Текст книги "День Астарты"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 86 страниц)

Жанна улыбнулась и озорно подмигнула Роквеллу.

– В вашем рассказе, сэр, не хватает всего одной маленькой детали.

– Правда? – удивился он, – Неужели я забыл кого-то представить?

– Нет. Вы забыли рассказать мне, почему весь этот научный цветник собрался в обстановке умопомрачительной секретности в одном из наиболее недоступных мест нашей замечательной планеты.

– А вы разве не знаете?

– Я знаю только, что это как-то связано с международной программой астероидной безопасности, в которой участвуют страны второго космического эшелона.

– Надо же, как нас приласкали, – проворчал Мануэло.

– К сожалению, сеньора Ронеро-Хаамеа права, – заметил Артуро, – Если сравнить нас с Китаем, Индией, США или даже с ЕС, или даже с Австралией и Японией…

– … То пока мы действительно во втором эшелоне, – договорил Фрэдди.

– Пока, – многозначительно повторил Энди.

– Именно пока, – подтвердил Йан.

– Это надо понимать так… – медленно проговорила канадка, – …Что затевается нечто, радикально меняющее космические рейтинги в мире. Верно?

Дейдра Вакехиа покачала головой и подняла палец к потолку.

– Все рейтинги на этом фоне – просто фигня, – объявила она, – И вообще, на этом фоне фигня все, что раньше делалось в космосе.

– Сильно сказано… – заметила Жанна, – Иначе говоря, астероиды это прикрытие, а в действительности, они не при чем…

– Наоборот, очень даже при чем! – возразил Фрэдди, – Ты не представляешь, до какой степени они при чем.

– Конечно, не представляю! Может быть, вы скажете прямо, в чем дело?

Мануэло Папай повернулся к Артуро Аливо..

– Коллега, вы, я знаю, мастер говорить коротко и понятно.

– Я могу попробовать экспромтом дать формулировку… – Начал чилиец.

– Так! – сказала Жанна. – Я вся превратилась в огромное ухо…

– Не смущайте меня, леди… Так вот, суть эксперимента в том, что…

* * *

Геликоптер, похожий на сильно обожравшуюся стрекозу-альбиноса, громко застрекотал, прыгнул на несколько метров над зеленым кругом площадки и заскользил по воздуху на высоте полсотни метров вниз, вдоль ледяной реки, ползущей с восточной седловины хребта Скотта-Бирдмора. Шестеро в белых комбинезонах, оставшиеся у ангара, помахали ладонями ему вслед на удачу, а потом один из них вынул из кармана дистанционный пульт, нажал кнопку, и посадочная площадка исчезла. Она просто перестала как-либо выделяться на однообразно-белом фоне снежного поля.

Лейтенант Кабреро убрал пульт обратно в карман и констатировал:

– Типа, объект приняли. Какие будут мнения? У нас принято высказываться, начиная с младших по ордеру. Если нет возражений…

– У нас тоже, – лаконично сообщил капитан Гектор Гамбоа и полез в карман комбинезона за сигаретами, – Так что я последний.

– При одинаковых званиях, – добавил Тино, – первое слово за гостями. Хоп-командор в Папуа это то же, что суб-лейтенант у нас. Оо, начинаем с тебя.

Хоп-командор Нопи чуть заметно пожала плечами.

– Ну, по-моему, главная проблема, что нас мало. Если вахты распределять по инструкции, то получится шесть одиночных четырехчасовых вахт. Одиночная вахта при периметре сорок миль, в здешних условиях – аут. Предлагаю парные вахты, по четыре часа, при двух активных сменах и одной отдыхающей.

– А как ты предлагаешь составлять график? – спросил лейтенант Барроса.

– Знаешь, Пабло, когда нас шесть человек, можно и без графика. Как-нибудь договоримся, в рабочем порядке.

– Пожалуй, да, – согласился чилиец.

– А кого ждем? – спросил Тино.

– Ну… – папуаска задумчиво переступила с ноги на ногу, – раз с воздуха нас прикрывает Порт-Фобос, то остается только инфильтрация по низу. Либо наземный, либо низколетящий транспорт. Нельзя исключать и пешеходов.

– Пешеходов? – переспросил бразилец, – Здесь?

– Представь себе, Гектор, в Антарктиде есть лыжный туризм, – ответила она.

– У нас в Веллингтоне есть клуб антарктических лыжников, – поддержал ее лейтенант Лютер Эванс, – Даже пробовали пройти весь континент на лыжах.

Гамбоа затянулся сигаретой, выпустил изо рта дым вместе с облаком пара, и покачал головой:

– Сколько психов на свете! А еще говорят: человек – разумное существо.

– Врут, – лаконично ответил Тино, – какие еще идеи, Оо?

– По существу, больше никаких. Разве что… Я не знаю, насколько это хорошая идея, но, по-моему, нам надо очень быстро стать командой.

– Это хорошая идея, – твердо сказал бразилец, – Нам имеет смысл общаться за чашкой кофе просто так, о жизни.

– Это я и имела в виду. У меня все.

– ОК, – согласился Тино, – Гвен, какие у тебя мысли?

– У меня мысль о третьем пункте оперативной инструкции, – ответила суб-лейтенант Нахара, – Надо попробовать поставить себя на место противника.

Лейтенант Кабреро согласно кивнул.

– Этим надо заняться, как только каждый прокрутит по одной вахте. Еще?

– Еще надо толком понять, что за проект мы прикрываем.

– Согласен. Но это тоже не пятиминутная тема.

– Да. Я пока в смысле, что надо присмотреться к нашим сивилам. Они больше знают о проекте, и от них можно получить косвенные данные о противнике.

– Тоже принимается. Дальше?

– Дальше я бы как можно быстрее начала патрулировать. А то неспокойно.

– Начнем, как только все выскажутся… Пабло, что ты скажешь?

– Холодно, – ответил лейтенант Барроса, – У меня нет боевого опыта в условиях сильного холода и снега. Только тренинги… Я здесь один такой, или…?

– Не один, – ответил Тино, – Еще Лютер.

– У меня вообще нет боевого опыта, – уточнил новозеландец, – У нас вообще-то тихая страна, поэтому я имел дело с противником только в группе захвата.

– Кого захватывал? – поинтересовался капитан Гамбоа.

– Террористов. По сути, это полицейская работа, только стрельбы побольше.

Тино хлопнул его по плечу.

– Это, как раз, в тему. Полицейский опыт нам тоже пригодится.

– Надеюсь, что так. Есть кое-какие мысли… Когда до меня дойдет очередь…

– Уже дошла, – перебил его Барроса, – Я только хотел сказать, что в каждой патрульной паре должен быть хоть один человек с опытом снежной войны.

– Принимается, – сказал Тино, – Излагай свои мысли, Лютер.

Новозеландец потер руками в перчатках щеки и глянул на Гектора, который продолжал курить, держа сигарету в голой руке.

– Тебе не холодно?

– Нет. Я привык, когда воевал в Андах кое с кем кое за кого.

– Ясно… Так вот, я хотел спросить. Тино, мы же будем оказываться в других населенных пунктах, верно?

– Будем, но в пределах территории Муспелл.

– ОК, – Лютер кивнул, – Этого достаточно. Я думаю, что нам надо обращать внимание на всякие слухи. Наземная террористическая группировка не начинает работать, не изучив обстановку. Это общение с людьми, а значит – слухи.

– Воздушный десант работает без этого, – заметил Барроса.

– Не наш случай, – возразил Тино, – Если что, с десантом разберутся ребята из корпуса ПВО Порт-Фобос. Пути вероятного противника Оо уже назвала.

– Тогда возражение снимается.

– Излагать дальше? – спросил Лютер.

Тино кивнул и, по примеру Гектора Гамбоа, вытянул из кармана сигарету.

– Так вот… – продолжал новозеландец, – …Что касается путей. Мне кажется, необходимо установить возможные пути противника конкретно. В горах мало дорог. Над каждой можно повесить спай-дрон, и уже легче, правда?

– А как быть с низколетящими аппаратами? – поинтересовалась Гвен.

– Точно так же. Низко лететь можно не над каким угодно рельефом.

– Толково, – согласился Тино.

– На тропах поставить контрольки, – добавила Оо, – это проще, чем дроны.

– Тоже толково. Что еще?

– Еще последнее: рассказывать друг другу обо всем необычном, что замечено на маршруте патрулирования. Даже если это смутные ощущения или что-то такое.

Лейтенант Кабреро энергично кивнул.

– Да, согласен. И рассказывать сразу, немедленно… Гектор, что мы упустили?

– Две вещи, – ответил бразилец, – Во-первых, это дроны противника. Я бы не исключал их наличие. Полагаю, надо сегодня же проверить, надежна ли наша система их обнаружения и ликвидации.

– Я мог бы этим заняться, – сказал Лютер, – У меня есть опыт.

– … И во-вторых, – продолжил бразилец, – наша легенда. Она слишком слаба. Обычные тесты легкой авиации для условий подобной местности можно было проводить в более удобном районе горной Антарктики. Нашей легенде нужен второй слой. Например: под прикрытием авиа-тестов мы ищем что-нибудь…

– Что например? – спросил Тино.

– Пока не знаю. Я бы привязал это к здешней мифологии, к байкам, которые рассказывают в Порт-Фобос, к чему-то, что люди охотно будут повторять.

– Что-то вроде НЛО? – предположил Пабло Барроса.

Бразилец скупо улыбнулся и подмигнул ему.

– Неплохой пример. Осталось выяснить, какие зеленые человечки тут в моде.

– Принимается, – подвел итог Кабреро, – Итак, распределяем задачи на сегодня. Гектор, как на счет полетать со мной в паре сейчас и в ночную вахту?

– Я так и думал, что ты это предложишь. Это хорошее решение.

– ОК. Вылетаем через десять минут. Через четыре часа – приготовится Пабло и Гвен. На рассвете – Лютер и Оо. Есть возражения? Вижу, что нет. Лютер пока проверяет анти-дроновую защиты. Оо изучает рельеф. Пабло ищет в интернет местные легенды про НЛО и прочую хрень, которую мы могли бы искать. Гвен идет в кафе и раскручивает наших сивилов на информацию.

* * *

Йан Шан с умилением посмотрел на Жанну и тихо осведомился:

– Ну, как? Вкусно?

– Угу, – она кивнула, дожевывая курицу с ананасом под карамельным соусом.

– А хочешь еще? Когда моя дочка и младший зять прилетают ко мне в гости, я непременно готовлю это блюдо, и они всегда просят добавки.

– Что значит, младший зять? – поинтересовался доктор Аливо.

– Младший муж моей дочки, – пояснил меганезийский китаец.

– Гм… У нее несколько мужей?

– Двое, насколько мне известно. Со старшим мы видимся довольно редко, а младший не так сильно занят по бизнесу, и появляется раза три в месяц.

Чилиец смущенно покрутил головой.

– Боюсь, мне никогда не понять ваших семейных обычаев.

– Это элементарно, Артуро, – вмешался доктор Папай, – Много ли ты видел студенток, у которых только один мужчина?

– Вообще-то, Мануэло, я обычно не интересуюсь их личной жизнью.

– И напрасно. Это позволяет лучше понять их внутренний мир.

Жанна, воспользовавшись паузой, спросила:

– Доктор Шан, а вы часто здесь сами готовите?

– О, да. Я люблю это дело, оно стимулирует фантазию. Так что ты скажешь по поводу добавки?

– Разве что чуть-чуть, а то Фрэдди так на меня смотрит…

– Фрэдди! – с упреком сказал доктор Шан, – Ты что, не доверяешь моей кухне?

– Я доверяю, коллега Йан, но у женщин есть такая штука, как фигура…

– Ладно-ладно, я положу совсем немножко… Вот… Фигуре ничего не грозит.

– Тут всех вкусно кормят, или только прессу? – весело поинтересовалась Гвен, возникая в кафе, как чертик из коробочки.

Доктор Шан повернулся к ней и придал своему лицу обиженное выражение.

– Детка, когда дядя Йан откажется накормить красивую женщину, это будет значить, что дядя Йан умер. Садись за стол, а я, для начала, налью тебе чашку горячего какао. У тебя щеки красные от мороза. Ты ведь с улицы, не так ли?

– Да, команданте! – она, уселась за стол с видом примерной школьницы.

– … И оставь эти армейские манеры за столом, – добавил он, ставя перед ней огромную кружку, над которой поднимался пар. Еще через минуту, рядом появилась пластиковая миска, наполненная курицей с ананасом.

– Спасибо, док Шан. Извините, что перебила. Вы, наверное, обсуждали что-то интересное? Я имею в виду, до того, как заговорили о женских фигурах.

Дейдра Вакехиа потянулась, а затем утвердительно кивнула.

– Энди говорил эпатажную речь о том, почему международным политическим организациям не следует раньше времени знать о проекте «Астарта».

– На этот вопрос я ответил уже в преамбуле спича, – возразил Роквелл, – им не следует знать потому, что они куча слабоумного зажравшегося мяса. Именно вокруг этого тезиса возникли дебаты, повлекшие за собой продолжение моего спича, в котором я доказывал этот тезис.

– Вот это да! – воскликнула суб-лейтенант, – Оказывается, мое мнение можно научно обосновать! Это круто, загрызи меня селедка!

– Это тривиально, – сказал доктор Роквелл, – Давайте, поставим мысленный эксперимент, как любит делать коллега Йан. Мы сообщили ООН и прочему ЮНЕСКО об этом проекте. Что они сделают?

– Обосрутся, – лаконично ответила Гвен.

Новозеландец широко улыбнулся и похлопал в ладоши.

– Крепко сказано, но по сути, верно.

– Извините, – вмешалась Жанна, – Но это нормальная реакция. Когда я здесь впервые услышала об эксперименте, я тоже… Как бы сказать культурно…

– Никак, – перебил Фрэдди, отхлебнув подозрительно-синего напитка из пол-литрового стакана, – Ты сказала: «Oh! Shit!» и только. Вот это действительно нормальная реакция. Тебе не пришло в голову кричать: «Караул! Что будет с международными финансами и сложившимися на мировом рынке ценами?! Биржевой кризис обрушит хрупкое галактическое равновесие, построенное титаническими усилиями лучших умов человечества!».

– Нет, я еще много чего сказала. В частности, о том, где гарантии, что ваша космическая игрушка не бабахнет каким-нибудь концом по старушке-Земле.

– Гарантия – известные нам законы небесной механики, – заметил Роквелл.

Жанна протестующе помахала в воздухе вилкой.

– Я уважаю небесную механику, но откуда вы можете точно знать, как она отреагирует на такое грубое вмешательство? Прецедентов еще не было!

– Нет, были, – возразил он, – События такого масштаба обычны для Солнечной системы. Пример: падение комет на Юпитер в 1994 и 2009 годах. Кометы для внутренней области Солнечной системы – это чужаки, так что их удары по планетам можно считать внешним воздействием.

– А какой был там тротиловый эквивалент? – поинтересовалась Гвен.

– Не помню точно… Коллега Аливо, вы не подскажете…?

Чилийский астрофизик кивнул и сообщил.

– Взрыв самого крупного из фрагментов кометы Шумейкера-Леви в 1994 был эквивалентен шести миллионам мегатонн тротила. Всего упал двадцать один фрагмент. Коллега Роквелл прав: это – ординарное космическое событие. Что касается эксперимента «Астарта», то там эквивалентная мощность окажется больше на два – три порядка. Подобное событие для Солнечной системы я бы назвал сравнительно редким, но никак не уникальным.

– А ничего, что вы работаете с точностью плюс-минус два слона? – спросила Жанна, – Это же не маленький «бумм!» вроде тех, какие наш учитель химии показывал в школе на уроках, чтобы как-то заинтересовать нас, балбесов.

– Мы работаем с запасом, – пояснил доктор Папай, – Кроме того, вокруг нас в космосе нет супермаркета, где можно выбрать в точности такой шарик для боулинга, который нам нужен, согласно расчетам коллеги Роквелла.

– Большая удача, что хотя бы такой шарик нашелся, – добавила Дейдра.

Доктор Папай шутливо погрозил новозеландке пальцем.

– Не надо говорить об удаче раньше времени. Будущее туманно.

– Удача – штука относительная, – заметила суб-лейтенант Нахара, – с пугающей скоростью работая вилкой над кулинарным шедевром доктора Шана, – Когда говорят: «удачный выстрел снайпера», то имеют в виду, что повезло ему, а не фигуре, оказавшейся в прицеле.

– Леди офицер смотрит в корень, – объявил доктор Роквелл, – Говоря о реакции международных политических институтов, я имел в виду именно это.

– Они и есть фигуры в прицеле? – уточнила Жанна.

Новозеландец коротко кивнул и отправился к кофеварке. Дейдра Вакехиа снова потянулась, зевнула и немного лениво прокомментировала:

– Давно пора смыть эти авгиевы конюшни в канализацию.

– Вообще-то, по легенде, конюшни не смыли, а промыли, – педантично уточнил доктор Аливо, – Геракл перекрыл какую-то реку, не помню, какую именно, и направил ее воды в конюшни, которые были на тот момент так основательно… Э-э… Вы понимаете… Что традиционные методы уборки уже не дали бы результата.

– Вот-вот! Я это и хотела сказать.

– А что такого произойдет с международными институтами? – спросила Гвен.

– Сейчас попробую объяснить, – сказал Роквелл, возвращаясь за стол с полной чашечкой и сразу же отхлебывая почти четверть ее содержимого, – Вспомним мировой порядок, существовавший до начала колонизации Северной Америки. Старый Свет был вполне стабильной помойной ямой, в которой уже несколько веков не происходило ничего существенного, кроме вялого гниения. Заморские колонии европейских монархий были просто далекими выселками, а военные конфликты давно превратились в дружеские междусобойчики каких-нибудь потомственных дегенератов, вроде Габсбургов или Гогенцоллернов. Вдруг, за океаном возникает альтернативная территория, деятельные жители которой, отфильтрованные позитивной селекцией из европейского планктона, дружно говорят этим столпам старого мирового порядка: «А шли бы вы все на…». И немедленно после этого, Европа взрывается революциями, королям начинают рубить головы на площадях… В общем, происходит смена стиля.

Доктор Аливо, успевший за это время раскурить огромную кубинскую сигару, саркастически хмыкнул и ехидно заметил:

– Во всей этой красивой теории есть один неустранимый парадокс: наш проект финансируют не марсиане, а земные правительства и бизнес-группы. Те самые круги, которые поддерживают нынешний мировой экономико-политический порядок и его международные институты. Получается, что одной рукой они за такой порядок, а другой рукой – за его разрушение.

– А что вас удивляет? – спросил Роквелл, – История повторяется. В XVIII веке, когда Североамериканские штаты боролись за свое существование, Франция и Испания поддержали их военной силой. Ясно, что Людовик XVI и Карл III не питали никакой симпатии к либертальным идеям Декларации Независимости и встали на сторону мятежной колонии только чтобы ослабить Англию.

– Эффект стран второго эшелона, – поддержал Фрэдди Макграт, – Точно так же, Германия во время первой мировой войны финансировала Ленина. Полагаю, коммунистическая идея была противна кайзеру, но он хотел нейтрализовать Россию и ослабить Антанту, представлявшую первый эшелон великих держав.

– Это диалектика, – добавил Йан Шан, – Старая общественно-экономическая формация сама выращивает своего могильщика.

– О, боже! Мы докатились до марксистской агитации за столом, – доктор Папай трагически взмахнул руками, опрокидывая котелок с какао.

Суб-лейтенант Нахара остановила падение котелка быстрым движением левой руки, не прекращая при этом орудовать вилкой, которую держала в правой.

– При чем тут агитация? – спросил меганезийский китаец, – Я привел правило диалектики, записанное еще Гераклитом, в V веке до новой эры.

– Только не говорите мне, что Гераклит придумал исторический материализм, общественно-экономические формации и классовую борьбу! – сказал Папай.

– Коллега Макграт помянул Ленина и открыл ящик Пандоры, – констатировал доктор Аливо, пыхтя своей сигарой.

– Я просто нашел удачную аналогию, – возразил Фрэдди, – В начале прошлого столетия тоже были страны, которые развились слишком поздно и опоздали к столу, за которым делили великий колониальный пирог. Сейчас – то же самое, только пирог уже космический.

– Совершенно точно! – поддержал его доктор Шан, – Ленин тогда писал, что к империалистическому столу угощений Германия пришла последней.

Бразилец поднял глаза к небу (точнее, к потолку) и снова взмахнул руками.

– Я понимаю, почему коллега Йан сыплет цитатами из Маркса и Ленина. Он родился и вырос в Китае, при коммунистическом режиме, но вы-то из Канады, коллега Фрэдди, откуда у вас эти красные лозунги?

– Послушайте, Мануэло, я не виноват, что Маркс и Ленин иногда говорили правильные вещи. Даже Мао Цзэдун иногда говорил правильные вещи.

– Это какие, например? – поинтересовался доктор Аливо.

– Например, что винтовка рождает власть.

– Людоедский принцип, – проворчал Мануэло Папай.

– Вы готовы это опровергнуть? – невозмутимо спросил канадец.

Жанна доела последний кусочек курицы и, пользуясь тем, что он отвлекся, нахально подвинула к себе его стакан с синей жидкостью, пачку сигарет и зажигалку. Жидкость оказалась соком, похожим на смесь манго и яблока, а сигареты – трансэкваториально-африканскими «Оngo-Willem Plant», очень ароматными, но слишком крепкими. Она сделала затяжку и чихнула.

– Ну, ничего себе! – воскликнул Фрэдди, окинув взглядом произошедшие на столике перемещения предметов.

– На меня дурно повлияли проповеди марксизма, – пояснила Жанна, – я вдруг перестала признавать право частной собственности на аграрные ресурсы.

– Что, коллега, доигрались в серп и молот? – съехидничал Аливо.

Дейдра Вакехиа бросила взгляд на противоположную грань пирамидального потолка и, со вздохом, произнесла.

– Как референт, информирую почтенное собрание, что через 10 минут у нас по плану сеанс связи со звездным десантом… В смысле, с объектом «Barbus».

– О, дьявол! – воскликнул бразилец, и все, кроме Жанны и Гвен вскочили из-за стола.

– Скиммер краббер бумс! – скомандовал Роквелл.

Ярко-лиловая пластмассовая штуковина в углу кафе, которую Жанна до этого момента принимала за мусорное ведро, сделанное в форме гигантского краба, шевельнулась и, смешно шагая лапами, двинулась по помещению, деловито всасывая гротескным хоботком крошки, пыль и табачный пепел…