Текст книги "Дневник странствующего проповедника 1-13"
Автор книги: Индрадьюмна Свами
сообщить о нарушении
Текущая страница: 50 (всего у книги 103 страниц)
"Как Вы сюда добрались?" – спросил я. – "На автобусе или поездом?".
"Мы накопили на автобус", – ответила мать.
"Накопили?" – переспросил я.
Мать опустила глаза. "Мы живём достаточно бедно", – сказала она. – "Обычно мы не можем себе позволить такой далёкой поездки, но сейчас мы использовали наши сбережения".
Позже вечером я встретил их снова. "Я только что получил письмо", – сказал я. – "Кто-то прочитал главу моего дневника о Шйама-лиле. Он спрашивает, может ли он оплатить её учёбу".
Мать заплакала: "В прошлом году я даже не смогла купить ей учебники".
Тут заговорила Шйама-лила: "Мамочка, мы примем эти деньги, только если ты пообещаешь не покупать на них вино и сигареты".
"Да, дорогая", – ответила мать. – "С сегодняшнего дня я перестану это делать. Я обещаю. Твой Кришна так добр к нам".
Вечером, проверяя электронную почту, я заметил небольшое письмо на польском. Оно приходило уже не в первый раз. Уже на протяжении нескольких недель я игнорировал такие же короткие польские сообщения. Получая около сотни писем в день, в период фестивального тура мне приходится выбирать, кому отвечать.
Но в этот раз я заметил шесть восклицательных знаков в конце предложения, поэтому попросил польского преданного перевести для меня письмо. И остолбенел, когда он протянул мне перевод:
"Гурудева! Мы пишем Вам уже в шестой раз. Это наш последний шанс. Мы – это брат с сестрой, с которыми Вы говорили в прошлом году на фестивале в Мржежино. Мы живём в приюте в Грифице и не можем приехать на ваш завтрашний фестиваль в Мржежино, потому что у нашего приюта нет машины. Пожалуйста, приезжайте и спасите нас!!!!!! Харе Кришна, Кристоф и Элла".
Я позвал Нандини даси: "Нужно заехать в приют в Грифице. Скажи директору, что мы пришлём автобус, чтобы забрать всех детей и привезти их на завтрашний фестиваль в Мржежино".
"Шрила Гурудева", – сказала она.– "Прошу прощения, но у меня есть несколько срочных дел, над которыми я работаю".
"Тогда прими это как сверхсрочное", – сказал я. – "Несколько маленьких душ взывают о милости. Мы не можем отказать им".
"Хорошо", – сказала она, – "но это будет непросто. Обычно приюты находятся под опёкой церкви, и им может не понравиться, во что мы вовлекаем детей".
Нандини отзвонилась через час: "Шрила Гурудева, это удивительно! Я позвонила директору приюта и рассказала о нашем предстоящем фестивале в Мржежино. Мне было немного тревожно, но она согласилась сразу же. "О, Фестиваль Индии", – сказала она. – "Я одна из ваших поклонниц. Да, конечно, приезжайте и забирайте всех нас завтра. Мы будем ждать в четыре вечера".
Нандини продолжала: "Я сказала ей: "Хорошо, мы пришлём за вами автобусы. Пожалуйста, передайте Кристофу и Элле: Гурудева ждёт их".
На следующий день, когда перед надвигающейся бурей моросил лёгкий дождик, наши автобусы появились у места проведения фестиваля с 40 приютскими детьми. Я не помнил Кристофа и Эллу, кроме как по именам, но стоял перед дверью автобуса, уверенный, что они меня узнают.
Будьте уверены, как только двери автобуса открылись, они были первыми. Они выскочили и подбежали ко мне, и Элла запрыгнула ко мне на руки: "Гурудева!" – закричала она. – "Вы спасли нас!"
В это время и все остальные дети окружили нас, смеясь и улыбаясь.
Заговорил Кристоф: "Мы рассказали о Вас всем детям, и все мы ждали целый год, пока фестиваль вернётся".
Я позвал Нандини и Джаятама: "Для этих детей – всё за счёт заведения".
Они стояли и выглядели довольно смущёнными. "Прошу прощения, Шрила Гурудева", – сказал Джаятам, – "что значит, "за счёт заведения"?".
"Это значит, что вы даёте этим детям всё, что они захотят, бесплатно. Сладости из ресторана, сари из отдела моды, гопи-дотсы в палатке макияжа, подарки из магазинчика. Всё, что они захотят и в любом количестве".
Нандини, всегда расчётливая и практичная в делах менеджмента ошарашено посмотрела на меня: "Шрила Гурудева", -сказала она. – "Здесь 40 детей! Кто будет платить за всё это?"
"Не беспокойся", – ответил я. – "Я поеду и соберу средства во время перерыва перед фестивалем Вудсток".
Нандини улыбнулась: "В Азербайджан?"
Я засмеялся: "Скорее всего, нет. Но давай пока не будем об этом беспокоиться. Мы возьмём на себя заботу об этих сиротах, а Господь позаботится о нас. Даже не сомневайся".
"Если кто-то пытается распространять сознание Кришны по всему миру, следует понимать, что он совершает наилучшую благотворительную деятельность. Господь автоматически становится удовлетворён им. Если Господь доволен им, чего ему ещё желать? Если Господь кого-то оценил, даже если тот не просит Его ни о чём, Господь, находящийся в сердце каждого, выполнит все его пожелания". [Шримад Бхагаватам, комментарий, 8.7.44]
Глава 22
11 – 15 июля, 2004 Урок от старого уборщика
С начала нашего летнего тура каждый день шёл дождь, и преобладала холодная погода. Невозможно было и представить более неподходящие условия для проведения фестивалей под открытым небом. Анонс и реклама программ превратились в постоянную игру в кошки-мышки с непогодой. Каждый день мы начинали Харинаму под нависшими тёмными тучами и пели, пока не начинался дождь. Затем мы находили убежище от ливня, ждали, пока он закончится, и начинали снова. Это повторялось часами каждый день, и после многих недель стало своеобразной проверкой нашей решимости.
Это также стало вызовом для тысяч посетителей, которые храбро встречали плохую погоду, приходя на наш фестиваль только для того, чтобы многократно бросаться во время программы под навесы, когда снова начинал лить дождь.
Я обнаружил, что молюсь о хорошей погоде. Не так, как это могли бы делать обычные люди, чтобы наслаждаться летом, а для того, чтобы наши фестивали могли продолжаться, и люди получали милость. Пять сотен лет назад Верховный Господь вмешался Сам, когда дожди препятствовали движению санкиртаны: "Чайтанья-мангала Шрилы Лочаны даса Тхакура повествует также, что однажды, на исходе дня, когда над головой сгустились вечерние тучи и угрожающе грохотал гром, все Вайшнавы сильно перепугались. Но Господь взял в руки Свои караталы и лично начал воспевать Харе Кришна мантру, глядя вверх на небеса, как будто обращаясь к полубогам с высших планет. Тогда все тучи разошлись, небеса очистились, взошла луна, и Господь начал очень счастливо танцевать со Своими ликующими и обрадованными преданными". [Чайтанья Чаритамрта, Ади-лила 17.89, комментарий]
Но в этих грозовых тучах, накрывших Балтийское побережье на большую часть июня и июля, была своя положительная сторона: люди приходили на наши программы, потому что больше им просто нечего было делать. На самом деле, фестивали привлекли многих из тех, кто не приходил в обычное время. Когда Радха Сакхи Вринда отправилась в муниципалитет Ревела подписать документы, ей посчастливилось встретить мэра и пригласить его на второй день фестиваля на поле, лежащее прямо напротив мэрии.
"А я уже был вчера", – сказал он. – "Утром я наблюдал за вами из окна офиса и видел, как вы устанавливаете сцену и палатки в плохую погоду. Человек 20 храбро бились с ветром и дождём. Они действовали профессионально и были хорошо организованны. Меня удивило, как они превратили старое футбольное поле в прекрасный тематический парк. Поэтому я пришёл инкогнито и прекрасно провёл время".
И есть ещё те, кто регулярно приходит на протяжении многих лет. В Ниецхорже я встретил человека, приехавшего на фестивальное поле под проливным дождём на велосипеде. Он снял дождевик и улыбнулся мне. "Я живу в 30-ти километрах отсюда, – сказал он, – и я каждый день седлаю свой велосипед, чтобы приезжать на ваши фестивали на побережье".
Через десять минут я встретил 13-летнюю девочку с нарисованными на лице гопи-дотсами. "В этом году у моих родителей бизнес шёл достаточно хорошо, – сказала она мне, – и они предложили отправить меня на каникулы в Италию или Францию. Я ответила, что мне это неинтересно – лучше я подожду Фестиваля Индии. Я прихожу сюда каждый год с тех пор, как мне было восемь. И это всегда лучшая часть моего лета".
Пока она говорила, удар молнии сотряс небеса, и неожиданно полил дождь. Чтобы укрыться, я вбежал в палатку астрологии и обнаружил там Прахлада Нрисимху прабху, который беседовал с женщиной-доктором.
"Уже три года она приезжает сюда каждое лето, – сказал он. – Она понимает важность воспевания Харе Кришна и сама старается повторять на протяжение года, но по её мнению "воспевать" – означало громко петь и танцевать по всей комнате с воздетыми вверх руками. Она говорит, что в офисе это делать проблематично. Поэтому она была рада узнать, что можно воспевать и на чётках".
Пара, которую я встретил позже в этот же день, рассказала мне, что они познакомились на нашем фестивале четыре года назад, и спустя шесть месяцев поженились. Жена рассказала, что увидела как парень, ставший впоследствии её мужем, танцевал в одном из наших киртанов. "Он, должно быть, духовная личность", – подумала она, и чуть позже заговорила с ним. Они рассказали мне, что возвращаются каждый год, чтобы отпраздновать первую встречу, присоединяясь к киртану святых имён.
Затем я зашёл в общественный туалет неподалёку от места проведения фестиваля и сделал комплимент пожилой уборщице: "Это самый чистый общественный туалет, какой я только видел в Польше. Спасибо большое".
Она была ошарашена. "Я работаю здесь уже больше 10 лет, – сказала она, – и Вы – первый, кто поблагодарил меня. Но я не удивлена. Вы – хорошие люди. Я уже несколько лет наблюдаю за вашими фестивалями со стороны. Все уходят с ваших программ с улыбкой".
"А Вы сможете прийти?" – спросил я.
Она выглядела удивлённой: "Вы приглашаете меня?"
"Да", – подтвердил я, – "на обед. Я приду за Вами в 6 вечера, и мы пообедаем в нашем вегетарианском ресторане".
Она опустила глаза. "Я старуха. Никто никогда не приглашал меня. Знаете, я…"
Она замолчала. Её глаза наполнились слезами.
Я взял её за руку. "Я вернусь в шесть", – сказал я.
Но полшестого вечера, за час до фестивальной программы заглох наш большой семи тонный генератор. Команда обслуги сказала мне, что, похоже, это было саботаж: "Выглядит так, будто кто-то налил воды в топливный бак", – сказал Нити-лакша дас.
Не все ценят наши программы. Нам постоянно приходится быть настороже, чтобы уберечься от завистливых. И я опоздал на 20 минут. Я отправился с Гаура Хари дасом и Нандини даси.
Её не было. На её стуле сидел старик, который, согнувшись, наливал воду в ведро, чтобы вымыть туалет. "Она пошла домой", – сказал он нам, – "так как не очень хорошо себя чувствовала".
"Мне жаль слышать это", – сказал я. Посмотрев на худого, седовласого, бедно одетого старика, я испытал к нему чувство сожаления.
"Вы знаете эту пожилую женщину?"– спросил я.
"О, да", – ответил он, – "это моя жена. Мы уже много лет работаем здесь. Вы можете себе представить?"
"Нет", – ответил я. – "Не представляю".
И тут же пожалел о своём ответе. Испугавшись, что мои слова могли оскорбить пожилого человека, я попытался загладить это: "Я не думаю, что работать здесь – плохо. Я хотел сказать"
"Не беспокойтесь", – сказал старик. – "Я знаю, что это не лучшая работа, здесь не слишком много платят, но мы держимся".
Он сделал паузу. "И знаете, как?"
Я побоялся, как бы мне не пришлось вновь затыкать свой рот, поэтому ничего не ответил.
"Читая Гиту", – негромко сказал он.
Гаура Хари, Нандини и я в изумлении смотрели друг на друга.
"Да, – продолжил он, – ваша Гита всему придаёт смысл. Читая Гиту легко можно понять душу. Ни одна другая религия не даёт такого лаконичного изложения природы души, перевоплощений и кармы. Если человек кого-то убивает и сам умирает вскоре после этого, как он понесёт наказание, если не родится вновь? Реинкарнация объясняет, почему некоторые люди рождаются в страдании, а некоторые в удачливом положении".
На мгновение мне показалось это сном. Неужели этот престарелый уборщик говорит о Ведической философии?
"Возьмите материальное тело, – продолжал он. – Это просто мёртвая материя. Как может она действовать без присутствия души? Вот почему нельзя убивать животных. В них тоже присутствует душа. Бог создал существ, чтобы они жили, а не чтобы их убивали".
Я был сражён его безупречной логикой.
"Человек всю жизнь работает, – продолжал он, – и в итоге получит пенсию, чтобы иметь возможность существовать в оставшиеся ему дни, а корова всю жизнь даёт молоко, и затем люди убивают её. Это неправильно. И весь мир страдает от реакций, проявляющихся в виде войн. Поэтому Бог в разное время шлёт посланников, чтобы возвысить нас до этих истин, но люди не хотят слушать. Что же делать?"
Гаура Хари повернулся ко мне: "Иногда я думал, что в своих дневниках Вы преувеличиваете, – сказал он. – Но больше я так не думаю".
"Ты знаешь, – прошептал я ему, – то же самое сказал мне Дхарматма прабху после того, как мы уцелели в серьёзной автокатастрофе около Джаганнатха Пури".
Я повернулся к старику: "Ответ есть: мы можем проводить подобные фестивали, чтобы помочь людям понять это".
"Да, Вы правы, – сказал он. – Продолжайте эти фестивали. Пусть люди услышат истину".
Мне нужно было возвращаться на фестиваль и давать лекцию со сцены. "Да, ещё одна вещь, – сказал я, – не могли бы вы с женой прийти ко мне на обед завтра вечером во время последнего вечернего фестиваля".
Он выглядел удивлённым.
"Пожалуйста, – настаивал я, – мы почтём за честь".
"Хорошо, – сказал он. – Спасибо".
Он встал и поднял ведро. "Я не знал, что такое истинная религия, пока не прочитал Гиту", – негромко сказал он, наполовину про себя, уходя вглубь туалета.
Мне на ум пришли слова Шрилы Прабхупады: "Поэтому мы делаем такой акцент на распространении книг. Тем или иным образом, если книга попадает в чьи-то руки, он получает благо, а если он прочитает одну шлоку, его жизнь будет успешной. Поэтому мы так настаиваем "пожалуйста, распространяйте книги, распространяйте книги, распространяйте книги". [Лекция, 5 января, 1974, Лос-Анджелес]
Глава 23
16-24 июля, 2004 Стальные нервы
Проснувшись в понедельник утром 12 июля, мы не могли поверить своим глазам: сияло солнце, и на небе не было ни единого облачка. Преданные выбежали на улицу посмотреть на это. В последнее время мы неделями страдали от дождя, ветра и холода. Преданные один за другим заболевали насморком и гриппом, и в какой-то момент я уже даже подумывал о прекращении летнего тура.
Синие небеса и первое тёплое дуновение лета вызвали чувство, будто гора с плеч свалилась, и после утренней программы мы с радостью приготовились к Харинаме и послеполуденному фестивалю в Побиерово. Но, как это часто уже происходило на наших фестивальных турах, золотая возможность была почти разрушена подводными камнями.
Я уже пристегнулся в своём кресле, когда в машину вошла Нандини даси. Она невозмутима и собрана даже в самые тяжёлые времена, но я могу сказать, когда она сталкивается с проблемой по взглядам искоса, которые она бросает на меня.
"Крестьяне хотят вышвырнуть нас из школы", – сказала она без эмоций. – "Эту школу в качестве базы мы используем впервые, и сельские жители полны подозрений. Ходят дурные слухи. Они хотят, чтобы мы убрались в течение 24 часов".
Я был ошеломлён. "Даже если мы уедем, чего мы не сделаем, – сказал я, – просто нереально перевезти отсюда 220 преданных и 48 тонн снаряжения за 24 часа, к тому же, нам некуда перебираться. Из-за чего разразилась драма?"
Столкнувшись с ситуацией всего 15 минут назад, Нандини уже была в курсе всего: "Епископ области прислал письмо местному священнику, который вчера вёл воскресную мессу. Это было обычное пустословие, предупреждающее местных сельчан, что мы опасный культ. Они боятся, что мы украдём их детей".
"Но мы ведь подписали контракт со школой, разве не так?" – спросил я.
"Да, – ответила она, – но, скорее всего, они аннулируют его. И, похоже, времени они не теряют. Шеф областной полиции уже направляется сюда, чтобы разузнать о нас побольше. Люди говорят, что он упрям, бескомпромиссен и – ненавидит секты".
Мне подумалось, что самое время немного пошутить. "Отлично! – сказал я. – Мы же не секта".
Я подумал о высказывании, прочитанном однажды в Globe and Mail: "В конце концов, что такое секта? Это значит, недостаточное количество людей, чтобы составить большинство".
Не успел я договорить, как на дороге появилась полицейская машина. Окна были тонированы, и внутрь было не заглянуть.
Вдруг оттуда вышел здоровый мужчина в униформе, sporting a big mustache и ещё большими нахмуренными бровями.
Меня застали врасплох, и я не был в точности уверен, как действовать. Стоит ли нам срочно собрать комитет тура и противостоять ему всем вместе? Или мне лучше поговорить с ним лишь с одним-двумя членами комитета?
Нандини выступила вперёд: "Я всё улажу".
Она обратилась к нему с улыбкой и протянула руку в приветствии. "Офицер, – сказала она, – мы рады, что Вы пришли. По городу гуляет множество неверных слухов, и мне бы хотелось поговорить с Вами о них".
Полицейский опешил от такого прямого обращения Нандини и её открытости, и кивнул головой в знак согласия.
"Мы обсудим это в директорской, сказала Нандини. – Пожалуйста, сюда".
Нам больше ничего не оставалось делать, как остаться на Харинаму.
"Шрила Гурудева, – сказал преданный, – как Вы думаете, не стоит ли нам остаться и, возможно, чем-нибудь помочь?"
"Воспевание Харе Кришна будет лучшей помощью, которую мы сможем предложить", – ответил я.
"Вся Вселенная приходит в блаженство от санкиртаны, прославляющей Тебя и привлекается Тобой. Ракшасы, асуры, данавы, пишачи и другие, однако, преисполнившись страха, разлетаются в разные стороны". [Шрила Вишванатха Чакраварти Тхакура, Саратха Варшини, комментарий на Шримад Бхагавад Гиту, глава 11, стих 36, комментарий]
Три часа спустя Нандини позвонила мне: "Всё в порядке, – сказала она. – Я знала, какие вопросы собирается задавать шеф полиции, поэтому, прежде всего, я предоставила ему все наши официальные документы. Он тут же понял, что мы зарегистрированы правительством, а все зарубежные преданные тура имеют действующие визы. Я, также, показала ему множество благодарственных писем о нашем фестивале от мэров разных городов со всей страны".
"Его не пришлось слишком уж долго переубеждать, – продолжала она, – на самом деле, он мягкосердечный человек, и интересуется йогой. В какой-то момент он даже начал рассказывать мне о том, как сложна его собственная жизнь. Мы немного по обсуждали философию, и он ушёл. Он сказал, чтобы мы не переживали. Он знает людей, которые хотят выставить нас из города, и сказал, что у него достаточно сил, чтобы утихомирить их".
Уже не в первый (и не в последний) раз способность Нандини беседовать с людьми, облечёнными властью, спасала день. Следующий инцидент произошёл всего через несколько часов.
Харинама в Побиерово этим утром была особенно сладостной. Мы пели и танцевали, проходя по городу, и раздали тысячи приглашений. В какой-то момент мы остановились неподалёку от рынка, и я попросил Шри Прахлада дать небольшую речь. Пока он приглашал людей на фестиваль, хорошо одетый мужчина, сидевший на скамейке, позвал меня.
"Ребята, я наблюдаю за вами уже несколько лет, – сказал он по-английски. – И мне хотелось бы стать частью того, что вы делаете. Не в религиозном смысле, я – католик. Но я вижу, что за всеми вашими поступками стоит так много культуры. Могу ли я как-то присоединиться к вам или поспособствовать в том, как вы делаете людей счастливыми?"
"Да, конечно, – ответил я. – Приходите вечером на фестиваль, и мы обсудим это".
В этот день на фестиваль собралась самая большая за сезон толпа зрителей. Я был полностью удовлетворён. Свет уходящего солнца подчеркнул прекрасные цвета сцены и палаток. Я наблюдал за почти тысячной толпой, пришедшей на фестиваль и был горд оказаться частью такого удивительного духовного наследия, медленно, но верно трогавшего сердца жителей Польши. Затем, как раз перед началом программы на сцене, я увидел, как входит мэр Побиерово. Она наш старый друг, и моя радость не знала границ.
"Я так рада, что вы вернулись, – сказала она мне. – Туристы уже две недели заходят в мой офис и спрашивают, когда же будет ваш фестиваль".
Я позвал Радха Сакхи Вринду даси, чтобы она показала мэру наш фестивальный городок. Мэру, похоже, понравились все наши новые палатки и выставки. Я снова увиделся с ней вечером, она смеялась во время спектакля на сцене о Вриндавана-лиле Кришны".
Всё шло гладко. Повсюду была благоприятная атмосфера, и я расслабился, впервые за несколько недель".
Внезапно с главной дороги в фестивальный городок на скорости свернула красная пожарная машина, из которой выбежал пожарный. Я тут же отправил Нандини поговорить с ним. Во время разговора он казался обеспокоенным, но через несколько минут успокоился, и, к моему удивлению, сел на скамью перед сценой, чтобы посмотреть спектакль по Рамаяне.
"Похоже, кто-то из злопыхателей позвонил в пожарное депо и сказал, что ваш фестиваль представляет серьёзную угрозу пожара. – Сказала мне Нандини. – Звонивший сказал, что на нашем поле мы готовим на открытом огне, у нас нет пожарного выхода для тысяч людей, пришедших на программу. Ещё он сказал, что у нас нет огнетушителей".
"Конечно, – продолжала она, – пожарный увидел, что мы не готовим на кострах, я показала нам огнетушители. И он расслабился. "В любом случае, – сказал он, – я хотел прийти на ваш праздник, но сегодня должен был работать. А теперь у меня есть отличный предлог задержаться здесь и понаслаждаться шоу".
Через час подъехала полицейская машина. Кто-то пожаловался, что преданных поймали на воровстве в городских магазинах. "Это попросту неправда, – сказали мы полицейскому. – Тому нет никаких доказательств". Они убедились в этом и уехали.
Я начал думать, что кто-то изо всех сил старается остановить наш фестиваль".
Довольно скоро мои подозрения подтвердились. Когда стемнело, я произносил прощальную речь со сцены перед большой аудиторией, и увидел две полицейские машины с включенными мигалками, въехавшие в наш городок. Я не хотел, чтобы, публика заметила их, поэтому продолжал говорить, надеясь закончить праздник на возвышенной ноте.
Но через 10 минут я заметил, что происходит что-то серьёзное, поэтому я закончил выступление, и люди начали расходиться.
Я побежал к полицейским машинам и обнаружил Нандини, беседующую с полицией. Она обернулась ко мне и вкратце рассказала, что случилось.
"На протяжении дня наши преданные неоднократно заходили в небольшую бакалейную лавку, расположенную неподалёку от фестивального поля, – сказала она, – но каждый раз, как они входили, владелец, 40-летний мужчина, кричал, чтобы они убирались. Если они отказывались, он начинал обвинять их в воровстве и грозил позвонить в полицию".
Я тут же понял, кто звонил пожарным и в полицию.
"Когда час назад Таралакши даси зашла в магазин, – сказала Нандини, – хозяин закричал на неё, выскочил из-за прилавка, схватил за волосы и выволок на улицу. Он визжал и кричал, всем прохожим, что поймал вора. Таралакши была явно шокирована и, обезумев, бросилась бежать обратно к фестивальному полю".
Джаятам Джаяшила дас, муж Нандини, продолжал: "Когда Нандини услышала об этом и увидела, в каком состоянии находится Таралакши, она позвала Ракшану даса, нашего охранника. Я схватил видеокамеру, и мы отправились в магазин. Мы вошли в лавку с Нандини во главе. Увидев нас, хозяин спрятался, но вышли двое его сыновей и начали кричать на нас в оскорбительном тоне".
"В какой-то момент они стали грозить вызовом полиции. Нандини стояла с телефоном в руке. "Не беспокойтесь, – сказала она, – мы сами им позвоним". В этот момент появился владелец магазина, злобно выставивший ружьё. Мы все попятились, но Нандини продолжала стоять перед этим человеком, спокойно продолжая звонить в полицию. Когда эти трое начали проявлять чрезмерную агрессию, мы все вышли из лавки".
"Они шли за нами, и когда мы остановились у мостовой, один из сыновей плюнул в лицо Ракшане. Ракшана оставался спокойным. Тогда они стали угрожать Нандини, но она тоже не вышла из себя. Тогда они стали кричать, что мы воры, и что мы обокрали их лавку. Нандини спросила, заснял ли я всё это на плёнку. Я ответил утвердительно. Тогда мы решили, что пора уходить".
Когда Джаятам закончил, вперёд вышел полицейский. Я огляделся и почувствовал беспокойство, увидев большую толпу, собравшуюся вокруг посмотреть, что происходит." Вот этого мне бы точно не хотелось", – подумал я.
"Мы поговорили с владельцем магазина, – сказал полицейский, – и он настаивает, что вы, ребята, всё-таки воровали. У нас есть две версии, поэтому нужно провести расследование. Все вы должны пройти в отделение полиции".
Толп увеличивалась. "О, нет, – подумал я. – Это выглядит очень плохо".
"Поймите, – продолжал полисмен. – Мы не слишком хорошо вас знаем".
Неожиданно из толпы, скрытой в сумраке, вырвался голос: "Я поручусь за них".
Полицейский обернулся, и к всеобщему изумлению, вперёд выступила мэр. Толпа затаила дыхание. Все полицейские почтительно вытянулись.
"Эти Харе Кришна – хорошие люди, – сказала мэр. – Я знаю их уже много лет. Они бы никогда не сделали того, в чём обвиняет их этот человек. Я горжусь, что они приехали в наш город, и вам тоже следует гордиться этим".
Она строго посмотрела на полицейских, и они немного заёрзали от её слов.
"Хозяин этой лавки уже не один год причиняет беспокойства. – Продолжала мэр. – Совсем недавно он сломал челюсть человеку, который ему не понравился. Он оскорблял и других жителей города. Никто не призывал его к ответственности. Теперь он дерзнул схватить за волосы одну из наших друзей Харе Кришна. Вы должны, наконец, что-то сделать".
"Что ж, мы не так много можем сделать, – ответил офицер, – пока кто-нибудь не возьмёт на себя ответственность заявить на него".
"Я защищу жителей моего города, – сказала мэр, – и я увижу, как он получит по заслугам за то, что он сделал сегодня с моими друзьями. Я лично сделаю на него заявление".
Мэр произнесла речь, импровизированное судебное разбирательство на поле было закончено, и полицейские наклонили головы в знак уважения перед мэром. Затем они сели в свои автомобили и уехали.
Нандини улыбнулась защите преданных мэром.
Джаятам повернулся ко мне, улыбаясь: "У моей жены достаточно смелости".
"И стальные нервы", – добавил я.
"Иногда завистливые люди критикуют движение сознания Кришны, за то, что оно равно занимает и юношей и девушек в распространении любви к Богу. Не зная, что юноши и девушки в таких странах, как Европа и Америка, общаются очень свободно, эти глупцы и негодяи критикуют парней и девушек в сознании Кришны за общение. Но эти мошенники должны принять во внимание, что никто не может изменить враз социальные обычаи общества. Однако, поскольку и юноши и девушки учатся, как стать проповедниками, эти девушки – необычные девушки, а так же хороши как и их братья, проповедующие сознание Кришны. Поэтому, занятие и юношей и девушек полностью в трансцендентной деятельности путь развития, предназначенный для распространения движения сознания Кришны". [Шри Чайтанья-чаритамрта, Ади-лила 7.31-32, комментарий]
Глава 24
25-31 июля, 2004 Вверху, на холме
Работая над этой главой дневника, я оказался в затруднении, как же лучше начать и закончить её. Только что закончился огромный фестиваль Вудсток. Я не знаю, как описать это словами: Мирную Деревню Кришны, расположенную на небольшом плоском возвышении посреди фестивального поля и выглядевшую как храм на холме, и чудесные события, происходившие на протяжении этих трёх дней.
300.000 человек, присутствовавших на Вудстоке, могли видеть нас с любого места фестиваля. За месяц до этого мы осматривали всю площадь поля с Юреком Овщаком, главным организатором. Юрек указал на плато: "Это холм для Кришны". Это был дар, ценность которого мы смогли оценить только после того, как Вудсток начался.
Поначалу место проведения Вудстока встревожило меня. Оно находилось в западной части Польши, неподалёку от границы с Германией. В отличие от предыдущего места в Жарах, которое было ровным и легкодоступным, участок в Костржине-на-Одре был полем посреди лесного массива. Это была глушь, полная ос, клещей и комаров.
Мои мрачные предчувствия усилились, когда местный фермер рассказал мне побольше об этом месте. "Мы подозреваем, что под землёй могут находиться боеприпасы со времён Второй Мировой войны, – сказал он. – Люди часто находят здесь артиллерийские снаряды и гранаты, копая землю для постройки новых домов или при других дренажных работах".
"Откуда они берутся?" – спросил я.
"Во время Второй Мировой Костржин был частью Германии, – сказал он. – Здесь проходила последняя линия обороны перед Берлином, и она была хорошо укреплена. В марте 1944-го объединённые силы противогерманской коалиции бомбили Костржин 14 дней и ночей с 3.150 самолётов. Девяносто восемь процентов города было разрушено".
Он указал на холм в 50 метрах от нас, где нам предстояло разместить нашу Мирную Деревню Кришны. "Этот холм принял на себя основной удар, – сказал он. – Здесь была расположена тяжёлая артиллерия, защищавшая город".
Он посмотрел в другом направлении. "Видите военных? Они прочёсывают миноискателями всё поле, предназначенное для проведения Вудстока, чтобы обезвредить любые снаряды или боеприпасы, оставшиеся после войны. Пойдём, я покажу ещё кое-что".
Мы прошли метров 50 в другом направлении, и он показал мне пещеру с гигантскими стенами, выкопанную в земле. "Здесь немцы прятали свою авиацию, – сказал он. – Ангар уходит вниз на три яруса. Самолёты вылетали прямо из-под земли".
Наши преданные неделю трудились бок о бок с военными, очищая землю от ветвей, старых деревьев и камней. Фирма, предоставившая тенты прибыла по импровизированной дороге, проложенной нами, и потратила следующие три дня, чтобы установить навес длиной 90 метров и шириной 30. Затем они приступили к установке небольших палаток, которые мы используем для представления различных аспектов Ведической культуры. "Это и вправду одомашнило дебри", – подумал я.
С добавлением водяных коммуникаций и электрических столбов всё начало принимать форму, а в последние дни перед фестивалем пришли наши преданные-художники и украсили территорию декорациями, цветными тканями и даже сборным Ведическим храмом. Местность стала похожа на небеса, спустившиеся на землю.
Взглянув на небольшую долину, расположенную чуть ниже, можно было видеть огромные приготовления, довершающие последние штрихи перед началом самого фестиваля Вудсток: гигантская сцена, 400 туалетов, 40 телефонных кабин, множество раковин и стоков для умывания, два приспособления для душа и внушительное пространство для импровизированных магазинчиков и ресторанов. Я насчитал больше 60 забегаловок, предлагающих любые виды еды на своих вывесках, но ни одна не предоставляла вегетарианского меню. А количество стоек, запланированных под продажу пива, исчислению не поддавалась.
