Текст книги "День Астарты"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 69 (всего у книги 86 страниц)
85
Дата/Время: 26.03.24 года Хартии.
Хониара.
Чои Сче постучала молоточком по столу, призывая к тишине в зале.
– Foa, давайте будем вести себя цивилизованно. Все мы, включая и судей, несколько взвинчены появлением определенных персон в зале… Однако, я не думаю, что шум поможет разобраться в ситуации… Пресса! Прекратите мигать фотовспышками! Это мешает работать. Снимайте как-нибудь без этого. Здесь не кино, так что студийное качество не требуется… Ним Гок, подойдите, пожалуйста, к судейскому столику, и поясните цель вашего приезда на заседание по данному делу.
Комбриг, одетый в старую китайскую мотопехотную униформу без знаков различия, невозмутимо прошагал до столика и остановился в пол-оборота к залу.
– Я приехал с пятиминутным сообщением для суда, и я прошу предоставить мне это небольшое время. Далее, я отвечу на любые вопросы, кроме тех, которые являются военной тайной моей страны или международного коммунистического движения.
– Гм… – буркнула Чои Сче, и бросила короткие взгляды на обоих своих коллег, и на мониторы, по которым с залом были связаны еще трое верховных судей, – … Раз нет возражений со стороны судей… В общем, мы вас слушаем.
– Благодарю, судья, – кхмер чуть заметно кивнул, – В феврале этого года, моя группа контролировала треугольник Дарунг – Кхеолонг – Кутхвей, на побережье и островной системе части Сиамского залива, в районе условной демаркации между Камбоджей и Таиландом по 103-му меридиану. После Рангунского сговора агентов империализма, называющих себя ООН, с продажными лже-социалистами Вьентьяна, мы лишились поддержки из братского Лаоса. Это оказался серьезный удар в условиях войны на три фронта: с национал-сектантами Као-Дай, с исламистами Аль-Салафи и с регулярнвми армиями прогнивших антинародных монархических режимов Пномпеня и Бангкока. Согласно учению Ленина-Мао, в случае временного силового превосходства врагов, следует отступить, чтобы сохранить и увеличить силы для будущего победоносного удара. Кроме того, наше тактическое отступление сталкивало национал-сектантов и исламистов с камбоджийской и тайской армиями. На это важное для нашей борьбы обстоятельство указывал товарищ Джуо, известный вам, как Журо Журо, когда мы встречались на острове Кутхвей 7 февраля. План товарища Джуо позволял нам, при поддержке братских движений Филиппин, Калимантана-Борнео и Тихоокеанской Латинской Америки, совершить внезапный для врагов бросок на юг. Там, за счет полученных для революции средств, мы могли приобрести у сочувствующих нам прогрессивных австралийских рабочих необходимую боевую технику, и провести освобождение трудового народа Восточного Тимора от гнета транснациональных нефтяных магнатов и местных эксплуататоров. За эти 25 дней, на месте разоренной войнами, полуфеодальной страны возникло социалистическое общество, которое справилось с голодом и с империалистическими агрессорами, двинулось по пути продуктивной модернизации, и установило братские отношения с прогрессивными соседями – Атауро, Хитивао и Роти, – несмотря на разницу наших социальных систем. Сейчас, от имени народа и компартии Социалистической Республики Тимор-Лесте, я выражаю глубокую признательность волонтерам из Меганезии, Папуа, Австралии и других стран, которые сражались рядом с нами на войне и помогают восстановлению народного хозяйства после победы. Я готов ответить на вопросы и дать пояснения.
Наступила тишина. Кхмер завершил свое выступление настолько внезапно, что в зале просто не успели сразу сориентироваться. Первым отреагировал судья Оган Селту.
– Сен Ним Гок, из вашего сообщения выпал эпизод с Брунеем и «Royal Diamond».
– Это технический эпизод, – ответил комбриг, – поэтому я не стал рассказывать о нем отдельно. Что вас интересует в этой операции?
– Прежде всего, интересует роль подсудимых в ее планировании, – сказал судья.
– Роль товарища Джуо неоценима, – сказал Ним Гок, – Схема военной логистики и транспорта, расчет времени, порядок синхронизации действий, и разведданные о противнике, определили наш успех. Это блестящая работа военного специалиста.
– Только его? – спросил Оган, – больше никто из них в этом не участвовал?
– Мне не известно об участии товарищей Райвена и Чубби, – ответил кхмер.
– Ответ ясен… – судья кивнул, – … А захват лайнера «Royal Diamond» с туристами-заложниками присутствовал в плане майора Журо?
– Там присутствовал произвольный лайнер, способный принять на борт необходимое число людей и пройти наш маршрут. И это были не заложники, а живой щит. Мы не выдвигали требований, а лишь удерживали этих людей на борту, чтобы лишить врага возможности обстреливать нас. Мы освободили этих людей без всяких условий, как только прошли маршрут и выдвинулись на рубеж атаки напротив порта Дили.
– Вы их не освободили, а сбросили в воду, – возразил Оган.
Ним Гок равнодушно пожал плечами.
– В боевых условиях у нас не было другого способа, как их отпустить, не подвергая лишнему риску десантную операцию.
– Вот как… А план майора Журо содержал инструкции о том, как обращаться с этими людьми? Я имею в виду, не только перед десантом, но и на всем маршруте.
– Зачем? – удивился Ним Гок, – Это стандартная процедура, она и так была понятна.
– Была понятна… – повторил судья, – … И майор Журо не мог не знать, что насильно помещенные на борт пассажиры, будут использоваться, как рабы.
– Они не использовались, как рабы. Наша идеология не допускает рабства.
– Я не знаток вашей идеологии, но известно, что на лайнере и трех ваших кораблях, пассажиры-мужчины принуждались к тяжелым работам, а женщины – к бытовому и, в частности, к сексуальному обслуживанию ваших бойцов и работающих мужчин.
– У нас был 80-процентный некомплект штатного экипажа, – ответил кхмер, – поэтому матросами работали все. И мои бойцы, и пассажиры. А бытовое обслуживание в пути тоже необходимо. При социализме трудоспособные люди не бездельничают.
– Это и называется обращением в рабство, – заметил Оган.
– Нет, это не называется обращением в рабство, – спокойно возразил Ним Гок, – Раб и хозяин не питаются из общего котла, не живут в одинаковых бытовых условиях, и не работают по одному общему графику труда и отдыха.
Оган Селту шумно выдохнул и ударил себя кулаком по колену.
– Все равно, принуждать к труду – это свинство.
– У нас разные идеологии, – невозмутимо ответил кхмер.
– А сейчас в вашей стране есть принуждение к труду? – спросила Кими Укмок.
– Да. Есть. Для отдельных категорий граждан.
– Для каких? – спросила она.
– Для нарушителей порядка, и для тех, кто ведет паразитический образ жизни.
– И для военнопленных, – произнесла Чои Сче, листая один из отчетов.
– Да, разумеется, и для них, – подтвердил он, – Они тоже нарушители.
– Так, – сказала Кими Укмок, – В отношении нарушителей я еще могу это понять. Но принуждать людей, которые не нарушили ничьих прав – это преступление.
Ним Гок внимательно посмотрел на нее, как будто что-то быстро оценивая.
– Судья, могу я задать вам вопрос?
– Задавайте.
– Предположим, вы приехали к нам, в Тимор-Лесте. Вы видите, что люди заняты продуктивным трудом. Вы ничем не заняты. Вы поможете им, если вас попросят?
– Попросят или прикажут? – уточнила она.
– Попросят, – повторил он, – Вы можете отказаться, никаких проблем.
– Никаких? – подозрительно переспросила судья.
– Абсолютно никаких. Перед вами даже извинятся за бестактность.
Кими Укмок, в некоторой задумчивости потерла щеки ладонями.
– ОК, а я спрошу: сколько мне заплатят за мою помощь?
– Равную долю со всеми, – лаконично ответил Ним Гок.
– Понятно… А если я скажу: «нет, ребята, на своей ферме я заработаю больше?».
– Никаких проблем, – ответил он, – Работайте на своей ферме. Ваше право выбора.
– А если я захочу нанять кого-то из ваших парней себе в помощь?
– Никаких проблем, но позовите комиссара. Комиссар проверит, что вы не обманули работника. Что вы заплатили ему не меньше, чем следует за такую работу.
– А если я буду платить больше, и переманю всех работников из вашего колхоза?
– Тогда вы хороший менеджер. Партия пошлет к вам стажеров, чтобы они учились.
– Но учтите, – сказала она, – Сама я уже пахать не буду.
– Это правильно, – согласился он, – Поскольку, вы выполняете работу менеджера.
– А что, если я найму менеджера, а сама буду сидеть под пальмой и бездельничать?
Кхмер сделала паузу, а потом недоверчиво покачал головой.
– Нет, судья, вы так не сделаете. Вы не выдержите долгого безделья.
– Почему же? – возразила она, – Вот решу написать книжку про секс морских ежей, и ферма станет мне неинтересна. Буду сидеть, мечтать, и иногда строчить на компе.
– Это не называется «бездельничать», – заметил Ним Гок.
– Shit! – буркнула она, – Ну, я не умею просто бездельничать. А кто-то умеет. Это его естественное право! А вы его – в концлагерь. Оган правильно сказал про свинство.
– Много вокруг вас таких, которые умеют? – спросил он, – Бездельников, которых вы готовы считать своими друзьями или, хотя бы, хорошими соседями?
– Немного. Но они есть. И если вы, Ним Гок, не понимаете, для чего они нужны, то, значит, у вас мозги промыты коммунизмом до зеркальной гладкости!
– Коллега, не оскорбляйте свидетеля, – мягко сказала Чои Сче.
Кими тяжело вздохнула и обреченно махнула рукой.
– Извините, Ним Гок, вы меня завели, и я несколько вышла из себя.
– Не вы первая, – ответил кхмер, – Товарищ Микеле, когда выступал по нашему TV со своей точкой зрения на марксизм, тоже вышел из себя, доказывая, что бездельники определенного сорта нужны обществу. Это было очень ценное творческое развитие марксизма. Если бы не товарищ Микеле, мы бы рисковали это пропустить. Сейчас мы изучаем этот вопрос. Ключевое слово: «нужны». Они тоже выполняют работу, только надо решить, как она должна быть организована и как ее оценивать.
– Мы уже ушли слишком далеко в сторону, – заметила Чои Сче, – Скажите, Ним Гок, а товарищ Микеле это, случайно не Микеле Карпини.
– Да, это Микеле Карпини, агроинженер. Он в зале в четвертом ряду слева.
– Понятно… Скажите, сколько сейчас заключенных в ваших концлагерях?
– В лагерях трудового перевоспитания, – поправил он, – Около полутораста тысяч. К сожалению, мы еще не разработали процедуру, как выявлять симулянтов и выгонять оттуда, поэтому число недопустимо велико. Это проблема.
– Выгонять из концлагеря?! – Оган Селту выпучил глаза от удивления.
– Из лагеря трудового перевоспитания, – снова поправил Ним Гок, – У нас невысокий уровень жизни, а в ЛТП хорошая организация труда, бытовые условия, качественное питание, и медицинский мониторинг. Отдельные несознательные люди симулируют паразитический образ жизни, и их довольно сложно выявить, чтобы выгнать.
Оган посмотрел на Чои Сче, которая уже начала что-то искать в интернет. Процедура поиска заняла менее полминуты, и она молча повернула экран в его сторону.
– Бред какой-то, – проворчал он.
– Просто хорошо организованный кооператив, – заметила она, – ничего особенного. В дюжине стран есть коммунистические кооперативы ничуть не хуже.
– Но там в них не сажают, как на каторгу, – возразил он.
– А тут сажают, – ответила Чои, – В общем, по-моему, это к делу не относится.
Кими Укмок посмотрела на экран своего ноутбука и согласно кивнула.
– По-моему, тоже… Сен Ним Гок, а какие у вас отношения с вооруженными силами Меганезии, в частности, с военной разведкой, INDEMI?
– У нас хорошие рабочие отношения с мобильным контингентом базы Удан-Лоти и с западным департаментом INDEMI. Мы рады, что отношения восстановились после двухнедельного перерыва, вызванного вашими организационными проблемами. Нам очень не хватало вашей поддержки в предвоенный период, но утром 17 марта, группа штурмовой авиации с базы Удан-Лоти пришла нам на помощь вместе с друзьями из Хитивао. Я надеюсь, что сотрудничество будет продолжаться. Формат отношений с патрульной службой в соответствие с пактом о морском контроле от 2 марта, был слишком узким и не отвечал реальным потребностям нашего взаимодействия.
– А отношения с другими структурами правительства Меганезии? – спросила она.
– Мы сотрудничаем с двумя техническими колледжами и одним университетом.
– Это не правительственные, а социальные структуры, – поправила Кими.
– Тогда, видимо, больше ни с кем, – констатировал Ним Гок.
– Так… А с меганезийскими бизнес-структурами?
– Здесь у нас очень широкое сотрудничество. Но я не могу рассказывать вам все по соображениям военной тайны. Я заранее предупреждал об этих ограничениях.
Чои Сче, продолжая глядеть на экран, поиграла молоточком, и спросила:
– А вы можете ответить: поставлялось ли вам оружие из Меганезии в предвоенный период, и проходили ли военнослужащие СРТЛ подготовку на нашей территории?
– Нет на оба вопроса. 14–15 марта мы приобрели крупную партию меганезийской военной техники, но не прямо, а через Атауро. Прямо у вас мы приобретали мини-электростанции, аграрные машины, средства связи и медицинские товары.
– Понятно… А после войны?
– Сейчас мы расширяем сотрудничество и в военной, и в гражданской области. Ваша военная разведка владеет этой информацией в достаточной степени.
– Тоже понятно. Понадобится – спросим у сена Лаполо. Коллеги, у кого еще остались вопросы к сену Ним Гоку?
– У меня, – сказал Оган Селту, – Я не понимаю, чем СРТЛ будет платить за поставки. Брунейское золото не резиновое, надолго не растянешь, извините за прямоту.
– Оно уже кончилось, – спокойно ответил кхмер, – Так что, мы платим из внутренних источников. Морские нефтяные концессии с Китаем, Индией и Австралией, затем горнодобывающее предприятие совместно с вашим новокаледонским консорциумом. Кроме того, мы создали небольшие металлургические и отверточные производства. Первое время они будут работать на внутренний рынок, а там – посмотрим. Какие-то доходы можно получить от туризма, но эта сфера у нас еще недостаточно развита.
Кими Укмок пометила что-то на своем ноутбуке и поинтересовалась.
– Сен Ним Гок, почему сюда приехали лично вы, а не кто-то из сотрудников вашего правительства? Такой визит-экспромт был очень рискован, вы не находите?
– Нет. Не очень. Потому, что это экспромт. Враги не успели отреагировать, когда я вылетел с Тимора, а когда я тут, среди надежных друзей, они вряд ли могут что-либо сделать. Я знаю стиль вашей военной разведки, и вполне доверяю ее мастерству.
– Я поняла вашу логику, – сказала Кими, – Но почему вы, а не кто-то из сотрудников?
– Потому, что под угрозой оказалась репутация моей страны, – ответил он, – в такой ситуации руководитель обязан лично высказать свою позицию и ответить на любые вопросы. К тому же, это был мой долг перед боевыми товарищами: Джуо и Микеле.
– Гм, – Кими качнула головой, – Я иначе представляла себе этику красных кхмеров.
– Вот я и приехал, чтобы опровергнуть эту дезинформацию, – сказал Ним Гок.
Чои Сче бросила взгляд на мониторы, а затем на обоих своих коллег.
– Похоже, здесь вопросы исчерпаны. Благодарю вас, сен Ним Гок, присядьте… Сен Карпини, пройдите, пожалуйста, к судейскому столику.
Микеле, одетый в несколько старомодные джинсы типа «банан» и футболку с яркой эмблемой «Фиолетовой Летучей Рыбы» (клуба океанийских терраформеров), очень спокойно вышел на место свидетеля. Чои Сче внимательно посмотрела ему в глаза.
– Сен Карпини, в базе INDEMI вы фигурируете, как резерв-капитан. Подозрительно крупные нашивки для резервиста. Как так получилось?
– Четыре года назад я руководил проектом триффидов для Африки. Тема считалась военной, и мне прилепили эти нашивки, чтобы не нарушать субординацию.
– А после завершения этого проекта, вам еще приходилось работать на разведку?
– Нет, если только не рассматривать мою помощь собственной vahine, как работу.
– Помощь? – переспросила судья, – Например ваша одиссея на Тиморе, так?
– Нет, – ответил он, – На Тимор я поехал просто разобраться, что происходит.
– Разобраться… Гм… Координировали ли вы эту поездку с сотрудниками INDEMI?
– Нет. Я просто, отправился туда на попутном транспорте атаурских волонтеров.
– Вы утверждаете, – вмешался Оган Селту, – что отправились на Тимор на попутном транспорте, но на другой день вы командовали военной коммуникацией в эксклаве Оекуси и артиллерийской батареей на острове Батек. Не странно ли?
– Это получилось случайно, – пояснил Микеле, – Я попал под обстрел, и оказался в ситуации, когда… В общем, двоих ребят, которые мне помогали с агротехникой, разорвало на куски у меня на глазах. Те, кто выпустил в нас ракеты, стали для меня личными врагами. Это понятно. А дальше я действовал по обстоятельствам.
– Кто-нибудь может подтвердить ваши слова? – спросила Кими Укмок.
– Целая толпа, – ответил агроинженер, – Например, все население деревни Фатусуба.
– Это проверено и подтверждено, – вмешался Лаполо с места, – Можно посмотреть в четвертом томе нашего отчете о полуторадневной войне.
– Это проверено, – задумчиво произнесла Чои, – Сен Карпини, а почему вы сначала поехали на Тимор накануне войны, и лишь после этого встретились со своей vahine?
– Я же сказал, сен судья: мне надо было разобраться, что происходит. Я этнический калабриец, и не умею разбираться в чем-то, не потрогав это руками. Такой обычай.
– Ну, и как? – спросила она, – Разобрались?
Агроинженер утвердительно кивнул.
– Да, сен судья.
– Гм… А вы можете поделиться с нами своими выводами?
– Легко, – ответил он, – Главный вывод в том, что вас, я имею в виду, суд, «юзают в темную». Этот термин я подцепил из лексикона своей vahine. Он означает…
– Мне известно, что он означает, – перебила Чои Сче, вибрирующим от возмущения голосом, – Кто, по-вашему, решился на такую наглость?
– Долго перечислять… – со вздохом, ответил он, – … Но, видимо, придется…
Galaxy Police Flog. Trolley 1001
26.03.24. Дело о теории заговора INDEMI
Trolley-Jockey Элеа Флегг.
Aloha foa! Пассажиры тысяча первой тележки, крепче держитесь за поручни! Мы начинаем обзор самого скандального заседания суда за последние десять лет!
Все началось с сюрприза. Ночью в Хониару тайно прилетел влиятельный лидер из правящей пятерки (политбюро) коммунистической территории Тимора – Ним Гок, командир Красных Кхмеров. В результате, судебное заседание началось с диспута о марксизме, в частности – о таких эксцессах этого политэкономического течения, как захват заложников, коммунистический трудовой секс и организация концлагерей. В общем, оказалось, что при всем безобразии этого дела, тиморские Красные Кхмеры далеко не такие монстры-каннибалы, как при Пол Поте. Сейчас это просто военно-аграрные социалисты, стремящиеся к научно-техническому прогрессу в соломенных хижинах и достигающие в этом некоторых успехов. Конечно, они «краснее» наших африканских союзников – трансэкваториалов, но если разобраться, то на фоне этой «ультра-красной» риторики, мы видим те же самые агрокооперативы в окружении частных ферм, геологические концессии и отверточные производства… И родные физиономии наших инструкторов. Ну, вы поняли, откуда у нас с вами появилась дополнительная социальная рента, первую порцию которой мы поделим 30 апреля.
Вокруг этого аппетитного денежного довеска и строилось выступление футунского агроинженера Микеле Карпини, а речь Ним Гока была, скорее, аперитивом к этому главному блюду. Суть тезиса доктора Карпини: и наш Верховный суд, и всех нас, основательно поимели. Скандальное отстранение трех старших офицеров INDEMI в первых числах марта, было инспирировано внешней силой – путем мощного вброса страшилок в mass-media. Результат: больше половины брунейского золота, изящно подрезанного красным командиром Ним Гоком, уплыла не к нам, а к китайским и таиландским китайцам. Потом-то наши ребята спохватились, но золотой галеон уже махнул рулем: целая куча предвоенных оружейных контрактов уплыла на север. Мы успешно просрали примерно по триста монет на каждого хабитанта.
Когда судья Чои Сче, с третьей попытки, прекратила горестный вой в зале, доктор Карпини обрадовал присутствующих тем, что это только начало лажи. Нас не только кинули на деньги. Пользуясь тем полуфабрикатом, который наша разведка уже почти приготовила, но не успела подать на стол, чилийские форсы выгодно сбыли на Тимор списанный зарин, а сурабайский клан Бану-Сай устроил управляемый национальный позор, скинул политических конкурентов и сел на главную бочку в Индонезии.
Но и это еще не все. Когда наши бизнесмены врубились в тему и резво метнулись за объедками китайского обеда, нас опять поимели. Пока Жерар Лаполо разбирался в получившемся бардаке, малайские «береговые братья» успели провернуть гешефт с трофейной западно-тиморской техникой и, в ночь с 24 на 25 марта, хапнуть острова Сибуту и Ситангкаи около Калимантана. Для этого они наняли то ли наших, то ли папуасских парней с нашим вооружением и нашей рейдовой тактикой. Еще какой-то игрок воспользовался этим, и утром втер судьям исландский трэш о плане третьей мировой войны, порожденном старшими офицерами INDEMI. После этого, как мы помним, суд поставил на голосование билль о ВМГС. Ряд римских, женевских и аравийских лавочек, которые оперируют в Африке, и имеют огромный зуб лично на майора Чубби Хок, не смогли сдержать радости. Их бурное самовыражение задело близкого друга Чубби Хок, доктора Мак Лоу, фигуру крайне авторитетную в Транс-Экваториальной Африке. Он отреагировал очень эмоционально – вплоть до реплик в стиле: «Я ненавижу насилие, но, будь я там, и будь у меня в руках оружие…».
У военных лидеров Мпулу и Шонао уже все было готово к вторжению в соседнюю Малави. Им не хватало только повода. Страшная обида, причиненная всеми здесь любимому «Доку Маку», оказалась очень своевременной. Через три с половиной часа после самовыражения общественно-религиозных клоунов, объединенные мобильные группировки Мпулу и Шонао полностью оккупировали соседнюю страну. Внимание, вопрос: кому был выгоден трюк с исландской фантазией на тему третьей мировой?
Не торопитесь с ответом! Лидеры Мпулу и Шонао – это промежуточный ход в игре, которая еще только разворачивается. Скорее всего, они просто пробежали по этому игровому полю и, сами того не зная, подали мяч автору комбинации. Мяч – это улем (преподаватель исламской теологии) Фаттах Абу-Джебрин, который сумел бежать из Малави через Мозамбик в Исламскую Республику Коморские острова (полуголодное шариатское государство в северной части пролива между Африкой и Мадагаскаром). Разумеется, он уже успел произнести речь по поводу гонений на правоверных. Речь оживила местных «ультра». Они как раз ищут повод для аннексии Майотте, острова в коморском архипелаге, который не входит в исламскую республику, а имеет статус «заморской территории Франции». Вы верите, что это случайность? Я вот не верю.
Пока автор комбинации не виден, но, вероятно, скоро объявится. А я возвращаюсь к событиям сегодняшнего судебного заседания. После занимательной лекции доктора Карпини и наведения порядка в зале, суд, без особого энтузиазма опросил Райвена Андерса по поводу нескольких наших коммандос и морских рейнджеров, которые с подозрительной внезапностью уволились из наших вооруженных сил и почти сразу оказались в числе военизированных волонтеров в Хитивао и на Атауро. Андерс был непоколебим. Он не отрицал, что одобряет этот их поступок, но настаивал, что имело место выражение личной воли упомянутых бойцов. Бойцов опросили по телефону, и позиция Андерса подтвердилась. Поди теперь проверь, как оно было на самом деле.
Затем, суд долго выяснял у майора Журо Журо, кто планировал массовые расправы с жителями Брунея и аккредитованными там иностранными дипломатами. Журо, как нетрудно догадаться, сказал «это не я», а имевшийся в зале Ним Гок сказал «это я», и объяснил почему (опираясь на классовое учение товарищей Ленина и Мао).
Под занавес, суд вызвал майора Чубби Хок, чтобы она повторила условия секретного Балиемского пакта между руководством INDEMI и индонезийским кланом Бану-Сай, согласно которому производились территориальные размены. Возникла полемика о совместимости таких договорных разменов с Хартией, но, как обычно бывает в таких двойственных случаях, не нашлось убедительных доказательств ни «pro» ни «contra».
Ввиду явной бесперспективности дальнейших дискуссий, суд удалился на перерыв, и через два часа вынес решение, которое можно назвать: «ни два, ни полтора».
Троим офицерам вклеили «Berufsverboten» по всему списку публичных должностей, абсолютное лишение политических прав на 10 лет, ограничение гражданских прав и полицейский надзор на 5 лет, и по полтора года каторжные работ. Полковник Райвен Андерс отправляется в Антарктику, в Пуэрте-Колибри. Майор Журо Журо наоборот, точно на экватор, на остров Джарвис (известковый ромб длиной две мили с высохшей лагуной в центре), на трети пути между Лантоном и Гавайями, и на двести миль юго-западнее Киритимати. А майор Чубби Хок едет домой. Суд предписал ей: «Заняться любой общественно-полезной деятельностью, не дальше двадцати миль от острова Алофи, округ Футуна-и-Увеа». В общем, получилось криво. И формулировка суда: «Санкции за деятельность, несовместимую с принципами Великой Хартии», звучит неубедительно. Типа, мы не поняли, что вами нарушено, но вы так насвинячили, что наказать вас надо – поэтому, вот вам! Одно радует: суд принял билль о привлечении волонтеров для контроля над INDEMI. Билль выглядит толково. Будем надеяться, что судебное позорище, длившееся почти весь март, больше никогда не повторится.
* * *
Судья Чои Сче бросила короткий взгляд в сторону восьмерых преторианцев, которые уводили Райвена Андерса и Журо Журо, а затем повернулась к немного растерянной гротескной группе: Микеле Карпини с семьей и Чубби Хок, разделенные шеренгой из четверых преторианцев. Понятно, что в общем случае, на каторгу надо конвоировать, однако с другой стороны, в данном случае это выглядело полным абсурдом.
– Коллеги, одну минуту, – сказала Чои, – Давайте примем процедурное решение…
– … Самоходом, – лаконично уточнил Оган Селту.
– Да, – согласилась Кими Укмок, – Зачем эти нелепости…
– Ребята, отойдите, – распорядилась Чои, обращаясь к преторианцам.
Микеле сделал два шага вперед и Чубби, как-то осторожно, будто бы, неуверенно, положила ладони ему на плечи.
– Милый, ты извини, что так все получилось…
– Ерунда, – ответил он, – Сейчас полетим домой…
– Ага, – сказала она, и тут Флер и Люси почти повисли у нее на шее.
– Так, дети, – строго сказал Микеле, – Вот это в суде уже лишнее. Пошли отсюда. Нам, между прочим, надо собрать вещи и выпить по чашке кофе перед дорогой…
