Текст книги "День Астарты"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 63 (всего у книги 86 страниц)
77
Дата/Время: 19.03.24 года Хартии. Вечер.
Пелелиу, Эсколкуар – Нгетенгчау.
По восточному берегу Пелилиу, параллельно рифовому барьеру, на милю с северо-востока на юго-запад тянется узкая прямая коса Элечол-ра-Нгерикл. Она отсекает от мелководного моря ровный прямоугольник: двести гектаров чересполосицы, которая обозначена на карте, как Эсколкуар. Это не залив, не болото, не джунгли, а все в кучу.
Такой специфический ландшафт встречается еще в нескольких местах на Пелелиу, но только здесь он настолько обширен (по меркам острова, где вся суша занимает менее полутора тысяч гектаров). Название Эсколкуар восходит к сержанту Джонсону из американской морской пехоты. В ходе битвы за Пелелиу в сентябре 1944, он обозвал участок-137 на тактической карте армейским термином «Asshole square». На местном диалекте это словосочетание трансформировалось в «Эсколкуар» – в стиле туземных топонимов, таких, как Ладемисанг, Имелечол, Клоулклубед или Нгетечирур.
После Алюминиевой революции, когда население быстро развивающегося Пелилиу выросло от семисот до полутора тысяч жителей, предлагались различные проекты превращения Эсколкуара в полноценную сушу, но это оказывалось дороже, чем по старинке возводить платформы на мелководье в изгибах чистой береговой линии. Эсколкуар оставался «непродуктивной частью внутренней акватории», а крохотный болотистый островок Нгетенгчау посреди Эсколкуара – «непродуктивной частью территории». Когда Рон Батчер (директор партнерства «TeKe-Toys») подал в мэрию ближайшего городка Ладемисанг заявку на аренду всего Эсколкуара, его приняли с распростертыми объятиями, и цена оказалась более, чем гуманной.
Теперь Рон и Пума Батчер осматривали свой новый рабочий полигон, расположенный всего в полутора милях к Sauth-West-South от их fare. Точнее, они просто сидели под навесом на плоской крыше 20-футового пластикового домика-контейнера, только что привезенного и поставленного на четыре высокие ножки на северном берегу микро-островка Нгетенгчау, и любовались экзотической природой соленого джунгле-болота.
За этим вдумчивым занятием их и застало сообщение о боях на Сибуту и Ситангкаи.
19.03. LantON-line
Филиппины. Тави-Тави,
Кади Касим Хайруддин и мулла Али Мартази, лидеры террористической исламской группировки «Тахрир», бежавшие из Индонезии, скрываются на острове Сибуту в архипелаге Сулу, на юго-востоке филиппинской провинции Тави-Тави (т. н «Зоне. Мусульманского Минданао»), в 20 милях от Калимантана. Хайруддин и Мартази разыскиваются за терроризм, в т. ч., в связи с террористическим актом 19 марта, в порту Джакарты, при котором был убит президент Индонезии и министр обороны, и ранены еще ряд гражданских и военных чиновников. Ледан Бану, временный глава правительства Индонезии, потребовал от властей Филиппин немедленной выдачи Хайруддина и Мартази. Власти Филиппин «с пониманием отнеслись к требованию Индонезии», но указали, что его выполнение «потребует времени и усилий». Остров Сибуту сейчас контролируется исламскими сепаратистами «Абу-Саяф», союзными с «Тахриром». Шейх Сухрави Джамал, лидер «Абу-Саяф», заявил что «Хайруддину и Мартази предоставлено убежище, как преследуемым за религиозные убеждения».
Сегодня утром начались интенсивные перестрелки между исламистами «Абу-Саяф» и боевиками филиппинских левых радикалов «Хуки», которые базируются на островах Ситангкаи (т. н. «Филиппинской Венеции»), примыкающих к острову Сибуту с запада. Вчера «Абу-Саяф» получил подкрепление в виде бойцов «Тахрир», бежавших из Индонезии. «Хуки» вчера приобрели на Восточном Тиморе и перевезли на Сингкаи крупную партию оружия. Каждая из сторон стремиться к полному контролю над островной группой Сибуту-Ситангкаи, из-за значения этих островов, для транзита контрабанды между малайским и индонезийским Калимантаном и филиппинским островом Тави-Тави (деловым центром одноименной провинции).
Власти Малайзии (владеющие ближайшей к этим островам частью Калимантана) уже заявили к Филиппинам требования пресечь расширяющиеся боевые действия, и явно высказали намерение в противном случае высадить на Сибуту и Ситангкаи морской десант. Власти Филиппин ответили нотой, назвав это заявление «угрозой аннексии» и напомнив мировой общественности о событиях в Брунее в конце февраля этого года.
По просьбе Филиппин, на Сибуту и Ситангкаи вводятся миротворческие силы ООН. Первые группы «голубых касок» – по 50 из Южной Кореи и Австралии прибудут на Сибуту 25 марта. О планах расширения контингента ООН будет сообщено позже.
Инфо из Всемирной энциклопедии для путешественников
«T. Cook Tour Guide». Сибуту и Ситангкаи
Острова Сибуту и Ситангкаи (Филипины) находятся на равном расстоянии (около двадцати миль) к юго-западу от центра филиппинской провинции Тави-Тави и к юго-востоку от северной (малайской) части острова Калимантан (Борнео). Климат тут экваториальный, муссонный, температура ровная в течение всего года, 25–28 по Цельсию. Море вокруг изобилует мелководными коралловыми банками и отмелями. Остров Сибуту напоминает вытянутую с севера на юг и немного изогнутую сосиску длиной 15 миль. Острова Ситангкаи, лежащие в миле к западу, похожи на такую же сосиску, только уже нарезанную и с вынутыми кое-где ломтиками. Всего на Сибуту и Ситангкаи около полста тысяч жителей, но точно никто не считал. Места здесь мало цивилизованные, нет ни дорог, ни электричества. Группы хижины отделены одна от другой проливами или болотистыми джунглями. Единственное надежное средство передвижения – лодки. Хозяйство – натуральное. Основной промысел – рыболовство. Острова Ситангкаи с чудесными песчаными пляжами и пролив между ними и Сибуту – прекрасное место для экологического туризма и дайвинга. Население относится к туристам дружелюбно, арендовать хижину на берегу можно очень дешево, правда обычные удобства там отсутствуют. Один отель с определенным набором удобств функционирует на Сибуту в поселке Тандубанак, но он довольно близко к местной мечети, что создает определенные проблемы, с учетом сепаратистских настроений мусульман. Возможны также проблемы с малярией и другими инфекциями. Следует пройти вакцинацию перед поездкой, а на месте дезинфицировать питьевую воду.
– Мгм… – многозначительно произнес Рон, и повернулся лицом к экрану ноутбука, по которому шла трансляция, – Черная кошка, как тебе эта Филиппинская Венеция?
– Говно, – лаконично ответила Пума, – У нас здесь то же самое, но гораздо лучше.
– Вот-вот, – экс-коммандос одобрительно кивнул, – А теперь раскрой более подробно центральную часть своего рапорта.
– Центральную? – переспросила она, – Ага… Что здесь то же самое? Ну, это понятно. Протоки, джунгли, болото. По ходу, такая же оперативная специфика местности.
– Отлично. А мы ведь выбирали для полигона место, сходное с нашим планируемым оперативным театром в Транс-Экваториальной Африке. Так?
– Ну, да, – Пума кивнула, – В заливной части Замбези почти так же, только вода там пресная и более тухлая, а вместо рыб-лягушек – просто лягушки. Жирные такие.
Она собралась спрыгнуть с крыши, чтобы поймать (для иллюстрации) одну из рыб-лягушек (официально именуемых «илистыми прыгунами» или «периофталмусами»), которые смешно скакали на грудных плавниках и хвостах среди корней мангров.
– Стоп! – Рон удержал ее за руку, – Ты не договорила вывод.
– А что вывод? Мало ли в мире похожих мест?
– Черная кошка, а ты знаешь, что такое генеральная репетиция?
– У-у… – прогудела Пума и задумалась, прикусив кончик указательного пальца, – Я поняла! Завтра прилетят ребята из десантного корпуса «Замбези». Мы покажем им технику. Кроме флай-транспортеров, которые еще не готовы. Мы будем их учить по быстрой программе, сначала немного здесь, в Эсколкуаре, а потом на генеральной репетиции в Сибуту-Ситангкаи. До туда 700 миль. Не так далеко. Я точно угадала?
Рон улыбнулся и трижды хлопнул в ладоши.
– Ты угадала. С учетом сторон конфликта, Ндунти и Нгакве будут двумя руками «за».
– Да! – Пума кивнула, – Только надо решить про десантный транспорт, потому что тех флай-транспортеров, которые для настоящей войны, еще нет.
– С транспортом понятно, – сказал он – Учебно-десантный «Delos». Те же шесть мест.
– Тигра, а где мы возьмем десяток «Делосов» так быстро?
– А ты помнишь, Черная кошка, что есть такой Наллэ Шуанг, который вернулся?
– Yo! – обрадовалась Пума, – Наллэ это может! Да!
Вопрос, хватит ли нам времени, – продолжал Рон, – Необходимо успеть ровно перед «голубыми касками». У нас всего четыре дня на тренинги и планирование.
– В корпусе «Ехидна» хорошие солдаты, – заметила она. – Их не надо долго учить.
– Верно… – согласился экс-коммандос, – …Тем не менее, возможны потери.
– Потери возможны, даже когда идут по улице, – сказала Пума, – Зато, если мы это сделаем, меньше потерь будет на настоящей войне. Опыт, да! И еще, я подумала про Чубби. Ее будут судить 25-го. От ареста до суда не больше, чем 11 дней по Хартии. Я думаю так. Суд смотрит, из-за нее получилась фигня, или нет? Суд видит: ага, Чубби сидит, а все равно новая фигня, почти там же. Значит, Чубби не виновата, да!
– Спорно, – заметил он.
– Нет, не спорно! Суд судит, как в учебнике по прикладной логике, если «X» то «Y», а если не «X», но все равно «Y», то при чем тут «X»? Хочешь, Тигра, я нарисую!
– Это хорошая идея, – согласился Рон. Ему был понятен ход рассуждений Пумы, но он справедливо полагал, что ей не помешает повторить кое-что из курса колледжа…
78
Дата/Время: 20.03.24 года Хартии. Утро.
Антарктида. Муспелл. Порт-Фобос.
Отель «Подсолнечник».
Оо Нопи вытянулась на лежбище, заложив руки за голову, и улыбалась, глядя в синий пластиковый потолок. На ее шоколадной коже блестели мелкие бисеринки пота.
– Ты уплываешь, крошка, – тихо сказал Леон, и провел подушечками пальцев по ее подбородку, шее, по ложбинке между грудями, по животу… – о чем ты думаешь?
– Так, ни о чем. У нас дома был потолок почти такого же цвета. На нем жил геккон. Точнее, он просто жил в доме, а по потолку бегал, когда охотился за мухами. Когда варили сладкую кукурузную кашу с бананами, мух налетало много, он обжирался, и иногда шлепался. А мы его подсаживали обратно. Он был совсем ручной.
– А, по-моему, ты грустишь, – заметил Леон, игриво пощипывая кожу на ее животе.
– Это ты грустишь. У тебя случилось что-то херовое, а ты делаешь вид, что нет.
– Ты такая догадливая, просто ужас, – проворчал он.
– Когда любишь, то чувствуешь, – ответила Оо, – Это просто.
– Как ты сказала? – удивленно переспросил он, приподнимаясь на локте.
– Так и сказала. Что здесь такого?
– Ну… Это даже как-то внезапно…
– Ты привык к женщинам, которые скрывают, – перебила она, – Я другая.
– Это точно, – согласился он, – Ты вообще… Ну, как это? Ну, ты понимаешь…
– Что у тебя случилось? – перебила папуаска.
Он вздохнул, щелкнул пальцами, протянул руку к висящей на спинке стула куртке, пошарил в кармане, вытащил сложенный лист бумаги и молча протянул ей.
«Мичману Леону Гарсиа. 20.04 с.г. истекает срок вашего контракта с Вооруженными Силами. Продление контракта признано нецелесообразным. В связи с изложенным, предлагаю вам явиться в 16:30, 19 апреля, в офис кадров по месту службы (Муспелл, Порт-Фобос, представительство ВС Чили в международном контингенте MBL) для оформления документов об увольнении и денежном расчете. Майор С. Родригес».
– Все по закону, – прокомментировал Леон, – Предупредили ровно за месяц.
– Как ты и думал, – добавила она, повернулась на бок и провела ладонью по его груди.
– Все равно, одно дело – думать, а другое – когда уже конкретный пинок под жопу.
– Мне тоже пришла бумага, – сообщила она, и змеиным движением переползла через Леона, дотягиваясь до своего комбинезона.
Он, пользуясь удобным случаем, пошлепал ладонями по обеим половинкам ее попы.
– Представь: я не смог удержаться. Твоя попа это… В общем, у тебя такая попа…
– Я так и не поняла какая. Но, видимо, тебе нравится.
– Еще как! Она такая, что когда по ней шлепаешь, то сразу начинает вставать хер.
– Да, я уже вижу, – подтвердила Оо и, усевшись на свои пятки, развернула бумагу так, чтобы Леон мог прочесть:
«Хоп-командору Оо Нопи. Сообщаю вам, что по сумме набранных вами баллов на дистанционных экзаменах, вы приняты в Военную Академию PASA при факультете авиационно-космических технологий «Kimbi Transport Innovation College» (KTIC). К началу учебных занятий (30 апреля с.г.) вам следует прибыть в Маули-таун (остров Умбои) на базу АКС, С пожеланиями успехов, бор-командор АКС Дж. Кодо».
– Остров Умбои это где? – спросил он.
– Сейчас покажу, – сказала она, энергичным толчком ладоней опрокинула мичмана на спину, и начала рисовать пальцем у него на животе, – вот это остров Кириси, там мой дом, вот это, в тридцати милях к северу, Большой Папуа. Вот это, в двадцати милях к востоку, маленький остров Толокива, он как одна гора в виде верхушки зеленой луковицы, а в двадцати милях к юго-востоку от него остров побольше, это Умбои. А дальше на восток, четверть-ста миль от Умбои, еще больший остров. Меганезийская Новая Британия. Там Кимби. Но я буду учиться на Умбои. Жить я буду дома. Утром летать туда, а в четыре пополудни – обратно. И два выходных в неделю. Классно, ага?
– Ага, – согласился он, – Но как подумаю, что еще месяц, и я больше тебя не увижу…
– Это почему? – удивилась она.
– Ну, как? Я через месяц полечу на северо-восток, ты еще через десять дней на северо-запад. Вечером я выйду на мыс Анакаи, за которым заходит солнца, и подумаю: там, в десяти тысяч километров, за океаном, есть та женщина… Ну, ты понимаешь…
– Ты, все-таки, нашел бизнес у себя на родине? – грустно спросила Оо.
– Нет, – Леон покачал головой, – У меня ни хрена нет на Рапа-Нуи. Но что это меняет?
Оо порывисто и стремительно вскочила на ноги.
– Эй, ты что, совсем затупил?
– Что ты прыгаешь? – спросил он.
– Я прыгаю, потому что ты тупишь! У меня на Кириси есть бизнес, и в Академии мне будут платить кое-какие деньги. А у тебя на Рапа-Нуи нет бизнеса. Значит – что?
– Значит, ты в шоколаде, а я в жопе, – ответил он, – Я же говорил: черная полоса.
– Нет, ты реально затупил! Собери мозг в кулак и смотри. Я показываю.
Папуаска вышла на середину маленькой каюты и показала пальцем на северо-восток.
– Там у тебя нет бизнеса, нет дома, нет семьи. Ни фига нет. А там… – она показала на северо-запад, – есть бизнес, дом, женщина. Все есть. Теперь думай: куда ты едешь, на северо-восток или на северо-запад?
Леон сел на лежбище по-турецки и сосредоточенно почесал густые волосы на груди.
– Это что же получается? Это ты, как бы, приглашаешь меня к себе жить?
– Да. А что здесь такого?
– Ну, я спросил. Мало ли: вдруг я не так понимаю. Вообще, мне это нравится! А как сделать, чтобы меня 20-го апреля отсюда не выпихнули?
– Заплатим за 5 дней в этой каюте, а 25-го улетим. Ты присмотри на конверсионном маркете летающую лодку. Тут дешевле, чем на Большой воде. Нужна шестиместная, и запас хода – тысяча миль. Нам хватит, если лететь через Баллени и Маккуори.
– А зачем шесть мест?
– У нас же бизнес! Туристы! А мы и флайку берем дешево, и на проезде экономим!
Леон снова почесал волосы на груди.
– Ого, у тебя котелок варит!.. Э… Слушай, у меня же вашей визы нет. Как быть?
– Дай мне любой свой ID с фото, я пошлю его факсом в нашу локальную полицию.
– Что, и все?
– Да. Мы платим налог на полицию, чтобы не думать о такой фигне… Ты выбирай не самое говно, но простую, надежную и дешевую. А скорости хватит полтораста узлов.
– Это нам два дня лететь до Папуа, – заметил он.
– Так мы потому и вылетаем с запасом, прикинь? А пилотировать будем посменно.
– Ну, тогда, вроде нормально… Э… Слушай, тут еще вот что…
– Что?
– У меня хер стоит просто так. В смысле, без дела… Я ничего не хочу сказать, но…
79
Дата/Время: 22.03.24 года Хартии. День.
Пелелиу, Эсколкуар, Нгетенгчау
Рон, стоя на крыше домика-контейнера, повернул бинокль. Поле зрения окуляров переместилось с цепи африканских коммандос (редкой и почти невидимой среди низкорослой, но густой и яркой зелени) на позицию «противника». Противник, как водится, состоял из железных бочек, ящиков, и пластиковых мешков с мусором.
Выход на рубеж атаки лейтенант Котто выполнил корректно. Теперь ему осталось провести саму атаку без подсказок. Рон поправил наушники с микрофоном и…
– Тон-тон! Проверка связи.
– Штаб группы на связи, – раздался хрипловатый голос Котто.
– Проверка размещения полувзводов по звеньям, – распорядился Рон.
Из наушников понеслось:
– Это Первый-Альфа, на точке ноль-восемь-дробь-два-четыре, лицом к сектору джей плюс-минус два румба… Это Первый-Браво на точке один-ноль-дробь-три-пять…
Рон слушал и смотрел на экран ноутбука, где отображались сигналы с персональных радио-маячков, проверяя точность рапортов. Боевые стрельбы на такой вот сложной местности – это не шутки. Одна ошибка, и оглянуться не успеешь, как твои курсанты перестреляют друг друга. Но африканцы вышли на заданные точки четко…
– Внимание, группа! – сказал Рон, – Готовность пять… Три… Одна… Пошли!
Звук от залпа пневматики не совсем такой же, как от огнестрельного оружия. Более глухой и, в то же время, с каким-то звоном. Это можно записать в плюс. Если сильно повезет, противник потеряет секунду-другую, соображая, что случилось. Усиление эффекта внезапности… Взрывы четверть-фунтовых гранат разносят в клочья ящики. Тяжелые высокоскоростные снаряды из «динамических» ружей дюймового калибра навылет пробивают толстостенные железные бочки (как бы, бронетранспортерную технику противника). И последний аккорд артподготовки: снова гранаты, но уже со «сгущенкой» – желеобразной самовоспламеняющейся огнесмесью на основе спирта (напалм и фосфор при тренингах на обитаемых островах запрещены – экология).
А вот теперь, согласно плану тренинга, противник успевает сориентироваться. Два пулеметных гнезда, как бы, сохранили боеспособность. В направлении готовящихся к атаке коммандос летят пули… Точнее, красящие шарики из пэйнт-бластеров. Реально, бластеры размещены вне зоны учений. «Ответным огнем противника» дистанционно управляет сидящая здесь же, на крыше, Пума со своего ноутбука, но на позиции есть условные пулеметные гнезда – просто фонарики, мигающие при ее выстрелах. Их-то и должна подавить «ручная артиллерия» африканцев… Ага, подавила. Теперь придется преодолеть полтораста метров пересеченной местности… Качественно пересеченной.
Африканские коммандос появляются как чертики из коробочек, и проскакивают по несколько метров – по болоту, по кочкам, заросшим колючими кустами, по скользким каменистым выступам… Проныривают узкие протоки… И делают все это, как будто, независимо друг от друга Кажущаяся хаотичность перемещений это единственный способ избежать значительных потерь. Пума теперь стреляет одиночными. Летят красящие шарики, мигают фонарики, изображающие нескольких оставшихся в строю бойцов противника. Африканцы, почти не замедляя движение, расстреливают их из «карманных пулеметов». Рон пунктуально диктует на аудио-рекордер замеченные ошибки… Точнее, мелкие оплошности. Впрочем, на войне все оплошности крупные. Такой уж это бизнес, где любая мелочь может стоить кому-то жизни или здоровья…
Над пеленой дыма от горящих ящиков взмывает ярко-алый вымпел.
– Задача выполнена, – это запыхавшийся голос лейтенанта Котто в наушниках, – наши условные потери: один «zero», ноль «hard», два «light».
– Если «zero» оказался случайностью, то отличная работа! – объявил Рон, глянув на секундомер, – Собирай парней к пункту управления. Сейчас – обед, а потом разбор полетов. Мы должны выяснить, как получился «zero» и еще двое «покрашенных».
– Да, шеф!
– Ни хрена себе, страйкбол, – изумленно пробурчал социальный наблюдатель за его спиной, – Мне показалось, прошло полчаса, а оказывается три минуты.
– На войне всегда так, Олоис, – сообщила ему Пума, – Какая-то ерунда происходит с временем. То оно длинное-длинное, а то короткое-короткое.
– А, понятно, – соцнаблюдатель кивнул, – Как вы нервы не порвали, на такой работе?
– С чего бы им рваться, если в тебя не попали? – удивилась Пума.
– Он имеет в виду стресс и все такое, – пояснил ей Рон и повернулся к Олоису, – Есть замечания к нам, или все нормально?
– Типа, да, – подтвердил социальный наблюдатель, – В смысле, что, да на оба вопроса. Только вы не забудьте убрать это говнище… В смысле, отходы тренировок.
Он махнул рукой в сторону «позиции противника», где среди расстрелянных бочек и разорванных пулями мешков, догорали щедро залитые «сгущенкой» ящики.
– А как же, – Рон коротко кивнул на стоящий около домика оранжевый квадроцикл с лапой, оканчивающейся двойным ковшом, похожим на челюсти акулы, – Видишь, мы специально купили отличный грэбер. Хочешь такой же? Могу устроить тебе скидку.
– Ну, Батчер, ты в своем репертуаре. Ты и на этом срубаешь комиссионные?
– Ага! Прямая информация от юзеров – лучшая реклама, а реклама – мотор торговли.
– Экий ты аргументированный. Слушай, а почему горелой взрывчаткой не пахнет?
– Так ведь оружие пневматическое, – напомнил Рон.
– Но гранаты-то не пневматические, а?
– Ну, да. Только в них взрывчатка не нитрат чего-нибудь, а теазид. Прикинь?
– А что это такое? – спросил Олоис.
– Что-то химическое, оно есть в справочнике. Это придумали для взрывных работ в населенной местности. При взрыве получаются почти сплошной азот. Он не пахнет, фирму не штрафуют. Экономия. Кстати, если тебе будет надо, я могу устроить…
– Стоп! – соцнаблюдатель поднял руки вверх, – Пойду домой, пока ты мне бомбы со скидкой не продал. Заглядывайте с Пумой в кафе «Hit Takeoff», хлопнем по рюмке.
– ОК, заглянем! – крикнула Пума.
Олоис уже бодро скатывался по лесенке с крыши – как большой мячик с ножками. Изрядная толщина пуза, казалось, никак не сковывала его движений. Он оседлал разрисованный цветочками байк-амфибию, и деловито погнал напрямик, через двухсотметровую полосу болота, на запад, к авиагородку Нгедечелабед. А к домику быстрым шагом двигались африканские коммандос – четыре полувзвода.
Рон приветственно махнул им рукой, поднял бинокль и глянул в сторону своего fare, расположенного в полутора мили к Nord-East-Nord отсюда, на полуострове Оураие.
– Черная кошка, ты видела ту этажерку?
– Ту, которая уже полчаса торчит у нашего пирса? – уточнила она.
– Да, А ты заметила эмблему: человечек – вытянутая звездочка с головой-кружочком?
– Ага. Эмблема «Humi». Это ребята от Наллэ. Он передал: их зовут Ринго и Екико. Я думаю: надо их тоже накормить обедом. Правильно?
– Еще бы, – согласился он, – Они прямо с Нукуфетау, а эта модель этажерки делает не больше двухсот узлов. Ребята летели пол-суток. Значит: накормить и отдохнуть.
– Тогда, – заключила Пума, – Я возьму глиссер и сгоняю за ними. А ты пока можешь начинать всех кормить. Это не сложно. Я сварила густой суп, называется «пудинг», осталось только всех рассадить, и всем дать миски и ложки. У тебя получится?
– Справлюсь как-нибудь, – Рон слегка шлепнул ее по попе, – Давай, вези их сюда.
* * *
Среди здоровенных африканских коммандос, Ринго выглядел подростком, хотя был примерно их ровесником – тоже около двадцати лет. Худощавый и гибкий океаниец-melano с кожей, более черной, чем у африканцев-банту. Яркие сине-зеленые глаза и рыжеватые волосы указывали на маленькую примесь ирландской крови. Екико, была младше года на три. Изящная до кажущейся хрупкости смуглая девушка с прямыми выгоревшими волосами и большими светло-серыми глазами монголоидного разреза. Этническая японка, выросшая в Океании, под здешним опаляющим солнцем.
Ребята выглядели чуть-чуть сонными, но лопали с аппетитом, и оживленно болтали. Двенадцатичасовое посменное пилотирование «этажерки» не исчерпало их дневного запаса жизненной энергии (как она в них помещалась в таком количестве – загадка).
– У нас сейчас такой период в жизни, – трещала Екико, – когда надо себя проверить в настоящем деле. Попробовать, что ты можешь, а то потом будет уже сложнее.
– Так дядя Наллэ говорит, – многозначительно вставил Ринго.
– Еще он считает, что война это не наше, – продолжала она, – Я впечатлительная, меня выворачивает от этого. Ринго тоже нехорошо себя там чувствует. Ну, точно, не наше.
– Вы были на войне? – удивился лейтенант Котто.
Екико кивнула, черпнув ложкой очередную порцию того, что Пума считала пудингом.
– Да, мы ездили волонтерами на Атауро, ДМА. Только три дня назад вернулись.
– Попали в гарнизон острова Жако, – добавил Ринго, – Это такой маленький атаурский островок около самого восточного мыса Тимора.
– Какой болван отправил вас в зону прямых боевых действий? – спросил Рон.
– Так никто же не знал, что там будут прямые. Думали, что там чисто для контроля, а получилось… – молодой мелано оборвал фразу и невесело вздохнул.
– Думали, – фыркнул сержант Лаас, и забросил в себя ложку пудинга, на ходу ловко вытащив оттуда кусочек птичьего перышка (в кулинарных шедеврах Пумы почему-то всегда оставалось некоторое количество несъедобных компонентов), – Вот ведь, бля, мыслители… Командир, мы же разбирали полуторадневную войну, точно?
– Точно, – подтвердил Котто, – И всяко выходило, что противник захотел бы оседлать восточный мыс, а это удобнее всего сделать через Жако. Это и лягушке понятно. Да!
– Это если бы на Атауро не было морской авиации, – заметила Пума, – Но она была.
– А кто это знал наперед? – поинтересовался африканский лейтенант.
Ринго посмотрел на него удивленными глазами.
– По TV еще 15 марта объявили: СРТЛ передала ДМА остров Жако. Все знали!
– Это было слишком похоже на военную уловку красных, – ответил Котто.
– Версия об уловке не объясняла, почему фактория Мейер, начала активно закупать оружие для СРТЛ, – возразил Рон, – С чего бы Кайемао Хаамеа и Крис Проди-Хаамеа стали тратить деньги из фамильного бизнеса рапатарских королей, если бы Жако не передавался в их совместный с папуасами доминион Атауро?
– Красные могли сами заплатить за оружие. У них было золото из Брунея.
– Вот именно, что было, – парировал Рон, – Порядка миллиарда долларов. Но создание армии, флота, полиции и военной разведки с нуля, и экстремально-быстрые социальные реформы в стране с населением более миллиона, это очень дорогостоящее занятие. Через две недели у них уже были вооруженные силы, кооперативные фермы с комбайнами и электростанциями, медпункт в каждой деревне, трудовые лагеря, коммунистическое TV, современная телефонизация и товарно-продовольственные запасы. Красные за неделю решили проблему почти ста тысяч бездомных бродяг. Да, они их посадили в трудовые лагеря, но обеспечили им жилье, питание, гигиену и медицину, а нагрузка была не больше, чем у обычных сезонных рабочих. Все эти действия стоили красным большей части брунейского золота. Проблема еще в том, что им приходилось платить за все втридорога. Фирмы развитых стран не хотели официально иметь с ними дело, а «серые» посредники драли дикие комиссионные за свои торговые каналы.
– Шеф, ты здорово разобрался в делах этих красных, – заметил лейтенант, – Будто и не уходил в отставку из военной разведки.
Рон улыбнулся и подмигнул африканскому командиру.
– Все проще, бро. К концу первой декады своего правления, красное политбюро СРТЛ сообразило: если платить такими темпами, то копилка скоро покажет дно, и не хватит денег на кое-какую необходимую военную технику, а война на носу. За неимением альтернатив, они переступили через предубеждения и обратились к мэрии Атауро.
– Предубеждения? У красных кхмеров? – недоверчиво спросил военфельдшер Шапшу.
– Именно так, док, – экс-коммандос кивнул, – Хаамеа в глазах этих комми выглядели классово-чужими. Еще бы: родовая аристократия, одна из старейших в Океании.
– Классовые предрассудки дорого им обошлась, – добавила Екико, – Гкн Нопи говорил: если бы они сразу обратились к атаурцам, то война пошла бы совсем иначе. У СРТЛ с самого начала была бы легкая штурмовая авиация, и тот ураганный обстрел Дили и Макасара, с которого все началось, просто не мог бы произойти.
– Кто такой Гкн Нопи? – спросила Пума.
– Папуасский волонтер-профи. Он учился экономике в Кимби, и рубит в этом деле. В военном деле он тоже рубит, а то бы мы здесь не сидели. Рон, я тебя перебила? Sorry!
– Aita pe-a, – он слегка хлопнул девушку по плечу, – Так вот, атаурцы выторговали у красных остров Жако, а потом передали заказ на вооружение хорошим знакомым в дирекции «Taveri-Futuna». Заказ попал в наш филиал на Ореор-Палау, и мы с Пумой оптимизировали поставки. С 10 по 13 марта мы работали почти по 24 часа в сутки.
– Даже make-love не успевали, – с горестным вздохом, проинформировала Пума.
Услышав эти слова, африканские коммандос хором выразили инструкторам глубокое соболезнование. Они были едины в мнении, что такое надругательство над природой недопустимо. Тем более – в отношении таких замечательных ребят, как Рон и Пума.
– …Но выгода была большая, – продолжала она, – Мы продали красным виропланы и квадроциклы с нашими гранатометами, вот такими… (Пума похлопала ладонью по гранатомету на оружейном столике)… Только на турелях. И еще тяжелые мортиры.
– С пневмо-мортир начиналась история филиала на Ореор-Палау, – добавил Рон, – их заказали для разброски морских буев, а потом у основателей возникла идея заняться оружием, и они сделали «Sharkill», мощную пневматику для подводной охоты.
Ринго хлопнул себя по колену.
– То-то я думал: почему мне кажутся такими знакомыми ваши гранатометы!
– Любишь охотиться на акул? – спросила Пума.
– Мы этим подрабатывали в прошлом году, – он обнял Екико и добавил, – Этот бизнес придумала она. Мы подняли на этом кое-какие деньги, верно ронин-сан?
– Верно, – японка кивнула, – А вот ронин из меня оказался фиговый…
– Ты гонишь! – решительно перебил ее Ринго, – Ты классный ронин! Hei foa, хотите, я покажу фото, как Симона Сид вручает Екико орден Мартовской Революции?
– Но их вручили всем, кто был на Жако! – возразила она.
– А там все были классные ронины, – парировал он и положил на середину стола свой мобайл, – вот, смотрите. По-моему, зачетно…
Мобайл пошел по рукам африканских коммандос.
– А что такое «ронин»? – спросил сержант Лаас.
– Свободный воин в древней Японии, – ответил Ринго, – Он, в отличие от самурая, не служил феодалу, а сражался за то, что считал правильным. Ну, и иногда за деньги.
– А кто такая Симона Сид?
– Она работает в Политбюро СРТЛ, занимается правительственной информацией.
– У! Симпатичная! – оценил лейтенант Котто, глядя на экран мобайла, – А этот орден правильно дали. Мы с парнями были на похожей операции летом позапрошлого года: сражение за остров Мбабала на озере Уалилупе. Продержались вечер и ночь, а утром прилетели наши бомберы. Остров мы отбили, а он стратегический. Так мы забрали у Самбаи провинцию Южная Луапула. Президент подарил каждому из моих парней маленький мадагаскарский джип, а мне, как командиру, еще охотничье ружье. Да!
