Текст книги "День Астарты"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 82 (всего у книги 86 страниц)
102
Дата/Время: 12. 04.24 года Хартии.
Мадагаскарский пролив. Атолл Бассас.
Как бы, туризм.
Два винтовых «эйр-бага» – не самых модерновых и быстрых, но надежных, и потому весьма популярных военно-транспортных и конверсионных самолетов, размером с микроавтобус, встретили рассвет над крохотным островком Жуан-Нова, в горловине Мозамбикского пролива. Они шли на юго-восток от Майотте к атоллу Бассас. После ярких ночных событий, обычно оживленная акватория пролива выглядела несколько пустынной – никто не верил, что сражением под Майотте все закончится…
Генерал-президент Чоро Ндунти зевнул, потер красные после бессонной ночи глаза, вытащил из нагрудного кармана полевой десантной униформы толстую кубинскую сигару, щелкнул раритетной кремнево-фитильной зажигалкой и начал раскуривать. Добившись равномерно-устойчивого дымления, он громко, выразительно хмыкнул и сообщил сидящему рядом капитану Бобби Дуайту.
– Попрятались, засранцы. Чувствуют, что пахнет паленым, да!
– Я тоже чувствую, – спокойно сообщил бывший капитан наемников, а ныне – шеф военной разведки непризнанной республики Шонао-Ка, – Что-то очень непонятное происходит в этом дурацком мире. Иначе бы эта игра не получилась.
Второй пилот Тоон Граф повернул голову и сообщил:
– В журнале «Тайная Астрология» пишут, что сейчас особое сочетание Сатурна с Водолеем, при котором случаются самые большие жопы.
– Вечно ты читаешь всякую херню, – проворчал Ндунти, – А я тебе говорю так: самая большая жопа случается, когда у людей с самыми большими деньгами голова набита дерьмом. С дураками жопа случается всегда, как ты не поставь звезды.
– Точно, босс, – согласился первый пилот, Хэм Финген, – Но такую дурь, как с этой несуществующей субмариной, ничем, кроме чудес со звездами не объяснить.
– Если ты видишь в этом дурь, значит, ты вчера перебрал виски, – ответил генерал.
– Я не в самой субмарине вижу дурь, – пояснил Финген, – А в том, что французский президент признался, что это его субмарина. Это как сознаться в том, что ограбил несуществующий банк, отказаться от адвоката и сесть в тюрьму на пустом месте.
– Юридически он не сознался, – возразил Дуайт, – по-моему, его пресс-секретарь дипломатично ушел от ответа. Конечно, это выглядело несколько…
– Херня! – перебил генерал, – Никуда он не ушел. Ромсо! Хватит спать! Давай-ка, распечатай мне «The Times» и налей кофе, не зря же мы взяли этот термос.
Заспанная, но все равно симпатичная девушка – банту, военный референт и главный хозяйственный ревизор ВВС Шонао, Ромсо Эгавае сидевшая за его спиной, с хрустом потянулась и привычным движением раскрыла и включила лежащий рядом ноутбук.
– Есть вчерашний номер и экстренный выпуск, – сообщила она.
– Экстренный, – ответил Чоро, – А вчерашний можешь засунуть кому-нибудь в жопу.
– Понятно, – отозвалась Ромсо, включила принтер и отвернулась к снарядному ящику, используемому, по традиции ВВС Шонао, вместо буфета.
– Эй! А нам тоже кофе! – крикнул Тоон Граф из второго пилотского кресла.
– Хоть бы раз ты сказал: «пожалуйста», – проворчала она, – вот пошлю тебя на хер…
– Ну, блин, тебе трудно, что ли? – обиженно протянул он.
– Ладно, – буркнула Ромсо, – Так и так я собиралась налить всем…
Она наполнила первую кружку и передала генералу вместе с распечаткой.
– Угу, – сказал Ндунти и сунул распечатку под нос Дуайту, – Читай вслух… Юрист.
– Мерси, крошка, – произнес капитан, левой рукой принимая протянутую ему вторую чашку кофе, а правой разворачивая поудобнее переданные генералом листки.
– Нет проблем, кэп, – ответила военный референт, наполняя третью чашку.
Дуайт сфокусировал взгляд на странице и удивленно выпалил:
– Греб вашу мать…
– В «Times» так не пишут, – педантично сообщил ему Ндунти.
– Да, Чоро. Но я просто глазам не верю… Франция официально признала… Черт!
– Читай подряд, – велел генерал.
«…Пресс-секретарь президента явился к ожидающим его представителям прессы уже после полуночи и несказанно обрадовал их почти бессодержательным официальным коммюнике на тысячу знаков. Единственным намеком на реальное положение дел в данном документе было упоминание всех четырех островов Коморского архипелага подряд, через запятую, без указания принадлежности. В свободном переводе с языка дипломатии на человеческий, это значит, что Франция не признает государственной автономии Исламской Республики, включающей в себя три из этих островов.
В ответах на вопросы, пресс-секретарь лавировал между политическим этикетом и прямым признанием в военной экспансии. Дипломатично признав факт расстрела оманских кораблей посланной с Реюньона субмариной U-215A (цитата: я не буду комментировать военные аспекты операции), пресс-секретарь занялся оправданием французской аннексии, которая (цитата: является реализацией права наций на самоопределение). На вопрос о том, как данное право может быть реализовано под прицелом пулеметов Иностранного Легиона и транс-экваториальных африканских гангстеров, пресс-секретарь ответил. Что это – проблемы ООН, а не Франции.
Самым трудным оказался вопрос о военном союзе Франции с трансэкваториальными гангстерскими квазигосударствами (Мпулу и Шонао), но, после лавирования, пресс-секретарь признал, что они (цитата: естественно становятся военными союзниками). Разумеется, это признание было очень неприятным. Новые друзья Франции к тому моменту уже разрушили ракетными ударами столицу Коморских островов, и взяли штурмом несколько других городов, где расстреляли сотни мирных жителей, за нелояльность новому трансэкваториально-французскому колониальному режиму…».
Капитан Дуайт недоуменно поднял глаза от текста.
– Что за чертова херня, Чоро? Почему пресс-секретарь не сказал, что их субмарина и рядом не стояла с этим делом, и что они не имеют никаких дел с тобой и с Нгакве?!
Генерал Ндунти пыхнул пару раз сигарой, выпуская под крышу салона облачка дыма.
– Ты хороший солдат и хороший разведчик, Бобби. Ты здорово подловил вчера этих ублюдков-исламистов. Акулы там обожрались их вонючими кишками. Ха-ха! А они, дураки, расстреляли французский город. Никто уже не может сказать, что мы и наши друзья поступили плохо, когда сожгли их эскадру. Как они горели на своих дурацких кораблях по полмиллиарда баксов за каждый. Это было хорошо. Да! Сам Наполеон радовался, глядя вниз с полей Иалу! Но ты, Бобби, ни хера не смыслишь в политике.
Ндунти отправил к потолку еще одно облачко дыма, отхлебнул кофе и продолжил.
– … На Майотте 200 тысяч французов. Они ни хрена не похожи на французов, ты сам видел. Но у них гражданство. Это политика. Французский президент должен их всех защищать. Он так обещал, когда его выбирали. Да! Но он не может, потому что толпа дармоедов в парламенте говорит: «Эй, это дорого и опасно, на нас обидятся жирные исламисты и не дадут свою вонючую нефть! Не надо защищать, может, обойдется». И французские корабли стоят на базе, а солдаты сидят в казарме. Это тоже политика. И коморские исламисты про это знали, иначе не поплыли бы завоевывать Майотте. Тут появляемся мы, и защищаем на Майотте этих французов, непохожих на французов, и делаем для них то, что обещал их президент. Офицер их Иностранного Легиона жмет твою руку, Бобби, и называет тебя братом, а префект говорит мне хорошие слова, и французские девушки дарят нам цветы. Если французский президент теперь скажет: «Ндунти – гангстер», то французы ему ответят: «Ты пидорас, где ты был, когда он защищал наш народ». И ему нечем будет крыть. Да! Поэтому он говорит в телевизор: «Ндунти не во всем прав, но он наш друг». И это все слышат, понимаешь, Бобби?
Капитан Дуайт глотнул кофе и утвердительно кивнул.
– Это я понимаю. Но при чем тут субмарина?
– У-у! Очень при чем! Слушай дальше. Когда мы защищали французский народ от коморских исламистов, на нас напали еще оманские исламисты. Большие силы. Мы с трудом отбились днем, и кто знает: что бы было завтра? Французский народ говорит президенту: «Эй-эй, чего ты ждешь? Там Ндунти сражается за наш Майотте! Давай, быстрее, отправляй ему на помощь флот с Реюньона!». Президент отвечает: «Я буду стараться это сделать». Это тоже в телевизор, и тоже все слышат. Да! Потом, ночью приходит что-то и бух! Взрывает главные корабли оманских исламистов. Весь народ, который слышал, что президент говорил в телевизор, понимает: «Уау! Это сделала та наша подводная лодка, которую французский президент прислал с Реюньона». Если президент говорит: «Нет, я не посылал», то народ понимает: «Это военная тайна, да!».
– Черт! – Дуайт ударил кулаком по своему колену, – Я не врубился, что ему никто не поверит, если он начнет утверждать, будто ни хрена не посылал субмарину!
Ндунти расплылся в широкой, довольной улыбке и снова пыхнул сигарой.
– Вот, Бобби. Так он прилип. Но это не все! Адэ Нгакве поднимает свои самолеты с Мадагаскара, а наши парни запускают ракеты с озера Ниаса, и мы начинаем гасить оманских и коморских исламистов. Все говорят: «У! Французский президент теперь воюет в союзе с людьми Шонао и Мпулу! Он им тайно сказал про субмарину, и они оказались наготове». Одни говорят: «это хорошо». Другие говорят: «это плохо». А президенту надо выбрать: говорить для первых, или для вторых. Что ты выберешь?
– Ясный хрен, первых, – ответил Дуайт..
– Вот! – генерал поднял толстый палец к потолку, – … А если ты так выбрал, то ты, президент Франции, не можешь сказать «Это не мы поставили французский флаг на Мохели и на Ажуане, и комендатуру на Большом Коморе. Это сделал злой Ндунти».
Капитан задумчиво почесал в затылке.
– Но ведь его пресс-секретарь не сказал и обратного.
– А, лишние слова, – Ндунти пренебрежительно махнул рукой, – Все и так поймут.
– Может, я глупая, – вмешалась Ромсо Эгавае, – Но зачем мы отдали Коморы каким-то французам? Можно было забрать себе. А мы забрали себе только маленькие островки Канзо, которые у южного берега Мохели. Я не понимаю. У-у!
– Хорошая женщина, хозяйственная, все хочет забрать в дом, – с явным одобрением в голосе, произнес генерал, – Но не всегда получается забрать все сразу. Ты забираешь Коморы. Все говорят: «У! Ты агрессор! И ты сама по себе, никого за тобой нет». Все приходят и отнимают Коморы назад. У тебя нет ни больших островов, ни маленьких островков, а есть только побитое лицо. Плохо. Да!
– Эй-эй! – возразила она, – А как же сейчас ты хочешь забрать всю дельту Великой Замбези от Чиндэ до Куэлиманэ на берегу океана, и реку вверх до Бобокамбене. Это намного больше, чем Коморы. Мы не уйдем без всего и с побитым лицом, нет?
Генерал допил кофе и протянул ей свою кружку назад.
– Налей еще, и слушай. Будет так. Ночью наши люди на тех специальных самолетах, которые придумал для нас Герхард, прилетят в главные поселки в нижнем течении Великой Замбези, и скажут: мы это забираем. По рукавам реки пройдут мотоботы на воздушных экранах, которые нам продали папуасы. Мозамбикцы не успеют ничего сделать до утра. Наши люди оседлают мосты на трассе EN1 и EN7 и еще плотину на Каборабаса. Они разрежут Мозамбик на северный, южный, и средний, который будет наш. Утром их президент Анзизо Джауджи станет думать: что делать? Воевать там, на болотах, среди рукавов рек, его солдаты не умеют. А наши – учились, и у наших есть специальная техника. Да! Джауджи будет звать Африканское Содружество, чтобы помогли прогнать нас – но те задумаются: «У! Вдруг тут не только Ндунти и Нгакве? Вдруг за ними стоит кто-то – французы, или чина, или еще кто-нибудь? Мы пойдем воевать за мозамбикскую реку, которая не наша, а они нас взорвут, как они взорвали оманские корабли. Зачем нам проблемы из-за чужой реки?». И они ответят: «Анзизо, воюй сам, если хочешь, а мы не будем, нет». И тогда придет наш человек. Он скажет: «Анзизо, ты был не прав, когда делал блокаду своим соседям. А мы правы, что отняли твою реку. Сейчас видишь, никто тебе не поможет. Давай, сделаем по-соседски. Ты отдашь нам Нижнюю Замбези, а мы отдадим тебе Большой Комор». Анзизо Джауджи скажет: «Мало». Наш человек ответит: «Это не мало. Это хороший остров, он всего в полтораста милях на восток от твоего северного берега. Бери это, иначе не получишь совсем ничего за свою реку». И Джауджи, по-соседски, согласится. Так будет. Да!
Капитан Дуайт недоверчиво покачал головой.
– Я не понял, Чоро: как ты сможешь отдать Мозамбику остров Большой Комор?
– А это потому, – ответил Ндунти, – что ты ни хера не смыслишь в политике. Есть специальный фокус, называется: «Международный миротворческий контингент». Мозамбикский контингент приходит на Большой Комор со специальной бумагой, поручением: следить, чтобы злые Мпулу и Шонао не обижали коморцев. Вот так он приходит, а потом его ни хера не выгнать, и это становится его остров. Да!
– Получается, что нам надо удерживать Большой Комор, – заметил Дуайт.
– Да, Бобби. Это надо.
– Это будет не просто, Чоро.
– Не просто, – согласился генерал, – Но и не так сложно, как ты сейчас подумал.
– Не так сложно? – переспросил капитан.
– Да, – подтвердил Ндунти, – Схрон надежнее в той реке, где больше крокодилов.
– Мы начинаем снижение, – проинформировал Хэм Финген.
* * *
С высоты птичьего полета, атолл Бассас напоминал обруч, грубо деформированный ударом молотка с северо-восточной стороны. Потом, в виду явной дефектности, этот обруч бросили в океан, где он не утонул, а остался на поверхности и даже вырастил широкую плотную сеть подводных корней. Месяц назад, тут не было ничего, кроме известковых плит. На узких, лишенных пресной воды «motu» кораллового кольца не росли даже неприхотливые панданусы и суккуленты. Но сейчас на скоплении самых крупных «motu» в северо-восточном секторе атолла, виднелся целый городок, вернее, кемпинг. Симпатичные яркие круглые домики. Серые кубические модули двух мини-электростанций. Воронки конденсаторов пресной воды (похожие на фантастические поганки размером с баобаб). От кемпинга, и в море, и в лагуну, длинными прямыми лучами расходились пирсы под широкими навесами. В лагуне наблюдалось много мелкого воздушно-морского транспорта и несколько более крупных кораблей. Кары с контейнерами выезжали из недр ролкера «Uxias». Строительство продолжалось…
* * *
Пума, растянувшаяся на бамбуковом настиле пирса, под легким навесом, и лениво наблюдавшая за бойцами, выгружавшими очередной (примерно трехсотый по счету) морской контейнер, скосила глаз вправо-вверх, и лаконично сообщила:
– Чоро Ндунти.
– Похоже, – согласился Рон, на миг оторвав взгляд от экрана ноутбука.
– Е! Е! – удивилась Йи, тоже глянув на небо, – Как вы можете видеть, кто внутри?
– Манера знакомая, – объяснил экс-коммандос, – 20 фунтов против дохлой селедки: считается, что он или еще на Коморах, или что он улетел к себе в Лумбези.
– Прикинь, – добавила Пума, похлопав татутату по колену, – У каждого серьезного человека есть свой стиль, когда, как и на чем лететь. Чоро серьезный человек. Да!
Йи приняла позу, выражавшую особую задумчивость (уселась на пятку левой ноги, поставила согнутую правую ногу перед собой, сложила обе руки на правом колене, а сверху водрузила подбородок) и проследила взглядом снижение и приводнение двух «эйрбагов». Похоже, она фиксировала происходящее в своей почти фотографической памяти прирожденного охотника новогвинейских болотистых джунглей…
– Тебе удобно сидеть вот так? – спросила Пума (в который раз за время знакомства).
– Я так привыкла, – ответила Йи (так же, как и в предыдущие разы).
– Чоро, – продолжала Пума, глядя, как «эйрбаги», замедляясь, скользят по спокойной светло-зеленой воде лагуны к свободному, крайнему слева пирсу, – … Всегда что-то привозит. Что-то полезное, вроде подарка. Такой обычай. Правильный. Да. Сейчас подарок большой, во второй флайке. Поэтому их две. Что бы это могло быть…?
– Возможно, Черная кошка, он просто теперь летает с охраной, – заметил Рон.
– Нет, – коротко и уверенно ответила она.
– ОК, – сказал экс-командос, поднимаясь на ноги, – Пошли, встретим, и посмотрим.
* * *
…Чоро Ндунти действительно привез полезный подарок. Второй «эйрбаг» (который пилотировали молодые лейтенанты ВВС Шонао – Колин Маас и Дитер Хотман), был загружен узкими и довольно легкими полутораметровыми пластиковыми пеналами. Вытащив один такой пенал на пирс, эта парочка изобразила пантомиму в духе «цирк приехал», после чего Колин объявил:
– Леди и джентльмены, только сегодня и только у нас…
Дитер произнес специальное заклинание:
– Клоодзак! Абракадабра! Доннерветтершайзе!
… После чего, они с двух сторон подняли крышку пенала.
– Шуты гороховые, – проворчал Ндунти, без особого, впрочем, раздражения.
Алибаба, глядя на содержимое пенала, недоуменно почесал в затылке.
– Это, типа, гибрид разборного надувного катамарана, пляжного зонтика и китайской бумажной ширмы? – скептическим тоном спросил он.
– Комплект для плавучего кафе на три столика, – высказал свое мнение Гкн.
– Маскировка, – предположил Янис Петроу, – Парни, что вы там спрятали?
– А, по-моему, Гкн угадал, – заметил Хабба.
– Точно! – подтвердил Нитро, – Это плавучее кафе. По Лумбези ходили такие.
– У нас это называется «сампан», – уточнил Даом Вад, – А вот здесь… (кхмер ткнул пальцем в металлическую муфту на бамбуковой трубе каркаса) … есть специальная турель для станкового пулемета или гранатомета. Хорошая маскировка. Мы такой пользовались на Меконге.
– Меконг это во Вьетнаме? – спросила Скиппи.
Даом Вад неопределенно покачал головой.
– Это большая река. Течет из Китая, потом по границе Лаоса с Бирмой и Таиландом, а дальше через Камбоджу и Вьетнам. Там, ниже Лонгсюена, огромная дельта.
– Как у нашей Замбези? – спросил Ндунти.
– Да, – ответил кхмер, – Почему-то, эти дельты получились похожими.
– Надо же. Чудеса природы. А ты воевал в дельте Меконга?
– Да. Они двое тоже, – красный командир скупым движением ладони указал на своих бойцов и пояснил, – Туэк Ан и Туэк Хин два года под моим прямым руководством. А командир нашей группы сейчас Янис. У него больше опыта, поэтому так решено.
Ндунти окинул очень внимательным взглядом двух юниоров, и цокнул языком.
– Хорошие бойцы. Но невеселые, как и ты. Вот ваш командир… – тут Ндунти показал глазами на улыбающегося Яниса, – он веселый, как мои летчики.
– Прикинь, Чоро, я канак, а они кхмеры, – ответил Петроу, – Разные обычаи.
– У нас не принято показывать эмоции, – добавил Даом Вад.
– Обычаи… – произнес генерал, по-дружески кивнул им и повернулся к Рону, – А здесь есть те бойцы, которые взорвали оманский авианосец и ракетный крейсер?
Рон повернулся к Зиппо и кивнул. Зиппо улыбнулся и поднял правую ладонь.
– Наш экипаж. Нитро, Хабба, Скиппи, и я за кэпа.
– Очень хорошие взрывы, – сказал Ндунти, – У вашей команды большой опыт в этих делах? Вы уже делали где-то минную войну?
– В Мпулу, четыре года назад, – ответил Хабба, – Мы взрывали плотины на реке Брур, чтобы отсечь противнику пути отхода и направить к Уква, под минометы команданте Хена. Кэп Зиппо командовал авиатранспортом. А красотка Скиппи – наш стажер.
– У-у! – Ндунти поднял глаза к небу, – Вы воевали вместе с великим команданте Хена! Сила! А чем вы так хорошо взорвали оманские корабли?
– Беспилотные мини-субмарины, – сказал Зиппо, – Разработка партнерства HTOPO, известных морских кладоискателей с атолла Тероа, в Центральном Кирибати.
– Ой-ей! – Ндунти расхохотался, хлопая себя ладонями по бедрам, – У вас хорошие кладоискатели! Да! А тот, третий оманский корабль? Его тоже сжег ваш экипаж?
– Нет, его сожгла «Yeka» экипажа Гкна. В этих делах у них опыта больше, чем у нас.
Генерал с неподдельным интересом посмотрел на команду-четверку Гкна.
– Видно, что вы много воевали. Где, если это не тайна?
– Мы с Упу и Чапом работали по этой теме в морях Австронезии, потом в восточно-центральном Тихом океане и совсем недавно на Тиморе. В боях за остров Жако наш капитан Дв получил ранение. Теперь я за кэпа. Борт-механика Тзэ мы пригласили из другого боевого экипажа. Кэп Дв ушел на гражданку. Мы тоже уйдем. Но позже.
Ндунти понимающе развел руками.
– Любая война, даже если она идет сто лет, когда-нибудь закончится переговорами и миром. Да! Так сказал советский генерал Суан, который воевал против исламистов в Европе и в Азии, в конце прошлого века. Он был умный человек и хороший солдат.
– Много убил? – поинтересовался мпулуанский лейтенант-инструктор Котто.
– Много. Но потом его убили.
– Исламисты? – спросил Мчела, капитан аэромобильного корпуса Мпулу.
– Нет, – Ндунти покачал головой, – Свои предатели. Он не зачистил их вовремя.
– У великих людей тоже есть ошибки, – заметил Даом Вад, – И мы на них учимся.
– Верно, – согласился генерал и скользнул все тем же заинтересованным взглядом по команде-четверке Алибабы, – А вы не воевали в Африке, нет?
– Мы воевали на Тиморе, – ответил Алибаба, – А до того работали в экологической полиции и вместе служили в боевом резерве береговой охраны у берегов Папуа.
– Это эксперты по амфибийному применению машин типа «Yeka», – добавил Янис.
– Мы были в группе проектантов в KTIC, – сказала Юкон, – это центр транспортных инноваций на Новой Британии. Омлет и Гаучо испытывали бета-прототип «Yeka».
– У-у! – протянул Ндунти и помнил пальцем Фингена и Графа, – Слышали? Давайте, начинайте подлизываться к этим экспертам! Они научат вас, как небольшая машина воюет не хуже, чем боевая субмарина-невидимка за полмиллиарда баксов!
Тоон Граф козырнул, вытащил из кармана комбинезона фляжку и поинтересовался:
– Как уважаемые леди и джентльмены относятся к триффидному самогону?
– Пока не знаем, – ответил Гаучо.
– Практика покажет, – добавил Омлет.
– По пять капель, – строго сказал Алибаба, – Ночью боевой вылет, вы не забыли?
– Для пробы хватит, – рассудила Юкон.
Пума посмотрела на Колина Мааса и Дитера Хотмана, которые, вместе с четырьмя бойцами аэромобильного корпуса Мпулу, собирали рядом, на пирсе, что-то вроде пятиметрового сампана на двух надувных поплавках, и толкнула Ндунти в бок.
– Чоро, а зачем, все-таки, ты привез разборные плавучие кафе?
– Догадайся сама, опасная маленькая женщина, – с улыбкой, произнес генерал.
– Уауа! – Пума озадаченно почесала себе спину между лопаток и повернулась к Даом Ваду, – Бро, в каких случаях вы воевали на таких штуках?
– Оперативная обстановка на границе Лаоса и Камбоджи, – начал объяснять красный командир, – … складывалась так, что днем мы были прижаты штурмовой авиацией противника, и сидели в «зеленке», зато ночью могли менять позиции, потому что у противника не было опыта маловысотного патрулирования в темноте.
– Ага! – сказала Пума, – Днем рулил противник, а ночью – вы!
– Верно. И на рассвете мы вливались в поток обычных сампанов на Меконге.
– А турель для станкового оружия? – спросила она.
– Иногда мы проводили внезапные налеты на закате, – ответил кхмер, – А иногда, нам приходилось вступать в бой с речными патрулями, производившими досмотр.
– Так, так, – обрадовалась Пума, – Я понимаю…
Рон Батчер переглянулся с Чоро Ндунти.
– Твоя женщина стала совсем хитрая, сейчас расспросит и догадается, – удрученно констатировал генерал и перевел взгляд на Йи, которая устроилась в тени от паруса одного из проа, приняла свою особую задумчивую позу и молча наблюдала за всем происходящим – …А вот эта твоя женщина тоже такая хитрая или еще нет?
– Йи Вааа наш новый партнер, – ответил Рон, – она потомственный охотник и знает некоторые вещи, которые для меня оказались совершенно новыми.
– Об охоте или о войне? – спросил Ндунти.
– На людей охотятся так же, как и на другую дичь, – не меняя позы, сообщила Йи.
– Ой-ой! – генерал в притворном ужасе закрыл голову руками, – Я боюсь обеих твоих женщин, Рон! Тебе самому не страшно с ними, нет?
Йи в некотором недоумении, повернулась к Рону.
– Твой друг так шутит?
– Типа того, – подтвердил экс-коммандос, – А, может быть, он намекает, что ему и его друзьям до сих пор не предложили какао и все такое…
– Не понимаю: почему не сказать сразу? – татутату одним неуловимым движением распрямилась, как пружина, – Зови своих друзей, Чоро. Я налью тебе и им какао.
– О! Это правильно! – генерал подмигнул ей и, взмахнув рукой, крикнул, – Эй! Бобби! Ромсо! Идите сюда, нам предложили посидеть за кружкой в хорошей кампании!
* * *
Пума возникла на террасе второго этажа «административного» домика где-то через четверть часа. Отстегнув на ходу чехол со своим «palmagun» и мгновенным точным аккуратным движением положив его на пластиковый журнальный столик (рядом с оружием остальных присутствующих) она уселась на циновку напротив Ндунти и уверенно заявила:
– Я знаю, почему такие кафе-сампаны. Да.
– Излагай, Черная кошка, – сказал Рон.
– Наши «Ptero» летают ночью, где захотят, – начала она, – Но днем патрули Мозамбика создают проблемы. А если надо двигаться днем? Вот! Тогда нужен этот сампан. Бойцы его собрали, разобрали свой «Ptero», погрузили на сампан, а поверх накидали всякую шнягу, как у простых фермеров или торговцев. Оделись тоже как фермеры или торговцы. Отплыли, и никто их не заметил. Вокруг сколько угодно таких лодок с такими людьми. Да! Подплыли к новой позиции. Проверили: никто не следит? Вышли на берег, быстро разобрали сампан. Исчезли. Получается, как если бы сампан куда-то уплыл. А если, все-таки, проблемы, то они поставили пулемет или гранатомет на турель, и отбиваются. А еще, они могут днем приехать на маркет, купить что-нибудь нужное, послушать, что там говорят люди, и самим тоже что-то сказать. Пустить нужный слух. Так получается материальное и информационное обеспечение. Высокий второй ярус, хорошо придуман. Свободная четверка отделения может отдыхать внизу, а вахтенная пара стоять наверху в вести наблюдение, и говорить через гелиограф с другим сампаном. Никто не удивится солнечным зайчикам с сампана, а радиоперехват услышит только тишину. А ночью можно поставить на второй ярус снайпера – сектор обстрела гораздо больше, чем с позиции на низком берегу или на простой лодке. Я ничего не упустила, нет?
Генерал Ндунти погрозил пальцем Ромсо Энгвае.
– Про сигналы гелиографом, мимо радиоперехвата, ты не думала, а это важно! Да!
– Я бы тоже не подумала, – призналась Пума, – Это Даом Вад сказал. Ромсо, это ты изобрела такую полезную лодку?
– Это мы втроем, с Колином и Дитером. Еще Бобби давал советы. Что, классно?
Пума решительно тряхнула головой.
– Классно! Да!
Рон встал, потрепал Пуму по спине и негромко сказал:
– А теперь додумай идею с гелиографом.
– У-у! – она бросила на него удивленный взгляд, – Что еще додумывать?
– Возьми свое оружие, Черная кошка.
Пума, одним длинным движением встала с циновки, шагнула к столику и, через две секунды, в ее руках уже был выдернутый из чехла карманный пулемет.
– Ночь, – лаконично скомандовал Рон.
Девушка тут же выдернула из чехла два небольших предмета и произвела несколько манипуляций. Теперь у нее на лице красовались очки-ноктовизор, а целеуказатель с «рубиновым» лазером поменялся на ночной вариант с инфракрасным лучом.
– Вот! – сказала она, – Я готова!
– Думай, – лаконично сказал экс-коммандос.
Возникла пауза, а потом Йи Вааа молча подошла к столику, взяла свое оружие, также сменила дневной целеуказатель на ночной, переместилась в противоположный угол и, целясь куда-то над головой Пумы, поиграла кнопкой включения луча.
– Уауау! – взвизгнула Пума, – Я поняла! Вернее, Йи поняла! Ночью с верхнего яруса сампана можно разговаривать IR-лазерами, как гелиографами! Никто не увидит!
– Нашим ребятам это может пригодиться, – заключил Рон.
Дуайт бросил цепкий взгляд на оружие в руках папуаски.
– Здесь у всех трехстволки «palmagun», а у тебя какая-то специальная пушка. Совсем легкий short-gun, одностволка, и калибр не 8, как у «palmagun», а меньше пяти.
– Четыре с половиной на входе, четыре ровно на выходе, – уточнила Йи.
– Можно посмотреть? – спросил капитан.
Йи шагнула к нему и протянула оружие стволом вверх, – …Благодарю, леди… Вот так штука. Ни фига не понимаю… – он тронул Ндунти за плечо, – Чоро, глянь, какая игрушка!
Генерал подозрительно посмотрел на бутылку фиджийского рома на столе, потом на уровень этой жидкости в стакане Дуайта, а потом на оружие в его руках.
– У… Да! Это что, такая шутка, Рон? Недавно было первое апреля, поэтому?
– Типа того, но не совсем, – сказал экс-коммандос, встал, подошел к самому бордюру террасы и крикнул, – Алло! Парни! Метните на воду пяток мишеней-брикетов! Йи стрельнет в порядке рекламной акции.
– Оно, правда, стреляет? – недоверчиво спросил Ндунти, возвращая оружие татутату.
Йи кивнула, быстро меняя инфракрасный целеуказатель на «рубиновый» и жестом пригласила генерала занять позицию у бинокуляра, закрепленного на бордюре. Еще полминуты она ждала, пока в лагуну, рядом с закрытой защитными алюминиевыми листами караулкой на боковом пирсе, не шлепнутся пять пестрых шайб размером с суповую тарелку, а потом… Казалось, девушка стреляет навскидку, практически не целясь. Звук выстрелов был совершенно необычным: как будто на хлесткий щелчок циркового бича наложился пронзительный визг стекла, царапаемого гвоздем…
Демонстрация завершилась. Ндунти оторвался от окуляров и почесал свой загривок.
– Это розыгрыш? Там спрятаны другие пули, а маленькие дробинки, они для вида?
– Не розыгрыш, а физика, – поправила Йи, убирая свое оружие в чехол и возвращая на столик, – называется: неравновесные деформации и аэродинамика.
– Где ты нахваталась таких слов? – проворчал он, – Вроде, еще маленькая…
– От моих партнеров, – невозмутимо ответила девушка, – Ринго и Екико, они ученики Наллэ Шуанга, они занимаются техникой для космического агентства Папуа, и они партнеры в новой фирме Рона и Пумы. Физика объясняет, как из маленькой дробинки сделать в стволе пулю, которая сильно разгоняется и хорошо летит. Вот так!
– Ученики Наллэ Шуанга, – задумчиво повторил генерал, – Наллэ, он такой, он всякое может… Скажи, Рон, как ты переманил к себе людей от Наллэ?
– Я не переманивал. Наллэ сам предложил ребятам работать с нами.
– Это ружье они придумали за один вечер, – гордо добавила Йи, – А вот этот образец, который мне дали, чтобы я тестировала, сделался через две недели. Но, конечно, им помогли старшие. Наллэ и его дядя Ематуа, который тоже работает с космосом.
– У-у, – Ндунти снова почесал загривок, – А эти машины «Yeka» тоже сделал Наллэ?
– Наллэ, Ематуа и еще несколько толковых ребят из PASA (Papua Air-Space Agency) и KTIC (Kimbi Transport Innovation College), – ответил Рон.
– А «BMW», Bubbles Magic Wind, тоже придумал он?
– Название придумала я, – вмешалась Пума, – Обожаю придумывать абратуры…
– Аббревиатуры, – поправил Рон.
– Загребешься выговаривать, – заметила она, – И незачем. И так ведь понятно. А сами «BMW» придумала Юеле, племянница Наллэ. Она учится в базовой школе. Они всем классом сперли баллон водорода и играли в улетающие мыльные пузыри. Взрослые их застукали и надрали им уши, кроме Юеле, потому что она рассказала Наллэ идею про «BMW», и его торкнуло! А название я потом придумала. Так было, да!
