Текст книги "День Астарты"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 64 (всего у книги 86 страниц)
– Ну, раз ты говоришь, значит правильно… – Екико немного грустно улыбнулась.
Пума задумчиво почесала себе спину и цинично заявила:
– Красные – жадины. Могли, кроме ордена, тоже подарить вам что-нибудь полезное.
– У них это не принято, – заметил Ринго, – ценные подарки это реликт капитализма.
– А захомячить брунейское золото это не реликт?
– Так они не для себя хомячили. Прикинь: комбриг Ним Гок живет в общей казарме, вместе со своими солдатами, и одевается так же, и вообще у него нет ничего своего.
– Ну, и дурак, – припечатала она.
– У Пол Пота была своя авторучка, чашка и настольная лампа, – сообщил Рон.
– Тоже дурак.
– А султан Брунея с этим своим дворцом с золотыми куполами, золотыми унитазами и золотыми мусорными ведрами, по-твоему, был умнее? – поинтересовалась Екико.
– Совсем глупый дурак, – уверенно ответила Пума.
Екико покачала головой и, проглотив последнюю ложку пудинга, спросила:
– Интересно… А что бы ты, такая умная, делала с полутора миллиардами долларов?
– У-у… – Пума снова почесала спину, – Я бы сказала своему мужчине, эй, давай мы сделаем что-нибудь толковое с этими деньгами. Тигра, что бы ты мне ответил?
– Ты хитрющая Черная кошка, – проворчал Рон, и повернулся к Екико, – А ты, гло, некорректно ставишь вопрос. Тут нужны четкие вводные. Мы получили эту сумму на месте Ним Гока, или на месте условно-живого султана (у которого, кстати, было раз в двадцать больше денег), или на нашем собственном месте?
– На месте Ним Гока, – уточнила она.
– Уточни: на какой стадии его одиссеи?
– По состоянию на полдень 1 марта, сразу после захвата Восточного Тимора.
– Я бы отдал этот кусок Тимора западным папуасам – Хитивао, в обмен на хорошую поляну для бизнеса в их зоне контроля, и не имел бы проблем. Жители Восточного Тимора в этом случае тоже не имели бы проблем. Войны бы просто не произошло.
– А западные папуасы пошли бы на это? – спросил Ринго.
– Видимо, да. На Атауро они пошли даже на менее выгодные условия присутствия.
– Шеф, а если бы правительство Хитивао тебя обмануло? – вмешался Котто.
– Зачем, бро? Это испортило бы им всю политическую игру, и репутацию вдобавок.
Ринго переглянулся (и, кажется, даже перемигнулся) с Екико и кивнул.
– ОК, Рон. Ты на поляне в Хитивао и у тебя миллиард баксов. Что дальше?
– Скорее всего, мы бы вложились в космос, как ты думаешь, Черная кошка?
– Немезида! – радостно воскликнула Пума, – Это было бы классно, да Тигра?
– Это был бы многошаговый проект, – уточнил он, – В принципе, можно разрисовать сетевой график с профитом после каждого шага. Но этим, ребята, я займусь только в случае, если у меня действительно окажется сумма такого порядка.
Гости с Нукуфетау снова переглянулись и теперь уже точно подмигнули друг другу.
– Слушай Рон, – осторожно сказала Екико, – А нам можно к тебе в команду?
– Мы умеем не только собирать моторные штучки из модулей, – добавил Ринго.
– Нам, вообще-то Наллэ посоветовал к вам прибиться, – призналась она.
– Мы просто хотели сначала поговорить, – уточнил он, – Ну, чтобы убедиться.
– В чем убедиться, ребята? – Рон скептически хмыкнул, – Бизнес нашей команды это война, а не космос. По крайней мере, пока. Вам мало было одной войны? Я не знаю, почему Наллэ дал вам такой совет, но… Думаю, он несколько поторопился.
– Наллэ предупреждал, что ты отреагируешь примерно так, – ответила Екико.
– Тигра, нам же нужны толковые ребята, – вмешалась Пума, – Ты же сам говорил!
Рон вздохнул и несколько раз легонько ударил кулаком по ладони.
– Говорил. Не спорю… ОК, если вы не хотите отдохнуть… Так, вижу, что не хотите. Тогда, давайте соберем моторные штучки из модулей. Я имею в виду, «Делосы». Эй, парни! – добавил он, обращаясь к африканским коммандос, – сейчас вам предстоит практическое знакомство с авиа-десантными транспортами «Delos» малого радиуса действия. В принципе, они не слишком сильно отличаются от тех десантных мото-дельтапланов, с которыми вы все имели дело раньше, но… Любое отличие имеет значение. Активная помощь при монтаже и контрольных тестах – приветствуется.
– А как с тем нашим вопросом? – поинтересовался Ринго.
– Обсудим после ужина, – лаконично ответил Рон.
80
Дата/Время: 24.03.24 года Хартии. Вечер.
Море Сулавеси.
Филиппины. Тави-Тави, Сибуту-Ситангкаи
Катамаран-траулер «Ikilik» (на языке Папуа-Куануа – «Малышка»), порт приписки – Факфак, Хитивао (Западная Новая Гвинея), лениво дрейфовал почти в центре моря Сулавеси. Отсюда было примерно одинаковое расстоянии (около двухсот миль) до филиппинских Минданао и Тави-Тави, до малайского Калимантана-Борнео, и до индонезийского Сулавеси-Целебес. Ничего особенного в этом двадцатиметровом кораблике не наблюдалось. Западные папуасы ловят рыбу в нейтральных водах…
Солнце медленно тонуло в темнеющем море со стороны Калимантана, превращаясь в медно-красный, слегка сплюснутый и усеченный снизу диск. Четверо рыбаков (двое мужчин и две женщины) довольно лениво собирали на палубе глубинные ловушки с подсветкой, по всей видимости, намереваясь забросить их после захода солнца. Будь рядом сторонний наблюдатель, он видимо, отметил бы, что все четверо принадлежат к различным расам: креол, melano, африканка и японка. Опять же, ничего необычного. Хитивао – страна полиэтническая, кого там только нет. Если бы этот наблюдатель отвлекся на час сразу после наступления темноты, он бы и дальше не заметил ничего странного – те же четверо рыбаков, с помощью стрелы ютовой лебедки, так же лениво погружают в воду ловушки с фонарями подсветки. Главное произошло за этот час.
На палубе внезапно появилось значительное количество вооруженных людей. Стрела лебедки начала извлекать из кормового бункера предметы, похожие на связки досок. Заработали компрессоры, и предметы стали быстро превращаться в нечто наподобие дельтапланов с движками и полузакрытыми надувными лодками под крылом. Эти аппараты, все той же стрелой, опускались за борт, в них спускались по шторм-трапу и занимали места по шесть человек. Дальше – раскрутка пропеллера, разбег и взлет. Эта операция повторилась восемь раз подряд. Аппараты, негромко жужжа пропеллерами, улетели примерно на запад, в сторону Калимантана… Проводив последнюю группу в полет, четверо «рыбаков» занялись постановкой ловушек. Скоро на поверхности моря торчали по кругу яркие надувные буйки-метки над заброшенными снастями, а рыбаки развалились на палубе – видимо, чтобы бездельничать до рассвета, когда ловушки с попавшейся туда рыбой надо поднимать на борт и загружать добычу в бункер. Опять ничего такого, что могло бы вызвать подозрение у стороннего наблюдателя.
Другое дело, если бы наблюдатель был еще и слушателем. В этом случае, разговор на палубе безусловно натолкнул бы его на мысль, что какие-то это странные рыбаки…
– Рон, а ты раньше делал такие вещи? – спросил Ринго.
– А как же, – отозвался экс-коммандос, – Это канонический фокус. Его придумали, как минимум, сто лет назад, а технику отработали в начале нашего века. Правда, обычно я оказывался туристом, а не барменом. В смысле, летел, а меня провожали и встречали.
– Рон, можно задать тебе личный вопрос? – нерешительно сказала Екико.
– Почему бы нет? И зачем такое официальное предисловие?
– Просто… – она запнулась, – …Просто я подумала: когда делаешь это не первые, а во второй, третий, пятый раз… Когда ты уже знаешь, как это будет выглядеть… Тебе не бывало страшно?
– Конечно, бывало. Это нормально. Если бойцу в такой ситуации вообще не страшно, значит у него проблемы вот тут, – экс-коммандос выразительно постучал себя по лбу костяшками пальцев, – К страху надо относиться, как к естественному явлению.
– Нет, я не это хотела спросить. Страх, что тебя ранят или убьют, это понятно. Я про другое. Тебе не страшно знать, что из этого получается, и как это будет выглядеть?
– Ой-ей, – протянула Пума, – У меня так тоже было, да! Первое время я очень боялась смотреть, как умирают на войне. Мертвых не боялась, нет. Мертвых боялись только совсем дураки, которые верят что, зомби получаются сами собой. Я не верила.
– Зомби? – переспросил Ринго.
Пума включила электрочайник, стоящий на циновке, и утвердительно кивнула.
– Зомби можно сделать, наверное. Хотя я не видела. Но само собой так не бывает.
– Черная кошка, – вмешался Рон, – я тебе объяснял, почему это невозможно сделать.
– Объяснял, – согласилась она, – Ну, а вдруг очень сильный hungan… tahuna-roa…
– Давай, ты спросишь у дока Мак Лоу? – предложил он.
– Неудобно, – проворчала она.
– Удобно, – возразил он, – Хочешь, я сам спрошу, при подходящем случае?
– Уау! Спроси. Интересно послушать, что скажет док, – ответила она и повернулась к Екико, – …Так вот, мне было страшно. Неделю. Месяц. Потом привыкла. Теперь мне кажется: ничего такого. Есть вещи, которых надо бояться. А этого не надо.
– Сколько тебе тогда было лет? – спросила Екико.
– Точно не знаю. Думаю: тринадцать или четырнадцать.
Ринго покачал головой и закурил сигарету.
– Наллэ говорил, что ты родилась и выросла в Африке, в Южном Конго. Верно?
– Да. Но я думаю, не это влияет. Я думаю, влияет, что тебе некуда деться. Тогда легко привыкаешь. А если можно избежать, то привыкнуть труднее. Тигра, это так?
– Это тоже, – Рон кивнул, – А если можно избежать, то все зависит от настроя. Если ты уверен, что участие – это правильный, лично для тебя выбор, то валяй. Все получится. Если не уверен, то это не твоя работа. Такие дела… Не знаю, как еще объяснить.
– Я была уверена, – сказала Екико, – Я и сейчас уверена. А вот, не получилось.
– Что именно не получилось? – поинтересовался Рон.
– Можно, тогда я расскажу с самого начала? – спросила она.
– А иначе и не получится, – ответил он, – только, видимо нам придется прерываться.
Екико крепко сплела пальцы, видимо, соображая, с чего начать.
– Наверное, это был просто какой-то импульс. Типа: вот настоящее дело! Оно есть в данный конкретный момент. А вот мы… Такие… Как это лучше сказать?
– Это не объясняй, – помогла ей Пума, – Это понятно.
– Ну, тогда и дальше понятно. Раз-два прошли тестирование, физподготовка, знание техники, все такое. Кстати, был конкурс: семьсот претендентов на полтораста мест.
– Уау? Конкурс?
– Это обычное дело, Черная кошка, – заметил Рон, – Сколько мы срубили денег за один волонтерский вылет в Транс-Экваториальном Конго? А тут, по ходу, не один.
– А-а… – Пума понимающе кивнула, – Тогда это тоже понятно.
– Мы не за деньгами гнались, – уточнила Екико, – В смысле, и за деньгами тоже, но не столько за ними сколько… Я уже сказала. Проверить себя. Утром 16 марта, на Атауро, волонтеров разбавили полусотней профи и распределили на полувзводы, по разным специализациям. Мы с Ринго попали в один из полувзводов мобильного наблюдения. Восемь волонтеров и четыре профи из военизированной спасательной службы Папуа.
– Служба «CSAR Hybird», – уточнил Ринго.
– Спасатели? – насмешливо переспросил Рон.
– Ну, да, а что?
– Так, ничего… И какой контингент перебросили на островок Жако?
– Вот наш полувзвод и перебросили, – ответила Екико.
– Один? – спросила Пума.
Японка утвердительно кивнула.
– Да. Все думали: там будет тихо. Островок – блин в милю радиусом, там ничего нет, кроме лесо-кустарника. Ну, еще хорошие пляжи. Наш базовый лагерь как раз был на пляже, на северном мысу. Очень красивое место, и хороший обзор. Мы видели оттуда индонезийский остров Кисар в двадцати милях к северу. Через оптику на теле-мачте, разумеется. Кисар размером около пяти миль, он более сухой, не такой заросший, как Жако, и обитаемый. И там уже была группировка «Тахрир», что-то вроде усиленного батальона и батареи в деревне у южного берега, практически напротив нас.
– Вы так и торчали на мысу, как мишени? – спросил Рон.
Она сделала большие глаза и покрутила головой.
– Нет, конечно! Мы днем, сразу после высадки, покрутились там, поставили базовый лагерь: пару шатров, тент для техники, штангу с атаурским флагом, понаблюдали за тахрировцами… А они – за нами, наверное. Потом, ближе к вечеру, Дв приказал нам запустить spy-drone и переместиться почти к центру Жако. Типа, на всякий случай.
– Дв – командир полувзвода, папуас, – сообщил Ринго, – Он классный парень, но мы, ворчали на него, когда перлись через заросли. У нас было три легких амфибии, они открытые, а кусты колючие… В общем, удовольствие такое, на любителя.
– Ага! – обрадовалась Пума, – Базовый лагерь оставили, как приманку. Толково, да!
– Дв этого нам не сказал, – пояснил Ринго, – потому мы и ворчали.
– Если честно, – добавила Екико, – мы еще не врубились, что вот-вот влипнем.
* * *
На самом деле, все восемь волонтеров на Жако до последних минут не верили, что окажутся в зоне т. н. «прямых боевых действий». Даже ракетный обстрел восточной оконечности Тимора в районе Тутуала (всего в трех милях к северо-западу от них), воспринимался как событие, не имеющее к ним прямого отношения.
Сразу после заката, из дальней от них бухты острова Кисар вышел сейнер, и двинулся курсом South-West-South, будто намереваясь обойти опасную тиморскую акваторию с востока. Разумный маневр, вполне разумный: зачем рыбакам лезть туда, где стреляют? Когда Дв приказал пройти спай-дроном над палубой сейнера на минимальной высоте и внимательно изучить данные фотосъемки, волонтеры подумали, что это или простая формальность (мы же наблюдатели), или игра (все равно скучаем), а оказалось – ничего подобного. Все игры уже закончились. С высоты полста метров были отлично видны вооруженные люди на палубе и уже надутые лодки «Zodiac» для десантирования.
Теоретически, оставался шанс, что фальшивый сейнер просто совершает обходной маневр, планируя миновать Жако, повернуть на запад и высадить морской десант на южный, менее тщательно охраняемый, берег Тимора. Практически Дв в это не верил, поэтому немедленно после получения фото, занялся разметкой позиций и секторов обстрела на восточном берегу Жако. Пояснения для личного состава были просты: «Ребята! Через час это корыто развернется рылом к нам и «Зодиаки» будут висеть на талях, по четыре вдоль каждого борта. Итого: 96 гостей. А на корыте останется еще примерно столько же для второго захода. Мы ведь их не приглашали, верно?».
К этому моменту уже был реализован план «Hush» – принудительная радио-тишина, вызванная массой тонкого металлического аэрозоля, распыленного над Тимором и окружающей акваторией. Связаться с Атауро, и с любой точкой дальше 20-мильного «радио-горизонта» в ближайшие три часа было невозможно. Самое время испугаться…
* * *
Екико провела ладонью по лицу и тряхнула головой.
– По идее, мы должны были перепугаться, но Дв так спокойно объяснял нам, что надо делать, и остальные профи вели себя тоже спокойно. Типа: обычная рабочая ситуация. Темнота позволяла незаметно подъехать на амфибиях к самому восточному берегу, а дальше просто использовать баллистический компьютер. Как в игре. Навел крестик, нажал «Enter». В смысле, мы одновременно нажали, по сигналу.
– Мы подпустили этот корабль на две мили, – уточнил Ринго, – Дв пять раз повторил: главное для нас плотно отстреляться, смыться к другому берегу и рассредоточиться.
– Мы даже не видели цель, – продолжала Екико, – В смысле, видели только на экране. Просто ткнули значок в меню. Меня прямо-таки удивило, когда гранатомет на турели выстрелил по-настоящему. Бум-бум-бум… По три выстрела с каждой машины. Сейнер загорелся. Мы наблюдали это всего несколько секунд, и дали деру. Странно, но и тогда мне казалось, что это не всерьез. Как-то слишком игрушечно все выглядело. Потом нас накрыл артналет с Кисара, и тогда стало страшно… Я не думала, что бывает настолько страшно. Я лежала в какой-то ямке среди кустов, и мне больше всего на свете хотелось закопаться с головой. Каждый раз, когда эта дрянь свистела в воздухе, казалось, что она летит точно в меня. Сначале этот свист совсем слабый, а потом все сильнее и ближе… Потом удар по всему телу. Значит, мимо. И сверху сыплются камешки. Чувствуешь, как они бьют по телу, но кажется, что оно не твое. Не знаю, в какой момент ранили того мальчишку с Новой Ирландии. Просто я краем сознания поняла, что кто-то кричит… А вот Дв молчал, хотя его тоже зацепило… Правда, не так сильно. Все это продолжалось вечность. Я помню какое-то отупение, как будто мне уже все равно… Как объяснить?
Экс-коммандос кивнул и осторожно похлопал ее по плечу.
– При артобстреле всегда так. Это защитная реакция психики. От тебя в этот момент ничего не зависит. Все решает слепой случай. И психика работает так, чтобы твой организм не напрягался попусту. И знаешь, что: лучше не старайся вспоминать этот эпизод детально. Тебя уже слегка трясет… Ну, ты поняла.
– Да, Рон, – она послушно кивнула, – Наверное, я лучше не буду про это…
* * *
Дв совершенно четко рассчитал: этот артобстрел не может вестись долго. Накануне военный штаб Атауро объявил: «Любая атака против объектов на территории ДМА должна немедленно пресекаться путем полного уничтожения атакующих групп, всей инфраструктуры в зоне их дислокации и всех потенциально-военных объектов»…
Дальняя связь штаба с автономными группами не функционировала, но лазерная связь с дронами наблюдения в акватории сохранялась. Обстрел был засечен немедленно. Через несколько минут, звено авиа-рэпторов, усиленных планирующими минами, методично стерло с лица земли батарею на Кисаре, и маленький порт, и поселок, жители которого дальновидно покинули остров еще два дня назад. Маленький эпизод маленькой войны.
* * *
После небольшой паузы Екико вздохнула и снова потерла лицо ладонями.
– Я не сразу поняла, что стреляют уже не в нас. Взрывы продолжались, но сотрясений земли не было. Потом меня полминуты тормошили, чтобы я начала соображать.
– А это было со всеми волонтерами, – сказал Ринго, – Меня трясли точно так же.
– Да, верно, – она кивнула, – Я стала въезжать в тему, но такой калейдоскоп в голове… Надо было срочно что-то делать с Джоси, с тем парнем, из Новой Ирландии, но я не представляла что. Он получил осколок в живот, и оттуда лезло все, что внутри…
– На голодный желудок поймал? – со знанием дела поинтересовалась Пума.
– Да. Нас предупреждали по поводу еды.
– Правильно предупредили, да!
– Если бы не профи из «CSAR Hybird», то он бы точно умер, – сказала Екико, – но они быстро вкатили ему какой-то spec-mix из «аптечки коммандос».
– Первый шприц-тюбик справа, – уточнил Рон, – По приколу, это называют: freeze-me.
– Реально это было совсем не смешно, – заметила Екико, – Парень после инъекции выглядел почти как труп. Дв был ранен в плечо, но остался в сознании и даже шутил, когда его обрабатывали. А командование принял Гкн, другой профи из CSAR Hybird. Дело в том, что у нас образовалась еще проблема: с того подбитого сейнера каким-то образом спустили на воду три надувных «Зодиака». Пока мы лежали на грунте, под артобстрелом, они прошли больше полпути до нашего островка…
Пума задумчиво поскребла ноготками голое колено и поинтересовалась:
– А ваши тачки остались на ходу?
– У одной амфибии пробило что-то осколками. Мы поехали на двух уцелевших. Гкн оставил с ранеными двоих ребят, которые лучше соображали в медицине. А восемь человек поехали… Я и Ринго попали в первый экипаж, где были Гкн и Упу, девушка-профи, из CSAR. Помню, что на меня опять наплыло какое-то чувство нереальности происходящего. Наверное, из-за нервного шока, и еще из-за ноктовизора. Когда ночь превращается во что-то яркое, раскрашенное условными цветами, все окружающее выглядит, как сон… Или как какой-то бред, если учесть, что мы там делали.
– Yo! – согласилась Пума, – Меня это тоже прикалывает. Особенно в море. Дельфины становятся разноцветными, как коралловые рыбки. И выдохи, как фейерверки, да!
– К сожалению… – вздохнула Екико, – у нас там были не дельфины. Joder! Почему эти идиоты не пошли в другую сторону, на восток? Там всего 30 миль до острова Малкал.
У Пумы был свой взгляд на подобные вещи, и она рассудительно прокомментировала.
– Хорошо, что они идиоты! А то они бы пошли туда, и вы не смогли бы их убить.
– Прикинь, гло, – вмешался Ринго, – У нас не было цели их убивать. Если бы они ушли куда-нибудь на фиг, пусть бы себе жили!
– Это исламисты, – возразила она. – От них проблемы. Зачем надо, чтобы они жили?
– Это люди, – отрезала Екико, – Они думали, чувствовали, кого-то любили… Они даже почти не сопротивлялись. В начале кто-то из них дал несколько очередей из автомата наугад, в темноту… А потом они просто что-то кричали, махали тряпками. Наверное, белыми, но через ноктовизор цвета другие… Трое наших профи и еще одна девчонка, военный корреспондент, стреляли из «HAL», винтовок с лазерным маркером. Они специально старались не продырявить лодки. В тех людей, которые в воде, сложнее целиться. Все равно, продырявили, конечно, и оставшихся добивали в воде. А я была корректировщиком огня на втором номере. Когда до меня дошло, что происходит… В общем, меня вывернуло. Меня и сейчас выворачивает, когда я вспоминаю.
Рон слегка качнул головой, достал из кармана сигарету и покрутил между пальцев.
– У тебя абсолютно здоровая реакция, гло. И, в принципе, ты права: людей убивать нехорошо. Это, как бы, общее правило. Но Пума тоже права. В этом частном случае, людей надо убивать, потому что от них проблемы. Вот, представь: они бы дошли до Малкала, а ведь там кто-то живет. Скорее всего, там обычные рыбаки и фермеры, в основном нормальные люди, хотя и мусульмане. На хер им нужен такой подарок?
– Убивать фактически безоружных? – спросила она, – Расстреливать тех, кто сдается?
Экс-коммандос щелкнул зажигалкой, прикурил и кивнул.
– Да. Именно так, в идеале, и следует вести войну. Твоя квалификация и техническое обеспечение должны превратить противника в практически безоружную мишень, не способную нанеси тебе ущерб. Пойми, Екико, что война это не рыцарский турнир, а социальный бизнес. Примерно как работа ассенизатора. Уборка говна на обитаемой территории. Люди не хотят жить в говне и с исламистами. Кто-то должен это убрать.
Он сделал паузу, на одну затяжку, и продолжил:
– Про исламистов, сдающихся в плен. Лет десять назад мы до хрипоты спорили на эту тему с Ивом Козаком. Три года назад, Наллэ пытался доказать мне, что Козак прав…
– Ты не сказал: о чем конкретно был спор? – перебил Ринго.
– Это длинная история. Расскажу, если хватит времени. Так или иначе, в вашем случае командир поступил верно. У вас было трое профи и семеро волонтеров, ограниченно-боеспособных из-за шока. Плюс два раненных. Куда вам еще брать пленных?
– Но через час к нам подошло подкрепление. Три штурм-скринера «Yeka», морские рейнджеры, и два военных медика. Мы бы сумели удержать пленных до их прихода.
– Может быть, да, – сказал Рон, – А, может быть, нет. Командир не должен подвергать личный состав необоснованному риску.
– А как те два парня? – вмешалась Пума – Ваш командир и волонтер-новоирландец?.
Ринго поднял кулак, оттопырив вверх средний и указательный пальцы. «Victory».
– Все живы. Правда, когда мы улетали, Джоси еще хреново выглядел, но вчера уже прислал SMS. Пишет, что кишки стали на полтора метра короче, но все остальное приклеилось на место. Грозился через месяц пригласить нас в гости. А Дв в порядке, только рука упакована в биостатик, и медицина говорит, что с войной ему придется завязывать. Ему понравилось на Жако. Он прикидывает, как там устроить ферму.
– А мы, тем более, с войной завязали, – добавила Екико, – Это точно не наше… Рон, а скажи, это… Ну, ты понимаешь… Когда-нибудь пройдет?
– Тебе совсем по правде ответить? – осторожно спросил экс-коммандос.
Она задумалась на несколько секунд, подперев кулачком подбородок.
– А можно по правде, но оптимистично?
– Можно. Ты помнишь, как в детстве тебя первый раз кто-то серьезно обидел?
– Именно первый раз? Не знаю. Я не уверена, что помню это точно…
– Вот и здесь так же, гло. Тогда, в детстве, тебе показалось, что произошла ужасная трагедия. Мир сломался. Он испортился и, наверное, необратимо. Он уже никогда не станет таким же чудесным, как раньше. Это действительно трагедия, причем каждый человек ее испытывает. И живет дальше. И оказывается, что и в этом состоянии, мир довольно симпатичная штука. Просто он не совсем такой, как тебе казалось раньше.
– Спасибо, Рон. Наверное, я надеялась услышать примерно такое объяснение. А это ничего, что я, столкнувшись с войной, так раскисла? Другие люди как-то прочнее…
– А это ничего, что люди вообще разные? – с серьезным видом спросила Пума, – Это ничего, что они не вылупились из одинаковых яиц в инкубаторе? Это не страшно?
Екико смотрела на нее несколько секунд с удивленным недоумением, а потом вдруг рассмеялась, как-то очень легко и весело.
– Ребята! Как здорово, что Наллэ посоветовал к вам прибиться.
– Угу, – проворчала Пума, – Наллэ Шуанг, он великий, а мы так, пописать вышли, да!
– Вы не великие, вы замечательные, – ответила Екико, – Вы… Короче, вы это вы.
– Угу. А то я не знала, что мы это мы. Тигра, а расскажи ребятам, как великий Наллэ Шуанг сверлил тебе голову, что люди это люди.
– Сверлил голову? – Рон удивленно наморщил лоб.
– Очень сильно греб мозги, – уточнила она, – Он это умеет.
Экс-коммандос чуть поморщился и энергично почесал себе за ухом.
– На самом деле, Черная кошка, это называется «прикладная риторика». Как раз тот предмет, по которому ты с некоторым напряжением получила зачет в колледже.
– Я привыкла говорить прямо.
– Да, – согласился он, – Это здорово. Но как быть со стилем составления инструкций?
– Я учусь, – ответила Пума, – А ты хотел рассказать про Шуанга, и еще про Козака.
– ОК. Начну по хронологии, с Ива Козака. Тогда, почти 10 лет назад, мы были совсем молодые и зеленые, но считали себя о-го-го какими… У нас случился отпуск после задания, и мы всей командой устроили подводное сафари в лагуне Эаурипик, на юге центральных Каролин. По вечерам – умные разговоры в единственном местном баре. Кстати, называется «Harley Davidson». Рекомендую… Команда в сборе, и разговоры крутились вокруг прошлого рейда. Так вот: Ив Козак, вбросил тему: если бы мы не зачистили тех моджахедов-юниоров, а поймали бы живыми, притащили на островок, откуда им не смыться, и попробовали их социализировать – что бы получилось?
– Моджахеды-юниоры? – переспросил Ринго, – Насколько юниоры?
– Младшему было лет двенадцать. Это не предел. ООН пишет, что есть и по десять.
Ринго посмотрел на Рона с явным недоверием:
– Y una polla…И вы их убили?
– Да. Мы зачистили всю вооруженную группу, захватившую заложников. Этих тоже.
– Бред какой-то… – произнесла Екико, – …А откуда они там взялись?
– Из тренировочного лагеря «Дарул-Ислам» в Бенкале, на Суматре. Мы передали info индонезийской контрразведке, и этот лагерь они накрыли, но он был не последний.
– Но неужели нельзя было как-то иначе?!
– Как? – спросил Рон, – Мы потом, на Эаурипике, раскладывали так и этак. Ничего не получалось. В какой-то момент я сказал: допустим, мы взяли бы их живыми, ну и что дальше? Куда их? За решетку в зоосад? Ив Козак стал спорить, что особых дефектов психики у них не было, и если бы их поместить в среду, где нет программирующего фактора… В смысле, нет промывания мозгов, и отсутствует возможность исполнять ритуалы, то психика сама пришла бы в естественное состояние меньше, чем за год.
– А Наллэ тоже так считает? – поинтересовался Ринго.
– Не то слово. Он меня просто растерзал своей логикой. Еще бы: Наллэ это ходячая энциклопедия, а я, между прочим, простой сержант, академий не заканчивал…
Екико громко и ехидно фыркнула.
– Знаешь, Рон, если ты простой сержант, то я сайберский мамонт. А Наллэ, кстати, никогда не занимается голой софистикой. Он практик. Если говорит, то и делает.
– Это точно, – проворчал Рон, – Нынешняя тема с экстерриториальными бубликами задумана им еще в Африке. Может, не в деталях, но в принципе.
– Точно-точно! – вмешалась Пума, – Он намекал, да! Мы жили в одном общем fare в Макасо-Мпулу, вчетвером: Наллэ, Эстер, и мы с Тигрой. Помню-помню!
– Бублики – это газобетонные плавучие острова? – уточнил Ринго.
– Они самые, – подтвердил Рон, и тут у него в кармане запищал woki-toki…
* * *
Вызов прогнозируемый. Находящееся в радио-рубке «звено тылового обеспечения и резерва» (т. е. пятеро африканских коммандос плюс военфельдшер) докладывало: все «Делосы» прошли 12-мильную отметку у восточного берега Сибуту, и через 5 минут мобильные звенья приступят к активной фазе операции…
Противник вел себя тоже прогнозируемо, по-раздолбайски. Десяток маленьких спай-дронов, запущенных заранее, уже давно висели над Сибуту, постоянно передавая на тактические экраны в радио-рубке изображения с высот 100, 250 и 500 метров. Из них можно было заключить, что штаб здешнего филиала «Абу-Саяф», разместившийся в единственном отеле в более-менее крупном поселке Тандубанак, никак не прикрыт с востока (если не считать прикрытием дюжину вооруженных бездельников, которые неубедительно притворялись часовыми). Еще около двадцати боевиков находились внутри этого одноэтажного сооружения, еще пять – внутри сооружения локальной электростанции отеля, и еще по столько же – рядом с мечетью и пожарной будкой. Остальной вооруженный контингент числом до двухсот нес службу в следующем порядке: две трети спали в казарме (оборудованной в одном крыле отеля), а треть патрулировала несколько причалов западного берега и въезд на единственную здесь грунтовую дорогу, пересекающую широкую часть островка с северо-запада на юго-восток. Раз в полчаса, возникали ленивые перестрелки с «Хуки», сходным образом патрулирующими на лодках свои берега вдоль группы мелких островков Ситангкаи в двух-трех милях к западу, на другой стороне пролива. Никому и в голову не могло прийти, что воздушный десант с моря способен в темноте высадиться в мангровых болотах у восточного берега Сибуту, и внезапно атаковать ключевые точки острова.
Первый огневой контакт активной фазы прошел ровно как на учениях на Пелелиу за одним только исключением: здесь не было Пумы, стреляющей шариками с краской. Вместо нее африканских коммандос развлекали полусонные боевики, бессистемно стреляющие в темноту с криками «Хуки, хуки напали!». Наличие у коммандос очков-ноктовизоров (и отсутствие таковых у боевиков) делало боевое столкновение, мягко говоря, неравным. Примерно как дуэль трезвого зрячего с пьяным слепым. Обычный солдат, поднятый среди ночи по тревоге, мало боеспособен в первую минуту. Только потом он «включается в обстановку». В данном случае, никакого «потом» не было. Боевики «Абу Саяф», выбегавшие из казармы, представляли собой почти идеальные мишени. Результат работы «карманных пулеметов» с дистанции менее ста метров не очень отличался от результатов, которые дали бы «классические» ручные пулеметы.
