Текст книги "День Астарты"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 86 страниц)
3
Дата/Время: 04.02.24 года Хартии
Место: Меганезия, острова Футуна-и-Алофи.
Футуна, Kolia village, Fare Carpini
Лежащий посреди стола мобайл Чубби сыграл «Bright Fiji rainbow». Микеле почесал в затылке, и посмотрел в сторону пролива, где Чубби вдохновенно обкатывала подарок Флер и Оскэ. Подарок того стоил. Этот легкий катамаран с 4-метровыми надувными поплавками ничем не выделялся бы из множества своих собратьев, если бы не легкая крыльчатка на мачте, делавшая его похожим на сказочный кораблик морских фей с ромашкой вместо паруса. В данном случае «ромашка» могла работать или как очень эффективный парус, или (при включении 500-ваттного электродвижка) как ходовой пропеллер аэробота. Милая игрушка для взрослых, так и не расставшихся с детством.
Мобайл Чубби зазвонил еще раз. Микеле вздохнул, побарабанил пальцами по столу и вопросительно поглядел на обер-лейтенанта Вэнфана.
– Лучше, наверное, послушать, что там, – сказал тот.
– ОК, – согласился агроинженер и взял трубку, – Hola! Карпини слушает… У нее день рождения. Она катается на подарке… Обычно считается, что я ее муж, но это вряд ли может вас заинтересовать. По работе мы почти не пересекаемся… Послушайте меня 5 секунд, не перебивая… Напротив меня сидят: некие Нонг, Уфти, Керк и Тино. Я не исключаю, что кто-то из них… Вот видите, как все просто… Уфти, поговори с этим торопливым парнем. Если это секретно – иди за большое дерево, оттуда не слышно… Извини, Мак. Надеюсь, я не сбил тебя с мысли.
– Ни на секунду, – Мак Лоу улыбнулся, – Я закончил на фразе: «Какова оптимальная фототрофная стратегия в условиях преимущественно-тепловой освещенности».
– А можно обычными словами? – спросила Пума Батчер, – У меня школьные пробелы.
– Можно. Каким растениям хорошо на планете, где солнце светит только в тепловом и немного в красным диапазоне, но зато расположено близко, и дает много тепла.
– Ага! – обрадовалась Пума, – Ясно! Это солнце вроде электро-печки в Антарктиде!
– Почему в Антарктиде?
– Потому, что мы с Роном ее там включали. А здесь на хрен она нужна. Скажи, Рон?
Рон Батчер выразительно кивнул.
– Пума на базе Муспелл ужас, как мерзла. Но ей там понравилось.
– Мне полярный день понравился, – уточнила она, – И снег. Но холодно, joder!
– Ну, что ж, – согласился Мак Лоу, – иллюстрация хорошая. Немезида для Ктулху это огромный, раскаленный докрасна нагревательный элемент.
– Сковородка, – подсказала Рибопо Лоу.
– … Забытая на конфорке, добавила Фэнг Лоу.
– Отлично! – воскликнул он, – В небе Ктулху висит огромная раскаленная сковородка, видимый диаметр которой в сорок раз больше, чем видимый диаметр Солнца с Земли.
– Охренеть… – тихо сказал Тино Кабреро.
– А как там на счет воды и атмосферы? – поинтересовался Ежик Оскэ, – Я имею в виду, если Ктулху размером с Марс, и на нем такая же жопа с водой и воздухом, то…
– Такая же жопа там быть не может, – строго перебил Мак Лоу, – поскольку на Ктулху, вероятно, дует живой ветер с Немезиды. Разумеется, это пока только гипотеза, но…
– Живой ветер! – повторила Флер, – Звучит клево! А что это такое?
– О! Это особое явление, связанное с тем, что Немезида, как субкоричневый карлик, в отличие от обычных звезд, имеет молекулярную, а не плазменную атмосферу. И, если солнечный ветер состоит из гелиево-водородной плазмы, то живой ветер Немезиды содержит значительное количество воды, аммиака и метана – готовых кирпичиков для органических соединений, для химической, а затем биологической эволюции.
Микеле Карпини закурил сигарету и саркастически хмыкнул.
– Все это здорово Мак. Допустим, Ктулху получил в подарок атмосферу и воду. Это довольно хлипкая гипотеза, но черт с ним. Объясни мне, дураку, откуда там возьмется фотосинтез, если излучение звезды лежит почти полностью в тепловом диапазоне?
– Я не поняла, что тут сейчас сказали, – призналась Пума, – это слишком сложно.
– Слушай, черная кошка, – сказал Рон, почесав ее между лопаток, – Все дело в квантах, частичках света. Горячая звезда дает более энергичные коротковолновые кванты, а холодная – менее энергичные, длинноволновые. Растениям нужны энергичные кванты. Они могут расщепить молекулы одних веществ, а из осколков можно получить другие вещества. Типа, как если надо подбить БТР, то ты берешь оружие, у которого энергия контакта больше, чем сопротивляемость брони.
– У! – обрадовалась бывшая африканская коммандос, – Это просто! Я поняла!
По столу неуклюже прополз подарок Батчеров – «Taveri – Crabot». Робот – трэшер, похожий на крупного краба. Он всосал крошки, табачный пепел, сгреб в корзинку на спине содержимое пепельниц и покусился на недокуренную сигару Мак Лоу, но был отогнан щелчком по панцирю. Выиграв битву, биохимик раскурил спасенную сигару, задумчиво погладил свой чисто выбритый подбородок и поинтересовался:
– Микеле, ты случайно не встречался с многоступенчатыми квантовыми процессами в металлоорганических тетрануклеарных сэндвич-комплексах?
– Впервые слышу о таком кошмаре, – ответил агроинженер.
– Ничто нормальное так называться не может, – поддержала его Люси.
– Попробую объяснить просто, – сказал Мак Лоу, – Как известно, для фотохимических процессов необходим свет с длиной волны менее 1 микрона. Например, классический фотосинтез использует зеленый свет с длиной волны пол-микрона. Фотоэлектронные процессы в полупроводниках могут инициироваться даже маленькой энергией ИК-волн длиной 5 микрон, но там не происходит химической реакции. И вот, кому-то пришла в голову идея: сделать молекулу, которая возбуждается ИК-волнами, суммирует энергию нескольких ИК-квантов, и в итоге получает энергию, достаточную для фотосинтеза.
– Типа многоступенчатой ракеты? – спросил Рон.
– Хм… Не очень хорошая аналогия, но другая мне не приходит на ум. Пусть так.
Микеле повертел в пальцах правой руки новую сигарету, а левой почесал макушку.
– Я уловил твою мысль. ОК. Ктулхианская флора способна к ИК-фотосинтезу. Но их биохимия совсем другая, и они по-любому для нас несъедобны.
– Это проблема, – согласился Мак Лоу, – синтетические организмы, которые имеют совместимую с нами биохимию, но в качестве пигмента-светоприемнка у них не хлоровилл, а… Инфраэритрофил. Я только что придумал это слово по аналогии с хлорофиллом. Оно получилось такое дурацкое что, боюсь, закрепится в сленге…
– Пусть себе закрепляется, – великодушно разрешил Микеле, – Современный язык все равно так засран, что испортить еще сильнее уже невозможно. А давай мы вернемся к самому началу, и попробуем выяснить, каковы шансы на то, что Ктулху существует в предполагаемом месте… В смысле, на именно такой орбите около Немезиды.
– Это лучше к девчонкам, – Мак Лоу протянул руки в стороны и похлопал по плечам сидящих по бокам от него Рибопо и Фэнг.
– Только, дядя Микки, чур не издеваться, – предупредила Рибопо.
– А я буду арбитром! – нахально заявила Фэнг, и демонстративно надула щеки.
Неслышно подошедший Уфти легонько дотронулся до плеча Люси и шепнул:
– Хочешь быть самой чудесной девчонкой на свете в своей возрастной группе?
– А что полагается таким девчонкам? – также шепотом поинтересовалась она.
– Ну… Какой-нибудь супер-приз.
– Я даже знаю какой, – сказала девочка, – Ты уболтаешь маму отпустить меня на Элаусестере. Если ОК, то говори, что надо делать.
– Циничная ты, – грустно сообщил Уфти, – Такая юная и прекрасная, а уже…
– Ты сам начал с гребли мозгов, ага? – перебила она.
– Ладно, – суб-лейтенант коммандос вздохнул, – Мы договорились. Ты очень быстро притащишь сюда Чубби, а я попробую ее уболтать.
– Aita pe-a, – ответила Люси, – Через 20 минут притащу. Так что мне надо сделать?
– Вот это и надо, – пояснил он, – Как можно быстрее притащить ее сюда.
– Ах, вот как… Что-то стряслось?
– Типа, да. Но рассказывать, как ты понимаешь, не могу…
– Ясно. Сраная секретность. Ладно, не очень-то и хотелось. ОК, щас сделаю… Папа, отвлекись на секунду. Можно я возьму аквабайк и сгоняю к маме, пока она вообще не слиняла куда-нибудь в Тонга на этом ботике?
– Бери, детка. Но только туда и обратно и, пожалуйста, не хулигань на воде.
– Я чисто для дела, и все, – серьезным тоном ответила Люси и двинулась к пирсу.
Люси Хок-Карпини. 12,4 года.
Я не представляю, как маму можно уболтать на такое, но если Уфти обещал – значит сделает. Он зверски хитрый, как все береговые папуасы, хотя и притворяется, простым, как медуза. Раз он не торговался за фант, значит, знает способ уболтать. Почему я так хочу попасть на Элаусестере – это целая тема. Тут надо по порядку. Во-первых, жены дока Мак Лоу – Ри и Фэ. Они оттуда. В 20-м году док Мак перебрался сюда из Европы и жил все лето на острове Алофи, рядом с нашей фермой, которая у нас на той стороне пролива. А эти девчонки, Ри и Фэ, были тогда в армии, и сняли дока на двоих. Типа, бывает. Потом они втроем переехали на атолл Никупара, на 1000 миль к юго-западу, потому что доку там предложили заниматься экстремальной биологией. Так вот, если посмотреть на этих девчонок, то сразу хочется понять: а как такими становятся? Если просто по рассказам, это не то. Есть вещи, которые надо видеть своими глазами. Вот, например, этот пирс, который они сегодня подарили маме. Офигенная штука, но ее не вдруг опишешь словами. Он маленький, но в 2 яруса, и второй – не просто антресоль, а реальная терраса, хоть гостей там принимай. Вся эта штука – надувная и обалденно эстетичная. Это на Элаусестере такой обычай: делать только красивые вещи. И еще там коммунизм. Реально, без балды. Возьмите любую агитку комми про то, какие классные будут люди в краснопузом светлом будущем и вычеркнете оттуда всю дурацкую ботву. То, что останется – это и есть Элаусестере.
Раз commie-future – значит, понятное дело, колонизация космоса. Это на Элаусестере самая козырная тема. Откуда экипаж «Диогена-1»? С Элаусестере. Откуда будет экипаж «Диогена-2»? Оттуда же. Интересно: а они, правда, полетят к Немезиде? Если бы не они, то для обычного канака космос остался бы чисто земным делом. Спутниковая связь, TV, meteo, и суборбитальные шаттлы. Типа, авиа-шаттл, но за час не 300 миль, а 3000! Или любительские «trapo», как у Батчеров. Это шаровидный папуасский спейс-планер. Он взлетает выше атмосферы и делает прыжок, как отсюда до Папуа. От Пелелиу, где живут Батчеры, до нас – два прыжка. Мама говорит: это – чума, а по-моему – классно!
В общем, спутники, тем более, суборбиталы – это чисто земные фишки. И все лунные штуки – тоже. Ведь до Луны всего 10 кругосветных путешествий. Ну, ни фига это не космос, если по-честному. А вот «Диоген» – совсем другое дело, потому что на нем ты живешь, как в доме, а летишь к той же Немезиде или к Тау, мать его, Кита, в фоновом режиме и не заморачиваешься этим делом. По ходу, «Диоген» – это просто надувная 6-метровая жилая бочка на четверых. Правда, эти четверо должны быть с Элаусестере. Любой другой экипаж переругается на хрен дней через сто, но у коммунистов-канаков такая коллективная психология, что их не напрягает жить вчетвером в общем гнезде.
Так что, Элаусестере – самое космическое место на свете. Но из-за этой космической психологии мама не хочет, чтобы я там тусовалась. Типа, для такого младенца, как я, может в такой кампании получиться негативный бытовой опыт. Ага! Зато дома у меня самая, блядь, лучшая кампания для младенцев. Сплошные, блядь, плюшевые зайчики!
Ладно, все, включаем движок, едем за мамой. 20 фунтов против дохлой селедки, что сейчас день рождения будет обосран по полной программе. Жалко маму. Хули она не уйдет с этой работы? Вот Рон ушел, а у него были перспективы ого-го! Но Рон любит Пуму, и точка. Нет, так непонятно. На самом деле все, что люди знали про любовь до момента, когда Рон встретил Пуму – это фигня, отстой и обман телезрителей. А Пума – про нее не объяснить словами, потому что для нее самой слова – это шелуха, флейм… Короче – они живут чисто по-своему. А мама так не может. Мама отвечает за жизнь и безопасность огромной толпы людей, и у нее, типа, чувство ответственности. А папа принимает ситуацию такой, как она есть. У них тоже любовь, но по-другому. И тоже в тысячу раз круче, чем вся ботва, которая отснята про любовь в кино. Но мало кто это замечает. Просто я наблюдательная. Говорят, я в этом смысле пошла в маму. May be…
Обратно на аквабайке прикатила уже Чубби, а Люси, которой торопиться было некуда, пошла приблизительно в сторону берега Футуна на подарочном «кораблике фей». Она принципиально не включала движок и пользовалась крыльчаткой исключительно как парусом. Поскольку ветер был для этого крайне неудачен, Люси шла бейдевиндом со сложной сменой галсов. На берегу ее искусство лавировки некому было оценить – все занимались прямыми и косвенными последствиями сообщения, полученного Уфти. К моменту, когда она преодолела половину дистанции, от берега отвалил катер и рванул через пролив в сторону островка Алофи. Люси не могла увидеть находящихся в катере людей (слишком далеко), но догадалась, что это Чубби плюс Нонг, Уфти, Керк и Тино (все штатные коммандос, прибывшие на день рождения)… Под впечатлением от этого рывка, Люси бросила игры с ветром и включила движок на полную мощность. Легкий аэробот преодолел оставшуюся милю за 10 минут, и причалил к новому пирсу.
Как она и предполагала, там продолжалось темпераментное обсуждение…
– … Специфика этой работы, – договорил Рон.
– Очень интересной и нужной, но немного неудобной, – добавила Пума.
– Слово «немного» явно лишнее, – проворчал Микеле.
– Мама же теперь не очень часто так делает, – возразила Флер.
– Просто, детка, ты теперь не очень часто бываешь дома, – агроинженер, потрепал старшую дочь по шее.
– Ничего подобного! Я бываю каждую неделю, по два раза, ну по одному уж точно!
Оскэ помог Люси пришвартовать пропеллерно-парусный катмаранчик и спросил:
– Ну, как игрушка?
– Зачетная! А сколько надо добавить мощности, чтобы она отрывалась от воды?
– Упс… – произнес он, озадаченно погладив пурпурный ежик волос, – надо подумать.
– Моя очередь кататься! – заявила Рибопо, уселась за штурвал и включила движок.
– Ри! Ты бы хоть спросила у людей разрешения! – крикнул ей вслед док Мак Лоу. Она лишь махнула рукой (в том смысле, что люди свои, и так ясно, что разрешат).
– Типа, детство в жопе играет, – прокомментировала Фэнг и, повернувшись к Люси, добавила, – А разгонять эту штуку до скорости отрыва не советую. Опрокинешься.
– Дизайн поменять, и все, – возразил Оскэ.
– Это смотря как, – уточнила она.
– Типа, «обратная дельта», – ответил он и, небрежно начертил большим пальцем босой ноги на песке треугольник, и стрелку, показывающую, что эта штука движется одной из сторон вперед. Потом дорисовал над углом напротив этой стороны квадрат и пояснил, – Здесь хвост. Называется «схема Липпиша», придумана сто лет назад.
– И работает? – спросила Люси.
– Еще как! Не зря же ее в колледже проходят.
– Отстой! – заявила Фэнг и нарисовала рядом что-то вроде бабочки, – Вот так лучше.
– А спереди и сбоку? – поинтересовался он.
Фэнг молча начертила на песке еще две схематичные проекции.
– Прикольно, – оценил Оскэ, и в некоторой задумчивости, закурил сигарету.
– А ваша банда отсюда летит сразу на Элаусестере? – встряла Люси.
– Ну, да. Послезавтра День Бамбуковой Флейты…
– Я поэтому и спрашиваю, – пояснила младшая Карпини-Хок.
– Ты знаешь наш календарь?
– Знаю. Вообще-то он ольмекский. 13 драконических лунных месяцев…
– Каких-каких? – переспросил Оскэ.
– Драконических, – повторила она, – Древние считали, что Луну проглатывает дракон.
– Проглатывает – и что?
– Потом выплевывает. По ходу, она несъедобная… Фэнг, а если я упаду вам на хвост?
– Не вопрос, – ответила та, – Только что скажут твои предки?
– Сейчас спрошу…
4
Дата/Время: 06.02.24, 9:00–15:00
Место: остров Пасхи (Рапа-Нуи), территория Чили.
Район Оронго – Тангата-Ману.
На Рапа-Нуи было замечательно-ясное утро. Группа американских туристов приехала с фото и видеокамерами на юго-западный берег острова, где рядом с кратером Рано-Као находятся таинственные руины Оронго (центра культа человека-птицы «tangata-manu»), на скалах вырезаны загадочные древние письмена, и открывается прекрасный вид на островки-спутники. Ближайший – Моту-Као-Као – похож на стелу, торчащую из океана в трети мили от берега. На треть мили дальше – островок в виде летящей к берегу круглоголовой птицы с 400-метровым размахом крыльев. Это – Моту-Тангата-Ману, остров человека-птицы. Фактически, это плоская скала площадью около 8 гектаров. До середины XIX века, здесь была священная деревня и место собраний, а потом старую религию (и большую часть местных жителей) уничтожили солдаты, прибывшие (как водится) вслед за католическими миссионерами. Остров человека-птицы обезлюдел – к радости гнездящихся там темных крачек…
Итак, было прекрасное утро. Туристы устроились на высоких прибрежных скалах и фотографировали Тангата-Ману, слушая местного гида. Кто-то из туристов спросил: «Скажите, что означает флажок в центре островка?». Вопрос поставил гида в тупик. Раньше он не замечал здесь никакого флажка, но теперь флажок был. Стилизованное изображение закрученной красной волны с полосой белой пены, под черным небом. Широкое полотнище развевается на серебристом флагштоке, установленном посреди Тангата-Ману. Гид улыбнулся: «Минуту, сейчас узнаю», и начал звонить по мобайлу своим коллегам. Те тоже не знали. Более того, они были совершенно уверены, что еще вчера никакого флага на Тангата-Ману не было. Через полчаса здесь собралось полсотни местных жителей (для острова с населением менее 4000 человек, это большая толпа), – они тоже не знали, что это за флаг, и откуда он взялся. Так и не получив ответа на свой вопрос, туристы с гидом уехали вдоль южного берега на запад, смотреть вулкан Рано-Роратку и аху Тогарики, а через час в Оронго прибыли трое полисменов и сотрудник чилийской национальной безопасности. Налицо была политическая диверсия: Флаг Полинезийского Народа Маори, незаконно поднятый над чилийской территорией…
К этому моменту в прессе появилась информация, проясняющая суть инцидента.
CNN, 06 февраля. Чили, остров Пасхи (Рапа-Нуи)
Всплеск полинезийского сепаратизма
Несколько медиа-студий в Новой Зеландии, на Гавайях, в Меганезии и в Папуа сегодня зачитали заявление некой экстремистской организации «Polynesian Independent Rapanui Administration» (PIRA): «Акт Реставрации Полинезийской Власти Рапа Нуи». Этот акт представлял собой кальку с Декларации Независимости США 1776 года, только вместо британских беззаконий в Америке в текст были вставлены сходные беззакония на Рапа Нуи после чилийской аннексии 1888 года. В постскриптуме Акта говорится:
«Поднятие древнего флага нашей общей прародины – Гавайики на священном острове собраний, Тангата-Ману, это акт единства полинезийского народа, знак его решимости восстановить наше управление и обычаи на островах Рапа-Нуи и Моту-мо-тере-Хива.
Мы обращаемся к полинезийским народам Аотеароа (Новой Зеландии), Американских Гавайев, Меганезии и Папуа. Во имя нашего родства и общих предков, которые смотрят на вас и на нас с небес, помогите сбросить многовековое иноземное ярмо и завоевать свободу!
Джеймс Увехику, народный администратор независимого Рапа-Нуи».
Историко-географическая справка.
Сала-и-Гомес (он же – Моту-Мо-Тере-Хива) – это миниатюрный островок в 210 милях к east-north-east от Рапа Нуи. Со спутника он может показаться выступающим над водой 200-метровым куском крепостной стены между двумя титаническими прямоугольными черными башнями размером примерно 200x200 и 300x400 метров. Вблизи он выглядит менее романтично: два соединенных перешейком бесформенных холма из комьев застывшей вулканической лавы разнообразных оттенков черного цвета. Местами они покрыты зарослями жесткого кустарника и белыми пятнами гуано.
Пресная вода на острове появляется периодически, после дождей, и образует лужу 75 метров диаметром на склоне большего, восточного холма. В период, когда лужа есть, здесь гнездятся птицы. В южной бухте между перешейком и холмами, кишат крабы и морские гребешки. В полутора тысячах метров к северо-востоку от этого острова расположен Риф Скотта, надводная часть которого незначительна. Примерно в 1700 милях к востоку находится континентальное побережье Чили. Остров Сала-и-Гомес объявлен чилийской территорией в 1888 году – тогда же, когда и остров Пасхи.
Около десяти лет назад, крупное меганезийское партнерство «REF-Paracraft», полигон которого располагается на атолле Дюси-Питкерн (1300 миль к западу от Сала-и-Гомес), предложило правительству Чили 30 миллионов долларов за этот маленький островок. Фантастически-высокая цена за полтора гектара бросовой суши – но «REF-Paracraft» нуждалось в РЛС для контроля полетов суборбитальных дронов. (Экспериментальные машины стартовали с Дюси, по баллистической параболе пересекали Южную Америку вдоль 25 параллели, и приводнялись в Атлантике, у Бразильского Флорианополиса).
Какие-то политические проблемы привели к тому, что в Сантьяго сделку отклонили и тогда партнерство обратилось уже к собственному правительству (предложив гораздо меньшую, но все равно значительную сумму, за военное прикрытие). Вскоре, грузовой дирижабль под прикрытием звена ВВС, высадил на риф Скотта строительную бригаду, которая установила платформу на сваях, и смонтировала на ней РЛС (20-метровый серебристый одуванчик), энергоблок и бытовой модуль из полдюжины контейнеров.
Когда РЛС заработала, это, разумеется, заметили, и МИД Чили немедленно направил правительству Меганезии ноту о нарушения морской границы. Ответ был следующий:
«Остров Ихитаи-Пое-Рава (черная жемчужина моряков), известный также как «Риф Скотта» – это самостоятельный участок суши, площадью около 40 кв. метров. Он был открыт полинезийским мореходом Пахи-Нгару в конце 2-го тысячелетия до н. э. Как указано в хронике Кама-Хуа-Леле, этот участок суши относится к землям свободных полинезийских общин. Чилийский «Акт аннексии острова Пасхи и Сала-и-Гомес» 1888 года (сам по себе спорный) не упоминает об этом участке суши. Таким образом, остров Ихитаи-Пое-Рава, как владение kanaka-foa, пользуется протекторатом правительства Меганезии. Морская граница, по обычаю, должна быть проведена между Сала-и-Гомес (Чили) и Ихитаи-Пое-Рава (Меганезия), на равном расстоянии от их берегов».
Возник международный скандал, в ходе разрешения которого на Рапа-Нуи состоялись переговоры при посредничестве ООН. Представитель Чили в ООН заявил: «Меганезия прибегает к грубому обману, называя островом верхушку рифа, размером с коврик, для того, чтобы вторгнуться в чужие территориальные воды».
Представитель Меганезии возразил: «Ихитаи-Пое-Рава – это полноценный остров с меганезийским населением. На нем постоянно живет два-три человека из семьи Флетч с острова Дюси-Питкерн, которые обслуживают оборудование РЛС. Остров Сала-и-Гомес, напротив, – необитаем. Там находится единственная чилийская вещь: океанологический буй-автомат образца прошлого века, причем он не работает – или испортился, или села батарейка».
На этом этапе стало ясно, что меганезийцы не уберутся с рифа Скотта (а прогнать их оттуда силой вряд ли реально – с учетом диспозиции и военного соотношения). В этих условиях, представитель Чили, согласно инструкциям, не стал обострять конфликт, а занялся торгом. Итоговый пакт «О статусе рифа Скотта/Ихитаи-Пое-Рава» содержал условие о содействии Меганезии чилийским научным экспедициям, когда и если они посетят Сала-и-Гомес. Орнитологи и океанографы, за последующие годы были здесь всего 1 раз. Патрули ВВС Чили летают над Сала-и-Гомес не чаще, чем раз в месяц.
Последние новости по теме.
Экстремистская группировка PIRA успела получить поддержку короля маори, Теранги Кааху. В интервью для «Maori-TV», в Ротаруа (Новая Зеландия) во время проходящего там маорийского фестиваля «Waitangi Day», Кааху назвал нацизмом действия чилийских военных властей на Рапа Нуи в XX веке и добавил, что частичная автономия Рапа-Нуи – недостаточная гарантия от дискриминации полинезийского религиозно-этнического большинства. Король маори – лицо неофициальное (он лишь возглавляет ассоциацию культурного наследия «Kingitanga»), однако, к его мнению прислушиваются.
Мы будем информировать вас о развитии событий. Оставайтесь на нашем канале.
* * *
Уточнив в агентстве «Hanga-Roa Travel», что следующая группа иностранных туристов появится в районе Оронго только после полудня, стражи порядка вооружились ломом и лопатой, сели в лодку и отправились к Тангата-Ману, чтобы ликвидировать беззаконие. Их ожидал неприятный сюрприз: вокруг основания флагштока стояли 4 столбика, между ними была натянута нейлоновая нитка, а на нитке – таблички международного образца: череп и кости на красном фоне, и надпись «Danger! Mines!». Это могло быть и шуткой неизвестных, но неизвестные, которые ночью забили в камень 8-метровый флагшток и подняли флаг маори, могли в шутку не только повесить таблички, но и поставить мины. Саперов на Рапа-Нуи не было. Пришлось звонить на континент, в Вальпараисо…
Новость дошла до отелей в Ханга-Роа, и все туристы сбежались фотографироваться на фоне Тангата-Ману и сепаратистского флага.
Тем временем, пилот чилийского военно-воздушного патруля засек на острове Сала-и-Гомес несколько ярких палаток. После его сообщения, с базы Матавери на Рапа-Нуи вылетел «Sea-Wolf» с полудюжиной бойцов ACFS (корпуса морского спецназа Чили). Еще через полтора часа он приводнился в бухте между восточным и западным холмами Сала-и-Гомес, и лейтенант спецназа грозно потребовал у группы туристов (которые почему-то совершенно спокойно наблюдали высадку военных):
– Всем приготовить документы для проверки.
– Разве вы полиция? – спросил парень в майке с надписью «Campamento Espacial Chile».
– Эй, солдатики, вы что, проспали полвека, как Рип Ван Винкль? – добавила девушка в бикини, – генерал Пиночет давно умер. Армия уже не рулит гражданскими людьми.
– Обыскать их, – приказал лейтенант, обращаясь к своим бойцам.
– Минутку! – вмешался старший из туристов (лет около пятидесяти), – Вот мой паспорт.
Он вынул из кармана и протянул лейтенанту темно-серую книжечку с тускло-золотыми оленем и орлом, держащими геральдический щит с перьями наверху.
Офицер механически начал перелистывать паспорт. Артуро Аливо, гражданин Чили, регистрация: Антофагаста. Дата рождения. Дата выдачи документа…
– Так в чем дело? – спросил Артуро, – Объясните.
– Сначала пусть остальные покажут паспорта, – сказал лейтенант.
– Нет, сначала вы мне представитесь, – холодно ответил тот, – Я чилиец, у нас, вроде бы, свободная страна. Я не обязан отчитываться перед армией. И скажите вашим ребятам, чтобы они опустили оружие. Это очень дурная манера, целиться в своих граждан.
– Дать этому шпаку в ухо? – тихо спросил один из бойцов.
– Помолчи, Хесус, – буркнул лейтенант, возвращая паспорт владельцу, – Все опустите оружие. Сеньор Аливо, убедите ваших друзей, чтобы они предъявили документы. Это простая формальность. Мы должны убедиться, что тут нет иностранцев-нелегалов.
Артуро Аливо пожал плечами и повернулся к своей молодежной группе.
– Ребята, все нормально. Лейтенанту поручили ловить шпионов… (он переждал взрыв жизнерадостного смеха и продолжил) … давайте не будем делать из этого проблему и ставить этого парня в неудобное положение. Передайте ему паспорта, пожалуйста.
– Черт… – проворчал лейтенант, рассматривая еще семь паспортов, – Значит, вы все из Антофагасты… А как вы сюда попали?
– Сначала представьтесь.
– Я – лейтенант ACFS, Пабло Барроса. Теперь не могли бы вы, сеньор…
– По воздуху, Пабло, – перебил Аливо, махнув рукой в сторону рифа Скотта. Сам риф невозможно было увидеть. Над ним, на ножках-опорах, стояла платформа, размером с небольшой футбольный стадион. К ее нижнему ярусу были пришвартованы различные плавучие и летучие машины: карго-ферри, катера и флаеры-амфибии. В небе над всем этим висел зеленый грушевидный аэростат с алой надписью: «AELA-Paranal Studio»..
Лейтенант почесал в затылке, резко утрачивая уверенность в себе.
– Сеньор Аливо, я правильно понял, что AELA это «Agencia Espacial Latina-America», а «Paranal» – это обсерватория, которая рядом с Антофагастой?
– Имеется в виду не обсерватория, а учебный центр астронавтики, – уточнил тот, – а что касается вашего вопроса, то я прилетел на риф Скотта позавчера, сразу после окончания международной конференции AELA по астероидной угрозе. Конференция проходила в Мексике, в Акапулько, если вам интересно.
– Простите… э … сеньор Аливо, но отсюда до Акапулько три тысячи миль!
– Вы намерены читать мне лекции по географии, Пабло? – ехидно спросил Артуро.
Молодежь опять жизнерадостно заржала. Лейтенант Барроса вздохнул, подавив острое желание грубо выругаться, и уточнил вопрос:
– Я имею в виду, сюда же нет авиарейсов из Акапулько… Да и вообще ниоткуда…
– Офицер, если вас интересуют такие подробности, то начнем, как в романах у Агаты Кристи… (Аливо, улыбаясь переждал новый взрыв смеха)… То в Акапулько, кроме конференции AELA, проходил фестиваль флаеров. Вы знаете об этом мероприятии?
– Гм… К сожалению нет…
– Ай-яй-яй. И куда только смотрит разведка… (опять смех)… Собственно, я не имел к этому мероприятию прямого отношения, и был там чем-то вроде ритуальной фигуры, представляющей науку. Фирма «Eretro» любезно пригласила меня принять участие в тестовом полете на риф Скотта, и я согласился. Это было весьма познавательно.
– Э… А как вы попали сюда с Рифа Скотта?
Доктор Артуро Аливо пожал плечами и показал рукой на две вытащенные на пляж овальные надувные лодки с подвесными электро-движками.
– Комендант базы на рифе Скотта, любезно предоставил мне и моим студентам эти средства передвижения, когда я сказал ему, что мы хотели бы провести пару дней на острове Сала-и-Гомес. Это наша чилийская территория, и это не чье-либо частное владение. Мы не обязаны ни у кого спрашивать разрешения, чтобы побыть здесь.
– Э… Да, конечно… А как ваши студенты оказались на рифе Скотта?
– Элементарно, Пабло! Мои студенты прилетели с острова Робинзона Крузо… (он переждал новый взрыв смеха)… Не с того, о котором роман сеньора Дефо, а с того, который в нашем архипелаге Хуан-Фернандос – полторы тысячи миль отсюда. ВВС Меганезии организовали нашим студентам авиа-перелет на вот эту базу прямо из лодочной гавани Крузо. Никакой бюрократии. Наша полиция на Крузо ведет себя доброжелательно и разумно. А у офицеров ВВС Меганезии имеется инструкция о содействии чилийским научным группам на Сала-и-Гомес, и они выполняют эту инструкцию. Жаль, что такой инструкции нет у наших ВВС. Знаете, даже обидно.
