Текст книги "День Астарты"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 70 (всего у книги 86 страниц)
86
Дата/Время: 26.03.24 года Хартии. Середина дня.
Хитивао (Западная Новая Гвинея), Болота Мберамо
Широкий северный выступ острова Новая Гвинея на 142-м меридиане приближается к Экватору. Здесь расположена грандиозная речная система Мберамо. С востока она не особенно широка, зато на запад простирается до залива Сареро, богатого изумительно – красивыми островами. За заливом Сареро находится группа полуостровов, висящих на восточном хвосте Новой Гвинее, как гроздь виноградин. С севера этой грозди, через перешеек от залива Сареро, расположен порт Факфак. Вернемся, впрочем, к Мберамо. Крупные и мелкие реки текут с Центрального Хребта на север, разливаются по очень пологой низменности и превращают сорокамильную прибрежную полосу в огромное болото площадью более миллиона гектаров. Его пресноводная часть плавно и почти незаметно переходит в соленую, там где мангровые заросли отвоевывают у океана маленькие островки, а океан, размывая волнами дельты рек, превращает их в сильно изрезанные, ветвящиеся заливы. И в теплой воде, на пропитанной влагой суше, и во влажном теплом воздухе жизнь кишит в самых экзотических формах. Если какой-то биолог желает открыть десяток-другой новых видов бабочек, птичек или лягушек, то добро пожаловать сюда… Но (признаемся честно) у него есть шанс случайно открыть новый вид какой-нибудь экваториальной лихорадки и войти в анналы современной медицины в качестве первой документально зафиксированной жертвы этой болезни.
В жаркий и душный послеполуденный час 26 марта, на болотистом, заросшем всякой экзотической флорой берегу большого треугольного озера Додом, в 20 милях к югу от берега океана, у костра, с трудом разожженного, благодаря значительной порции топливного спирта, расположилась компания: полдюжины крепких молодых мужчин. Были они типично-папуасской наружности, одетые в boggy-military и вооруженные укороченными скорострельными «Remi-Novus» 12 калибра (далекими потомками полицейского ружья «Remington/Ithaca», прославленного фильмом «Terminator»). На металлической сетке над огнем готовилось что-то наподобие барбекю.
К единственному в обозримом ландшафте твердому участку берега была причалена небольшая самоходная баржа, груженая морскими контейнерами в три яруса. Как ее провели из океана в озеро через мелководные протоки – это коммерческая тайна.
Чуть поодаль от компании у костра, на поплавке вытащенной на берег гидроавиетки, сидели еще трое мужчин: два папуаса, один европеец. Явно начальство, хотя одеты совершенно также, как остальные… Все трое были персонажами, довольно хорошо известными в этих кроях. Европеец – Эрих Вейдек, исполнительный директор «Tour Baliem Valley Resort, GmbH». Папуасы – мастер-стрелок CSAR Hybird, Гкн Нопи и унтеркэп ВМФ, Лрл Нопи, совладельцы семейной фирмы «Bok-Bok Sea-Frog».
Вейдек вытащил из пачки размякшую от влаги сигарету и раз семь подряд попытался добыть огонь из зажигалки. Бесполезно. Гкн вынул из специального кармашка своей жилетки-разгрузки зажигалку, и она, почему-то, дала пламя с первого раза.
– Ну, почему она у тебя никогда не намокает? – немного обижено спросил Вейдек.
– Потому, что карман натерт изнутри парафином. Физика. Я тебе уже говорил.
– Черт… Вылетело из головы… Эта чертова влажность…
– Нормальный климат, – возразил Лрл, – В смысле, бывает и хуже. Вот, например, в Антарктиде: ночью ниже минус полста по Цельсия. Плюнешь, а на снег падет уже ледышка. Наша сестренка Оо там работалет на тест-драйвах патрульных флаеров.
– Она там kane склеила, – заметил Гкн, – В конце апреля привезет сюда.
– Что привезет? – не понял Вейдек.
– Kane, – повторил Гкн, – По-вашему, Der Ficker.
– Der Ehemann, – поправил Лрл, – а то, что ты сказал, это только вот…
Унтеркэп оттопырил средний палец правой руки и подвигал им вперед-назад.
– А-а, – Гкн кивнул, – Понятно.
– Ага, – продолжал Лрл, – Здесь, хотя бы, тепло. Жить можно. Главное, запастись репеллентом от насекомых, и пиявок отжигать вовремя.
– Я обычно сыплю солью, – заметил Вейдек.
– Можно и солью. Только не отрывать. У нас один морпех оторвал, такая фигня…
Вейдек затянулся сигаретой и поморщился.
– Коллеги, давайте сменим тему, ладно?
– Не вопрос, Эрих, – сказал Гкн, – Давай сменим. Есть хорошая тема, раз мы с тобой пересеклись на этом заказе. Прикинь, эти ребята – ну заказчики – оставят нам свой базовый лагерь – типа, в счет части оплаты. Давай вообще будем делать совместные программы, а? У тебя – континент, в смысле, Большой Папуа. У нас – острова, море, рыбки всякие. Это называется: комплексный подход. Типа, мы накрываем большой сегмент рынка. Еще включим Атауро и, для совсем экстремалов – Красный Тимор.
– Ты загнул на счет Красного Тимора, – заметил Лрл.
– Чего это я загнул? Знаешь, как там классно? Горы, озера, и сразу рядом море.
– Ага, а если опять война? Не ты ли мне рассказывал, как вы влипли на Жако?
– Так то тогда! А теперь все ОК! Лишних загасили, и даже трупы убрали. Ну, не все конечно, но что не убрали, то за месяц крокодильчики растащат…
– Ой, не гони! Крокодил не потащит труп с суши.
– Еще как потащит, если жрать захочет!
– А я говорю, не потащит! У него такого рефлекса нет!
– Ну, хер с ним, с крокодилом, – сдался Гкн, – Птички растащат.
Лрл отрицательно покачал головой.
– Никакая птичка череп не утащит. Мозги выклюет и бросит. Я сколько раз видел.
– Ну, подумаешь, череп? – сказал Гкн, – Наоборот, хорошо. Экзотика…
– А можно опять сменить тему? – попросил Вейдек.
– Да, это меня куда-то занесло. Так как на счет кооперации, Эрих?
– Я – за. Давайте прикинем. Мне, в частности, было бы интересно расширить тему мобиатлона на море. Я смотрел турецкие проспекты, там в районе Мармариса они устраивают очень зрелищные морские бои. Пушки… Петарды…
– Классно! – Лрл хлопнул ладонями по коленям, – Огнемет!
– Напалм, экология, – возразил Вейдек.
– Отставить напалм, Эрих! Наши штатные струйные огнеметы, которые на летающих канонерках, заряжаются сгущенным спиртом с магнием. Мы это применяли в первой декаде марта, когда делали зачистку на юге, в районе острова Колепом.
– И как оно? – поинтересовался Гкн.
– Оно в сто раз дешевле, чем снаряды. Сначала с рубежа двадцать миль подавляешь артиллерию, а потом подходишь, и как засадишь из огнемета с двухсот метров…
Вейдек поднял вверх руки в протестующем жесте.
– Лрл, только не надо рассказывать, во что или в кого вы стреляли из огнемета. Меня интересует мирное применение. Аттракцион.
– Запросто, – ответил унтеркэп, – Я разузнаю, почем продают списанные огнеметы.
– Лучше купить по конверсии целую канонерку, – заметил Гкн, – а лучше две или три.
– Кстати, да… Модель «020» уже списывают. Завтра буду в хозчасти, спрошу.
– Ты что? Мы убьемся по деньгам! Спроси про учебные модели, наверняка они еще остались. Позвони прямо сейчас по фону. Вдруг сразу что-то скажут. Хотя бы цену.
– А что это вообще такое? – поинтересовался Вейдек.
– Это когда старую боевую технику продают в гражданский бизнес, – пояснил Гкн.
– Нет, я знаю, что такое конверсия. Я интересуюсь, что такое летающая канонерка.
– Йох-йох! – воскликнул Лрл, – Это хорошая штука! Сейчас я тебе объясню…
За лекцией, которая продолжилась уже в расширенной аудитории (парни у костра крикнули, что мясо готово) незаметно промелькнули два часа, а потом…
– Летят, – лаконично сообщил Лрл, глядя в морской бинокль.
– Много? – так же лаконично поинтересовался Гкн.
– Нет, только оргкомитет. Десяток «Делосов».
– Делосов? – переспросил Вейдек.
Лрл молча передал ему бинокль и указал рукой на юго-запад. Десяток летательных аппаратов, больше всего похожих на моторные дельтапланы с поплавковым шасси, двигались ровным строем в три уступа на высоте около полтораста метров. Каждая машина несла экипаж пять-шесть человек, одетых в яркие спортивные майки.
– Интересная техника, – проворчал Вейдек, – Опять военная?
– Конверсионная, – успокоил Гкн, – Все ОК. Эрих, а как на счет девочек?
– На три мили выше по реке Вааа, начинаются поселки племени татутату. Я с ними договорился о снабжении, о девчонках, и о проводниках для охоты на птицу Бэ.
– А девчонки симпатичные? – подозрительно спросил Лрл.
– Ну, знаете, – возмутился Вейдек, – здесь вам не Париж, чтобы еще капризничать.
87
Дата/Время: 26.03.24 года Хартии. Вечер.
Над океаном, восточнее Соломоновых островов
Растопырку болтало. Не то, чтобы сильно – но для не очень опытного пилота вполне достаточно, чтобы заставить напрягаться. Оскэ протянул руку и погладил по затылку Флер, сидящую за штурвалом.
– Слушай, Итла, может, тебя сменить? Тяжело же…
– Фигня, – ответила она, – Типа, я тренируюсь. Ты лучше посмотри, как там предки.
Оскэ протянул руку назад, вытащил с верхней полки маленького багажного отсека ноутбук, включил и поводил пальцем по сенсорному экрану.
– Ага! Позиция S12, E171, «Safari», любительский, курс 98 (направление на Футуна), высота 1100 метров, скорость 225 узлов. Через три часа будут дома. Так, а это у нас «Undefined screener», позиция та же минус четверть угловой минуты, скорость та же, высота – ноль. В смысле, меньше полста метров. Угадай с трех раз, кто это?
– Угадываю с одного раза. Люси с Хагеном на сикораке. Тактично висят у предков на хвосте, в 15 милях. Типа, чтобы не мешать, но приглядывать. Как договаривались.
Ним Гок, сидевший впритирку к Оскэ в кормовой части того, что у данной модели считалось пассажирским салоном, глянул на экран через его плечо и спросил:
– Можно ли увидеть, где здесь мы?
– Мы – вот: Позиция S8, E170, «Abrirador», любительский, курс 64 (направление на Арораэ), скорость 240. Высота 2000.
– Я понял, – кхмер кивнул, – А «Итла» – это прозвище Флер? Оно что-то значит?
– Это палеолитическое племя в сельве Амазонки, – ответила она, – Под настроение, я одеваюсь только вот в эту псевдо-травяную юбочку, и становлюсь родом из племени Итла. Как тебе кажется, мне идет такой стиль? Только честно?
Ним Гок оказался несколько озадачен этим вопросом.
– Не понимаю… Если человек откуда-то родом, то при чем здесь настроение?
– Я родом оттуда, откуда хочу, – возразила она, – Личная автономия.
– Вы иногда злоупотребляете своей свободой, – заметил комбриг.
– Злоупотребление свободой это оксюморон, – снова возразила девушка.
– Оксюморон? Я не так хорошо знаю иностранные языки…
– Словосочетание-бессмыслица, – перебил Оскэ, – Оно выглядит, как бы, по правилам языка, но ничего не значит. Ну, например: «зеленый звук»…
– Под кактусом зеленый звук запросто бывает, – заметила Флер.
Оскэ задумчиво почесал себя за ухом.
– Да, по ходу так… Ну, другой пример…
– Что значит «под кактусом»? – спросил Ним Гок.
– Кактус лофофора, – пояснил Оскэ, – Он содержит психотропные вещества.
– Вы употребляете наркотики? – удивился кхмер.
– Да, и что? Ты же пьешь чай, кофе и какао. Просто, надо знать, как, в каких дозах на человека действуют те или иные вещества. Когда и для чего их применяют, а когда их применение рискованно. Этому учат в школе, в пятом классе. Базовая безопасность.
Флер покрутила левой ладонью над головой, привлекая к себе внимание.
– Ежик, ты обещал объяснить Ним Гоку про оксюмороны.
– Да! Верно! Короче, пример: квадратный литр. Или: дойный пингвин.
– Я понял, – сказал красный комбриг, – Но при чем тут злоупотребление свободой?
– При том, что оксюморон, – ответил Оскэ, – Не говорят ведь: «он злоупотребляет дыханием». Для канака, дышать и быть свободным это почти одно и то же.
Ним Гок кивнул в знак того, что аналогия понятна, и спросил:
– Значит, свобода это для вас самоцель?
– Нет, – ответила Флер, – Это образ жизни… Или просто жизнь.
– Но ведь бывают случаи, когда свободу надо ограничивать, – заметил он.
– Кому надо и для чего? – поинтересовался Оскэ.
– По ситуации надо. Например, дисциплина в армии или на производстве.
– Ага, – Оскэ слегка пожал плечами, – Там свобода ограничена, потому что иначе не получается. Это так объективно устроено. Но ты сказал про злоупотребление. Типа, свобода, как бы и не ограничена, но использовать ее, как бы, нельзя. Оксюморон.
– Мы в неравных условиях спора, – заметил Ним Гок, – Я не учился в школе и не знаю логики так хорошо, как ты и Флер. Я умею спорить только на примерах.
– Тогда, давай на примерах, – предложил Оскэ, – пусть все будет по-честному.
Кхмер снова кивнул и задумался примерно на полминуты, а потом сказал:
– Вот наша с вами ситуация. Я попросил вас отвезти меня туда, где можно заказать дешевые надежные летательные аппараты, без лишних вопросов, и объяснил, как это важно для сотен тысяч людей. Вы согласились, хотя я не обещал вам за это денег…
– Какие, на фиг, деньги? – возмущенно перебила Флер, – Ты рисковал жизнью, чтобы помочь маме! Не знаю, как у вас, а у нас это кое-что значит, прикинь?
– У меня были совсем другие мотивы, – заметил он.
– Это без разницы, – ответил Оскэ, – Короче, твой пример не из той кассы.
– Мой пример из той кассы, – возразил Ним Гок, – Вы изменили свои планы, и вы не употребили свою свободу. Вы поступили так из чувства долга. Вот смысл примера.
– Нет! – воскликнула Флер, – Как раз употребили! Мы сделали то, что хотели!
– Странно… – произнес комбриг, – … Очень странно. Я слышал почти тоже самое от твоего отца, Флер. И я слышал похожие вещи от ваших волонтеров. Видимо, мы по-разному понимаем некоторые выражения. Это возможно?
У Оскэ Этено, кажется, даже уши задвигались от напряжения мысли.
– Есть такая тема в книжке, которую написал Иори Накамура…
– Ваш первый координатор правительства? – уточнил Ним Гок.
– Он самый… В книжке Накамура приводит одну историю про Бодхидхарму. Типа, однажды Бодхидхарма устроился на работу садовником городского парка, и быстро сделал парк невероятно симпатичным и уютным. При этом сам Бодхидхарма палец о палец не ударил. Просто попросил жителей, чтобы ходили гулять в парк со своими садовыми ножницами и подрезали ветки, где некрасиво или мешает. И никто не мог упрекнуть Бодхидхарму, что он обманывает тамошних foa, и эксплуатирует, как бы, бесплатно. Ведь они делали только то, что им нравится, и чисто для себя. Прикинь?
Флер, снова покрутив левой ладошкой над головой, добавила:
– А если бы Бодхидхарма сказал жителям: «Алло, ну-ка поработайте на меня», то сам понимаешь, куда бы они его послали с такими заходами.
– Хорошая история о коммунистическом воспитании, – сказал Ним Гок.
– Коммунизм-то тут каким боком? – удивился Оскэ.
– Жители работали на общее благо, не требуя денег, – пояснил кхмер.
– Ты что!? Какое, на хрен, общее благо? Они все делали только для себя! Если бы ты сказал им: «Алло, ну-ка поработайте на общее благо», знаешь, куда бы тебя послали?
– Но не сразу, – уточнила Флер, – Против пулемета без подготовки не попрешь.
Возникла пауза. Красный комбриг поднял глаза и уставился в черное звездное небо, прекрасно видное сквозь наклонную прозрачную боковую панель салона. Оскэ тихо вздохнул, и пригладил свою экстравагантную пурпурную стрижку. Флер беззвучно побарабанила кончиками пальцев по пластику штурвала.
– Извини, Ним Гок, мы слегка погорячились.
– Правда, – поддержал Оскэ, – Это была кривая шутка юмора.
Кхмер, продолжая глядеть на небо, медленно покачал головой.
– Нет, это был очень полезный спор. Я понял важную мысль великого кормчего Мао, высказанную в пункте 4 директивы «О культурной революции», в 1966 году.
– Что за мысль? – спросила Флер.
– Единственным методом культурной революции является самоосвобождение масс, и здесь недопустима какая-либо подмена, – сказал Ним Гок, – Это была цитата. Я понял, почему великий кормчий пишет, что суть революции и коммунизма в освобождении производительных сил. Что только свобода обеспечивает экономическую победу.
– По-моему, это понятно, – заметил Оскэ, – человек, работающий под принуждением, ненавидит свою работу, а как можно хорошо делать то, от чего тебя тошнит?
– Если понятно, то почему у вас в стране есть каторжные работы?
Оскэ покачал головой и выразительно скрестил пальцы.
– Каторжные работы у нас не принудительные. Не хочешь работать – не надо. Любой приговоренный в любой момент может отказаться от работ и просто сидеть в тюрьме.
– Я не знал. И многие ли отказываются?
– Очень немногие. Просто сидеть и ничего не делать это скучно и неинтересно.
– Тогда, – сказал кхмер, – я не понимаю, почему у вас еще не победил коммунизм, и не исчезла частная собственность. Ведь то, что ты сейчас сказал, это коммунистическое отношение к труду. При таком верном взгляде, зачем тебе частная собственность?
– То есть, как зачем? Канак не может жить без своего proa и своего fare. И без своей флайки тоже. Ну, ты, Ним Гок, и залепил!.. Зачем мне собственность? Надо же!
– Но ты мог бы пользоваться общественной собственностью.
– Это не всегда удобно, – возразил Оскэ, – Люди, когда создают партнерства… Ну, это вроде ваших кооперативов на Тиморе… Они, обычно, объединяют там только то, что служит для бизнеса. А то, что просто для жизни, оставляют частным. Прикинь?
– Странно, – сказал Ним Гок, – я бы объединял все. Меньше лишних хлопот.
Флер хлопнула себя ладонью по лбу и радостно заявила:
– Я врубилась! Ним Гок, у тебя есть женщина?
– Естественно, у меня бывают женщины.
– Я не только про секс, – уточнила Флер, – Я про женщину, с которой ты, более-менее постоянно живешь. Типа, ты приходишь домой, она тебя кормит обедом, и все такое.
– Нет. Мне удобнее питаться в армейской столовой, вместе с бойцами.
– Ага, понятно. А жить тебе удобнее в казарме?
– Да, – подтвердил он, – Это действительно удобнее и это экономит время.
– Тоже понятно, – сказала девушка, – А дети у тебя есть?
– Вероятно, да, но я не знаю этого точно.
– Ага… – протянула она, – … Вот теперь ситуация, как на ладони.
– Ага! – подтвердил Оскэ, – Знаешь, Ним Гок, ты ведь живешь на войне.
– Война кончилась, – возразил комбриг.
Флер покачала головой.
– Может быть, и кончилась, но только не для тебя. Ты живешь, как на фронте. Для фермера, рыбака, или рабочего, ты инопланетянин, чужак. И твои бойцы – тоже.
Ним Гок бросил взгляд в зеркальце над пилотским креслом. Он хотел убедиться, что девушка не шутит. Судя по выражению лица, она говорила вполне серьезно.
– Я не понимаю, почему ты так считаешь, – признался он, – Я не понимаю, почему мы инопланетяне для людей, бок о бок с которыми мы воевали и работаем. Когда наши бойцы не заняты военной подготовкой, они участвуют в гражданском труде вместе с фермерами, на равных. Я – тоже, когда есть время. Мы им не чужие! Мы друзья!
– Вы друзья, – согласилась Флер, – Надежные друзья. Но вы совершенно чужие. И не говори, что ты этого не замечаешь. Ты слишком проницателен, чтобы не заметить.
Кхмер помедлил несколько секунд и кивнул.
– Ты права. Но я не понимаю, почему.
– Да потому, что тебе удобнее жить в казарме, питаться в столовой, и даже штаны, которые на тебе, это не твоя собственность, а общенародная, как у вас говорят! И женщины сходятся с тобой на час – два, и все. Кроме хорошего секса и здорового потомства, от тебя ждать нечего, и любая женщина это видит! Неужели тебе трудно понять, что при таком стиле ты чужой для всех, кто живет обычной жизнью!
– Для вас тоже? – спросил он.
– Ты помог маме, – напомнила она.
– И у нас есть опыт с элаусестерцами, – добавил Оскэ, – Мы знаем kommi-lifestyle.
– Кто такие элаусестерцы?
– Ну, океанийские коммунисты. Тоже без дома, без штанов, и питаются в столовой.
– Это шутка? – спросил кхмер.
Оскэ энергично помотал головой из стороны в сторону.
– Какие шутки! Они единственные реальные kommi на планете! Пока другие kommi болтали про будущее, элаусестерцы взяли и построили коммунизм in vivo, прикинь!
– Этого не может быть, иначе я бы знал, – произнес Ним Гок, с едва заметной ноткой неуверенности в голосе, – Скорее всего, это фальсификация.
– Фальсификация? – возмутился Оскэ, – Щас тебе!
– Покажи ему наши ролики с Элаусестере, – предложила Флер.
– А я, по-твоему, что делаю? – откликнулся он, пристраивая на коленях ноутбук.
88
Дата/Время: 26–27.03.24 года Хартии. Вечер.
Хитивао, болота Мберамо, озеро Додом.
Лучи инфракрасных лазеров – маркеров были, разумеется, не видны невооруженным глазом, так что вокруг стояла глубокая темнота. Небо затянуто плотными низкими облаками, скрывшими звезды. Светился только маленький костер, и два из дюжины кругло-конических армейских шатров «tipi-tents» (сквозь стенки из ацетатного шелка немного проникал свет от включенных внутри люминесцентных ламп).
Трудно было поверить, что пилоты видят два ярких контрастных луча, указывающие направления лэндинга для своих «Screen-Shuttle». Сквозь хоровое кваканье лягушек донесся слабый, звенящий, шорох. Через минуту он превратился в хорошо слышное гудение, а чуть позже, к нему добавился громкий дробный плеск воды, разрезаемой поплавками. Из темноты к выступу длинного южного берега озера, где расположился базовый лагерь, с двух сторон почти беззвучно выплыли едва мерцающие в отсветах костра угловатые туши. Возьмите два больших туристических автобуса с лодочным днищем вместо шасси, поставьте их параллельно на полкорпуса друг от друга, затем впишите их оба в одно широкое крыло, приделайте сзади ласточкин хвост, а сверху – пропеллер в кольцевом обтекателе. Примерно так выглядит медленный, довольно примитивный, но экономичный и надежный маловысотный шаттл – катамаран на полтораста невзыскательных трансокеанских пассажиров (например, коммандос из аэромобильной бригады ВС Мпулу). Всего сутки полета – и они на месте…
– Мастер шеф-инструктор! Спецотряд «Ехидна» в количестве трехсот двух бойцов и шести пилотов прибыл с базы Мадагаскар – Фантой. В строю все, биомедицинские процедуры прошли все, происшествий нет, докладывал штаб-лейтенант Мчела.
Рон Батчер козырнул в ответ и улыбнулся.
– Вольно, парни. Вы видите, что попали в полную задницу?… (В ответ – здоровый, жизнерадостный смех в строю)… Ни хрена вы не видите! Во-первых, тут темно. Во-вторых, вы и представить себе не можете, насколько эта задница широка и глубока… (Снова смех в строю). Единственное, чем я могу облегчить вашу предельно херовую участь, это жратвой! Свежим мясом птицы Бэ, которая тут водится в неограниченном количестве! Ну-ка подняли грабли, кому не лень побегать за мясом!.. (Триста рук в едином движении взлетают вверх)… Отлично! А кто умеет охотиться ночью? (Снова триста рук)… Ну, тогда мы с вами не останемся голодными. Надеюсь, вы все успели выспаться в пути. Ни сегодняшней ночью, ни следующими ночами, вам тут спать не придется. С этой минуты, спецотряд «Ехидна» начинает ночную жизнь. Подъем в 7 вечера, отбой в полдень. С 8 вечера до 4 утра – тренинги в полевых условиях. С 5 до 8 утра – спецкурс по технике и тактике. Дальше, до отбоя – шашки, футбол или секс по личному вкусу… Ну, что затихли? Задумались, с кем секс? Отвечаю: во-первых, есть птица Бэ. Она размером со страуса, даже толще. То, что надо, нет?… Joder! До чего вы капризные засранцы!.. Ладно. Для поддержания того, что в шутку называется вашим боевым духом, сообщаю: имеется договоренность с девчонками из племени татутату. Если вы им понравитесь, то вам не придется изучать приемы межвидовой эротики с птицей Бэ… (Восторженные возгласы в строю)… Тихо! Сейчас унтер-офицерам – 10 минут на контроль боеготовности полувзводов и доклад ротным офицерам. Офицерам явиться ко мне и доложить через четверть часа. Через полчаса мы начинаем первый полевой тренинг… Штаб-лейтенант Мчела, идем со мной, надо переговорить…
* * *
А, тем временем, Екико и Ринго опять включили лазерный маркер – в этот раз, только один луч для единственной легкой флайки, двигавшейся не с запада (как африканские шаттлы), а с востока, со стороны Меганезии. Через несколько минут, послышался все усиливающийся вибрирующий писк – будто над озером снижался москит размером с лошадь. Когда флайка, коротко и почти бесшумно прокатилась по воде и ткнулась скругленным носом в берег, в свете костра, стало видно: обе аналогии (с москитом по типу, и с лошадью по размеру) не так далеки от реальности. Вытянутая пластиковая гондола была чем-то похожа на тело экстремально обожравшегося насекомого, а пара крыльев по креплению, форме и наклону, были, как у москита, готовящегося взлететь.
Пилот выбрался из маленькой одноместной гондолы, спрыгнул в воду (тут ему было немного выше, чем по колено), и, с чувством, произнес.
– Jodido culo!.. В смысле, aloha foa… А тут пиявки есть?
– Aita pe-a, bro, – ответила Екико, – Тебе сколько надо? Ведро, два…?
– Ну их на фиг вообще! Foa, помогите вытащить этот dick на сушу. А, кстати, я – Лаго. Типа, инженер-инструктор партнерства «Retiair». А вы – Ринго и Екико, e-oe?
Вновь прибывшего они рассмотрели уже у костра, когда «москит» был вытащен, и начался обычный для таких случаев ритуал распития какао. Лаго оказался примерно ровесником Ринго. Он был того же роста, но несколько более плотного сложения, и принадлежал к другому этническому типу. Характерный светло-бронзовый цвет кожи разглядеть при свете костра невозможно, но манеры выразительно выпучивать глаза и сопровождать речь плавно-стремительной жестикуляцией обеими руками, хватало для того, чтобы узнать в Лаго – вест-кирибатийского метиса.
– Бионика это кошмар!! – объявил он, – Я ничего не имею против синтактиновых приводов! Классная штука. Но если на них переводится вообще все подвижное, то получается фанатизм!
Слово «фанатизм» сопровождалось широким почти круговым гребком рук в стиле «брасс», так что какао чуть не выплеснулся из кружки, а Ринго лишь чудом успел увернуться от горящей сигареты и поинтересовался.
– Чего ты так нервничаешь, бро?
– Я не нервничаю, просто меня еще колбасит после полета на этой штуке.
– Это что, тоже орнитоптер? – спросила Екико.
– Ты что, гло? Какой, на фиг, орнитоптер? Видишь же, у него на жопе нормальный пропеллер? Но все управление на квазимышцах, в смысле, на синтактине.
– Ага… – девушка повернулась и окинула взглядом «москита», – Плоскости цельно-подвижные, независимые, и каждая на своем шарнире крутится как угодно?
– В точку! – объявил он, снова взмахнув руками, – Именно, что как угодно! Здесь все управление – педаль реостата движка, и два джойстика на крылья. Ты прикинь: это прототип боевых флаек-рэпторов серии «Abris». Герхард в прошлом году придумал сделать дешевый рэптор на базе наших «Abriradors», растопыпрок! Маневренность!
– Каждое крыло повторяет движение джойстика? – уточнил Ринго.
– Ну! – воскликнул Лаго, – Можно вверх, вниз, вправо, влево, и еще крутить по– или против часовой стрелки. Любой каприз! На морском полигоне это торкает! Типа, вот какой я Икар, все могу! Ну, я, кретин, и взял эту флайку в рабочий полет. А, если ты летишь не над полигоном, а над океаном, то страшно! Я ни фига об этом не подумал!
Ринго понимающе покивал головой.
– Слишком много возможностей управления это действительно жутковато.
– Во! А я о чем!? Я пролетел миль двести, потом вызываю по рации Герха, и говорю: «Прикинь, я сейчас обосрусь!». Ну, а он мне: «Спокойно, включи дистанционный контроль и отдыхай, я тебя поведу с земли». Герх офигенный пилот, таких на нашей планете по пальцам можно пересчитать. Он бы меня провел, как по нотам. Но мне же обидно! Я говорю: «Нет, я сам!». Я же передним мозгом понимаю: бояться нечего, а заднему мозгу, в смысле, подсознанию, все равно страшно.
– И что? – спросила Екико.
– Ничего. Вот, долетел. На переднем мозге.
– Почтение Мауи и Пеле, держащим мир, – сказала она, – а Герх – это Штаубе?
– Ага, – подтвердил Лаго, отхлебнув из кружки, – Вообще, если по правде, то флайку с управлением джойстиками он придумал в начале для мирных целей. Для тети Тоник – младшей сестры Джины, мамы нашей vahine Рали. Тете Тоник нужно было простое управление флайкой, потому, что у нее жизнь так сложилась. В 17 лет она, по загулу, родила сына. Ничего такого. Года через два, она сошлась с рыбаком с Фиджи. Они прожили вместе лет семь. Тетя Тоник родила дочку, потом вторую. Классно. А потом случайность на море, и этого рыбака, ее faakane, не стало.
– Фигово… – проворчал Ринго.
Лаго хлебнул какао, заново прикурил потухшую сигарету и продолжил.
– Тетя Тоник с этим рыбаком жили очень просто, как многие на Южных Фиджийских Спорадах. Флайку не юзали. Только мини-траулер и катер, чтобы ездить на маркет. А когда, после того несчастного случая, она с киндерами переехала к тете Джине, то это была проблема. На Арораэ взрослая тетя не умеет летать… – тут Лаго сделал паузу и выразительно развел руками, показывая, какой это нонсенс, – … А вообще, тетя Тоник просто клад! У нас с ребятами тогда был установочный период с нашей фирмой, и мы спихивали наших мелких, в основном, ей. А полтора года назад мы познакомились с Герхом. Он тогда был министром ВВС в стране Шонао.
– Эту историю нам Наллэ рассказывал в цветах и красках, – сообщила Екико.
– Одиссея и вендетта мастер-пилота Штаубе, – добавил Ринго.
– Это было круто! – подтвердил Лаго, воздев кулак к небу, – Наш квартет 2x2 выполнял только отвлекающий маневр, но все равно, классно, что мы участвовали, ага?
Екико изобразила знак «Victory» двумя пальцами, и напомнила.
– Ты говорил про тетю Тоник и управление двумя джойстиками.
– Точно. Значит, так. Год назад Герх разобрался с вендеттой и прилетел жить к нам, а Квар, сын тети Тоник, ему сейчас 12, автоматически к нам прибился. Точнее, к Герху. Тетя Тоник жутко переживала. «Ой, где мой мальчик?». А дядя Герх решил покатать мальчика вокруг всего Вест-Кирибати. Почему нет, если все равно тест-драйв? Это с нашей точки зрения так, а с ее… Ужас. Метание тарелок. Жалобы тете Джине. Потом, тетя Тоник переехала к нам, чтобы ругать Герха, если он берет Квара на тест-драйвы.
– Ругать мужчину удобнее всего, если спишь с ним, – заметила Екико, – Так проще выбрать подходящий момент, чтобы уж наверняка проняло.
– А ты врубаешься, гло! – уважительно произнес Лаго, – Таким образом, была у нас punalua два на три, а стала – три на три с половиной. В смысле, что Квар уж на пол-мужчины точно тянет, и даже больше. Типичные заказы клиентов он обрабатывает не хуже взрослого. Он даже немного летает, правда, пока только с инструктором.
– Мальчишка тоже летает с джойстиками? – спросил Ринго.
Ларго взмахнул руками и отрицательно помотал головой.
– Нет! Он привык к обычным флайкам. В школе учат на тренажерах. Джойстики это только для тети Тоник. Не дело же: ей скоро 30, а она не летает. Это в авиационной семейной фирме! Позор, на фиг!
– И как результаты? – поинтересовалась Екико.
– Ну, кое-что начало получаться. Так, в первом приближении. Но сейчас у нее, типа, технологический перерыв… – Ларго выразительно провел ладонью по воображаемой выпуклости в нижней части живота, – …И Герх с ней занимается на тренажере. А на рэпторе «Abris» мы подняли хорошие деньги. Реальная вещь! И проверен на войне!
