Текст книги "День Астарты"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 86 страниц)
* * *
Угловатая ядовито-зеленая клешня в темном шаре стерео-экрана сомкнулась на краях хитро усеченного конуса, развернула его и прижала основанием к плоской стенке..
– Не то, – буркнул Хаген себе под нос, вынул руку из висящей на проводке сенсорной перчатки, и взял из пачки сигарету, – Не то…
Он щелкнул зажигалкой, и стал поворачивать шар последовательно, вокруг всех трех осей, разглядывая, как клешня держит конус. Увиденное его не устроило. Переложив сигарету в левую руку, он опять вставил правую в перчатку. Клешня повернулась и поставила конус в исходное положение. Потом несколько раз, смыкалась на его краях. Каждая очередная попытка едва заметно отличалась от предыдущей.
Снова вынув правую руку из перчатки, Хаген опять переложил в нее сигарету, встал с кресла и прогулочным шагом обошел вокруг стерео-экрана, насвистывая «Nehe-nehe vahine Tahiti, ia ora oe». Слух у него явно не дотягивал до абсолютного, и от мелодии оставался узнаваемым только ритм. С ритмом все было хорошо. Почти идеально.
Хаген налил себе кружку какао, снова сел в кресло и, не торопясь, докурил сигарету, иногда делая пару глотков из кружки. Потом взял со стола пластиковую модель того конуса, что был на экране и минут пять крутил его в руках. Снова надел сенсорную перчатку и несколько раз выполнил серию: взял конус, повернул, сдвинул, отпустил.
Снял перчатку, коснулся группы точек на сенсорной панели наблюдая, как клешня самостоятельно выполняет операции, хватая выезжающие из глубины экрана конусы, поворачивая их и прилепляя к вертикальной поверхности сбоку. Хмыкнул, и показал экрану отставленный средний палец правой руки. Коснулся еще пары точек на панели. Стерео-экран погас. Взял со стола модель конуса и поставил на полку.
Люси почесала себе за ухом, выжидательно посмотрела на него, а затем спросила:
– Эта работа всегда делается примерно так?
– В принципе, да, – подтвердил он, – Хотя, бывает не один обрабатываемый объект, а несколько, и тогда надо еще правильно разбить операцию на примитивы. Бывает, что объект один, но пластичный, или эластичный, или даже полужидкий, типа желе.
– А можно, я попробую? – спросила она.
– Aita pe-a, – сказал Хаген, снова включая экран, – Что тебе поставить для начала?
– Ну, наверное, есть что-нибудь учебное.
– Естественно, – подтвердил он, подвигал пальцем по сенсорной панели и в объемном экране возник кубик и ступенька под низким потолком, – Вот, задачка для 1-го курса.
– А что надо делать?
– Просто подними кубик и поставь на ступеньку. Без лишних движений.
– Всего-то? – удивилась она.
– Не задевая потолок, не чиркая кубиком по ступеньке, – уточнил он.
Скоро Люси увидела, что задача не так проста, как кажется. Ей удалось справиться с кубиком минут за 10, но, как показала диаграмма в углу, доля избыточных движений составила больше половины. Хаген улыбнулся и пояснил:
– Обычно люди, даже выполняя самые простые операции, тратят время и энергию, в основном, на что-то лишние. Для людей это нормально, но для робота-манипулятора такая моторика не годится. Надо обучить его процессор экономичным движениям для требуемого класса операций. Для класса, заметь, потому что очень редко бывает, чтобы детали были разложены так, как удобнее. Гораздо чаще они рассыпаны, как попало.
– Ага, – сказала Люси, – И как бы по-дурацки они не лежали, робот должен брать их и ставить на место быстро и экономично, не крутя их впустую. Так?
– Да. И желательно, чтобы с этим справлялся как можно более простой манипулятор.
– Типа, чтобы было быстро, точно и дешево, верно?
– Верно, – подтвердил Хаген.
Люси откинулась в кресле и внимательно посмотрела на него.
– А знаешь, Хаген, ты ведь тоже при этом обучаешься. И у тебя из-за этого проблемы.
– Знаю, – спокойно ответил он, – Это проф-девиация. А ты догадливая.
– Ага. Еще я наблюдательная и любознательная. Почему ты не говоришь женщинам, с которыми знакомишься для секса, что у тебя эта самая девиация?
– Так… – сказал он, – Интересно, а из чего ты заключила, что я им не говорю?
– Знаю, – передразнила она, – Так, почему?
– Потому, что без толку. Это действует подсознательно. Психологи проверяли. И не-психологи тоже. Если предупреждать заранее, то получается еще хуже.
– А почему это так действует? – спросила она.
Хаген качнул головой, потом развел и свел ладони.
– Пишут, что это вызывает ассоциации с опасными насекомыми. Они, будто бы, тоже делают простейшие движения по кратчайшим траекториям. Поди, проверь, так ли это.
– Все равно, лучше знать заранее, – твердо сказала Люси, – Моя мама говорит, что страх бывает, если не знаешь. А если знаешь, то не страшно. Или не так страшно.
– Это не страх, – возразил он, – Это подсознательное отторжение. Так в психологии.
– Не важно, – Люси махнула рукой, – Насрать на психологию. Если я что-то понимаю, тогда я могу сама решать, отторгнуть это или нет. А вот если не понимаю, то за меня решает какая-нибудь дурацкая психологическая ерунда в подсознании.
– Тоже мама сказала? – поинтересовался Хаген.
– Нет, это в одной маминой книжке. Книжка реальная, по ней мои друзья учились.
– Да, – задумчиво сказал он, – интересная у тебя мама и друзья.
– Очень, – лаконично подтвердила она.
– Очень, – повторил он – Гестаповский спецназ, верно?
– Ты, как Ежик, – обиделась Люси, – Почему не сказать «разведка» или «INDEMI»?
Он улыбнулся, подмигнул, взял со стола пачку сигарет, и подбросил вверх. Пачка перевернулась в полете, и упала обратно на стол, но по дороге из нее выпала одна сигарета. Хаген взял ее из воздуха указательным и средним пальцем, как клешней, щелкнул зажигалкой и прикурил. Снова подмигнул и менторским тоном произнес:
– Ты мне не говорила о том, как надо, и как не надо, называть работу твоей мамы.
– Ты не спрашивал.
– Надо же, – сказал он, – И правда… Люси, а ты знаешь, кто такие готтентоты?
– Племя такое, в Африке. А что?
– Если у готтентота украли корову, – сообщил Хаген, – то это плохо. А если готтентот украл чью-то корову, то это хорошо. А кое-кто так же относится к секретам.
– Ты давно догадался? – спросила она.
– Да. Я тоже наблюдательный и любознательный.
– А почему не сказал?
– Ты не спрашивала.
Люси тоже улыбнулась (только улыбка вышла несколько кривоватая) и кивнула.
– Типа, я поняла.
– Извини, я заигрался, – сказал он, – Я не хотел тебя обидеть.
– Ты и не обидел. Все честно. И, кстати, рыба готова. В смысле, мне кажется, ее уже можно есть. Или уже нельзя. По-любому, жарить ее дальше бесполезно.
Люси Хок-Карпини, 12,5 лет.
Что меня дернуло колдовать на манер тахуна Рау? Все-таки, горбатые киты – это не дельфины. Они тоже игривые, тоже прыгают под настроение, но размер… Обычно смотришь на них издалека, и не задумываешься, какие они большие, но когда меня потянуло на колдовство… Короче, я уболтала Хагена подойти к ним на «Зодиаке» на веслах на сто метров и начала с ними флэйм. Типа, какие они очаровашки, и как им, наверное, хочется поиграть. Пару раз я пробовала подражать гудящим вздохам и скрипящим трелям. Хаген хихикал – по ходу, вид у меня был дурацкий… Потом мое колдунство вдруг сработало, и один кит (не очень большой по их понятиям: голова примерно как наш 4-метровый «Зодиак-классик», а от носа до хвоста – метров 12) подплыл почти вплотную. До этого момента мне хотелось поиграть с китом, как с дельфином, но теперь… Он оказался СЛИШКОМ БОЛЬШОЙ, и самое главное, я не успела ему объяснить, что он великоват для игры с нами. Его грудной плавник-ласт размером с крыло авиетки, возник над надувным бортом лодки, на нас полились небольшие водопады, а потом Хаген крикнул: «Хвост!!!». Да, это был, конечно, он. Огромная такая нежно-коричневая бабочка на ножке. Хвост помахал нам, а потом шлепнул по воде. Наш «Зодиак» подпрыгнул, а киту, видимо, показалось, что нам нравится, и мы этим прыжком приглашаем его играть еще. Он боднул лодку своей огромной головой в правый борт. Я почувствовала: взлетаю, успела только сказать «блядь!», и плюхнулась в воду, а перевернувшаяся лодка наподдала мне по жопе – хорошо, что надувная, а не жесткая. Мы с Хагеном одновременно вынырнули, а кит решил сменить жанр и прыгнул. Когда очаровашка весом 20 тонн, вылетает из воды полностью, всем телом – это красиво. Только хрен вы это оцените, если плаваете в нескольких метрах рядом. Бабах! Ниагарский водопад отдыхает. Мы отфыркиваемся. Довольный собой кит повернулся на бок и машет нам грудным плавником. Типа: «А, правда же, я классный!». Правда-правда! Только плыл бы ты уже куда-нибудь…
Длинный грудной плавник оглушительно шлепнул по воде и исчез, а на его месте появился гораздо более короткий спинной. Разрезая воду, как рубка субмарины, он покатился в сторону остальной китовой кампании, которая продолжала трубить и скрипеть, жизнерадостно кувыркаясь в ходе какой-то игры вроде пятнашек.
– Больше не приманивай его! – крикнул Хаген.
– Я не буду, – сказала Люси, – Честное слово, я не знала, что так выйдет.
– Не знала… Кто тебя научил этому безобразию?
– Один канак на Элаусестере.
– Понятно… Не зря у меня недоверие к комми. Эти научат.
– Он не комми, он там приезжий, – возразила она.
– Да? Мало им своей дури. Еще приезжают всякие…. Давай переворачивать лодку.
– Давай, – согласилась Люси, – А как?
– На виндсерфе ходила? – спросил Хаген.
– Пробовала.
– А отрывать парус от воды, если завалилась на бок – пробовала?
– Ну, да, как же без этого.
– Ну, сейчас будет аналогичный случай.
Дав это обещание, Хаген нырнул на полминуты, а когда появился на поверхности – в руках у него был средний кусок шнура, оба конца которого уходили под воду.
– Это я вытравил обвязку, которая по борту, – пояснил он, – Ты подплывай к лодке с другого борта и лови. А потом будем тянуть.
– Она слишком тяжелая, – с сомнением сказала Люси.
– Раскачаем, и получится, – ответил он.
Вылезти на мокрый надувной борт перевернутого «Зодиака» и выпрямиться, держа в руках веревку, идущую от другого борта – это не очень сложно (особенно, если число попыток не ограничивается). Синхронно раскачаться, изо всей силы дергая веревку на себя, и при этом не шлепнуться в воду – сложнее. Но и здесь тоже число попыток не ограничено. Очередной рывок увенчался успехом. Дальний борт оторвался от воды и пошел вверх – лодка стала поворачиваться вокруг своей осевой линии. Люси и Хаген упали в воду, не отпуская веревки, и дно лодки шлепнулось на них сверху.
– Блеск! – воскликнула Люси, вынырнув через несколько секунд.
– Нормально, – согласился Хаген, – Лезь первая, я за тобой.
Он, вежливым толчком под задницу, помог ей перевалиться через борт в лодку, затем переполз туда сам и, задумчиво похлопав себя по карманам мокрых шортов, сообщил:
– Кажется, до дома мне не светит покурить.
– Это трагедия? – весело спросила Люси.
– Это катастрофа, – проворчал он, включая движок.
– Хаген, а давай я буду рулить?
– Ну, давай. Посмотрим, какой ты моряк.
Первые четверть часа они молчали. Слышалось только слабое гудение движка и плеск рассекаемой воды. Хаген улегся на дно лодки и смотрел на облака, прикрыв ладонью глаза от солнца, заходящего по правому борту в направлении кормы. Люси увлеченно капитанила, стараясь ни чуточки не отклониться от точного курса на Хауаити. Потом, когда справа стал отчетливо виден северный Берег Ротума, она спросила:
– Хаген, а давай я у тебя зависну до завтра? Тебе же лень сегодня куда-то лететь, ага?
– Звони Флер, – лаконично ответил он.
* * *
Ядовито-зеленая клешня на экране деловито подобрала десяток разбросанных в беспорядке усеченных конусов и аккуратно приклеила их к боковой стенке.
– Fertig! – буркнул Хаген, и энергично потянулся – …Vollscheissen!
– Как-чего, я кофе сварила, – крикула Люси с кухни.
– А у меня был кофе? – удивился он.
– Ага. Я порылась в том снарядном ящике, который у тебя вместо буфета. Там много всякой фигни. Сгущенка, кофе, презервативы, средство от насекомых, безмоторные бритвы, таблетки от поноса и от простуды, шоколад, куриная тушенка, батарейки…
– Слушай, – сказал он, глянув на часы, – Уже почти полночь. Ты бы ложилась спать.
– А ты? – спросила она.
– Та-ак… – протянул Хаген, – Надо бы кое-что уточнить.
– Ты приходи пить кофе, – сказала она, – Заодно уточним, если хочешь.
Он выключил комп, поднялся из кресла, покрутил головой и вышел на кухню.
– Кофе – это хорошо, но в то же время…
– Ты сядь за стол и попробуй, – перебила она.
– ОК… – он сел на табуретку и сделал глоток из кружки, – … Подтверждаю. Хорошо. Теперь так… (он сделал еще глоток) … есть понятие: разумная осмотрительность.
– Я не Карлссон, – снова перебила она, – с крыши на твой хер прыгать не буду.
– Лексикон у тебя, однако… – проворчал он, закуривая сигарету.
Люси пожала плечами.
– Гарнизонное детство. Я попала в дурную компанию еще до рождения. Тебя это так сильно напрягает? В смысле, твое эстетическое чувство?
– Не выделывайся, – спокойно посоветовал Хаген, – В этом нет стиля.
– Ты говоришь, как мой папа, – заметила Люси, – И вообще, не сползай с темы.
– Считай, по теме я уже все сказал.
– Все сказал? Ну, я просто не поняла. Я думала, будет длинная нотация…
– Нотация есть в школьном учебнике. Раньше это проходили в пятом классе.
– Сейчас тоже, – проинформировала она, – Так что, ты не беспокойся.
– Я и не беспокоюсь, – он снова отхлебнул из кружки, – Отличный кофе.
– Я рада. А какие у нас планы на завтра?
– На завтра? Я еще не думал. Хочешь, покажу тебе Хафлиуа, расколотый остров. Там вертикальная трещина, а в середине застрял огромный кусок скалы. То ли мост, то ли морские ворота. Под ним можно пройти на лодке. Вообще, тут есть, где побродить.
– Мне уже нравится! – сказала Люси, – Кстати, ты видишь: твоя девиация на меня не действует, потому что, кто знает, тот не боится. А подсознание – это отстой. Ясно?
– Si, commandante! – ответил он, по-армейски приложив ладонь к голове над ухом.
– Не выделывайся, в этом нет стиля, – передразнила она.
13.03.24. Хафлиуа, западнее Ротума.
Маленький островок Хафлиуа, расположенный в 4 милях к западу от берега Ротума, издали похож на лежащую на боку огромную скульптуру осы, выгнувшейся для атаки. Роль перемычки в ее теле (осиной талии) играет застрявший в падении, на полпути к поверхности воды кубический обломок скалы. Со стороны воображаемого жала, где островок изгибается, образуя открытую бухту, есть причал и маленькое кафе. Хагена, разумеется, тут знали. Едва сикорака пришвартовалась, бармен крикнул из-за стойки:
– Ia orana, Хаг! Это и есть та девчонка, с которой вы вчера наехали на кита?
– Мы не наехали! – возмутилась Люси, выскакивая на причал, – Мы просто играли.
– Вы играли с китом? – недоверчиво спросил бармен.
– Что тебя удивляет, Таркэ? – спросил Хаген, – Люси – tahuna, ей заколдовать кита не сложнее, чем тебе поджарить две яичницы с беконом и сыром. Я понятно намекнул?
Бармен расхохотался, от избытка чувств хлопая себя по бедрам, а потом поставил на стойку стеклянную сковородку и, приступая к стряпне, поинтересовался:
– А если по-честному, что там было с этим китом? Ребята с плафера говорят: лодка взлетела метра на два, вверх тормашками. Думали, вам allez.
– Китовый серфинг, – ответила Люси, устраиваясь за столиком, – Типа, спорт такой.
– Ты гонишь, гло, – с сомнением, произнес Таркэ.
– Темный ты парень, – ответил ему Хаген, – Наверное, и ундину первый раз видишь.
– Чего-чего?
– Тебе незачет по географии, бро, – нагло добавила Люси.
– Ты сиськи еще не отрастила, учить меня географии, – возмутился бармен.
– У этнической ундины, – авторитетно сказал Хаген, – Сиськи всегда маленькие.
– И рост у нас небольшой, как у андаманцев, – поддержала Люси его игру.
– А-а… – сконфуженно протянул бармен, – То-то мне показалось, что тебе лет 13.
– Вообще-то, лет до сорока мы подрастаем, но медленно, – сказала она.
– Вот оно как, – удивился бармен, ставя сковородку в микровэйв, – А я видел в одном фильме, что у ундин растет рыбий хвост вместо ног.
– Сказки Голливуда, – лаконично ответил Хаген, – Миссионеры, дегенераты, видели традиционный танец ундин, а там такая юбочка. Отсюда и поехало.
– Как про папуасов сочиняли, что у них бамбуковый хер полметра, – вставила Люси.
– Миссионеров надо душить, – охотно согласился Таркэ, – но про серфинг вы гоните.
Хаген пожал плечами.
– Нет серфинга без сбоев. Наш кит сначала нормально катил лодку, а потом дернулся.
Люси, чтобы внести полную ясность в вопрос о китовом спорте, пояснила:
– Прикинь, бро, в простом серфинге, с волной иногда бывает такая же фигня.
– Так то с волной, – сказал бармен и восхищенно добавил, – Ну, вы реальные вандалы.
Люси Хок-Карпини, 12,5 лет.
Прикольно устроена жизнь. Для всех Хаген – экзотика, а для меня, как бы, наоборот, самый понятный парень на свете. Можно говорить ему, все что придет в голову, и не будет проблем со всякими обидами. Можно упасть к нему на лежбище, свернуться калачиком у него под боком, и сказать: «я тут просто посплю, ага?». И все понятно, и никаких вопросов, и никакого: «что дальше?». Он один раз сказал мне про разумную осмотрительность – и все. Типа, думай сама. Мне это нравится. Если его о чем-нибудь спрашиваешь, то он или отвечает, или нет. Никаких фишек типа: «а с какой целью ты этим интересуешься?». Спросил человек – значит, ему интересно, вот с какой целью!
Это, как бы, introduction, для объяснения, почему я с ним заговорила про Тлалок, про запутки с мамой, и про войну… Короче, про всю эту непонятную хрень. Ну, а если по порядку, то утром мы проснулись ленивые, и решили позавтракать прямо на Хафлиуа. Типа, за четверть часа пути с голода не умрем, а там – кафе. А бармена мы напарили зачетно! Теперь я – этническая ундина, происходящая из северо-восточной Атлантики. Оказывается, там, в Копенгаген-харборе, есть бронзовая ундина на берегу, похожая на меня, и с ногами у нее все ОК. Хаген показал ее бармену через интернет, чтобы тот не распространял антинаучных историй про рыбий хвост. Между прочим, мама родом из северо-восточной Атлантики, так что легенда с железной базой, не подкопаешься.
Это, как бы, ход моей мысли – почему я заговорила с Хагеном про маму. Не в кафе, разумеется (там лишние уши), а потом, когда мы уже пошли гулять по Хафлиуа. На верхушке островка надежнее: все просматривается, и видно, где люди, а где – нет.
* * *
Камешек, брошенный Хагеном, пролетел по длинной дуге и шлепнулся в воду почти точно в центре кругов, только что разошедшихся от камешка, который бросила Люси.
– С детства так развлекался, – пояснил он, – Надо просто увидеть траекторию.
– Хаген, а ты роботами для космоса когда-нибудь занимался? – спросила она.
– А как же. Любой монтаж и ремонт телесистем на орбите – это роботы. Куча задач.
– Значит, рубишь в этом?
– Так, более-менее, в пределах проф-необходимости.
– А можешь посмотреть одну фигню, и сказать, что это?
– Если посмотрю, то одно из двух: или смогу, или нет.
Люси достала мобайл и вытащила на экранчик ряд фото с телескопа в мансарде.
– Вот. Только давай я сначала не скажу, где это. Для чистоты эксперимента.
– Ладно. Попробую сообразить сам.
Он снял и бросил на песок свою майку, положил поверх нее мобайл, лег на живот, и закурил сигарету, рассматривая первое из фото, оказавшихся ему интересными.
– Ну? – спросила Люси.
– Какие-то контейнеры, – ответил Хаген, – Их устанавливают по регулярной схеме.
– Это я и сама вижу.
– … Схема: сетка с шагом километра полтора, – продолжал он, – а размер контейнеров, наверное, метра два. Если это склад, то зачем они так далеко друг от друга, а если это пункты оперативного снабжения, то почему так близко?
– Откуда ты знаешь расстояния? – спросила она.
– Так это же Тлалок, верно? Средний диаметр около 90 километров. Дальше – просто арифметика и пропорции. Я неплохо считаю в уме.
– А как ты догадался про Тлалок?
Хаген, своим любимым жестом, развел и свел ладони.
– Наблюдательность. Ты, Флер и Оскэ несколько раз о нем заговаривали, и всегда с таинственным видом, как будто там, как минимум, сокровища фараонов.
– Если ты такой умный, – обиженно проворчала она, – то скажи, что в этих контейнерах.
– Это уже надо быть экстрасенсом, – заметил он.
Люси наморщила лоб и энергично почесала в затылке.
– Давай, я спрошу по-другому. Для чего бы ты мог так расставить контейнеры?
– Я? Даже не знаю… По такой сетке ставят донные мины, если хотят начисто закрыть какую-то акваторию. Я снимал эти мины, и это первое, что пришло в голову. Но зачем минировать Тлалок, тем более, там и моря нет? Значит это другое. Еще по такой сетке ставят мачты ветряков, но это явно не они, и потом, ветра на Тлалоке тоже нет.
– Хаген! – перебила Люси, – Я спросила: чем это может быть, а ты говоришь, чем это не может быть! Давай по тема, а?
– ОК. Давай попробуем рассуждать по порядку? – предложил он, возвращая ей мобайл.
– Давай, – согласилась она.
– Тогда лучше отвалить подальше от любопытных туристов, вон туда.
Он показал рукой на северо-восток, где в паре миль от них виднелся миниатюрный круглый зеленый островок, похожий на клумбу из-за окружающего его по периметру кольца рифовой отмели.
– Толково, – оценила она, – Людей почти нет. Только причалить негде.
– Потому и нет, что причалить негде. Это Хатана, остров первого ротумского короля Рахо. Там очень красиво. Мы на сикораке перескочим через отмель, припаркуемся к островку, устроим временный Бейкер-стрит 221-b, и поиграем в Холмса и Ватсона.
– Надо купить трубку с табаком, – уточнила Люси, – Сигареты не покатят.
– Вернемся на причал и купим, – сказал он, – Таркэ продает и то и другое в комплекте.
* * *
Она немного наклонилась вперед и уперлась ладонями в ствол пандануса. Ее стройная спина выгнулась изящной дугой. Он медленно и нежно провел своими ладонями от ее лопаток до круглых ягодиц, затем обратно, вперед, разглаживая ее бока, а затем, его ладони мягко охватили полусферы ее упругих грудей. Она сильнее выгнула спину и нетерпеливо переступила ногами, качнувшись из стороны в сторону. Он переместил левую ладонь ей на спину чуть выше крестца и плавным движением подался вперед, правой рукой придав своему члену нужное направление. Ее тело сразу откликнулось: волна напряжения прошла от кончиков пальцев ног до плеч. Он положил ладони на ее бедра и начал ритмично двигаться, едва заметно ускоряя темп. Она поймала ритм и…
Люси оторвалась от окуляров портативного дальномера, и сообщила:
– Эти ребята точно нам мешать не будут.
– Что, с ходу занялись делом? – спросил Хаген.
– С разбега, – уточнила она, – Типа, они какие-то сексуально-форсированные.
Он кивнул, нажал кнопку на корпусе, и 10-метровая тонкая соломинка-мачта с бинокулярным объективом втянулась в корпус дальномера.
– Круто, – сказал мальчишка лет восьми, проследив за этой процедурой.
Двое ребят того же возраста согласились: «круто!» а одна девчонка спросила:
– Дядя Хаген, почем взял такую оптику?
– В Паго-Паго, на конверсионном сейле, за сто фунтов. Это устаревшая модель.
– Зато цена гуманная, – заметил кто-то из мальчишек.
– А хочешь, про форсированных объясню? – спросил у Люси другой мальчишка.
– Ну? – откликнулась она.
– Тут эротик-аура, – авторитетно объявил он, растопырив пальцы, вероятно с целью иллюстрировать мощность ауры, – от нее знаешь, как кончают? Тра-та-та-та.
– Шутишь?
– Нет, реально. Это все знают. Сама попробуй. Вот, с дядей Хагеном, например.
– Сюда за этим иногда катаются аж с Большого Фиджи, – гордо добавила девчонка.
– Классная идея, но у меня сейчас учеба, – ответила Люси, показав глазами в сторону включенного ноутбука, – Типа, не до того в данный момент жизни.
– Можно вечером, – утешил ее третий мальчишка, – Аура все время есть.
– Это хорошо, что все время, – сказала Люси, укладываясь рядом с ноутбуком.
Дети, сразу же утратив к ней и Хагену интерес, попрыгали в воду и стайкой поплыли через узкий пролив к отмели, где стоял их легкий проа с надувными баллонами. Люси проводила их взглядом и улыбнулась.
– Симпатичные ребятишки. Твои родичи, или как?
– Нет, просто знакомые, – ответил Хаген, – Когда не школьный день, они болтаются по мелким островкам и ловят крабов. Тут прорва крабов. Тоже, наверное, из-за ауры.
– Не иначе, – согласилась она, – Так мы с тобой говорили про логистику, верно?
Хаген кивнул и начал набивать табаком свежеприобретенную глиняную трубку.
– А сейчас у тебя обыкновенные движения, – заметила Люси, наблюдая за ним.
– Я раньше не курил трубку. Еще не освоил трек. Это быстро проходит.
– Ясно… Так что там с логистикой?
– С логистикой вот что. На Тлалоке больше тысячи одинаковых объектов. Где-то их сделали, и доставили на стартовую площадку Дюси-Питкерн в точно нам известный, короткий интервал времени.
– Но их могли доставить раньше, мелкими партиями, – возразила она, – В маминых книжках написано, что перед большими войнами так делали, для секретности.
– Вариант, – согласился он, – Но тогда должен был быть какой-то спецсклад, верно?
Люси отрицательно покачала головой.
– Если эти шутки замаскированы под что-нибудь обычное, то они лежали на обычном складе. Так уже полвека провозят оружие в зоны локальных войн.
– Да, тоже вариант. Но мы же считаем, что это серьезные объекты, а не какие-то там автоматы с патронами, гранаты, толовые шашки и прочая мелочь?
– По ходу, так.
– … И тогда, обычные, казалось бы, объекты, необычайно тщательно охраняли. Так?
– Ага, – подтвердила Люси, – Но это было незаметно, потому что делалась операция прикрытия: войны и теракты со всех сторон, чтобы был режим усиления охраны.
– Подожди… – Хаген зажег табак в трубке и затянулся, – … Ты думаешь, что Сала-и-Гомес, Галапагосы, Перу, Бруней, Ириан, Тимор – это все прикрытие, камуфляж?
– Ага, – повторила она, – Ну, заодно, решили какие-то второстепенные проблемы. Их подогнали по времени, типа, для экономии ресурсов.
Хаген сделал еще одну затяжку и почесал в затылке.
– По ходу, когда весь груз будет доставлен, военное шоу резко закончится. Так?
– Ага, – в третий раз произнесла Люси.
– Ты сама до этого додумалась? – спросил он.
– Нет. Мы втроем. Флер, Ежик и я.
– Умники… А для чего понадобилось прикрытие в виде такой огромной кучи говна?
Люси импульсивно хлопнула себя ладонями по бедрам.
– Вот это и непонятно! Ходят слухи про Немезиду… Хаген, а давай, ты поможешь разобраться? Это же херово, когда что-то такое происходит, а мы, как болваны!
– Легко сказать, – проворчал он, – Все так запутано, что не поймешь, где акулы, а где прилипалы. Нужна наколка… Хвост… Что-то, за что можно потянуть этот клубок.
– Утечка информации, – подсказала Люси.
– Да, типа того. Кто-то кому-то что-то ляпнул, или попросил, что-то такое, или…
– Конференция на Рауль-Кермадек, в Аотеароа! – воскликнула она, – Про зиму!
– Про какую, на фиг, зиму? – удивился Хаген.
– Про искусственную. Вулканическую, астероидную, ядерную. Ну, короче, такую, от которой вымерли трилобиты, динозавры… Ну, всякие археологические звери. Когда поднялась пыль или сажа, стало мало солнца, и они замерзли, как в Антарктиде. Это бывает при падении астероида, извержении супер-вулкана, или взрыве супер-бомбы. Прикинь: мама просила папу послушать там конкретно про астероидную зиму.
Хаген снова зажег погасшую трубку и сосредоточенно кивнул.
– Так… Про астероид и динозавров я где-то читал. И астероид у нас есть: это Тлалок. Интересно, а он не собирается упасть на Землю? Это бы все объясняло. Отвлечь всех игрой в войну, чтобы не было паники, и по-тихому грохнуть этот астероид атомными бомбами, как Брюс Уиллис в «Армагеддоне». Есть такой старый фильм…
– Мы об этом тоже думали, – перебила Люси, – Но Тлалок не подходит к Земле ближе нескольких миллионов километров. У меня про него реферат по механике, прикинь?
– Реферат? Хм… А можно его почитать?
– Ага. Он капельку не доделан, он кусочками, но я тебе объясню, что там где. А ты поможешь мне его доделать, ладно? А то мне 16-го числа надо его сдать тичеру.
– ОК. Ставим этот пункт в план. Но не сбрасываем со счетов тему Брюса Уиллиса.
Люси удивленно фыркнула.
– Я же сказала: он летит мимо. На фиг его взрывать? Это же ужас, сколько денег!
– После взрыва хрен докажешь, что он летел мимо, – ответил Хаген, – так делают для рекламы. Если товар на триллион фунтов, то можно миллиард-другой вбить в PR.
– Можно доказать! – возразила она, – Есть же записи наблюдений!
– Это у нас в Меганезии так можно доказать, – сказал он, – А этот товар – для внешнего рынка, для «Золотого миллиарда». Там верят красивым картинкам, а не цифрам.
– Извини, я затупила. Проверяем про Брюса. Только как?
– Очень просто. Если штучки на Тлалоке – это бомбы, то их где-то недавно сделали. Никто же не держал столько бомб впрок. А если сделали, то материалы, поставки…
– …Логистика, – договорила она, – Но моим рефератом мы тоже потом займемся, а?
Хаген пыхнул несколько раз трубкой и утвердительно кивнул.
– Обязательно займемся. Что-то с ним не так, с этим Тлалоком.
– Ага, – согласилась она, – Тогда я, наверное, зависну у тебя до завтра, так?
– Звони Флер, – лаконично ответил он.
* * *
То ли после полудня аура над Хатана усиливалась, то ли сюда добрались любители, вылетевшие на гидро-авиетках поздним утром с Большого Фиджи, но так или иначе, около двух часов дня, на кольцевой отмели вокруг стояло до дюжины легких флаек. Прибывшие на них парочки распределились по тенистым участкам берега и начали увлеченно и громко эксплуатировать магические свойства островка.
– Прикинь, – сказала Люси, – У той малайки, что в полтораста метрах справа, оргазм длится уже почти полчаса. Везет же людям!
– Она визжит просто по приколу, – ответил Хаген, – Или чтоб парень сильнее завелся.
– Куда сильнее? – возразила она, бросая короткий взгляд на партнера миниатюрной малайки – атлетически сложенного афро, двигавшегося в ритме швейной машинки.
– Ну, а вдруг у него еще есть скрытые ресурсы организма?
– А вдруг, нет? Вот спалит весь фюэл, и кувырнется в голодный обморок… А, кстати, Хаген, ты не хочешь пообедать, или что-нибудь типа того.
– Та-ак. Это намек, что ты проголодалась?
Люси звонко похлопала себя ладошкой по втянутому животу, и уверенно кивнула.
– Будем кормить, – сказал Хаген, – Как тебе нравится название кафе: «E-13»?
– Смотря, чем там кормят.
– В основном – наша местная кухня. Тунец, запеченный в листе банана, филе чипи с ямсовым пюре, кусочки манго с кокосовым кремом…
– Ну, все! Поехали уже! – возмущенно перебила она.
* * *
Остров Ротума имеет форму лежащей на боку восьмерки, а в ее перемычке находится Матуса-таун. Север перемычки – открыт в океан и там расположен порт, а юг отрезан двухмильной дугой барьерного рифа. Между рифом и берегом – мелководье, богатое яркими разноцветными коралловыми рыбками и прочей симпатичной фауной, а почти посредине барьера, на песчаной отмели стоят на паре поплавков 15-метровые крылья и кусок хвостовой части днища от японского гидросамолета-разведчика «Aichi E-13». В одном из сражений на Тихоокеанском театре II мировой войны, этот самолет (в числе сотен таких же машин) рухнул в воду, а почти через сто лет, кому-то пришло в голову использовать его уцелевшую часть. Поплавки стали стойками бара, крылья – длинным противосолнечным навесом, а кусок днища – мостиком для прыжков в воду.
