Текст книги "День Астарты"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 86 страниц)
58
Дата/Время: 15.03.24 года Хартии. Вечер
Место: Тиктик – Атауро
На закате коллективные погрузочные работы завершились. Последняя титаническая сарделька, набитая оружием, почти бесшумно снялась от терминала и ушла в темнеющее небо.
– Allez, foa, – констатировал незнакомый парень в комбинезоне с нашивками офицера ВВС Папуа, – Пошли релаксировать.
Публика (человек сорок) потянулась к открытому кафе на площадке между грузовыми терминалами, нависающими над морем на высоте три человеческих роста. Здесь был шведский стол: кинул десятку, и жри, сколько влезет. Те кто, желал употребить что-то вроде пива, вина, самогона, или хорошего кофе, звали бармена и за дополнительные деньги, получали искомое. Многие кампании из нескольких человек, заняв столик, ставили посреди него бумажный флажок с коротким кодом из букв и цифр, и каким-нибудь ярким изображением. Четверка, к которой присоединился Микеле, тоже имела свой флажок: код – VA-3, и изображение толстой пупырчатой лимонно-желтой жабы.
– Мы третья волонтерская авиагруппа, – пояснил Алибаба, устанавливая флажок. Нас найдет вторая авиагруппа – она тоже отправляется сегодня – а потом служба военно-технического обеспечения передаст нам машины, и мы метнемся.
– Еще пассажир, – напомнила Юкон.
– Ага, точно, – Алибаба кивнул, – У нас, дядя Микки, кроме тебя еще пассажир-геолог.
Парень – океанийский креол и девушка – этническая японка уселись за соседний столик, и выставил на середину флажок с кодом VA-2 и рисунком красной лошадки-пони. Алибаба собрался начать процедуру знакомства с VA-3, но тут…
– Вот это чика! – восхищенно прошептал Омлет глядя на молодую женщину-melano, уверенно направляющуюся к их столику.
– Как бы, геолог, – уточнил Гаучо и заинтересованно хмыкнул.
– Брют Хапио с Новой Каледонии, – представилась она, подойдя ближе.
– Алибаба с Фиджи, – ответил старший, и добавил, – Везет нам с личным составом…
Четверо за соседним столиком в это время знакомились со своим пассажиром – им достался парень-блэк, невысокого роста, мощного телосложения и зверского вида. Помимо того, что он и от природы был явно не красавец, его лицо от левой брови до правой щеки пересекал широкий шрам, а нос… Точнее остатки носа… В общем, все вместе не внушало симпатию с первого взгляда. Но, «красные пони» оказались выше эстетических предрассудков, и менее, чем через минуту, уже обменивались с парнем доброжелательными репликами и дружескими хлопками по плечам.
А еще через несколько минут посреди площадки возник маори лет сорока с очень неприметным лицом. На его комбинезоне был бейдж с кодом: TSV.
– Вторая и третья группа авиа-волонтеров, пошли к машинам, – негромко сказал он.
59
Дата/Время: 15.03.24 года Хартии
Место: Антарктида
Звонок на мобайл застал Оо Нопи во время дневного обхода машинного парка. Из нескольких десятков образцов флаеров выбиралась пара, для использования в трех следующих вахтах. Поддержание легенды о тест-драйвах требовало разнообразия патрулирующей техники. Хоп-командор остановилась между конвертопланом с двумя пропеллерами на концах крыльев-консолей и неоклассической «летающей рамой», и вынула из кармана трубку.
– Iaora. Кто это?
– Hola! Крошка, ты меня совсем забыла, или…?
– Леон? Ну, не ожидала…
– А вот и зря. Оказалось, что я не шпион, и меня дружно освободили. Здорово, да?
– Поздравляю.
– Спасибо, крошка. Только, похоже, из армии меня все-таки выгонят.
– За что?
– Долго рассказывать. Я же говорил: черная полоса. Пока меня перевели на месяц в обслугу международного транспортного узла здесь в Муспелле, а потом не продлят контракт – и все. Катись, Леон Гарсиа, на все четыре стороны.
– Откуда знаешь? – спросила она.
– От солдатского телеграфа. Мои бумаги уже отправили в Монталва, в центральный антарктический штаб, а мне ничего не сказали. Это верный признак.
– И что теперь?
– А ничего. Узел пока строится, его включат только в мае. Работа – как у негра под бананом. Вот, сегодня отвез на стройку в пятый сектор два ящика каких-то железок. Теперь еду домой… В смысле, в «Подсолнечник». Это я знаешь, в каком смысле?
– В каком?
– Ну, в таком, что почему бы нам не встретиться? Если ты не против.
Оо в некотором замешательстве бросила взгляд на капитана Гамбоа, который сейчас замещал коменданта сектора (лейтенант Кабреро отсыпался после патрулирования).
– Легкая тахикардия, хоп-командор? – с чуть заметной иронией спросил капитан.
– Ну…
– Можешь не отвечать, у тебя все написано на лице. Кто этот парень?
– Леон Гарсиа, тот, который…
– Которого приняли за диверсанта. Я помню. Нравится?
– Ну…
– …Не вижу проблемы, но держи ушки на макушке, – Гектор Гамбоа поднял правую ладонь, – Внимание, группа. Принимаю решение: предоставить хоп-командору Нопи увольнение до восьми часов утра. На ближайшей собачьей вахте ее подменяю я, или другой волонтер – если таковой вызовется…
Суб-лейтенант Нахара молча сделала шаг в его сторону.
– Mauraroa, Гвен, – негромко сказала Оо.
– Aita pe-a, – ответила та и подмигнула, – Позажигай там как следует.
Оо кивнула и спросила в трубку:
– Леон, ты когда доедешь до «Подсолнечника»?
– Ну, если четко, то через полчаса.
– ОК, значит, через полчаса там, у входа.
* * *
«Подсолнечник» был одним из трех примерно одинаковых по качеству отелей Порт-Фобоса. Трехэтажная инсталляция из десятифутовых «бытовых» контейнеров-кают.
– Слушай, крошка… – сказал Леон, едва за ними закрылась дверца, – Ты не обидишься, если я прямо сразу затащу тебя в койку? Ну, в смысле, некоторые девушки почему-то любят сначала поболтать минут пять, а…
– Мне тебя раздеть, или ты сам? – перебила Оо, – Я читала в каком-то журнале, что некоторые мужчины любят, когда их раздевают. Что-то там с возбуждением.
Этот короткий монолог она произнесла уже лежа на квадратном лежбище, которое занимало большую часть площади каюты. К этому моменту, на Оо не оставалось ни одного предмета одежды.
– Нет, я сам, – ответил Леон, быстро раздеваясь, – Вообще-то в этом что-то есть, но…
– Я просто спросила, мало ли…
– Давай я тебе, для начала, сделаю настоящий индейский массаж, – предложил он.
– Классно! – сказала она, – Как мне для этого лечь?
– Лежи, как лежишь. Расслабься. Я тебя сам буду переворачивать, как надо.
Оо раскинулась по лежбищу в позе морской звезды.
– Примерно так?
– Именно так, – подтвердил он, усаживаясь рядом, – Правильный индейский массаж начинается с ног, снизу вверх, от стопы к бедру… Ну, что? Нравится?
– Ага… А если бы немного выше…
– Ты что, куда-то торопишься?
– По ходу, нет.
– Вот и не мешай делать все по науке. Думаешь, это так просто? И не хихикай.
– Мне щекотно!
– Ладно, тогда хихикай, но не очень громко. А я тебе расскажу, как массаж делается дальше. После ног идут руки от кисти до плеча, а потом плечи, шея и верхний отдел спины, а дальше нижний. Тут я тебя переверну на животик, так что не удивляйся…
– Молодец, что сказал! – обрадовалась Оо, – А то бы вдруг я удивилась? А дальше?
– Все тебе расскажи, – проворчал Леон, разминая и разглаживая ее ноги, – Ну, ладно. Дальше полагается массировать грудки и животик. Сначала все вместе, по часовой стрелке, а потом все по отдельности, правую грудку, потом левую, а потом…
… Потом в индейском массаже предусматривалось много разнообразных путей – «в зависимости от циркуляций внутренней энергии» – как с умным видом объяснил ей мичман Гарсиа. В течение следующих двух с половиной часов «Внутренняя энергия» циркулировала по-всякому. После второй циркуляции, обитатели соседнего бытового модуля громко включили ламбаду, а после четвертой Оо решила, что всех мужчин, которые были у нее раньше, следует считать легкой милой разминкой, а вот сейчас… Сейчас происходило что-то, для чего в лексиконе хоп-командора Нопи отсутствовали адекватные слова и выражения. Не то, чтобы это ее беспокоило. Скорее, это казалось странным – как странными казались события в сказках про радужного змея Уунгура, которые в детстве рассказывала ей бабушка. Потом, бывало, что маленькая Оо долго рассматривала радугу над озером Квеак, пытаясь представить, как бы выглядела эта огромная семицветная арка, если бы начала извиваться зигзагами и кольцами…
Леон медленно провел ладонями по ее щекам.
– Оо, проснись, ты куда-то уплыла.
– Ага, – ответила она и, не открывая глаз, накрыла его ладони своими, – На пять тысяч миль к норд-весту. Там остров Кириси. Если оттуда посмотреть на юг, то в хорошую погоду виден берег Папуа, а если ночь – то огни над городом Роинджи-Нова. А если пройдет ливень, то над озером бывает огромная, яркая радуга. Как живая.
– Скучаешь по родине? – спросил он.
– Нет, я просто вспомнила, как все было в детстве.
– В детстве все видится как-то по-другому, – согласился Леон, – А я вспомнил, как мы играли в дикарей в бухте Хотуити-Онетеа. Даже пробовали добывать огонь: крутили палочку в лунке на дощечке. Сначала не получалось, а потом мы сообразили, что надо крутить не руками, а веревкой. Ну, вроде, как тетивой лука. Наматываешь и фррр!
– Можно даже без лука, – заметила Оо, – Только веревка нужна эластичная. Есть такая специальная лиана, она как каучуковая.
– Ты тоже в это играла? – спросил он.
– Типа того. Меня научила бабушка. Еще полвека назад, в Папуа не везде можно было достать спички или зажигалку. Добывали огонь, как в каменном веке. У нас на ферме старый дом, его мой прапрадед со своим отцом и братьями сложили из камней. Сейчас туристы приезжают – не верят. Говорят: в середине XX века так не могли складывать, прикинь? А у нас, что середина XX, что тысячу лет назад, все было одно и то же.
– Ну, это ты загнула, – недоверчиво сказал он.
Оо открыла глаза, улыбнулась и чуть заметно качнула головой.
– Да, что-то менялось. Лет триста назад приехали миссионеры из Европы и агенты по развитию земель. Они натворили всякого… Троглодиты бы не додумались до такого свинства. Моя мама помнит время последних миссионеров, а я – нет. Когда я пошла в школу, все уже изменилось. Моя умная бабушка придумала оставить на одном куске нашей семейной фермы все почти так же, как было до прогресса, но без миссионеров, конечно. Теперь у нас там кемпинг «Bok-Bok Sea-Frog», для фридайверов, прикинь.
– Так ты воротила туристического бизнеса? – пошутил он.
– Нет. Семья большая, а кампус маленький. Там работает мама с нынешним мужем, и тетка со своим парнем, и младшая сестра. Я в аэрокосмическом спецназе. Один брат катается на торговых судах, вооруженным комиссаром, а другой – на военном флоте. Поднимем денег на службе, и развернемся по-настоящему. Купим еще три летающие лодки (две у нас уже есть), и будем таскать туристов из Австралии. У нас все втрое дешевле. Освоим островок Крван. До него 10 миль, там никого нет, а дайвинг – ух! Австралийский большой барьерный риф отдыхает! И вообще, у нас природа лучше.
Леон легонько похлопал девушку по животику и подмигнул:
– Хорошо рекламируешь. С огоньком. Жаль, я так не умею.
– Ты просто не пробовал, – сказала она, – Да тебе, в общем, это и не очень нужно.
– Как раз, очень. Смотри: из армии меня фьють. Значит – что? Домой, на Рапа-Нуи. Правда, дома у меня там нет, но куда-нибудь впишусь. Как-никак, я там родился. А дальше, ищу работу. Тут с моей профессией два варианта: или развозить туристам китайские обеды, или развозить самих туристов. За второе платят больше, но надо разбираться в рекламе. В смысле, вешать лапшу на уши. Правда, еще нужна будет лицензия. Хер знает, как ее получать…
– Лицензия на что? – спросила Оо.
– Вот на это самое, – пояснил он, – тачка, катер, самолет – это транспортные средства, туристы – это пассажиры. На транспортировку пассажиров нужно разрешение.
– Это понятно, – согласилась она, – Если люди не разрешают себя возить, то…
– Да нет же, при чем тут люди. Разрешение дает департамент транспорта. Или не дает.
Папуаска вытянула губы трубочкой и прогудела что-то слабо артикулированное.
– Вот-вот, – сказал Леон, – Не все так просто в мирной жизни.
– Может, тебя, все-таки, не выгонят из армии? – предположила она.
– Выгонят-выгонят. Я же говорил: бумаги уже отослали в Монталва. И еще, я сегодня поболтал с одним парнем, мичманом из управления персонала. Он здорово понимает логику штабных. Он мне прямо сказал: знаешь, Гарсиа, там наверху считают, что ты завербован INDEMI и вообще, что ты скрытый маоист. Короче, опять же, шпион.
– Этот парень – болван, – твердо сказала Оо, – Прикинь: если бы INDEMI завербовала маоиста, то и отправила бы его шпионить за маоистами, а не за чилийской армией.
– Ты не понимаешь, крошка, – проникновенно ответил он, – Все гораздо сложнее.
– Расскажи, – потребовала она, – Я не тупая, разберусь.
– Ладно. Только давай я тебя заодно угощу ужином. Ну, в смысле, это вообще-то полагается делать до секса, а не после первой трети, но…
– После первой трети – это как? – перебила она.
– А вот так. У тебя увольнение до утра. День прошел. Вечер и ночь остались.
– Ух ты! Вот это перспектива!
– Ну, – согласился он, – Только мне надо хорошо отожраться, чтоб все работало.
60
Дата/Время: 15.03.24 года Хартии. Ночь – утро.
Место: угол Рароиа, атолл Факахина
Факахина расположен в 130 милях к востоку от атолла Рароиа, в 300 милях к югу от Маркизских островов, в 1500 милях к норд-три-весту от Рапа-Нуи, и в 3600 милях от порта Ило в Трансэкваториальной Америке.
Факахина – это классический атолл-бублик диаметром 3 мили, с шириной суши в пределах 200–600 метров. На восточном краю бублика есть старый аэродром с ВПП длиной полмили, две кокосовые плантации и городок Тарионе: несколько десятков маленьких, симпатичных, одно– и двухэтажных домиков. Между этим игрушечным городком и ВПП в эпоху Фронта Хартии вырос огромный ангар: цех-полуавтомат по переработке вторичного алюминия, а на внешнем берегу атолла, у причалов – мини-верфь, тоже полуавтомат с тремя двадцатиметровыми универсальными стапелями. В эпоху революции, тут из переработанного металлолома и прочих отходов строилась легкая боевая техника для диверсионных налетов. Впоследствии, мини-верфь купил местный мото-клуб, а цех приобрело металлургическое партнерство «Flametron», и модернизировало его (актуальность утилизации лома со временем только росла).
Тарионе – яркий, изящный, и благополучный городок с крошечным архитектурным центром из пары каменных зданий XIX века на берегу лагуны, прекрасным учебно-социальным комплексом, кемпингом для туристов, и доброжелательными жителями, представлял собой лицо атолла. Сюда относился аэродром и верфь – все маленькое, чистенькое, как на картинке. Металлургический цех слегка портил картинку, но он обеспечивал высокооплачиваемой работой значительную часть жителей Тарионе, а экологическая инспекция следила, чтобы он не повредил экологии атолла. Туристы, прибывавшие сюда на рейсовых этажерках или на своих флайках, или на проа через маленький южный гейт в рифовом барьере, обращали внимание только на лицо, и совершенно не замечали задницу, занимавшую всю восточную сторону Факахина.
Атолл Факахина, из-за расположения в «Углу Рароиа» (где, в силу неких сложных социальных процессов, скапливался гуманитарный балласт) отличался от среднего меганезийского атолла аномально-высокой, просто огромной долей бездельников. В заднице обитало вдвое больше людей, чем в благополучном Тарионе. В хижинах из бамбука, полимерной пленки и пустых ящиков, тут обитали «ваго» (обыкновенные принципиальные бездельники) и «рефюзеры» (официальные бездельники, купившие минимальный социально-потребительский пакет ценой отказа от гражданских прав).
Никакой угрозы для жителей Тарионе от этой задницы не исходило. Констебль был начеку, и социальный инспектор не дремал. Обитатели «восточного поселка» знали: любое, даже мелкое криминальное посягательство, или любое видимое безобразие в отношении среды обитания, или в отношении своих коллег по безделью, приведет к облаве, санкциям и люстрациям. Но социум благоволил к жителям задницы, если они никому не создавали проблем. Право быть полным бездельником и жить, как попало, никому не мешая, и никого ни к чему не пытаясь принудить, признавалось в числе базовых принципов Хартии и культуры Tiki. Человек – хозяин своего образа жизни…
Факахина отличался от среднего атолла-бублика не только в социальном плане, но и в природном. В его мелководной лагуне развивалось несколько крохотных внутренних атоллов. Один из них, Ихопуаа (свиное рыло), со своей лагуной и тридцатиметровым коралловым островком, лежал всего в полутора милях к востоку от пляжа Тарионе и замечательно просматривался практически из любой точки поселка…
* * *
Приводнение «растопырки» рядом с Ихопуаа прошло незамеченным, поскольку дело было уже на закате солнца. После заката, появление источников света на островке не удивило жителей. Парочки туристов иногда устраивали романтический make-love на Ихопуаа – ничего особенного. Но утром на островке оказался армейский конический шатер «Tipi» с воронкой-водосборником и спутниковой тарелкой, а в микро-лагуне – странная флайка и маленькая машинка неясного назначения. Какой уважающий себя житель провинциального атолла тут не схватится за бинокль? Да никакой!
* * *
Майо Теллем медленно и задумчиво обошел вокруг экземпляра «OOPS», только что приведенного в «боевое положение», крякнул и потер ладонью подбородок.
– Ребята, я не хочу ничего плохого сказать о фирме, в которой вы работаете, но эта хреновина похожа на двухколесную надувную детскую ванночку.
– Да, – согласился Рон, – Я тоже в разговоре с шефом отметил оригинальный дизайн.
– Ты сказал: «полное говно», – уточнила Пума.
– Я выразился мягче, – возразил он, – Я сказал: «Фонси, это полное сам-знаешь-что».
– А что он ответил? – поинтересовался преторианец.
– Он ответил: «коллеги попробуйте отбросить предубеждение». Вот мы и пробуем.
С этими словами, экс-коммандос шагнул в «детскую ванночку» и взял в руку пульт, соединенный с машиной гибким кабелем.
– Может, сначала спихнуть ее в воду? – предложила Пума.
– Нет, я хочу начать с самого кошмарного, – сказал Рон, опустился на одно колено и качнулся телом из стороны в сторону, проверяя равновесие, – Вроде бы, устойчиво…
Он тронул пальцем кнопки на пульте, OOPS бесшумно двинулся с места и, скрипя широкими роликами по коралловому песку, медленно поехал к воде.
– Прибавь обороты, – предложил Майо, – А то никогда не доползешь до моря.
– Ладно, – сказал Рон, снова тронул панель управления, машинка внезапно прыгнула вперед, правый край переднего ролика наехал на крупный кусок коралла и…
– …Voorsteven per culo… – договорил экс-коммандос, поднимаясь с грунта. Машинка лежала на боку, задний ролик, снабженный гребными лопастями, крутился в воздухе.
– Интересно, – произнес Майо, – А если, к примеру, ты вылетишь в воде, то она так и поедет без тебя, до ближайшего берега?
– Не фиг говорить под руку, – буркнул Рон, – прибавь обороты, прибавь обороты…
Он поставил «ванночку» в нормальное положение, снова залез в нее, взял пульт, и двинулся вперед самым малым ходом. Через минуту машина съехала в воду и, не преподнося более никаких сюрпризов, так же медленно поплыла от берега.
– Перед тем, как прибавлять обороты, установи режим: «выключить движок, если на кнопку не давят!», – крикнула Пума, продолжая снимать все происходящее на видео.
– Я уже и сам догадался, – донеслось в ответ, и… «ванночка» стремительно набрала скорость, и помчалась вокруг островка. На втором витке она уже глиссировала, едва касаясь воды кормой и оставляя позади веер мелких брызг.
Долго эта феерия технического абсурда длиться не могла. Суровые законы механики сказали свое веское слово. Корма на миг оторвалась от воды и «ванночка» совершила изящный кувырок через нос (в авиационной практике называемый капотированием).
– Хэй! Тебе помочь? – закричал Майо, видя, как вынырнувший из воды Рон пытается забраться обратно в капризную машинку.
– Нет! – крикнул тот, – Это не сложнее, чем с каноэ. Только борта скользкие, joder…
– Ты, главное, на сушу на такой скорости не выезжай! – громко посоветовала Пума.
К моменту, когда OOPS тихо выкатился на берег островка, весь пляж Тарионе уже сверкал яркими бликами – лучи солнца отражались от многочисленных биноклей и прочей оптики, которой вооружились жители поселка.
– Сейчас прикатит местный констебль, – предположил Майо, – потом экологический инспектор, а потом все, кому не лень.
– Незачет, – лаконично ответила Пума.
– Это почему? – удивился преторианец.
– Вот, – сказала она, и махнула рукой в сторону восточного барьера Факахина.
– Дети «ваго» в провинции всегда шустрее, чем копы, – наставительно добавил экс-коммандос, расстегивая липучки и стряхивая с себя мокрый комбинезон-koala.
Лейтенант Теллем поднес к глазам бинокль и… Длинно выругался от удивления… Небольшой «архаичный» проа из двух толстых полых стволов бамбука в качестве поплавков, соединенных квадратным настилом из дюжиной более тонких стволов, достаточно быстро двигался на веслах. Парус на двойной фиджийской мачте типа «ласточкин хвост» был сложен, ввиду почти полного отсутствия ветра. Конечно, не конструкция проа удивила преторианца. Дело было в другом…
* * *
Проа ткнулся скосами днищ обоих поплавков в скрипучий коралловый песок. Уже успевшая войти по пояс в воду Пума протянула руки и распорядилась:
– Давай сюда мелкого!
Девочка лет двенадцати передала ей младенца (похоже, еще грудного) и спрыгнула в воду. Еще пятеро подростков спрыгнули раньше и намеревались, как это принято при долгих стоянках, вытолкнуть свое плавсредство на сушу, но…
– Кыш на берег, юниоры – безапелляционно заявил Рон и кивнул Майо. Вдвоем они с легкостью приподняли проа и просто выставили его из воды на берег.
– Ну, вы кони! – восхищенно воскликнул один мальчишка, на вид примерно ровесник девочки с младенцем, – Вы из спецназа, что ли?
– Не совсем, – ответил Рон, – А ты просто так интересуешься, или как?
Мальчишка неопределенно пожал плечами.
– Ну, мало ли… Кстати, меня звать Чип. Это – Дейл и Монти, это – Шрек и Фиона, а мелкий, которого держит твоя vahine – это Зи. А это – Гэйдж, его мама.
– Я тоже люблю мультики, – сказала vahine Батчер, – Я – Пума, мой faakane – Рон, мы военные инструкторы, а самый большой парень – Майо, социальный наблюдатель.
– Ух ты! – заинтересовался Монти, – а кто из вас кого инструктирует?
– Чего ты тупишь, Монти, сказала ему Фиона, – Видишь же, они тестируют dick.
– Это действительно твой малыш? – поинтересовался лейтенант Теллем у Гэйдж.
– Мой, мой, – ответила она, энергично кивая.
– Это ее ребенок, – авторитетно подтвердила Фиона, – только Гэйдж еще не очень научилась говорит на lifra. Если что, спросите меня, я переведу.
– Ладно, учту, – сказал преторианец.
– А такой пузырь сколько денег стоит? – поинтересовался Шрек, глядя на OOPS.
– Пока нисколько, – ответил Рон, – Экспериментальный образец.
– А прокатиться дадите? – вмешался Дейл, – Ну, хотя бы чуть-чуть.
Экс-коммандос окинул обоих мальчишек критическим взглядом. Они выглядели ровесниками Гэйдж, и, скорее всего, управлять такой машиной им было рановато.
– Знаете, ребята, нам не жалко, но только если разрешат ваши родители.
– Давай позвоним дяде Эдо? – предложил Дейл, толкнув Чипа плечом.
– Он не разрешит, пока не посмотрит и не потрогает, – проворчал тот.
– А давайте, – сказала Фиона, – лучше позвоним тете Сатти и уговорим, чтобы она попросила дядю Эдо просто посмотреть через web-cam, и разрешить.
– А если… – произнес Монти, – …Пригласить их к нам в гости на обед, вместе с этой штукой, чтобы дядя Эдо это потрогал, и тогда он, наверное, разрешит.
– Вы жрать хотите? – в лоб спросил Шрек.
Пума задумчиво посмотрела на Рона.
– Мы ведь еще не завтракали, да!
– Можем пригласить на завтрак, – уточнил Монти.
– Сюда коп едет, – мрачно сказал Чип, и показал пальцем на стреловидный бело-синий катер, мчащийся к островку от пляжа западного берега.
– Все-таки, я не очень сильно ошибся, – констатировал Майо.
* * *
Катер погасил скорость и аккуратно выскочил на песок там, где берег Ихопуаа был наиболее пологим. В воду соскочил молодой утафоа-креольский метис в униформе.
– Констебль Кирли Нанто, локальная полиция Тарионе. Представьтесь, пожалуйста.
– Aita pe-a, – сказал Рон, направляясь к нему.
Гэйдж дернула Пуму за штанину шортов и тихо прошептала.
– Не давай ему ребенка!
– Конечно, не дам. А с чего бы он стал просить?
– Не давай, – повторила та.
– Да. Договорились, – Пума постаралась как можно выразительнее кивнуть.
Рон, диктовавший полисмену имена и описание характера деятельности маленькой группы на Ихопуаа, оглянулся на них обеих, и недоуменно пожал плечами.
– Эти сорванцы вас здорово донимают? – спросил констебль.
– Нет, конечно. Это же дети. Им интересно.
– Почему они боятся полиции? – вмешался Майо.
– Ну… – Кирли замялся, – Была тут одна история. Долго рассказывать.
– А мы никуда не торопимся, – он показал полисмену жетон, – Лейтенант Теллем, преторианская гвардия Верховного суда. Так почему дети боятся полиции?
– Теперь еще и преторианец… – проворчал констебль.
– Что значит, еще? – тут же спросил Майо.
– То и значит… Все из-за этого блядского Жерара Лаполо.
– Из-за Лаполо? – изумленно повторил лейтенант.
– Ага, по ходу, ты еще ни хрена не знаешь, – заключил Кирли, доставая из кармана форменного комбинезона сигарету, – Давай присядем. Расскажу в цветах и красках.
Рассказ констебля Кирли Нанто.
Эта история началась около восьми лет назад. Двадцатилетний пилот Эдо Раамуа выполнял патрулирование Ново-Гвинейского Моря севернее Папуа и юго-западнее меганезийской Новой Ирландии, и попал под обстрел батареи ПВО непризнанного султаната Солангай, занимавшего Острова Адмиралтейства. После этого началась «четырехдневная война», по итогам которой султанат исчез, а к Меганезии отошли острова в море Бисмарка и Новая Британия. Но это все потом, а в тот день снаряд из автоматической зенитной пушки прошил стеклопластиковый фюзеляж вироплана, и только аварийная автоматики спасла жизнь пилоту Эдо Раамуа, относительно мягко посадив на воду то, что осталось от легкой машины. Военно-спасательная служба подобрала Эдо раньше, чем он истек кровью. Он пришел в сознание через неделю, в госпитале Кавиенга, где медики осторожно сообщили ему о потере обеих ног и левой руки. Он просил пистолет с одним патроном – ему мягко отказывали. Он спорил, он доказывал, что на него зря тратят время, что после выхода из госпиталя он все равно проживет ровно столько, сколько надо, чтобы добраться до оружейного магазина, совершить нужную покупку и отойти за угол… Потом он решил, что застрелиться никогда не поздно, и почему бы не попробовать пожить хотя бы немного.
Компенсация по ранению сделала его очень состоятельным покупателем, а военная пенсия позволяла жить на широкую ногу. Вот только ног у Эдо теперь не было. Он некоторое время размышлял, где же обосноваться, и в конце концов остановился на маленьком чистеньком городке Тарионе на атолле Факахина. Тихое красивое место, прекрасный дом на самом берегу лагуны, и почти идеально работающая социальная служба – а что дальше?… Через две недели, перепробовав около дюжины моделей «роботизированных пластических серверов» и около полсотни бытовых киберов, он приобрел то, что в общих чертах его устраивало, и отказался от услуг социального работника: «Бро, теперь я хочу видеть тебя только как гостя, на чашку кофе. Так что, заходи, если хочешь, один или с друзьями, но обслуживать себя я буду сам»…
При правильном выборе техники: робосервера и киберов, обслуживать себя самому оказалось не так сложно, но, опять же – а что дальше?… Эдо стал шарить в интернет, надеясь найти готовый рецепт. Он быстро обнаружил сообщества людей с похожими проблемами, и даже небольшое армейское сообщество травмированных, участники которого – в основном тоже молодые люди – лишились конечностей или функций организма в ходе боевых действий. Три месяца он крутился там виртуально, а потом слетал на встречу участников на Раиатеа – и понял: не то. Состояние уважаемого, но беспомощного гражданина, которому общество помогает прожить остаток жизни в комфорте, никак не устраивал этого деятельного двадцатилетнего парня. Он не согласен был вливаться в сообщество «комфортно доживающих», он хотел жить по-настоящему. Первым его актом в этом направлении стало приобретение флайки…
Эдо Раамуа, хороший военный пилот отлично знал, что ему нужно: дешевый учебный вироплан «UATL», где ручное управление из кабины дублировано дистанционным с компьютера, находящегося на земле – или тоже в кабине. Чтобы управлять «мышкой», достаточно одной руки… Он чувствовал, что стоит ему снова дотянуться до неба, и он преодолеет некий рубеж, отделяющий его от полноценной жизни – и это предчувствие оказалось верным. Едва лишь земля послушно провалилась вниз, а вокруг раскинулось огромная поверхность океана с причудливыми зелеными кольцами атоллов, Эдо вновь ощутил себя хозяином своей жизни, свободным и независимым, как ветер. А когда он вернулся на землю, то возникла мысль о женщине. Не о том, чтобы пойти в Y-club, где какая-нибудь женщина, в основном из сочувствия, за условную сумму займется с ним сексом, а о том, чтобы по-настоящему, как раньше, снять девчонку и оторваться…
Робосервер давал возможность ходить, но только в стиле Буратино, и плавать в стиле полудохлой клячи, поэтому обычные способы, которыми снимают девчонок (танцы, фланирование по набережной, игра в мяч на пляже) не годились. Эдо понимал, как непросто найти девушку, которую бы привлекло тело-обрубок, даже если это тело принадлежит такому классному парню, как он… Поиски в интернет продлились год.
* * *
Эта история началась около семи лет назад. Шестнадцатилетняя Сатти Ниил впервые вписалась в резервисты, и попала в группу силовой поддержки локальной полиции на неспокойном из-за притока эмигрантов с новых территорий острове Коломбангара в Соломоновом море. Во время рейда в порту Кунджи, какой-то идиот-нелегал вздумал отстреливаться от полиции из ручного пулемета. Через пару секунду этого субъекта превратили в решето, но он успел выпустить одну очередь… Три пули попали Сатти в живот, одна – в грудь и две – в голову. Девушку оперативно доставили в госпиталь и медики отстояли ее жизнь, но они не смогли спасти ни ее зрение, ни репродуктивные функции. Правда, им удалось в основном, восстановить координацию движений…
Компенсация по ранению сделала ее весьма состоятельной дамой, а военная пенсия, которая причиталась ей, как солдату, потерявшему трудоспособность из-за ранения, полученного, фактически, в ходе боевых действий, давала возможность не думать о заработках, купить хороший дом в красивом и уютном месте – а что дальше?
