Текст книги "День Астарты"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 86 страниц)

– Будет сделано приблизительно через 6 минут 48 секунд, о могучий и свободный ярл Уумуит-фиорда, – меланхолично ответил комп-секретарь, и замолк.

– Почему он у тебя говорит так длинно? – спросила Хелги.

– Потому, что я его так запрограммировал.

– Это понятно. А почему ты его так запрограммировал?

– Потому, что дома не надо суетиться, а это многословие настраивает на спокойный, размеренный лад, – объяснил Скалди, распихивая по разным отделениям огромного холодильника бананы, яблоки, ананасы, грейпфруты и какие-то более экзотические фрукты, а также картошку, бекон, яйца, и тушки каких-то бройлеров-переростков… Короче говоря, все то, что было только что куплено на мини-маркете Уумуит-квер.

Хелги почесала в затылке, наблюдая эту процедуру, и спросила:

– Слушай, мне показалось, или все это зверски дешево?

– Это просто нормальная цена, – ответил он, – В прошлом году наше неандертальское правительство разрешило океанийцам построить в Ангмагсалике, на юго-восточном берегу, аэрокосмическую базу. Теперь они таскают к нам свои дешевые продукты на дирижаблях – карго-дронах. Эти штуки долетают от Микронезии до Гренландии за 60 часов, притаскивают по полтораста тонн, и цена перевозки просто смешная.

– И в результате был скандал с отказом от поставок из Евросоюза? – уточнила Хелги.

– Скандал был в результате того, – сказал Скалди, – что Евросоюз впихивал нам свои ужасно дорогие продукты, делая вид, что это гуманитарная помощь. Но какая это, к свиньям собачьим, помощь, если они учитывали все эти суммы во взаиморасчетах за пользование нашими морскими и территориальными ресурсами? Конечно, субъектам, которые делают политику в Евросоюзе не нравиться платить реальную цену за вылов нашей трески и палтуса, и за добычу полезных ископаемых на нашем шельфе, но эти субъекты нам не друзья и не родственники. Пусть платят или убираются. Янки, кстати, ведут себя честнее. Они платят и за квоты на рыбу, и за свою авиабазу Канаак-Туле. А с канадцами и с океанийцами у нас совместный бизнес. Янки предлагали нам бешеные деньги, если мы откажемся пускать сюда океанийцев, но…

– …Но вы предпочли не продаваться янки с потрохами, – договорила она.

– Точно! Какая ты умная! Кроме того, нам нравится мини-маркеты, на которых есть дешевые свежие фрукты, еще позавчера бегавшие в огороде на Экваторе.

Хелги легонько ткнула его пальцем в живот.

– Я тебе открою страшную тайну: фрукты не бегают по огороду.

– Неужели? – удивился он, – А я-то думал: почему у них нет лапок.

– Вот, потому и нет, – сказала она, – Или, точнее, потому и не бегают, что нет лапок. Слушай, а что у вас за бизнес с океанийцами?

– Робототехника, – ответил Скалди, – плюс, трансполярная авиация, плюс космос. Но космос это уже с участием канадцев. Хотя, в трансполярной авиации тоже много кто участвует. Есть даже геополитический термин: «Страны трансполярного тракта».

– Хм… – произнесла Хелги, – Значит, видимо, есть еще и военное сотрудничество?

– Конечно, есть. У нас без этого никак. Даже за треску и палтуса воюем. Правда, без членовредительства, а более-менее гуманно. Манго рассказывал в общих чертах. За арктическую нефть может получиться жестче. Арктика вообще жесткий регион.

– О могучий и свободный ярл Уумуит-фиорда! – вмешался комп-секретарь, – ванна для тебя и твоей дамы готова.

– Отлично, – сказал Скалди, – Вот что, Хелги, я тут немного разгребу бардак, который я оставил перед отъездом, и по диагонали просмотрю почту. А ты иди вот в эту желтую дверь. Там ванна и все такое. Начинай отмокать, а я скоро буду. Там, кстати, есть экран. Канал по умолчанию: «Greenland Splash TV». Приколы, новости, все такое…

Ванна представляла собой чан из тусклого металла, больше двух метров в диаметре, наполненный водой при температуре, переходной от теплой к горячей. В помещении пахло можжевельником. Сушеные связки этого растения лежали на полке на стене, а экран на другой стене был наклонен так, чтобы удобно было смотреть, лежа в чане.

«Черт! Забавно!», – вслух произнесла Хелги, разделась, аккуратно сложила одежду на пустую полку под связками можжевельника и осторожно погрузилась в воду. Через полминуты, вода уже перестала казаться горячей, и Хелги, устроившись поудобнее, переключила внимание на экран. Еще через полминуты она поняла, что «Splash» это авторский канал Кари Лейв. Секс-символ Гренландии умела быть и телеведущей…

4 марта, «Greenland Splash TV», Нуук.

События и комментарии прошедших суток.

В эфире Кари Лейв! Всем привет! Главная новость дня: олдермены фолкентинга под председательством тингмана Хуглейка подписали сегодня ночью проект протокола, по которому лабысло в Упернаике будет установлено 31 марта, как это и предлагалось Ассоциацией «Humi-Troll», (Тувалу – Нукуфетау). При этом, неандертальская партия пошла на разумный компромисс с евроцентристами в вопросе о контроле над научными исследованиями, которые могут представлять объективную опасность. Олдермены согласились с тем, что такой контроль необходим, но выразили абсолютное недоверие Научно-Этическому Совету при ООН и его отделу в Евросоюзе. Функции контроля в Гренландии будут осуществлять волонтеры из клуба сотрудников нашей гражданской авиации. У меня в гостях лидер клуба, пилот и авиаинженер Эйвол Нансон… Эйвол, с чего по-твоему надо начать эту необычную для летчиков работу?

Эйвол Нансон: Ничего тут нет необычного! Мы этим все время занимаемся. К нам каждый день поступают всякие научные новшества. Есть полезные, а есть на фиг не нужные. Например радио лазер… Вообще-то это не лазер, просто его так называют. Отличная штука! Радиус радара и связи вырос на порядок. А вот, например, новые атомные батарейки вместо топливных элементов, это бред. В смысле, это, наверное, полезный источник для военных флаеров дальнего действия, но у нас-то другие задачи. Каждый раз приходится разбираться: что за штука, какие у нее плюсы и минусы, и сколько она стоит в деньгах. С наукой всегда так: она предлагает – мы выбираем.

Кари Лейв: А как быть с фундаментальной наукой, где никаких штук еще нет, а есть формулы, модели, и какие-нибудь лабораторные стенды?

Эйвол: Я понимаю, что такое фундаментальная наука. Пока там только формулы или модели на компьютере, это дешево. И пусть ученые делают, что им интересно, Вдруг, придумают что-нибудь? Так всегда бывает. Сто ученых работают в мусорное ведро, и только один чего-то добивается. Но заранее никогда не известно, кто из ста одного. А когда уже начинаются стенды, тут могут быть большие расходы. Я понимаю, ученым интересно посмотреть, как сталкиваются частички с энергией в сколько-то ГэВ, но и треске понятно, что расходы на это должны быть в разумных пределах. И расходы должны зависеть от того, что из этих экспериментов может получиться для практики. Принцип такой: пусть ученый нам объяснит популярно: что может выйти при самом лучшем результате эксперимента. Если что-то крутое, то, наверное, стоит дать денег. Пусть попробует, а не вышел позитивный результат – ну, значит, не судьба.

Кари: А если фундаментальный эксперимент приведет к каким-то чудовищным последствиям? Как предсказать такой риск?

Эйвол: Да брось ты, Кари, это все ерунда. Если бы нашу вселенную было так легко расколбасить, она бы развалилась миллион лет назад. Я помню, 10 лет назад ученые всерьез занялись микроскопическими черными дырами. А всякие дураки, вроде того англичанина с его биоэтикой, рисовали 3D фильмы-страшилки. Блин, на хрен, дыра всасывает Землю, и всем настает задница. Неуд по физике, короче.

Кари: Ладно, с физикой ты меня убедил. А биология? Смертоносный вирус?

Эйвол: Если бы такой страшный вирус мог получиться случайно, то мы давно бы передохли. Специально его, может, и получится сделать, но когда такое делают специально, то надо вовремя схватить автора за задницу. С комп-вирусами все так и происходит. Не зря в полиции спецотдел по этим вирусам. Вообще, я считаю, что в научных делах проблемы создают не ученые, а или политики, или бизнесмены. Они заказывают всякое дерьмо вроде иприта или чего-то такого, а ученый тоже хочет заработать, как и любой человек. Это я к тому, что надо контролировать не столько ученых, сколько мутных людей с большими деньгами и большими амбициями.

Кари: Клянусь Седной и Одином, у тебя четко устроена логика. Еще один вопрос. Ты смотрел выступление Заурмана. Он считает: есть знания, к которым людям лучше не прикасаться. Лучше не знать и даже не думать об этом. А твое мнение?

Эйвол: Он зажрался, вот какое мое мнение. Я посмотрел на сайте ООН, какое там жалование главного эксперта по биоэтике. У меня в глазах зарябило от нулей. Мне кажется, он специально выдумывает страшилки, чтобы ему не урезали пару нулей. Никакая биоэтика таких денег не стоит, я тебе точно говорю! А вредных знаний не бывает. Вернее, бывает. Если ты чего-то не знаешь, а субъект, который нацелился обчистить твою акваторию – знает. Тогда его знание для тебя вредное.

Кари: Спасибо, Эйвол, ты все разложил по полочкам. А теперь: что думают об этом ученые. У нас на связи доктор Мак Лоу Линкс, изобретатель триффидов. Тот самый доктор Мак Лоу, которого так критиковал биоэтик Барстоу. Сейчас Мак Лоу живет в Меганезии на атолле Никаупара, регион Южный Кук. Док Мак, что скажешь?

Мак Лоу Линкс: Привет, Кари. Мне и добавить особо нечего. Если я не в состоянии объяснить Эйволу, чем и для чего я занимаюсь, то грош мне цена, как ученому.

Кари: Значит, ты не против такого контроля?

Мак Лоу: Не против, если его будут осуществлять люди с хорошим техническим образованием. Не важно даже, в биологии, в химии, в энергетике в экономике, или, например, как Эйвол – в авиации. Вопрос тут не в специализации, а в самом стиле мышления. Идея Заурмана деструктивна потому, что он настаивает на контроле за учеными со стороны гуманитариев.

Кари: Я вообще-то тоже гуманитарий. Я эстрадный артист и тележурналист.

Мак Лоу: А ты считаешь себя ученым?

Кари: С чего бы? Ученый это, например, ты, а у меня, другая работа.

Мак Лоу: А вот Заурман считает себя ученым. Гуманитарным ученым. Это такой оксюморон. Как удочка со свинцовым поплавком, или с пенопластовым грузилом.

Кари: Ты хочешь сказать, что в гуманитарной области ученых быть не может?

Мак Лоу: Совершенно верно. Гуманитарная область субъективна и опирается на ощущения, на интуицию, на экспрессию, а не на научный метод. Наука это то, где наблюдают как можно объективнее, ставят эксперименты, и обобщают результаты, формализуют, как правило, инструментами математики, и опять ставят эксперимент, чтобы разобраться: в каких пределах работает эта формула.

Кари: Ну, нет док! Я тоже ставлю эксперименты. Я делаю передачу, и аудитория реагирует. Люди говорят: О! Клево! Или: Тьфу! Отстой! И я это учитываю.

Мак Лоу: Это называется: «протонаука». Суммирование наблюдений уже есть, но формализации еще нет. Протонаучным путем человек изобрел множество полезных вещей: лук и стрелы, удочку, обработку земли и выращивание пищи.

Кари: Wow! Оказывается, я – протоученый! А Заурман? Он наверное, тоже на что-то ориентируется, когда рассуждает о биоэтике.

Мак Лоу: Конечно. Он ориентируется на то, дадут ли ему денег.

Кари: Э… Хм! Что-то вроде платного гадания на картах?

Мак Лоу: Хуже. Гадальщик старается построить сбывающийся прогноз, а биоэтик игнорирует реальность. Он похож на придворного льстеца при восточном деспоте.

Кари: Что-то вроде психоаналитика для очень богатого нервного ублюдка?

Мак Лоу: Да. С той разницей, что в качестве нервного ублюдка выступает не только носитель власти, но и значительная часть подданных, у которых промыты мозги. Я понимаю, что сделал обидное для многих заявление, но посмотрим правде в глаза. Примерно половина жителей стран 1-го мира верит в существование абсолютных моральных правил, и очень расстраивается, если реальность вскрывает внутренние противоречия этой глупейшей иллюзии. Биоэтика, как род жульничества успешно паразитирует на желании массы людей любой ценой избежать столкновения своих нелепых представлений с объективной реальностью.

Кари: Извини, док, но это уже какие-то абстрактные философские дебри.

Мак Лоу: Нет, это очень конкретно. Приведу пример. В конце прошлого века было установлено, что шимпанзе и бонобо достаточно интеллектуальны, чтобы общаться с людьми и друг с другом на языке жестов типа «амслен» для глухонемых и выполнять тесты на компьютере, и работать операторами несложных машин с дистанционным управлением. В Меганезии это используется довольно давно, с тех пор, как дюжина молодых бонобо была приобретена в юго-восточном Конго. Теперь там республика Мпулу, та где впервые начали массово культивировать триффидов. Впоследствии, пришлось спасать бонобо, их и так было около десятка тысяч, а тут – серия транс-экваториальных войн… Сейчас в Океании живет несколько сотен бонобо. Они бы сотрудничали с людьми во множестве областей, если бы могли говорить обычным образом, а не на «амслене», но: их речевой аппарат устроен иначе, чем у нас. Бонобо произносят звуки на вдохе, а мы – на выдохе. Попробуй, скажи что-нибудь на вдохе.

Кари: Гха… Афф… Блин! Ни хрена не выходит!

Мак Лоу: Ага! У бонобо та же проблема, только наоборот. Идея генной модификации бонобо с целью решить эту проблему, витала в воздухе. И я горжусь тем, что сен Токо Саокео, который проходил у меня стажировку, внес серьезный вклад в это дело.

Кари: В смысле, он вывел породу говорящих бонобо?

Мак Лоу: Пока рано делать выводы, но родилось уже несколько детенышей, которые издают звуки на выдохе. Их мамы очень переживали. Наверное, им казалось, что их малыши больны. А малыши, не имея физической возможности подражать тем звукам, которые произносит мама, стали понемногу подражать звукам человеческой речи.

Кари: О, Фригг!.. Ты хочешь сказать, что они говорят, как человеческие младенцы?

Мак Лоу: Не то, чтобы они говорят. Они произносят те же звуки и слоги, что и наши младенцы в таком возрасте. По крайней мере, если судить по моим детям.

Кари: Обалдеть… Это жутко интересно… Но мы отвлеклись, верно?

Мак Лоу: Нет, мы говорим все о том же. Я привел пример того, против чего борется биоэтика. Представь себе состояние туриста-европейца, который прилетел на Таити, зашел в бар, а бармен там – бонобо. И бонобо спрашивает «Что желаете, сэр? Рюмку абсента и стакана кокосового молока, а? Это наш фирменный коктейль».

Кари: Я бы подумала: «Блин! Я что, выкурила сигарету с травкой?!». Хотя, наверное, ничего такого… Попугаи же умеют говорить, а собаки – приносить тапочки. Верно?

Мак Лоу: Верно. А бонобо умеют смешивать коктейли, и вообще выполнять разные работы на кухне. Обычные бонобо. Не говорящие. И, пока они не говорящие, можно верить, что мы неизмеримо выше их. Согласно биоэтике, человек, это нечто иное. С трибуны ООН биоэтики не цитируют древнееврейский миф о сотворении человека по образу бога Иеговы, но очень громко про это думают. А животные, по этому мифу, это бессловесное мясо. Бессловесное! Это важно! И если бонобо разговаривает, пусть в пределах всего полтораста слов, но вполне осмысленно, то миф рассыплется, и тогда приходится объективно сравнивать качества двух существ: человека и бонобо.

Кари: Не подумай, что я расистка, но, по-моему, человек все равно намного умнее.

Мак Лоу: Вероятно, да. Но это уже не очевидно. Это требует проверки. А если мы рассмотрим не только разум, а сумму качеств, которые, определяют, например, наше отношение к партнеру по работе, то далеко не каждый человек выиграет у бонобо.

Кари: О, Фригг!.. Кажется, док, ты прав… И что говорит по этому поводу биоэтика?

Мак Лоу: Биоэтика по этому поводу впадает в истерику. Для биоэтики, которая на протяжении полувека скрывала, что она основана ни на каком не на гуманизме, а на церковных поучениях и догмах, говорящие бонобо – это смертельный удар. Они не влезают в завуалировано-библейскую биоэтическую картину мира, их там просто не может быть. А это всего один элементарный пример. Таких примеров много, во всех областях естественных наук, а не только в биологии и генной инженерии.

Кари: Так. Я правильно поняла, что чиновники ООН и Еврокомиссии поддерживают биоэтику потому, что у них не хватает наглости восстановить инквизицию?

Мак Лоу: Примерно так. А если точнее, то инквизиция никогда не прекращала своего существования. Менялись только названия, но не принципы и не доктрина. Главный принцип: государственная церковь господствует над обществом и над наукой, а если факты показывают несостоятельность ее догм, то тем хуже для фактов. Церковь легко запретит ставить эксперименты, в которых эти неудобные факты наблюдаются. Даже в случае, если от этого будет зависеть существование человечества, они это запретят, и никогда не поступятся своей инквизиторской властью. Отсюда надо делать выводы.

Кари: Замечательно! Спасибо док Мак! Теперь мы имеем исчерпывающее объяснение деятельности Научно-Этического Совета ООН. Если на референдум вынесут вопрос о применении меганезийского «пиф-паф» к этим ублюдком, то я точно выскажусь «за»!

А теперь, мы переходим от научных и этических загадок к загадкам нашего северного океана. История такая детективная, что хоть зови Шерлока Холмса…

Скалди, бросив толстый теплый халат на полку, с урчанием погрузился в чан.

– Уф! Извини, что задержался. Ну, как тебе моя ванна?

– Потрясающая штука! Где ты такую купил?

– Я ее нашел! – гордо произнес Скалди, – В прошлой жизни эта штука была головным обтекателем американской ракеты «Taurus». Ты бы видела, как я буксировал ее за тоббоганом. Просто Илиада и Одиссея. Я чуть не сжег движок. Но я сделал это!

– Теперь постучи себя кулаками в грудь, – посоветовала Хелги.

Он гулко постучал, а потом поинтересовался:

– Ну, как? Годится?

– То, что надо, – она кивнула, – Понимаешь, по TV сравнивали человека и бонобо по комплексу качеств, и я решила посмотреть… В общем, ты мне больше нравишься.

– Тогда я счастлив! А при чем там наш рейдер? Он что, захватил бонобо в плен?

– Наш рейдер? – переспросила Хелги… – А, это идет следующий сюжет. Что-то в детективном жанре на фоне океана… Черт! Черт! Он в точности, как 009 «Fenrir», который ночью стоял в гавани Нуука. С него еще светил прожектор.

– Да, – Скалди кивнул, – Но это 007 «Nidhegg». Они все одинаковые в этой серии.

– Давай, все-таки, послушаем? – предложила Хелги.

4 марта, «Greenland Splash TV», Нуук.

События и комментарии прошедших суток (продолжение).

…Вызывает ряд сомнений. Сенегальский сухогруз «Vuna» шел из Дакара в Нарвик, с грузом арахиса и хлопка (так в бумагах). Зачем судну, которое везет арахис и хлопок, эскорт в виде фрегата «Touda» ВМС Сенегала? Другое дело, если бы в бумагах было указано ведро алмазов в капитанском сейфе, но про алмазы сенегальцы заявили только после абордажа, и не как о грузе, а как о личном имуществе капитана. Правда, когда у капитана спросили, откуда такие чудеса, он сказал: «Алмазы не мои, а одного парня, который просил не болтать…». Понятно. Сенегал уже полвека оказывает бандитам из Сьерра-Леоне услуги по сбыту награбленных камней. А теперь – хроника событий.

Оба корабля шли на норд по 20-му меридиану, а в 200 милях от Исландии повернули к норд-осту, в сторону Нарвика. «Touda» (в целях безопасности при маневре в ночное время) увеличил дистанцию с эскортируемым судном – т. е. повернул первым и ушел вперед на 2 мили. На радаре фрегата отобразился скоростной катер, но сенегальцы решили, что это исландский патруль, и не обеспокоились. А катер подошел к борту сухогруза и, угрожая ракетной атакой, заставил выдать пассажира по имени Мусави. Командир «Touda» узнав о происшествии, рискнул оставить «Vuna» без эскорта и преследовать катер, уходящий на юг со скоростью 35 узлов. Через 2 часа, командир фрегата прекратил погоню и вернулся. Но катер вернулся значительно быстрее, взял сухогруз на абордаж, и ушел на запад с ведром алмазов из капитанского сейфа.

Командир фрегата снова отправился в погоню, и объявил в эфир об акте пиратства. О первой атаке с захватом пассажира, он не объявлял. Следующие 3 часа «Touda» вел преследование катера, опять со скоростью 35 узлов, потом снова потерял его, а потом получил сообщение от самолета RER канадских ВВС о скоростном катере, который находится в заданном районе и игнорирует вызовы по радио. Правда, катер шел не с востока на запад, а с запада (со стороны Гренландии) на восток. Командир фрегата заключил: это тот самый катер, и он возвращается, чтобы выполнить третью атаку.

А вот вторая половина головоломки. Катер-рейдер 007 «Nidhegg» класса «Ski-Rhino» вышел из нашего восточного порта Миармиут, и следовал в режиме радиомолчания, согласно условиям совместных с Исландией морских маневров по противодействию браконьерскому промыслу. Около 5 утра, в 300 милях к юго-западу от Рейкьявика, в нейтральных водах к нему обратился командир сенегальского фрегата с требованием немедленно лечь в дрейф для досмотра, угрожая ракетной атакой. Лейтенант Сэлмон Траск, командир катера, не отвечая на запрос, включил средства радио-маскировки, а когда фрегат открыл огонь, воспользовался трехкратным преимуществом «Nidhegg» в скорости, получил позиционное преимущество, и обстрелял командную надстройку «Touda» учебно-боевыми ракетами с магниево-спиртовой огнесмесью.

Из-за начавшегося пожара и дезорганизации комсостава, «Touda» прекратил бой и старший из оставшихся в строю офицеров объявил о капитуляции фрегата. Лейтенант Траск пригласил наблюдателей из Рейкьявика, с базы ВМФ Исландии. К их прибытию, пожар был потушен, ходовые свойства «Touda» условно восстановлены. Исландские офицеры подписали протоколы осмотра обоих судов, участвовавших в инциденте, и согласились с тем, что «Nidhegg» действовал законно, как судно, атакованное на море. Пленные сенегальцы были переданы исландской стороне, а фрегат «Touda» объявлен гренландским призом по законам морской войны, и приведен в порт Миармиут.

В первые часы после инцидента, сенегальская сторона заявила, что атаки на сухогруз «Vuna» тоже совершил «Nidhegg», но после изучения протоколов, изменила позицию, добавив: «…или другой гренландский катер класса «Ski-Rhino». Версия гренландской стороны: сухогруз был атакован пиратским судном какой-то из криминальных групп, делящих нелегальный рынок оружия. Кстати, сразу после инцидента контрразведкой Норвегии в порту Нарвика был найден нелегальный склад оружия на сумму около ста миллионов долларов – примерно столько, сколько стоило злополучное ведро алмазов. Опять же, кстати: тело Мусави Али Расани, иранца, офицера снабжения «Pasadaran» (корпуса Стражей исламской революции) найдено на необитаемом островке Суртсей в сорока милях от южного берега Исландии. Мусави убит тремя выстрелами в живот (обычай сицилийской мафии) и брошен рядом с ежедневным маршрутом постоянной эколого-вулканологической службы, работающей на островке…

Хелги плеснула водой в задумавшегося Скалди.

– Эй, ты что, медитируешь?

– Нет, я наблюдаю за одной очень красивой женщиной. Знаешь, когда она смотрит новости по TV, у нее такое выразительное лицо…

– Ты сам мне посоветовал этот канал, – напомнила она, – Между прочем, необычайно познавательно! Я столько узнала о гренландских пиратах…

– О каких еще пиратах?! Наши ребята действовали законно. Исландцы подтвердили.

– Угу, – Хелги кивнула, – Не иначе, как им перепал стакан алмазов из того ведра.

– Не придирайся, – сказал Скалди, – Это война, а, как со свойственной тинэйджерам прямотой, выразилась Норэна: на войне главное, что-нибудь отхарить.

– Норэна… – задумчиво отозвалась Хелги, – Симпатичная девчонка, но странная.

– Нормальная гренландская девчонка, – сладко потягиваясь, возразил он, – Кстати, ее полное имя: Норэна Анна-Мария-Магдалина Кииклик. Ее мама, крещеная эскимоска, поэтому первое имя в честь духа белой медведицы, это хороший тотем, а дальше три имени в честь христианских женских духов их библии.

– В честь кого-кого из библии? – удивленно переспросила нидерландка.

– Духов, кого же еще? Не делай большие глаза, все элементарно. Когда здесь еще был разгул лютеранского миссионерства, попы убеждали наших эскимосов креститься, рассказывая, что в этом случае библейские духи будут помогать во всяких делах. Ну, конечно, мамы-эскимоски стали давать своим детям по три-четыре-пять имен, чтобы приманить побольше духов-помощников. А хочешь, завтра метнемся в Уунарток, на геотермальные пруды, и я тебя познакомлю с парнем по имени Атаксак Иисус Матти Марк Лука Иоанн Нууйалик? Он главный инженер-энергетик локальной коммуны. А потом, надо бы показать тебе залив Диско. Там айсберги, красота, и пять городков на берегах. Все пять совершенно разные. В общем, туда надо ехать на неделю. Там есть неплохие мини-отели, или можно подбить на это дело Гисли Оркварда, у него очень реальный морской катер с камбузом, горячим душем и кубриком на четверых.

– Э… – произнесла она, – Знаешь, мне когда-то надо возвращаться в Гаагу.

– Когда и если тебе будет действительно надо ехать в Гаагу… – произнес Скалди и погладил ее по бедру, – …мы, конечно, обсудим эту тему. Но не сейчас, правда?

– Да, – согласилась она, – Конечно, не сейчас.