Текст книги "День Астарты"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 86 страниц)
– Заткнись и иди! – рявкнула папуаска.
«В инструментальной коробке есть самоклейка, – снова послышался голос Тино, – Ты положи этого кекса на снег и скрути ему грабли. Знаешь, как, или объяснить?».
– Знаю, – ответила она, – Все будет по инструкции. Куда его транспортировать?
«В Порт-Фобос, на критический терминал локальной полиции. А по дороге попробуй допросить его по-быстрому. Кто-откуда-куда-зачем. Ну, ты понимаешь».
– Да, команданте.
* * *
За двадцать минут полета до Порт-Фобос, Оо успела основательно допросить этого странного парня. Ей почти не пришлось задавать вопросы – он сам болтал всю дорогу.
– Я люблю женщин, даже в армии, – начал он, – Но в патруль женщинам нельзя. Эти феминисты в Сантьяго совсем охренели. Вот ты, красивая, сексуальная девчонка, а патрульная служба тебя портит. Перед тобой привлекательный мужчина, а ты в него целишься из пушки, вместо того, чтобы…
– При чем тут Сантьяго? – резко перебила хоп-командор Нопи (хотя, ее не оставила равнодушной реплика на счет «красивой и сексуальной» – из-за своей экзотической внешности, она редко слышала подобные комплименты).
– Ну, как при чем? Это ведь в столице решают, в какие войска принимать женщин, а в какие – нет. Вот девушка – авиа-диспетчер, это здорово! Ты летишь, и душа радуется, когда ты слышишь ее голос в шлемофоне. А девушка – патрульный это…
– Подожди, – снова перебила она, – Ты что, думаешь, что ты в чилийском секторе?
– Ну, а где же еще? Если я утром выехал из Пепси-Колы…
– Откуда выехал?
– Ты что, крошка, совсем недавно тут служишь? Это база Пенсакола-Маунт, что над шельфовым ледником Ронне. Ее все так называют, имей в виду. Я выехал на запад, к Тиел-Маунт, а тут – шторм, который проспали метеорологи, я поймал не тот пеленг, скорее всего, Пуэрто-Палмер, и завернул к северу, а потом вылетел на ледник и…
– Не морочь мне голову, – перебила Оо, – Ты не мог проехать за день четыреста миль.
– Четыреста миль? – переспросил он, – А где я вообще?
– Ты в приполярной части Земли Мэри Бэрд, в западном крыле гор королевы Мод. Я подобрала тебя в скалах на леднике Скотта, по которому тебя снесло.
– Так я в меганезийском Муспелле?
Папуаска утвердительно кивнула. Он издал горестный вздох и посмотрел на свои связанные липкой лентой руки.
– Ну, тогда все понятно… Знаешь, крошка, есть такая штука: черная полоса. И Леон Гаргсиа угодил в самую черную. Месяц назад, недалеко от Рапа-Нуи, один пидорас с нашего же крейсера сбил меня ракетой. Потом я попал в заложники к отморозкам – маоистам. Я устроил оттуда побег, но потом меня, на всякий случай, перевели в этот Дантов Ад. А теперь, наверное, я попал в какую-то супер-секретную зону.
– Ничего «супер», – ответила Оо, – Тут полигон легких флаеров для международной океанской полиции. Коммерческие тайны. Скоро конкурс, все хотят сорвать куш и опасаются промышленного шпионажа. И ты очень похож на…
– … Да какой из меня, на хрен, промышленный шпион? – перебил Леон, – Ты крошка, наверное, заразилась паранойей от своих боссов!
– Паранойя не заразна, – авторитетно ответила хоп-командор Нопи, – но твой великий поход вдоль всех гор Западной Антарктиды не внушает доверия ни на сантим. Может оказаться, что ты никакой не Леон Гарсиа, а…
– Да как же не Леон Гарсиа! – возмутился он, – У меня специально татуировка на хую: слева – лев, а справа – лисица. С чего бы у меня на хую было нарисовано не мое имя?
– Специально для чего? – спросила она.
– С девчонками знакомиться, – пояснил Леон, – Знаешь, как удобно?
– Не знаю. Но мне кажется, полиции интереснее совпадение отпечатков пальцев.
– Есть отпечатки! У меня их сняли в четырнадцать лет, в полиции Ханга-Роа. Мы с ребятами сперли бочку пива, нажрались, и нас повязали копы. А у меня тогда была обалденная девчонка, чем-то похожая на тебя. Тоже черная, с короткой стрижкой и глаза… Ну, такие, кошачьи… Мы с ней поролись на всех пляжах, даже где туристы. Здорово было! Потом она склеила какого-то богатого гринго и укатила в Штаты, а я расстроился и пошел в армию. Кстати, неплохо. Научился водить тачку, самолет, и вообще все, что ездит. Группа оперативных допоставок. Не слышала?
– Нет.
– Ну, ты вообще! Это же самая главная сила в армии и на флоте, потому что всегда найдется лох, который забудет погрузить то, без чего воевать никак невозможно… Крошка, как ты думаешь, меня не выгонят из армии за эту историю с аэросанями?
– По ходу, не должны, – сказала она.
– Вот и я думаю, что не должны… А это что, уже Порт-Фобос?
* * *
Критический терминал локальной полиции Порт-Фобос был вынесен за пределы основного поселка и представлял собой специальное место, где можно без опасений разрешить приземление аппарата с любым живым или мертвым грузом. Автожир коснулся бетонки летного поля и покатился в сторону широких открытых ворот, над которыми мигала зеленая стрелка. Едва он въехал внутрь, как ворота захлопнулись, вдалеке загудел мощный вентилятор калорифера, с разных сторон вспыхнул свет и появилась возможность рассмотреть внутренность огромного бетапластового ангара.
Здесь было совершенно пусто – только у противоположной стены, в двухстах метрах впереди, стоял четверо бойцов полицейского спецназа в полной амуниции.
– Всем выйти из флаера, – скомандовал один.
– Aita pe-a, – сказала Оо и, выпустив сначала Леона, вышла сама.
– Сен Нопи, стойте на месте, – последовала новая команда, – Мужчина, идите вперед и остановитесь у красной линии.
Леон пожал плечами, прошел сто метров до середины ангара и остановился на жирной линии, проведенной поперек всего пола.
– Что теперь? – спросил он.
– Снимите с себя всю одежду, и все технические устройства.
– Да? И как я это сделаю, когда у меня руки замотаны херней вроде скотча?
– Справа от вас на линии лежат ножницы.
– А-а, ну так бы и сказали…
Он взял с пола ножницы, перерезал ленту, опутавшую руки, затем нагнулся и снял толстые сапоги, после чего вылез из дутого комбинезона, как бабочка из куколки. За четверть минуты Леон разделся догола, сложив все предметы одежды пачкой поверх лежащего на полу комбинезона.
Леон был хорошо сложен, хотя и более тяжеловесно, чем полагается по античной классике для атлетов. Его мускулатура не выпирала на всеобщее обозрение, а была прикрыта некоторым (впрочем, тонким) слоем жира. Ноги были чуточку коротковаты, руки – чуть длинноваты, а смуглое тело – покрыто курчавым темно-рыжим волосом. В других обстоятельствах, эти отклонения от античного идеала были бы не слишком заметны, но сейчас в сочетании с усталым и обиженным выражением лица, все это придавало чилийскому мичману вид грустного орангутана, в самом расцвете сил.
– Поднимите руки, и медленно повернитесь вокруг, чтобы мы убедились, что на вас не осталось каких-либо предметов, – сказал полисмен.
– Ну, убеждайтесь, – ответил Леон и, с некоторой претензией на грацию, сделал один оборот в стиле медленного танца с воображаемой партнершей.
– ОК, – полисмен кивнул, – Теперь идите к нам.
– Одну минуту … Парни, а можно эта девушка подойдет хотя бы метров на десять? Я обещал показать ей одну татуировку…
Старший из полисменов пожал плечами.
– Сен Нопи, если вас действительно интересует, можете подойти на эту дистанцию.
– Вообще-то любопытно, – сказала она, и приблизилась.
– Смотри! – Леон взялся за кончик пениса двумя пальцами, оттянул его вперед для лучшего обзора и повернулся из стороны в сторону, – Видишь, слева лиса, справа лев.
– Да, – сказала Оо, – Это очень симпатично выглядит.
– Когда хер стоит, то еще красивее, – задумчиво сообщил он.
– А в чем прикол? – спросил один из младших полисменов у своего шефа.
– В том, что парня зовут Леон Гарсиа, – пояснил ему старший, – И хер получается, как визитная карточка. В смысле, парень уверяет, что он Леон Гарсиа, а как по правде…
– Он говорит, что его пальцы есть в картотеке полиции Ханга-Роа, – перебила Оо.
– Проверим, – пообещал полисмен, – Если вы закончили этот фестиваль бодиарта…
– Все, я уже иду к вам, – сказал Леон, и направился к полисменам, – Кстати, парни, а в вашей конторе есть чего-нибудь пожрать? Клянусь обеими сиськами святой Терезы Авильской, я не жрал с раннего утра. Это в натуре, бесчеловечно…
– Не волнуйся, накормим.
– А кто такая Тереза Авильская? – спросил другой младший полисмен, застегивая на Леоне наручники.
– Как! Ты не знаешь кто такая святая Тереза Авильская? Ну, ты темный! Как же ты в полиции работаешь?
– Вот так и работаю. До сих пор обходился. Ну, пошли, по дороге расскажешь.
– Подожди секунду, – Леон обернулся к Оо, – Крошка, а как тебя потом найти?
– Просто набери на любом мобайле адрес «OONOPI» в местной сети. Это я.
51
Дата/Время: – 11.03.24 года Хартии
Место: Футуна-и-Алофи.
Мечты о китовой эротике.
Люси часто задышала и негромко вскрикнула во сне. Оскэ хмыкнул и предположил:
– Перегрелась?
– Похоже, – сказала Флер и довольно ощутимо шлепнула сестру ладонью по попе. Та вздрогнула, перевернулась на бок, открыла глаза, потом приняла сидячее положение, помотала головой и сфокусировала взгляд на окружающей реальности.
– Кошмары? – спросил Оскэ.
– Нет. Или не совсем. Типа, немножко кошмар с эротическим уклоном.
Флер удивленно подняла брови.
– Ну, ты и завернула. Это в каком смысле?
– Э… В общем, сюр какой-то.
– Интимное, или расскажешь?
– Нет, не интимное. Я же говорю: сюр.
– Излагай, пока не забыла, – посоветовал Оскэ.
Люси энергично потерла ладонями лоб, чтобы сосредоточиться, и начала:
– Короче, плаваем мы в море с горбатым китом. Болтаем о всякой чепухе.
– С китом? – переспросила Флер.
– Ага. Во сне он, по ходу, говорящий. Ну, слово за слово, и он, типа, кладет мне свой плавник на грудь, потом гладит вниз и начинает ненавязчиво массировать клитор.
– Кит? – снова переспросила Флер.
– Ну, во сне же, – напомнила Люси, – Так вот, все классно, но у него эрекция. По ходу, надо что-то делать, и меня это начинает беспокоить.
– А как у этого кита с размерами? – деловито поинтересовался Оскэ.
– Пропорционально. Это и беспокоит. Я говорю: прикинь, у меня это первый раз, и с твоим дивайсом могут быть проблемы. А он, типа, расстроился: что ж ты заранее не предупредила? Где я теперь посреди моря себе другой куплю?
– У берега, он бы, конечно, нашел, где купить другой хер, – прокомментировал Оскэ.
– Блин, Ежик, это же во сне… Ну вот, я тоже расстроилась, и говорю ему: ОК, давай попробуем с этим, только очень осторожно.
– Я так и знала, что тебя потянет на подвиги, – заметила Флер, – и как? Влез?
– Ага, щас! Ты меня разбудила в самый ответственный момент.
Оскэ щелкнул пальцами в воздухе.
– По ходу, своевременно. А то вдруг была бы секс-травма.
– Во сне? – Люси скептически хмыкнула.
– Если во сне можно кончить, – вмешалась Флер, – то можно и получить секс-травму.
– Ни фига. Если во сне упасть с крыши, то ведь не разбиваешь башку.
– Я имела в виду психическую сексо-травму.
– Вот и я о том же, – поддержал Оскэ, – Ты, Люси, в следующем сне лучше клейся к дельфину. У него нормальные габариты хера. Одна знакомая девчонка в колледже рассказывала, что пробовала make-love с дельфином, и это примерно, как с парнем.
Флер почесала себе спину между лопатками и объявила:
– Тут есть три варианта. Или это был такой странный дельфин. Или у нее были такие странные парни, или, что скорее всего, она просто парила всем мозги на счет этого.
– Ты, Флер, такой крупный дельфинолог?
– Ну, знаешь, я видела дельфиний секс, так что…
– В деталях? – перебила Люси.
– Ну, я не присматривалась. В тот момент меня это не интересовало…
– Вот! – сказал Оскэ, – А говоришь, как будто наблюдала процесс в упор.
– Ладно, – сказала она, – Потом найдем в сети видео, и посмотрим кто прав.
– Разумно, – согласился он, – заодно, может, какую новую позу увидим.
– Только у нас! Поза дельфин! Камасутра отдыхает! – продекламировала Флер, тоном рекламного агента, и повернулась к Люси, – Я не знаю, своевременно ли это, но, если такое дело… Может, найти тебе парня, а? Типа, для первого опыта.
Люси улыбнулась и пожала плечами.
– Вообще-то я уже сама нашла. Вот только разберусь, своевременно ли это.
– Хаген? – уточнил Оскэ.
– Ага.
– Ну… – задумчиво произнесла Флер, – не знаю, надо ли начинать с такой экзотики.
– А то, ты начинала с Простого-Хорошего-Парня-С-Опытом, – съехидничала Люси.
– Вообще-то, – вмешался Оскэ, – Если взять Уфти и Хагена, то Уфти экзотичнее.
– В смысле секса, Уфти просто хороший парень, – возразила Флер, – а вот Хаген…
– Ну, ты супер! – перебил он, – И по дельфинам спец, и по Хагену. Может, он в этом смысле тоже просто хороший парень, а?
Флер мягко погладила его по плечу.
– Ежик, любая женщина почувствует, что Хаген – странный в этом смысле. Так уж мы, женщины, устроены, понимаешь?
– Она права, – негромко сказала Люси, – Он действительно странный, но… Короче, так получилось, что этим он мне и нравится. Наверное, я влюбилась, или типа того.
– Аргумент, – буркнул Оскэ, – Алло, эксперт-дельфиносексолог, что будем делать?
– Не подкалывай, Ежик, – возмутилась Флер, – Тут, ситуация…
– По ходу, первая любовь в моем возрасте, это нормально, – перебила Люси, – Ежик, а Ежик, тебе, как мужчине, виднее: а я ему нравлюсь, как женщина?
Оскэ взъерошил свою фирменную пурпурную стрижку и вытащил из пачки сигарету.
– Ни фига себе, ты поставила вопрос… Ты понимаешь, в твоем переходном возрасте…
– Я тебя не про свой возраст спросила.
– Дай мне договорить. Так вот, в твоем как бы, переходном возрасте, как бы женщина выглядит, как бы, не совсем, как женщина, и поэтому…
– Ежик, не будь говном, ладно? Не надо про ножки-палочки и про дюймовые сиськи.
– …Не перебивай, ОК? Дай договорить.
Люси вздохнула, замолчала и улеглась на живот, подперев ладонями подбородок.
– Так… – задумчиво протянул Оскэ, – А про что я начал?
– Про то, как выглядят женщины, – напомнила Флер.
– Точно! Женщины выглядят, как женщины…
– Какая глубокая мысль!
– Слушай, Флер, если и ты будешь меня перебивать, то я вообще потеряю мысль.
– ОК, я тоже молчу, – сказала она, и улеглась рядом с младшей сестрой, точно так же подперев ладонями подбородок.
– О! – торжественно произнес он, – Я вспомнил главное! Понимаешь, Люси фишка не только в формах. Про формы не беспокойся. У тебя за последнее время задние лапки натренировались, попа стала стереометрической и даже сиськи визуализировались…
Люси слегка толкнула сестру в бок.
– Когда вы с Ежиком познакомились, он тебе говорил такие же комплименты?
– Нет, – Флер погладила Оскэ по колену, – Он мне читал эротичекие хокку.
– Повезло тебе…
– Что вы опять перебиваете? – возмутился он, – Я только-только подошел к главному.
– Молчим-молчим, – хихикнув, сказала Флер.
– Так вот, – продолжил Оскэ, – Женщина, как бы, неявно предполагает, что все особи мужского пола видят в ней эталон сексуальности. И это у нее выражено в движениях.
– Круто, – сказала Люси, – А с чего бы ей так предполагать?
– А просто ей так хочется, и все. Даже если она страшная, как атомный гриб…
– Спасибо, ты тоже очень красив.
– Я не про тебя, я в принципе. Тут дело не во внешности, а во внутреннем убеждении.
– Ага. И откуда оно у меня появится?
– Изнутри, понятное дело. Киту же ты понравилась в сексуальном смысле.
– Так то во сне.
– Ну, и что? Вот, буддисты верят, что вся жизнь – это сон, и никто пока не опроверг.
– Yo-o! – выдохнула Флер, – Ежик, ты здорово придумал! Я от тебя балдею!
Оскэ улыбнулся до ушей и постучал себя кулаками в грудь, подражая жестикуляции самца гориллы, завлекающего самку для спаривания. Флер одним легким и гибким движением вскочила на ноги, предварительно шлепнув Люси по попе.
– Пошли, мелкая, посекретничаем. Я тебе кое-что объясню. А Ежик, может быть, пока присобачит к раме стойку с движком и крепления баллонов. Правда, Ежик?
– Ну, ни фига себе! А кто меня будет развлекать? Я уже молчу про помогать…
– Мы тебе поставим забойную музыку. И вообще: кто у нас великий инженер?
– Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, – проворчал он, с демонстративной неохотой вставая и надевая защитный фартук, – Вот такая дхарма в этой сансаре.
52
Дата/Время: 12–13.03.24 года Хартии
Место: Хауаити – Ротума.
Маленькая сиреневая моторка, с нарисованной на борту улыбающейся мидией, была похожая на двухместную люльку карусели в Луна-парке. Она медленно отползла от причала, развернулась на пятачке, а потом мгновенно разогналась, поднимаясь над волнами на коротких подводных крыльях, и рванула на юг, к берегу Ротума…
Хаген Клейн, 24 года.
Руни оказалась смелой девушкой. Утром, прежде, чем исчезнуть в тумане, она даже попила со мной какао и, со здоровым аппетитом, слопала яичницу, сделанную мной по специальному секретному рецепту (с сыром и ломтиками кальмаров). Про туман – это эпическая аллегория. Погода ясная, без осадков, ветер умеренный, давление 760 мм, температура 26 С, самочувствие нормальное, настроение – меланхоличное, местами херовое. Эфаик, тахуна клана Атоаэ ротумских утафоа, которые живут на Хауануи, островке через стометровый пролив к северу от моего Хауаити, говорит, что на меня наговорено tapulipo, особое злостное колдунство, отбивающее друзей и женщин. Если представлять ситуацию в его модели мира, то так оно и есть. Замените колдунство на проф-специфику, и получится объяснение в обыкновенной постмодерновой модели.
Почему это так действует на людей – это вопрос академический, т. е. ни хрена еще не изученный. Когда я в 14 лет выбрал в колледже группу дизайна робото-моторики, нас предупреждали: могут быть социо-коммуникативные проблемы. Это уже тогда было известно. Но я, конечно, не поверил – подумал, что ерунда. На 3-м курсе я уже начал понимать, что это не совсем ерунда, но подвернулось «братство», а через 3 года нас нахватили, и мне вклеили робото-саперную каторгу на Хауаити. Проблема этой самой коммуникативности временно отошла на задний план, а потом было поздно. Если бы, допустим, я даже сменил работу, навыки бы все равно остались. В общем – te Paoro. Судьба. Я сижу на краю крыши, болтаю ногами в воздухе, курю сигарету и смотрю на сиреневую моторку, которая уходит на юг, в сторону виднеющегося в полумиле яхт-харбора городка Оинафа. Кстати – милый городок, и люди симпатичные. Женщины, в частности. Если общаться с человеком меньше часа, он ничего такого не замечает. В следующие четыре часа у него начинает нарастать беспокойство, а через сутки, он понимает, что ему дискомфортно находиться рядом со мной. И он (или она) исчезает.
Теоретически, могло быть гораздо хуже – если бы люди реагировали сразу. А так, я твердо знаю: у меня есть 5 часов на полноценное общение с человеком. За это время можно все успеть, а дальше – te Paoro. Если я общаюсь с кем-то меньше 2 часов, то кумулятивный эффект не проявляется. При новой встрече у человека не всплывает остаточное беспокойство от прошлого раза. Так что, в баре, в дансинге, в харборе и в офисе ротумского филиала партнерства «DiproX», в Мотуса-таун (куда я захожу раз в неделю), у меня репутация слегка эксцентричного, но довольно приятного парня.
На утафоа из клана Атоаэ (вернувшихся на Хауануэ, когда я разминировал островки и длинную песчаную косу Онехаупу, мое «проф-обаяние» почему-то не действует, или вернее, оно действует очень слабо. С этими утафоа как-то сразу сложились соседские отношения. Формально, мы с тахуна Эфаиком – товарищи по одной из трех его vahine. Иногда Плао заглядывает на какао и секс. Реже – задерживается до утра и оставляет какой-нибудь амулет типа ложки, чашки, или бамбуковой подставки для котелка. По мнению Плао, рано или поздно один из амулетов сработает, и нейтрализует tapulipo, которое ко мне, как бы, приклеилось, пока я тут долбался с минными полями. За что я люблю «нативных» утафоа, так это за их особый оптимизм: рано или поздно, так или иначе, в этой жизни или не в этой, любая проблема или будет решена, или исчезнет.
Кстати, вот, семейка Эфиака как раз ставит сети, чтобы тралить вдоль косы Онехаупу. Участвуют: сам тахуна, две его жены, один его товарищ по жене, два старших сына и старшая дочь. Два мелких киндера и одна жена (которая сейчас на 8-м месяце), сидят дома. Рыбы на Онехаупу много, об этом мне сообщил Эфиак при первом знакомстве: «Хорошо, – сказал он, – что тебя посадили. Такое рыбное место пропадало, а теперь ты уберешь мины, и здесь снова можно будет жить и ловить рыбу». Простой парень этот Эфиак, хотя и колдун. Что подумал – то и сказал. А может, и не простой. Может, он проверял, как я отреагирую. Моя реакция показалась ему правильной, и теперь меня считают за своего. Версия… Кстати, не составить ли этим ребятам кампанию в порядке смены рода деятельности (иногда я с ними рыбачу, за справедливую долю в улове). Я уже собираюсь реализовать эту идею, но тут звонит мобайл.
Хаген взял с чайного столика трубку.
– Aloha, это Клейн.
– Iaora, Хаген! Это Люси с Футуна-и-Алофи. Ты там сильно занят?
– Нет, а что?
– Ну, просто, как на счет того, чтобы, съездить еще раз послушать китов?
– Aita pe-a, – сказал он, – прилетайте, съездим.
– А можно сегодня?
– Легко. Правда, у меня есть сегодня работа, но это все равно дома, так что не влияет.
– Договорились, – сказала она.
– Если не найдете меня дома, то я рыбачу с утафоа у косы, напротив восточной бухты.
– Ага, понятно. До встречи.
– До встречи.
Покрутив трубку в руке, Хаген пихнул ее в браслет, браслет застегнул над бицепсом, надел шорты и пластиковые сандалии (полезная вещь для хождения по мелководью, достаточно богатому колючей донной фауной), и спустившись по восточному склону Хауаити, с ходу, нырнул. До косы напрямую было всего полтораста метров, и рыбаки находились сейчас как раз недалеко от места максимального сближения. Разумеется, Хагена заметили почти сразу и приветственно замахали над головой руками, а через 5 минут обнялись, перебросились несколькими фразами, и быстро перераспределились, чтобы новому участнику тоже нашлось место. Веселое дело тралить на низкой воде…
Люси Хок-Карпини, 12,5 лет.
От Футуна до Ротума идти 300 миль на вест-норд-вест. Большой Фиджи остается в полутораста милях слева, а Тувалу – в двухстах милях справа. Короче: вокруг пустой океан, всю дорогу. С Футуна я вылетела на «Медузе» полтора часа назад, скорость примерно 70 узлов. Я старательно не думаю о том, что будет, если я промахнуь мимо маленького острова Ротума, потому что дальше на этом курсе нет ничего, до самой Микронезии (до которой, разумеется, моих аккумуляторов не хватит – они всего на 8 часов полета). Вообще – обалдеть можно… Полет! Всего в метре над волнами, но не касаясь воды. Типа, я – авиатор. Когда Флер и Ежик забросили меня домой вместе с «Медузой», папа сначала чуть не поотрывал нам головы. Потом прокатился сам, и примерно час думал, а потом разрешил мне кататься на этом недалеко от берега. Ну, разумеется, пока он был дома, я так и делала. Кстати, управлять этой штукой так же просто, как обычной надувной моторкой. Ну, почти так же. Я за день научилась.
Дальше – мамы нет (она, типа, все еще на Новой Британии, инспектирует), а у папы случилась конференция ассоциации агроинженеров, и он полетел на 5 дней на Увеа. Считается, что я осталась дома, учиться, ага. Тичеру Лапси я позвонила сразу после папиного отлета – типа, у меня креатив, я на этой неделе позанимаюсь рефератом, а потом, как-чего, догоню. Он согласился: я нормально учусь, а креатив одобряется…
Опять старательно не думаю о том, что будет, если я промахнусь. Это невозможно. Позиционер в мобайле работает, я себя вижу на карте с точностью до метра. Более сложное упражнение – не думать, что будет, если накроется движок. Тогда придется звонить копам, копы доставят меня домой и проведут с папой беседу про… Так! Не думать об этом. Такие вентиляторы-моноблоки не ломаются, если только по ним не врезать молотком, или чем-нибудь таким – например, птица попадет в лопасти. Так. Птицы не наблюдаются. Ничего не наблюдается. Одинаково пустой океан в любую сторону. Пара самолетиков пролетела – высоко, и меня не касается. И дирижабли.
Почти полчаса меня развлекали эти огромные сардельки, ползущие по небу. От них исходило какое-то ощущение надежности. Потом – еще самолетик, и все. Пустота…
Жутковато одной в пустом океане, посреди маршрута. Вот с обычной флайки всегда видно какие-нибудь кораблики, а с «Медузы» мал обзор. И еще – укачивает. Летишь вплотную над длинными волнами, и «Медуза» повторяет их форму. Вверх – вниз. И горизонт тоже качается перед глазами: вверх – вниз. Так и заснуть можно. На всякий случай, я сильно ущипнула себя за бедро. Кстати – больно. Может, и синяк будет.
Заранее представляю себе ситуацию. Я дошла до Ротума, точнее, до Хауаити. Одна. Сюрприз, сен Хаген. А на бедре у меня вот такой синяк. К моему экстерьеру только синяка не хватает для полного… М-да… Но, по-любому, думать про Хагена гораздо приятнее, чем про всякую херню, которая может… Точнее не может… Случиться по дороге. Типа, я дошла до Хауаити, объехала, вписалась в западную бухту, и говорю: «Aloha, Хаген! Правда, я классный пилот?». А он… Что он скажет?
Упс… Патрульный «Пингвин». Если прихватят – все, жопа. Копы, папа, беседа про… Хотя, за что меня прихватывать? Я иду, никого не трогаю, бедствие не терплю, а под шлемом и штормовкой мой возраст фиг разглядишь. О! Покатили мимо. Флаг в руки. Ловите пиратов и придурков, а у меня – эротическое приключение, которое полиции не касается… А, океан ни разу не пустой, как оказалось. Патрули на страже, такие дела. Сразу как-то спокойнее. Ну, океан … Так что же, все-таки, скажет Хаген?
В мыслях всякая херня. Типа: он звонит Флер или Ежику и… Ой, тогда мне точно отвинтят голову, ведь было сказано: игры с «Медузой» только в виду берега. Типа, другое: Он сажает меня в свою сикораку, через час выгружает на Футуна, и говорит: «Девочка, никогда больше так не делай, это рискованно». И улетает. Или вообще аут: звонит копам и говорит: «Тут у подростка башню снесло, вы бы…». Все. Жопа. Нет, копам Хаген, конечно, звонить не будет, а вот Флер или Ежику – запросто.
Нет! Все! Надо думать о хорошем. Тем более, ходу осталось меньше ста миль. Час с хвостиком. Вот, например, он говорит: «Ух, ни фига себе! Ты пролетела 300 миль на такой хреновине?». А я ему: «Хаген, дело в том, что…». А что? Непонятно. ОК, буду следовать инструкции из маминой книги. Есть легенда. На этом и стоим. Я прилетела послушать песни китов. Ну, каприз. Дурацкий? Да, а что? И, типа, ему нечем крыть. Начало придумано, а правильная завязка разговора – половина успеха. Так сказано в маминых книжках, а их сочинили люди, которые этих разговоров провели столько…
Еще полчаса я прокручиваю разговор дальше, так и сяк… А потом я вижу птиц! Yo! Теперь я врубилась, как радовались древние моряки увидев много птиц в небе. Они понимали, к чему это, и орали во все горло «Пиздец! Земля!». Или что-то типа того.
* * *
Из улова Хаген взял только трех крупных груперов и одного морского угря – тоже приличных размеров. Утафоа (особенно – женщины) хихикали, догадываясь, что ему банально лень потрошить рыбу. На самом деле, не то, чтобы лень, просто некоторая брезгливость к изобилию мелких отходов. А так – несколько взмахов ножа – и все. Лишние детали стремительно растаскиваются чайками, а целевой продукт пихается в холодильную камеру. «Как это готовить, пусть решают гости, точнее – девчонки. Они, кажется, хозяйственные, – подумал он, – Может, получится что-нибудь вкусное».
Старательно отмывшись от рыбьей биологии, Хаген выбрался на заросшую зеленью крышу и, листая свежераспечатанный номер «Wild Life», незаметно задремал, точнее заснул, причем так крепко, что не слышал слабое стрекотание пропеллера «Медузы», въехавшей в его маленькую акваторию и причалившей к пирсу.
Люси, тем временем, немного пришла в себя, освободилась от шлема, штормовки и надувного спасжилета, размяла слегка отсиженные ноги, еще раз прокрутила в мозгу легенду и, сложив ладони рупором, крикнула:
– Хаген! Ха-ген! Ты тут или как?
– Я? – пробормотал он, просыпаясь и принимая сидячее положение, – …Как бы, тут.
– Ха-ген!
– Я тут! – крикнул он, и подошел к краю крыши, – Люси, а где ребята?
– Ну, типа, я одна!
– Шутка оценена! Зачет! – Хаген сбежал вниз по внешнему трапу форта и подошел к пирсу, – А серьезно? Где все?
– Приколись, – устало ответила Люси, – Я прилетела одна, на этой штуке.
Несколько секунд он переводил взгляд с нее на «Медузу» и обратно. Потом спросил:
– Что-то стряслось?
– Нет, – она пожала плечами, – Просто прилетела. Ну, киты, все такое…
– 300 миль, вот на этом?
– Ну, да. А что такого? Погода сегодня на маршруте тихая, океан спокойный.
– Ты с кем-нибудь советовалась, прежде, чем устроить такой экстрим?
– Сам же понимаешь, что нет, – ответила она.
Хаген почесал в затылке и покрутил головой из стороны в сторону.
– Дела… Ладно, пошли пить какао и разбираться.
Люси проследовала за ним на кухню и, глядя на его предельно-четкие, экономичные движения, негромко сказала:
– Давай, знаешь, как? Я позвоню Флер, и скажу, что, типа, уболтала тебя прилететь за мной на Футуна, и прокатить к китам. Что здесь такого?
– Она попросит меня к трубке, – заметил он.
– Ну, и что? – спросила она.
– Просто, думаю, – ответил Хаген, – Во-первых, зачем я это сделал. Во-вторых, почему заранее не поговорил с твоей сестрой. В третьих… Как ты планировала возвращаться?
– Ну, я могу так же. Только аккумулятор подзаряжу, на всякий случай.
– Не дури мне голову, ОК? Есть два варианта: или за тобой прилетят ребята, или тебя отвезу я. В любом случае, вопрос: что делать с твоим транспортным средством?
– «Медуза» если сдуть баллоны и сложить раму, поместится в твой багажник.
– Так… Значит, получается, я тебя привез вместе с «Медузой».
– Ну, да. Типа, покататься здесь, – подсказала она.
– Вообще-то я бы не поверил в эти сказки.
– Нормально! – возразила она, вынимая мобайл, – Знаешь, как я умею грузить?…
Пока Хаген стоял спиной к ней, манипулируя пачкой какао, котелком и ложкой, она щелкнула вызов и, в темпе пулеметной очереди, отбарабанила заготовленную речь. К моменту, когда он, освободив руки, повернулся, Люси уже протягивала трубку ему.
– Поговори с Флер, ОК?
– Ладно, – он, со вздохом, взял трубку, – привет Флер… Да… По-моему, она селедку уболтает играть на гитаре… Aita pe-a. Я не сильно занят… А куда? На Футуна или на Олосенга?… ОК, договорились … Aloha, hoa-hoa (Он положил трубку на стол).
– Видишь, все получилось! – воскликнула Люси, пихая свой мобайл в карман.
– Вижу. Ты рыбу готовить умеешь?
– Я все готовить умею. А что?
– В холодильнике, – сказал он, – А я пока поработаю. Потом питаемся и едем к китам.
