Текст книги "Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ)"

Автор книги: Данил Корецкий

Соавторы: Анатолий Кузнецов,Николай Коротеев,Лазарь Карелин,Теодор Гладков,Аркадий Ваксберг,Лев Корнешов,Лев Квин,Иван Кононенко,Вениамин Дмитриев,Владимир Масян
сообщить о нарушении

Текущая страница: 161 (всего у книги 178 страниц)

Прокурор без головного убора. Седую шевелюру волос шевелит весенний ветер. И Кутумов непроизвольно время от времени поправляет правой рукой прическу. Идет неспеша, по-хозяйски. Деменкова и Тимофеев за ним, в кильватере. Обгонять свое начальство не принято: начальник, он и в Африке – начальник.

Подошли к руководству отдела. Поздоровались. Кто за руку, кто просто так, словесно.

– Что-либо, кроме трупа есть? – спросил, обращаясь ко всем одновременно, Кутумов.

– А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил Воробьев.

Остальные хмуро помалкивали, переминались с ноги на ногу.

– Думаю, что ни хрена у вас, сыщики, пока нет, – оскалился прокурор, внимательно пробежав светло-серыми глазами по лицам присутствующих.

Он как всегда был резок и категоричен в своих суждениях.

– Это вам не бытовуху квартирную раскрывать, когда муж жену на глазах у соседей кухонным ножом завалит, или, наоборот, она его утюгом прибьет… А?

Однако на его вопрошающее «а» никакой реакции со стороны милицейских начальников не последовало. Разве что пожатие плечами со стороны начальника уголовного розыска. И Кутумов продолжил подковыристо-назидательным тоном:

– Вижу, что это убийство с наскока, с кондачка не взять! Тут попотеть придется и вашим и нашим…

По-видимому, под «вашими и нашими» он имел в виду оперативников уголовного розыска Промышленного РОВД и следователей прокуратуры. Именно на плечи этих сотрудников ложился основной груз раскрытия и расследования таких преступлений. Правда, милицейским начальством для раскрытия убийства задействовались все силы. И в первую очередь участковые инспектора.

– Да еще как попотеть! И не один месяц…

– Цыплят по осени считают… – не сдавал позиций Воробьев. – Поживем – увидим!

– Вот именно, – поддакнул шефу Чеканов.

– Где эксперты? На месте ли кинолог? – прервала бессмысленную полемику руководителей ведомств Деменкова.

Конечно, кто-то мог и полемизировать, но кто-то и практически работать… От пустой болтовни дело с места не сдвинется.

Она быстро огляделась и пришла к выводу, что после такого скопища народа, снующего туда-сюда, применение даже самой способной розыскной собаки вряд ли будет удачным. Все, что можно было затоптать, «благополучно» затоптали.

– Да, после стада бизонов кинологу и его собаке делать тут нечего… – заметила ядовито.

Нелицеприятную реплика заместителя прокурора милицейские чины услышали, переглянулись и… не отреагировали. Против не попрешь – наследили изрядно, а признавать ошибки и каяться – это не в милицейских правилах.

– Пора протокол осмотра места происшествия составлять, – продолжила она более спокойным тоном. – Думаю, что сама составлю, а Валерий Герасимович мне поможет.

– Конечно, конечно… – проявил готовность следователь.

– Оперативники пусть не слоняются бестолково, а займутся розыском очевидцев и, заодно, двух понятых мне доставят, – потребовала Деменкова.

– Да они и не слоняются, – вступился за своих подчиненных Чеканов, – а местность вокруг места происшествия прочесывают в поисках одежды, обуви и других вещественных доказательств. Наш, отделовский, эксперт-криминалист тут, – быстро добавил он, – и не один, а со своим помощником Андреевым. Занимаются фотосъемкой…

– Вижу, не слепая…

– Судебный эксперт вот-вот должен прибыть, – скороговоркой докладывал-пояснял начальник розыска, которому выпал жребий отдуваться за все руководство отдела перед суровым заместителем прокурора. – За ним Чинникова на «Волге» послали. Так что, Нина Иосифовна, мы тут «балду» не гоняли, а кое-что до вашего приезда уже делали. И понятых, вон, Минаев ведет… Видит Всевышний, зря вы нас обижаете.

В голосе Чеканова нотки показной обиды и оскорбленного самолюбия.

– Транспорт для отправки трупа в морг организовали? – не обращая внимания на обиженный тон начальника уголовного розыска, поинтересовалась Нина Иосифовна. – Или ждёте, когда я команду дам. Так вот, даю. Пусть участковые или ваши хваленые оперативники хоть это обеспечат.

Специального транспорта для перевозки трупов в городе не было, обходились тем, который удавалось отловить. Это обстоятельство всех коробило, но поделать ничего не могли: городские власти не находили средств на обеспечение города спецмашиной и экипажем.

«В городском бюджете нет графы с необходимой сметой», – оправдывались чиновники. «Так введите, вы же власть», – говорили им начальники городских отделов милиции и прокуроры. Но те только руками разводили. В результате «воз оставался на месте», а участковые и гаишники продолжали «вылавливать» первый подвернувшийся под руку автотранспорт для транспортировки трупов.

Чеканов что-то недовольно буркнул и отошел. А Деменкова достала лист бумаги и стала быстро и уверенно набрасывать схему места происшествия.

– Нина Иосифовна, не беспокойтесь, все будет сделано как надо, – как всегда был корректен Воробьев. – Нам бы само преступление раскрыть, да побыстрее, пока начальство не понаехало! Сейчас привалят – стать будет негде! И все с идеями, с версиями! Только успевай выслушивать каждого! Работать, как водится, нормально не дадут… пол-отдела у них будет на побегушках. И еще одно обстоятельство смущает: не прошло и полгода, как опять убийство! – Он вздохнул. – Эх, намылят мне голову.

– Раскроем! – решила психологически поддержать начальника отдела милиции Нина Иосифовна, хотя и не любила заранее предрекать положительный результат. – Не впервые! А всяких там начальничков – в шею! Пусть командуют в своих кабинетах, а не на месте происшествия. Если самому не с руки, то ко мне направляй, как к руководителю следственной группы. У меня не заржавеет. Быстро хвост прижму и на место поставлю.

Они оба, хоть и могли говорить на повышенных тонах, но были профессионалами. Поэтому уважали друг друга и помогали друг другу, чем могли. Вот и в данную минуту Деменкова подставляла свое плечо, беря наскоки вышестоящего милицейского руководства на себя.

Воробьев отошел, чтобы дать новые распоряжения подчиненным, а к прокурорше жизнерадостным гномиком, весь опутанный проводами и кожаными ремешками от футляров фотоаппаратов и переносного блока питания фотовспышки, подкатил Андреев.

– Здравствуйте, Нина Иосифовна! Все уже отснято как надо, – молодцевато доложил он. – С разных точек, в различных ракурсах. Общим планом, панорамно и подетально. Даже запечатлен момент, как Конев Иван Иванович вон ту ветку из влагалища выдергивает. – Андреев рукой указал на ветку, лежащую рядом с трупом.

– Как выдергивает? – перебила Деменкова словоохотливого помощника эксперта-криминалиста. – Эту ветку? – Правой рукой, в которой был зажат карандаш, машинально поправила очки и внимательно посмотрела на указанную Андреевым ветку. – Это же не ветка, а целый сук!

– Да, сук! – согласился Андреев.

– А кто ему разрешил?!. – вслух и с ноткой раздражения в голосе задала она вопрос скорее себе самой, чем внештатному сотруднику Андрееву.

– Да никто. Сам… – Пожал плечами Андреев.

Нина Иосифовна, как процессуалист, поняла, что целостность картины места происшествия уже нарушена необдуманными действиями заместителя начальника отдела милиции. И восстановлению уже не подлежит. Не станешь же, на самом деле, вставлять сук вновь во влагалище, чтобы это могли засвидетельствовать понятые, принявшие участие в осмотре места происшествия. Те, кстати, уже стояли рядом с ней, доставленные старшим участковым инспектором ми-лиции Минаевым.

– Черте что! – не сдержалась она вновь от эмоций. – Словно дети малые! Где ступнут, там и окакаются! А ты потом за ними какашки убирай!

И сердито повела головой, отыскивая в толпе милиционеров виновника. Даже линзы очков поблескивали раздраженно и недовольно, не говоря уже о ее глазах.

– Иван Иванович! – громко подозвала Конева, и когда тот подошел, резко бросила:

– Кто вам позволил?!!

– Что? – не понял Конев.

– Нарушать обстановку на месте происшествия! Вытаскивать сук.

Лицо Конева, до этого момента просто озабоченное, вдруг покрылось красными пятнами от злости и стыда. Редко кто позволял себя вот так запросто одергивать его, ткнув носом, словно неразумного кутенка. А заместитель прокурора смогла… и ничего не поделаешь.

– Так это из этических соображений… по необходимости… – неуклюже, подобно нашкодившему школьнику, стал оправдываться он.

– Какие к дьяволу соображения. Одна дурость, если, вообще, не преступная халатность! – Не жалела заместителя начальника отдела милиции Нина Иосифовна. А тот, посмотрев на внештатного помощника криминалиста, догадался, откуда «сквозит».

– Это он сболтнул?

Раздражение, клокотавшее в душе, прорвалось наружу, несмотря на то, что Иван Иванович пытался его подавить и вести себя достойно, а не по-мальчишески.

– Я выяснила, – нейтрально ответила Деменкова, не терпевшая любого вранья.

Андрееву под озлобленным взглядом Конева стало очень неуютно, словно среди голого поля в зимнюю стужу, когда мороз до косточек добирается. Он бочком-бочком – и подальше от обоих. За ним, громко чертыхаясь и недобро вспоминая маму, отошел к оперативникам разозленный прокурорской нахлобучкой Конев.

– Топчетесь, как стадо б… бизонов, – налетел он на подвернувшихся ему под горячую руку оперов, – а толку-то никакого. Совсем мышей перестали ловить, мать вашу…

Оперативники и стоявший с ними Евдокимов испуганной стайкой воробьев прыснули в разные стороны. Подальше от Конева и от греха.

Вскоре прибыла «Волга» Чинникова, на которой был доставлен судебный медицинский эксперт Родионов Вячеслав Борисович. Родионов, поздоровавшись с прокурором и руководством Промышленного РОВД, неспеша натянул на руки резиновые перчатки и подошел к Нине Иосифовне.

– Здравствуйте, Нина Иосифовна. Опять мы с вами должны трудиться, когда остальные только наблюдают… А потом, на готовеньком, в героях ходят, – пошутил он. – Что имеем?

– Труп, Слава. Разве не видно?

– Труп как труп… – не замечая колкости в голосе заместителя прокурора или не обращая на то внимание, ответил Родионов. – Сколько их было и сколько их будет еще. И мы когда-то трупами станем… – расфилософствовался он.

– Типун тебе на язык! – одернула судмедэксперта Нина Иосифовна. – Давай лучше описывать труп. И имей в виду, что у него во влагалище была воткнута вон та огромная ветка. – Она рукой указала на ветку, лежавшую рядом с трупом. – Конев Иван Иванович, эстет милицейский, не дожидаясь нашего прибытия, инициативу проявил, вырвал. Так, что имей в виду и это обстоятельство. Особенно, когда будете труп вскрывать.

– Заметано! – буркнул Родионов.

– Валерий Герасимович, – позвала Деменкова своего следователя, – нечего прохлаждаться. Берите бланк протокола осмотра места происшествия и записывайте, я буду диктовать…

Тимофеев, словно фокусник, из черной кожаной папки, которую до этого придерживал локтем левой руки под мышкой, в мгновение ока достал нужный бланк и шариковую авторучку, разместил бланк на той же самой папке, как на подставке, и приготовился писать.

– Присядь, удобней будет, – пододвинул ему Ломакин свой криминалистический чемоданчик. – Мне он сейчас ни к чему, а тебе – вместо стула.

– Не раздавлю? – Тимофеев осторожно присел на уголок поставленного на торец чемоданчика.

– Не раздавишь. Проверено!

– Хватит вам рассаживаться – не на именинах, – поторопила Нина Иосифовна. – Пиши.

Она стала медленно диктовать своим сильным, поставленным голосом, словно читала лекцию студентам юридического факультета, а Тимофеев автоматически строчил авторучкой по бланку. Место. Дата. Время начала осмотра. Звание и должность сотрудника. Фамилии понятых, их адреса, фамилии иных лиц, принимающих участие в осмотре места происшествия. Когда дошла очередь до подробного описания трупа, Нина Иосифовна передала эстафету Родионову:

– Продолжай, Славик. Только не спеши, а то Тимофеев не успеет все записать.

– Ученого учить – только портить, – отшутился Родионов и стал диктовать: – Труп женщины в возрасте предположительно от 20 до 25 лет, лежит …

7

Пока заместитель прокурора района и следователь с участием экспертов и понятых документировали осмотр места происшествия, Евдокимов Виктор Федорович, временно оставшись не у дел, на краю поляны рассказывал прокурору Кутумову и начальнику уголовного розыска Чеканову очередную байку из своей оперской жизни. Так уж жизнь устроена: преступление преступлением, а треп трепом…

– В прошлом году, ближе к осени, я с одной знакомой пришел на эту самую поляну в любовь поиграть на природе.

– Не с продавщицей ли Машкой из двадцать второго магазина? – хохотнул Чеканов. – У той станина, как у лошади Буденного. Ха-ха!

– У Буденного был конь, – осклабился Кутумов. – Это у Александра Македонского, если верить легендам, была кобыла… Впрочем, не перебивай!

– Так вот, – нисколько не смущаясь подначками, продолжил Евдокимов, – пришли мы на эту поляну. Для разогрева «вдарили» по стаканчику шампанского. Потом она расстелила свою кофточку, чтобы не измазаться о траву.

– Шампанское! Стаканчики! – протянул нараспев, с издевкой в голосе, не удержавшись от очередной подначки, Чеканов. – Ты еще скажи фужеры! Не смеши мои тапочки, а то у них ушки бантиком завяжутся, и икота по всей подошве пойдет… Бреши больше! Ты же кроме водки и самогона вообще видеть ничего не можешь… за мочу поросячью считаешь. И вдруг – шампанское!

– Василий Николаевич! – одернул Чеканова Кутумов. – Имей совесть, дай человеку досказать. Интересно же…

– Да хрен с ним, – отмахнулся Евдокимов и продолжил: – Только начали мы с ней это самое дело, в самой, что ни на есть классической позе (она – внизу, я – сверху). Гляжу, откуда ни возьмись, мужик на велосипеде катит. Нас увидел и остановился тихонько вон возле того деревца. – Евдокимов указал на осину, росшую возле тропинки. – Остановился, слез с велосипеда и давай суходрочкой заниматься, онанист хренов. Смотрит на нас и дрочит. Смотрит – и дрочит! Аж пузыри губами пускает! Видать, в кайф ему…

– Ну и брехать ты здоров, – опять не утерпел от реплики Чеканов.

– Моя нимфа к этому моменту подо мной постанывать стала, – никак не отреагировал на Чекановскую едкость Евдокимов, продолжая рассказ. – Тоже кайфует… и ничего не видит. От удовольствия даже глазки закрыла. Только спину мне своими ногтищами, словно кошка, полосует.

– Бывает… – хмыкнул прокурор, возможно, вспомнив, как самому дамы когтили хребтину.

– А онанист, знай свое, наяривает! Ну, думаю, сейчас я тебя пугну, гад. Отобью охоту паскудством заниматься! Навсегда!

– Интересно, как?.. – подмигнул прокурор Чеканову.

Не слезая со своей бабы, тихонечко достаю пистолет и – бабах! в воздух, – хихикнул Евдокимов. – И что вы думаете? – обвел глазами слушателей. – Онанист как занимался своим грязным делом, так и продолжал заниматься, зато, не поверите, бабу мою словно ураганом сдуло! Как из-под меня выскочила – ума не приложу! Куда делась – до сих пор не знаю! Только в магазине через неделю увидел. Молчит и глаза в сторону отводит. Словно меня не узнает.

– Ха-ха-ха! Га-га-га! – Забыв, что находится на месте убийства, заржал, хватаясь руками за живот, прокурор. Слезинки выкатились из прищуренных его глаз. – Ха-ха-ха! Ну ты и даешь…

– Ха-ха-ха! – сдержанно прыснул Чеканов. – Ну и здоров, Виктор, ты брехать!

– Какая брехня?!! Сущая правда. Крест на пузо положу, зуб вырву! – невозмутимо константировал Евдокимов, пародируя блатной базар.

– Чему так шумно радуетесь? – неодобрительно покосился вернувшийся к ним Воробьев.

Кутумов, вытирая белоснежным носовым платочком набежавшие от смеха слезы, стал пересказывать Воробьеву байку Евдокимова.

Выслушав, Воробьев кисло улыбнулся. Ему было явно не до смеха: труп лежал рядом, неопознанный, неотомщенный. Начальник отдела отчетливо понимал, что труп неизвестной девушки или женщины огромным мельничным жерновом будет висеть у него на шее до тех пор, пока убийство не будет раскрыто, а убийцы не будут задержаны и изобличены. Так какие могут быть зубоскальства…

– Виктор Федорович, чем людей смешить, ты бы лучше организацией раскрытия преступления занялся, – сурово заметил он. – Да поактивней! Клоунов и без нас хватает!

– Товарищ полковник, да занимаемся мы, – стал оправдываться Евдокимов. – А это – для разрядки, для снятия напряжения, так сказать… Антистресс…

– Вот вернемся в отдел, я вам всем пропишу лекарства и от стрессов и от антистрессов! – без намека на шутку заявил начальник отдела. – Пропишу так, что никому мало не покажется. Нашли время для зубоскальства…

Так впервые Паромов увидел, что на месте тяжкого преступления не только голову ломают, как быстрее рас-крыть, но чешут языками, не видя никакого кощунства.

8

Пока Воробьев распекал и песочил Евдокимова, на место происшествия, как и обещал, пришел Подушкин. Его с ходу в оборот взяли Василенко, Паромов и Минаев, который уже был введен в курс предположения своего участкового.

– Повтори-ка, штаб, свой рассказ о том, кого ты вчера видел тут, в зоне отдыха, – начал первым нетерпеливый Василенко.

– Да посмотри на труп: не та ли самая мадам лежит убиенной, что вчера была еще живой и веселой? – добавил Минаев.

– Только не блевани, как Паромов, – оскалился Василенко. – Тот увидел, как Конев Иван Иванович сук из… – он на долю секунды запнулся, – …из влагалища вытаскивает, и блеванул. Плохо стало. Неженка… Интеллигент… Ему бы детишек в школе учить, а он в ментуру попёрся сдуру! – Василенко усмехнулся. – Черт возьми, наверно, от переутомления в рифму заговорил… – И чтобы остальным было понятно, повторил: «А он в ментуру поперся сдуру!»

– Ген! Кончай трёп! – Не приняв шутку, обиделся Паромов. – Сколько можно одно и то же молоть? Был бы и ты тогда возле трупа, когда чвакнуло и сук окровавленный из влагалища полез, может быть, и тебе бы поплохело… Да еще похлестче, чем мне.

– Все! Базар окончен, – перестал зубоскалить опер и потянул Подушкина к трупу.

– Нина Иосифовна, разрешите свидетелю труп посмотреть, может опознает, – не лишил он себя удовольствия блеснуть оперской бравадой перед заместителем прокурора.

– А, Владимир Павлович, – радушно встретила та приход Подушкина.

Нина Иосифовна курировала работу опорного пункта поселка РТИ по линии прокуратуры – прокурорский надзор, он везде прокурорский надзор. И начальника штаба знала давно.

– Здравствуй! Здравствуй! Пришел помочь?

– Здравствуйте, Нина Иосифовна, – поздоровался деловито, но без подобострастия Подушкин. – Разрешите взглянуть на труп. Вчера тут гулял, видел компанию подростков из барака с одной девушкой. – Он внимательно посмотрел на женский трупик. – …И, кажется, с этой самой. Личико уж очень похоже. Правда, вчера она была одета и в сапогах… Но личико – то же.

– Вот, Василенко, видишь, а вы говорили, что очевидцев нет. Есть! Почти всегда есть! Только ищите их плохо. А надо искать, как следует! Надо работать с народом… И тогда находятся!

– А мы разве не ищем? Без устали ищем, Нина Иосифовна. И не только ищем, но иногда и находим… – пошутил опер, почувствовав крепкую зацепку.

Теперь, когда на горизонте замаячил хоть какой-то просвет, опер мог позволить себе и небольшую вольность даже по отношению к прокурорским работникам. А иначе что он за опер…

– Что стоите? – подстегнула прокурорша. – Тут без вас обойдемся. Вон, сколько народа понаехало… – неодобрительно махнула рукой в сторону прибывших черных «Волг».

Василенко, Паромов и Подушкин посмотрели в указанном направлении. Там из легковушек густо вываливались милицейские начальники, встречаемые Кутумовым, Воробьевым и Коневым.

– Видите, есть кому лясы точить. А вам преступление раскрывать надо и не стоять тут истуканами. Бегом на поселок устанавливать ребят из барака и личность убитой, заодно.

– Есть, – усмехнулся опер. – Только руководству доложимся. А то обидится еще… Руководство, оно как дитя, обидчивое и капризное…

– Да иди уже ты… – улыбнулась Нина Иосифовна. – Хватит старого следователя оперскими баснями кормить.

Появившаяся зацепка и ей приподняла настроение.

9

К месту происшествия действительно понаехало до десятка милицейских чинов. Все делали умные и серьезно-озабоченные лица. Что-то спрашивали. Переспрашивали. Проверяли. Уточняли. И спешили по рациям, установленным в их служебных автомобилях, доложить еще выше А то – и на «самый верх» – генералу. Особо рьяные тут же (с пылу, с жару) потребовали применения по «следу» розыскной собаки. Конев пояснил, что за собакой и кинологом уже послано, и с минуты на минуту ждут их прибытия.

И пока Конев это пояснял, прибыла управленческая дежурка – доставили кинолога и его верного друга могучего пса Дозора.

Сержант кинолог, осмотревшись, сразу же громко заявил, что следы затоптаны и пес не «сработает». Действительно, Дозор не сработал. Самое большее, что он сделал на месте происшествия, так это пометил ближайшее дерево. Потом уселся и с ленивым любопытством, поводя время от времени головой из стороны в сторону, стал наблюдать за происходящим вокруг. Черные глаза его были умными и печальными, словно в них сфокусировалась мировая скорбь о людской дурости.

Прибывшее «большое начальство» громогласно возмущалось и попыталось искать виновных в «затаптывании» следов. Но Нина Иосифовна, как и обещала Воробьеву, довольно властно, хоть и корректно, пресекла начальствующий раж.

– Во-первых, на месте происшествия распоряжается следователь, то есть я. А во-вторых, товарищи начальники, разве сами не топчитесь?.. Топчетесь и следствию своей чехардой мешаете.

Те то ли знали Деменкову, то ли были наслышаны о ней и ее «железном» характере, но, покосившись неприязненно, угомонились.

Василенко подбежал к Чеканову. Пошептались, поглядывая то на Подушкина, то на место с трупом.

– Евдокимов, Клевцов, Минаев, – негромко скомандовал Чеканов после перешептываний, – берите Подушкина Владимира Павловича и дуйте в барак. Я к вам чуть позже присоединюсь. Начальнику доложу – и следом за вами. И чего стоим? Повторения ждем?..

– Уже летим, – за всех отозвался Клевцов. – Только штаны поддернем…

Шутки шутками, но названную Чекановым троицу тут же словно ветром сдуло.

– А я? – спросил растерянно Василенко.

Разочарование и обида в голосе.

– Я, что – в стороне?

Оперу, подсуетившемуся с первыми зацепками, быть бы на острие «атаки», в круговерти начинающих разворачиваться оперативно-розыскных мероприятий, близких задержаний – и вдруг такой облом. Обидно…

– Ты и Паромов побудете в роли громоотводов при начальнике, – мягко и душевно, как мог только делать это один он, «проворковал» Чеканов. – Михаилу Егоровичу нынче, как никогда, понадобятся громоотводы. Сам видишь, сколько чиновников понаехало. Сейчас начнут выяснять: чья зона, да чей участок, да то, да сё…

– Понятно… – разочарованно протянул опер. – Кто на дело, а кто-то и на задворки…

Участковый Паромов, уже раз оскандалившись, предпочел промолчать, чтобы не нарваться на ироническое замечание, если вообще не откровенную грубость. В милиции это запросто.

– Что тебе понятно? – повысил голос начальник уголовного розыска. – Вон, как дружно управленцы к трупу сходили, словно на экскурсию… Сейчас за вопросы примутся. Да так, что только успевай поворачиваться то к одному, то к другому… К Деменковой они не сунутся, а если и сунутся, то Нина Иосифовна их сейчас же отошьет от себя… прикрывшись прокурорской независимостью. Вот они и набросятся голодной стаей на начальника…

– Что-что, а это умеют делать… – согласился Василенко. – Мастера…

– Вот именно, – ухватился Чеканов. – А вы шефу хоть немного подсобите: часть удара на себя примите. Зона и участок хоть и не в вашем обслуживании, но какое-то касательство к вам имеют… Или не так?

– Все так… – скукожился опер.

– Поэтому вам и придется побарахтаться и попотеть, чтоб другим под горячую руку выговоров не огрести. Политика, друзья мои, политика! Так что, потерпите. Родина вас не забудет… – со смешком окончил Чеканов урок политграмоты и побежал к Воробьеву, издали показывая знаками о необходимости переговорить один на один.

Воробьев, как ни занят был прибывшими работниками управления, однако подаваемые сигналы рассмотрел. Корректно, не вызывая раздражения больших начальников, извинился и подошел к ожидавшему его в сторонке Чеканову.

– Что за таинственность?

– Да кое-что прорисовывается… – негромко, словно боясь спугнуть удачу, стал докладывать Василий Николаевич. – Однако шум поднимать пока рановато. А то погонишь волну, а она тебя и накроет! Выберись потом из-под нее, попробуй…

– Что за день сегодня! – возмутился Воробьев. – Один про свои сексуальные похождения рассказывает, прокурора до слез доводит. Другой семафорит, как заговорщик, и тягомотиной потчует… Не тяни кота за хвост, Василий Николаевич, рассказывай нормально.

Чеканов, не подавая вида, что обиделся, стал коротко излагать полученную информацию и свои соображения.

10

Пока Чеканов и Воробьев шушукались, из глубины зоны отдыха, со стороны массива, расположенного между территорией завода «Спецэлеватормельмаш» и излучиной реки Сейм выскочили трое подростков. На вид – лет шестнадцати-семнадцати. Все без головных уборов, в цветных коротких курточках, спортивных брюках с широкими цветными лампасами. Все коротко стриженые, с беззаботно веселыми, ухмыляющимися рожицами. Попыхивая сигаретками, о чем-то оживленно болтали.

– Подожди, – увидев подростков, прервал Чеканова Воробьев.

Тот, проследив за заинтересованным взглядом начальника отдела, сразу же «встал в стойку», как охотничий пес: хоть какие-то свидетели. Остальные на подростков даже внимания не обратили.

– Эй, пацаны, подойдите! – повышая голос до повелительной густоты, окликнул Воробьев.

Подростки, услышали, но прикинулись, что не поняли, к кому относится обращение милиционера в папахе. Даже головами закрутили в разные стороны. Мол, кого там окликают…

– Да вам, вам говорю: подойдите сюда! Разговор есть… – все тем же повелительным тоном повторил Воробьев.

Подростки, наконец, подчинились и с неохотой стали приближаться к полковнику.

– А что мы? Мы ничего! За что? – Вразнобой, повторяясь, как попугаи, заладили они. – Что, и по лесу нельзя пройти?..

– Да ладно, не ерепеньтесь, – успокаивающе произнес Воробьев. – Дело к вам есть. Вот хочу выяснить: вы давно тут ходите? Может, кого-нибудь в лесу видели? Что-то слышали?

Ход был правильный: все подростки, по своей сути, дотошны и любознательны. Многое видят и примечают. Не только Чеканов, но и все, находившиеся на месте происшествия, стали с любопытством смотреть на начальника Промышленного отдела милиции. Было интересно, чем закончится этот разговор.

– Да ничего мы не видели и ничего не знаем, – стали шмыгать носами ребята.

Беззаботность и веселость с их лиц вмиг пропали, словно корова языком слизнула. Зато с каждой секундой общения все явственней в их словах, на лицах, даже в манере разговора чувствовалась нарастающая настороженность и напряженность. Нет-нет, но мелькнет тень едва уловимого испуга.

– А что случилось? – попытался все же перехватить инициативу тот, что был постарше и росточком повыше двух других.

– Это вам, как раз, и рановато знать, – вновь построжав голосом, урезонил Воробьев. – Лучше скажите, кто такие и где живете, да на мои первые вопросы потолковей ответьте. – Голос его стал наливаться металлом.

Чеканов в разговор не вступал, оставляя начальнику отдела всю инициативу беседы, но его глаза стальными буравчиками поочередно впивались в лица ребят. И сверлили, сверлили, сверлили!

– А может, вы как раз те самые преступники, которых мы ищем? А? И, как всякие преступники, вы вернулись на место преступления, чтобы разнюхать, что да как? – скорее всего, пошутил Воробьев. – Верно, Василий Николаевич?

– Верно! – тут же с готовностью поддакнул Чеканов и вцепился проникающим до самых мозгов взглядом в одного. – Как фамилия? Где живем?

Подросток без видимой на то причины стал юлить, даже хныкать, ссылаясь на то, что его побьет дома мать, если узнает, что он шлялся по лесу. И под этим, по-детски, надуманным предлогом, отказывался назвать свои данные и адрес места жительства.

Его товарищи, как будто еще ранее договорились, загалдели то же самое.

Такое ничем не оправданное поведение подростков уже не в шутку, а всерьез насторожило Воробьева. И он, открыто проигнорировал совет какого-то чинуши из УВД отпустить ребятишек подобру-поздорову.

– В своем кабинете, товарищ подполковник, командовать будете, – сдержанно бросил он. – А здесь я командир.

Обернувшись, поискал глазами подчиненных. Василенко и Паромов стояли в ожидании распоряжений. Предусмотрительный начальник уголовного розыска не зря оставил их на месте происшествия.

– Вы и вы, – указал на опера и участкового, – доставьте «юных туристов-натуралистов» в опорный пункт для выяснения их личностей. Да повнимательнее разберитесь! – напутствовал привычно. – Чем черт не шутит, когда Бог спит: может, действительно причастны к убийству… и изнасилованию.

Об имевших место половых контактах погибшей Воробьеву и Деменковой поведал судмедэксперт Родионов.

– Потопали! – скомандовал повеселевший Василенко. – Да смотрите, дорогой без дурости: шаг вправо, шаг влево буду считать побегом – и из пушки… – для большей наглядности он откинул полу куртки и обнажил оперативную кобуру с торчащим в ней табельным ПМ, – …по ногам!

Подросткам ничего не оставалось делать, как подчиниться и топать вслед за участковым и в сопровождении оперативника в опорный пункт.

11

Инспектор ПДН Матусова Таисия Михайловна утром в отдел милиции не пошла, так как по графику дежурила со второй половины дня. Поэтому полдня можно было провести дома. Точнее, в общежитии, где ей по ходатайству руководства Промышленного РОВД администрация завода РТИ выделила комнату. О собственной квартире пока приходилось только мечтать.

Давно сложилась практика, что молодым и холостым сотрудникам милиции руководство предприятий, располагавшихся на территории обслуживания отдела милиции, выделяло жилплощадь, точнее, койкоместо, как официально это называлось на казенном языке. Не было тут исключением и руководство завода РТИ. И не потому, что были филантропами, а вследствие существующих многосторонних договоренностей городских властей с иными субъектами городского социума. Большой радости это не вызывало, но куда денешься: раз советская власть приказала, то надо исполнять.

Завод РТИ слыл одним из богатейших в районе, поэтому выстроенные им общежития для рабочей молодежи, особенно женское, располагавшееся в девятиэтажном кирпичном здании по улице Харьковской, были комфортабельные. В женском общежитии, в отдельной комнате на первом этаже и жила Матусова.

В общежитии делать было нечего – большинство обитателей находилось на работе. А те, кто возвратился с работы после ночной смены, отдыхали. Тишина и скука. А на улице солнышко и вечно волнующая весна с хмельным воздухом, шумом и гамом.