Текст книги "День Астарты"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 50 (всего у книги 86 страниц)
– Мы хаусхолдеры с физическими проблемами, – пояснила Сатти, – и нам приходится организовывать быт как-то вот так…
Пума протянула руку себе за спину и сосредоточенно почесала между лопаток.
– Типа, вы что, и домом так управляете?
– Это она управляет, – Эдо кивнул в сторону Сатти, – у нее в каждой комнате глаза…
– Но тонкие операции у тебя получаются лучше, – ответила девушка, – Может быть, ты накроешь на стол? Мальчишки, покажите гостям нашу галерею. Фиона, помоги Гэйдж покормить мелкого. А я пойду, соберу каких-нибудь свежих овощей на огороде.
– Давай, помогу, – предложила Пума.
– Не надо, – Сатти улыбнулась и покачала головой, – Это моя тренировка. Знаешь, как сложно поймать самый обычный помидор, если он спрятался среди зелени, и ветерок слегка покачивает стебли с одной частотой, а листья, с другой?
– Поймать помидор? – Пума удивленно выпучила глаза, – Ой, я забыла, что ты… Э…
– Забыла, что я биологически слепая? Гло, это самый классный комплимент! – Сатти показала двумя пальцами знак «Victory» и двинулась в сторону огорода.
– Пошли смотреть галерею! – сказал Шрек, хлопнув задумавшуюся Пуму по плечу.
Галерея представляла собой небольшой круглый холл первого этажа. Его стена была оклеена пленкой-видеоэкраном. В центре находился подиум с некими артефактами, изготовленными на бытовом фаббере из пластика. Фигурки фантастических зверей соседствовали с не менее фантастическими архитектурно-ландшафтными сюжетами. Модели реалистичных машин стояли вперемежку с предельно сюрреалистическими. Некоторые артефакты имели аннотации вроде такой: «Трехногий парусно-ушастый марсианский жираф, появится лет через двести, в ходе селекции ездовых кроликов». Изображения на экранах в основном относились к «техно»: эскизы плавучих, летучих, ходячих и катающихся видов транспорта, вписанных в подходящий для них пейзаж.
Рон Батчер пригляделся к одной из картин.
– А это что за фейерверк?
– Ты что? – удивился его непонятливости Шрек, – Это зеркало-лабысло! Его ставят на спутнике и пускают солнечный зайчик. Вот, в углу написано: «Лабысло Упернавика». Упернавик это островок в Гренландии, которая у вас нарисована на флайке.
– Артисты, – фыркнул Монти, – Гренландию рисуют, а про зеркало-лабысло не знают.
– Вы гоните, – возмутилась Пума, – Мы были рядом с Гренландией в прошлом году, и никакого лабысла не видели! Скажи, Рон?
– Вообще-то Черная кошка, мы были на Баффиновой земле, по другую сторону моря.
– Тоже мне, море. Триста миль шириной. А Упернавик там как раз напротив, да!
– Лабысло подвесят только в апреле этого года, – вмешался Дейл, – А тут его авансом нарисовал Дако Парадино, художник с Аотеароа, друг тети Сатти и дяди Эдо.
– Откуда известно, что подвесят? – поинтересовался лейтенант Теллем.
– Утето с Такуме говорит, – ответил Чип, – А ему папа сказал. Его папа зря не скажет.
– Его папа – Жерар Лаполо? – уточнил преторианец.
– Ага, – мальчик кивнул, – А его мама Хани Хироа. Она экологический инспектор, она иногда нас катает на патрульном «Пингвине» до Пукапука или до Тепото! А вы нам обещали дать прокатиться на вашем пузыре и пострелять из этой прикольной фигни.
Мальчишка похлопал ладонью по чехлу «карманного пулемета», прицепленному к комбинезону на правом боку экс-спецназовца.
– Если ваши взрослые разрешат, – пунктуально уточнил Рон.
– Ага! – радостно согласился Чип и, повернувшись к стене, ткнул пальцем в еще одну картину, – А вот это – эластикайт. А это (он ткнул в соседнюю картину справа), муха-одуванчик. Они так рядом, чтобы все врубались, как одно получилось из другого.
– Похоже на бумажный самолетик с резиномотором, – заметил лейтенант Теллем.
– Эластико-бумажный, – поправил мальчишка, – Видишь, у него пропеллер это просто растопыренный кусочек носа? Все из одного листка, а нос закручен. В этом и фишка.
– На спор придумали? – предположил Рон.
– Ага! Дядя Эдо ловко обставил комми. Они думали, они самые креативные. Фиг там! Правда, муху-одуванчик они потом сами придумали. Она вырастает на специальном кусте, как цветок, отрывается и улетает. А месяц назад ее в натуре сделали, вот!
– Откуда в кустах резиномотор? – недоверчиво спросила Пума.
– От инженерии с генами. Муху-одуванчик будут разводить на Ктулху, когда долетят, поэтому картина называется: «Летающие цветы Ктулху». Их можно посадить в одном месте, а дальше они сами везде разлетятся. Это как раскидать семечки с флайки.
– Я все равно не поняла про гены и резиномотор.
– Это совсем просто! – встрял Шрек, – Есть растения, в которых каучук. Надо только, чтобы он вырастал закрученный, а когда он раскручивается, то крутит пропеллер.
Не слишком рассчитывая на убедительности собственных слов, юный баджао начал сплетать пальцы изображая, каким образом вырастает закрученный каучук, и в этот момент в холл-галерею своей «утиной» походкой вошел Эдо Раамуа.
– Не каучук, а резилин или его аналог, эламид, а так все правильно. Для инфо: резилин есть у прыгающих и летающих насекомых. Это крайне эластичный белок, его полосы выполняют функции механического аккумулятора и резиномотора.
– Типа арбалета? Взводишь медленно, отпускаешь быстро? – предположил Рон.
– Да. Только в резилине можно запасти энергии гораздо больше и надолго. Например, взводишь месяц, отпускаешь за день. Саранча пролетает около тысячи миль на одном заряде. Пчела летит не так далеко, зато может подзаряжаться полмиллиарда раз.
– Ты еще и биохимию знаешь? – удивилась Пума.
– Нет, так случайно совпало, – ответил Эдо, и покачал вверх-вниз своей искусственной рукой, – У меня тут эламидовые шнуры на сгибателях, поэтому я заинтересовался.
– А он дорогой, этот резилин, или эламид? – практично спросила она.
– Не очень. Раза в три дороже каучука. А получается так же, из ГМ-фитопланктона. И давайте уже завтракать. Стол накрыт, Сатти всякой вкусной флоры притащила…
* * *
Столовая – терраса второго этажа под солнцезащитным навесом, была именно таким местом, где можно с аппетитом перекусить в это время дня. Экваториальная жара, нарастающая по мере превращения раннего утра в позднее, пока еще практически компенсировалась легким прохладным морским ветерком. Ближе к полудню здесь начнется пекло – но до полудня достаточно времени…
– Хорошего солдата узнают по обстоятельности питания, – весело заявила хозяйка, наблюдая, как трое гостей орудуют ложками и китайскими палочками.
– Так точно, Сатти, – Рон кивнул, – А еще хорошего солдата узнают по близости его работы к военной технологии. Эти ваши мухи-одуванчики – неплохое оружие, и оно растет на грядках само собой, практически даром.
– Мы придумали только прототип, на спор, – напомнила она, – И я слабо представляю, какое у этих фито-мух может быть военное применение.
– По-моему это напрашивается, – заметил экс-коммандос, – Если считать, что эти мухи растут, как высокопродуктивная зеленая масса – скажем, двадцать тонн на гектар, то урожай с квадратного километра уже является серьезной военной силой. Миллиард согласованно летящих объектов массой по одному – два грамма – это то же, что стая саранчи. Это возможность тихого и внезапного выведения из строя боевого крейсера, уничтожения в воздухе эскадрильи самолетов, блокирования наземной магистрали…
– У мух-одуванчиков нет согласования, – возразил Эдо, – это неуправляемые микропланеры с резиномоторным пропеллером, которые летят случайным образом.
Рон эмоционально взмахнул в воздухе палочками с зажатым в них кусочком краба.
– Ну, это дело времени. Сегодня – неуправляемые, завтра – управляемые. Кстати, я говорил пока только о нейтральной биомассе. А ведь эти фито-мухи, как и обычные растения могут содержать какие-нибудь эффективные токсины или, например, легко воспламеняющиеся эфиры. Главное научить их добираться до цели разрозненно, и собираться в кучу только непосредственно в момент атаки, и дело в шляпе!
– Тигра, а что, если в каждую фитюльку засунуть капельку того урана, который для бомбы? – спросила Пума, – Фитюльки потом соберутся в критическую массу, и бум!
– Хрен их знает… – задумчиво сказал Рон, – … Надо попробовать посчитать.
Хозяйка дома изумленно покачала головой.
– Гм… Мы ни о чем таком даже и не думали, когда заключали то пари. Верно, Эдо?
– Вообще-то, – ответил он, – дело было так. Мы в мото-клубе пробовали новые формы полужестких пластиковых крыльев. Это выгодная штука, дешевая и надежная. Но то теория, а на практике получалась, в основном, фигня. При этом, тесты каждой формы стоят денег, и жалко выкидывать их на ветер. Наверное, точнее будет сказать, что мы придумали эластикайт не столько на спор, сколько из жадности.
– В точности, как «palmagun»! – сказала Пума, – Жадность двигатель прогресса, да!
– Мощный афоризм! – оценила Сатти, обгладывая косточку манго.
– Интересная штука, – заметил Эдо, глядя на два «карманных пулемета (все оружие, по обычаю Tiki, было снято перед едой и лежало на сервировочном столике), – это ведь пневматика, если мне не изменяет сообразительность?
– Магнитоэлектротермопневматика, как выражается Фонси, – ответил Рон, – Это шеф филиала. Он фанат пневматики и считает огнестрельное оружие реликтом палеолита. Когда мы получили заказ на очередную малобюджетную войну под ключ…
Лейтенант Теллем остановил руку с круглым румяным пирожком на полпути ко рту.
– Как ты сказал? Малобюджетную войну под ключ?
– Да, а что? – Рон кивнул, хватая палочками кусок омлета с тунцом, – Это третий по частоте вид заказов. Чаще бывает только техническое перевооружение и обучающая стажировка личного состава. Бывает, мы инициативно бросаем на рынок какую-то новинку совместно с «Interdyn», партнерами-шведами из Гетеборга, но это уже реже.
– И где война на этот раз? – спросил преторианец.
Экс-коммандос, пережевывая тунца, равнодушно пожал плечами.
– Нам сообщают только ландшафт, климат и характер планируемых боевых действий.
– А нам обещали дать пострелять, – пискнула Фиона.
– Правда? – спросил Эдо и, после утвердительного кивка Рона, взял со столика один «карманный пулемет», – Так-так… Калибр 8 мм, вращающийся блок из трех стволов. Мини-фантазия на тему многостволки Гатлинга. Весит фунта четыре. Он заряжен?
Пума сделала большие глаза. Для нее носить незаряженное оружие было нонсенсом.
– Ну, да, а как же? Полный боекомплект.
– Понятно. А какие пули?
– Просто свинцовая картечь, – Пума вынула из бокового кармана своего комбинезона сетчатую коробку размером с пачку сигарет, набитую тускло блестящими серыми шариками, – Здесь двести штук по три грамма. У тебя там, в бункер справа от ствола вставлена точно такая же. Хватает на 13 секунд непрерывного огня. Три секунды на замену магазина, и работай дальше. Машинка не заедает, только греется. Топливный элемент перезаряжай по инструкции. Электротермический агрегат делает четыреста атмосфер только так. Скорость на срезе ствола полкилометра в секунду.
– Боеприпас слабый, – пробурчал Чип с набитым ртом, – Разве что, курицу грохнуть.
– Ты прикладную механику учил? – спросила она. – Ну, и какая дульная энергия?
Мальчишка тяжело вздохнул, вынул мобайл из браслета над левым бицепсом и стал сосредоточенно тыкать пальцем в маленький сенсорный экран.
– Посмотрим, как здесь учат в школе, – весело сказал Майо Теллем.
– Учат хорошо, – ответила Сатти, – Вопрос только, чему.
– Триста семьдесят пять джоулей! – гордо объявил Чип, – Точно?
– Еще бы, – фыркнула Сатти и повернулась к Пуме, – Прикинь, эти оболтусы нашли в интернет интерактивную шпаргалку. Хитрые. Ладно, хоть слово «джоуль» выучили.
– Зато у нас Гэйдж тоже хорошо решает задачки!
– Немножко, – лаконично уточнила таиландка с диванчика в уголке, где она уютно устроилась вместе со своим малышом.
– Что, они и тебя научили этому безобразию?
– Ага, – смущенно ответила мама-юниорка.
– Вот за это… – строго произнесла Сатти, … Я кому-нибудь надеру уши.
Дети хором вздохнули и притихли, неубедительно изображая, что им стыдно. Эдо покрутил «карманный пулемет» в руке и критически заметил.
– Чип прав. Маловато. Примерно столько же, сколько у стандартного американского полицейского пистолета и в пять раз меньше, чем у хорошей штурмовой винтовки.
– Но вдвое больше, чем у «Нагана» образца 1895 года, – возразил Рон, – а «Наган» это реальная вещь. Он отлично работал в двух мировых войнах, а в Африке его юзают и сейчас. Заявленная дальность полста метров, но по жизни двести. Сам видел.
– Так эта штука по параметрам на уровне «Нагана»? – поинтересовалась Сатти.
– Нет, – ответил Рон, – У «Palmagun» примерно те же стрелковые параметры, что у пистолет-пулемета «Uzi» 1949 года. Это при намного меньших габаритах и весе.
– Ста лет не прошло, как наши форварды вышли на уровень «Uzi», – пошутил Эдо.
Рон жестом актера греческой драмы воздел руки к небу.
– О, Мауи и Пеле, держащие мир! Ребята, это оружие не для «Звездного десанта» Хайнлайна! Это для армии бедной страны, где и на такое едва хватает денег!
– Лучше бы они экономикой занялись, а не войной, – вставил веское слово Шрек.
– Yo! – согласилась Пума, – Но первое без второго у них как-то не получается.
– А почему? – спросила Гэйдж.
– Не знаю, – Пума пожала плечами, – В нашем мире есть вещи, которые через жопу. Поэтому бывает война. А начинаешь это исправлять – опять же, получается война.
– Давайте уже пойдем стрелять и кататься на пузыре, – вмешалась Фиона.
– На пузырях, – поправил Монти, – Там еще два, но они еще разобранные. Рон, Пума, можно, мы сами их надуем и соберем? Мы аккуратно, мы инструкцию посмотрим!
– Что скажете? – спросил Эдо.
– Пускай, – ответил Рон, – Наш шеф-инженер утверждал, что эти штуки даже ребенок может собрать. Если что, скажем: типа, провели такой тест, и вот результат.
– Я думаю, так, – сказала Пума, – Мы обкатаем эти штуки здесь, а если у детей будет хорошо получаться, то поедем на Ихопуаа. Там и пострелять можно.
* * *
Возвращение всей компании на островок Ихопуаа (само собой ставший полигоном с ведома локальной полиции) произошло уже на глазах нескольких десятков зрителей, вышедших в лагуну на своих рафтах, «Зодиаках», проа и тримаранах. Откуда-то даже появились несколько моторных дельтапланов и небольших летающих лодок. Гонки на трех УПСах с участием всех желающих продолжались до самого обеда. Тарионейцы и наиболее шустрые подростки из восточного поселка получили отличный бесплатный аттракцион, констебль и волонтеры местной спасательной службы – хорошую порцию адреналина, а Рон и Пума – выполненную программу тест-драйва, с которой в других обстоятельствах им вдвоем пришлось бы возиться неделю, не меньше.
К обеду, дальновидный дядюшка Цзи подогнал на рейд Ихопуаа сампан (мобильный сегмент своего ресторанчика) и, в ожидании второго отделения шоу (стрельб из «карманных пулеметов»), в лагуне пошла бойкая торговля съестным и выпивкой. В процессе подготовки, кто-то привез пару ведер 8-миллиметровой картечи (этот вид боеприпасов используется и в популярных помповых «Remington» 12-го калибра). Нашлись волонтеры, которые быстро обметали будущий сектор обстрела буйками с мозаикой красных и белых квадратов (код «uniform» международного свода морских сигналов – «вы идете к опасности») и привезли на островок кучу пустых пластиковых бутылок, старых канистр, бочек и прочей ерунды, пригодной в качестве мишеней.
В 3 часа после полудня, Рон позвонил Фонси, директору филиала «Taveri-Futuna» на Ореор-Палау и спросил, какой бонус тот даст за непрерывную видеосъемку стрелков любителей, производящих из двух «palmagun», в полевых условиях порядка 10.000 выстрелов, или столько, сколько выдержит это оружие. Они торговались примерно четверть часа в лучшем канакском стиле, и сошлись на взаимовыгодной сумме…
… Стрелковая вакханалия длилась до самого захода солнца. Сначала баловались подростки, потом их сменили ребята постарше, потом взрослые и даже пенсионеры. Малобюджетные машинки трещали четыре часа с короткими перерывами на смену магазинов. В воздух взлетали фонтаны белой известковой пыли и клочья пластика. Многие жители так или иначе разбирались в оружии, и не верили, что пневматика способна выдержать такое количество выстрелов. Некоторые не уезжали домой в ожидании момента, когда резиновые детали, все-таки, выйдут из строя, и заключали разные пари на эту тему. Рон и Пума намеренно не сообщили присутствующим, что резиновых деталей в «palmagun» просто нет, и снимали удивленные лица местных стрелковых авторитетов на видео, на фоне непрерывно работающих пулеметов…
Когда половина солнечного диска уже утонула за горизонтом, публика, все-таки, разъехалась. Последними островок покинули двое муниципальных уборщиков на плавучем мини-кране с грэб-манипулятором, которым они собрали и увезли остатки мишеней. Центнер картечи, оставшийся на островке и вокруг, по общему согласию признали безразличным для эстетики и экологии и уборке не подлежащим…
Едва мини-кран отвалил от берега, Рон и Пума разложили инструментальный столик, включили фонари и видеокамеры по углам и, не торопясь, разобрали оба «карманных пулемета» на детали. Судя по довольному ворчанию, ситуация им нравилась.
– Что вы такое делаете, а? – поинтересовался лейтенант Теллем.
– Это называется «мастер-контроль», – пояснил экс-коммандос. Прикинь, Майо, эти машинки сделали примерно по 15.000 выстрелов в полевых условиях. Пыль, соленые брызги, все такое. Если у механики есть слабые места, то они должны проявиться.
– Я стерла налет свинца. Стволы, как новенькие, – объявила Пума, – Прикольно.
Майо взял в руки блок с тремя стволами и покачал перед глазами, глядя в каналы.
– Да, как будто только что с фабрики. Что это за сплав?
– Титан с чем-то, – ответила она, – В сертификате написано. Рон, помнишь как мы выбирали на озере прозрачные камешки с волосками? Там ведь был титан, ага?
– Кварц с диоксидом титана, – уточнил он, – По крайней мере, так объясняла Брют.
– Ну! Я и говорю! Интересно, а вот это… – Пума щелкнула ногтем по зеркальной поверхности цапфы, – … Из того африканского титана или из папуасского?
– Это вы о чем? – спросил преторианец.
– Есть такая классная девчонка, Брют Хапио с Новой Каледонии, – ответил Рон, – Она геолог, мы с ней познакомились в стране Шонао, в Транс-Экваториальной Африке..
– Там был кое-какой беспорядок из-за гуманитарной войны, – добавила Пума, – Брют прилетела на Удеди раньше прикрытия, и мы ее охраняли, а она нам рассказывала про Землю в разрезе, и про минералы, из какого что делают, и что это по деньгам. А Тигра сцепился с ней и со Штаубе про титан: выгодно ли его возить оттуда в Меганезию.
– С Герхардом Штаубе по прозвищу Камикадзе? – удивленно переспросил лейтенант.
– Ага! Он приехал вместе с генералом Ндунти. Вообще, если рассказывать с начала…
61
Дата/Время: 15–16.03.24 года Хартии
Место: Арафурское море. Тиктик – Атауро.
В последних лучах заходящего солнца, «Yeka» скользил в метре над волнами, как охотящийся альбатрос. Геолог Брют Хапиа, вздремнувшая на полчаса, открыла глаза, зевнула, подняла левую руку и глянула на табло пластикового браслета-органайзера.
– Работаешь на эту команду? – поинтересовался сидевший рядом Алибаба.
– На какую команду?
– На «Taveri-Futuna», – пояснил он, и постучал пальцем по табло. Под календарем и часами, на фоне контура эргономичного компактного пистолет-пулемета светилась надпись в жанре черного ковбойского юмора: «Shoot fast, laughs last. Taveri-Х-blast».
– А-а, – догадалась она, – Нет, там работают мои друзья. А это подарок, на память об экстремальных двадцати четырех часах у дикого озера.
– Yo! – взвизгнула Юкон, – Групповик на диком озере! А это был MMF или FFM?
– MMC, – ответила Брют, – В смысле, military – military – civil. Дело было осенью позапрошлого года, в Транс-Экваториальной Африке… Ну, что гнать дальше?
Омлет и Гаучо, выполнявшие в данный момент функции пилота и оператора блока оружия, хором буркнули нечто утвердительное, а Микеле Карпини просто кивнул. Дорожные истории, это, наверное, лучший из развлекательных жанров фольк-арта…
Брют загадочно улыбнулась и продолжила.
– Даже маленькая война приводит к огромному бардаку. Меня угораздило попасть на озеро Удеди в стране Шонао через сутки после того, как армия Альянса разгромила конгайский федералистов, и бардак был в апогее. Меня должны были забросить туда вместе с техниками, полевой лабораторией и полувзводом рейнджеров прикрытия на грузовом дирижабле. Вместо этого меня привезли разведчики на попутном вироплане, бросили там с набором типа «юный натуралист», и привет горячий.
– Что, вообще одну? – изумился Гаучо.
– Нет, это же наша армия. Мне нашли группу прикрытия: двух отставных ветеранов. Парень-креол лет менее тридцати и девчонка-тинэйджер, афро. Симпатичные такие.
– Какое это, в жопу, прикрытие, – проворчал Алибаба.
– Вот и я подумала про жопу. А потом внезапно приехала банда элитных гвардейцев тамошнего президента на джипах с пулеметами, и они их закошмарили до икоты.
Юкон тряхнула головой и фыркнула как маленький бегемотик.
– Большое дело: толпой и с пулеметами закошмарить двух человек. Тоже мне, элита.
– Гло, ты не врубилась, кто кого закошмарил, – ответила Брют.
– А-а… – протянул Омлет.
– Взяли sniper-gun и чпокнули пару гвардейцев из укрытия? – предположил Алибаба.
– Нет. Ни разу не стрельнули. Даже пальцем не тронули. Молча.
– Ни фига себе… – Гаучо поскреб ногтями щетину на щеке, – …Заколдовали что ли?
Брют снова загадочно улыбнулась и пожала плечами.
– Понятия не имею. Но закошмарили качественно.
Алибаба побарабанил пальцами по колену и поинтересовался:
– А как звать этих ветеранов?
– Если официально, то старший инструктор Батчер и младший инструктор Батчер.
– Рон и Пума? – спросил Микеле.
– Точно. Ты их знаешь?
– Дружим семьями, – ответил он, не вдаваясь в сложные и запутанные подробности.
Омлет ткнул Гаучо локтем в бок и негромко сказал.
– Прикинь, друзья у дяди Микки, типа, агроинженера.
– Ну, – Гаучо кивнул, – Двое чпокают один прикапывает. По ходу, кооперация.
– Что вы выдумываете! – возмутился Микеле, – В мирной жизни они хорошие ребята.
– Кстати да, – встала на его сторону Брют, – Мало в мире таких людей, которые всегда готовы помочь. Я молчу, что к Батчерам в любое время можно вписаться в гости, хоть ночью. Правда, они на Пелелиу, это от моего fare в Новой Каледонии две с половиной тысячи миль, но, когда я работала на островах Северного Папуа, они были рядом и….
– А что с групповиком у озера? – перебила Юкон.
– Там было без секса, – ответила геолог, – Там хватало другого экстрима.
– Пфф… А я думала…
Брют многозначительно подняла правую ладонь, как на судебной присяге.
– По заявкам аудитории, перехожу к Батчерам и секс-экстриму. Дело было в прошлом году. На меня накатила депрессия от фермерской домашней среды. Оба мои faakane – фермеры, и три tuanofaakane – фермерши, и дети бы росли фермерами, если бы я их не отправляла каждые выходные к моей маме в Нумеа-сити. Нет, вообще-то фермерская семья это классно. Приедешь из какой-нибудь жопы, а дома все такое благополучное-благополучное, простое-простое. Покопаешься в огороде, пощиплешь свежие овощи прямо с грядки, а если есть настроение, то и секс прямо там же, не сходя с места…
– Подумаешь, секс на грядке, – снова перебила Юкон, – Какой же это экстрим?
– Это предисловие, – пояснила Брют, – Оно к тому, что от такой простой жизни тоже устаешь, и надо оторваться. Вот, в такой момент, я и позвонила Батчерам – а они в командировке на Баффиновой земле, у Северного полюса. Ну, скажите: облом?
– Облом, – подтвердил Алибаба, а остальные кивнули в знак согласия.
– А вот и нет! – объявила она, – С такими ребятами облом физически невозможен. Рон подумал минуту, и говорит: «Слушай гло, я сейчас звякну хорошим ребятам, они тебе перезвонят». Через минуту мне звонит девчонка: «Aloha, Брют! Садись на рейсовую этажерку до Раротонга, а мы тебя встретим в кафе, между морем и аэровокзалом. Оно одно такое, там дельта всего сто метров. Ну, мы полетели, а ты звякни, как взлетишь».
Юкон даже присвистнула от восхищения.
– Вот это заход! От Новой Каледонии до Раротонга две тысячи миль на восток, так?
– Чуть меньше, но это не важно. Я ей: «Ты хоть скажи, как тебя зовут?». А она такая: «Меня зовут Ру, а моего hoakane зовут Ежик, и ты ориентируйся по нему, у него hair пурпурного цвета, а чтобы ты совсем нас узнала, мы оденем майки с флагом Шонао. Знаешь, какой там флаг?». Ну, понятно, что я знаю. Я там месяц работала.
– А какой там флаг? – спросил Омлет.
– На черном фоне золотая морда кошки и сверху синий орел в планирующем полете. Издалека все вместе можно принять за грустного двухцветного зайца. Ну, я немного покапризничала, а потом собрала сумку и вперед. Решила же оторваться…
* * *
Микеле сразу узнал в героях начинающейся истории Флер и Оскэ, но решил пока помолчать об этом, понимая, что в противном случае, изложение сильно изменится. Следующие несколько минут шли более-менее нейтральные эпизоды. Прибытие на Раротонга. Встреча. Авиа-растопырка Ежика. Короткий перелет на атолл Никаупара. Салун-мотель «Aquarata Cave» (Нора Водяной Крысы). Но потом…
– … Я почистила перышки, – азартно продолжала Брют, – и спрашиваю: какая у нас программа. Ру говорит: «Пошли к кузнецу». Я сначала не врубилась. Думала, что это прозвище, а это настоящий кузнец. Горн с огнем, молот, ковочный робот, все дела…
– А при чем тут секс-экстрим? – снова перебила Юкон.
– При том, гло, что этот кузнец… Короче, атлеты, которых придумали в Элладе, по сравнению с кузнецом Вуа – дистрофики. При этом, он толковый парень. Ему лет тридцать, он западный папуас, хититва. Ну, там привет Ежик, привет Ру, как дела? Привет, Вуа, дела ОК, знакомься, это Брют, привет Брют, ля-ля-ля. Типа, вы пока посидите, а я сейчас доделаю вот эту алебарду, и тогда погуляем-попляшем.
– Алебарду? – удивился Гаучо.
– Да. Такой гибрид копья, меча и топора. В древности алебардой воевали, а сейчас ее юзают для подводной охоты. Потом Вуа подарил мне одну. Хорошая штука… Но это было позже, а тогда я смотрела на спину этого парня, и тихо балдела.
– Спина это хорошо, – встряла Юкон, – а как на счет остального?
– От остального я балдела громко, – ответила Брют, – Подробности интересуют?
– А как же!!!
Подробности Брют излагала примерно полчаса. Артистично. С огоньком. Парни восторженно свистели. Юкон громко вздыхала (по ее собственному признанию – от черной зависти), а когда рассказ о сексуальном экстремизме кузнеца был окончен, эмоционально поинтересовалась:
– А местные девчонки тебя не отбуцкали за пользование их природным ресурсом?
– Нет, мы ведь все сделали по-честному. Двум девчонкам, которые рассчитывали на кузнеца в эту ночь, дали Ежика в качестве компенсации. Он, конечно, не love-machine, однако, тоже ничего себе. Утром девчонки выглядели вполне довольными.
– Значит, – констатировал Алибаба, – вне игры осталась только девчонка Ежика.
– Если бы ты видел эту юниорку Ру, – ответила Брют, – Тебе бы и в голову не пришло сказать такую чушь. Она оделась в сувенирную травяную юбочку, нарисовала на себе bodyart a-la troglodyte, прикинулась абсолютно дикой туземкой из амазонской сельвы, знающей только сельвовый язык, и склеила в баре австралийца из международного морского патруля. За ночь она его укатала до неподвижности, а утром, пользуясь его беспомощно-сонным состоянием и уверенностью в ее неграмотности, выкачала с его мобайла коды доступа к инфоленте о морских происшествиях на текущие сутки!
Сразу осознав экономические перспективы владения такими кодами, экипаж «Yeka» – весь, кроме Микеле Карпини – разразился одобрительными криками и улюлюканьем, после чего Брют продолжила свой веселый и увлекательный рассказ.
– Полдня мы прекрасно валяли дурака, не забывая смотреть на ленту, и вдруг: Wow! Восточнее Ниуэ, всего в четырехстах милях от нас, из-за небрежного крепления, с сухогруза, идущего из Коста-Рика в Австралию, полетели за борт бальсовые бревна.
– Много? – спросил Омлет.
Брют сказала, сколько и, переждав хоровой вздох «Ни хрена себе», продолжала:
– Свистит боцманская дудка! Над «Норой Водяной Крысы», взвивается «Веселый Роджер»! Собирается ватага реальных хомбре. Взлетают флайки с надувными мото-лодками в багажниках… Joder! Адреналин хлещет из ушей!..
Захватывающая сага о морском мародерстве, триумфальном возвращении ватаги на Никаупара через сутки, с кучей награбленных бальсовых бревен на буксире, и о последовавшей за этим бешеной оргией, была досказана, когда «Yeka» уже миновал острова Танимбар и Бабар, и до Атауро оставалось чуть больше двухсот миль. Брют завершила это фольклорное произведение эпилогом в духе «Одиссеи» Гомера:
– Потом, когда я вернулась домой, это было такое счастье! Простая и благополучная фермерская жизнь! Девять часов здорового сна! Незатейливый секс на грядке!
Экипаж снова разразился восторженными нечленораздельными звуками, наподобие аудио-заставки «просыпающиеся джунгли». Алибаба хлопнул Микеле по плечу.
– Хэй, дядя Микки, что ты загрустил?
– Что я загрустил? – несколько растерянно отозвался Микеле, – Ну, понимаешь…
Причины его задумчивости были понятны. Он, разумеется, и раньше знал, что Флер – девушка непосредственная, но и представить себе не мог, как далеко простирается эта самая непосредственность. Собственно, фокус, проделанный Флер с австралийцем из морского патруля, уже больше напоминал довольно циничную спецоперацию. А эта история с бревнами… В общем, он счел за лучшее объявить другую причину.
– Видишь ли Алибаба, я задумался относительно бальсы. Это удивительное растение. Фактически, в процессе его роста образуется природный пенопласт с очень удачным соотношением весовых и механических характеристик.
– Ясное дело, – согласился Гаучо, – потому за бальсу и платят хорошие деньги.
– Промышленный ствол бальсы вырастает за 7 лет, – продолжал Микеле, – Это очень быстро для дерева, но слишком медленно с экономической точки зрения. А, с точки зрения биологии, эта ячеистая структура, в которой девять десятых занимают поры, теоретически может вырастать до требуемого объема всего за месяц, как бамбук.
– Ты, что, серьезно? – поразился Алибаба.
– Вполне. Генная модификация, которая для этого требуется, в общих чертах ясна. Я поговорю с одним коллегой… Нет, с двумя коллегами… И, если окажется, что у них аналогичное мнение, то мы займемся этим проектом. Навскидку, я не вижу ни одной причины, которая мешала бы культивировать ГМ-бальсу на Футуна, Увеа и Фиджи.
Омлет, от избытка чувств, ударил кулаком по ладони.
– Вот это будет круто, дядя Микки! Поплавки для проа, корпуса для легких катеров, Крылья и пропеллеры для флаек, виллы быстрой сборки. Ты кучу денег поднимешь!
