Текст книги "День Астарты"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 62 (всего у книги 86 страниц)
75
Дата/Время: 19.03.24 года Хартии.
Оекуси – Небо над Арафурским морем и Папуа.
…Алибаба похлопал ладонью по 5-метровому эллиптическому крылу-фюзеляжу экономичной сверхзвуковой любительской флайки «Eretro-XF».
– Ну, как вам моя покупка? Красивая птичка, а?
– Хорошо, что она прозрачная, – заметил адмирал Ройо Исо, – в некоторых случаях, прозрачный цвет обеспечивает малозаметность.
– Прозрачный цвет, – повторила Брют Хапиа, – Классный термин!
– Ройо, ты хочешь купить такие флайки для ВВС, так? – спросил Микеле Карпини.
Адмирал утвердительно кивнул.
– По-моему, из нее выйдет хороший высотный морской штурмовик. Надо сделать из задней части салона бункер на четыре стофунтовые бомбы с лазерным наведением.
– Что ты все про войну? – проворчал Алибаба, – У нас уже мирная жизнь, прикинь?
– Привычка, – лаконично ответил Ройо.
– Понятно, – сказал волонтер, – Ну, что, Брют, больше ничего брать не надо?
– А больше все равно не влезет, – заметила она, глянув сквозь прозрачный корпус на заставленный картонными ящиками кормовой отсек.
– Ну, тогда, ОК. Дядя Микки, устраивайся, чувствуй себя как дома.
Карпини махнул рукой и полез на переднее пассажирское сидение. Через полминуты Алибаба устроился в пилотским кресле и захлопнул колпак кабины.
– Типа, от винта, как говорили в древности.
Негромко загудела турбина, и эллиптическая флайка «прозрачного цвета» поползла от пирса, одновременно разворачиваясь носом к открытому морю.
– Мы не перегружены? – спросил Микеле.
– Фигня, у нас еще резерв полцентнера… Ну, погнали!
Короткий разбег, море провалилось вниз, потом под крылом проплыл зеленый берег Оекуси и желтые крыши домиков порта Маквелаб. Флайка набирала высоту. Вот, по левому борту стала видна цепочка островов – Пантар, Алор, Атауро, Ветар. Вслед за ними, уже по правому борту показалась восточная оконечность Тимора и круглый островок Жако, а впереди – остров Кисар. Флайка уже развернулась носом на восток.
– Гляди веселей, дядя Микки, – сказал Алибиба, – Скоро прилетим на Хониару, а твоя vahine соскучилась, прикинь? Условия для секса вам устроить обязаны. Хартия, ага!
– В присутствии полдюжины преторианцев, – проворчал Микеле.
– Ну и хули? – спросил волонтер, – Это их проблемы. Пускай смотрят и завидуют, или пускай отворачиваются. Вам-то с ней что до них?
– Теоретически, ничего, – согласился агроинженер, – Но дело не только в сексе.
– Понятно, что не только. Эти красные из Камбоджи, Филиппин и Перу, не такие уж плохие ребята, но отдавать под их власть миллион человек… – Алибаба сделал паузу и покачал головой, – … Я думаю, твоя vahine подсядет в fare-duro лет на несколько.
– Ты бы на месте судей отправил мою жену на каторгу? – спросил Карпини.
– Я отвечу, дядя Микки, только ты не обижайся, ОК?
– Не буду. Какие обиды, если я сам спросил?
Волонтер кивнул и помассировал свой затылок, собираясь с мыслями.
– Ну, если по порядку. Я понимаю, Бруней. Туда этого Ним Гока бросили типа, как атомную бомбу. Формально, это правильно. Как при четвертом координаторе этому Брунею объявили войну, так мир и не заключали. Ладно. Но то, что сделали с теми туристами на лайнере «Royal Diamond», это ни в какую гавань не лезет. Они зашли в Бруней по круизу, типа как в зоопарк, а их в общую колбасу. Понятно, что никто Ним Гоку не приказывал колбасить туристов, но он привык так делать, и ребята в INDEMI должны были это знать. Тут галлон ума не нужен. Вот им первый штрафной балл. Что красные кхмеры делали в Новой Гвинее, я не знаю. Если просто попугали кого-то, то ладно. Нужен был повод, чтобы папуасы послали колонизаторов нах? Нужен. Вышло зачетно. Сделали независимость Хитивао без войны, и с соседями-индонезийцами не особенно поругались, и отхарили для нас острова Фаф и острова Сауткар. Типа, под шумок. Кстати, вот еще: красиво решили вопрос с мусульманами в Хитивао.
Карпини удивленно поднял брови.
– Честно говоря, я думал, что все мусульмане уехали… Я имею в виду, все, для кого приверженность этой религии имеет принципиальное значение.
– Не бывает, чтобы уехали все, – отватил Алибаба, – Кому-то просто некуда. С островов у северного побережья почти никто не уехал. В моем полувзводе один парень оттуда.
– Мусульманин? – удивился агроинженер.
– Нет, нормальный папуас. Но у него соседи-мусульмане. Когда по TV объявили акт о независимости Хитивао, соседи привели своих детей в его fare. На всякий случай. По раскладам получалось, что сейчас будет геноцид, а дети по-любому не виноваты. Но комиссар из CSAR Hybird все уладил. Оказывается, по новым научным данным, есть текст, где написано нормальное мусульманское учение. Называется «зеленая книга».
– «Зеленая книга» называется «коран», – заметил Микеле, – Там мистический нацизм.
Алибаба несколько раз утвердительно кивнул.
– Вот и я так думал. А по научным данным, слово «коран» означает просто «чтиво». Чтиво, которым пользуются исламисты, это фэйк, непонятно кем написанный, когда мусульмане воевали с католиками, тысячу лет назад. Типа, такая военная агитка. А настоящее мусульманское чтиво – «зеленая книга». Ее реставрировал в прошлом веке один парень, ливиец. Он был боевым офицером, а потом пошел в политику.
– Муаммар Каддафи? – в полнейшем, шоковом изумлении, спросил агроинженер.
– Точно! – обрадовался Алибаба, – И откуда ты все знаешь, дядя Микки?
– Я помогал старшей дочке по экоистории, а теперь помогаю младшей. И, чтоб мне провалиться сквозь небо, если Каддафи реставрировал эту книгу, а не написал сам!
– По последним научным данным, – ответил волонтер, – сам Каддафи только вставил в книгу кое-какие свои мысли про современность, и все думали, что он автор. Кстати, я прочел эту книгу, там все, кроме этих вставок, довольно толково, и похоже на Хартию. Про право жителей на природные ресурсы и реальную экономическую автономию. В древности жили не дураки. Кое-что они не догоняли, но и мы не все догоняем, верно?
Карпини погладил ладонью живот, как будто это помогало переварить услышанное.
– Алибаба, я не припомню, чтобы у Каддафи было написано о религии.
– Ну, дядя Микки, это же не главное! Там сказано про религию, как форму культуры. Слово «аллах», кстати, означает просто «бог». Древние ливийцы почитали какого-то главного бога. Что-то связанное с аграрной магией. Типа, в культуре это осталось. Ну, примерно, как в Полинезии есть Мауи и Пеле, а у папуасов Уунгур и две его жены.
– А пророк Магомет? – поинтересовался Микеле.
– А что Магомет? Древний военный лидер, объединитель Аравии. В эпоху крестовых походов, он уже был древним и мифическим. Ясно, что на него ссылались в военных агитках, типа как на авторитет. Про него толком ничего не известно. Нет записей. В Аравии в те времена еще не было письменности, ее завезли позже, из Месопотамии.
– Интересная версия… И, что? Мусульмане согласились с этой трактовкой?
Волонтер повел плечами в знак некоторой неопределенности.
– Ну, это же такое дело… Нормальные мусульмане согласились. По ходу, почти все согласились. Только отъявленные исламисты пошли против науки и гуманности. Их выявили и это… Нейтрализовали. Цивильно, без геноцида, поставили к стенке. В них была вся проблема. Вопли с минарета по утрам, дурацкие мешки на женщинах…
– Ты хочешь сказать, что мусульманки теперь ходят без хиджабов?
– Ясно, что без. Прикинь, дядя Микки. Ты мусульманин. Твоя женщина вышла из fare, надев этот мешок. Ее тормозит патруль. Дама, кто предложил вам носить эту одежду? Ваш мужчина? Понятно. Где он живет? Так, мы записали. Извините за доставленное беспокойство. Aita pe-a, вы можете надевать, что угодно, или вообще ничего. Но…
– Что – но? – спросил Микеле.
– … Но патруль придет к ее мужчине, в смысле, к тебе, с некоторыми вопросами. Я не говорю, что тебя поставят к стенке, но жесткий разговор тебе гарантирован. Прикинь, отпустишь ты свою женщину на улицу в этом мешке, или купишь ей другую одежду?
– Ясно, что я выберу второй вариант.
– Вот! – Алибаба поднял палец к потолку кабины, – Гуманная социальная логика! Вся культура должна быть добровольной. При этом условии, ты и твоя женщина можете почитать любых богов, какие вам нравятся. Никаких, нескольких, одного, половинку.
– Половинку? – удивился агроинженер.
– Ну, да. Халфиты считают, что существует только половинка бога. По их философии, если бы существовал хоть один целый бог, то мир бы выглядел совершенно иначе.
Карпини улыбнулся и покачал головой.
– Занятная теология… Но мы как-то ушли от исходного вопроса.
– Да, точно! Если бы я был судьей, то считай, штрафной балл я зачеркнул. А дальше главное: Тимор. Тут, прямо скажем, твоя vahine, неоправданно рисковала. А ну, как Красные Кхмеры устроили бы там все по заветам товарища Пол Пота. Прикинь?
– Мне кажется, Красные Кхмеры с первого дня были… – Микеле задумался, подбирая слова, – …Скажем так, под мягким контролем.
– Может, оно и так, – произнес Алибаба, – Но, даже под этим контролем, они натворили всякого беспредела. По ходу, как у нас во времена Конвента. И кто за это отвечает?
– А кто отвечает за то, что было у нас во времена Конвента? – спросил Микеле.
Алибаба пробурчал под нос какую-то мелодию, собираясь с мыслями, и ответил:
– Э, нет, дядя Микки. Так можно оправдать что угодно. Типа, если бы не сделали эту маленькую бяку, то непременно сделалась бы большая, а благодаря нашей маленькой бяке, мы приведем братьев – тиморцев к светлому будущему. Нет. Судить надо не по философии – типа, что было бы, если бы, а по факту. Бяка сделана – автор отвечает. А иначе кто угодно будет устраивать военные игры без санкции суда, а потом общество будет разгребать последствия. Короче: есть Хартия. Дирекция INDEMI не спросила санкцию суда на эту Тиморскую спецоперацию? Нет! Значит – виновата. И точка.
– По факту, так по факту, – согласился агроинженер, – Я рассуждаю, как бухгалтер. Выполнена операция с Красными Кхмерами. Есть ее фактические последствия. Они в плюс или в минус? Камбоджа – плюс. Без Ним Гока и его бойцов там стало спокойнее. Бруней – плюс. Мы выиграли войну, которая санкционирована судом. Новая Гвинея – плюс. Содействие независимости Хитивао санкционировано судом. «Royal Diamond», конечно, минус… Восточный Тимор – плюс. Там видна позитивная динамика.
– Ну, дядя Микки, про динамику еще рано говорить. Мало ли, как оно обернется. А в Западном Тиморе зато устроили полную жопу. Такую, что даже и сравнить не с чем.
– А что бы ты, Алибаба, делал на месте восточно-тиморского политбюро? Строго по Хартии: Каждый гражданин находится под безусловной защитой правительства. Эта защита не зависит ни от какой политики, ни от какой дипломатии, и осуществляется любыми средствами без всякого исключения. Как поступить с плацдармом агрессии, которым Западный Тимор являлся для Восточного с начала века и до позавчерашнего дня? Ты рассуждал бы о допустимых методах ведения войны, которую, кстати, не ты начал, или ты защитил бы граждан всеми средствами, как того требует Хартия?
– Ну, ты загнул, дядя Микки, – проворчал волонтер, – какое они, к свиньям собачьим, правительство? Кто их звал? Кто их выбрал? По факту они узурпаторы, завоеватели.
Микеле вздохнул и покрутил в воздухе пальцами, будто жонглируя шариками.
– Понимаешь, Алибаба, это спорно. Они пришли, как завоеватели, они узурпировали власть, но в критической ситуации они действовали так, как должно было действовать нормальное правительство, защищая жителей своей страны. И жители, между прочим, прекрасно понимают, что кхмерский оккупационный корпус сражался за них, и бойцы адмирала Исо из маоистской «Сендеро Луминосо» сражались за них. И филиппинцы – «хуки», которых привел доктор Немо – тоже. Если ты скажешь восточным тиморцам то, что сказал мне, то они тебя не поймут. Для них эти люди уже не чужаки… Как, между прочим, и мы с тобой, и кэп Хэнк Худ, и папуасские волонтеры… Знаешь, Алибаба, по-моему, ты сам не веришь в то, что сказал мне. Если бы ты в это верил, то черта с два ты оказался бы на фронте в кампании маоистов-оккупантов. Еще скажи, что я не прав.
– Мое субъективное мнение, это не аргумент, – возразил волонтер, – Мало ли, во что я верю? Ты давай, опирайся на объективные факты, как должны делать судьи, ОК?
– Судьи, Алибаба, это тоже люди, – ответил агроинженер, – А мнение любого человека субъективно по определению, на что бы он не опирался. Если бы у тебя были промыты мозги, или если бы ты не владел информацией, то твое мнение немногого бы стоило. А если ты составил свое мнение осознанно и информировано, то оно уже аргумент.
Алибаба с озадаченным видом почесал стриженую макушку.
– Спасибо Мауи и Пеле, держащим мир, что жребий выпал не на меня. До чего же это мутное дело, быть судьей. Но, по-любому, на «Royal Diamond» получилось безобразие, которое никакой щеткой не оттереть. Вот тебе, дядя Микки мое субъективное мнение. Вообще, если смотреть шире, то INDEMI последнее время много на себя берет. Ее для чего создали? Для защиты от внутренних и внешних угроз и для информационного обеспечения санкционированных военных действий. А она чем занимается? Какое-то тайное общество по переустройству мира. Таких мечтателей надо гнать с публичной службы и лишать политических прав! Пусть свой огород переустраивают, во как! Ты извини, дядя Микки, я про твою vahine ничего плохого не хотел сказать. Просто…
– Никаких обид, – перебил Микеле, – Я же сам завел разговор на эту тему. А по поводу огорода мне тоже приходила в голову мысль, что так было бы лучше.
– В каком смысле? – удивился Алибаба.
– В смысле, такая мечта. Я тоже немного мечтатель, понимаешь?
– Ну, это понятно, дядя Микки. Ты ученый, а в науке без этого никак невозможно. О! Поскольку мы заговорили про мечты. Ты уже успел что-нибудь придумать на счет быстрорастущего бальсового дерева? Я вот думаю, и мне кажется, что дело верное…
76
Дата/Время: 19.03.24 года Хартии.
Хониара. База ВМФ и Преторианской гвардии
Невозмутимый и неулыбчивый преторианец отработанным жестом указал на дверь в светло-сером барьере, украшенном сверху двумя рядами колючей проволоки.
– Сюда, пожалуйста, сен Карпини.
– Благодарю вас, – сухо сказал агроинженер, толкнул дверь, прошел через короткий тамбур, толкнул вторую дверь и оказался в углу миниатюрного квадратного дворика, огороженного с трех сторон таким же барьером с «колючкой». Четвертую сторону занимал стеклянный павильон, оборудованный как single-room в недорогом отеле. На платформах, поднятых над углами дворика, виднелись фигуры часовых.
А потом Чубби, сидевшая на бамбуковой скамейке за бамбуковым же столом, под карликовым панданусом посреди дворика, отбросила журнал с яркой обложкой, порывисто вскочила, в два прыжка оказалась рядом и повисла у него на шее.
– Микки! Большой пушистый Микки! Я соскучилась!
– Я тоже, соскучился, маленькая глазастая Чубби.
Он обнял ее и уткнулся лицом в ее светлые жесткие волосы.
– А ты мне позавчера снился! – объявила она, – Представляешь, я видела длинный-длинный сон про то, как ты первый раз поил меня домашним вином из самоанского винограда. Помнишь, мы прилетели с тобой из Лантона, ты показывал мне ферму на Алофи, а потом предложил выпить стаканчик молодого вина?
– Я предложил не «стаканчик», а «капельку». Это не мера объема, а мера…
– О! Эта капелька так ударила по моим юным мозгам! – перебила Чубби, – Я осознала смысл своих действий только где-то под утро.
– Ближе к полудню, – уточнил он, – Ты проворчала, что сено колючее, и царапается.
– Между прочим, оно действительно царапалось! Оно каждый раз царапается. Ужас!
– Но ты говорила, что это тебя возбуждает.
– Да, но если бы оно научилось возбуждать меня не царапаясь, это было бы лучше!
– Любовь моя, ты когда-нибудь видела самообучающееся сено?
– Нет. Но мало ли, чего я не видела? Например, я до тебя не видела таких красивых, сексуальных, изобретательных мужчин. Это ведь не значит, что тебя не бывает?
– Я бываю, – ответил Микеле и бросил взгляд на двух охранников-преторианцев на вышках, – Симпатичные у тебя тут мальчики.
– Ага, – негромко подтвердила она и потерлась носом о его щеку, – Они специально отобранные. Знаешь, какой конкурс в преторианскую гвардию?
– Догадываюсь. А зачем здесь этот цирк-шапито с постами на вышках и стеклянной крышей? В вооруженных силах не хватает камер видеоконтроля?
– Наверное, судьи доверяют преторианцам больше, чем электронике. В этом есть своя логика. Никто никогда не знает точно, на кого работает некая компьютерная система.
– Как будто с людьми не то же самое, – фыркнул он.
Чубби совсем домашним движением взъерошила ладонью волосы на его макушке.
– Ну, милый, я же сказала: СВОЯ логика. Чуть-чуть извращенная, если на мой взгляд. Между прочим, я сижу в архитектурном памятнике эпохи Конвента. Он называется «Prison Solarium». До революции тут был частный зоопарк одного плантатора. Когда плантатор смылся, зоопарк национализировали и переделали для социальных нужд.
– А кого здесь держали? – поинтересовался Микеле.
– Плантатор держал крокодилов. Поэтому – бассейн и травка. А скамейку и столик тут поставили уже потом, по просьбе капитана Ланзара, командира стрелков Батакской Армии Сопротивления. Его тут держали два дня, в середине первого года Хартии, а на третий день – расстреляли по приговору трибунала, из пулемета вон с той вышки.
Микеле повернулся в направлении, куда она указала рукой. Пулемет (конечно, уже новый), стоял на том же месте. Рядом прохаживался невозмутимый преторианец…
– Шутки у тебя, любимая, как у бойфренда нашей Люси.
– Наверное, я от него заразилась, – предположила Чубби, – Кстати, как он тебе?
– По-моему, хороший парень, хотя, как выражается молодежь, немного стремный.
– А, по-моему, Люси такой и нужен, – заметила она, делая шаг назад и окидывая его внимательным взглядом, – А знаешь, ты здорово выглядишь. Даже хочется за тобой поухаживать. Садись на историческую скамейку, а я сварю тебе какао. У меня есть раритетный аккумуляторный электро-котелок. Наверное, это первый такой котелок в Океании. Судя по лейблу, он сделан партнерством «Ta-o-Vave» Тонга, 22 года назад.
Чубби метнулась в стеклянный павильон. Микеле видел, как она наливает воду в потускневшую от времени алюминиевую емкость и насыпает порошок из пакета.
– А я тут на днях имел удовольствие заниматься агротехникой на их современной продукции! – крикнул он, – Мини-трактор «Jirafa», что-то наподобие пластикового трехколесного детского велосипеда с моторчиком. Но работает, что характерно!
– Где это ты так отличился? – спросила она, возвращаясь с котелком в руках.
– На Тиморе, в Оекуси…
Едва он произнес эти слова, как из динамика, приклеенного к стволу пандануса, послышался гудок, а затем молодой спокойный женский голос:
– Сен Карпини, суд запретил обсуждать с Чубби Хок военно-политические темы.
– Какая, joder conio, военно-политическая тема! – взорвался Микеле, – Я копал агротехнические траншеи для водорослей навесным диггером мини-трактора! Вы понимаете разницу между мини-трактором и танком или бронетранспортером?
– Я понимаю разницу, сен Карпини. Я только напомнила вам о темах, которые суд запретил обсуждать с майором Хок, чтобы вы случайно не вышли за рамки.
– Успокойтесь! – рявкнул он, – Я не буду обсуждать с женой свое участие в боевых действиях на Тиморе и в разработке аграрно-экономической политики СРТЛ. Она спокойно может сама посмотреть это по TV. Вы развели тут дурацкие секреты, и…
– Я лишь напомнила вам о судебном запрете. Артикул 108 Великой Хартии…
– Не смейте меня перебивать! Я вам сейчас напомню Хартию! Назовите ваше имя и должность! Это – первое, что вы обязаны были сделать, когда открыли рот, чтобы предъявить какое-то требование к гражданину Конфедерации. Ну?
– Капрал Трин Маренго, 9-й спецотряд преторианской гвардии Верховного суда.
– Пригласите вашего дежурного офицера, капрал Маренго. Я намерен заявить ему о нарушении, допущенном его подчиненным. Официально заявить, вы поняли?
– Но сен Карпини…
– Что – но?
– Извините, я… Я, наверное, забыла…
Чубби улыбнулась и погладила Микеле по щеке.
– Пушистый Микки, Трин хорошая девочка, просто она немного нервничает. Тебе действительно так хочется, чтобы ее наказали? Ну, если честно?
– Ладно, – он вздохнул, – Трин, не приглашайте офицера. Проехали. Просто я тоже нервничаю. Давайте взаимно не будем осложнять жизнь. Мы поняли друг друга?
– Да, сен Карпини, – сказал голос из динамика и замолк.
Микеле снова вздохнул, глядя, как Чубби наливает какао в две армейские кружки.
– Знаешь, любимая, там, в Оекуси, безумно красиво. Чем-то похоже на наш Раиатеа. Зеленые холмы, скалы… Черт, у меня тут отобрали мобайл, я бы показал фото…
– Милый, я смотрела PASA-TV. Ради тебя, разумеется, а не ради природы, но природу тоже посмотрела. Как тебе тамошние девчонки, а?
– Встречаются очень даже… – он нарисовал ладонями в воздухе некую комбинацию выпуклостей и вогнутостей, – Разумеется, не такие красивые, как ты, но все же. Хотя, самую симпатичную уже успел склеить кэп Хэнк Худ с «Royal diamond». Она была в нашей агротехнической группе. Когда начался обстрел, она стояла слишком близко к топливному баку, а по нему как раз залепили в первую очередь. Хэнк вытащил ее… Кстати, если я не ошибаюсь, эту девушку тоже показывали по TV.
– Да, – подтвердила Чубби, – Правда, сейчас она не в лучшей форме.
– Еще бы, – Микеле отхлебнул какао, – У нее обгорела большая часть спины, сгорели волосы, и она сильно ударилась лицом, когда ее отбросила взрывная волна. Но, как утверждает местное светило медицины, она поправится довольно быстро. Тем более, бравый кэп Худ таскает ей охапки цветов и смотрит такими глазами…
Майор Хок улыбнулась и кивнула.
– Это существенное дополнение к обыкновенной скучной медицине. Ты, кажется уже успел подружиться с Худом? Я так поняла из TV.
– Еще бы! Мы с ним вместе выбирались из такой задницы… Ладно, не будем ставить хорошую девочку Трин в сложное положение. Я тебе в другой раз расскажу, ладно?
– Aita pe-a, – ответила она, – А что ты там затеял в аграрной сфере? Судя по TV, весь остров Атауро и вся провинция Оекуси уже по уши в этой флорелле.
– Это кажется, что по уши. Одной только транспортной компании Хэнка нужно будет несколько тонн топливного спирта в день. Он уже купил в рассрочку два трофейных корабля, их только надо привести в порядок и поставить новые движки. Папуасы ему помогут, они на этом морского ежа без соли съели. А корпуса кораблей отличные.
– Кэп Худ остается на Тиморе? – уточнила Чубби.
Микеле сделал еще пару глотков какао и утвердительно кивнул.
– Да. Во-первых, у него там такая девушка. Во-вторых, перспектива с бизнесом. А в-третьих, домой ему хода нет, он объявлен пособником Красных Кхмеров… И я тоже. Возможно, мне закроют въезд в Австралию, Аотеароа, США и ЕС. Жаль, конечно…
– Вряд ли, – ответила она, – Скоро им будет не до того. В мире многое меняется.
– Не будем о политике, – предложил Микеле, – Лучше, давай я расскажу еще про одну аграрную тему. Я вышел на это с подачи нашей Флер. Ты знаешь, что такое бальса?
– Легкое дерево, – ответила Чубби, – Из него строили плоты в Мезоамерике, а сейчас используют в авиамоделях и в чем-то еще.
– Примерно так, – подтвердил он, – Это быстрорастущее дерево, близкий родственник баобаба. Плотность древесины бальсы немногим более центнера на кубометр из-за крупноячеистой губчатой структуры…
– О! – воскликнула Чубби, – На счет губчатой структуры. Ничего, что я перебила?
– Ерунда, – он махнул рукой, – Так что?
– Пока я не забыла. Хаген устроил показательный скандал вокруг выполнения правил бытового обеспечения интернированных. У него в кармане была распечатка правил, утвержденных судом еще лет 10 назад. Там полтораста пунктов, и он заставил все их выполнить. Теперь у меня есть столик, ракетки и шарик для пинг-понга, мячик, восемь энциклопедий на ноутбуке, бумага для оригами и натуральная губка в ванной.
– Натуральная губка? А это принципиально?
Чубби пожала плечами и улыбнулась.
– Не знаю. Не исключено, что в этом есть какой-то смысл.
– Может, провести практический тест? – спросил Микеле.
– Мне тоже приходила в голову эта мысль, – сообщила она, – Но не было ассистента.
– Я бы мог попытаться ассистировать, – заметил он, – Пошли, проверим?
