Текст книги "Keep my heart captive, set me free (ЛП)"

Автор книги: The Queen of Rose

сообщить о нарушении

Текущая страница: 82 (всего у книги 94 страниц)

– Ох, да. Хм, увидимся, ребята.

А потом он исчез.

– Вступление в связь должно было прибавить ему ума, – посетовала Дана.

========== Закрыть страницу. Часть 2. ==========

… но все еще оставались счастливые моменты, чтобы за них бороться…

Курт выдохнул в рот Блейна, медленно проводя пальцами по щеке и челюсти Дома, пока их рты сплетались и поворачивались в такт языкам. Саб просто не мог отвести рук. Он восхищался ощущением покалывания, проходящим вдоль подушечек чувствительных кончиков его пальцев, царапаньем щетины, которая оставляла саднящие участки вокруг его губ и щекоткой напротив ладоней, когда он захватывал руками лицо Дома, позволяя себя взять контроль в свои руки.

До сих пор Дом никогда не позволял себе отпускать растительности на лице. Раньше он оставлял щетину не дольше, чем на день, прежде чем снова побриться, но они так потерялись в своем маленьком мирке после вступления в связь, что множество вещей отошло на второй план. И хотя Курт ненавидел то обстоятельство, что чаще всего он забывал делать свои увлажняющие процедуры, он обнаружил, что обожает заросшего Блейна.

Оказывается, Блейн тоже обожал, что саб любил его бороду.

Внезапная громкая мелодия «True Friends» в исполнении Atomic Kitten, как назло, прервала момент, и Блейн застонал от разочарования напротив припухших губ Курта, прежде чем отстраниться после последнего затяжного поцелуя и вытащить устройство из заднего кармана, прижимая его к уху.

Курт нахмурился. Он пока еще пребывал в тумане, в дымке удовольствия, все еще нависающей вокруг его головы, которая, как ему казалось, столь естественно в эти дни проскальзывала туда и уходила обратно. Поэтому, когда Блейн повернул голову, чтобы ответить, саб оттолкнулся пальцами ног, заваливаясь на… ох, они были возле машины. На улице. Их освещало сияющим солнцем. Осознание этого факта снова ускользнуло от саба, будучи несущественным и бесполезным, когда он прижался губами к уголку рта Дома и вдохнул опьяняющую смесь феромонов и Блейна.

Он замурлыкал от ощущения мягких губ и легкой щетины, прижимаясь к этому месту настойчивыми, маленькими поцелуями, а руки саба все еще неотрывно касались лица Блейна, надеясь уговорить его, не затрачивая на это много усилий. Он не хотел его заставлять. Саб хотел его соблазнить. Он хотел, чтобы Дом его захотел. Он хотел быть хорошим.

– Ник, сейчас не самое подходящее время, гм… – Курт выгнул спину, сделав так, чтобы их грудные клетки оказались прижаты друг к другу. – Ч-что? Ты переезжаешь…? Я имею в виду, конечно же, ты переезжаешь, я это знаю. Х-хорошо…

На этом слове его дыхание полностью сбилось, когда Курт соединил вместе их бедра, и нахальный саб улыбнулся напротив его собственного лица, издавая звук, который, как он знал, заставит Блейна слететь с катушек, одновременно с этим, проводя пальцами по волосам, которые спускались по челюсти и шее Дома.

– Я слушаю, бро. Нет, я не занимаюсь сексом… Курт не издавал звуки секса.

Курт издал еще один, чтобы это опровергнуть, и свободная рука Блейна скользнула вниз и предупреждающе сжала его задницу. На самом же деле, это еще больше распалило Курта и еще надежнее прижало их бедра друг к другу.

– Ник, я клянусь чертовым богом, тебе лучше не знать, какие звуки издает Курт во время секса!

Собственническое, доминирующее рычание, которое пронизывало все эти слова, заставило колени Курта подкоситься.

– Сэр, – жалобно и пронзительно прохныкал саб.

Блейн, наконец, повернул лицо на этот звук, и Курт увидел, что его зрачки были расширены, а взгляд пристальным, и саб сосредоточил на этом все свои мысли.

Желай меня, люби меня, нуждайся во мне… Я буду хорошим. Я буду очень хорошим.

– Мы в машине, хорошо? Будем через пять минут… да, я сказал в машине. Не спрашивай меня, если не хочешь правды. Пока.

Он повесил трубку и сунул телефон в карман, освобождая руку, чтобы схватить бедро Курта.

– Ты. Доставил. Так. Много. Хлопот, – прорычал Дом между поцелуями, произнося это в его влажный рот. – Отвлекая меня, прямо как сейчас.

– Прости, сэр, – немедленно извинился Курт, произнося это от всего сердца, пока он был сосредоточен на каждом слове Блейна, каждом его движении, еще больше запрокидывая собственный подбородок. – Я буду хорошим, обещаю.

Именно тогда Блейн понял, под какое глубокое воздействие сумел попасть Курт от едва ли приложенных усилий с его стороны. К Дому пришло осознание, и он узнал этот мечтательный, нуждающийся взгляд его прекрасных глаз, припухшие сверх всякой меры губы, будто саб напрашивался на поцелуи, то, как все его тело просто-напросто таяло в руках Блейна, словно жидкость, принимающая форму сосуда.

Это знание, как и всегда, увеличило сердечный ритм Блейна и заставило его стать еще тверже в своих джинсах, чем он уже был. Это постоянное чувство гордости и любви забурлило еще сильнее, выплескиваясь на поверхность, и из самых глубин той части Блейна, которая была подчинена инстинктам, в качестве автоматического ответа поднялось яростное стремление защищать.

Они все еще работали вместе над всеми этими деталями сабспейса.

С тех самых пор, как произошел этот первый изумительный опыт, который был буквально лучшим моментом в его жизни, не считая момента, когда Блейн впервые увидел Курта, его красивый мальчик проваливался в сабспейс и выходил из него неожиданно часто, по сравнению с тем, что считалось нормальным. Это было не так интенсивно, как в первый раз. Иногда Курт только скользил по поверхности, в другие разы погружался туда полностью, и Блейн тщательно отмечал каждый необычный раз, чтобы иметь возможность приглядывать за сабом так, как он в том нуждался.

Обычно требовалось немало времени для того, чтобы саб вошел в сабспейс, черт возьми, он об этом читал. Нередко этот последний этап Уз случался без видимых причин, и по существу, они в действительности не располагали слишком большим количеством углубленных исследований этого феномена, которые Блейн мог бы рассмотреть. Большинство просто что-то говорило по этому поводу: если вам посчастливится до этого добраться, то вы, как Дом, будете знать, что делать, когда ваш саб погрузится в сабспейс. Ага, как же. Полезные советы от авторов-Доминантов, которые никогда не получали такого от сабов. Но было несколько, очень немного из них, которые знали, о чем говорили и давали советы и подсказки из личного опыта.

Например, там говорилось, что сабспейс наступал в процессе игр, либо после них или после многочисленных нежностей со стороны Дома, если саб чувствовал себя достаточно комфортно для того, чтобы отпустить себя и довериться своему Дому. Но они также говорили, что каждый саб уникален, поэтому то, что применимо к одному, не обязательно распространяется на другого, что в какой-то степени лишало шаблонные утверждения их разочаровывающей туманности. В конце концов, Курт, казалось, просто с легкостью туда падал, и иногда это происходило без какой-либо реальной игры. Курт просто отдавал все это и явно доверял Блейну поймать его, когда он падал, и никакая уйма уроков, которые брал Дом, или книг, которые он прочитал, на самом деле не подготовили его к тому, каково это, в действительности испытывать подобные ощущения по отношению к сабу, к своему сабу, видеть его в таком состоянии. Что он так ему доверяет.

Судя по тому, что происходило сейчас, Блейн мог сказать, что Курт на самом деле не так глубоко погрузился в свой разум, и это было хорошо, потому что иначе он бы потратил на своего мальчика весь следующий час, безопасно выводя его из этого состояния, наплевав на их первоочередные обязательства. Последующая забота имела огромное значение для Блейна. Ее нужно было проявлять всегда, с самого первого момента, и об этом Блейн слышал на своих уроках для Доминантов. Ни за что на свете он не собирался каким-то образом препятствовать тому, чтобы саб туда погружался теми способами, которые описывались в книгах, особенно теперь, когда он знал, какой в действительности редкий дар Курт привнес в его жизнь.

– Мне нужно, чтобы ты вернулся, прекрасный. Мы должны кое-куда поехать, – нежно уговаривал он, соединяя их губы и оставляя несколько легких поцелуев по всему его припухшему рту. – Ты можешь сделать это для меня, мой хороший мальчик? Ты такой красивый, когда туда погружаешься, что я хочу оставить тебя там насовсем.

Курт довольно выдохнул ему в рот, пробуя мятную зубную пасту и ванильный бальзам для губ, и хотя Блейн был бы вполне счастлив остаться здесь навсегда, он убрал свой рот и прижался своей щекой к щеке саба, чтобы иметь возможность шептать ему прямо на ухо. У Курта были другие идеи, однако он использовал изменения в позиции, чтобы тереться щеками, используя Блейна, словно когтеточку, при этом издавая эти восхитительные, довольные, горловые звуки, как будто он хотел заниматься только этим и ничем другим больше. Просто обниматься и льнуть к зачаткам его бороды.

Блейн усмехнулся и обхватил его затылок, стремительно проводя мизинцем по метке саба. Курт задрожал с головы до ног.

– Давай же, милый мальчик, ты вчера с нетерпением ждал возможности выбраться из дома.

Курт издал недовольный звук, и попытался прижаться еще крепче.

– Ты так усложняешь все это, – простонал Блейн.

Все, что он в действительности хотел сейчас сделать, так это отнести Курта наверх в их кровать и посмотреть, как далеко он может заставить его зайти. Это было опьяняющим чувством.

– Янеусложняю. Яхороший, – наполовину пробормотал, наполовину произнес Курт.

– Ты хороший. Очень хороший, а знаешь, что сделает тебя еще лучше, прекрасный? Если ты вернешься ко мне, я знаю, что ты сможешь это сделать, а я буду здесь, чтобы заботиться о тебе, так же как и всегда. Я люблю тебя, Курт, – подхлестывал Дом ему в ухо, отстраняясь, чтобы заглянуть ему в лицо и увидеть, возымели ли его слова какой-то эффект.

Он не хотел приказывать Курту выходить из сабспейса, каким бы поверхностным он ни был. Дом хотел, чтобы саб чувствовал себя комфортно, чтобы попасть туда, если он того пожелает, без каких-либо ограничений, но эта ситуация вынуждала Блейна вывести его из этого состояния, прежде чем он действительно захочет в него погрузиться.

– Вернись ко мне, Курт. Давай же, детка, – продолжал ворковать он, видя, как в голубых глазах Курта кое-что прояснилось, а его ресницы затрепетали. – Вот и все. Я тебя люблю. Иди ко мне, прекрасный.

– Блейн? – вопрошал Курт, голосом, который звучал более отчетливо, но все еще немного вяло и с намеком на нужду.

– Я здесь.

Он притянул его ближе, чтобы убедиться, что Курт чувствует себя в безопасности. Курта никогда раньше не накрывало на улице, поэтому он хотел убедиться, что саб чувствует себя так безопасно, как только возможно, когда он осознал этот факт. Что было правильно, говоря о…

– О боже, мы на подъездной дорожке. Я…мы…на подъездной дорожке, – последнюю часть фразы саб прошипел с горящими щеками, прежде чем спрятать их в шее Блейна.

Дом баюкал его, успокаивая, и нащупав позади Курта ручку дверцы машины, ухватился за нее. Ему удалось ее открыть, и Курт оказался внутри, но его ноги все еще оставались снаружи машины, а Блейн встал между ними. Он схватил Курта за руки и поцеловал его ладони, удостоверившись, что потерся о них щетиной, забавы ради.

– Все в порядке. Дом огорожен, и никто больше этого не видел, ты совершенно в порядке, прекрасный.

– Просто я… иногда я ничего не могу с собой поделать, – прошептал Курт, и внезапно его лицо стало неуверенным, и Блейн взметнулся вверх, чтобы поцеловать эти обеспокоенные черты.

– Я не хочу, чтобы ты с собой боролся. Когда бы ты туда ни попадал, это так красиво, детка. Я даже не могу этого описать. И ты чувствовал себя так уверенно со мной, даже когда мы были снаружи. Это просто…удивительно. Мне так повезло, прекрасный, что ты у меня есть, и я всегда буду о тебе заботиться, – страстно сказал он.

– Но это… я так часто туда падаю…это нормально?

Курт все еще беспокоился, его большие голубые глаза были широко раскрытыми и умоляющими.

Блейн захватил его лицо между своих ладоней.

– Если это ощущается правильным для нас, то почему бы и нет? Это не вредит тебе, правда же, прекрасный? Ты не чувствуешь, что тебя принуждают?

– Нет! Сэр, нет, – поспешно выкрикнул Курт.

– Тогда ты совершенен – такой, какой ты есть, – торжественно возликовал Блейн, и Курт рассмеялся, подкатывая глаза.

Блейн влажно поцеловал его ласковый, припухший рот, и Курт промурлыкал от этой приятной боли. Дом отстранился и обаятельно улыбался своему великолепному сабу до тех пор, пока он робко не улыбнулся ему в ответ.

– Знаешь, возможно, это происходит просто потому, что завершение связи произошло столь недавно? Или, может быть, ты чувствителен к сабспейсу, и с тех пор, как ты туда проскользнул, нам стало проще это делать?

Курт кивнул, будучи более счастливым от этих объяснений, но все еще немного неуверенный.

– Может быть. Я думаю, это имело бы смысл.

– Ты все еще в настроении помогать Нику и Джеффу с переездом?

– Да. Я этого хочу, – мягко сказал Курт.

– Тогда тебе придется отпустить меня, прекрасный, – поддразнил Блейн, и Курт вдруг заметил, что его пальцы вцепились мертвой хваткой в светлое поло Дома.

Он покраснел.

– Гм… Думаю, тебе придется приказать мне отпустить тебя, сэр.

– Прекрасный, если я все еще нужен тебе здесь, то я никуда не пойду и ничего не прикажу, – сказал Блейн, растирая его предплечья энергичными движениями вверх и вниз, и Курт кивнул, немного расслабляясь.

Прошло еще десять минут тихих ласк и сладкого ничегонеделания, Ник снова позвонил, и наконец, Курт смог выпустить Блейна на достаточно долгое время, чтобы тот залез в машину и заставил их выдвинуться в путь. Курт держался своей рукой за свободную руку Блейна все то время, пока они разговаривали.

Каким-то образом они перешли к теме, которая в последнее время вызывала у них некоторые проблемы… не лично между ними, а в том плане, что они не знали, что с этим делать.

– Мы собираемся рассказать им о папке? – тихо спросил Курт, скосив глаза на лицо Блейна, а все его тело извернулось на сиденье и устремилось к Дому, пока саб баюкал его сильную руку у себя на коленях.

Блейн сжал своими пальцами руку Курта.

– Я все же не думаю, что тебе стоит беспокоить Джеффа прямо сейчас, прекрасный. У него отличные отношения с Ником, ты сам это говорил, и я не хочу, чтобы это нанесло им вред.

– Я знаю. Но он имеет право знать! Я ненавижу утаивать от него факты, не думаю, что я когда-либо в жизни так поступал, – сказал Курт, будучи расстроенным и обеспокоенным.

Блейн успокаивающе посмотрел на саба и вытянул его руку, чтобы поцеловать ее, прежде чем снова начать смотреть на дорогу.

– Сегодня я поговорю об этом с Ником, а после он сможет решить, стоит рассказывать об этом Джеффу или нет. Прекрасный, ты можешь даже упомянуть ему, что он должен кое о чем знать, но Ник расскажет ему позже, если захочет. Но позволь ему сегодня повеселиться, а?

Курт кивнул и вздохнул.

– Да. Мне хотелось бы, чтобы мы никогда не увидели ту папку… но тогда я задумываюсь о том, что произошло бы, если бы мы этого не сделали?

– Все будет хорошо, прекрасный. Я обещаю. Джефф и Ник достаточно сильны, чтобы через это пройти.

Они подъехали к Далтону, где он высадил Курта, чтобы тот помог Джеффу и другим сабам упаковать оставшиеся вещи, прежде чем отправиться на встречу с Ником и остальными Домами на новом месте, чтобы начать таскать мебель, которая уже была заказана и доставлена.

Курт немного задержался в машине, наклоняясь над сиденьями, чтобы еще несколько раз, для верности, поцеловать Блейна, прежде чем вытащить из бардачка свободный шарф, вылезти из машины и подняться и отправиться наверх к своим друзьям. В его мыслях все еще была красная папка, но Курт изо всех сил старался радостно улыбаться, прежде чем постучать в дверь общей комнаты Ника и Джеффа.

========== Закрыть страницу. Часть 3. ==========

… друзья, которые нуждались в нашей помощи… рассчитывали на нас…полагались на нас…

– Ладно…нет…Тад, я тебя люблю, но одежду разрешено упаковывать только Себастьяну и мне, – сказал Курт, выдергивая мягкую шелковую рубашку из крохотных рук саба и аккуратно ее разглаживая.

Он пробыл там около часа, и миниатюрный саб вносил хаос в текущий процесс упаковки. Однако его таблица и система организации для получившихся коробок была гениальной, что сделало раскладывание вещей в соответствующие стопки удивительно легким.

Прелестный заучка-математик должен был придерживаться цифр.

Тад только пожал плечами и перешел к возрастающей коллекции комиксов Джеффа, упаковывая их в коробки, которые он уже дотошно промаркировал.

– Да…нет…я не занимаюсь ручным трудом, – растягивал слова Себастьян со своего насеста на подоконнике, где он тщательно подпиливал ногти, будучи дивой до мозга костей.

Курт закатил глаза и повернулся к шкафу Джеффа.

– Хорошо, тогда…я буду разбирать одежду. А ты просто сиди и не приноси никакой пользы, – саркастически произнес Курт.

– Я никогда не бываю бесполезен. Я красив и поэтому улучшаю качество жизни людей, которым посчастливилось меня лицезреть, – сказал он, будучи серьезным, словно сердечный приступ, и на мгновение Курт недоверчиво уставился на него, обернувшись через плечо, прежде чем фыркнуть и вздохнуть.

– Твоя скромность поразительна, Смайт.

Себастьян одарил его пылким подмигиванием, и Курт притворно прикрыл рот.

– Попридержи флирт для своего Дома, ты, задница.

– Он получает его в избытке, не беспокойся об этом, мой эльфийский друг. Говоря о моем Доме… почему бы всем нашим Домам не использовать здесь свои впечатляющие мускулы и не заняться тем, для чего их предназначил Господь. Поработать, словно рабам, ради нас, – спросил он, и Тад усмехнулся с того места, где он был полностью поглощен старым комиксом про Человека-Паука, об упаковке которого было давно позабыто.

– На самом деле они занимаются именно этим. Просто не здесь, – мягко сказал Джефф, который с огромной тщательностью расфасовывал свои художественные принадлежности.

– Объясните, – потребовал Себастьян, и Джефф закрыл пластиковую коробку, в которую сложил все свои кисти, краски и другие художественные приспособления, которых было меньше, и повернулся к сабу.

– Ты когда-нибудь общаешься с Дэйвом? – спросил Курт, изогнув бровь.

– В основном я говорю, а он слушает, – усмехнулся Себастьян.

– Ну конечно.

Джефф рассмеялся ему в лицо, потянувшись к Курту, прежде чем развернуться обратно к Себастьяну.

– Нашу мебель сегодня доставили, поэтому они помогают Нику и грузчикам перенести и полностью собрать ее. Так что тяжелый подъем, множество лестниц, инструментов и вещей. Очень стереотипное поведение для Дома. Счастлив? – нахально бросил Джефф, и какой бы дивой не был Себастьян каждую минуту каждого своего дня, его холодная, стервозная манера себя держать просто отходила в сторону, когда он сталкивался со светловолосым сабом.

Помимо Дэйва, Джефф был единственной слабостью Себастьяна, единственным уязвимым местом.

Это чувство было одинаково для них всех, хотя Курт ощущал это болезненнее, чем все остальные.

– Я в экстазе. Хорошая работа, Стерлинг, заставить их надрывать задницы, пока мы просто упаковываем всякую мелочь, – сказал он, одобрительно кивая головой.

– Что значит «мы»? – надулся с пола Тад. – Ты не сдвинулся с этого окна с того самого момента, как туда уселся.

– Прошу прощения, но я сходил в ванную где-то…час тому назад. Это потребовало перемещения, – возразил Себастьян, источая снобизм, и Курт фыркнул, полностью залезая внутрь шкафа Джеффа и Ника.

– Мы все ценим приложенные тобою усилия, – сказал Курт.

– Всегда к вашим услугам, – произнес Себастьян самым великосветским голосом, который он только мог использовать.

– Погодите…значит…пока мы разговариваем…наши Домы таскают огромные предметы мебели…становясь потными и вроде как… снимают свои рубашки…верно? – внезапно поперхнулся воздухом Тад, и приключения Человека-Паука были давно позабыты в его руках, пока его щеки наливались восхитительным розовым цветом, а глаза широко распахивались.

– Как так, Тад… я понятия не имел, что пот – это твой кинк, – неожиданно оживился Себастьян, и Курт мог сказать, что тому понравилось, какой оборот принял этот разговор.

– Это не кинк… вроде как…просто мне…мне просто нравится то, как Райан выглядит без рубашки и… и вспотевшим… и ЗАТКНИСЬ, СЕБ! Мы все знаем, как сильно ты любишь Дэйва в костюме, – воскликнул Тад, лицо которого полностью покраснело.

Курту хотелось отреагировать смущением, ведь даже разговаривая через посредника, он никогда не был тем, кто запросто говорил и дразнился о вещах такого рода. Даже с Джеффом он начал беседовать об этом совсем недавно, а он был его самым лучшим в мире другом. Это заставило саба сразу же взглянуть в его сторону. Курт вспомнил, как некомфортно было Джеффу, когда они в первый раз это обсуждали во время своей ночевки перед его Представлением, поэтому саб должен был убедиться, что Джефф был в порядке с тем, куда зашел этот разговор.

Блондин занял себя делом, упаковывая безделушки, которые находились у него по всей комнате, и это казалось почти небрежным и беззаботным, за исключением того факта, что на вершине его щек появился румянец, а плечи напряглись.

Это сразу же пробудило защитный материнский инстинкт внутри Курта, в то время пока они продолжали слушать это провокационное подшучивание.

– Ребята… – мягко предупредил Курт, увидев, как ладони Джеффа сжались на свитере, который он взял в руки.

– Ой, да брось, Хаммел…не изображай скромника. Мы все видели раздражение от щетины на твоей шее. Шарфы в такую погоду? Тебе ли не знать, дорогой, – поддразнил Себастьян, и Курт бросил в его сторону хмурый взгляд, игнорируя собственное унижение и дергая головой в направлении Джеффа.

Язвительный саб взглянул налево от себя, и тотчас же его стервозное лицо снизошло до нежной улыбки, полной раскаяния.

– Блонди… прости меня, – тихо пробормотал он, и его голос ушел на несколько миль от обычной скучающей протяжности, которая была для него характерна.

В глубине души Джефф знал, почему он так сильно застыл, и саб ненавидел это ощущение. Что его друзья были вынуждены подвергать себя цензуре, чтобы пощадить его чувства. Он знал, что у них всех здоровая сексуальная жизнь и что секс – это то, о чем говорили нормальные люди, и иногда он даже разговаривал с Куртом о… таких вещах, но находясь в большой компании, он все еще вел себя… с осторожностью.

Он не хотел испытывать подобные чувства. Саб хотел быть способным воспринимать ситуации, подобные этой, как нечто само собой разумеющееся, когда его окружали люди, с которыми он чувствовал себя в безопасности. Он хотел побыть подростком, недавно вступившим в связь, легкомысленным сабом, которому просто нужно было поделиться своим счастьем с друзьями. Джефф хотел быть как все, и именно тогда, когда он обернулся и увидел беспокойство, написанное на лицах трех сабов, которых он считал практически братьями, он почувствовал…что готов. Или был близок, чтобы этого достичь.

– Мне… мне нравятся руки Ника, – тихо выдал он хриплым и боязливым голосом.

Это не было чем-то глубоким, ничего слишком личного, но для него это было огромным шагом. И молчание, последовавшее за его заявлением, тяжестью повисло в воздухе, засвидетельствовав это событие. Джефф мог почувствовать на себе удивленные и шокированные взгляды. А он сам ощущал гордость от собственной смелости. С другой стороны, его друзья стояли, будучи совершенно ошарашенными и смотрели на саба так, будто у него выросла вторая голова.

Он этого не хотел.

Джефф не хотел наблюдать шок на всех этих лицах каждый раз, когда он немного выходил из своей зоны комфорта. Он не хотел, чтобы у него была зона комфорта. Он просто хотел жить.

– У него потрясающие руки, – резко вернулся к реальности Себастьян, сориентировавшись раньше двух других сабов.

Из них троих Себастьян был самым сдержанным в плане эмоций, так что существовала ничтожная вероятность, что он устроит сцену, и Джефф был благодарен за этот буфер, как бы странно это ни звучало.

– Милое описание, – в замешательстве высказался Тад.

– Х-хороший загар тоже подойдет? – заикался Курт, произнося эту фразу как вопрос, и Джефф усмехнулся, чувствуя, что тиски, сжимающие грудь, немного ослабли.

– Пожалуйста, ты можешь прекратить быть нелепым относительно этой темы? – тихо спросил он, и Курт мгновенно очутился у него под боком.

– Мы не нелепые, милый. Просто…ты уверен, что с тобой все в порядке, чтобы говорить об этом? Я имею в виду, что мне тоже не вполне комфортно от этой темы, – сказал Курт, и Джефф кивнул, опустившись на диван и обернув руки вокруг подушки, которую еще не упаковали.

– Уверен…это…это то, что делают друзья, верно? – спросил он. – Я имею в виду, мы разговаривали об этом чуть раньше.

Курт кивнул и занял пространство рядом с ним, а Себастьян улыбнулся Джеффу так тепло, что почти невозможно было узнать острого на язык мужчину, с которым приходилось иметь дело всем остальным.

– Только если им от этого комфортно. Друзья никогда не подталкивают друг друга к тому, чего они не хотят делать, – сказал Себастьян, и Курт согласно кивнул, наблюдая за Тадом, который повторил его движение.

– Я в порядке с этим. Если…если это будет слишком, я дам вам знать, – принял решение Джефф и откинулся назад рядом с Куртом, который мгновенно прижался к нему.

– Тогда ладно. Ну… Хаммел…хочешь поделиться с классом своими мыслями по поводу раздражения от щетины?

Стерва вернулась, когда на этот раз Себастьян повернулся к Курту.

– Гм, нет, – категорично сказал Курт, прячась для разнообразия за Джеффом.

– Ну сейчас-то не стесняйся. Вы провели две недели, сбрасывая друг с другом охрененное напряжение, и мы все об этом знаем, – беспощадно продолжал он, и Курт знал, что его лицо пылает огнем.

– Ты ужасный человек.

– Ты слишком много ошибаешься, чтобы быть выдающимся, – усмехнулся Себастьян.

– Если ты имеешь в виду выдающуюся сучку, тогда да, ладно, – так же язвительно усмехнулся Курт, отпуская Джеффа и направляясь обратно к шкафу.

– Слишком поздно там прятаться, – насмехался Себастьян, и Курт раздраженно вздохнул.

Этот идиот был похож на собаку, получившую кость. Курт с раздражением снял свой шарф, который теперь был бесполезен, раз они все равно знали, что за ним пряталось, а в этой комнате было чертовски жарко.

– Теперь счастлив?

Курт швырнул шарф в его самодовольное лицо.

Себастьян поймал его одной рукой и подошел ближе, пристально разглядывая шею Курта.

– Бляяя, – растянул он это слово. – Наверное, Блейн пытался найти жилу, судя по тому, как сильно он туда вгрызся. Я-то думал, что следы на твоем лице были плохи.

– Моем лице? – пропищал Курт, поспешно прикрываясь ладонью и подбегая к зеркалу в ванной. Прошло три секунды, прежде чем они услышали пронзительный вопль. – Блейн!

– О, не вини его за это, я уверен, что ты в равной степени принимал в этом участие, – с наслаждением рассмеялся он, Тад тоже захихикал, прикрываясь рукой.

– Он не сказал мне, на что стал похож мой рот! – возразил Курт, и сабы могли услышать звук бегущей воды и брызганье.

– Они не смоются, – издевался Себ, вызывая у Тада еще больше смеха.

– Значит, ты признаешь, что тебе это нравится? – еще более злорадно допытывался Тад.

– Угм…боже…ладно…я даже не знаю. Мы были…вроде как неразлучны друг с другом после Представления, и он забыл побриться, поскольку мы были слишком заняты…вы понимаете… и я выяснил, что не против… всего этого… – выложил он как на духу, прежде чем выйти из ванной, прижимая к лицу мокрую фланель.

– Теперь мы не сможем это упаковать, – заметил Тад.

– Плевать на упаковку! У Дэйва был период отращивания полноценной бороды, когда он серьезно относился ко всей этой фигне «или борода, или не мужик». Лучшие минеты в моей жизни. И даже не заставляй меня начинать о том, насколько удивительным с этой штукой был римминг, – фонтанировал Себ, но затем осекся, увидев ужас, написанный на лицах друзей.

– Перебор? – протянул он и закатил глаза от трех синхронных кивков, которые он получил в ответ.

– Самую малость, – пропищал Тад.

Себастьян закатил глаза.

– Ханжи. Моя точка зрения такая. Бороды – это потрясающе. Продолжай в том же духе, Хаммел, – подмигнул он, и Курт бросил подушку ему в голову, промазав на целую милю, прежде чем повернуться к Таду.

– Значит…пот? – спросил он сладким голосом.

Саб слышал, как этот маленький засранец смеялся над ним, и даже несмотря на то, что он еще не чувствовал себя полностью комфортно от этой темы, его желание отомстить перевешивало даже этот дискомфорт.

Тад высунул язык.

– Да, Курт. Пот. Если ты по какой-то причине упустил это из виду, мой Дом в высшей степени великолепный, огромный и мускулистый, и, поверь мне на слово, когда ты увидишь его потного и без майки – твой день удался, – безапелляционно и гордо сказал он.

– Ну, по крайней мере, теперь мы узнали, почему ты так одержим футболом, – насмешливо дразнился Курт.

– Как будто раньше этот факт был не полностью очевиден, – парировал Себастьян. – Но я должен заметить, что вполне могу себе это представить. Ну… во всяком случае касательно Райана. Он мог бы справиться с этой задачей.

Курт прочистил горло.

– Наверное.

– Это громогласное «да», – ухмыльнулся Себастьян, и щеки Курта расцвели розовым цветом. – Блонди?

Блондин заерзал, сцепив пальцы.

– А это разрешено? – тихо спросил он.

– Что разрешено, Джеффи? – спросил Тад, очаровательно нахмурив брови.

– Думать, что кто-то кроме Ника привлекателен? С этим… с этим все в порядке? – спросил он, и Себастьян подошел к нему, присаживаясь на подлокотник дивана.

– Послушай, Ник знает, что ты его любишь. Он знает, что ты ему принадлежишь. Но он также в курсе, что ты не слепой. Если кто-то объективно привлекателен, то прекрасно, если ты об этом думаешь, и даже если ты об этом говоришь. В этом нет ничего плохого. Я считаю, что за Райана, Блейна и Ника можно с жизнью расстаться. Мне просто больше нравится внешность Дэйва по сравнению со всеми остальными. Я люблю Дэйва, – просто объяснил он и ободряюще сжал плечо Джеффа, желая, чтобы тот мог принимать участие в безобидной, дружеской болтовне.

Джефф мягко кивнул, не обращая внимания на то, как затрепетало его сердце над замечанием о «любви», и рискнул слегка улыбнуться.

– В действительности, я – не поклонник пота. Но Райан без рубашки должен представлять собой красивое зрелище, – сказал он, зарумянившись, и это походило на то, словно плотину на самом деле прорвало.

– Говоря о красивых зрелищах… Дэйв в костюме. Горячо или нет? Я не думаю, что запомнил, видел ли его на Церемонии Представления, – спросил Курт, и Себастьян приподнял бровь, бросая вызов.