все ещё разминая воск своими руками.

"Кровь не смешается с воском.

"Она просто поделится на капли и брызнет наружу." \"ОНа просто свернется и брызнет наружу."

"И откуда ты знаешь это в таких мелких подробностях?", поддразнил Симмон с беспокойством.

Фела покраснела, наклонив немного голову, тем самым позволив своим длинным волосам упасть с её плечей.

"Свечи."

"Когда ты изготавливаешь цветные свечи, ты не можешь использовать акварельные красители.

"Они должны быть на основе порошка или масла.

Проблема в растворимости.

Полярные и неполярные выравнивания."

"Люблю Университет," сказал Сим Вильяму на другом конце костра.

"Образованные женщины намного более привлекательны."

"Хотела бы сказать тоже самое," сухо сказала Мола.

"Но я никогда не встречала образованных мужчин."

Я нагнулся и взял щепотку пепла от кострища, затем растер его на ладони где он смешался с кровью.

"Должно сработать", сказала Фела.

"Плоть сгорит,

И в пепел превратится всё", произнес Вилем мрачным голосом и повернулся к Симмону.

"Так ли говорится в твоей священной книге?"

"Это не моя священная книга", сказал Симон.

"Но ты был близок.

'Раз в пепел возвратится всё, и эта плоть испепелиться.'"

"Вам обоим явно нравится общество друг друга", сухо заметила Мола.

"Я с облегчением мечтаю о спокойном ночном сне", сказал Вилем.

"Сегодняшнее вечернее развлечение это кофе после торта."

Фела протянула шарик мягкого воска и я вдавил в него мокрый пепел.

Она смешала воск с пеплом, а затем начала формировать его. Ее пальцы превратили воск в человекоподобную куклу, в несколько ловких движений.

Она держала куклу так что бы остальные могли видеть.

–Голова Квоута больше этой, – сказал Симон с мальчишечьей улыбкой на лице.

–У меня еще есть гениталии, – Я взял куклу из рук Феллы и вложил волосок на ее голову.

“Но в определенный момент реализм перестает иметь смысл.” Я подошел к Симу, вручил ему куклу и длинную булавку.

Он взял их в руки, переводя взгяд с одного предмета на другой.

Ты все еще уверен в этом?

Я кивнул.

–Ладно,– Сим сделал глубокий вдох и расправил плечи.

Он сконцентрировал взгляд на кукле. Его лоб покрылся морщинами от напряжения.

Я согнулся и крича схватился за ногу.

Фэла ахнула.

Вилем схватился за ногу.

Симмон дернулся и с паникой в широко раскрытых глазах, отстранил булавку и куклу далеко друг от друга.

Он дико посмотрел на всех.

–Я...

Я не...

Я выпрямился отряхивая свою рубашку.

–Нужна практика, – сказал я.

–Крик был слишком девичьим?

Симон расслабился.

–Будь ты проклят, – сказал он слабо смеясь.

–Это не смешно ублюдок. – Он продолжал смеятся пока не вытер пот со лба.

Вилем пробормотал чтото на Сиару и вернулся на свое место.

–Вы трое так же хороши как странствующая труппа, – Сказала Мола.

Симон сделал глубокий вдох.

Он передёрнул своими плечами и поднял куклу и булавку перед ним.

Его руки дрожжали.

–Тэлле все равно, – сказал он.

Вы адски испугались изза меня.

Я не могу повторить это снова.

"Ради бога." Мола встала и обошла яму с огнем, чтобы встать напротив Симмона.

Она протянула руки.

"Дай это мне." Она взяла куклу и булавку и повернулась, чтобы посмотреть мне в глаза.

"Ты готов?"

"Секунду." После двух оборотов постоянной бдительности, перестать удерживать Алар, который защищал меня, было как разжать руку затвердевшую от сжимания чего-то слишком долго.

Через мгновенье, я встряхнул головой.

Без Алара я чувствовал себя странно.

Почти голым.

"Не сдерживайся, просто уколи меня в ногу, на всякий случай."

Мола замерла, прошептала связывание, и проткнула булавкой ногу куклы.

Тишина.

Все неподвижно уставились на меня.

Я ни чего не почувствовал.

"Я в порядке," я сказал.

Все снова начали дышать, как я дал Моле удивленный взгляд.

– Это правда все, что у тебя было?

– Нет, – ответила Мола честно, вытаскивая иголку из ноги куклы и присаживаясь, чтобы подержать ее над огнем.

– Это был тест на благородство.

Я не хотела снова слушать твой девчачий крик, – она вытащила иголку из огня и встала.

– В этот раз я собираюсь зарядить по полной, – она держала иглу над куклой, глядя на меня.

Ты готов?

Я кивнул.

Она закрыла глаза на секунду, затем пробормотала связь и воткнула горячую иглу в ногу моммета.

Металл грамма был холодным внутри моей руки, и я ощутил краткое давление в икре, будто кто-то ткнул в меня пальцем.

Я взглянул вниз, чтобы убедиться, что Симмон не решил отомстить мне за что-нибудь, ткнув в меня палкой.

Не глядя на нее, я пропустил, что Мола сделала дальше, но ощутил еще три глухих укола, по одному в каждой руке и еще один в мышце чуть выше колена.

Грамм стал холоднее.

Я услышал, как охнула Фела, и поднял взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Мола – хмурая и уверенная – кинула моммет в сердце пламени, бормоча еще одну связь.

Когда восковая кукла пролетела через воздух, Симмон удивленно вскрикнул.

Вилем снова встал, почти кидаясь к Моле, но было слишком поздно, чтобы ее остановить.

Моммет приземлился среди красных углей, взорвавшись искрами.

Мой грамм стал почти до боли ледяным в руке, когда я безумно рассмеялся.

Все повернулись, глядя на меня, их выражения были разными масками ужаса и недоверия.

– Я в порядке,– сказал я.

«Хотя ощущение действительно очень странное.

Это приятно.

Как стоять на теплом душном ветре.

Грамм в моей руке стал ледяным, а затем странное ощущение прекратилось, когда кукла растаяла, разрушая симпатическую связь.

Огонь разгорелся сильнее, когда начал гореть воск.

– Это было больно? – спросил обеспокоенно Симмон.

– Ни чуточки, – сказал я.

– И это все, что я смогла сделать, – произнесла Мола.

– Чтобы сделать что-то большее, мне бы понадобился горн в моем распоряжении.

– И она Эльте, – сказал самодовольно Симмон.

– Готов поспорить, она в три раза лучший симпатист, чем Эмброс.

– Как минимум, в три, – сказал я, – но если бы кто-то и попытался использовать горн, это был бы Эмброс.

Можно сломать грамм, если бросить в него что-нибудь с достаточной силой.

– Значит, завтра все по плану? – спросила Мола.

Я кивнул.

– Я лучше буду в безопасности, чем раненым.

Симмон ткнул палкой в костер там, где упала кукла.

– Если Мола сможет постараться, и ты станешь в безопасности, этого может быть достаточно, чтобы и Деви тоже от тебя отстала.

Это позволит тебе дышать свободней.

На секунду воцарилось молчание.

Я задержал дыхание, надеясь, что Фела и Мола не станут добавлять свои замечания к этой фразе.

Мола подняла бровь, глядя на меня.

– Деви?

Я одарил Симмона недовольным взглядом, он жалобно посмотрел в ответ, как собака, которая знает, что получит пинка.

– Я одолжил немного денег у кое-кого по имени Деви, – сказал я, надеясь, что ее удовлетворит этот ответ.

Мола продолжала смотреть на меня.

– И?

Я вздохнул.

Обычно я бы постарался избежать данной темы, но Мола была настойчива в подобных вопросах, а мне отчаянно нужна была ее помощь в завтрашнем плане.