Текст книги "День Астарты"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 86 страниц)
– Бро, тебе нужны партнеры? – прямолинейно поинтересовалась Брют, – Есть семья фермеров с дюжиной гектаров земли в Новой Каледонии. Ну, ты понимаешь…
– А у моего старшего брата есть лазерная лесопилка, – сообщил Омлет, – Я тебе, дядя Микки, не для балды назвал всякие штуки. На ней все это можно делать, прикинь?
– Бальсу надо покрывать или полимерной пленкой, или алюминиевой, – авторитетно заявил Гаучо, – Кузен нынешней vahine моего папы…
– Стоп! – перебил Микеле, – Надо сначала сформировать геном этого растения.
– Ну, ты, главное, скажи, когда сформируешь, – подвел итог Алибаба.
62
Дата/Время: – 16.03.24 года Хартии, раннее утро
Место: Туамоту, Факахина Ихопуаа – Норт-Кук, Тинтунг.
Лейтенант Майо Теллем поставил кружку с горячим какао на пластиковый ящик и вытащил из кармана, лежащей рядом жилетки-разгрузки, морской бинокль.
– Что там? – лениво спросила Пума, приподнимая голову с пуза Рона Батчера (она улеглась туда четверть часа назад, после купания).
– Малый грузовой аэроглиссер как-то проскочил через южный гейт атолла.
– Грузовой? – переспросила она, – Но в гейте воды меньше, чем по колено.
– Посмотри сама, – он небрежно бросил бинокль через плечо в ее сторону.
Бинокли для сил специального назначения, делаются ударопрочными, но Майо ни секунды не сомневался, что младший инструктор не даст инструменту упасть. Так и получилось. Правда, ловя бинокль, она заехала локтем Рону по уху…
– Что за на фиг? – обиженно пробурчал экс-коммандос, – Я лежал, никого не трогал…
– Ой, какая миска! – перебила Пума, – Тигра, там миска с пропеллером!
– Пропеллер, – флегматично произнес он, – Можно поставить на что угодно, даже на тыкву. Станет ли тыква от этого вкуснее, вот в чем вопрос…
– Ты что, не выспался? – поинтересовалась она.
– Среднему экземпляру Homo sapiens, – так же флегматично продолжал он, – чтобы чувствовать себя выспавшимся, требуется около восьми часов сна в сутки. Если ты, замечательная Черная кошка, вспомнишь, что позапрошлую ночь мы летели сюда, а прошлую ночь мы исследовали эротические эманации этого островка…
– Тебе приснилось, – перебила Пума, – Я не видела тут ни одной эманации.
– А ты вообще когда-нибудь их видела?
Она отрицательно помотала головой.
– Нет. А как они выглядят?
– Они выглядят, – сказал Рон, – примерно как запах хорошего шотландского виски.
– Но запах же не видно! – возразила она.
– Ты совершенно права. Вот и с эманациями та же история.
Пуме потребовалось меньше секунды на осознание того, что ей морочат голову. Еще через секунду экс-коммандос получил по другому уху (уже преднамеренно), а, затем, после короткой потасовки, Пума была схвачена и выброшена в море.
– Майо! – крикнула она, вынырнув в нескольких метрах от берега, – Ты видел, как мой мужчина со мной обращается? Он издевается и бьет меня почти каждый день, да!
– Веселитесь? – спросил лейтенант, стараясь улыбнуться.
– Yo! – подтвердила она, выбираясь на берег, – А ты почему такой грустный? Мы тебе мешали спать? Ты извини, островок маленький, а тут эти… Эманации…
– Нет, я выспался, но я в полном ауте. Никаких шансов найти Лаполо. Во-первых, он профи, во-вторых, тут все на его стороне – и жители, и даже местность.
Рон закурил сигарету, подошел к нему и похлопал по плечу.
– Ты рано начал переживать. Мы всего сутки работаем в зоне поисков. Лаполо это не мидия, его так сходу не найти.
– А что значит найти? – проворчал Майо, – Я уверен, что Лаполо вчера был в двадцати шагах от нас, среди местных дедушек. Из них многие были в солнцезащитных очках. Попробуй, узнай его. Он играет с нами в кошки-мышки… Или в мышки-кошки.
– Не исключено, что был, – согласился Рон, – Если это так, то он видел Гренландию на фюзеляже нашей флайки и, возможно, решит пообщаться хотя бы, из любопытства.
– Пообщаться, закапав нас в песок по шею, как того адвоката? – уточнил преторианец.
– С некоторыми людьми только так и следует общаться, – заметил экс-коммандос.
– Hei foa! – вмешалась Пума, – Смотрите, та миска плывет сюда!
Экзотическое плавсредство уже успело пересечь лагуну и постоять на муниципальном причале Тарионе (Видимо, выгрузив или загрузив что-то), а сейчас быстро скользило к островку Ихопуаа, едва касаясь воды круглым выпуклым дном. Действительно, миска метров семи в диаметре, с широким Т-образным самолетным хвостом и пропеллером. Шофер миски – малайка лет двадцати, сидела около носовой кромки (т. е. напротив хвоста), за рулем мотоциклетного образца, с прозрачным ветрозащитным щитком. Ее одежда состояла из шортов с поясом, к которому крепился чехол с рацией, и яркого пластикового ошейника. Борт миски украшала надпись «Tepoto-Nord Fare-Duro 04».
Метрах в пяти от берега миска затормозила и слегка осела в воду. Малайка крикнула:
– Aloha foa! Есть тут такой Майо Теллем из Ваа-о-Фоноти, Ист-Самоа?
– Это я, а что? – отозвался преторианец.
– Тебе посылку просили передать, – сообщила она, наклонилась на секунду-другую, а потом подняла над головой бумажную коробку, вроде тех, в которых обычно продают небольшие торты, – Только скажи, бро, откуда ты родом, чтобы ошибки не было.
– Ликиеп, Маршалловы острова.
– Ага, совпадает! – Девушка спрыгнула с невысокого борта миски (глубина тут была примерно ей по пояс) и, держа, коробку на плече, выбралась на берег, – Foa, угостите табаком и огоньком субъекта принудительного труда!
– Легко, – отозвался Рон, протягивая ей пачку сигарет и зажигалку.
Малайка передала коробку преторианцу, вытащила из пачки сигарету, прикурила, выпустила из ноздрей струйки дыма и энергично тряхнула головой.
– Меня запарило это каторжное начальство, морского ежа всем им в жопу.
– Чем? – поинтересовалась Пума.
– А то ты не видишь, гло, – ответила она, и кивнула в сторону своего транспортного средства, – Дали вот такое угребище, и я на нем развожу всякую херню с пищевой фабрики на Тепото-Норд. На фабрике совсем тоска, так что я сама попросилась в транспорт, но здесь тоже не подарок. На рассвете – развозка в Напука и Пукапука. Полтораста миль туда, и обратно примерно столько же. Возвращаюсь на Тепото, там перерыв на второй завтрак, а потом вторая развозка: Фангатау и Факахина. Маршрут ненамного короче. Правда, на этом мой долбанный в жопу трудодень заканчивается.
– От кого посылка? – спросил лейтенант, тактично дождавшись перерыва в ее спиче.
– А, хрен знает, – малайка махнула рукой, – На Пукапука, в кафе «Moana-Vela», где тусуются авиа-рикши, мне ее передал какой-то мальчишка, сказал, куда и для кого, и заплатил денежку. А мне-то что? Для меня не проблема отвезти лишнюю коробку. А скажите, foa, вы не переломитесь угостить субъекта принудительного труда обедом? Ломает сейчас переть 130 миль до Тепото. Да и вообще, хочется разнообразия.
– Хреново кормят? – спросил Рон.
– Да, нет, хорошо кормят, но армейский рацион задолбал. Ненавижу, когда все по полочкам и сплошной порядок. На, получи, девочка, свои белки, жиры, углеводы, витамины, и прочие калории с микроэлементами, согласно таблице, joder conio.
– Aita pe-a, – сказала Пума, – Накормим. А тебе не влетит за неявку к обеду?
– Не влетит. Я же говорю, трудодень кончился, а я считаюсь субъектом с невысокой социальной опасностью, так что, до отбоя начальству насрать, где я. Главное, что в радиусе. Но за этим следит эта хрень, – малайка щелкнула ногтем по ошейнику.
Майо Теллем разрезал ленточку, снял крышку, а затем поднял колпак из тонкой серебристой фольги. На картонном поддоне коробки стоял болотно-зеленый металлический цилиндр вроде 3-фунтовой жестянки консервов. Сверху крышка-полусфера с пятью металлическими рогами толщиной с карандаш.
– Ребята, отойдите от меня подальше, – напряженным голосом сказал Майо..
– Что там у тебя такое? – удивленно поинтересовался Рон.
– Итальянская «Valmara», мина-лягушка, – ответил тот, – В ней бывают сюрпризы.
– Стой и не двигайся, – быстро сказал экс-коммандос, – если у этой штуки добавлен электро-емкостной индикатор, то она может прыгнуть, если сместишься.
– Знаю.
– Вот и хорошо, – сказал Рон, – Девчонки, быстро идите в воду. Между вами и этим подарком должен быть аэроглиссер. Но оставайтесь в пределах слышимости.
– Рон, ты тоже уходи! – негромко сказал преторианец, продолжая прикрывать всех от «подарка» собственным телом.
– Майо, я уже большой мальчик. Давай я буду делать то, что считаю нужным, ОК?
Дождавшись, когда девушки выполнили его рекомендацию, экс-коммандос крикнул:
– Хэй, субъект принудительного труда, как тебя зовут.
– Нен-Ю! – донеслось в ответ.
– Отлично. А меня – Рон. Теперь, Нен-ю, подробно расскажи, как тебе передали эту посылку и что ты потом с ней делала. Интересуют все детали. Это важно.
– Да какие там детали! Прибежал мальчишка, наверное, сын или племянник кого-то из авиа-рикш, притащил эту коробку, поставил на мой столик, дал мне денежку и сказал, кому ее отвезти. Он знал, что на второй развозке у меня Факахина. Это все знают.
– Ясно. Что дальше?
– Ну, дальше я бросила ее в сетку для мелкого багажа. У меня там еще десяток таких посылок. Потом допила кофе с булочкой, и погнала. Какие тут детали?
– Бросила? А если бы там было что-нибудь стеклянное?
– Тогда бы мальчишка меня предупредил, он же не дурак. А отправитель, на всякий случай, еще нарисовал бы на коробке бутылку.
– Тоже ясно. А много было людей вокруг, когда он передавал тебе коробку?
– Ну, я не считала. Человек двадцать, не меньше.
– ОК. Ты молодец, Нен-ю… Майо, теперь ты. Скажи, что произошло с упаковкой?
– В коробке был колпак из фольги, я просто его поднял, и сейчас держу в руке.
– Так… Присмотрись. Есть ли какие-нибудь ниточки, волоски, что-нибудь еще, что связывало бы подарок с этим колпаком?
– Нет, но к цилиндру мины приклеен широкий длинный кусок пластыря. Как будто залепили большую прорезь в корпусе.
– А на цилиндре есть какая-нибудь маркировка?
– Нет… Вернее, мне кажется, маркировка закрыта этим пластырем.
– Так, – сказал Рон, – Я уже знаю, что это. Я сейчас подойду к тебе. Не беспокойся.
– Joder! Не смей! Если ты знаешь, что надо делать, то объясни мне!
Рон вздохнул и невыразительно пожал плечами.
– Ладно. В конце концов, это же тебе прислали. Левой рукой возьмись за цилиндр, а правой сними пластырь. Под ним должна быть краткая инструкция.
– Надеюсь, ты не ошибся… (раздался звук отдираемого пластыря)… Что за херня? Тут написано: «ВЫПЕЙ И РАССЛАБЬСЯ».
– Все правильно. Я же сказал: там инструкция. А сейчас, продолжая удерживать левой рукой цилиндр, правой отвинти полусферу с рогами. Под ней должно быть горлышко.
– Горлышко?! – изумленно переспросил преторианец.
– Ну, разумеется, горлышко. Это фляжка, Майо. Фляжка в форме прыгающей мины.
* * *
Во фляжке оказалось полтора литра отличного яблочного самогона (называемого в литературе кальвадосом). Приняв по паре глотков и (в соответствие с инструкцией), расслабившись, присутствующие решили пообедать на месте, заказав china food с доставкой в ресторане дядюшки Цзи. Выбор блюд взяла на себя Нен-ю, без ложной скромности отрекомендовавшаяся лучшим знатоком китайской кухни вообще, и ее океанийской ветви – в частности. Рону, Пуме и Майо даже в голову бы не пришло заказать специальную жаровню, в которой потребители сами готовят очень тонкие ломтики предварительно маринованного мяса, чтобы затем завернуть их в теплые лепешки с запеченными овощами и стрелочками зеленого лука….
– Я люблю питаться азартно, – сообщила она, после расправы над обедом, – Для этого, прежде всего, надо найти хорошую кампанию и грамотно упасть ей на хвост. Когда я сидела в полицейской клетке, там был парень, психолог, он объяснил, что это у меня сублимация охотничьего инстинкта. Я не очень врубилась, но звучит красиво.
– Типа, ты на нас охотилась? – уточнила Пума.
– Типа того, – Нен-Ю кивнула, – Только без обид, ОК?
– Ясно, что без обид. А психолог за что там сидел?
– Он делал тесты с чем-то психологическим, это случайно попало ему в чай и у него перекосило крышу. Он угнал кран-баржу с бетонными блоками, и сложил на пляже башню, но не рассчитал, и она упала на чей-то катер. Пустой, к счастью. Была ночь.
– Руки надо мыть после химии, – менторским тоном произнес Рон, – а ты за что?..
Молодая малайка пожала плечами и улеглась на песок, заложив руки за голову.
– Это длинная история, бро. В финале я разбила башку здешнему социнспектору.
– Критично разбила?
– Нет, не критично. Средне сотрясла то, что там вместо мозгов, и сделала фонарь-бинокуляр на вывеске, – она провела пальцами вокруг глаз, поясняя про «фонарь».
– Социнспектору? – переспросил Майо Теллем, – Нехе Офаифаи?
– Нет, тому парню, который работал до нее. Нехе назначили в наш угол как раз после этого случая. Она даже приезжала ко мне в тюрьму, на Тепото. Хорошая девчонка, но слишком правильная. По-всякому предлагала мне социализироваться, когда я выйду.
– И во что тебе обошлась битая социнспекторская голова? – спросил экс-коммандос.
– Суд вклеил дюжину месяцев, пять осталось.
– Гуманно, – прокомментировал он, – А с социализацией, по-моему, у тебя проблем не будет. В углу Рароиа явный дефицит рабочих рук, так что…
– Ты о чем, бро? – перебила она, – Я «ваго». Я никогда не работала и не собираюсь.
– А сейчас ты что делаешь? – спросила Пума, показав глазами на аэроглиссер-миску.
– Сейчас я на каторге. Альтернатива: тупо сидеть в клетке. А на свободе другое дело.
Пума в некотором недоумении почесала себе между лопаток.
– Ну, и какая альтернатива на свободе?
– Просто жить! – воскликнула Нен-ю, – Прикинь, гло: небо, солнце, море, и волны набегают на песок. Рыба плещется, ветер играет кронами пальм над твоей головой, симпатичный парень ласкает твое тело… Все это, такое неповторимое, происходит с тобой каждую минуту, каждый удар сердца. Тратить волшебные мгновения жизни на какую-то там работу, это дистиллированный кретинизм, вот что я тебе скажу!
– Классно! – воскликнула Пума, – А вот у меня не получается так складно говорить. В колледже тичер по прикладной философии и риторике еле-еле мне поставил зачет. Он объяснял, что я умная, только у меня это… Специальный узкий склад слов. Типа того.
– Узко-специализированный словарный запас, – подсказал Рон.
– Точно! Но я все равно не понимаю: если есть хорошая работа и хорошо платят, то почему бы не поработать? Потом можно купить что-нибудь полезное, да!
– Потому, – вмешался Майо Теллем, – что у «ваго» такая асоциальная философия.
– Какая же у нас философия? – иронично и вызывающе поинтересовалась Нен-ю.
– У большинства из вас – никакая, – ответил преторианец, – Просто планктон. А у некоторых, у тебя, например, философия тотальной безответственности.
Малайка сладко потянулась, а потом, протянув руку, похлопала его по бедру.
– Ты хороший парень, Майо, но простой, как ножницы. Незамутненный продукт архаичной трибы-артели и казармы. А берешься рассуждать про философию.
– Личные оскорбления это не аргумент в споре, – спокойно сказал он.
– Какое еще оскорбление? Я что, сказала неправду?
– Мы обсуждаем не мою биографию, – напомнил лейтенант.
– Сползаешь с вопроса, – заметила она, – Давай честно: я сказала правду, или нет?
– Слушай, что ты вцепилась в мою личность?
– Да мне просто тебя жалко. Я же говорю, ты хороший парень, ты мог бы жить, как человек, а не как вешалка для преторианского мундира с нашивками.
– Откуда ты знаешь, что преторианского?! – взорвался он.
– Оттуда, что у тебя на лбу написано: «Ответственность, ответственность и еще раз ответственность». Сначала, лет с пяти – перед родом, потом – перед всем обществом, перед солдатами твоей команды, перед семьей. У тебя и семья, наверняка, такая же казарма. Пуналуа из выпускников какого-нибудь военного колледжа. Что, не так? По глазам вижу, что так. И детей вы там также воспитываете. Слава ответственности!
Преторианец несколько раз кивнул головой, как заведенный, и ответил:
– Ты своих детей, конечно, воспитываешь лучше.
– У меня нет детей. Будут, когда я этого захочу. А если ты намекаешь, что у меня их отберет суд, то это мимо. Есть такие ребята: Эдо и Сатти. Я с ними договорилась.
– И не стыдно будет взваливать заботу о детях на двух травмированных ветеранов?
– Это ты травмированный, а не они, – отрезала Нен-ю, – А Эдо и Сатти люди будут помнить тысячи лет, и слагать про них песни, как про Мауна-Оро и его спутников.
– Ну, понятно, – лейтенант Теллем снова кивнул, – Они вечны, как звезды, а от меня, дурака, останется только дым из трубы. Только, видишь ли, гло, меня этот расклад устраивает. Я парень не амбициозный. Я не собираюсь попадать в эпос. Я просто хочу оставить наше море следующему поколению в чуть-чуть лучшем состоянии, чем я сам получил его от предыдущего. Надеюсь, я смогу это сделать. А будут ли меня помнить через тысячу лет… Честно говоря, мне на это насрать. Казарменный менталитет, ага.
Нен-ю вздохнула и еще раз похлопала лейтенанта по бедру.
– Извини, бро. Я не хотела тебя обидеть. Просто я вижу мир так, а ты – иначе. Бывает.
– Это точно, – поддержала ее Пума, – а вот я ни разу не видела каторжную тюрьму.
– Должен тебе сказать, Черная кошка, – заметил Рон, – что это далеко не Нан-Мадол.
– Ну, и что? В Нан-Мадол мы с тобой летали, а в каторжную тюрьму – нет. Отсюда до Тепото лететь меньше получаса. Давай посмотрим? Там еще искусственное озеро…
Экс-коммандос внимательно посмотрел на свою vahine и хлопнул в ладоши.
– Hei foa, ничего, если мы вас бросим на пару часов? Типа, слетаем на экскурсию.
– Aita pe-a, – ответила малайка, – Озеро там красивое. А сама тюрьма полное говно. Но, мало ли, вдруг вам понравится? Вопрос вкуса.
* * *
«Растопырка» немного неуклюже развернулась у берега, пробежала по поверхности лагуны полтораста метров и, оторвавшись от воды, ушла в светло-голубое, почти что белое небо. Рон бросил взгляд на оставшийся внизу сплюснутый бублик Факахина, повернул штурвал, ориентируя флайку носом к северу, и поинтересовался.
– Хей, Черная кошка, в тебе проснулся интерес к архитектуре?
– Ты что, не понял? – удивилась она, – Ты, Тигра, наверное, правда, не выспался.
– Тю-ю… – протянул он, – Я прошляпил что-то важное, так?
– Важное, да! – Пума тряхнула головой, – У них время только до вечера. Ей нужен мужчина. Ему нужна женщина. Островок маленький. Мы немного мешали.
– Это я затупил, – признался Рон после некоторой паузы.
– Ты смотрел по-другому, чем я, – ответила Пума. – Наверное, это такая философия.
16.03.24. Там же. Ранний вечер.
Аэроглиссер-миска, набрав скорость, уверенно проскочил мелководный южный гейт Факахина и, кажется, растворился в мерцающих на волнах рыжих бликах заходящего солнца. Лейтенант Майо Теллем опустил бинокль и стукнул себя кулаком по колену.
– Hei foa! Вот объясните мне: как такая классная девчонка может быть «ваго»?
– С какой целью ты этим интересуешься? – спросил Рон, закуривая сигарету.
– Joder! Неужели это непонятно? Она умная, смелая, сильная, красивая. Вы же сами видели! Если бы не эти дурацкие социально-негативные идеи, она бы могла жить по-настоящему интересной, насыщенной жизнью, сделать столько всего…
– Ты приглашал ее после каторги в свою punalua, на Ист-Самоа? – перебила Пума.
– Откуда ты знаешь? – удивился он.
Младший инструктор Батчер улыбнулась и фыркнула:
– Просто.
– Вы все такие умные, – слегка обиженно проворчал преторианец, – Может, объясните, почему она предпочитает вернуться в кривую бамбуковую хижину с водяной бочкой вместо ванной, и к проа из палочек с парусом из тряпки со свалки? Нам было здорово вместе – и ей, и мне. Я бы понял, если бы у нее здесь был кто-нибудь постоянный. Это другое дело. Но у нее никого нет, это понятно, и она сама это сказала. Что за фигня!?
– 20 фунтов против хвоста селедки, – сказал Рон, – что она, в ответ, пригласила тебя приезжать сюда, в ее хижину, когда и если ты захочешь продолжить знакомство.
– De puta madre! Откуда вы все знаете, а?
– Это очень старая история, бро, – ответил экс-коммандос, щелчком пальца стряхивая пепел себе под ноги, – Две с лишним тысячи лет назад на Море Медитерриа, в старой бочке жил один хиппи. Он кушал, что найдет, а одевался со свалки. Однажды к нему подкатил социализированный гражданин и предложил: «Бро, научись устраиваться в обществе, и тебе не придется жить в бочке». А хиппи ответил: «Бро, научись жить в бочке, и тебе не придется устраиваться в обществе».
– Ты намекаешь, что Нен-ю права, что забила на все и на всех, и живет вот так?
– Конечно, права. Это ее жизнь. Она живет так, и никому не мешает жить по-другому.
Преторианец снова стукнул себя кулаком по колену.
– Joder! По праву все верно. Это Хартия. Но по жизни… Знаешь, как обидно?
– Ей тоже обидно, – сказала Пума.
– Откуда ты знаешь?
– Я женщина и она женщина. Я вижу.
– Понятно… – Майо задумчиво посмотрел в сторону южного гейта, – …И как же мне теперь поступать в этой идиотской ситуации, когда всем обидно?
– Не знаю, – Пума покачала головой, – Но, если ты приедешь сюда и заглянешь в ее хижину, то она, я думаю, приедет на Ист-Самоа и заглянет в fare твоей punalua.
– Признание чужого выбора, – добавил Рон, – С этого начинается любое соглашение.
– Знаю, – буркнул Майо, – проходил в школе. Fuck! До чего дурное место этот «Угол Рароиа». Поручение не выполнил, зато попал в непонятное. Влип, короче.
Рон улыбнулся и поднял палец к небу, раскрашенному лучами заката.
– Мы забыли тебя порадовать. Поручение ты выполнил.
– Эй, алло, ты не забыл, в чем состояло мое поручение?
– Выпадением памяти не страдаю, – ответил экс-коммандос, – Тебе было поручено разыскать Жерара Лаполо с целью предложить ему от лица Верховного суда пост временного директора INDEMI.
– Ага, – преторианец кивнул, – А я даже не нашел его, не говоря уже про остальное.
– Какая разница, нашел ты его или нет, если цель достигнута?
– Рон, не морочь мне голову, ладно?
– Я не морочу тебе голову. Ты просто еще не в курсе новостей. Сегодня днем Жерар Лаполо явился в офис Верховного суда в Лантоне и принял предложенный пост.
Лейтенант Майо Теллем озадаченно покрутил головой.
– Я не врубаюсь. А откуда вы это знаете?
– На Тепото, – вмешалась Пума, – нас пригласил на чашку чая директор каторжной тюрьмы. Хороший парень. И там был включен TV. Это новость дня, да!
– О, Мауи и Пеле, держащие мир!.. Почему вы мне сразу не позвонили!?
– Знаешь, мы подумали: ты занят, ты make-love с Нен-ю. Зачем мешать?
– Но я обязан немедленно после выполнения задачи явиться в Центральный Штаб Преторианской Гвардии в Лантоне! Немедленно, понимаешь?
– Понимаю. Поэтому сегодня мы рано ляжем спать, а завтра утром полетим в Лантон. Правильно, Тигра?
– Ага, – подтвердил Рон, – Прикинь, Майо, рабочий день в штабе – до 18:00, и раньше завтрашнего утра ты там по-любому не нужен. Дежурный офицер, поставит галочку о твоей явке, и все. Если это произойдет утром, то ничего не изменится. Так что, давай лучше выспимся по-человечески. Это повысит нашу боеспособность и все такое.
