Текст книги "День Астарты"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 86 страниц)
2
Дата/Время: 4.02.24, 9:00–15:00
Место: Западная Новая Гвинея (Индонезийский Ириан).
Горная долина Балием.
9:00. Деревня Онелама в долине Балием
Эрих Вейдек, менеджер-директор «Tour Baliem Valley Resort, GmbH», выскочил из-под хлещущих по нейлоновой накидке струй дождя под широкий навес, и минуту переводил дыхание. Навес накрывал 5-метровый полукруг перед лестницей (или, точнее, трапом), ведущим к двери в контейнерном домике на высоких ножках. Домик был веселенького салатного цвета. Над дверью красовался силуэт стилизованной райской птички и надпись: «CSAR Hybird», а ниже – табличка: «Combat Search and Rescue. Brigade-chief office».
Существование «CSAR Hybird» оставалось загадкой для Эриха с того дня, как он (как будто, в порядке повышения) был переведен из головной компании «Exin-Travel, AG» (расположенной на его родном острове Борнео) в дочернюю фирму в Индонезийской Новой Гвинее. Разумеется, он знал, что в этой провинции (официально называемой Индонезийский Ириан) есть проблемы с политической властью. Но масштаб проблем Эрих ощутил лишь после того, как полгода назад сошел с трапа маленького самолета Cessna-Runner на почти игрушечном аэродроме миниатюрного (но крупнейшего в этой первобытной местности) городка Вамена.
Официальная индонезийская администрация располагалась в большом сарае в центре Вамены (между двумя павильончиками банковских офисов) и состояла из полиции и службы визового и таможенного контроля. Первая разбирала редкие мелкие кражи, а вторая – ставила печати и брала деньги (за плату сверх официального тарифа, печать ставилась практически на что угодно). Все рычаги реального управления были в руках неофициальной неиндонезийской администрации – CSAR «Hybird». Ей принадлежал комплекс, а точнее – военный городок в полумиле от центра Вамены, в папуасской деревне Онелама. То, что домики, ангары, электростанция, РЛС и диспетчерский пост рядом с ВПП, были выкрашены не в милитари-хаки, а в цвета, более подходящие для детской площадки, вряд ли могло кого-то ввести в заблуждение. CSAR была конторой совершенно военизированной. Даже машины на ее собственном летном поле имели очевидно военное происхождение, а сотрудники открыто разгуливали с автоматами в чехлах своих жилеток-разгрузок, как будто это они были здесь корпусом полиции.
В первый же день, Эрих осторожно расспросил местных папуасов на рынке, и после сопоставления разных ответов, решил считать CSAR какой-то спецслужбой, которая почему-то здесь действует. Этот ответ, кстати, вполне устраивал туристов и ничуть не мешал бизнесу. Загадочные (но при этом вполне доброжелательные) спецагенты даже добавляли Долине Балием экзотики (хотя, эта местность и так – экзотичнее некуда). У Эриха не было никакого желания выяснять что-то еще и лезть в политику – но он на всякий случай познакомился с офицерами этой странной организации, и даже иногда проводил в их кампании вечер за кофе и покером. А сегодня как раз «всякий случай». Эрих решительно взбежал по лесенке, постучал в дверь и, услышав небрежное: «ОК, заходите», шагнул в комнату, служившую кабинетом шефа бригады CSAR «Hybird».
Как известно, папуасы делятся на «montano» и «melano». Первые представляют собой собственно папуасов, и живут в основном в глубине Новой Гвинее. Вторые – ближе к полинезийцам, и отличаются, например, от маори, только очень темным цветом кожи. Шеф CSAR, Офо Акиа, парень немного моложе 30 лет, был типичный «melano». Как обычно в это время суток (было около 9 утра) шеф Акиа сидел за столом, в окружении четырех предметов: ноутбука, телеэкрана, кружки с какао и штурм-автомата vixi. Он просматривал рапорты и письма, смотрел по TV новости и хлебал из кружки, а оружие лежало на столе просто в силу привычки. Акиа приветствовал гостя взмахом ладони и молча указал на котелок с какао, а затем на полку, где стояли еще несколько кружек.
– Спасибо, Офо, – сказал Эрих, усаживаясь за стол и наливая себе какао, – Извини, что беспокою, но у меня тут проблема. Возможно, ты что-нибудь подскажешь…
– Какая? – лаконично спросил шеф.
– Шестеро клиентов потерялись. Австралийцы, студенты TAFE из Дарвина.
– Когда?
– Между вчера и сегодня. Вчера рано утром поехали по реке…
– Без гида? – уточнил Акиа.
– Да, – подтвердил Вейдек, – У нас многие катаются сами. Фотографируют…
– Это потому, – внушительно произнес шеф CSAR, – что гиды у вас заряжены так, что двумя руками не разрядить. А здесь не городской парк, верно Эрих?
Вейдек пожал плечами.
– Ценовая политика синдиката. Акционеры хотят вытрясти все из кошелька на ножках.
– Мудацкая политика, – сообщил Акиа, глядя в окно, за которым продолжали хлестать потоки тропического ливня – А эти твои австралийцы знали, что во 2-й половине дня вероятно начало сильного и продолжительного дождя?
– Надеюсь, что да. Прогноз висел в холле вчера еще до завтрака… Хотя, не исключено, что они ушли раньше, чем это было вывешено… В общем, могли и не знать.
– Хм… А куда они могли направиться, хотя бы приблизительно?
– Понятия не имею. Они просто взяли в аренду надувную моторку. Так многие делают.
– Засада, – проворчал шеф и положил перед гостем бланк и ручку, – Пиши заявку, Эрих. Будем искать твоих потеряшек.
– Сколько это примерно будет стоить? – спросил Вейдек.
Офо Акиа изобразил пальцами колечко и пояснил:
– Пока ничего. Типа, у нашей фирмы рекламная акция. Давай, пиши уже… – шеф CSAR извлек из кармана жилетки-разгрузки трубку woki-toki и ткнул на ней что-то, – Brigada, yellow code. Всем линейным командирам отозваться… Так… Так… Так… ОК, ребята, у «Valley Resort» пропали 6 студентов-дарвинцев. Ушли вчера на рассвете на лодке, хер знает куда. В связи с этим: Пифу, опроси вчерашнюю утреннюю смену в жралке, может, кто-то что-то слышал. И пошарь в руме у этих ребят, вдруг они рисовали кроки. Блоп, подними видео-протоколы спай-дронов, попробуй отследить их трэйс. Зорро, подними дежурную штурм-группу, через час начнем прочесывание… Не знаю! Эти обормоты могли не видеть прогноз погоды… Так, это важно. Эрих, какого цвета у них барахло?
– Какое барахло? – спросил Вейдек.
– Всякое! Лодка, палатка, плащи, штормовки… – шеф CSAR посмотрел в окно на реку, вспухшую от сбегающих в нее ливневых потоков, и сказал в трубку, – Алло, Блоп, еще посмотри, не проплывала ли пустая лодка вниз по течению… Вот-вот. За ночь уровень поднялся на метр, и их лодку могло унести, если они просто вытащили ее на берег. Ну, все, ребята. Работаем. Через 30 минут жду рапорты. Если будет что-то интересное, то рапортуйте немедленно. Приветствуются также любые толковые мысли. Все, отбой.
Акиа убрал в карман трубку, снял с полки еще один ноутбук и пояснил.
– Давай-ка, Эрих, откроем тактическую карту, и ты покажешь, куда обычно таскаются туристы-самотопы, и где они чаще всего устраивают привалы для еды и ночевки.
9:30 Высокогорные джунгли в 20 милях к West-Nord-West от Вамены.
Натянутая между деревьями палатка дрожала под хлещущими, как из брандспойта, струями дождя. Тонкий гидрофобизированный парашютный шелк, который, согласно рекламе, давал «абсолютную защиту от любых осадков», уже ночью начал пропускать отдельные капли воды. Они быстро набухали и, то тут, то там, с частотой метронома шлепаясь на вещи и на сидящих в палатке людей.
– Ларк, мне страшно! – жалобно сказала Джес, – Надо что-то делать!
– По-моему, дождь становится чуть слабее, – заметил он.
– Или мы просто к нему привыкли, – возразил Кевин, осторожно положил руку на лоб лежащего поперек палатки Грэма и озабоченно качнул головой.
– У него жар? – негромко спросила Риче.
– Не могу разобрать… Эй, Грэм, ты слышишь меня?
Правая часть обнаженного торса лежащего на спине молодого человека была изрезана глубокими ссадинами, а желтая футболка, намотанная и закрепленная скотчем вокруг правой руки от плеча до локтя, медленно набухала кровью. Лежащий с трудом открыл глаза и, едва ворочая языком, пробормотал:
– Знобит. Это только мне холодно, или вообще?
– Тут прохладно, – ответил ему Ларк, – Но я бы не сказал, что холодно.
– Черт! Черт! – воскликнула сидящая в углу Мэйв, – Она распухает, распухает!
– Покажи, – сказал Кевин, передвигаясь поближе к ней.
Левая нога Мэйв выглядела не лучшим образом. От ступни до икры она казалась толще правой ноги на верный сантиметр, а по натянувшейся коже расползлись красноватые пятна. Два часа назад девушка сунула ногу в кроссовку, не убедившись, что внутри никого нет. Кто там был – неизвестно. Возможно, скорпион, ядовитая многоножка или какая-нибудь оса. Так или иначе, это существо ужалило ее в середину стопы…
– Ну? – спросила Мэйв, – Ты можешь что-нибудь с этим сделать?
– Сейчас попробую, – сказал он.
Кевин стянул с себя футболку, приоткрыл полог палатки, высунул руку с футболкой наружу, подождал, пока она насквозь промокнет, и положил импровизированный компресс на ногу Мэйв.
– Ну, как? Чуть легче, верно?
– Не знаю! Черт! Она все равно распухает!
– Мне надо было догадаться привязать лодку, – пробормотал Грэм, – если бы у нас была лодка… Черт! На лодке мы бы спокойно дошли… И если бы не этот обрыв…
– Ты просто вел себя немного слишком уверенно, – тихо сказала Джес.
– Слушай! Я не виноват, что там был обрыв. В этом сраном дожде никто бы не мог его заметить. Везде одни и те же мокрые джунгли и… Вот, срань! И лодка… Я не знал про дождь. Я никак не мог про него знать… Кевин, моя правая рука на месте? Я вообще не чувствую, что она есть. Я вообще не понимаю, что у меня справа. Только ноет что-то.
– Все на месте, – успокоил тот, – Ты здорово расшибся, но мне кажется…
– У него заражение, вот что мне кажется, – перебила Риче, – надо выбираться отсюда…
– Как выбираться? – спросил Ларк, – Вокруг всемирный потоп, а Мэйв и Грэм…
Мэйв осторожно потрогала через компресс распухшую ногу и сообщила:
– Я бы могла прыгать на одной ноге, опираясь на кого-нибудь. А для Грэма можно, я думаю, сделать что-то вроде носилок. Разве нет?
Ларк кивнул.
– Допустим, так. И что дальше?
– Дальше мы могли бы пойти вниз по реке. Тут не очень далеко, правда?
– Да. 20 миль по прямой. Но ты же помнишь, как мы шли вверх по этой реке? Она изгибается туда-сюда, как змея! И вокруг нашего пригорка воды по колено.
– И что, так и будем сидеть, пока не сдохнем? Кевин! Скажи что-нибудь!
– Ларк, мне страшно, – снова пробормотала Джес.
Он мягко обнял ее и похлопал по спине.
– Не бойся, нас обязательно найдут.
Риче с досадой ударила кулачком по колену.
– В этих гребаных джунглях нас могут искать неделю! Кевин, черт тебя возьми! Ты же был в «Surf-lifesaving volunteers»! Ты должен уметь что-то!
– Я как раз думаю, что можно сделать.
– Что ты можешь придумать, сидя вот так, в палатке!
– А что я могу придумать, если вылезу под этот чертов дождь?
– … Под которым даже писать приходиться, накрывшись полиэтиленом, – добавил Ларк.
– Черт! – воскликнула Риче, – Я все рано иду на разведку!
– Ладно, – вздохнул Кевин, – если ты так ставишь вопрос…
10:00 Деревня Онелама. База бригады CSAR.
По словам старожилов, еще 5 лет назад Онелама не отличалась от других маленьких (полдюжины домов) папуасских поселков каменного века в 10-мильных окрестностях Вамены. Это была одна из жемчужин палео-этнографического туризма – реальных домохозяйств с бытом эпохи питекантропов. Папуасы обитали в травяных хижинах, ходили голыми, пользовались каменными топорами, луками и стрелами, копьями с костяным острием и палками-копалками, и добывали скудное пропитание охотой, собирательством, рыболовством и самым примитивным земледелием. Увидев такой реальный палеолит своими глазами, цивилизованный европеец (американец, японец, австралиец) испытывал острый приступ оргиастической мании величия перед этими полуживотными, копошащимися в первозданном Эдеме, и не жалел о внушительной сумме, в которую ему обошлись услуги турфирмы по экскурсиям в долине Балием.
Лет 10 назад главной проблемой «Tour Baliem Valley Resort, GmbH» были миссионеры. Они морочили голову папуасам местного племени да-ни, убеждали их носить штаны и платья. Питекантроп в штанах или в платье это бесперспективный объект для туризма. Кроме того, миссионеры не учили новообращенных даже элементарным правилам гигиены при использовании одежды. Штаны и платья, носимые годами без стирки, превращались в мобильные гнезда насекомых и инкубаторы микроорганизмов. Прямо бактериологическое оружие, иначе не скажешь. Это приводило к падению поголовья папуасов, и создавало дополнительный риск для туристов, не говоря уже о запахе…
Надежды на то, что индонезийские власти (более склонные к исламскому суннизму и к буддизму Махаяны, чем к христианскому протестантизму или католицизму), придавят миссионерскую активность – не оправдались. Аннексия Ириана (Голландской Новой Гвинеи) индонезийским президентом Сукарно в 1963, как и его последующая военная авантюра в отношении Малайзии, привели Индонезию к крайне неприятному кризису 1965, а сам Сукарно был отстранен от власти хунтой Сухарто и умер в тюрьме. С того времени новогвинейская провинция стала восприниматься, как символ авантюризма. Умеренный индонезийский истеблишмент обходил стороной это несчастливое место. Правда, в начале XXI века, когда в Саронге, на западной оконечности Новой Гвинеи нашлась нефть, в Джакарте разработали реформу Ириана, но конституционный суд пресек эту дорогостоящую и сомнительную инициативу. Все осталось, как было, а голландские миссионеры, все так же получая субсидии из Амстердама и Гааги и от Всемирного Совета Церквей, продолжали портить здесь этнографию и демографию.
После окончания II Холодной войны миссионерская активность усилилась притоком субсидий из фонда ЮНЕСКО, и в долине Балием, рядом с единственным маленьким госпиталем в деревне Хитигма, на окраине Вамены, началось строительство Миссии во имя Св. Хунгера Утрехта. Тогдашний менеджер-директор «Tour Baliem…» немедленно попросил о переводе в другой филиал «Exin-Travel, AG» (ссылаясь на проблемы со здоровьем после перенесенной малярии), и его место занял предшественник Вейдека – Иохан Ван-Шейд, старый дядька, который из принципа не хотел уходить на пенсию несмотря на слабое сердце. Ему пошли навстречу. Отправляясь в Балием, он немного грустно пошутил «Там, ребята я и умру, вместе с этим бизнесом». Ван-Шейд оказался прав лишь наполовину. Он действительно умер тут, полгода назад, в возрасте 76 лет, и был с почетом похоронен при участии мэра, полицмейстера и шефа CSAR. А бизнес выжил – т. к. «Миссия во имя…» закрылась в день своего торжественного открытия.
Старожилы рассказывают так: после того, как приехавший персонал миссии радостно перерезал ленточку и занес внутрь аудио-видео– и прочую миссионерскую технику, на месте событий неожиданно возник тогдашний шеф CSAR с патрулем. Он, улыбаясь, пожал руки всему прибывшему коллективу, а затем отдал короткий приказ офицеру: «Сивилов – эвакуировать, здание с имуществом – передать госпиталю, по акту». Лидер миссии пытался протестовать, но через полчаса миссионеров эвакуировали. Попытка миссионеров жаловаться официальным индонезийским властям провинции, не имели никакого результата. Бонзы сочувственно качали головами, но по их глазам опытный человек мог легко понять: «Пардон, нас уже ангажировала другая сторона». Штаны и платья так и не вошли в моду в Балиеме, а Ван-Шейд спокойно работал еще 4 года.
Казалось бы, тучи рассеялись, и Эрих Вейдек получил в управление перспективный бизнес, заново родившийся благодаря своевременному явлению CSAR… Но увы – городок CSAR, вросший в деревню Онелама (которая затем разрослась, поглотив до десятка соседних деревень), совершенно изменил здешний образ жизни. Папуасы продолжали жить в травяных хижинах и ходить голыми – но в этих хижинах как-то неожиданно образовалось электричество и водопровод во дворе, а на обнаженных папуасских телах стали все чаще встречаться чехлы-браслеты с трубками woki-toki. Вокруг Онелама как-то вдруг возникли довольно обширные огороды, и землю там обрабатывали, увы, не палкой-копалкой, а маленькими фермерскими трициклами-электромобилями с навесным эквипментом. Длинными темными экваториальными вечерами, папуасы, как и раньше, исполняли для туристов первобытные пляски у пылающих костров, но рядом папуасские дети играли с новенькими ноутбуками и прикалывались, глядя через web-cam на утренний Нью-Йорк или Рио-де-Жанейро.
Модернизацией был охвачен ближайший к Вамене сектор правого (т. е. юго-западного) берега Балием-ривер, протекающей по оси долины. Левый берег и местности в радиусе более 10 миль от Онелама пока содержали достаточно поселков, еще не испытавших на себе сокрушительный удар постиндустриальных технологий. Эрих Вейдек полагал, что они продержаться в первобытности еще лет 10 – если только CSAR не увеличит здесь свой штат (составлявший в данный момент около пятисот человек). Численность штата этой конторы и взрывная волна модернизации были взаимосвязаны. Между туземным населением Онелама и персоналом CSAR не наблюдалось никакой границы. Когда отдыхающая смена «военного городка» снимала свою униформу и шла развлекаться вместе с туземцами игрой в мяч или танцами, становилось ясно, что это – однородная этническая группа, с общим языком и обычаями, одинаковыми песнями и одинаковой манерой флирта. Разница была только в образовании, профессиональной подготовке и материальном достатке, но для молодежи на природе это не барьер.
У бойцов CSAR (язык не поворачивался назвать их работниками) было по одной или несколько туземных жены (а у бойцов женского пола, соответственно, по одному или несколько туземных мужей). Как вскоре заметил Вейдек, семьи тут преимущественно групповые, смешанные (из бойцов и туземцев обоих полов). В процессе служебной ротации, бойцы иногда менялись. Одни возвращались домой, а другие приезжали, и занимали место выбывших – зачастую, не только на службе, но и в групповой семье. Местные молодые дамы не очень следили за контрацепцией и, периодически, бойцы CSAR сажали своих беременных местных подружек в самолет и отправляли на некие «острова Фаф». Ту же процедуру часто проделывали и с беременными туземками, не имевшими к бойцам CSAR прямого отношения. Наблюдал Вейдек и возвращения с островов Фаф. Женщины прилетали с малышами где-то годовалого возраста, уже умеющими ходить, плавать и лепетать на смеси не менее, чем четырех языков.
У шеф-бригадира Офо Акиа была одна туземная жена – девчонка лет 16 (по местным понятиям, впрочем, уже вполне взрослая), и в данный момент она притащила в офис корзину свежих маисовых лепешек и объемистый армейский алюминиевый котелок густого супа со свининой, овощами, и остро пахнущими местными пряностями. Шеф бригады с серьезным видом зачерпнул из котелка ложкой, прожевал, игриво хлопнул туземку по попе и торжественно объявил:
– Клэк! Ты сварила зачетный суп. Почти как hine Пио-пио в моем farehiva на востоке!
– Твоя жена в доме на востоке варит сильно лучше? – подозрительно спросила та.
– Несколько лучше. Но учти, Клэк, что она, все-таки, старше тебя. Опыт, понимаешь?
– Опыт это хорошо, – согласилась туземка, – А можно мне смотреть, что ты делаешь?
– Эй, а кто за тебя пойдет в школу?
– А мисс Лкап мне разрешила опоздать на полчаса. Я ей сказала: у моего мужчины проблемы. Он завис в офисе. Надо кормить. И я сказала правду. Вот!
– ОК, – согласился он, – Четверть часа. А потом – марш в школу.
Клэк отодвинула в сторону одно из пластиковых кресел и уселась на полу на корточки. При этом ей пришлось глядеть на экраны ноутбуков под углом снизу вверх, но так ей, видимо, было привычнее, чем в кресле. Шеф Акиа слегка потрепал ее по лохматой, как лошадиная, грива шапке волос и переключился на деловой тон.
– Короче, Эрих, довожу тебе обстановку. Патруль поймал их пустую лодку в Балием-ривер, в районе опорного пункта Кирима, на 8 миль ниже точки, где в Балием впадает Ферфер-ривер, имеющая исток на 900 метров ниже перевала Трикора – Осуаэма. Бэк-трэкинг показал: лодка без людей отнесена от левого берега Ферфер, со стороны озера Хабема, а не со стороны пика Трикора. Это значит, что они не собирались совершать восхождение на Трикора, а вероятно, отправились к озеру. До него 3 мили на север.
– И что теперь? – спросил Вейдек.
– Теперь очерчен район поисков. Спускаясь до озера Хабема и далее, они не ушли за Ибеле-ривер, им ее не форсировать. Значит, Ибеле северная граница района, Ферфер – южная, Балием – восточная. Что касается западной, то они вряд ли двинулись вверх, к пику Осуаэма. Это надо быть уже не обормотами, а психопатами.
– А вдруг… – начал менеджер директор.
– Я учитываю это «вдруг», – перебил шеф-бригадир, – Вдоль цепи Трикора-Осуаэма, на высотах от 4700 до 3500 метров над уровнем моря, лежит полоса травянистого плато более трех миль шириной. Мы подняли там звено спай-дронов. На плато они засекут наших потеряшек в течение четверти часа – откуда бы те не появились. Для прямого прочесывания остался прямоугольник 5x20 миль. Не скажу, что это очень легко, но…
– Смотри берег Ферфер, – вмешалась Клэк, – Джунгли они не знают. Пойдут к реке.
– Зачем? – спросил Акиа, – Вдоль реки после такого дождя им точно не пройти.
– Ты знаешь, – ответила она, – Я знаю. Они не знают. Думают, так проще.
Шеф-бригадир на миг задумался, задержав руку с трубкой на полпути к лицу.
– Ладно, Клэк, посмотрим какой ты психолог…
– Я не психолог, а красивая женщина, – обиженно проворчала она, – Я тебе суп варила. Зачем ты ругаешься, а?
– Психолог, это не ругательство, а профессия, – наставительно сообщил он и сказал в трубку, – Тон-тон, внимание, приготовились слушать приказ… Так… Так… ОК, всем внимание. В связи со сказочно-хорошей погодой, у нас тематическая прогулка: поиск австралийских сивилов, 6 единиц. Полувзводам третьего корпуса: аллюр, бакс, чибо и пятого корпуса: бакс, чибо, дикси – от рубежа WE1377, поиск в направлении восток в районе, ограниченном Ибеле и Ферфер, до рубежа Балием-ривер. Пятый-дикси: одно звено на рафте пустить по Ферфер для осмотра левого берега. Остальным – обычный порядок. Начать движение в 11:00, выйти к Балием в 20:00. Быть готовыми к разбору полетов и полноценному отдыху. Отличившихся ждут призы и приколы. Исполняйте!
– Офо, какие у нас шансы? – осторожно поинтересовался Вейдек.
– Прикинь, Эрих, – проговорил бригадир, отправляя в рот ложку супа, – Это джунгли. Найти мы тут можем кого угодно, причем быстро. Но в каком виде мы его найдем…
– Психологу сильно много платят? – подала голос Клэк.
– Смотря где, – ответил Акиа, – В Северной Америке двести штук баксов в год, легко. Правда, там высокие налоги и надо еще платить за лицензию и всякую такую херню.
– Коррупция, мафия, а? – уточнила она.
– Это тоже. Но там тебя и по закону обдерут. А, допустим, у киви или у нас, такой обдираловки нет, но двести штук в год ты на этом бизнесе легко не поднимешь.
– Везде проблемы, – констатировала туземка, – а что можно взять за двести штук?
– Опять же, смотря где. У нас можно взять большой дом с хорошей фермой, своим родником или ручьем, микро-электростанцией, пирсом для катеров и ангаром.
– Йох-йох! Хорошо! Эрих, а что на Борнео-Калимантане можно взять за эти деньги?
– Все зависит от места. Субурб – одно, отсталые аграрные районы – другое, – тут ему пришлось прерваться и ответить по мобайлу, – …Да, директор Вейдек слушает.
– Добрый день, мистер Вейдек. Это Лора Форестби из Дарвина. Скажите, что такое с мобильной связью и вообще с электросвязью в вашем кемпинге?
– Лора Форестби? – переспросил он.
– Да, верно. Я – мама Джес Форестби, она в вашем кемпинге, и она вчера не позвонила домой ни днем, ни вечером, как она всегда делает. Я тоже не могу до нее дозвониться.
– Э… Видите ли, миссис Форестби, у нас небольшие проблемы…
– Пожалуйста, решите ваши проблемы, мистер Вейдек, – перебила она, – И как можно быстрее. Я уже позвонила родителям еще пятерых студентов, которые остановились в вашем кемпинге. У них тоже нет связи. Надеюсь, вам не безразлична ваша репутация?
– Прошу прощения, миссис Форестби, – ответил он, – Мы уже делаем все, что в наших силах, чтобы проблема была решена так быстро, как это возможно.
– А как быстро? – спросила она, – Сегодня днем, надеюсь, связь будет работать?
– Да, мэм. Я лично прослежу за этим. Это главное, чем я сейчас занимаюсь.
– Очень хорошо, – сердито сказала она, – Всего наилучшего, мистер Вейдек.
– Наглая тупая овца, – проворчал он, убирая трубку в карман.
Туземная жена шеф-бригадира глянула на него и бестактно поинтересовалась:
– Что, жопа?
– Ну, как тебе сказать, Клэк, – подавленно пробормотал Вейдек.
– Бардак у тебя, – хмуро объявил Акиа, – Личный состав ходит без radio-ID. Вот я своих детей приучил с трех лет: вышли из дома – надели «imi-umi». Мама, тетя, или Пио-Пио всегда видят на экране, где они. Не экономь на такой херне, Эрих. Дороже выйдет.
– Очень своевременный совет, – проворчал менеджер-директор.
– Это я тебе на будущее, – добродушно отозвался шеф-бригадир.
10:30. Берег реки Ферфер в 20 милях к West-Nord-West от Вамены.
К реке им удалось подобраться с огромным трудом, перелезая через сплетение мокрых перепутанных ветвей, под хлещущими с неба струями дождя. Широкий мутный поток цвета горохового супа тащил целые островки желтой травы и пучки кустарника. Ближе к стремнине иногда лениво проплывали стволы деревьев, покачивая над водой остатками кроны, и полусгнившие пни с корявыми корнями.
– Не знаю, как на лодке, – тихо произнес Кевин, – но пешком нам точно не пройти.
– А что, если сделать плот? – сказала Риче, – Наловить бревен, связать штормовками.
– Как быстро по-твоему это можно сделать? – спросил он.
– Да, – буркнула она, – Идиотская идея.
– Подожди, на счет штормовок это хорошая мысль. Они ведь яркие, верно?
– Да. Ну и что?
– Мы сделаем из них сигнальные вымпелы, – пояснил он, – Развесим их на берегу и на верхушках деревьев рядом с палаткой.
– Ты думаешь, их будет видно с воздуха в такой дождь? – усомнилась Риче.
– Я думаю, – сказал Кевин, – что мы не случайно слышали шум самолета. Нас ищут и пытаются что-то разглядеть. По-моему, в наших интересах облегчить им задачу.
Девушка задумалась, а потом энергично кивнула.
– ОК, я согласна. Но как мы поднимем вымпел на верхушку дерева?
– Давай сначала оставим вымпелы здесь, а потом разберемся с деревьями, – сказал он.
Через несколько минут его алая штормовка и лимонно-желтая штормовка Риче были привязаны на гибкую ветку, вытянутую над водой метра на два. Это потребовало от молодых людей довольно рискованных акробатических упражнений, зато теперь яркое двухцветное пятно можно было разглядеть, наверное, с полумили.
– Что дальше? – спросила она, обхватив себя руками за плечи. В мгновенно промокшей тонкой футболке под дождем сразу же стало холодно. У Кевина и того не было – его футболка осталась в качестве компресса на ноге у Мейв. Кожа на его голом торсе почти сразу пошла пупырышками…
– Что может быть глупее, чем мерзнуть в Новой Гвинее, – невесело пошутил он, – ОК, сейчас возвращаемся к палатке и ищем подходящее высокое дерево. Возможно, у нас получиться согнуть его, привязать штормовку, а потом отпустить и оно выпрямится.
Риче энергично помотала головой.
– Боюсь, что такого дерева там нет. По крайней мере, я такого здесь не видела.
– Ну, что ж, – сказал он, – Тогда придется лезть. В детстве у меня неплохо получалось.
– Ясно… Кевин, а что будет, если мы застрянем тут на несколько дней?
– Плохо будет.
– Насколько плохо? Что будет с Грэмом?
– Риче, не хочу тебя расстраивать, но… В общем, лучше не застревать.
– Ладно, пошли, – она шмыгнула носом, – И попробуем думать, что все будет хорошо.
11.30. Середина реки Ферфер в 20 милях к West-Nord-West от Вамены.
Первые полмили от верховий, Алул, Нуап и Тюм вынуждены были все время работать длинными шестами, отталкиваясь от топкого дна. Надувной рафт еле полз, продираясь сквозь кашу из листьев, тины и какого-то гнилого мусора. Тюм, командир звена, как и положено по инструкции, подбадривал своих бойцов.
– Йей, Алул, когда ты толкаешься, у тебя классно торчат сиськи!
– О! Правда! – обрадовался Нуап, – Просто фотомодель, ага!
– Идите в жопу оба! – проворчала она (впрочем, беззлобно: какая нормальная девушка будет всерьез обижаться на такой искренний и прямой комплимент).
– Йох-йох! Не забываем толкать! – крикнул Тюм, налегая на шест.
… Еще несколько метров…
– Йох-йох! – Алул и Нуап синхронно оттолкнулись от дна и с трудом выдернули свои шесты из толстого слоя ила.
… Йей… Йох-йох… Йей… Йох-йох…
– Тормози!!! – взревел Тюм, поскольку течение внезапно усилилось и рафт понесло с быстро возрастающей скоростью.
Команда налегла на шесты в обратном направлении. Что-то большое проскрипело по днищу рафта, но акроглассовая ткань обшивки выдержала.
– Короче, – сказал командир, – Теперь мы с Нуапом рулим, а Алул крутит головой.
– Фиг ли крутить? – спросила она, – Сказано же: левый берег.
– Ну, короче наблюдай, – уточнил он.
– До хрена ли я увижу сквозь этот сраный дождь? – проворчала она.
– По ходу, – пояснил Тюм, – за поворотом должно стать шире, течение – слабее, и мы попробуем сдвинуться ближе к берегу.
– А если поймаем корягу в днище? – спросил Нуап.
– Ладно, там видно будет, – философски решил командир, – Поворот! Налегли!
… Йей… Йох…
– Сука, падла! – завопила Алул, – Крокодил кого-то тащит!
– Гаси его!!! – в один голос крикнули Тюм и Нуап, синхронно падая на палубу, чтобы не загораживать линию огня, но продолжая работать шестами.
– Зараза… Как бы парня не зацепить, – сквозь зубы прошипела девушка.
В руках у нее уже был готовый к стрельбе короткий шведско-меганезийский штурм-автомат «vixi», модель 22 года, патрон 4.5x30mm, эффективная дальность 400 м. До огромной рептилии, утаскивающай под воду человека, одетого в яркий желто-алый спортивный костюм, было метров 700, но дистанция быстро сокращалась. Человек отчаянно боролся за свою жизнь, вцепившись в прочную ветвь растущего на берегу дерева. Ветвь изгибалась все сильнее, и было ясно: до развязки – считанные секунды. Алул присела на колено, чтобы надежнее прицелиться. Ей мешала пелена дождя, но сейчас, когда Тюм и Нуап вывели рафт на дистанцию около 200, у нее был шанс… Подумав, что она сама предпочла бы смерть от пули, а не от удушья в зубах вонючей водяной ящерицы, Алул плавно вдавила спусковой крючок четыре раза подряд.
Трр… Трр… Тррр… Тррр… И еще раз: Тррр… Тррр… Тррр… Тррр.
Гребнистый (он же – морской) крокодил – это единственный вид, распространенный в Новой Гвинее. В принципе, он может жить в соленой воде, но предпочитает пресную. Питаться он способен чем угодно – даже крабами, но предпочитает млекопитающих. Гребнистые крокодилы очень велики – иногда они вырастают до 7 метров при весе до тонны. Это делает их крайне опасными, зато в них легко целиться, даже если над водой видна только верхняя часть головы и челюсти. Когда несколько микрокалиберных стальных стрел впились ему в голову, крокодил попытался бросить добычу и уйти под воду, но зубы, загнутые, чтобы надежно держать жертву, сыграли с ним дурную шутку, зацепившись за прочную синтетическую ткань. Тогда крокодил рванулся вперед, чтобы скрыться в завалах ветвей на берегу. Конечно, он не мог знать, что при этом подставляет все свое тело под выстрелы. Дистанция составляла уже около полста метров. Тюм и Нуап одновременно воткнули шесты в дно, выдернули свои автоматы и разрядили магазины в его левый бок. Тварь рванулась вперед, запуталась в сплетении гибких ветвей, забилась, хлеща тяжелым хвостом по всему, что попало, вздрогнула и замерла. Все трое стрелков мигом сменили магазины и передернули затворы, но стрелять больше не было смысла, а время, которое только что неслось вскачь, резко замедлилось до нормального темпа.
