Текст книги "Страх Мудреца. Дилогия (ЛП)"

Автор книги: Патрик Ротфусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 83 страниц)

Глава 51
Страх всех мудрецов.

Я зашел в Эолиан, где меня ждал Трепе, фактически танцевавший от нетерпения.

Он сказал мне, что нашел судно, отправляющееся вниз по реке меньше чем через час.

К тому же, он уже оплатил мой путь до Тарбеана, откуда я легко смог бы отправиться на восток.

Двоем мы отправились к пристани, прибыв туда, когда судно уже проходило свои заключительные приготовления.

Трепе, покрасневший и пыхтящий от нашей оживленной прогулки, торопился надавать мне советов на всю жизнь в течение трех минут.

"Maeр – старая, старая кровь,” сказал он.

Не как большинство мелкой знати из этих краев, которая не может сказать вам, кто их прадеды.

Так что относись к нему с уважением."

Я закатил глаза.

Почему все всегда ожидали, что я буду вести себя так плохо?

– И помни, – сказал он.

– Если ты будешь выглядеть преследующим деньги, то они увидят в тебе провинциала.

Как только это произойдет, никто не будет воспринимать тебя всерьёз.

Ты здесь, чтобы снискать благосклонность.

Это игра с высокими ставками.

Кроме того, состояние следует за пользой, как они говорят.

Если ты получишь одно, у тебя будет и другое.

Это похоже на то, что писал Теккам: – Цена головы простая вещь, поэтому головы часто ищут...

– ..., но некоторые вещи перестают оценивать: смех, страна, и любовь никогда не покупаются. – Я закончил.

Это была на самом деле цитата из Грегана Малого, но я не стал настаивать.

– Хой там! – Загорелый, бородатый человек кричал нам с палубы корабля.

Он клянется, что уйдёт, если его не будет здесь через две минуты.

Ты бы постарался, чтобы быть на борту к тому времени. – Он побрел, не дожидаясь ответа.

– Обращайся к нему со всем изяществом, – Tрепе продолжал, как будто мы не были прерваны.

– И помни: говори меньше всех, если тебя чаще всех слышат.

Ох! – Он достал запечатанное письмо из нагрудного кармана.

– Вот твоё рекомендательное письмо.

Я могу послать еще одну копию по почте, чтобы он знал, что надо ждать.

Я подарил ему широкую улыбку и схватил за руку.

–Спасибо, Денн, – сказал я искренне.

– За всё.

Я ценю всё это больше, чем вы думаете.

Трепе отмахнулся от комментария.

– Я знаю, ты будешь блистать.

Помни, что нужно найти хорошего портного, когда ты туда доберёшься.

Мода может измениться.

Как говорится: – Узнаешь леди по её манерам, а джентльмена по одежде.

Я опустился на колени и открыл футляр моей лютни.

Переместив лютню в сторону, я нажал крышку тайника и открыл её.

Я засунул запечатанное письмо Трепе внутрь, где оно присоединилось к полому рогу с рисунком Нины и небольшим мешком сушеных яблок, которые я туда положил.

Не было ничего особенного в высушенном яблоке, но по моему мнению, если ты имеешь секретное отделение в футляре своей лютни и не используешь его, чтобы скрыть вещи, в этом есть что-то ужасно, ужасно неправильное.

Я щелкнул, закрыв застёжки, повторно закрепляя крышку, затем встал, и собрал свои вещи, готовый сесть на корабль.

Трепе внезапно схватил меня за плечо.

– Я чуть не забыл!

Алверон упоминал в одном из своих писем, что молодые люди в его дворе играют на деньги.

Он думает, что это прискорбная привычка, поэтому держись подальше от них.

И помните, маленькие таяния составляют большие наводнения, так что вдвойне опасайтесь медленно изменяющегося сезона.

Я увидел, что кто-то бежит по доку к нам.

Это был человек с худым лицом, который ранее проходил мимо Элодина и меня на Каменном мосту.

Он нёс обернутый в ткань пакет под одной рукой.

– Я предполагаю, что это их пропавший без вести моряк,– быстро сказал я.

– Лучше мне быть на борту. – Я заключил Трепе в быстрые объятия и попытался убежать, прежде чем он смог дать мне ещё больше советов.

Но он поймал меня за рукав, когда я обернулся.

– Будь осторожен по дороге туда, – сказал он, выражая тревогу.

– Помни: Есть три вещи, которые боятся все мудрецы: море в шторм, ночь без луны, и гнев мягкого человека.

Моряк миновал нас, и ударил по сходням забегая, и не обращая внимания на трясущуюся палубу и шум под ногами.

Я одарил Трепе ободряющей улыбкой и последовал за ним по пятам.

Два жилистых мужчины вытащили доску и я помахал напоследок Трепе.

Приказы были отданы, мужчины заняли свои места, и судно пришло в движение.

Я повернулся лицом к реке, к Тарбеан, в сторону моря.

Глава 52
Короткая поездка.

МОЙ МАРШРУТ БЫЛ простым.

Я дожен был отравиться вниз по реке в Тарбеан, через пролив Рефтинга, вдоль побережья в сторону Джанпуя, затем вверх по реке Арранд.

Это было длинее, чем путешествие по суше, но в конечном счете лучше.

Даже если бы я мог купить почтовое письмо и менять лошадей при каждой возможности, это всё дало бы мне всего три оборота, чтобы достигнуть Северена по суше.

И большая часть этого пути проходила через южный Атур и Небольшие Королевства.

Только священники и дураки ожидали, что дороги в той части мира будут безопасны.

Водный маршрут был на несколько сотен миль длинее, но судам в море не приходилось остерегаться скручивания и поворотов дороги.

И в то время как хорошая лошадь может установить лучший темп чем судно, Вы не можете ехать верхом день и ночь, не останавливаясь, чтобы отдохнуть.

Водный маршрут занял бы приблизительно дюжину дней, в зависимости от погоды.

Из–за любопытства я тоже был рад следовать морским маршрутом.

Я никогда не был на любой воде больше, чем река.

Моя единственная реальная озабоченность состояла в том, что не было ничего, что могло бы развеять мою скуку кроме ветра, волн, и матросов для компании.

Несколько неудачных осложнений возникли во время поездки.

Короче говоря, был шторм, пиратство, предательство, и кораблекрушение, но чуть в другом порядке.

Также само собой разумеется, что я сделал очень много вещей, некоторые героические, некоторые опрометчивые, некоторые умные и смелые.

В течение моей поездки я был ограблен, утоплен, и оставлен без денег на улицах Джанпуя.

Чтобы выжить, я выпрашивал корки, украл мужские башмаки, и декламировал стихи.

Последнее особенно должно было показать, насколько в действительности отчаянным было моё положение.

Однако, поскольку эти события имеют мало общего с сердцем истории, я должен опустить их в пользу более важных вещей.

Просто скажу, что мне потребовались шестнадцать дней, чтобы достигнуть Северена.

Немного дольше чем я рассчитывал, но зато во время поездки я не скучал.

Глава 53
Шир.

Я хромал через ворота Северена оборванный, без денег, и голодный.

Я не новичок в голоде.

Я знаю, какие бесчисленные формы он принимает внутри вас.

В данном голоде не было ничего ужасного.

Я съел два яблока и немного солёной свинины день назад, так что этот голод был просто болезненным.

Это был не тот ужасный голод, что оставляет вас слабым и дрожащим.

Я был в безопасности от этого не менее восьми часов или около того.

За последние два оборота все моё имущество было потеряно, уничтожено, украдено или заброшено.

Единственным исключением была моя лютня.

Чудесный футляр Денны окупил себя десять раз за время моей поездки.

Помимо спасения моей жизни однажды, он защитил мою лютню, письмо Трепе с рекомендациями, и бесценный рисунок Нины о чандрианах.

Вы можете заметить, я не включал свою одежду в список своего имущества.

Есть две веские причины для этого.

Прежде всего, вы действительно не могли бы назвать неряшливые тряпки, которые я носил, одеждой, не притягивая правду за уши.

Во-вторых, я украл их, так что было бы не правильно претендовать на них, как на свои собственные.

Наиболее раздражающей была потеря плаща от Фелы.

Я был вынужден его разорвать и использовать для повязок в Джанпуй.

Почти так же плохо было то, что мой с трудом завоеванный грэм теперь лежит где-то глубоко под холодными, темными водами Сентийского моря.

Город Северен был разделён на две неравные части высокой, белой скалой.

Основная деловая жизнь города проходила в большей части города, у подножия этой скалы, метко названной Шир.

На вершине Шира была меньшая часть города.

Она состояла в основном из поместий и владений, принадлежащих знати и богатым купцам.

Кроме того, присутствовало сопутствующее число портных, ливрейных лакеев, театров и борделей, необходимых для обеспечения потребностей высшего класса.

Резко очерченная скала из белого камня выглядела так, как будто тянулась в небо, чтобы дать знати лучший вид на округу.

Она уходила на северо-восток и юг, теряя высоту и стать, но там, где она делила пополам Северен, она достигала двухсот футов в высоту, и была крута как стена сада.

В центре города широкий полуостров скалы выступал из Шира.

На самом верху пронзающего небо выступа скалы было расположено владение Маера Алверона.

Ограждавшие его каменные стены были видны из любой точки города внизу.

Эффект был пугающим, как будто наследственный дом Маера всматривался на вас вниз.

Увидеть его без монеты в кармане или приличного костюма на моей спине было довольно страшно.

Я планировал взять письмо Трепе прямо к Маеру несмотря на мое потрёпанное состояние, но увидев высокие каменные стены, я понял, что мне, вероятно, не позволят пройти через парадную дверь.

Я выглядел как грязный нищий.

У меня было немного средств и ещё меньше вариантов, из чего выбирать.

За исключением Амброза в нескольких милях на юг в баронстве его отца, я не знал ни единой души во всём Винтасе.

Раньше я попрошайничал и воровал.

Но только тогда, когда у меня не было других вариантов.

Это – опасные занятия, и только полный дурак сделает попытку совершить их в незнакомом городе, уже не говоря о полностью новой стране.

Здесь в Винтасе, я даже не знал, какие законы я мог бы нарушить.

Поэтому я стиснул зубы и принял единственно возможный для меня вариант.

Я бродил босиком по булыжным улицам Нижнего Северена до тех пор, пока не нашёл ломбард в одном из лучших районов города.

Я стоял на другой стороне улицы большую часть часа, наблюдая, как люди приходят и уходят, пытаясь придумать какой-нибудь лучший вариант.

Но у меня просто ничего не было.

Таким образом, я убрал письмо Трепе и картинку Нины из секретного отделения футляра лютни, пересек улицу, и заложил лютню и футляр за восемь серебряных ноблей и расписку на срок оборота.

Если вы привыкли вести лёгкую жизнь, и никогда не попадали к ломбардистам, позвольте мне объяснить.

Расписка была своего рода квитанцией, и с ней, я мог выкупить свою лютню за ту же самую сумму денег, если я делал это в течение одиннадцати дней.

На двенадцатый день она переходила в собственность держателей ломбарда, которые, несомненно, смогут продать её в десять раз дороже.

Вернувшись на улицу, я взвесил монеты.

Они казались тонкими и несущественными по сравнению с кельдской валютой или тяжелыми пенни Содружества, с которыми я был знаком.

Тем не менее, деньги тратят во всём мире и семь ноблей позволили мне купить прекрасного вида костюм, который мог бы носить джентльмен, наряду с парой мягких кожаных ботинок.

На то, что осталось я постригся, побрился, принял ванну, и купил первую приличную еду за три дня.

После этого я снова стал бедным, но почувствовал себя гораздо более уверенным в себе.

Тем не менее, я знал, эти трудности прокладывали мой путь к Маеру.

Люди с его уровнем власти живут, окруженные многими слоями защиты.

Есть общепринятые, изящные способы проходить эти слои: рекомендации и аудиенции, сообщения и кольца, визитные карточки и целование задницы.

Но у меня было только одиннадцать дней, чтобы выкупить мою лютню, время было слишком дорого.

Мне нужно было как можно быстрей установить контакт с Алвероном.

Поэтому я решил пойти к подножию Шира и поискать там маленькое кафе,

которое обслуживает благородную клиентуру.

Я использовал одну из своих оставшихся монет, чтобы купить кружку шоколада и место с видом на галантерейщика через улицу.

Последующие несколько часов я слушал сплетни, которые проходят через такие места.

Даже лучше, я завоевал доверие умного мальчика, который зарабатывал в кафе тем, что ожидал, когда опустеет моя кружка и предлагал наполнить, если я этого захочу.

С его помощью и случайного подслушивания, я очень многое узнал о дворе Маера в течение короткого промежутка времени.

В конечном счете, тени становились все длиннее, и я решил, что пора двигаться.

Я подозвал мальчика и показал на противоположную сторону улицы.

–Ты видишь этого господина?

В красном жилете?

–Да, сэр.

–Ты знаешь кто это?

– Эсквайр Бергон.

Мне нужен был кто-то более важный, чем он.

–А как на счет того, в ужасной желтой шляпе?

Мальчик спрятал улыбку.

–Это Баронет Петтур.

Отлично.

Я встал и хлопнул Джима по спине.

– У тебя хорошая память.

Будь здоров. – Я дал ему пол пенни и побрел туда, где стоял баронет, перебирая застёжку темно-зеленого бархата.

Само собой разумеется, что с точки зрения социального положения, нет никого ниже, чем Эдема Руэ.

Даже если оставить в стороне мою наследственность, я был безземельным простолюдином.

Это означало, что в плане социального положения баронет был настолько выше меня, что, если он был звездой, я бы не смог увидеть его невооруженным глазом.

Люди моего положения должны обращаться к нему "милорд", не смотреть в глаза и низко и смиренно кланяться.

По правде говоря, человеку моего общественного положения, не стоит с ним вообще говорить.

Конечно, в Содружестве все было по-другому.

И Университет был особенно равноправным.

Но даже там, благородные были богаты, могущественны и имели хорошие связи.

Такие дюди, как Амброз всегда будут ни в грош не ставить простолюдинов, вроде меня.

И если все становилось действительно сложно, он всегда мог прикрыть дело или подкупить судью, чтобы вытащить себя из беды.

Но сейчас я был в Винтасе.

Здесь Амброзу не нужно подкупать судью.

Если бы я случайно толкнул Баронета Петтура на улице, пока я еще был босиком и в грязи, он мог бы высечь меня до крови, потом вызвать констебля, чтобы арестовать меня за нарушение общественного порядка.

Констебль с улыбкой и кивком так бы и сделал.

Позвольте мне попытаться сказать это более лаконично.

В Содружестве, дворяне – это люди с властью и деньгами.

В Винтасе, дворяне имеют власть и деньги и честь.

Многие правила на них просто не распространяются.

Это означало, что в Винтасе социальный ранг был крайне важен.

Это означало, что если баронет поймет, что я ниже его, он будет господствовать надо мной, в буквальном смысле.

С другой стороны . . .

Когда я шел через улицу к баронету, я расправил плечи и немного вскинул подбородок.

Я напряг мою шею и слегка прищурил глаза .

Я посмотрел вокруг, как будто я владел всей улицей, и, в настоящее время, она меня чем-то разочаровывала.

–Баронет Петтур? – Бодро сказал я.

Человек поднял глаза, смутно улыбаясь, как если бы он не мог решить, узнал он меня или нет.

– Да?

Я сделал лаконичный жест в сторону Шира.

– Вы оказажете Маеру большую услугу, если проводите меня в его поместье как можно быстрее. – Я выглядел сурово, почти сердито.

– Ну, конечно.– сказал он неуверенным голосом.

Я почувствовал, как вопросы и отговорки начинают пузыриться в нём.

Я остановил баронета своим надменным взглядом.

Эдема могут быть на нижней ступени социальной лестницы, но они прирождённые актёры.

Я стоял на сцене, когда мой отец играл короля настолько царственно, что я видел как зрители снимали шляпы, когда он выходил.

Я сделал глаза такими же жескими, как агаты и оглядел напыщенного человека сверху до низу, словно он был лошадью, и я не был уверен, стоит делать на него ставку или нет.

– Если бы дело не было срочным, то я никогда не стал бы навязывать вам это предложение. – Я поколебался, затем добавил жесткое, неохотное, – Сэр.

Баронет Петтур посмотрел мне в глаза.

Он был выведен из равновесия, но не так сильно, как я надеялся.

Как и большинство дворянства, он был эгоистичным, как гироскоп, а единственное, что удерживало его от перехвата инициативы, чтобы глядеть свысока на меня, была его неопределенность.

Он взглянул на меня, пытаясь решить, может ли он пойти на риск обидеть меня, спросив моё имя, и как мы познакомились.

Но у меня была еще дополнительная уловка для этой игры.

Я показал тонкую, острую улыбку портье из "Серого Человека", куда я приходил, ища Денну несколько месяцев назад.

Как я уже сказал, это была хорошая улыбка: любезная, вежливая и, более снисходительная, чем если бы я протянул руку и потрепал его по голове, как собаку.

Баронет Петтур держался под тяжестью моей улыбки почти целую секунду.

Потом он треснул, как яйцо, и его плечи округлились немного, и его манеры стали слегка подобострастны.

–Я рад оказать Маеру любую услугу, – ответил он.

– Пожалуйста, следуйте за мной. – Он взял на себя инициативу, направляясь к подножию скалы.

Я последовал за ним, улыбаясь.

Глава 54
Вестник.

Мне удалось блефовать и быстро разговаривать весь мой путь через владения Маера.

Баронет Петтур помогал мне одним своим присутствием.

Быть в сопровождении узнаваемого члена свиты было достаточно, чтобы доставить меня глубоко в твердыню Алверона.

После этого он потерял свою полезность и я оставил его позади.

Как только он скрылся из моего поля зрения, я принял свой самый нетерпеливый вид, спросил занятого слугу указать мне путь к внешним дверям кабинета Маера прежде, чем я был остановлен скромным человеком средних лет.

Он был полон, с круглым лицом, и несмотря на его элегантную одежду он был больше похож на бакалейщика.

Если бы не те несколько часов, что я потратил собирая информацию в Нижнем Северине, я, возможно, сделал бы ужасную ошибку и попытался надуть этого человека, думая что он, ни что иное, как хорошо одетый слуга.

Но это был на самом деле человек, которого я искал: слуга Маера Стейпс.

Хотя он был похож на бакалейщика, у него была аура истинной власти.

Его манера была тихой и непосредственной, в отличие от властной и дерзкой, которую я использовал для запугивания баронета.

– Как я могу вам помочь? спросил Стейпс.

Его тон был вполне вежливым, но были и другие вопросы, скрывавшиеся под поверхностью его слов.

Кто ты?

Что ты делаешь здесь?

Я вытащил письмо графа Трепе и передал его с лёгким поклоном.

– Вы окажете мне большую услугу, если передадите это Маеру, – сказал я.

– Он ждет меня.

Стейпс окатил меня холодным взглядом, которым дал понять совершенно ясно, что если бы Маер ждал меня, он знал бы об этом десять дней назад.

Он потер подбородок, когда посмотрел на меня, и я видел, что он носил унылое железное кольцо с золотой надписью, вьющейся по поверхности.

Несмотря на его очевидные опасения, Стейпс взял письмо и скрылся через двойные двери.

Я стоял в коридоре одну нервную минуту, прежде чем он вернулся и провёл меня внутрь, хотя его манеры по-прежнему были слегка неодобрительны.

Мы перешли через короткий коридор, потом прошли ко вторым двойным дверям в окружении бронных стражников.

Это были не церемониальные стражники подобные тем, которых вы иногда видите на людях, сухо стоящих по стойке смирно, держа алебарду.

Они носили цвета Маера, но под их одеждой цвета сапфиров и слоновой кости были удобные нагрудники со стальными кольцами и кожей.

Каждый мужчина носил длинный меч и длинный нож.

Они посмотрели на меня серьёзно, когда я подошел.

Слуга Маера кивнул на меня, и один из охранников меня быстро и грамотно обыскал, скользя руками по моим рукам и ногам и вокруг моей груди, в поисках спрятанного оружия.

Я вдруг очень обрадовался некоторым несчастьям моей поездки, в частности тем, которые закончились потерей пары тонких ножей, что я привык носить под одеждой.

Стражник шагнул назад и кивнул.

Затем Стейпс одарил меня еще одним раздраженным взглядом и открыл внутреннюю дверь.

Внутри сидели двое мужчин за столом, усыпанном картами.

Один из них был высокий и лысый с жестким, выдержанным взглядом ветерана-солдата.

Рядом с ним сидел Маер.

Алверон был старше, чем я ожидал.

У него было серьезное лицо, с гордыми складками вокруг рта и глаз.

Его хорошо подрезанная борода цвета соли с перцем сохранила совсем немного черноты, но его шевелюра все еще была густой.

Его глаза тоже казалось противоречат его возрасту.

Они были ясно-серыми, умными и пронзительными.

Они не были глазами старика.

Маер направил эти глаза на меня, когда я вошел в комнату.

Он держал письмо Трепе в одной руке.

Я сделал стандартный тройной поклон.

"Вестник", как мой отец назвал его.

Низкий и формальный, подобающий высокому положению Маера.

Почтительный, но не подобострастный.

Только потому что я находился на грани приличий, не означает, что я не могу играть в игру, когда она полезна для меня.

Глаза Маера опустились к письму и вернулись обратно.

– Это ты Квоут?

Ты путешествовал стремительно, и прибыл за короткий срок.

Я даже не ожидал ответа от графа так скоро.

– Я сделал все возможное для ускорения, чтобы предоставить себя в ваше распоряжение, ваша светлость.

– Действительно. – Он осмотрел меня внимательно.

– И ты, кажется, доказываешь мнение графа о своем остроумии, проделав весь это путь к моей двери с одним только запечатанным письмом в руке.

– Я думал, что лучше всего представиться вам как можно скорее, ваша светлость,– сказал я нейтрально.

– Ваше письмо подразумевало, что вы были в некоторой спешке.

– И внушительная работа, которую ты проделал также, – сказал Алверон, глядя на высокого человека, сидящего за столом рядом с ним.

– Согласен, Дагон?

– Да, ваша светлость. – Дагон посмотрел на меня темными, бесстрастными глазами.

Его лицо было жестким, грубым и бесстрастным.

Я подавил дрожь.

Алверон взглянул на письмо еще раз.

– Трепе, конечно, здесь лестно отзывается о тебе,– сказал он.

– Хорошо говорит.

Очарователен.

Самый талантливый музыкант из встречавшихся за последние десять лет...

Маер продолжал читать, затем оглядывался назад, его глаза пронизывали.

– Ты выглядешь несколько юным, – сказал он нерешительно.

– Тебе только исполнилось двадцать, не так ли?

Прошел месяц с моего шестнадцатого дня рождения.

Этот факт был предусмотрительно опущен в письме.

– Я молод, ваша светлость,– признался я, уходя от фактической лжи.

– Но я сочинял музыку с четырех лет. – Я говорил с тихой уверенностью, вдвойне довольный своей новой одеждой.

В моих тряпках я, возможно, не смог бы получить помощь, но был похож на голодающего пострела.

Как бы то было, я был хорошо одет и загорелый от дней проведённых в море, и постные линии на моём лице добавили лет к моей внешности.

Алверон посмотрел на меня в течение долгого, спекулятивного момента, затем кивнул, по-видимому удовлетворённый.

– Очень хорошо,– сказал он.

– К сожалению, я довольно занят сейчас.

– Как насчет завтра? – Вообще-то, это был не вопрос.

– Ты нашел жилье в городе?

– Я еще не занимался этим вопросом, ваша светлость.

– Ты останешься здесь,– сказал он размеренно.

– Стейпс? – Он позволил голосу быть едва громче, чем его обычный тон разговора, а дородный, похожий на бакалейщика парень появился почти мгновенно.

– Устрой нашего нового гостя где-нибудь в южном крыле, рядом с садами. – Он повернулся ко мне спиной.

– Твой багаж прибудет?

– Я боюсь, весь мой багаж был потерян в пути, ваша светлость.

Кораблекрушение.

Алверон приподнял бровь.

– Стейпс присмотрит, чтобы ты был должным образом снабжен всем необходимым. – Он сворачивал письмо Трепе и сделал жест окончания аудиенции.

– Доброго вечера.

Я быстро поклонился и вышел за Стрейпсом из комнаты.

Комнаты были самые роскошные из тех, что я когда-либо видел, не говоря уже жил, полные старого дерева и полированного камня.

У кровати был матрац из перьев толщиной в один фут, и когда я потянул занавески, и лег внутри, она казалась столь же большой, как вся моя бывшая комната в Анкере.

Мои комнаты были настолько приятны, что мне потребовался почти целый день, чтобы понять, насколько я ненавидел их.

Сначала вы должны думать с точки зрения обуви.

Вы же не хотите крупнейшую пару.

Вы хотите подходящую пару.

Если ваши ботинки слишком большие, ноги раздражаются и покрываются волдырями.

Аналогичным образом мои комнаты раздражали меня.

Был огромный пустой платяной шкаф, пустые комоды, и голые книжные полки.

Моя комната в Анкере была крошечной, но здесь я чувствовал себя, как сушеный горох, грохочащий внутри пустой драгоценной шкатулки.

Но в то же время, как комнаты были слишком велики для моего несуществующего имущества, они были слишком малы для меня.

Я был обязан оставаться там, ожидая вызова от Маера.

Так как я понятия не имел, когда это может произойти, я был фактически в ловушке.

В защиту гостеприимства Маера, я должен упомянуть несколько положительных моментов.

Еда была отличная, хотя и несколько холодная к тому времени, когда она проделывала свой путь от кухни.

Была также прекрасная медная ванна для купания.

Слуги принесли горячей воды, но она вытекла через серию труб.

Я не ожидал найти такие удобства, так далеко от цивилизованного влияния Университета.

Я посетил одного из портных Маера, возбудимого маленького человека, который измерил меня шестью десятками различных способов, всё время болтая сплетни о дворе.

На следующий день, мальчик посыльный принёс две кройки одежды в цветах, которые мне льстили.

В некотором смысле мне повезло, что я встретился с неприятностями в море.

Одежда, поставляемая портными Алверона была намного лучше, чем я мог себе позволить, даже с помощью Трепе.

В результате я производил вполне поразительное впечатление во время своего пребывания в Северене.

Лучше всего было то, что во время примерки моей одежды болтливый портной упомянул, что плащи были в моде.

Я воспользовался возможностью, чтобы преувеличенно оплакать потерю плаща, подаренного мне Фелой.

Результатом был богато украшенный бордовый плащ.

Он не способен был уберечь от дождя, но вполне устраивал меня.

Он не только делал меня выглядящим довольно лихим, но и был полон умных маленьких карманов, конечно.

Так что я был одет, накормлен, и сидел в роскоши.

Но, несмотря на это и к полудню следующего дня я исходил свой номер, как кошка в клетке.

Я жаждал быть снаружи, вытащить свою лютню из футляра, узнать, зачем Маеру, необходим на службе кто-то умный, хорошо говорящий, и, прежде всего, сдержанный.