Текст книги "Дневник странствующего проповедника 1-13"
Автор книги: Индрадьюмна Свами
сообщить о нарушении
Текущая страница: 61 (всего у книги 103 страниц)
Однажды, когда Монике исполнилось 11, мать спросила о её духовных поисках: "Моника, после всего прочитанного, находишь ли ты ответы на свои вопросы?"
Моника выглянула из-за книги, которую читала. "Не на все, мама, – сказала она, – но из большинства книг, которые ты мне приносишь, я извлекаю что-то ценное".
"А из Библии?" – спросила мать.
"Да, мама. Мне нравиться история о том, как Иисус вылечил прокажённого. Но, знаешь, есть одна религия, насчёт которой у меня есть сомнения".
Мать улыбнулась: "Какая?"
Моника нахмурилась: "Религия Харе Кришна", – ответила она.
"Где ты о них узнала?",– спросила мама.
"Ребята в школе говорили о них, – сказала Моника, – они сказали, что это культ, и они очень странные и страшные".
"Что ж, не волнуйся, – ответила мать, – ты, наверное, никогда их и не встретишь. Уж точно не в нашем городке. Я слышала, они живут в Америке".
Два дня спустя Моника сидела на крыльце своего дома, выходящего прямо на главную улицу города. Был тихий жаркий весенний полдень, прохожие делали покупки в магазинчиках. И у неё была новая книга, принесённая матерью – о религиозных обрядах древних инков Перу.
Она уже собиралась открыть её, как вдруг услышала звук барабанов и цимбал. Подняв глаза, она увидела большую группу мужчин, женщин и детей, одетых в экзотичные красочные одежды, поющих и танцующих на улице метрах в ста от неё.
"О, Боже! – воскликнула она. – Что здесь происходит?"
Она увидела соседских детей, бежавших посмотреть, и поднялась со стула, чтобы присоединиться к ним, и тут услышала пение этих людей: "Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе."
Она остановилась. "Боже мой! – задохнулась она. – Это та самая секта!"
Она застыла в шоке, наблюдая за приближением поющей процессии.
"Их так много!", – подумала она, глядя, как процессия подходит ближе. Гремели барабаны, звенели цимбалы, а голоса перекрывали звук проезжающих машин. "Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Хареа"
Моника закрыла глаза и заткнула уши, когда группа киртана проходила мимо её дома.
***
Двумя неделями раньше я провел встречу с комитетом нашего тура. Первый фестиваль года в Мрагово закончился несколько дней назад, и члены комиссии с волнением обсуждали его.
"Первый фестиваль начался не слишком гладко, – сказал Джаятам даса, – особенно для бхакты Доминика. Скины сломали ему нос. Но закончилось всё так прекрасно! Вы знаете женщину, которая пришла на следующий день с бригадой национального телевидения. Так вот, она сказала, что освещает большие события на протяжении девяти лет, но никогда не видела праздника, где каждый был бы так счастлив. Затем она засмеялась и сказала, что никогда не видела и того, чтобы сами организаторы были так счастливы".
Джаятам улыбнулся: "Её репортаж так понравился телестудии, что они трижды показали его в Панораме. – Сказал он. – Это одно из самых популярных шоу в Польше. Каждый вечер его смотрит двадцать миллионов человек".
Слово взяла Нандини даси: "Мне звонили из городских советов всех округов – интересовались, будем ли мы проводить фестивали и в их городах".
"У нас оставалась одна вакансия, – продолжала Нандини, – я не знала, какой город выбрать. Затем позвонил мэр Кетржина. Он сказал, что готов написать нам благодарственное письмо даже до того, как фестиваль состоится. Поэтому мы решили провести последний весенний фестиваль в Кетржине. Он находится в глубинке, и люди здесь просты, но благочестивы".
Я подошёл к столу и посмотрел на карту: "Даже не могу найти его".
"Это здесь, – указал Джаятам, – вот эта маленькая точка".
За день до приезда в Кетржин мы провели короткую встречу со всеми преданными. "Это небольшой город, – сказал я, – поэтому, думаю, одной – двух Харинам будет достаточно".
На следующий день мы прибыли в Кетржин и припарковали автобусы неподалёку от центра города. Затем 70 преданных начали красочное шествие по улице. Фестивали в трёх предыдущих городах прошли с большим успехом, и преданные были очень воодушевлены.
Медные караталы, зеркальные поверхности мриданг и женские украшения сверкали на солнце. Лёгкий ветерок приносил облегчение от летней жары и придавал преданным бодрости, пока они энергично отплясывали на улицах города. Женщины в красочных сари синхронно танцевали ритмичным шагом, привлекая внимание каждого. Мужчины танцевали не так мастерски, но их исполненное энтузиазма воспевание святых имён вызывало улыбки на лицах горожан.
И люди улыбались ещё больше, получая приглашения на фестиваль. Когда мы шли, владельцы магазинчиков выходили на улицу поглазеть, а люди махали из окон.
Сквозь шум киртана я попытался заговорить со Шри Прахладой дасом. "Это напоминает мне старые туровские деньки, – сказал я, – когда мы приезжали в город впервые".
Мы подошли к ряду старых домов, угнездившихся между магазинчиками, и я заметил девочку лет одиннадцати, неподвижно сидевшую на стуле на своём крыльце и хмуро смотревшую на нас, что сильно контрастировало с настроением других людей. Когда мы подошли ближе, она закрыла глаза и заткнула уши руками.
Я подошел к Шри Прахладу. "Посмотри на неё, – сказал я, – не все рады нашему присутствию".
***
Один человек из группы предложил Монике приглашение, но она отказалась, поэтому он оставил его на перилах крыльца. Когда киртан прошёл своей дорогой, Моника открыла глаза и перестала закрывать уши. Она встала и посмотрела на процессию, исчезающую в конце улицы.
Моника осторожно взяла красочное приглашение. Оглянулась по сторонам – не следит ли кто за ней – посмотрела на приглашение и начала читать вслух: "Приглашение на Фестиваль Индии".
Перевернув приглашение, она прочитала утверждение Анила Вадхвы, индийского посла в Польше:
"Этот замечательный фестиваль – как путешествие в Индию, только легче, потому, что фестиваль пришел прямо к вам. Вам не нужна виза, и сам фестиваль бесплатный. Приходите и посмотрите на профессиональное пение, танцы и театральные представления. Попробуйте восхитительную вегетарианскую еду и вдохните аромат благовоний. Побывав на этом фестивале, я ощутил себя как дома. Не пропустите его!"
Она дочитала остаток приглашения о программе фестиваля, и отложила его.
"Звучит не так уж страшно", – пробормотала она. Подняв глаза, она увидела, что группа киртана сворачивает на соседнюю улицу. Мужчина со связкой шариков был последним, кто исчез за углом.
"И уж странными они точно не выглядят".
Она села в своё кресло. "Интересноа, – подумала она, – может, ребята в школе, не знают, кто такие Харе Кришна на самом деле"?
Она взялась за свою новую книгу, но глаза снова остановились на приглашении на столе. Она взяла его и перечитала много раз. А затем просто села, задумавшись, и глядя перед собой.
Минут через тридцать она снова услышала звук барабанов, цимбал и громкий хор голосов, возвращавшихся по улице.
"Они снова идут этой дорогой, – подумала она, – Погляжу-ка я в этот раз на них поближе".
***
Когда Харинама дошла до конца улицы с магазинами, мы свернули на маленькую улочку, а затем вернулись на главную улицу и пошли в обратном направлении. Люди продолжали улыбаться и махать, а приглашения разлетались из рук раздатчиков.
Приближаясь к домику, где сидела нахмуренная девочка, я попытался разглядеть, здесь ли она ещё. Мне было жаль, что она не оценила преданных и сладостного звучания святых имён.
Тут я увидел её снова. Она сидела на том же месте, но в этот раз её глаза были открыты, и она внимательно смотрела на нас. В течение нескольких мгновений её пристальный взгляд сменился любопытством, и пока мы проходили мимо, растаял в очаровательной улыбке. Превращение было настолько быстрым, что застало меня врасплох.
"Довольно необычно, – подумал я, – явная неприязнь превратилась в приятную улыбку всего за несколько минут".
***
Моника встала. «Но как?.. – подумала она, – как это может быть сектой, если их фестиваль поддерживает посол Индии? Это должно быть чем-то стоящим. И только посмотрите, как они счастливы! Я хочу узнать побольше».
Она побежала за Харинамой, и догнала её у входа на главную площадь.
"Ой, смотрите! – думала она, – Г-н Томщак взял одно из приглашений, а г-жа Джанковски у одного из них купила книгу".
Она подошла поближе и выглянула из-за спины г-жи Джанковски, державшей книгу в руках.
"Наука Самоосознания", – произнесла она чуть слышно.
"Мне бы хотелось иметь эту книгу", – сказала она погромче.
Г-жа Джанковски обернулась: "Правда? – Произнесла она с улыбкой, – Хорошо, я отдам её твоей матери, когда прочитаю. Что скажешь?"
"Это было бы прекрасно, г-жа Джанковски, – ответила Моника, – спасибо большое".
Моника развернулась и побежала, чтобы поближе рассмотреть Харинаму. "Мне нравится, как одеты девушки, – подумала она, – да, да, точно! Если я оденусь как они, то смогу присоединиться к поющим. Правильно! Так я и сделаю".
Она развернулась и поспешила к дому.
***
Когда Харинама достигла городской площади и остановилась на месте, распространители книг начали обращаться к людям, остановившимся посмотреть не экзотическое представление. Я улыбнулся, увидев, что одна женщина, взявшая книгу, нетерпеливо спрашивает о цене. Вдруг она обернулась, и я увидел ту девочку с крыльца, стоявшую возле неё. В этот раз на её лице была большая улыбка. Я повернулся к Шри Прахладу. «Смотри, – сказал я, – помнишь ту хмурую девочку? Она стоит и улыбается – вон там».
Шри Прахлада был как раз на середине пения Харе Кришна мантры, поэтому только подмигнул в ответ.
Я повернул голову, чтобы взглянуть на девочку ещё раз, и увидел, что она с задумчивым видом стоит напротив женщин из киртана. Вдруг она развернулась и побежала по улице обратно.
"Ну да, – подумал я, – похоже, её интерес продлился не слишком долго".
Через 30 минут я окликнул преданных. "Хорошо, – крикнул я, – теперь пойдём туда". И указал на ту часть города, в которой мы ещё не были. Огромная группа преданных развернулась и, как большая пёстрая змея, тронулась в путь, прокладывая дорогу по старым булыжным мостовым.
***
«Мама! Мама! – Закричала Моника, ворвавшись в дом, – Знаешь этих страшных людей, о которых мы говорили? И о которых рассказывали ребята? Ты ещё говорила, что они вряд ли здесь появятся?»
"Успокойся, дорогая, – сказала её мать, – Ты тараторишь так быстро, что я ничего не могу разобрать. О чём ты?"
Моника перевела дыхание и начала заново. "Мама, – сказала она, – то, что говорили дети – неправда, это не секта. Индийский посол любит их. Г-н Томщак взял их приглашение. И г-жа Джанковски купила одну из их книг".
"О ком ты говоришь, дорогая?"
"О Харе Кришна! – ответила Моника, почти прокричав, – И они такие счастливые!"
"Я знаю, – ответила мать, – я видела, как они пели в городе. Но ты должна проявить некоторую осторожность."
"С ними всё в порядке, мама. Я сама видела".
"И что?"
"Где тот большой шарф, который папа подарил тебе на день рождения? И бусы, которые ты купила на Пасху и сандалии, которые мне не нравились? Мам, быстрее!"
***
Когда наша группа киртана покинула главную площадь, я вышел вперёд, чтобы направлять Харинаму по улицам. Мы пели ещё с полчаса. И вдруг я заметил девочку, бежавшую по улице прямо к нам. Как только она подошла ближе, я буквально задохнулся от удивления. Она сменила одежду и теперь была одета в нечто, напоминающее сари.
"Довольно маленькое сари", – подумал я, и закрыл глаза, заметив, что оно едва прикрывает её и еле держится на булавках.
Через мгновение она уже танцевала в киртане. Большие голубые деревянные бусы на её шее походили на бусы на шеях преданных. Я заметил, что на лбу она нарисовала точку (похоже, губной помадой) – наподобие индийских бинди, и сменила свою обувь на сандалии. Ей не потребовалось много времени, чтобы выучить Харе Кришна мантру, и вскоре она была украшена такой же улыбкой, как и остальные преданные.
Через 45 минут она схватила несколько приглашений у одного из распространителей и принялась бегать туда-сюда, раздавая их горожанам.
В какой-то момент к нам подошли её друзья. Они уставились, подняв брови, глядя на её облачение и на то, как она раздаёт наши приглашения, но она просто улыбнулась им и продолжала действовать с неослабевающим энтузиазмом.
Через час мы направились к автобусам, а Моника всю дорогу раздавала приглашения. Когда мы уже расселись по местам, я заметил на её постоянно меняющемся лице новое выражение – грусть.
"Скажи ей, что мы вернёмся завтра в час дня, чтобы снова петь и танцевать, – сказал я Матхуранатхе дасу, – а также, завтра будет фестиваль".
***
«Ой, мам, было так весело, – сказала Моника, вернувшись домой. – Хочешь послушать песню, которую они поют? Начни – не остановишься!».
"Нет, спасибо, – ответила мать, – Я уже наслушалась. Весь город это слышал".
Моника еле сдерживалась: "Праздник завтра, мам, – сказала она, – ты пойдёшь?"
"Не уверена, – ответила мать, – это может выглядеть не очень хорошо. Я имею в виду – что если меня увидит священник?"
"Ой, да ладно тебе, мам!" – ответила Моника.
***
На следующий день мы прибыли в Кетржин ровно в час дня. У нас оставалось всего несколько часов, чтобы завершить рекламу фестиваля, поэтому мы пели в городе недолго. Я восхищался красотой старых зданий, многие из которых были построены около сотни лет назад, когда эта территория была частью Германии. Но вот чего я на самом деле ждал, так это новой встречи с Моникой. И мне не пришлось ждать долго. Как только мы вошли на главную улицу, я издалека увидел её, сидевшую на крыльце в ожидании нас. Как только мы подошли, она подбежала и ворвалась в группу танцевавших, одетая как преданная (как ей казалось), и провела следующие несколько часов, воспевая с нами.
Фестиваль раскинулся неподалёку от центра города, прямо на берегу озера. Мне никогда не забыть выражения её лица, когда мы закончили воспевать, завернули за угол и подошли к нашему прекрасному городку с большой сценой и разноцветными шатрами. Я представляю, что подобное же выражение будет и у меня, когда я, наконец, встречусь лицом к лицу с духовным миром.
После краткого осмотра фестиваля, я обратился к одной преданной. "Пожалуйста, найдите девочку, раздававшую приглашения, – попросил я, – я бы хотел поговорить с ней".
Через несколько минут она вернулась с Моникой. Я попросил её присесть на одну из скамеек со мной и с переводчиком.
"Помню, ты хмурилась, впервые увидев нас", – сказал я, посмеиваясь.
"О, пожалуйста, не берите в голову, – сказала она, – это было до того, как я узнала вас".
"Позвольте рассказать Вам, как всё произошло, – продолжала она, – когда мне было семь лет, я сказала моей маме, что верю в реинкарнацию."
Я сидел и с удовольствием слушал её историю. Она говорила быстро, и в это время её глаза бегали по всему фестивальному городку и сокровищам, которые он в себе таил для девочки, которая прежде могла лишь читать о чудесах Индии.
Неожиданно она вскочила и побежала к палаткам. Я, очарованный, сидел, наблюдая, как она проходит мимо магазина с сувенирами, ресторана, выставок про вегетарианство и йогуа Наконец, она подошла к шатру с выставкой о реинкарнации. Помедлила секунду и вошла. Не знаю точно, как долго она там оставалась, но не менее получаса точно.
Мы с переводчиком сидели и наблюдали.
"Что происходит?" – спросил проходивший преданный.
"Внутри этой палатки находится юная леди, которая оказалась на жизненном перепутье, – ответил я. – Это очень особенный момент".
Ко времени начала фестиваля она успела обойти весь городок. Я улыбнулся, увидев её прямо перед началом программы на сцене – она сидела в первом ряду в настоящем сари, в которое её одели матаджи, с Вайшнавской тилакой, гопи-дотсами, украшающими лицо и туласи на шее.
Я продолжал обход поля, проверяя шатры и палатки, чтобы убедиться, что всё в порядке. Я поднимал тут и там обрывки бумаг и алюминиевые банки, желая поддержать наш имидж и придать нашему празднеству наилучшую репутацию.
Вдруг, проходя мимо палатки с книгами, я услышал громкий крик: "Мама!"
И обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Моника прыгает в объятия матери. Через несколько мгновений они оказались в книжной палатке. Почему бы и нет? Это была их игра. И сейчас им предстояло "снять сливки" сегодняшнего вечера.
Позже вечером, мы с одним преданным повстречали Монику, блаженно разгуливающую по фестивальному городку с мешочком для чёток на шее.
"Моя мама только что ушла, – сказала Моника, – На то у неё были свои причины, но мне она разрешила остаться".
"Правда? – спросил сопровождавший меня преданный. – Почему?"
Моника улыбнулась. "Я сказала ей, что нашла ответы на все свои вопросы, – сказала она, – и, что важнее всего, – что я нашла Бога".
Она сказала это с такой убеждённостью, что моё собственное понимание Бога показалось мне ничтожным рядом с её словами.
Я думал о нахмуренной девочке на крыльце, и восхищался чудом, преобразившим её жизнь всего за два дня.
Когда она уходила, ко мне обратился ещё один преданный. "Махараджа, – спросил он, – это не та девочка, что шла за нашей Харинамой? Она так изменилась".
Я не смог удержаться от улыбки. "Это точно, – ответил я. – Если бы только и я был так удачлив". нртйан вайу-вигхурнитайх сва-витапаир гайанн алинам рутаир мунчанн ашру маранда-биндубхир алам романча-вананкураих макандо 'пи мукунда мурччхати тава смртйа ну врндаване брухи прана-самана четаши катхам намапи найати те
"Это манговое дерево во Вриндаване сейчас переполнено воспоминаниями о Тебе. Оно танцует, двигая своими ветвями на ветру. Оно поёт через жужжание пчёл. Оно роняет слёзы в виде множества капелек мёда. Его волосы встают дыбом в экстазе в форме новых ростков. О Мукунда, Который дорог мне как моя собственная жизнь, почему это дерево испытывает такую любовь к Тебе? И кто же я, твёрдый сердцем настолько, что даже имя Твоё не входит в моё сердце?" [Шри Ишвара Пури, цитата Шрилы Рупы Госвами, Падйавали, текст 62]
Глава 15
5-28 июля 2005
Трудные уроки
Наш весенний тур прошёл успешно. Мы провели 12 больших фестивалей с общим количеством гостей свыше 60.000 человек, поэтому, когда мы начали летний тур по Балтийскому побережью в первых числах июля, наш дух был на подъёме. Наши ряды насчитывали более 220 преданных, которые полностью заполнили школу, арендованную нами в Сйемышле, деревне с населением в 300 человек.
Школа должна стать нашей базой на лето, и деревенские жители приветствовали нас тёплыми улыбками и радостно махали, что резко отличалась от их настроения прошлым летом. Я спросил Нандини даси об этой перемене.
«В прошлом году, – сказала она, – как раз перед нашим приездом, член городского Совета словесно атаковал директора школы на собрании. Он обвинил директора, в сдаче школы в аренду опасной секте. Он убеждал совет, что нас нужно вышвырнуть из города, но контракт со школой уже был подписан, мы нравились директору, и потому смогли остаться».
«Всё лето горожане приходили знакомиться и узнать нас поближе. В результате я получила за зиму много писем от директора, в которых говорилось, что весь город приглашает нас вернуться этим летом. Когда мы с Джаятама дасом посещали зимой городских чиновников, мы четыре часа провели в полиции, поскольку у офицеров было много вопросов о духовной жизни, и они не могли оторваться от самос, которые мы принесли».
«Шеф полиции сказал нам, что на недавнем собрании городском Совета тот человек, что хотел очернить нас в прошлом году, попытался сделать то же самое снова, но все члены Совета встали и потребовали, чтобы он сел и закрыл рот».
В день нашего прибытия я провёл в гимназии встречу со всеми преданными.
«Приближается исполненное блаженства лето, – начал я. – У нас запланировано 40 фестивалей. Это означает по шесть фестивалей в неделю. Каждый понедельник будет выходным. В этот день утренней программы не будет. Вы выспитесь и утренний прасад будет попозже».
Я увидел несколько удивлённых взглядов среди новичков. Один юноша поднял руку. «Махараджа, – спросил он, – почему по понедельникам у нас не будет утренней программы?»
«У нас будет одна сплошная утренняя программа шесть дней в неделю, – ответил я, – но природа этого служения такова, что раз в неделю вам понадобится дополнительный отдых. Каждый день большинство из нас будут проводить четыре– пять часов на Харинаме по пляжам, рекламируя программу, остальные в это время будут подготавливать фестиваль. Потом у нас будет пятичасовая программа и возвращение на базу после полуночи. Это очень плотный график, сравнимый, с питьём горячего сахарного сиропа. Он так горяч, что обжигает ваши губы, но настолько сладок, что не остановиться».
Я улыбнулся юноше. «Ты ещё поблагодаришь меня за этот выходной» – сказал я.
Первые десять фестивалей прошли хорошо, примерно с шестью тысячами гостей на каждом. Люди сидели, загипнотизированные программой на сцене, а также наслаждались множеством выставок и стендов, представляющих Ведическую культуру. Мы были просто не в состоянии приготовить достаточно прасада для ресторана, и впервые за многие годы наслаждались хорошей погодой. Фактически, наступила такая жара, что я начал волноваться за преданных, работавших так тяжело. Через несколько недель я заметил признаки того, что они стали выдыхаться, поэтому отменил один из фестивалей и устроил им дополнительный перерыв.
Но и этого дополнительного выходного было недостаточно для многих преданных после всех событий, обрушившихся седьмого июля.
В это день солнце встало рано, в пять утра, и я повторял круги в своей комнате, как вдруг внезапно ко мне вбежал преданный. «Расамаи в огне!» – прокричал он.
Я выскочил из комнаты и бросился по коридору, где встретил другую преданную.
«Всё в порядке, – сказала она, – её сари загорелось пока она проводила пуджу. После того, как она предложила Господу лампаду с гхи, она нечаянно поднесла её слишком близко к себе. Когда она поняла, что её сари загорелось, она тут же упала на землю и стала кататься, сбивая пламя, как Вы научили нас на собрании неделю назад».
«Скажи пуджари, чтобы были осторожнее, – сказал я и вернулся к повторению джапы».
Её близкие крики стали темой для бурного обсуждения среди преданных после утренней программы.
Позже, после полудня, пока я готовился к выходу на Харинаму, Гокуларани даси позвонила мне на мобильный. «Шрила Гурудева, – сказала она, – у меня плохие новости. Я направляюсь в госпиталь. Сари ещё одной женщины загорелось на кухне и она обгорела».
Я уже был расстроен утренним происшествием, и разгневался: «Я же говорил женщинам – никаких сари на кухне! – громко сказал я. – Это слишком опасно!»
Я начал успокаиваться. «Насколько всё плохо?» – сказал я.
«В основном пострадала спина, – сказала Гокуларани, – Мы обработали её специальным кремом, я сообщу Вам подробнее из приёмной госпиталя».
«День начался неудачно», – сказал я себе.
Новости о происшествии быстро распространились среди преданных. Многие выглядели заметно потрясёнными, садясь в автобусы, отправлявшиеся на Харинаму или на установку фестиваля. Я обратился к группе преданных, выходивших из школы. «Я буду сообщать вам, как она себя чувствует, – сказал я, – но это лишь дополнительные причины, почему нам следует выходить и проповедовать. Материальный мир – опасное место. Людям надо напоминать об этом, чтобы они стали более серьёзными в духовной жизни».
Преданные согласно кивнули и молча двинулись дальше.
Но по дороге нас ждал ещё один нелёгкий урок. Пока мой микроавтобус и автобус, наполненный преданными, ехал по городу, мы застряли в пробке. На тротуаре, как раз справа от нас шёл пожилой человек. Вдруг он крутанулся вокруг своей оси и упал на землю. Когда люди бросились помогать ему, я заметил, что его глаза широко раскрыты и не моргают – верный признак того, что он оставил тело.
Я оглянулся на автобус и увидел эмоции, отражённые на лицах преданных. Суровая правда жизни снова нанесла удар, и они посерьёзнели.
«Нелёгкие уроки приходят сегодня», – подумал я. И мне вспомнился стих из Бхагавад Гиты: духкхешв анудвигна манах сукхешу вигата спрхах вита рага бхайа кродхах стхита дхир мунир учйате
«Того, чей ум не беспокоится даже посреди тройственных страданий и не приходит в восторг, когда наступает счастье, того, кто свободен от привязанности, страха и гнева, называют мудрецом, обуздавшим ум». [Бхагавад-Гита, 2.56]
Я повернулся к преданному, сидящему в микроавтобусе рядом со мной: «Наблюдая такие вещи, – сказал я, – преданный теряет веру в ложные посулы материального счастья и становится более решительным, в возвращении домой, к Богу».
«Да, это правда», – тихо сказал он и закрыл глаза в медитации.
«Иногда нет необходимости говорить много, – подумалось мне, – достаточно сказать правильно». митам ча сарам ча вачо хи вагмита ити
«Суть истины, изложенная кратко – вот настоящее красноречие» [Чайтанья Чаритамрита, Ади, 1.107]
Но нас ожидало ещё кое-что. Оглядываясь назад, кажется, что сегодня Господь хотел преподать нам ещё более глубокие уроки.
Мы проехали ещё километра два, и я увидел легковую машину, стоящую прямо посреди дороги на встречной полосе. Первая моя мысль была: «Почему этот глупец не уберёт машину – это же создаёт аварийную ситуацию на дороге?»
И как раз в этот момент из-за этой легковушки на скорости вылетела другая машина. Водитель машины резко ударил по тормозам и умудрился, визжа тормозами, остановить автомобиль в метре от стоявшей машины.
Но следующей машине повезло меньше. Она на всей скорости врезалась в зад второй машины. Мы слышали звук сминаемого металла, бьющихся стёкол и, что хуже всего, крики пассажиров.
Преданный в моем микроавтобусе закрыл глаза.
«Сбавь скорость», – сказал я своему водителю, когда мы проезжали мимо крушения. Я сделал краткую оценку повреждений. Хотя обе машины были ужасно искорёжены, все пассажиры, похоже, были в порядке. Они всё ещё сидели на своих местах, в сознании, крови не было. Я посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что за нами остановилось четыре машины, и сразу несколько человек бросилось к месту происшествия, а один уже звонил по мобильному.
«Продолжай движение», – сказал я водителю.
«Разве мы не должны остановиться и помочь?» – спросил преданный.
«Там уже достаточно помощников, – ответил я, – будет лучше, если мы продолжим движение и отправимся на санкиртану».
Час спустя мы прибыли в город нашего следующего фестиваля. Команда подготавливала место для предстоящего события в прекрасном парке возле пляжа. Я видел, что преданные в автобусах всё ещё находятся под впечатлением от событий дня, и мне пришлось надавить, чтобы отправить их на Харинаму. Я знал, что воспевание Харе Кришна принесёт им немедленное облегчение от всего увиденного и услышанного за день.
Но даже посреди исполненного счастья киртана некоторым из нас пришлось пройти ещё одно испытание.о даже посреди едленное облегчение от всего увиденного и услышанного за день.е Харе Кришнаствия.
Пока мы пели, я увидел девочку лет десяти, игравшую в песке метрах в тридцати. Вдруг она упала на землю и перестала подавать признаки жизни. Родители бросились к ней и начали делать искусственное дыхание рот-в-рот, но это, похоже, не работало. Она продолжала оставаться безжизненной.
Поскольку я не хотел, чтобы преданные видели, что случилось, и просто пройти мимо тоже было бы неподобающе, я тут же развернул Харинаму, и повёл её в обратном направлении. Но некоторые преданные заметили, что произошло.
Мы остановились и стали петь перед большим скоплением загорающих. Многие из них улыбались нам и держали приглашения на фестиваль, полученные от наших раздатчиков. Минуту спустя ко мне обратилась одна преданная.
«Махараджа, – сказала она, – Я видела бедную девочку на пляже и аварию, и мужчину на обочине. И слышала про обгоревшую девушку».
«Понимаю», – ответил я.
«Я хочу домой» – сказала она.
Я на мгновение сделал паузу. «Ты думаешь, в других местах в этом материальном мире по-другому? – спросил я. Бхагаватам утверждает, падам падам йад виптатам на тешам: в этом мире опасности подстерегают на каждом шагу. То что ты видела сегодня – истинное лицо материального существования. Все мы слишком часто игнорируем эти реалии и думаем, что можем быть здесь счастливы. Наблюдая эти вещи, ты можешь стать более зрелой в сознании Кришны».
«Санкиртана – наиболее безопасное место в материальном мире, поскольку напоминает о страданиях материального существования, одновременно предоставляя возможность наблюдать милость Господа Чайтаньи, освобождающую людей. Дождись вечернего фестиваля, и ты увидишь светлую сторону жизни: сознание Кришны».
«Хорошо», – ответила она.
Я повёл киртан вдоль пляжа, и вдруг почувствовал ужасную боль в правой ступне. Подняв ступню, я увидел большую чёрную осу, корчившуюся в предсмертных муках на песке. Я наступил на неё, и она ужалила меня.
«Это, возможно, единственная оса на всём пляже, – подумал я, – и я умудрился наступить на неё».
У меня аллергия на пчелиные укусы, и меня бросило в пот. Боль нарастала и вскоре начала отдаваться во внутренней части моей ноги.
«Ну что за день!» – сказал я вслух.
«Одно дело говорить о страданиях материальной жизни, – подумал я, – и другое дело – испытывать их». С гримасой боли я похромал к группе Харинамы.
В несколько минут нога распухла, и я вошёл в море. Холодная вода облегчила боль. Несколько преданных оглянулись и были удивлены, увидев меня стоящим в воде.
«Это, должно быть, последний урок на сегодня», – сказал я, выходя из воды и присоединяясь к группе киртана.
Но оказалось не так.
Как только я догнал Харинаму, преданный, выходивший из автобуса отозвал меня в сторону.
«В Лондоне произошли теракты, – сказал он. – Было три взрыва в метро и один в автобусе. Свыше сорока людей погибло и 700 ранено».
Я безмолвно стоял, на миг забыв о моей боли.
«В Польском правительстве поговаривают об отмене всех крупных мероприятий», – продолжал он.
«Надеюсь, они этого не сделают, – сказал я., – Это означало бы конец наших фестивалей на это лето».
Я окинул взглядом пляж. Похоже, весть об атаке террористов достигла уже многих. Я решил, что продолжать петь и танцевать было бы неподходяще, поэтому развернул группу киртана к выходу и повёл к месту проведения фестиваля.
К моменту возвращения в фестивальный городок моя терпимость к материальной жизни вновь и вновь проверялась на прочность. Но мне предстояло взбодрить преданных. Мы должны были подготовиться к фестивалю.
Я собрал несколько человек. «Мы достаточно нагляделись сегодня на проявления материальной жизни, – сказал я. – Это мир двойственности: тепло и холод, чёрное и белое, счастье и несчастье. Мы выходим, чтобы помочь людям увидеть реальность материального существования и предложить им через эти фестивали альтернативу сознания Кришны. Поэтому, давайте примемся за работу».
