Текст книги "День Астарты"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 61 (всего у книги 86 страниц)
73
Дата/Время: 18.03.24 года Хартии. День.
Пелелиу. Fare Butcher
Этот легкий разъездной аквабайк можно было считать бесшумным – если только не принимать во внимание острый слух африканки, еще в подростковом возрасте два с лишним года воевавшей в джунглях. Пума, дремавшая в шезлонге на пирсе, напротив экрана маленького телевизора, подняла голову и повернулась в ту сторону, откуда донесся, как будто, комариный писк. Собственно, аквабайк – оранжевое пятнышко на поверхности моря – стал виден с этого ракурса только через полминуты.
«У-у!», – произнесла она в пространство, и включила электроплитку под котелком с заранее сваренным, но уже давно остывшим какао. Аквабайк подкатил к пирсу почти ровно тогда, когда напиток в котелке забулькал, и реле выключило плитку.
– Я об этом мечтал всю дорогу! – объявил Рон, шумно потянув носом воздух.
– Еще я могу приготовить обед, – сказала Пума, – Но потом. Без тебя мне было скучно готовить, а сейчас мне хочется послушать, что о чем с тобой говорили в дирекции.
Экс-коммандос принял из ее рук полную доверху кружку и сделал первый глоток.
– М-м! Мечта сбылась… А о чем говорили… Если в двух словах, то о партнерстве-сателлите и о специальной стартовой теме.
– О том, на что намекал Жерар Лаполо? – уточнила Пума.
– Да. А возможно – о том, что он подстроил.
– Подстроил, – уверенно сказала она, – Давай, мы догадаемся, зачем?
– Давай, – согласился Рон, – Тащи сюда нашу секретную Африку.
– Ладно, – со вздохом, сказала она, и направилась к дому, даже мимикой своей спины демонстрируя, как ей лень куда-то идти и что-то приносить.
Секретная Африка Батчеров состояла из двух вполне обычных элементов (ноутбука и гибкого экрана «салфетки» с диагональю полста дюймов) и одного необычного (файла, содержащего подробный «артиллерийский» атлас транс-экваториальной части этого континента, и специфическую свежую информацию о разных пунктах, которая была собрана отнюдь не по энциклопедиям и туристическим справочникам).
Разложив экран – «салфетку» на столе Пума прислонилось к одной из опор навеса, и приготовилась смотреть и слушать. Рон глотнул еще какао и провел пальцем черту от северной оконечности озера Ниика на юго-восток, до озера Нияса, на юг по всему его западному берегу, и еще южнее, до Верхних Слоновых Болот.
– Это планируемая малобюджетная война, – сказал он, – ВС Мпулу занимают полосу в практически неохраняемой Юго-Восточной Самбае, до границ с Танзанией и Малави, одновременно высаживают десант в акваторию озера Ниаса, и атакуют Малави с двух разносторонних плацдармов, сухопутного и водного. Ничего особенного, так?
– Ничего, – согласилась Пума, – Мы уже говорили. Одна ночь и половина дня. Все.
– Не все, – возразил Рон, – Главный вопрос, Черная кошка?
– Зачем, – ответила она, – Вот главный вопрос, да! Полковник Нгакве заберет Малави. Симпатичная страна, с большим озером триста миль в длину. Очень хорошо для его бизнеса с туристами. Но туда сначала надо вложить больше денег, чем у него есть.
Экс-коммандос кивнул и покрутил ладонью в воздухе, призывая ее излагать дальше.
– Значит, – продолжила она, – Цель не только Малави. Есть что-то еще, что даст выгоду сразу. Например, выход в Индийский океан для кораблей с товарами. Тогда в его тему придут его партнеры с Мадагаскара, и мало ли, кто еще. Тогда понятно, зачем.
– Выход в океан, – согласился Рон, – Но как?
– Один путь, – сказала Пума, подойдя к карте, – От южной Ниаса и Верхних Слоновых Болот, на юг по реке Ширэ, до Замбези. Там сто миль до океана на юго-восток через Нижние Слоновые Болота, которые принадлежат Мозамбику. Это проблема, да!
– Проблема, – Рон снова кивнул, – И как ее можно решить?
Пума, глядя на карту, протянула руку за спину и задумчиво почесала лопатки.
– Мы с тобой говорили, Тигра. Ключ к Нижней Замбези – это порт Чиндэ в дельте, на Индийском океане. Он маленький, двадцать тысяч людей, и почти нет гарнизона. Но удержать его можно, только если у тебя контроль над морем, а то мозамбикский флот выгонит тебя. Ключ от Чиндэ – это атолл Бассас, в океане, в трехстах милях к юго-востоку. Он, как бы, французский, но там никогда никого нет. Можно прийти, взять, и никто не заметит. Ты ставишь там ракеты и мозамбикский флот не придет в Чиндэ.
– Так, – согласился Рон, – Есть ли еще проблемы?
– Есть, да. Мало владеть ключом. Надо удержать фарватер длиной сто миль. Опасные места – там, где проложены дороги. Это здесь, в Тетэ и здесь, в Сэна. Если ты можешь перерезать дороги и удержаться на островах на реке в болотах, то ты выиграл. Но для этого надо специальную технику. Ее нет. Мы решили: наверное, Нгакве хочет забрать Малави впрок и ждать, когда придумают эту технику. Вот зачем он заказал эту войну.
Рон закурил сигарету и выжидательно посмотрел на Пуму.
– Ага, – сказала она, – Раз нам предложили делать партнерство-сателлит уже сейчас, значит, технику придумали. Будет война с выходом к океану, с большой политикой, с большой кучей говна, и «Taveri-Futuna» не хочет иметь это говно для себя.
– Ты самая умная Черная кошка в Галактике! – объявил Рон и, чтобы выразить свое восхищение, звонко шлепнул ее по попе.
– Уау! Я угадала! А что нам дадут за то, что мы будем иметь это говно вместо них?
– Нам отдадут подряд на тактическое планирование и менеджмент!
– Уу-аа-уу… – протянула Пума, погружаясь в глубокую задумчивость…
74
Дата/Время: 18.03.24 года Хартии. Ранний вечер.
Тимор, Оекуси
Kimbi-View (Meganezia New Britain – Papua – Hitivao):
Aloha foa! Это я Пепе Кебо, репортер нашего университетского инфо-канала. Я уже в другой части Большого Тимора, в Оекуси. Это эксклав СРТЛ, представляющий собой треугольник северного побережья в середине западной половины острова. Во время боевых действий полуторадневной войны, Оекуси подвергся жесткой бомбардировке ракетами «Qassam-11». Из семи имеющихся здесь поселков городского типа, шесть оказались почти полностью разрушены. Кроме того, уничтожены узловые пункты на четырех основных дорогах, и все объекты энергетики, связи и снабжения топливом.
Временным административным центром эксклава сейчас является деревня Фатусуба, расположенная в холмистой местности на перекрестке двух главных местных трасс, в пяти милях южнее единственного уцелевшего порта Маквелаб. Сейчас я с камерой забралась на руины древней, еще португальской, цитадели на холме. Отсюда хорошо видна вся деревня. Тусовка на рыночной площади – это результат нашего приезда. Я приехала вместе с комбригом Ним Гоком, командующим сухопутными силами СРТЛ. Если вы смотрели мои предыдущие репортажи, то помните его. А в администрации Оекуси сейчас главные: Микеле Карпини, волонтер, меганезиец с острова Футуна и капитан Хэнк Худ, британец, тоже волонтер. Про них тоже было в репортажах.
Так, теперь об особенностях пейзажа. Первое, что вы тут видите, это огромная куча раздолбанной техники на площадке у дороги, и интенсивное транспортное движение вокруг нее. Это, как бы, зарождение местного бизнеса. Технику тащат через пока не перекрытую границу, с территории Западного Тимора. Как бы, военные трофеи, хотя некоторые считают, что это плоды мародерства. Все зависит от точки зрения.
Суть бизнеса в том, что приезжие ребята-малайцы привозят сюда быстровозводимые домики и бытовое оборудование, а вывозят трофейное оружие и еще какие-то узлы, которые снимают с техники. Вы на экране видите, как нанятые ими местные фермеры «раздевают» привезенные грузовики и бронемашины до состояния металлолома. Этот металлолом, кажется, собираются здесь как-то использовать. Выясню позже.
Дальше, вы видите улицу из уже собранных домиков… Прикольно смотрится на фоне местной соломенной архитектуры. В Оекуси более десяти тысяч человек остались без крова, и теперь их проблемы решают вот так. Не худший вариант, как мне кажется.
Следующий интересный объект – рвы, заполненные такой зелененькой ерундой. Кто смотрел мой позапрошлый репортаж, уже знает, что это флорелла. Вообще-то, она тут здорово разрослась, особенно ближе к побережью. Видимо, позавчера, при обстреле Макасара, какой-то снаряд попал в один из первых рвов с флореллой, а вчера днем прошли сильные ливни, и все это размыло. Потом вышло солнышко… Ну, понятно…
Утилизация флореллы, похоже, становится серьезной задачей. Сейчас у вас на экране здоровенная металлическая дура, ее как раз заканчивают монтировать. Как нетрудно заметить, это самогонный аппарат. Если на глаз, то емкость кубометров тридцать. Не знаю, как это будет работать, но выглядит внушительно. Пока что, на сколько я могу судить, топливный спирт тут гонят в обычных домашних котелках со змеевиками, а электричество получают с солнечных батарей и ветряков. Ветряки вы видите в кадре. Спирт, кстати, не только топливный. Самогон тут неплохой, примерно как дешевый виски… Штука с большими лопастями, это, между прочим, не электрогенератор, а самодельная ветряная мельница. Домашние лепешки из флорелловой муки я успела попробовать. Не скажу, что я испытала гастрономический оргазм, но есть можно…
Последний интересный объект… Сейчас я поверну камеру вверх… Вот, этот пузатый маленький дирижабль на привязи обеспечивает местную мобильную связь. Кто из вас имел дело с армией, тот видел эти ретрансляторы раньше. Их вешают для временной связи на диких территориях. А тут, похоже, временная связь будет еще долго…
Ну, все. Общую панораму я дала. Пойду на тусовку к местным, обсуждать политику. Отсюда до деревни пять минут пешком, и я как раз успею рассказать вам о здешних политических раскладах. В СРТЛ фактически правит Политбюро Партии Народного Доверия из пяти человек. Все они коммунисты, но разные. Напоминаю, какова общая коммунистическая идея: если богатый Пит юзает бедного Сида, то это херово. Более жесткий вариант этой идеи: если Пит богаче, чем Сид, то это херово, даже когда один другого не юзает. Совсем жесткий вариант: если у Пита и у Сида есть хоть сколько-то собственности, то это уже херово, а надо, чтобы все было общее. Я полагала, что для Красных Кхмеров и, в частности, для Ним Гока, характерен последний вариант, но я с этим промахнулась. Не так все просто. Мы с Ним Гоком ехали из Дили в Фатусуба примерно час и успели поговорить на эту тему. Попробую рассказать про это кратко.
Ним Гок готов грохнуть Пита, если тот попытается юзать Сида. Ним Гок уверен, что у Пита и Сида все должно быть общее. Но правильно ли силой отнимать собственность, которую Пит нажил, никого не эксплуатируя, а просто работая на ферме? Здесь у Ним Гока (и, видимо, у всего политбюро) возникают сомнения, так что, принудительная коллективизация хозяйств не проводится. Ним Гок считает глупым и возмутительным поведение несознательных фермеров, не желающих вступать в колхоз, но он не готов заставить их силой оружия (хотя технически это несложно сделать). В результате, тут вместо колхозов, как объединений ферм, образуются кооперативы по использованию земель и средств, награбленных правительством народного доверия на Тиморе (путем «экспроприации паразитических классов»), и до того – в Брунее (путем «ликвидации антинародного режима»). Отсюда и доверие народа: подарки все любят, а что дарят общине, а не отдельным фермам, так ведь дареной селедке плавники не считают…
О! Вот какая я умница! Как раз успела рассказать основы политэкономии местного коммунизма, пока шла к площади. А что тут в центре тусовки? Ну, просто праздник какой-то! Ним Гок спорит об экономике с Микеле Карпини. Надеюсь, что зрители в достаточной мере увлечены, и никто не заметит, если я поверну туда микрофон…
* * *
Агроинженер, одетый только в соломенную шляпу и болотного цвета шорты с целой дюжиной карманов, отчаянно жестикулируя зажженной сигаретой, договорил фразу:
– … совершенно никакой практической разницы, это просто дурацкие ярлыки.
– Товарищ Микеле, но это не материалистическая позиция, – возразил Ним Гок, – Мы знаем, что марксизм начинается с отношений вокруг собственности.
– Не надо вырывать куски фраз из контекста! Марксизм начинается с продуцирующих технологий и отношений контроля над средствами их реализации и над продукцией!
– Это и есть отношения вокруг собственности, – заметил Ним Гок.
– Нет! Давай я приведу пример. Вот буржуй, у него есть в собственности кирпичная фабрика. Вот трое рабочих. Они делают на фабрике в день 1000 кирпичей. С каждого кирпича – прибыль 10 сантимов. 100 фунтов в день. По 20 фунтов этот буржуй платит рабочим, а 40 фунтов забирает себе. Присвоение прибавочной стоимости. Так?
– Так, – подтвердил кхмер.
– Буржуй, – продолжал Микеле, – не бездельник. Он организует снабжение и сбыт. В равном партнерстве он бы получал столько, сколько и рабочие: по 25 фунтов. Так?
Ним Гок кивнул.
– Так. Но он у тебя присваивает лишних 15 фунтов. Это и есть эксплуатация.
– Да! Поэтому рабочие сделали революцию, но… Внимание!.. Отнимать у буржуя фабрику не стали, но приняли закон: буржуй обязан платить рабочим по 30 фунтов.
– И ему останется 10 фунтов? – вмешался Хэнк Худ, – Да он пошлет к черту этих пролетариев! Скажет: забирайте фабрику и управляйте ей сами за десятку.
– А пролетарии, – ответил Микеле, – примут закон против саботажа. И пусть только попробует бросить фабрику. Раз, и к стенке эксплуататора! Или в трудовой лагерь.
– Выходит, – произнес Хэнк, – раньше буржуй с пролетариев сдирал 15 фунтов их прибавочной стоимости, а теперь они втроем сдирают те же 15 фунтов с него. Все осталось так же, только стороны поменялись. Ты это хотел сказать?
– Нет, – Микеле покачал головой, – Строй, который получился, это не капитализм, а феодализм. Собственник стал крепостным рабочим, силой прикрепленным к своей собственности, а рабочие, хотя и трудятся, но, в какой-то мере, стали феодалами.
– Сознательные пролетарии так не поступят, – веско заявил Ним Гок.
Микеле в притворном ужасе взмахнул руками:
– Ты же материалист! Разве можно опираться на такую идеалистическую штуку, как сознательность? Нет уж, давай плясать от объективных, материальных факторов.
– Хорошо, товарищ Микеле. Я согласен. Собственность – это буржуазная ложь. Надо говорить про контроль над производством и распределением.
– А у кого в руках контроль? – спросил агроинженер.
– У того, кто владеет вооруженной силой, – уверенно ответил комбриг.
– Да, Ним Гок, с этим не поспоришь. Значит, эксплуататорский класс паразитирует на трудящихся не за счет некой мифической собственности, а за счет вполне конкретной вооруженной силы. Эта сила поддерживает правила, выгодные эксплуататорам. Так?
– Так, – согласился кхмер, – И, для справедливости, сила должна быть у трудящихся.
– Вот тут проблема, – Микеле вздохнул, – Если я фермер, и занимаюсь растениями, или если я рабочий, и занимаюсь машинами, то я вряд ли научусь еще и профессионально владеть оружием. С другой стороны, ты – солдат, ты воюешь… Со скольких лет?
– С тринадцати, – ответил Ним Гок, – И это не проще, чем работать фермером.
– Никто и не спорит. Но, согласись: именно ты владеешь вооруженной силой.
Кхмер медленно покачал головой.
– Я взял оружие не для эксплуатации, а чтобы сражаться за интересы трудящихся.
– Да, – согласился Микеле, – Вопрос в том, как именно ты понимаешь их интересы.
– Понимаю просто: защита от вооруженного врага. Я солдат, это моя работа.
– А дальше? В мирное время? Сейчас?
– Сейчас – построение социализма.
– А что это за штука, социализм? Мы ведь с этого начали, верно, Ним Гок?
– Верно, товарищ Микеле. Мы с этого начали. Я понял, о чем ты говоришь. У меня недостаточное образование. Сейчас мир, и у меня есть время, чтобы учиться. Но ты можешь ответить сейчас на один вопрос? У тебя в примере буржуй трудящийся, он управляет. А что, если он получил капитал по наследству, нанял управляющего и не делает ничего полезного, паразитирует? Я читал Ленина. Это называется «рантье».
– Есть такой вариант, подтвердил Микеле, – А в чем вопрос?
– Вопрос: отнять все имущество у рантье, это справедливо?
– Справедливо по отношению к кому?
– К обществу, – уточнил кхмер.
Микеле выбросил потухший окурок, закурил новую сигарету и предложил:
– А давай, сначала ты ответишь на простой вопрос: может ли человек при социализме передать нажитое имущество по наследству своим детям или родичам? Или после его смерти имущество должно быть изъято из семьи в пользу всего общества?
– До коммунизма… – кхмер задумался на секунду, – …Имущество, нажитое трудовым путем, может передаваться по наследству. Иначе мы ограбим трудящегося. Но это не значит, что его дети или родичи могут жить на унаследованные средства, не работая.
– А если не хотят работать? – спросил Микеле, – Что тогда? Надо силой заставить их работать, несмотря на то, что у них есть законные средства к существованию?
– Видимо да, – согласился Ним Гок, – Есть принцип: кто не работает, тот не ест.
– Ясно. А теперь вспомним Маркса. Для какой формации характерно принуждение к труду? Для социалистической, буржуазной, феодальной, или рабовладельческой?
Ним Гок озадаченно почесал в затылке.
– Я задал простой вопрос, а ты опять отправил меня в начало разговора. Почему?
– Это потому, что ты задал не простой вопрос, и даже не сложный, а неразрешимый в такой постановке. В твоей модели человек стремится только к тому, чтобы есть и не работать, и только ты с автоматом стоишь на пути к этой его цели. Если так упрощать модель, то она будет неадекватна. Надо учитывать сложность форм поведения людей.
– Где про все это можно прочесть? – спросил Ним Гок.
– В учебнике по экоистории для колледжа.
– У вас на сотовом адресе есть E-mail box? – вмешалась Пепе Кебо.
– Да, – кхмер кивнул, – Я стараюсь использовать все каналы коммуникации.
– ОК. Я вам сброшу туда файл. Я учусь в Kimbi-college, у нас классный учебник. Ни капельки не скучный. Короче, сами увидите!
Микеле Карпини посмотрел на нее с некоторым подозрением.
– Хей, Пепе, мы что, говорили в прямой эфир?
– Ага! Это было увлекательно. Я вижу по хост-монитору, что нас многие смотрят. А можно, я еще наберусь наглости и задам вам всем кое-какие вопросы?
– Да, – ответил комбриг, – Сейчас мы идем к раненым в госпиталь. Вы можете пойти с нами и поговорить с моим младшим командиром Суок Тсомом, бойцом Хон Кехом и местной девушкой-волонтером Инеш Весто. Товарищ Микеле и товарищ Хэнк из-за религиозных предрассудков не говорят, что вытащили всех троих из руин форта под артобстрелом. Придется сказать мне.
– Какие религиозные предрассудки, я вообще сциентист! – возмутился Микеле.
– А я протестант, – добавил Хэнк Худ, – у нас таких предрассудков нет.
– Тогда почему я узнал об этом не от вас, а от доктора Куэло?
– Потому, что эта информация не имела военного значения, – ответил агроинженер.
– Имела, только ты этого не замечаешь, война не твое ремесло, – возразил кхмер, и повернулся к журналистке, – Так вы идете с нами?
Пепе Кебо с готовностью кивнула.
– Yo! Вдруг я тоже буду чем-то полезна этим раненым… Скажите, Ним Гок, а вот эти остовы разбитых машин, они для чего-то будут использоваться?
– На продажу, – ответил он, – Товарищ Микеле договорился с одной фирмой…
– Партнерство «Fakfak Termet» в Хитивао, – уточнил Карпини, – Это всего 600 миль на северо-восток. У них модерновое оборудование по утилизации тяжелой техники. Мы, разумеется, отдадим туда не все. Кое-что выгоднее переработать и использовать здесь. Завтра нам доставят электропечь с формовочным роботом для переработки алюминия. Точно такой же комплект, как на Атауро. Это хорошая рекомендация: ее выбирал по просьбе кэпа Пак Ена его дядя, инженер металлургической фабрики на Луайоте.
– В каждой провинции должно развиваться машиностроение, – припечатал Ним Гок.
– Какое конкретно здесь? – спросила Пепе.
– То, в котором есть потребность, – ответил кхмер, – Корпуса лодок, рамы для легких комбайнов, сборные мачты и лопасти для ветровых электрогенераторов.
– Ясно. Красивая программа. А кто будет управлять ее реализацией?
– Политбюро одобрило предложение товарища Микеле. Лучше спросить у него.
– Aita pe-a, – сказал Карпини, – Я договорился с дирекцией Esperanza-college, на наших островах Удан-Лоти, это в 250 милях к востоку отсюда, о стажировки их студентов в Оекуси. Ситуация здесь соответствует тематике колледжа. И здесь очень красиво. Я думаю, что желающих хватит. А я, хоть и уеду домой, но контакт терять не буду.
– Ого, Микеле! – воскликнула Пепе, – Вы лихо работаете. А можно острый вопрос?
– Давайте.
– Микеле, вы знаете, что Гаагский трибунал объявил о вашем розыске, как военного преступника? Вас обвиняют в уничтожении городов на юго-западе Тимора.
– До чего же у меня сложная международная карма, – вздохнул агроинженер, – Знаете, Пепе, меня третий раз обвиняют в чем-то таком. Впервые это случилось почти 20 лет назад, из-за репрессий против фундаменталистов-биоэтиков в Меганезии. Вторично я оказался злодеем 2 года назад, из-за Первой Транс-Экваториальной войны в Африке. Кстати, я во время той войны ни разу не был в Африке… Теперь еще здесь. Такими темпами, скоро Голливуд предложит мне роль Дарта Вейдара в «Звездных войнах».
– Кто такой Дарт Вейдар? – поинтересовался Ним Гок.
– Боевой командир с плохим имиджем, – ответил Микеле, – зрители-янки это любят.
В одном из карманов комбинезона Пепе зазвонил мобайл.
– Так! Это спутниковый канал, дирекция PASA. Что-то интересное… – она поднесла трубку к уху, – … Что? Ого! Ни хрена себе! Все кто, нас смотрит! Я переключаю на двухминутное чрезвычайное сообщение.
18.03, 17:00, PASA-TV, inter-vision, Papua-Hitivao/Индонезия-Джакарта.
20 минут назад в ходе торжественной церемонии спуска на воду новейшего ракетного корвета «Канген» в порту Джакарта, группа террористов-смертников обстреляла из пулеметов с крыши одного из портовых сооружений правительственную делегацию. Дипат Айтен, президент республики, Уранг Талай, министр обороны, скончались на месте, адмирал Бангин Пасат, командующий ВМС, тяжело ранен. Общее число жертв пока не сообщается. Четверо террористов (принадлежавших, согласно официальному сообщению, к радикально-исламистскому формированию «Тахрир») уничтожены на месте бойцами Службы Охраны Президента. В Индонезии объявлено чрезвычайное положение. Председатель Объединенного Комитета Начальников Штабов и Служб Разведки и Контрразведки, Ледан Бану, временно принял руководство страной. Он выступил по трем национальным каналам TV с обращением к гражданам, и призвал соблюдать спокойствие. По его словам, ситуация берется под контроль. Министром обороны временно назначен командующий корпуса быстрого реагирования, генерал-полковник Юсуф Обари, командующим ВМФ – адмирал Малонг Сай. Чрезвычайные полномочия по стабилизации положения в стране получили директор Департамента Национальной Безопасности, высший советник Кунсонг Сай и директор Военной Контрразведки, генерал Самир Ралонг. На улицах Джакарты наблюдается скопление военной техники и патрули спецназа. По неофициальной информации, спецслужбами произведен ряд арестов среди весомых политических фигур. Задержан лидер Партии Справедливости, Одонг Найпур, генерал армии Абдул Зитан и адмирал Асхаб Седар. Военные контингенты быстрого реагирования введены в султанаты Ачох и Джокия, а также на Малые Зондские острова и в Западный Тимор. Только что стало известно о бегстве из Джакарты двух религиозных лидеров: это Касим Хайруддин, которого считают одним из идеологов «Тахрира» и радикальный мулла Али Мартази. Они оба официально объявлены в розыск по подозрению в организации теракта. В остальном обстановка спокойная, транспорт, магазины и почта работают в обычном режиме. В администрациях отелей туристам сообщают, что никакой опасности нет, и можно спокойно выходить на улицу. С завтрашнего дня объявлен трехдневный траур. О дате заседания парламента по вопросу о досрочных выборах президента не сообщается.
