Текст книги "День Астарты"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 86 страниц)
На палубе раздались одобрительные возгласы. Доктор Винсмарт покачал головой и поднял вверх открытую ладонь, призывая к спокойствию.
– Ребята, не надо устраивать здесь митинг под лозунгом «Гаси козлов!». Я знаю, что Меганезия, это признанный мировой лидер в области пулеметной политологии. Но в данный момент у нас другая задача: общими усилиями собрать каркас океанийского камбуза экспансивной науки. Напоминаю: экспансивная – это такая, которая вместо фундаментальной, поскольку фундаментальная наука в Меганезии не приживется.
– Кампуса? – переспросил кто-то.
– Я же четко сказал: КАМБУЗА! – отрезал Винсмарт, – Поскольку мы в Океании, то вариться все должно на камбузе. А тем, кто, в кубрике должно быть понятно, что там варится, иначе не избежать проблем. Конечно, кок может называть свои кулинарные шедевры, как хочет – это право художника, но потребители его стряпни, которые в кубрике, имеют такое же право знать, как вся эта кулинария называется на простом матросском языке. Для этого предлагается организовать специальный переводческий мостик, или «trans-bridge». Таинственное и поэтичное название фирменного блюда: «Гармония луны и солнца над цветочной поляной», превратится там в вульгарное и неблагозвучное: «Кусок бараньей задницы, зажаренный в масле с сыром и луком». Конечно, это не очень художественно, зато никаких иллюзий. Итак ТРАНСБРИДЖ. Специальное бюро переводов с языка какой-то науки на язык обычного человека с нормальным средним или инженерно-техническим образованием.
– А это возможно? – поинтересовался поджарый смуглый креол, на вид чуть старше двадцати лет, одетый в легкий комбинезон military-koala без знаков различия.
– Хороший вопрос! Вы военный летчик?
Креол утвердительно кивнул.
– Штурм-пилот 2-го класса Сиггэ Марвин. А как вы догадались, док Джерри?
– Я краем глаза заметил, как вы смотрели на машину кэпа Ресардо. Скажите, Сиггэ, можете ли вы объяснить человеку, далекому от авиации, чем такой-то самолет в воздушном бою лучше, чем другой? Каковы его достоинства и недостатки, и что желательно было бы изменить в его конструкции?
– В общих чертах, конечно, могу. Иначе, какой я, на фиг, специалист?
– А как же специальные термины и сложные технические детали?
– Я же говорю: в общих чертах. Не в деталях. В общих чертах, можно на пальцах.
– Ну, так вот, – сказал Винсмарт, – В науке то же самое. В общих чертах, без деталей, любую проблему можно объяснить на пальцах. И, кстати, Сиггэ, почему бы вам не принять участие в программе «Трансбридж»? Программа открытая, волонтерская, а специалист по вопросам, связанным с аэродинамикой, полетами, двигателями очень пригодился бы. И вам, я думаю, это было бы полезно. Я знаю по своему опыту: когда анализируешь чужие работы, то начинаешь лучше понимать нюансы профессии.
– Я бы с удовольствием, – ответил пилот Марвин, – да только мы с ребятами здесь транзитом. У нас моб-ордеры в кармане. Утром летим в патрульно-боевую часть.
– С ребятами – это с кем?
– Нас четверо в оперативном звене, – пояснил Сиггэ, – Фрутти, Бэмби, Крибле и я.
– Фрутти – это я, – добавила девушка на верхушке пирамиды, и козырнула.
– Понятно, А эта патрульно-боевая часть в холодном регионе, или в горячем?
– Типа, в скорее второе, – ответила она.
– Вот, значит, как… – Винсмарт вздохнул, – Вы, главное, берегите себя, ОК?
– ОК! – она кивнула, – А потом, мы обязательно к вам впишемся!
10
Дата/Время: 09.02.24, 15:00
Место: Галифакс, Новая Шотландия, Канада
Таверна «Lucky cowboy».
Касси Молден, сопредседатель Международной Организации «Репортеры без границ» посмотрел на свет через свой бокал и глубокомысленно сообщил:
– Viking vine – это действительно прекрасный напиток. Знаете, в этом есть даже что-то символическое. Возрождение легенд о викингах, которые почти за пол-тысячелетия до Колумба открыли наш континент и назвали его Винланд…
– Я согласна, это все очень трогательно, – проворчала Жанна Ронеро, – но я почему-то сомневаюсь, что вы прилетели сюда из Сиэтла и пригласили меня в кабак только чтобы поделиться впечатлением об этом вине в контексте истории открытия Америки.
– Вы такая же жесткая и прямая, как полтора года назад – с улыбкой, сообщил Молден.
– А с чего бы мне стать мягкой и кривой? – съязвила Жанна, – Между прочим, если уж вспоминать тот случай, то вы тогда сгрузили мне такой мешок тухлятины, что…
– Разве это было не интересно? – перебил он.
Жанна вздохнула и кивнула головой.
– Да, Касси. Это было интересно, увлекательно и т. п. Но ваши источники оказались полным дерьмом. Уж извините за прямоту. И давайте перейдем к делу, ОК?
– Я ждал этих слов, – Касси улыбнулся еще шире, – Речь идет о галапагосских пиратах. Полагаю, вы не считаете, что они – выдумка?
– Не считаю. Но я не вижу в этом ничего нового. Пиратство старо, как мир. В античных хрониках описаны пираты Средиземного моря, в средневековых – китайские пираты в дальневосточных морях и викинги в Европейской Атлантике. В эпоху Ренессанса – Карибские пираты, в новое время – британские, голландские, германские и французские каперы в южной части Тихого океана. В конце XX века – сомалийские и нигерийские пираты, а в нашем, XXI к ним добавились арафурские и галапагосские. Я не понимаю, чему тут удивляться? Разве что, неуклюжести полиции и военного флота.
Молден сделал маленький глоток из своего бокала, и как бы невзначай, заметил:
– Вы забыли про меганезийских пиратов, которые терроризировали весь Тихий океан.
– Это была скорее война, чем пиратство, – возразила она, – Хотя, впрочем, я не вижу особой разницы. И то и другое – одинаково отвратительные вещи.
– Как удачно, что вы затронули эту тему! – воскликнул он, – Я как раз хотел сказать несколько слов о связи пиратства, политики, войны и бизнеса.
– И это тоже не новость, – заметила Жанна, – большинство карибских пиратов работали или на европейских королей, или на вест-индские торговые компании из Европы.
– Галапагосские пираты работают на морские страховые компании, – уточнил Молден.
– Ну, допустим. И какая разница?
– Разница есть. Если вы послушаете меня несколько минут…
Жанна кивнула и начала крутить в руке чашечку кофе.
– Так вот, – сказал Молден, – Все началось полгода назад, когда после Арафурского конфликта Североамериканская «PACIN», гонконгская «Jian-Global», новозеландская «Timaru-Team» и австралийская «Au-Line» занялись переделом рынка финансовых и страховых услуг для морских карго-операторов. Японцев, латиносов и филиппинцев оттерли от кормушки, австралийцы переориентировались на индоокеанский рынок, а новозеландцы, чтобы противостоять более сильным противникам, вступили в союз с новогвинейской военно-спортивной ассоциацией «Hybird», которая тесно связана с правительством Папуа и с бандформированиями ирианских сепаратистов.
– … Что еще раз подтверждает бандитскую сущность страхового бизнеса, – перебила Жанна, – знаете, Касси, не хочу быть невежливой, но давайте все-таки конкретнее.
– Конкретно я предлагаю вам трансокеанский круиз.
– Каюта люкс, разумеется? – иронично спросила она.
– Нет, обычная каюта гражданского судового офицера на тяжелом контейнеровозе.
– Как-то не очень романтично. А смысл?
– Смысл в том, – пояснил Молден, – что у данного судна новозеландско-папуасская страховка, и что оно идет мимо Галапагосов на фоне обострения кризиса TMI.
– Какого-какого кризиса?
Молден сделал еще глоток вина и пояснил.
– TMI. Tangata-Manu Islet. Это плоская скала площадью 5 гектаров в полутора милях от берега чилийского острова Пасхи, или Рапа-Нуи. Недавно на нее высадились боевики движения PIRA – полинезийские сепаратисты, требующие контроля над Рапа-Нуи. Это было чистейшее хулиганство: они воткнули там флаг маори, поставили вокруг клеевые мины и сбежали. Ничего серьезного. Но 8 февраля МИД Чили издал уточнение Акта Аннексии островов Пасхи и Сала-и-Гомес 1888 года, о том, что после слов «Пасхи…» надо читать «…с прилежащим островом Тангата-Ману».
– Хм… А до того, чей это был островок?
– До того считалось, что он – часть острова Пасхи. Когда чилийцы отняли у перуанцев острова Пасхи и Сала-и-Гомес, они не сочли нужным описывать скалы в окружающем море. Это уже сыграло свою роль лет 10 назад, когда меганезийцы заняли риф Скотта в миле от Сала-и-Гомес, ссылаясь на то, что риф ничейный.
– Эту историю я, как раз, знаю, – заметила она.
– Разумеется, знаете. Ведь на рифе Скотта сейчас мистер Фрэдди Макграт, который…
– Если вы будете вмешивать сюда Фрэдди, мы с вами поссоримся, – перебила Жанна.
– Я и не думал… Это было просто к слову. Я комментирую логику МИД Чили.
Жанна отпила немного кофе и кивнула.
– Иначе говоря, они испугались, что меганезийцы хапнут еще и эту скалу.
– Меганезийцы, новозеландцы, еще кто-нибудь – не важно. Так или иначе, лидер PIRA, некий Джеймс Увехику, тут же отправил в Верховный суд Меганезии такую бумагу.
Молден вынул из пластиковой папки лист с небольшим текстом и положил его на стол.
«Цветущий остров Рапа-Нуи со времен Мауна Оро был перекрестком морских путей и одним из восьми центров культуры Tiki. Около 5 тысяч лет назад здесь была разработана пиктография «Rongo-rongo», которая лежит в основе меганезийской рапидографии. Здесь же возникла идея авиации – в наивной форме культа человека-птицы, Tangata-Manu. В XVII веке на Рапа-Нуи счастливо жило около 15 тысяч человек. Потом туда пришли испанские оффи, ранее захватившие восточный берег нашего океана – Перу и Чили. Они разрушили хозяйство Рапа-Нуи, а жителей поработили и сдавали в аренду компаниям, добывавшим птичье говно. Из ста рабов выживал один. В конце XIX века, когда говняный бизнес стал неактуален, на Рапа-Нуи осталось 111 полинезийцев. Потом, до последней трети XX века, они были крепостными чилийских генералов, правивших на острове. Природная воля к жизни не дала полинезийцам вымереть, и сейчас на Рапа-Нуи живет 2425 их потомков. Оффи-латиносы говорят, что таким образом несли туземцам европейскую цивилизацию. Сейчас эти оффи пишут: аннексия Рапа-Нуи в 1888 означала и аннексию Motu-Tangata-Manu, как «прилежащего к нему». Ложь. Моту-Тангата-Ману это самостоятельный остров. Фактически, он не занят. Чилийские колонизаторы не возвели там даже собачьей будки. По нашему обычаю, любой свободный участок суши могут использовать те, кто готов на нем жить. Мы готовы. Помогите защитить наше право на Тангата-Ману! Джеймс Увехику, народный администратор независимого Рапа-Нуи».
– И что решил меганезийский суд? – поинтересовалась Жанна.
– Суд в тот же день отправил в Сантьяго факс с предложением уточнить статус Тангата-Ману. Вполне дипломатично, если на мой взгляд, но момент оказался неудачный. На острове Пасхи, в Ханга-Роа стены домов и дорожные знаки уже исписаны лозунгами: «Chile go home» и «Viva PIRA». Полисмены просто физически не успевают их стирать.
Чилийский кризисный штаб повел себя нервно: приказал выдвинуть из Вальпараисо к острову Пасхи эсминцы «Леонор» и «Роландо» (это 150-метровые дредноуты конца прошлого века, испанской постройки), 250-метровый авианосец «Сантандер» и еще 6 вспомогательных кораблей. Об этом сообщили час назад по CNN.
– Хм… И какое это имеет отношение к галапагосским пиратам?
– Ну, такие перемещения флотов вызывают неразбериху и пираты активизируются.
Жанна сосредоточенно почесала в затылке.
– Иначе говоря, Касси, вы предлагаете мне сунуть голову в петлю?
– Что вы! – возмутился он, – Я же говорил: у этого контейнеровоза новозеландско-папуасская страховка! Эксперты утверждают, что это абсолютно надежно.
– В смысле, что моим родным выплатят страховое возмещение? – уточнила она.
– Нет, в смысле, что это не обычная страховка, а… В общем, достоверно известна одна попытка пиратов напасть на судно, застрахованные таким образом. Пиратские катера в полузатопленном состоянии обнаружил вертолет панамской береговой охраны. Члены экипажей, точнее, их трупы, были изрешечены пулями. В интернет даже есть фото…
– Демонстратив, как при разборках кокаиновых банд во Флориде, так?
– Вроде того, – подтвердил Молден, – Блоггеры пишут, что пираты боятся подходить к кораблям, над которыми поднят красный вымпел с черной бабочкой.
– Хм… И что? Кроме меня некому исследовать эту ситуацию?
– Ну, видите ли… – Молден слегка стушевался, – …Мы просили директора корейской шиппинговой компании… Короче говоря, он согласился только на вашу кандидатуру.
11
Дата/Время: 10.02.24 года Хартии
Место: Дюси-Питкерн
Флайка Атли парила на высоте 4000 метров. Атолл Дюси отсюда казался неаккуратно выпеченным и уже немного заплесневевшим бубликом, а флайки других наблюдателей (т. е. зевак, прилетевших, поглазеть на старт «бочки») напоминали рой плодовых мошек, собравшихся полакомиться этим бубликом. Рой тоже имел форму бублика, поскольку небо в радиусе 50 миль от Дюси было закрыто для полетов из соображений безопасности – воздушный старт с грузом создает риск для легких летательных аппаратов, оказавшихся слишком близко от реактивного выхлопа. Сами аппараты создают риск для подъемной стартовой площадки – в том смысле, что какой-нибудь идиот может врезаться в один из четырех гигантских аэростатов в ее углах.
Платформа – небольшой аккуратный квадратик посреди лагуны – оторвалась от воды и начала подниматься. Сначала это можно было понять по ее тени, убегающей по атоллу против солнца, на запад, а потом с высоты, на которой парил «Sky-Drop», стал виден просвет между платформой и поверхностью моря.
– Жаль, нельзя посмотреть на нее поближе, – сказала Люси.
– А вблизи не впечатляет, – ответил Атли, закуривая сигарету, – У нее сторона длиной в милю. Видишь только кусок фермы рядом. Это как в упор смотреть на башню Эффеля.
– Это та, что в Европе? – спросила Олан, мягко отправляя флайку на новый круговой разворот (уже который по счету).
– В Париже, – уточнил он.
– А что ты там делал? – поинтересовалась Люси.
– Вывозил химический комбинат, закрытый из-за «Greenpeace». Он был не в Париже, а рядом, в пригороде, но уж раз пришлось осматривать на месте, то в сам город я тоже заглянул. Так, чисто из любопытства. Башня там забавная, и есть несколько неплохих аттракционов. Еще кофе в парке варят неплохо. Парк я забыл, как называется. А так – серое, скучное место. Сплошь камень и асфальт. Зелень только местами пробивается. Речка маленькая и грязная. Не понимаю, почему они ее не почистят. Они же не такие нищие, как в Африке. Тратят деньги на всякую фигню, а живут в плохой экологии.
– А в Лувре, где три мушкетера, ты был?
– Был, но только снаружи. Я катился на скутере по туристической схеме Лувр, Notre Dame de Paris, Монмартр, Люксембургский сад, про который старая песенка. А то, что внутри зданий, лучше смотреть по интернет, чтобы не дышать микробами от толпы.
Люси согласно кивнула, не отрывая глаз от медленно скользящей вверх платформы.
– А летом мы с Атли полетим в Монголию, – сообщила Олан.
– Типа, родина предков?
– Ну, и это тоже, и еще поющие пески, красивые озера, водопады…
– Кладбища динозавров, – подсказал Атли.
– Не вредничай. Мы же не только ради них летим. Хотя, они очень интересные.
– Кстати, они, все-таки вымерли из-за астероида или нет? – спросила Люси.
– Думаю, что нет. Просто сейчас очередной раз мода на астероиды. «Ballista», Тлалок, отработка маневров защиты от космических объектов. Короче, PR.
– А на Немезиду тоже мода?
– Немезида это культ, – вмешался Атли, – Ты же сама видела, что творится вокруг этой темы на Элаусестере. Эти слухи, что бочка полетит к Немезиде…
Платформа, тем временем, поравнялась с ними по высоте, и теперь казалась каким-то волшебным островом, вроде Лапуту, описанного в гулливеровском эпосе Джонотана Свифта. Люси стрельнула у Атли сигарету и сказала в пространство:
– А вдруг бочка, все-таки, полетит к Немезиде? Не спроста же столько разговоров…
– Многим этого хочется, – ответила Олан, – но это еще не значит…
– Как раз, значит, – перебила Люси, – Если такой полет возможен, то почему нет? А: разговоры, которые я слышала, слишком деловые, чтобы быть просто мечтами.
– Ну-ка, ну-ка? – заинтересовался Атли.
– Да хотя бы про вашего птеродактиля, – пояснила она, – Не конкретно про того, а про большой вариант, центнера на три, применительно к Немезиде, точнее – к Ктулху. Я немножко знаю элаусестерцев. Они не циклятся на том, что станет практикой фиг его знает когда. И они не дураки. Значит, у них есть причины думать, что тема горячая.
– А почему они не делали поправку на гравитацию? – спросил Атли, – Ведь на Ктулху гравитация слабее земной примерно втрое. По крайней мере, так пишут.
– Вот-вот! – поддержала его Олан, – По ходу, они прикидывали, как сделать больших птеродактилей для старушки Земли. А про Немезиду – это для отвода глаз.
– Не катит, – ответила Люси, – Элаусестерцы не хитрят таким способом. Не их стиль.
– Ну, допустим. А твое объяснение?
Люси вздохнула и нерешительно покрутила ладонью в воздухе.
– У меня есть мысль… Только чур не прикалываться, ОК?
– Честное ирландское, – сказал Атли, – Любая версия имеет право на…
– Есть вторая Немезида, и у нее планета, гораздо больше похожая на Землю.
– Йо-о… – протянула Олан, снова перекладывая штурвал, – А с чего бы так?
– Мой папа недавно за столом разговорился про эту тему и, между делом, сказал, что немезид несколько. Немезида-1 точно известна, а Немезида-2 тоже, в общем, точно. Астрономы-киви из Ваитакере нашли от нее какой-то шлейф, и назвали ее Мангароа.
Атли задумался, смешно сложив губы дудочкой.
– Сюрприз, однако… А это не может быть розыгрыш?
– Нет. Папа говорил серьезно и ссылался на какой-то астрономический бюллетень.
– Hei, foa, – перебила Олан, глядя на экранчик TV на панели управления, – В бегущей строке пошел трехминутный отсчет. Смотрим в небо, договорим потом.
– Вечером залезем в интернет и посмотрим на эту Мангароа, – подвел черту Атли.
Первые 100 секунд после старта не были впечатляющими. Обычные твердотопливные бустеры поднимали тяжелый грузовик с 10.000 до 35.000 метров. Издали наблюдалась лишь черточка инверсионного следа. Только включение электротермического движка сделало зрелище ярким. Поток низкотемпературной плазмы, в которую превращался металл реактивного ресурса, вылетал из дюз со скоростью порядка ста километров в секунду, рассеивался на десятки миль, и создавал прозрачное зеленое облако в виде вытянутого диска. Сквозь него можно было разглядеть довольно яркую даже в это солнечное утро, звездочку, похожую на мерцающий булавочный прокол в небе. Это завораживающее зрелище длилось всего несколько секунд. Потом звездочка исчезла, облако потускнело и растворилось в бледной лазури, и…
– Даже не верится, что мы это видели, – тихо сказала Олан.
– Выбросить 300 тонн груза во внеземелье – это не хрен моржовый, – заметил Атли.
– Кстати, почему так много? – спросила Люси, – Бочка с эквипментом и с запасом воды весит чуть больше двадцати тонн. А остальные 280 тонн, это что?
– Дополнительное оборудование, как сказано в релизе, – ответил он.
– Хэй! Что к чему дополнительное, при таком соотношении?
– Хороший вопрос, – согласилась Олан, – Это, типа, намек на счет версии о секретной экспедиции к Немезиде… или к Мангароа, так?
Люси пожала плечами и подмигнула ей.
– Типа, у меня мысль, и я ее думаю вслух.
– Ага… Ну, ОК… А не пора ли поворачивать нос к соседнему Хендерсон-Питкерн?
– Пора, – подтвердил Атли, – Курс на пол-румба правее веста.
– Исполняю, команданте! – шутливо отрапортовала Олан, перекладывая штурвал.
12
Дата/Время: 11.02.24 года Хартии
Хендерсон – Питкерн.
Коста Виола Нова
Эпифани взвыла, как сирена воздушной тревоги и стрелой вылетела на балкон, не прекращая отчаянно жестикулировать. В пантомиме участвовало все ее тело, даже лопатки, спина и обе половинки попы. Под ее гладкой, темно-оливковой кожей и изрядным слоем жирка, плавно и мягко перекатывались мышцы, тоже поддерживая невербальное самовыражение. На балконе Эпифани окинула критическим взглядом панораму утреннего Коста-Виола-Нова (белые двухэтажные виллы из пенобетонных блоков причудливой многогранной формы с бамбуковыми мансардами, и башенки генераторов, похожих на древние ветряные мельницы) – и продолжила трещать по мобайлу. Она перебрасывала трубку из одной руки в другую, или ловко прижимала плечом к уху, в зависимости от того, какие именно части тела были задействованы в данный момент в этом зажигательном шоу одного актера.
– Делфина, перестань дурить мне голову! Я же ни о чем таком не прошу! Ты – жена шерифа, и значит, можешь обратиться к любому гражданину. К Петронию тоже… Допустим, Петроний на работе, но ты можешь обратиться к его жене… Допустим, у Петрония нет жены, но Вивиана проводит в его доме столько времени, что может считаться женой, а не домработницей… Даже если она не может считаться женой, ситуация, имеющая место у нее на крыше… Ладно, пусть не у нее, а у Петрония на крыше, в данном случае это не важно… Хорошо, пусть это важно, но даже если она домработница, то ее не может не беспокоить то, что происходит на крыше дома ее нанимателя… Допустим, это не представляет угрозы для конструкций дома, но это совершенно не повод игнорировать такое использование крыши без согласования с владельцем… Откуда я знаю? Оттуда, что мне сказал Дамасо, а он мэр, и он-то уж, наверное, знает, кто кому что разрешал делать со своим домом… Слушай, где твой здравый смысл? Мы препираемся дольше, чем ты бы вышла на балкон и крикнула Вивиане, чтобы она поднялась в мансарду, постучала в крышу, и крикнула этим оболтусам, чтобы они заканчивали трахаться и шли домой… Эй, Делфина, ты меня слушаешь или нет? Я же говорю: я звонила на их мобайлы, а там автоответчики…
Эпифани глубоко и тоскливо вздохнула, выслушивая длинную ответную реплику Делфины, а потому, выбрав момент, снова перехватила инициативу:
– Подожди, с чего это ты должна объяснять Вивиане, откуда ты это знаешь?… Ну, допустим, спросит, и что?… Нет, ни в коем случае не ссылайся на тетю Мирту и ее телескоп во флигеле, иначе опять будет скандал, а у тети Мирты давление. Лучше сошлись на видеокамеру авиамодели… Ну, той игрушки, которую запускает мой Бенито… Ну, да. Он скажет: «это не я», но Тристан и Росита ему не поверят… Я не сваливаю на ребенка взрослые проблемы, я просто приучаю его к ответственности, потому что иначе они подумают на тетю Мирту, а у нее давление… Да, я это уже говорила, ну и что?… Делфина не надо учить меня жить… Я, конечно, могу сама позвонить Вивиане, но она ужасная болтушка! Она загрузит мне голову и я вообще забуду, зачем звонила… Подожди, при чем тут гуманизм?… Нет, а с чего это вдруг Вивиана будет стучать в крышу в самый неподходящий момент?… А кто мешает ей сначала послушать, что там происходит у Тристана и Роситы, а уж убедившись, что ничего особенного – стучать в крышу? …Хорошо, я даю трубку Стилано, и он тебе объяснит, почему это важно… Милый, поговори, пожалуйста, с Делфиной…
Аббат Стилано Кротоне – среднего роста, кругленький, смуглый, подвижный и улыбчивый – в общем, типичный калабриец, негромко хмыкнул и взял трубку.
– Привет, Делфина, как дела, как семья?… О, да, твой Никето умеет по-настоящему правильно организовать эту работу… Я, разумеется, поддерживаю… А как у вашей Элетры с тем парнем?.. Что, правда? Это же здорово! Я надеюсь, что тетя Орнелла откупорит по такому случаю пару бочонков своего фирменного вина, и мы отлично попляшем… Слушай, Делфина, мне жутко неудобно тебя отвлекать, но мы как раз собрались показать гостям Озера Фламинго… Да, тем самым гостям… А Тристан и Росита опять решили поваляться на чужой крыше, и… Вот-вот. Понимаешь, мы бы хотели, чтобы Бенито и Руфина все-таки сделали уроки, а если никто за ними не присмотрит, то надежды на это нет. Они будут балбесничать, если останутся одни… Знаешь, Делфина, ты отличный друг… Вот что: выбирайтесь вместе с Никето завтра вечером в пиццерию тети Орнеллы. Поболтаем, выпьем по стаканчику вина… Да, и, разумеется, потанцуем… Я думаю, часов в девять будет в самый раз…
Люси Хок-Карпини. 12,5 лет
Тристан и Росита приползают в дом Кротоне минут через 40 после этого разговора. Выдающееся достижение в спортивной ходьбе! Городок Коста-Виола-Нова занимает всего километр по диагонали – от пристани на конце юго-восточного мыса острова Хендерсон до длинного кораллового пляжа на восточной стороне того же мыса, а дистанция от дома Петрония до дома аббата – метров 200. По предельно довольным физиономиям Тристана и Роситы видно: за прохладные часы сегодняшнего утра они сделали на крыше Петрония все, на что хватило их эротической фантазии. Парень еле волочет ноги – Росита его заездила не по детски. 10-летний Бенито (старший киндер Эпифани и аббата) с ходу интересуется: «Эй, Тристан, торпеда не стерлась?». Ну и получает выговор от мамы: «Думал бы ты лучше об уроках, а не о торпедах». Затем Эпифани выстреливает в молодую парочку четвертьчасовую инструкцию (20 фунтов против хвоста селедки – они не запомнили и половины), и мы, наконец, выезжаем в великое путешествие к Озерам Фламинго. До них целых три мили (почти половина острова Хендерсон). Остров пересекает несколько широких просек в джунглях из карликовых пальм, и одна из них ведет ровно куда надо. Транспортное средство – обычный армейский трицикл – не спеша, преодолевает этот путь минут за 20.
Когда мы останавливаемся у первого озера в цепочке, я просто обалдеваю от этой красоты. Первая мысль: такое просто не может существовать в реальности. Стволы древовидных папоротников, с огромными кронами-зонтиками и луг синих, желтых, оранжевых и красных цветов величиной с ладонь. И лиловые фламинго, которые грациозно и лениво вышагивают по серебрящейся стеклянной глади озера, иногда выхватывая из воды мелких рыбок… И снежно белые звезды лотосов в заводях… Наверное, у меня эстетический шок. У Олан и Атли – тоже. В моей голове никак не укладывается, что четверть века назад Хендерсон был унылым известковым плато посреди океана, без капли пресной воды, и тут росли только панданусы и жесткие суккуленты, похожие на муляж травы, сделанный из зеленого полиэтилена. Остров Хендерсон – первая точка в Океании, где проведена синтетическая экосистемная хабитация. И сделал это мой папа с друзьями и коллегами… Теперь я ни капли не удивляюсь тому, как нас здесь встретили…
* * *
Раздался короткий душераздирающий визг, а затем отборная матросская ругань, произнесенная, как ни странно, нежным девичьим голосом. Следом послышался негромкий мужской голос, говоривший что-то невнятно-успокаивающее.
Эпифани вздохнула и сообщила:
– Эта неугомонная Лерна опять пыталась подружиться с фламинго.
– А это так сложно? – спросил Атли.
– Это невозможно, – ответил аббат, и крикнул, – Лерна, Руджи, что на этот раз?
– Правая ладонь, – задумчиво произнес мужской голос, – О, черт! У нас точно был в аптечке кровеостанавливающий пластырь. Лерна, держи пока руку над головой.
– Идите сюда! – крикнула Эпифани, – У нас в трицикле есть хорошая аптечка! И вы поможете нам развлекать гостей. Я надеюсь, вы знаете: у нас в гостях младшая дочь доктора Микеле Карпини с друзьями.
Через пару минут из зарослей тростника выкатился байк-амфибия, разрисованный камуфляжными узорами. За рулем сидел парень лет 20, а сзади – девушка, немного моложе. Оба были голые и мокрые. Девушка держалась за водителя левой рукой, а правую подняла над головой. Вниз от запястья стекали капельки крови.
Эпифани еще раз вздохнула, и раскрыла уже извлеченный из багажника трицикла пластиковый чемоданчик – белый с красным ромбом на крышке.
– До чего же вы оба бестолковые… Лерна, садись вот сюда, и дай руку… Руджи, не мелькай. Ты только мешаешь… О, Джа! Ничего себе… Как это тебя так клюнули?
– Но тетя Эпифани! Этот фламинго был уже прикормленный! И он смотрел очень дружелюбно. Я и подумать не могла…
– Ладно, лучше помолчи и подержи вот так губку…
– Лерна вычитала в неком сомнительном журнале, – пояснил аббат Стилано, – что у девушек с фиалковыми глазами непременно есть телепатические способности.
– У Лерны они действительно есть, – сказал Руджи, снимая с багажника своего байка спортивную сумку, – просто они еще недостаточно развиты.
Олан бросила взгляд на основательно клюнутую ладонь девушки, и спросила:
– А почему бы пока не тренироваться на ком-нибудь пушистом и не кусачем?
– Для тренировки нужен азарт, – ответила Лерна.
– По физике получается, что телепатии быть не может, – заметила Люси.
– Физике еще не все известно, – возразил Руджи, набивая табаком трубку какого-то древнего образца, – Каждый месяц открывают что-то новое.
– Ага, – Люси кивнула, – Но, по-любому, у нервов электро-поле слишком слабое. Не просто же так бесконтактный пульт, который управляется этим полем, надо ставить в скольких-то сантиметрах от поверхности тела, не дальше, а то он не уловит сигнал.
– А если в организме может получаться, как в радио-лазере? – спросил он.
Люси фыркнула.
– Это как?
– Это я в принципе. Про эффект радио-когерентности и про радио-лазер, физика до прошлого года ничего не знала. Мало ли, что еще может открыться?
– Вот когда откроется, тогда и будете совать руки к фламинго, – сердито проворчала Эпифани, – А то вы все такие ученые, что приходится заклеивать вам лапы биогелем. Кстати, Руджи, имей в виду: биогель гораздо лучше доисторического пластыря.
– Я знаю. У нас дома он есть, а в мото-аптечке как лежал пластырь, так и…
– Выбрось его к черту, и положи на его место биогель! – перебила она.
– Hei foa, а кто-нибудь, имел дело с бесконтактными пультами? – спросила Лерна.
– Мы с Олан уже год с этим имеем дело, – ответил Атли, – Если управляешь сразу несколькими дронами, то бесконтактный пульт это как палочка-выручалочка.
– Пока их не придумали, мы запаривались с этой проблемой, – добавила Олан.
– Вы профессионально пилотируете дроны? – заинтересовался аббат Стилано.
Олан утвердительно кивнула.
– Да. Мы рулим небесными сардельками в маминой фирме, SLAC, «Sincher Light Air Cargo». Может быть, вы слышали…
– Еще бы! – аббат кивнул, – У нас тут снабжение, в основном, дирижаблями.
– А у вас тут большая атомная станция? – поинтересовалась Люси.
– Нет, – ответил он, – У нас две мини-АЭС по 20 мегаватт. Нам хватает с запасом.
– Странно… – произнесла она, – А я случайно видела у вас на терминале целый пакет морских контейнеров, две дюжины, с черными трилистниками на желтом фоне.
– Это транзит с запада, с Тубуаи, – сказал Руджи, – Наверное, на Дюси-Питкерн.
– Если ты про те контейнеры, – вмешался Атли, – то это не топливо для АЭС. Там на трилистнике серединка не черная, а желтая как фон. Значит, это дейтрид лития, для термоядерных устройств. По ходу, для каких-нибудь новых космических движков.
