Текст книги "День Астарты"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 86 страниц)

Разумеется, мы все сделали по инструкции. Три предупреждения по кричалке: «Всем некомбатантам предлагаем покинуть позицию. Гарантируем гуманное обращение…». Только с ультрамусами это без толку. По шариату женщины – скот, а неполовозрелые дети – полуфабрикат. В критической ситуации их используют в качестве живого щита, надеясь, что противник придерживается UN-конвенций о ведении боевых действий. С нами они просчитались – у нас другие инструкции. Некомбатантов было жалко, но что делать? После обстрела, 13 из них осталось в живых. А говорят: несчастливое число… Живых травмированных комбатантов мы не считали. Чубби приказала, что их нет – ну, соответственно, их и не было. Меня тогда удивило, с какой легкостью 16-летний Уфти режет людей. Для бойца-тинэйджера, как правило, есть этический барьер в отношении безоружного противника, а тут – ничего подобного. Потом я консультировался на эту тему с военным психологом – тот меня успокоил. Просто Уфти рос в несколько другой культурной среде… А Чубби росла в обычной для канаков среде, и ее стало колбасить сразу, как только нас сменил флотский контингент. Это понятно: во-первых, Зено. Его было ужасно жаль. Такой отличный парень (потом я ездил объясняться с его мамой, и лучше это не вспоминать). Во-вторых – фарш из некомбатантов (и это тоже лучше не вспоминать). В-третьих, приказ о травмированных ей тоже дался не легко (хотя, так по инструкции: «При дефиците личного состава или в сложной тактической обстановке, немедленно нейтрализовать все потенциально-боеспособные единицы противника».

Короче говоря, на обратном пути Чубби выпала в аут. Что-то вроде тихой истерики со слезами. В принципе – здоровая и своевременная реакция нормального человека, а тем более – бойца женского пола. Рона тоже немного трясло – он все переживал из-за той гражданской дамы, которая умерла. Как потом выяснилось, его немного зациклило на этом эпизоде… В этих условиях, я, как зам команданте группы распорядился на счет алкоголя с целью снятия стресса. Рон отказался (действительно, у него был не стресс, а совсем другое – но это выяснилось позже). Чубби выхлебала пол-фляжки, причем без всякого толка. Домой мы ее доставили абсолютно пьяную и в состоянии той же тихой истерики. Керк как вынес ее из флаера на руках – так и передал на руки faakane.

Я был уверен, что Микеле сейчас обложит нас херами и пошлет на них же. Во-первых, потому, что ему не нравится наша контора, и не нравится, что Чубби там работает. Во-вторых, он, хотя и выдающийся инженер-агробиолог, но по существу – калабрийский фермер (но при этом, настоящий канак – тут слов нет). Фермеры – это ребята простые: если им хочется кого-то послать на хер, то они его немедленно и тщательно посылают.

Так вот, я ошибся. Микеле принял у Керка бесчувственно-пьяный организм Чубби, и спросил: «у вас что, минус один». Я ответил, что да. И тогда он вдруг пригласил нас в дом. Время было позднее, дети уже спали. Он усадил нас на террасе, притащил хлеб, окорок, бутылку виноградной водки и котелок какао. Потом пошел мыть Чубби под душем и укладывать в кроватку, а потом вернулся и мы еще долго общались на всякие темы. Выпили за то, чтобы Зено там было хорошо – если там вообще что-нибудь есть. Улетели мы оттуда сильно за полночь, и с каким-то очень теплым настроением… Мы потом спрашивали Чубби: что он сказал утром? Оказывается – ни слова об этом. Как будто, ничего и не было. Через год, когда Уфти пошел на сержантские курсы, Микеле взялся помогать ему с учебой (он преподает студентам и здорово это умеет). Без него Уфти никогда бы не продвинулся дальше капрала. Нашу контору Микеле все равно не любит, и работу Чубби не одобряет, но у него такой принцип: на человеческий выбор нельзя давить. Видимо, это у него какая-то особая религия, только я не знаю, какая.

С тех пор многое изменилось. Блаар погиб в Гватемале – подорвался на мине. Керк экстерном получил level доктора военной биомедицины. Уфти (опять же, с помощью Микеле) закончил офицерский колледж. Ив – обер-лейтенант в департаменте военной психологии. Рон ушел из регулярной армии – теперь он военный эксперт-инструктор в фирме «Taveri». С ним теперь Пума, это вообще персонаж почти мифический. У нас появился Тино, хороший парень, хотя и немного пижон. А Чубби стала майором, и возможно, через два года она возглавит INDEMI. По-моему, это будет правильно… Понятно, что Микеле не радует такая перспектива – но… Вот, кстати, и они.

* * *

Микеле Карпини окинул взглядом собравшуюся под навесом кампанию, почесал в затылке, проворчал что-то типа «aloha» и, вытащив из кармана костюма сигару, начал старательно ее раскуривать. Чубби сняла зеркальные очки, аккуратно повесила их за дужку в гнездо над нагрудным карманом и осведомилась:

– Люси, детка, ты уверена, что оделась сообразно случаю?

– Да, мама. Все говорят, что мне очень идет.

– Правда? А кто конкретно это сказал? И, кстати, слезь с коленей лейтенанта Кабреро, тебе совершенно нечего там делать… Тино, спихни ее немедленно.

– Но мама! – возмутилась тут же спихнутая Люси, – Это несправедливо! Если я кормлю каких-то мужчин, то почему мне нельзя посидеть у них на коленях?

– Это сложный вопрос, детка, и давай я отвечу на него не в свой день рождения, ОК? А сейчас, я надеюсь, кто-нибудь догадается спеть мне песенку, или что-нибудь…

Гости дружно грянули «Happy birthday, dear Cubby, happy birthday to you!», а затем рюкзаки были открыты и, после некоторой суеты технического характера, появился собранный из нескольких сегментов подарок.

– Y una polla me estar jodido… – потрясенно произнесла Чубби.

– А потом ты удивляешься, что дети ругаются матом, – заметил Микеле, – И, кстати, что это за… Гм… Устройство? Надеюсь, оно ничем не стреляет?

– Нет, дядя Микеле, – успокоил Уфти, – Это научно-познавательная фигня. Называется: любительский телескоп с компьютерным наведением. Прикинь: труба не больше, чем у гранатомета. Ну, разве что, толще. А увеличение – 1000 раз. Без фэйка, мы проверяли.

– Спасибо, парни! – прочувствованно воскликнула майор.

– Любимая, а ты давно интересуешься астрономией? – спросил Микеле.

– Ну, вообще-то, я с детства мечтала о любительском телескопе.

– Странно, что я об этом впервые слышу.

– Милый, ты зануда! – весело сказала Чубби и изящно повисла у него на шее, – Я люблю самого ужасного, самого чудесного зануду во всей Океании! Это так классно! Iri!!! Вы знаете, что подарили мне Микеле и Люси? Дерево! Вон то цветущее дерево!

Четверо коммандос синхронно повернули голову в ту сторону, куда она указывала. Там действительно стояло дерево метров 5 высотой, усыпанное яркими гирляндами мелких оранжево-алых цветов. У корней были видны следы недавних земляных работ.

– Мощная штука! – оценил Нонг, – Как вы это сделали? Оно же весит центнера три.

– Навесная лебедка на комбайне и хорошая команда, – Микеле хитро подмигнул дочери.

– Полтора часа всех дел, – небрежно сообщила она и добавила, – мама, а давай поставим твой телескоп в верхней мансарде, и я тоже смогу иногда в него что-нибудь смотреть?

– Что, например? – поинтересовалась Чубби.

– Немезиду, разумеется!

– Вот к чему приводит ажиотаж в масс-медиа, – констатировал Микеле.

– А что такого, па?

– Ничего, Люси. Просто все эти разноцветные журналы и сайты постоянно забывают о том, что Немезиду невозможно увидеть с Земли и вообще из плоскости эклиптики.

– Милый, а давно ты интересуешься космосом? – ехидно спросила Чубби.

– С тех пор, любовь моя, как на последнем прошлогоднем семинаре по псевдобионтам, меня достали вопросами: есть ли жизнь на планетах Немезиды, и если есть, то какая?

– А почему бы и нет? – произнес Керк.

– А почему бы гималайским ледникам не быть из сахарного сиропа? – саркастически спросил его агроинженер, – Желательно, из мятного, но можно и из ванильного.

– Хэх… Ты своим студентам тоже так ответил?

– Ну, положим, своим студентам я объяснил несколько подробнее, но у нас ведь был семинар, а не день рождения моей жены.

– Жена, у которой день рождения, хочет подробностей! – объявила Чубби.

– Гм… Любовь моя, тогда не лучше ли дождаться дока Лоу? Вот уж кого задолбали Немезидой и Ктулху до полной потери адекватности…

– Ктулху? – переспросил Тино, – Это тот, который бог виндсерферов?

– Да. И еще, так называют гипотетически-обитаемую планету – спутник Немезиды.

Чубби ласково погладила мужа по спине.

– Милый, давай ты, все-таки, немножко нам расскажешь. А я налью тебе рома.

– С лимонным соком, – уточнил он, – Ладно, раз populi настаивает… Но чур никто не придирается к стилю. Я, знаете ли, не готовился, и вообще я не астрофизик…

– Па! Ну, рассказывай уже! – требовательно перебила Люси.

– Ужас, а не ребенок, – пожаловался Микеле и, без всякого перехода, начал, – Сейчас давайте перенесемся на 5 миллиардов лет назад, когда на месте Солнечной системы находилось разреженное облако из частиц – от молекул до мелких пылинок. Вся эта ерунда отделилась от более крупной массы, вращавшейся вокруг ядра галактики, и поэтому обладала определенным моментом вращения. Это облако вращалось вокруг собственного центра тяжести, постепенно превращаясь в газо-пылевой диск. Никто не додумался помешивать все это, и случилось то, что порой случается с кашей. Частицы начали слипаться в комочки. Механизм, в отличие от каши, был гравитационный, а не адгезивный, и масштаб бедствия был гораздо больше. Крупные комки сжимались под действием собственной гравитации, разогревались при сжатии, у некоторых от этого возникли горячие расплавленные ядра, как у Земли, например, а один, самый крупный комочек в центре сжался и разогрелся так, что в нем началась реакция термоядерного синтеза. Этот комочек – вот…

Микеле показал рукой в сторону стоящего в зените солнца.

– Кстати, Оскэ и Флер летят, – сообщил Уфти, бросив взгляд на небо.

– Отлично! Тогда я сделаю перерыв и выпью глоточек того рома с лимонным соком, который мне пока еще не налила моя жена, хотя все слышали, как она обещала.

– Что ты ворчишь? Я уже наливаю. Просто это коктейль, с ним нельзя торопиться.

– Растопырка «заячьи уши», – сказал Тино, глядя на снижающуюся флайку, – Самопал.

– Нет, это серийная, – возразил Микеле, – На Рорети-Арораэ есть такая мини-фабрика…

– «Retiair Fare-Fabric», – договорила за него Чубби, – Там один из партнеров – Герхард Штаубе, шеф-пилот из Франкфурта, автор ВВС Транс-Экваториальной Африки.

– Кстати, командир, что ты о нем скажешь? – спросил Нонг.

– Скользкий тип, – ответила она, – Блестящий авиа-эксперт, но крайне конформный. В Аравии он изображал правоверного мусульманина, в Черной Африке был идеологом черного фашизма и милитаристом, а в Океании стал настоящим канаком.

– А правда, что он работает на майора Журо?

– May be, – Чубби пожала плечами, – но это их дела. Для меня важнее, что его фирма делает достаточно надежные флайки, и я не дергаюсь, когда на них летает моя дочь.

Тем временем, флайка, немного похожая на заячью морду с расставленными в стороны ушами (крыльями), торчащую из радужного круга крутящегося пропеллера, коснулась воды и уверенно покатилась к пирсу. Несмотря на легкомысленный вид, в этой флайке действительно чувствовалась какая-то надежность и основательность.

– Что-то этакое в ней есть, – проворчал Керк.

– Аэродинамичность формы, – ответил Микеле, – Теперь это проходят в колледже, как отдельный раздел прикладной геометрии. Есть некоторые плюсы в том, что помогаешь учиться почти взрослой дочери, которая, между нами говоря, порядочная лентяйка.

– По ходу, это не лень, а просто любовь, – возразил Уфти и приветливо помахал рукой выбравшейся на пирс парочке, – Надо радоваться, дядя Микеле. Не у всех бывает.

– Угу, – проворчал агроинженер, – Я делаю ее домашние задания и радуюсь.

Пока Флер довольно бесцеремонно тискала всех коммандос подряд, Оскэ подошел к Чубби, придал своей позе торжественный вид, почесал пятерней жесткую щетку своих ярко-пурпуных волос (за которые и получил прозвище Ежик), и произнес:

– Тетя Чубби… Короче, это… Мы тебя поздравляем с пожеланиями всего-всего-всего. Главное, чтобы оно было хорошее и его было как можно больше. И еще, у нас, типа, подарок, только надо его собрать, потому что он, блин, по частям. Типа, мы сейчас сожрем что-нибудь и быстро соберем. Ну, короче, надеемся, что тебе понравится.

– Я тоже надеюсь, – улыбнувшись, сказала она, – Что хоть это такое?

– Ну, типа, лодка… Но это надо показать. Вот соберем, и…

– Садись за стол и питайся, – перебила она, – Тут Микки рассказывает про Немезиду…

– Где мой коктейль? – перебил Микеле.

– Joder! – выругалась Чубби, – Я же его держу в руке. На, вот он. И только попробуй сказать, что невкусно. Обижусь и надуюсь!

– Вкусно, – сообщил он, сделав глоток, – Кстати, на чем я остановился?

– На комочках каши, – напомнила Люси, – Один из них так нагрелся, что стал Солнцем.

Микеле сделал еще глоток и удовлетворенно кивнул.

– Да! Итак, один, самый большой, разогрелся и стал центральной звездой системы. Но единственная ли это звезда в системе? Вот в чем вопрос. Мы видим на небе множество двойных и тройных звезд. Почему бы и нашему Солнцу не иметь звезду-спутник? Мы можем ее не видеть потому, что она неяркая и заслонена от нас другими космическими объектами. Что есть в Солнечной системе, кроме Солнца? Во-первых, это 4 небольшие внутренние планеты, одна из которых наша – Земля. Кстати, от Земли до Солнца 150 миллионов километров, или одна астрономическая единица – А.Е. За внутренними планетами идет пояс астероидов, а дальше 4 планеты-гиганта. Ближайшая из них – это Юпитер. Он в 320 раз массивнее, чем Земля и в 5 раз дальше от Солнца. Короче: 5 А.Е. Самая дальняя планета-гигант, Нептун отстоит от Солнца на 30 А.Е. Дальше идет пояс Койпера, огромное множество малых планет и астероидов, на удалении 40–60 А.Е. от Солнца. Все о чем я пока рассказывал, вращается вокруг Солнца по эллипсам лежащим обычно в одной плоскости – плоскостью эклиптики, или под небольшим углом к ней. Дальше, за границей 60 А.Е. начинается разброд…

– Па, ты забыл про кометы! – встряла Флер.

– Я не забыл, детка. Итак, кометы. Рыхлые астероиды из водно-аммиачного льда. Они вращаются по сильно вытянутым эллипсам, то подходя близко к Солнцу, то улетая на расстояния больше 30 А.Е. Иногда намного больше. В начале XXI века нашлось такие кометы, орбиты которых вытянуты на тысячи А.Е… Еще раньше, астрофизик Ян Оорт предположил, что на расстоянии 2000–5000 А.Е. от Солнца есть гигантский бублик, скопление комет и астероидов. Сейчас этот бублик называется Облаком Орта. Но что заставляет кометы и некоторые малые планеты двигаться от облака Орта к Солнцу и обратно? Может, где-то там есть маленькая звезда, неяркая звезда, красный или даже коричневый карлик, спутник Солнца? Мы ее не видим, она сравнительно холодная и неяркая, и заслонена космическим мусором, но ее гравитация играет с кометами…

– Немезида! – объявил Оскэ.

Микеле Карпини покачал ладонью влево-вправо, изображая неопределенность.

– Немезида бывает разная. По самой популярной версии прошлого века, это «красный карлик» с массой в 20 раз меньше, чем у Солнца и в 50 раз больше, чем у Юпитера. Он движется по вытянутой орбите с периодом 26 миллионов лет, в интервале 90.000 А.Е. – 20.000 А.Е. от Солнца. Такую Немезиду искали более полувека. В ходе поисков было установлено, что в облаке Оорта триллионы астероидов и ядер комет, а внешний слой облака лежит в 100 тысячах А.Е. от Солнца, это полтора световых года. Напомню, что в четырех световых годах от Солнца находится группа Центавра, три звезды, расстояния между которыми порядка 15.000 А.Е. (четверть светового года). Иначе говоря, между звездами нет огромных промежутков практически полной пустоты, как думали раньше. Внешние кометные скопления звездных систем смыкаются. Какие-то кометы могут вращаться вокруг Солнца и звезд Центавра, как вокруг кратной системы…

– … А вдруг, зеленые человечки с Центавра крысят наши кометы? – перебила Люси.

– Верно, детка, – Микеле кивнул, – Это их центаврийский бизнес. Ничего личного.

Секунд пять до публики доходило, потом раздалось громовое ржание. Образ зеленых центаврийских человечков, ворующих неохраняемые кометы с периферии Солнечной системы, оживил холодные просторы космоса понятными человеческими мотивами.

– Так вот, – продолжал агроинженер, – Несмотря на эти открытия, которые обошлись в миллиарды баксов, Немезиду так и не нашли. Астрономам констатировали печальный факт: такого спутника, красного, или хотя бы коричневого, карлика у Солнца нет!

– Я не понял, – сказал Нонг, – Так Немезида есть, или ее нет?

– Не все так просто, – сказал Микеле, – Евро-американских астрономов сбило с толка смешение физики с моралью. Это их хронический баг в мозгах. Гипотеза о Немезиде возникла в середине XX века для объяснения особенностей орбит транс-нептуновых скоплений и для церковного триллера о звезде возмездия, которая накажет людей за хороший секс и за недостаточный размер взносов в церковную кружку.

– Дядя Микки, а тогда почему звезду назвали эллинской богиней санкций, а не каким-нибудь хреном из римской библии? – спросил Оскэ.

– Балда, – снисходительно фыркнула Флер, – это же азы легендирования. Если бы эту звезду назвали библейским Сауроном, то из ботвы торчали бы римские уши.

– Саурон, это не в римской библии, а в англиканской фэнтези, – поправила Чубби.

– Одна и та же недобитая банда, – пробурчал Энкантадор Тино.

Микеле строго постучал донышком бутылки по столу.

– Не отвлекаемся на технику игры. Суть дела в том, что для агитации годилась только такая Немезида, которая периодически приближается к Солнцу, захватывая по дороге огромный арсенал комет и астероидов и бросая их гравитационной пращой на головы аморальной публики. Миллиарды баксов тратились ради именно такой Немезиды, и никакой другой. Немезида-пацифистка для оффи-идеологии совершенно бесполезна.

– Кажется, мы приближаемся к оргазму, – подал реплику Керк.

– К озарению? – уточнил Микеле, – Так, оно было четверть века назад, когда студенты-киви из Waitakere-MOA опубликовали объяснение, почему транс-нептуновые орбиты таковы, как будто к ним иногда приближается тот красный карлик, которого нет.

– Ну, херня же! – возмутился Уфти, – Как может приближаться то, чего нет?

Агроинженер снова постучал бутылкой по столу.

– Парень, не порти мне интригу, ОК? Три года назад, когда про студнетов-киви уже забыли, элаусестерский клуб «Тау Кита» запустил в космос занятную любительскую игрушку типа строллера… Все знают, что такое строллер?

– Длинная коктейльная трубочка, набитая пироксилином, – ответила Люси, – у нее на конце микропроцессор, и ее можно захерачить со стратостата на Луну. Типа, регата.

– В общих чертах верно, – согласился Микеле, – Если бы ты еще обошлась без мата…

Девочка передернула плечами и придала своей физиономии удрученное выражение, а Микеле, тем временем, продолжил:

– Идея сделать совсем тоненький строллер, который мог бы разгоняться до крайне высоких скоростей и нести микроминиатюрный аппарат, витала в воздухе. После появления штучек, которые подглядывают и передают видеоряд лазером сверхмалой мощности, это стало действительно интересно. Технические детали я опускаю. Микро-строллер был запущен курсом, перпендикулярным плоскости эклиптики, вот в чем весь фокус. Он разогнался до 3000 километров в секунду (одного процента скорости света), и через полтора года смог взглянуть на плоскость эклиптики, как бы, сверху, с высоты тысяча А.Е… Принцип тот же, что с наблюдателем на мачте. Как далеко можно увидеть другой корабль с верхушки мачты хорошего океанского проа?

– Миль десять, – лаконично ответила Флер.

– Верно… Надеюсь, ты проверяла это, не лазая на нее. Аналогичный метод в космосе позволяет увидеть заслоненные от Земли объекты в облаке Оорта. Ребята из «Тау Кита» искали любой красивый объект, который можно сфотографировать и показать публике, чтобы все сказали: «Офигеть!»… Микро-строллер нашел объект, прицелился, и…

– Папа, ну не тяни! – возмущенно перебила Люси, – Это была Немезида, да?

Микеле шутливо погрозил ей пальцем.

– Детка, не придавай значения названиям. Свойства этого объекта не зависят от того, назовешь ты его Немезидой или Сауроном, как предложила Флер. Поэтому, просто опишем, что это за штука. Пик ее излучения лежит в ИК-области с длиной волны 3 микрона, что соответствует температуре 700 по Цельсию, а радиус около 100 тысяч километров, в полтора раза больше, чем у Юпитера, а расчетная масса больше массы Юпитера, в 5–7 раз – так говорят ребята, которые в этом разбираются.

– Грубо говоря, это большая планета, – констатировал Нонг.

– Черта с два! – весело возразил Микеле, – Планеты холодные, а эта штука довольно горячая, как я уже сказал. Астрофизики называют такие объекты субкоричневыми карликами. Кстати, довольно распространенное явление во Вселенной.

– По ходу, это маленькая звезда? – предположила Люси.

– Ну, можно сказать и так, хотя она гораздо меньше и холоднее чем красные карлики, (минимальные истинные звезды), и даже, чем коричневые карлики, которые уже не звезды, а субзвездные объекты, еле-еле поддерживающие термоядерные реакции.

– Если нет термоядерной реакции, то за счет чего 700 по Цельсию? – спросил Оскэ.

– Этот вопрос, – сказал агроинженер, – можно отнести и к Юпитеру. Он излучает втрое больше энергии, чем получает от Солнца. Может быть, огромное давление в его ядре инициирует некоторые процессы ядерного синтеза, но дать четкий ответ…

– А у Немезиды есть планеты, да, папа? – перебила Люси.

– У Юпитера есть 4 планеты, у Сатурна – одна, и у Нептуна одна, – напомнил он, – Их называют спутниками, но это – формальность. Они достаточно велики и…

– Так у Немезиды они тоже есть? – снова перебила она.

– Их просто не может не быть, – ответил Микеле, – Так говорят знающие ребята.

– Ага! А жить там можно?

Агроинженер улыбнулся и развел руками.

– Ну, детка, это кому как.

Аудитория отреагировала ироничным хихиканьем и фырчанием. Агроинженер сделал глоток коктейля и покачал стаканом, будто прислушиваясь к звону льдинок.

– Вернемся к студентам-киви, – продолжил он, – Четверть века назад они предположили, что имеется не одна классическая Немезида массой, как полста Юпитеров, а несколько сравнительно маленьких Немезид, расположенных намного ближе, кем классическая. Каждая из них лишь впятеро больше Юпитера, поэтому поодиночке они не особенно заметны, но каждые 26 миллионов лет происходит парад Немезид (аналогичный параду планет, происходящему, как известно, 5 раз в столетие). Несколько Немезид встают в шеренгу где-то в облаке Оорта, создают возмущение транс-нептуновых орбит, а затем разбегаются, как нахулиганившая стайка подростков. А полисмен… Точнее, астроном, прибывший на место происшествия с некоторым опозданием… Думает, что так мощно насвинячить мог только крупный взрослый дядя.

– Но пока найдена только одна Немезида? – спросила Чубби.

– Насколько я знаю, полторы, – ответил он, – Про одну я сказал, а от второй, на том же видеоряде, наблюдается что-то вроде шлейфа возмущений, оставленного ей несколько миллионов лет назад. Она приблизительно того же размера, что и первая. Те студенты-киви (они сейчас уже выросли), назвали ее Мангароа, в честь длинной акулы, которую поймали Мауи и Пеле, и бросили в небо, чтобы она присматривала за звездами.

– Мангароа это тоже мини-звездочка? – спросила она.

– Не знаю. Наверное, об этом можно почитать в «NZ-astronomy Review».

– ОК. А что известно про Ктулху?

Микеле издал тихий стон, одним большим глотком допил коктейль, взял с блюдца потухшую сигару и начал раскуривать. Чубби проследила за этими манипуляциями и осторожно поинтересовалась:

– Что, все так плохо?

– Не то, чтобы плохо, – ответил он, – Просто сейчас я буду говорить о вещах, в которых почти ничего не понимаю, и повторять флейм своих студентов, а они тоже в этом не разбираются, и повторяют флейм студентов с отделения аэрокосмических систем.

– Мы запишем в протокол, что ты не несешь за это ответственность, – успокоила она.

– Именно это я и имел в виду… Итак, анализируя орбитальные отклонения Немезиды, вызванные ее спутниками, некие ребята пришли к выводу, что этих спутников четыре. Наибольший интерес из них представляет Ктулху. Это – планета размером несколько больше Марса, обращающаяся вокруг Немезиды на расстоянии около полмиллиона километров – на четверть дальше, чем Луна от Земли. При таком тесном соседстве, слабого излучения Немезиды достаточно, чтобы на Ктулху было более-менее тепло и светло. Температура на его поверхности в пределах плюс-минус 50 по Цельсию, а освещенность примерно как на Земле в ясную лунную ночь, только свет – красный.

– А воздух там как? – спросил Оскэ.

– И вода? – добавила Флер.

– Может, вам еще про ктулхианскую рыбалку рассказать? – съехидничал Микеле.

– Ну? – с энтузиазмом поддержала эту идею Люси.

– Что – ну, детка? За последние полгода написано полсотни фантастических новелл о жизни на Ктулху, а киви даже сняли короткометражный фильм, на котором каким-то образом возник лейбл «научно-популярный» и две фамилии консультантов… Мне не очень верится, что они видели, под чем подписались. Поговорите об этом с Мак Лоу.

– Док Мак считает, что там есть жизнь, или что нет? – уточнил Нонг.

– Он считает, что скорее да, – неохотно сообщил Микеле.

Флер задумчиво потянулась к лежащей посреди стола пачке сигарет.

– Это еще что!? – возмутилась Чубби.

– Ну, я типа, просто покрутить в руках… Ладно, не буду… Па, а правда, что вторая Диогенова бочка полетит к Немезиде?

– Вот уж об этом я точно ничего не знаю, – ответил он.

– Так ясно, что к Немезиде, – сказал Оскэ, – Не к альфе же Центавра.

– А может, типа, просто для теста, – возразила Флер.

– Так, по ходу, тесты были еще в прошлом году. Я же тебе объяснял.

– Это вы про что? – встряла Люси.

Оскэ почесал обеими пятернями свою ежикообразную пурпурную прическу.

– Короче, для второго Диогена делается адаптер под агрегат тераваттного лазера… ну, типа как зажигание для L-bomb, и херня, типа бустера с рефлектором. Я видел такую штуку в i-net, только она была маленькая, на сателлите, а эта – здоровая, блин.

– Не врубилась, – лаконично проворчала Люси.

– Термоядерный движок, – пояснила старшая сестричка, – Типа, та же L-bomb, но…

– А, ну так бы и говорили, а то адаптер – хераптер…

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересованно произнесла Чубби, – а подробнее про этот агрегат? Откуда такая информация? Кто сказал про термоядерный бустер для Диогена?

– Никто не говорил, тетя Чубби. Но ты прикинь: мне платят за тестирование фидера, который поставят на Диоген-2. Фидер для адаптера. Адаптер для тераваттного лазера. Тераваттный лазер нужен только для зажигания LiD-смеси, зачем же еще? И, по ходу, прошлогодние тесты с разгоном сателлита. Тут даже селедка догадается, ага!

– Инфо-утечка, – припечатал Тино Кабреро.

– Не парься, – посоветовал ему Оскэ, – Диоген-2 это корпоративный проект, а не ваш гестаповский. Фиг ли тут разводить всякие секреты?

– Ежик, блин! – возмутилась Флер, – Я тебя сколько раз просила не называть мамину контору Гестапо? Что, так трудно сказать INDEMI?

– Ну, типа, извини, – он погладил ее по спине, – И ты извини, тетя Чубби. Я же ничего такого не хотел сказать. Просто все так называют, хули тут…

– Проехали, – перебила Чубби.

– Ага, – сказал он, – Флер, пошли, соберем подарок, а то флейм какой-то незачетный.

– Пошли, – согласилась она.

– А я с вами! – объявила Люси.

– Ну, куда же без тебя, – подтвердил Оскэ, и юниорская кампания двинулась к пирсу.