Текст книги "День Астарты"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 54 (всего у книги 86 страниц)
Последний австралийский «Зодиак» отвалил от берега, и Кэтлин Финчли помахала китайскому мафиози рукой. Он улыбнулся и помахал ей в ответ, а затем спросил у ирландского лейтенанта.
– Я могу еще чем-то помочь господину офицеру?
– Пожалуй, что нет, – ответил Коннел, – спасибо за чай и все такое.
* * *
Изящный, как гоночная машина, «Swordfish» с «голубыми касками» на борту, красиво стартовал от берега, и развернулся не обратно, на ист-норд-ист, к опорному пункту миротворческих сил UN на Тиморе, а на юг, к расположенному в ста милях от Роти австралийскому Ашмор-Риф (на базу ВВС Северного Округа).
– Нам здорово повезло, парни, – проинформировал Соул Коннел, – потому что мы не попадем на войну исламистов с комми. Можете мне поверить: все, что уже было на Тиморе – детский сад по сравнению с тем, что будет завтра утром.
– Ну, это вряд ли, командир, – заметил один из бойцов, – У них тут такое уже было.
– Нет, такого вообще нигде не было, – ответил лейтенант, – Не зря вся миссия ООН эвакуируется на Ашмор. Тем парням, которые остаются до завтра, не позавидуешь.
– Да почему, командир?
– Да потому, что кое-кому стало выгодно устроить там мясорубку. И отмороженный Тахрир, и отмороженные красные кхмеры, не случайно там появились. И то, что вы видели на Роти – тоже не спроста. Все расписано и поделено, это я вам говорю!
– А что все-таки случилось на Роти? – спросил другой боец.
– Просто часть этой сраной игры, – ответил Коннел, – Роти расписали австралийцам, а поскольку все должно выглядеть культурно, для начала появляется Тахрир, и достает жителей так, что им любая колониальная администрация покажется медом. А потом, доблестные австралийские моряки вместе с народным фронтом, всех спасают. Никто особо не заботится о деталях, поэтому разведку боем и захват плацдарма на Ндана провели заранее. Когда комми свяжут силы муслимов на Тиморе, австралийские «спортсмены» сразу возьмут штурмом Баа, и жители попросятся в состав Австралии.
– Тогда почему там какой-то китаец?
– Черт его знает. Может быть, он возит туда оружие и боеприпасы для австралийцев.
– А что будет на самом Тиморе?
– На Тиморе, парни, будет самая настоящая, взрослая война. Может, там в горах что-то такое нашли. Золото, платину, уран, да мало ли… В общем, население стало мешать, и сейчас его зачистят. А краснопузые и исламисты – это чтобы все смотрелось прилично.
66
Дата/Время: 16.03.24 года Хартии. Раннее утро
Место: Тимор. СРТЛ
Комбриг Ним Гок обошел вокруг мерцающей на столе экран-карты будущего театра военных действий и остановился со стороны запада.
– Товарищи, – сказал он, – Я совершенно согласен с планом штаба обороны, но считаю необходимым его дополнить. Я вижу две опасности. Одна – это тяжелая бронетехника, которая на рассвете прибыла в Купанг… (кхмер начертил стилосом стрелку к порту на западной оконечности Тимора). Сейчас ее перегрузят на небольшие транспорты, и она отправится в Бесикама на южный берег и в Атапупо на северный. Такая бронетехника может атаковать на северо-восток, по береговым трассам еще до заката. Если техника прорвется через минные заграждения, то наше положение сильно осложнится.
– Что ты предлагаешь, товарищ Ним Гок? – спросил доктор Немо.
– Прежде, чем предлагать, я назову вторую опасность, – сказал кхмер, – Индонезийские корабли могут вмешаться на стороне «Тахрира» и поддержать их морской десант в Атапупо, на транс-тиморской магистрали, в направлении главного удара, а также – в Макасаре, на нашей выделенной западной территории Оекусси.
– Такой риск существует, – согласился адмирал Ройо Исо.
– Да, – сказал комбриг, – Поэтому я предлагаю, во-первых, немедленно нейтрализовать порт Купанг, а во-вторых, блокировать Атапупо вместе с полосой северного побережья противника, зажатой между нашей основной территорией и территорией Оекусси.
– Каким образом? – спросил доктор Немо.
– Провести внезапную бомбардировку грузовых терминалов Купанга.
– Допустим, это возможно, и первая задача будет решена. А как ты решишь вторую?
– Если мы до 12:00 нейтрализуем Купанг, то наши союзники закроют сектор моря от острова Атауро на севере до Оекусси на западе и до оконечности Тимора на востоке.
Адмирал в упор посмотрел на хомбре Оже – тот молчал с самого начала совещания, безмятежно вращая в ладони пару каменных тибетских шариков для медитации.
– Как атаурцы закроют море на сто миль влево и вправо от своего острова? Они же объявили, что нейтральны и не будут инициативно открывать боевые действия.
– У них есть монгольские бомбы-автопланеры, – ответил за него комбриг, – этот вид оружия может применяться так, что потом не определить, откуда оно запущено.
Хомбре Оже, продолжая вращать шарики, утвердительно кивнул.
– Допустим, – снова согласился адмирал, – А как мы нейтрализуем Купанг?
Ним Гок протянул руку со стилосом и аккуратно обвел кружком маленький, около полумили в длину, островок напротив порта Купанг, в центре северной горловины Купанг-бэй. Он увеличил этот участок на экране, и стало видно, что на островке нет ничего, кроме старых бамбуковых причалов для рыбацких лодок и дюжины сараев.
– Это остров Тибок. Неделю назад я приказал скрытно перебросить туда 10 единиц «Urflug». Дальность выстрела из них – 5 миль. Они накрывают всю гавань Купанга.
– Сколько у тебя там людей, и сколько снарядов? – спросил доктор Немо.
– Двадцать бойцов и двести 30-килограммовых бомб.
– Интересно, интересно, – пробурчал доктор Немо, – Если твои люди отработают это количество бомб, то, пожалуй, эффект будет достигнут.
– Они смогут, – уверенно ответил комбриг.
– Это может сработать, – согласился Ройо Исо, – Мы ничем не рискуем, а выигрыш…
– Выигрыш хорош, – договорил доктор Немо, – действуй, товарищ Гок.
* * *
Внезапная артиллерийская бомбардировка противника, проведенная средь бела дня, с позиции, расположенной на его же, противника, территории, в 5 милях от главного и единственного большегрузного порта на театре еще не начавшихся боевых действий… Это было настолько невероятно, что никому и в голову не пришло предвидеть такую возможность. Тем более, Тибок, торчащий, как шляпка гвоздя, вбитого в горловину Купанг-бэй, воспринимался не иначе, как часть самых нищих городских окраин.
Кучка оборванцев-бичменов, собирающих в окрестностях Купанга старые лодки, и перетаскивающих эту рухлядь на Тибок, с целью как-то отремонтировать их и кому-нибудь продать за хоть какие-то деньги – что может быть безобиднее? Кто бы мог подумать, что фальшивые бичмены, под видом подручных материалов для ремонта, перевозят на островок простейшие, но крайне надежные, 4-ствольные реактивные минометы и боеприпасы к ним? Вот так, совершенно незаметно, на Тибоке возникла небольшая, но довольно мощная артиллерийская батарея одноразового применения.
Получив в 8:30, 16 марта, условный код по гелиографу, и подтвердив получение приказа, тоже гелиографом (т. е. зеркальцем) бойцы младшего командира Даом Вада, вроде бы, продолжали мирно трудиться. Они приводили в рабочий вид два швербота вытащенных на берег, и поднятых на самодельные рамы, сколоченные из бамбука и накрытые драными листами брезента для защиты работников от палящего солнца.
Внимательный человек, вероятно, заметил бы мелкие изменения, произошедшие в производстве работ после 9 утра. Почему, например, тачки с досками и смоляными бочками, стали перевозиться из огромного полуразвалившегося сарая к рамам под брезентом чаще, чем до этого, и почему колеса этих тачек оставляют на земле более глубокие колеи, чем можно было бы ожидать исходя из представлений об их грузе?
Когда в 10:30 уставшие работники сделали перерыв и разошлись в разные стороны, внимательный человек задался бы вопросом: с чего это они так целенаправленно распределились рядом с другими маленькими группами бичменов, занимающихся какими-то нехитрыми делами на этом островке? А через пару минут все «лишние» умерли. Им не повезло: они оказались в неправильном месте в неправильное время.
В 10:42 брезентовые пологи упали с бамбуковых рам, и на привычно изнывающий в предполуденном зное порт Купанг, глянули 40 стволов калибра 6 дюймов. По двое кхмерских бойцов встали справа-слева от каждого из 4-ствольных орудий. В 10:45, заранее наведенные минометы, с грохотом выплюнули 30-килограммовые снаряды. Бойцы сделали по два наклона, и в каждом из 4 стволов вновь оказалась готовая к выстрелу мина. Второй залп. Интервал 15 секунд – можно проверять по часам. Это упражнение с орудием «Urflug» бойцы Даом Вада умели выполнять на «отлично».
В 10:46:20 все двести мин отправились по заранее назначенным адресам. В каждом орудийном расчете, один боец закрепил под станиной своего миномета тротиловую шашку, второй чиркнул спичкой рядом с огнепроводным шнуром, затем все бойцы развернулись и побежали по тропинке на северно-западный берег, где стоял наготове старый, качественно отремонтированный, полста-футовый швербот. В11 утра они отплыли от берега курсом на юго-запад, к проливу между полуостровом Купанг и северным островком Симау. Это – кратчайший путь из Купанг-бэй к острову Роти.
Кому-то может показаться, что Даом Ваду следовало стремиться уйти подальше от обстрелянного им Купанга: на северо-запад, в море Саву, простирающееся между Тимором и Флоресом на полтораста миль. Ничего подобного. Младший командир действовал совершенно логично. Вместо того, чтобы бежать в открытом море, он отправился туда, где его швербот быстро затерялся среди таких же старых калош, бороздивших извилистые, богатые рыбой, проливы между Тимором, Симау и Роти. Планам Даом Вада способствовали и результаты обстрела. Вид расползающегося над Купангом чудовищного облака нефтяного дыма от горящих складов и топливных емкостей на терминалах порта, привлек множество зевак. Рыбаки и морские рикши собирались на своих суденышках в кучки, чтобы вместе поглазеть на пожар. Людям свойственно развлекаться, наблюдая развитие катастроф, происходящих не с ними. Обыкновенных западно-тиморцев, пожары и разрушения в грузовом порту никак не касались. Там получали свой доход нефтяники и гастарбайтеры с Сулавеси. Раньше можно было заработать, катая туристов – но, с появлением «Тахрира», все туристы разбежались, а от боевиков заработка не было никакого – одни только неудобства.
События в самом порту развивались так. Когда первая порция из 40 мин внезапно обрушилась на склады ГСМ, электростанцию, транспортное депо, и единственную причальную стенку, оборудовнную для обработки большегрузных судов, портовые рабочие мгновенно сделали вывод, что обещанная война началась на сутки раньше. Вторая порция мин, последовавшая через 15 секунд, утвердила их в этом мнении, и началось бегство всех во все стороны, подальше от опасного места. Никто не хотел оказаться около складов боеприпасов, когда туда ударит мина или доберется пламя разгорающегося пожара. В том, что оно доберется – сомнений не было: пожарные и полисмены тоже покидали порт, не собираясь бороться здесь с огнем. Мэр Купанга, предварительно сообщив чиновникам администрации города, как его задолбали все мировые религии, приказал пожарным офицерам бросить все силы на то, чтобы не допустить распространения пожара в город. С портом он простился в момент первого минометного залпа – он и раньше подозревал, что все закончится чем-то в этом роде.
Военный комендант Купанга имел приказ: «До особых распоряжений, не допускать участия военнослужащих в вооруженных религиозно-этнических беспорядках». В результате, сосредоточенный здесь армейский корпус пассивно наблюдал, как мины разносят и поджигают портовые сооружения, терминалы и корабли у причалов. Лишь через полчаса, получив приказ: «дать отпор…», комендант поднял по боевой тревоге сухопутный и морской гарнизон – но это уже не имело никакого смысла. На Тибоке остались только трупы зарезанных оборванцев-бичменов, бамбуковые рамы, старые шверботы и взорванные толовыми шашками 4-ствольные станковые минометы. На территории порта бушевало пламя, рвались в огне боеприпасы, шли на дно тяжелые грузовые суда и рушились в море сминающиеся от жара рельсовые краны. Военный комендант прокатился на патрульном катере на безопасном расстоянии, обозрел всю картину в мощный бинокль, с чувством произнес слова: «гребаный Перл-Харбор», и отправился в офис, составлять длинный рапорт о чрезвычайном происшествии.
В полдень огонь добрался до ракет «Qassam-11». За последие дни в Купанг завезли несколько тысяч единиц этого оружия. Его большая часть уже была перемещена в Кефаменану – пункт сосредоточения основных сил на транстиморской магистрали – но порядка тысячи еще оставалось на складе. Теперь их твердотопливные движки начали самопроизвольно срабатывать. «Кассамы» вылетали из штабелей на паллетах почти параллельно земле (а не под углом 30–60 градусов к горизонту, как положено при их боевом запуске на дистанцию 5 – 15 миль), но разлет все же, составлял более мили, и комплекс отелей и причалов на мысу западнее порта попал под шквальный обстрел.
Австралийцы в лагере на островке Ндана, наблюдавшие эту картину на экранах своих ноутбуков (куда транслировался сигнал со спай-дрона), разразились улюлюканьем и свистом. Теперь стало очевидно, что никакого подкрепления контингенту «Тахрира», размещенному на Роти, из Купанга не придет. Группировка в Баа, составлявшая теперь порядка сотни бойцов, была отрезана от основных сил.
Пак Ен закурил сигарету и, повернувшись к Кайемао Хаамеа, негромко сказал:
– 20 фунтов против дохлой селедки, сейчас придет депутация от волонтеров и начнет требовать, чтобы мы вели их на штурм Баа.
– Тебя это беспокоит, кэп?
– Беспокоит, Кай! Мы рассчитывали, что австралийские регулярные силы займутся решением этого вопроса, а мы вернемся на Атауро. Ты помнишь: у нас полтораста волонтеров, и их надо правильно сориентировать. Осталось меньше суток до начала активных боевых действий у наших красных соседей, а мы торчим здесь.
– Противник психически подавлен, долго не продержится, – заметил Кай, показывая пальцем на северо-восток, где на фоне бледно-лазурного неба виднелся титанический столб черного дыма, поднявшийся над горящим в 60 милях отсюда портом Купанг.
– Я не специалист по сухопутным операциям, – ответил Пак Ен, – Но я могу оценить потери в нашей живой силе при штурме города. У нас будет 5 – 10 убитых и до 25 серьезно раненых. Формально я не отвечаю за этих ребят, но у меня есть принципы.
– У меня они тоже есть, – спокойно сказал Хаамеа, – И я примерно представляю, как избежать потерь среди волонтеров и среди местных сивилов.
– Примерно, или представляешь?
– Представляю с точностью до некоторых деталей.
– Отлично! Вот ты ими и командуй. Тем более, у тебя есть опыт войны на суше. Свой экипаж пока передай Оури, по-моему, он нормально справится.
– Да, кэп. Можно мне взять шесть спецназовцев?
– Разумеется, Кай… А, вот и депутация. Я пошел. Буду на берегу около флагмана.
67
Дата/Время: 16.03.24 года Хартии.
Место: остров Роти
Капитан Олдсмит угрюмо взял трубку, поданную вторым лейтенантом Касером.
– Да, сэр!..
– Какого дьявола вы творите капитан? – раздался в ответ хрипловатый голос адмирала Генри Уинсдейла, – Меня только что вызывали на ковер к начальнику штаба флота! Я читал рапорт инспекции ООН. Там пишут, что вы захватили индонезийский остров и подняли там австралийский флаг, что ваши бойцы, переодетые в гражданское, ведут боевые действия на суше, и что вы расстреляли два катера мусульманской милиции.
– Простите, сэр, но это не…
– Дисциплина, капитан! – рявкнул Уинсдейл, – Разболтались! Отвечать будете, когда я задам вам вопрос! Ясно?
– Да, сэр!
– Так вот, это еще не все. В штаб поступил телекс о том, что вы расстреляли ракетами главный город Западного Тимора. Я видел подтверждающие фото со спутника! Что вы молчите, капитан Олдсмит? Язык проглотили?
– Вы меня не спрашивали, сэр!
– Не умничайте тут! – рявкнул Уинсдейл, – Вы и так уже одной ногой под трибуналом!
– Я не умничаю, сэр! Но я не делал ничего из того, что мне приписывают. Купанг был обстрелян за час с четвертью до полудня, а я сегодня открывал огонь только через час после рассвета, и больше мои орудия не стреляли.
– Ага! Значит, вы признаете, что открывали огонь без приказа?
– Нет, сэр! Я дал предупредительную очередь поперек курса катеров с вооруженными нелегалами, которые начали атаку на австралийских граждан – некомбатантов. У меня есть приказ: защищать жизнь и имущество австралийцев, оказавшихся…
– Не морочьте мне голову! – перебил адмирал, – Эта ваша меткая предупредительная очередь есть на видео с индонезийского самолета береговой охраны! Эти два катера получили прямые попадания и взорвались!
– Нет, сэр! Катера взорваны реактивными минами с берега. Это работа ротианских сепаратистов. Мои офицеры подтвердят под присягой – они видели шлейфы…
– А австралийский флаг тоже подняли сепаратисты… как вы их назвали?
– Ротианские, сэр! Остров называется Роти. А флаг подняли наши спортсмены.
– Откуда, дьявол побери, у вас на борту спортсмены?!
– Не у меня на борту, сэр! Они сами приехали на Роти, заниматься спортом.
– Хорошие же у них представления о спорте, дьявол им в глотку… Ладно, капитан, я разберусь в этом безобразии. Я буду у вас на корвете через час, и к моменту моего прибытия, вы должны подготовить детальный рапорт обо всех этих событиях.
– Да, сэр!
– Детальный, вы меня поняли? Повторите!
– К вашему приезду через час я должен подготовить детальный рапорт обо всех этих событиях, сэр!
– Вот, так-то лучше. А то разболтались… Отбой, капитан.
Олдсмит еще пару секунд слушал писк в мелодичный трубке, после чего аккуратно положил ее не пульт и негромко сказал.
– Вот, пидор…
– Похоже, – заметил помкэп Сеймур, – этот старый хрен сгрузил на тебя все дерьмо, начиная с всемирного потопа.
– Ты чертовски прав, Билл. Оказывается, Купанг сжег тоже я. А сейчас, этот старый кондом летит сюда, чтобы… Сам понимаешь.
– Понимаю… Наверное, Джед, настроение у тебя испорчено, дальше некуда, поэтому если ты посмотришь в бинокль на Банбае, хуже уже не будет.
– А что там такое?
– Там австралийский флаг над деревней, – спокойно ответил Сеймур.
– Блядь… – тоскливо протянул капитан.
Из радарной рубки, почти бегом, вылетел 1-й лейтенант Бейкер.
– Кэп, на радаре «Cessna-182», дистанция 40 миль, идет с юго-востока, высота 2000, скорость 130 узлов. Запрашивать его, или как?
– Для адмирала Уинсдейла, вроде, еще рано, – заметил Сеймур.
– В смысле? – удивился лейтенант.
– В смысле, Харп, что у нас через час будет адмирал. Суши весла.
– Жопа, – констатировал лейтенант, – Так мне делать запрос к этой «Сессне»?
– Зачем? – спросил Олдсмит.
– Ну… Не знаю…
– Вот и не делай, если не знаешь. Чтоб ты понимал: сейчас каждое наше телодвижение делает ту жопу, про которую ты сказал, на фут глубже. Этим и руководствуйся.
Через 20 минут в поле зрения возник элегантный беленький самолетик с ярко-зеленой надписью на фюзеляже: «Gibb-River-TV, Kalumburu». Капитан Олдсмит проследил в бинокль, как самолетик сделал круг над островком Банбае (находящимся в 4 милях к северо-востоку от Ндана, и отделенным от берега Роти узким, как река, проливом). Предположительно, телеоператор снимал с разных ракурсов маленькую деревню и австралийский флаг, развевающийся над ее центром. Выполнив аэро-видео-съемки, самолетик пошел на снижение и приводнился около длинного песчаного пляжа.
– Черт, – буркнул капитан, – Только нашего австралийского TV здесь не хватало.
– Но это же логично, Джед, – заметил помкэп Сеймур, – если где-то вешают флаг, то значит, кто-то будет снимать его на видео. Зачем иначе вешать? А Калумбуру – это ближайшее отсюда место в Австралии, где есть свое TV. Всего 300 миль, и они тут.
– Ты счастливый парень, Билл, – сказал Олдсмит, хлопнув его по плечу, – Ты каким-то образом находишь логику в этом гребаном бардаке.
– А может, посмотрим? – спросил подошедший Джим Джонс.
– Посмотрим – что? – не понял капитан.
– Ну, телек, – уточнил боцман, – В смысле, для TV Калумбуру такой вот репортаж это событие века. Бобру ясно: они гонят это в прямой эфир. А мы хоть увидим, что там.
– Ладно, – согласился Олдсмит, – за немимением других планов, будем смотреть TV.
16.03. Gibb-River-TV, Kalumburu.
Дженнифер Арчер
В кадре – белый песок пляжа, изумительно-сапфировое море, маленькие деревья с пушистыми, будто специально подстриженными кронами и неказистые хижины аборигенов. Сами аборигены образуют яркую, пеструю толпу на примыкающей к бамбуковым рыбацким причалам рыночной площади. Над всем этим небольшим столпотворением, на высокой бамбуковой мачте полощется австралийский флаг.
Камера выхватывает из общей картины маленькую смешанную группу: десяток аборигенов и европеоидов, вооруженных модерновыми укороченными ружьями с пистолетными рукоятками. Эта группа выделяется еще и яркими опознавательными знаками – синяя бандана с белой звездой.
Находящаяся в центре группы девушка в типично-серферском «прикиде» (широкие пестрые шорты и свободная рубашка, застегнутая только на три нижние пуговицы) приветственно машет рукой съемочной группе. Репортер «Gibb-River-TV», одетая, сообразно случаю, в легкий тропический костюм защитного цвета, тоже появляется в кадре, и начинает комментировать ситуацию.
– Привет, всем, кто нас смотрит! С вами – Дженнифер Арчер. Я нахожусь в Банбае, у берега острова Роти, что чуть западнее Тимора. Сегодня рано утром силы Народного Фронта Аборигенов, вместе с австралийскими волонтерами и силами специального назначения, начали военную операцию по освобождению Роти от боевиков исламской экстремистской организации «Тахрир». Деревня Банбае освобождена сегодня утром. Сейчас ситуация здесь контролируется силами Народного Фронта. Функции военного коменданта выполняет Нелли Фогг, она наша соотечественница из города Дарвин… Нелли, у вас есть время ответить на несколько вопросов?
Девушка в серферском прикиде забрасывает ружье за спину и подходит ближе.
– Да, Дженни, у меня есть несколько минут… Короче, спрашивай.
– ОК, Нелли. Наши телезрители и те, кто читает наш блог, в курсе ситуации на 12:00. Какие изменения произошли с этого времени?
– Ну, во-первых, мы взяли под контроль поселки Банбае, Нембрала, Мбуан, Седах… Короче, большую часть Роти. Террористы отступили в городок Баа, это что-то вроде столицы. Наши волонтеры вместе со спецназовцами занимают холмы вокруг Баа и патрулируют море, чтобы эти… Короче, чтобы главари террористов не удрали.
– Скажи, Нелли, а были еще серьезные бои после полудня?
– Нет. Из этих поселков тахрировцы отступили без боя. Я так понимаю, что они хотят удержаться в Баа. Может, надеются получить подкрепление. Но это нереально. Порт Купанг на Тиморе, где главные силы террористов, уже уничтожен.
(Камера на несколько секунд поворачивается и показывает столб дыма на востоке).
– Нелли, а в Купанге тоже была операция спецназа?
– Я не знаю. Там свои дела. У нас и без того проблем хватает. Если нашим придется штурмовать Баа, то будет много раненых, так что в Банбае и в Нембрала мы заранее организуем пункты, чтобы оказывать первую помощь, а кого-то сразу отправлять на «Индевер», где есть квалифицированная военно-медицинская группа.
(Камера поворачивается и несколько секунд показывает австралийский корвет).
– Нелли, а ты нормально себя чувствуешь в качестве военного офицера?
– Как видишь, работаю. Нормально. Знаешь, Дженни, бывают ситуации, когда надо самому взять оружие и решить кое-какие проблемы, потому что больше некому.
– А индонезийские власти? Это же, кажется индонезийская территория?
– Может и так, но только индонезийские власти сдали Роти тахрировцам, а что эти ублюдки творили, находясь у власти, я тебе уже рассказывала по телефону.
– А спецназ? – спросила Дженнифер.
– Ну, да. Спецназ здорово работает. Это такие ребята… Короче, то, что надо.
– Кстати, Нелли, а что это за спецназ? Какой страны?
– Знаешь, Дженни, здесь такие гнилые политические игры, что ребята работают без опознавательных знаков. И я их отлично понимаю. В Канберре сидят старые пни, рассуждают про законы, и жуют сопли. А здесь у наших военных руки связаны. Им приходиться или молча смотреть, как убивают австралийцев, или… Ну, ты поняла.
– Э… В общем, да, поняла. А что конкретно сейчас происходит в Баа? Можно ли туда добраться? Мне бы хотелось показать телезрителям реальную картину…
– Добраться не проблема. Это на противоположном берегу, 12 миль к северо-востоку отсюда. Но сейчас там опасно. Мы получаем оттуда регулярные сводки. Как только сопротивление террористов подавят, ты сможешь перелететь туда.
– А каковы планы… Я имею в виду, когда примерно это произойдет?
– Точно не скажу, Дженни, но ребята твердо намерены сделать дело до заката, чтобы террористы ночью не разбежались.
* * *
Ржавые ворота одного из блоков бетонного гаража рядом с офисом муниципальной администрации Баа, шевельнулись и громко заскрипели. Кайемао Хаамеа не мог определить, какие именно, и никак не мог услышать этого скрипа. Он наблюдал за обстановкой в бинокль с вершины холма в полумиле от центра города. Тем не менее, никаких сомнений в этом скрипе, у него не было. Если десяток обедающих крыс разбегается, бросив трупы двух боевиков, лежащие у шлагбаума на выезде из гаража, значит, что-то спугнуло милых зверушек. А, поскольку на улице не было никакого движения (кто пробовал двигаться – о тех позаботились снайперы) значит, движение происходило внутри гаража, и крысы отреагировали на скрип (больше не на что). Это указывало, что люди в гараже готовятся к внезапному прорыву (а для чего бы еще им скрипеть воротами). Да… Сигнальных привычек крыс они не учли.
– Стрелковые расчеты, готовьтесь вести огонь по транспорту противника, – приказал Кайемао в микрофон, – следите за гаражом мэрии. Скорее всего, они выберут улицу, выходящую на восточную трассу, и попытаются набрать максимальную скорость.
На всякий случай, он глянул в бинокль на стрелков, расположившихся за мешками с песком по обе стороны грунтовки, ведущей на восток, и поэтому пропустил момент начала прорыва. Подержанный 9-местный внедорожник «Ford Expedition», с ревом вылетел из гаража и, сбив шлагбаум, понесся по улице туда, куда и предполагал суб-лейтенант. Прорвись он, и у пассажиров был бы шанс укрыться среди болотистых мангровых зарослей на восточной оконечности Роти, изрезанной мелкими солеными протоками. Но стрелки-волонтеры под командованием капрала Чапа совершенно не собирались допускать такой возможности. Восемь залпов стреловидной картечью из ружей «Remi-novus» 12-го калибра, «пришли» в лобовое стекло, в капот и в передние колеса машины, Левое колесо оказалось поражено первым – и машина завалилась на левый борт, с противным скрежетом проехала на нем несколько метров в сторону от грунтовки, а затем начала лениво разгораться.
– Дизельная, наверное, – предположил Тони Боуэн, – а то бы взорвалась.
– Ничего подобного! – возразил Эндрю Стокс, – Это только в кино, если бензин, то непременно взрывается, а по жизни обычно сгорает просто, вот так.
– Когда догорит, посмотрите, кому интересно, – прервал их спор Кайемао, – а сейчас работаем. Ник, возьми вопилку и сделай им первое и последнее предложение.
Ник Вэнс покрутил в левой руке микрофон, подключенный к 500-ваттному динамику, негромко откашлялся и произнес тоном шерифа из голливудского вестерна:
– Эй, уроды! С вами говорит волонтер Вэнс из австралийского спецназа! Вы окружены! Сопротивление бесполезно. У вас есть 5 минут на то, чтобы сдаться нам. Тогда у вас появится шанс на снисхождение правосудия. Вы должны выйти из Баа по восточной грунтовке, без оружия, колонной по одному, держа руки над головой. А, если через 5 минут мы этого не увидим, то начнем артобстрел, а потом штурм, и те из вас, кто, по невезению останутся в живых, попадут в руки аборигенов. У вас 5 минут на то, чтобы выйти из города без оружия с поднятыми руками. Я все сказал. Время пошло.
* * *
Помкэп Сеймур проводил взглядом улетающий на северо-восток «Cessna», а затем повернулся на юго-восток, откуда приближался административный вертолет ВМС «Osage», и глубокомысленно произнес:
– Неравноценная замена. Девушка на самолете мне нравилась больше.
– Мне тоже, – согласился Олдсмит, – Но при назначении на должности в штабе флота, наше мнение почему-то не учитывают. Знаешь, Билл, шел бы ты к Кэтлин в лазарет с жалобой на адскую боль в левом полужопии, а я попробую сам сожрать все говно.
– Это будет не по-товарищески, – заметил помкэп.
– Плевать, – отрезал капитан, глядя, как вертолет зависает над площадкой на юте, – Ты понимаешь, если этот кондом выставит с флота еще и тебя, то экипаж развалится.
– Ладно, – со вздохом, ответил Сеймур, – я пошел лечить полужопие.
Олдсмит проводил его хлопком по плечу и сказал в микрофон.
– Всем, кроме отдыхающей смены и дежурных постов, построится на юте. Офицерам – доложить о состоянии судовых объектов и подразделений экипажа.
Вертолет, легкомысленно вильнув хвостом, опустился на площадку, и адмирал Генри Уинсдейл, придерживая рукой фуражку, чтобы ее не унесло потоком воздуха от еще вращающегося ротора, спустился на палубу корвета.
– Сэр! – провозгласил Олдсмит, старательно чеканя слова и выпучив глаза, – Экипаж корвета «Индевер» построен в количестве…
– Отставить, капитан, – перебил адмирал, – Вы временно отстранены от командования судном, до завершения моей инспекции. Пока «Индевером» буду командовать я. Это надежнее. Отправляйтесь к отдыхающей смене. Кру-гом! Марш!.. Офицеры, слушаю рапорты по установленной форме! Проверим, как здесь соблюдается дисциплина.
* * *
Олдсмит, стараясь шагать в стиле «буратино», добрался до полубака, остановился у пожарного щита и начал старательно раскуривать сигару. Он был несколько обижен нарочитым жлобством Уинсдейла, но по существу, действия адмирала его не очень удивили. Капитан, допустивший развитие такой провокации, как на Роти, подлежит временному отстранению – это обычная практика. Скорее всего, он подлежит также увольнению с флота. Кого-то надо назначить крайним, а больше, вроде бы, некого… Самое забавное (думал Олдсмит), что его случай типичен. Молодого инициативного командира отправляют на самые непонятные участки. Он действует в непонятной обстановке и, конечно, допускает ляпы. После очередного ляпа, его вышибают с флота, благодаря чему в среде комсостава поддерживается привычная консервативность… Короче говоря, надо было думать о поисках работы и вообще о смене стиля жизни. Единственный плюс состоял в том, что он сможет больше времени уделять семье. Остальное, увы, сплошные минусы. Но, с другой стороны (подумал капитан), все его действия за эти 10 часов, были правильны, что бы не думало на этот счет большое начальство. Будущая отставка станет для него крайне неприятной, но не позорной…
