Текст книги "Keep my heart captive, set me free (ЛП)"

Автор книги: The Queen of Rose

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 94 страниц)

– Э-э…с-сэр, – начал он дрожащим голосом, и Ник обернулся, чтобы посмотреть на него с мягкой улыбкой на губах.

– Просто Ник, если это заставляет тебя чувствовать себя комфортнее. Что?

– С-спасибо, – прошептал Джефф, внутренности которого подпрыгивали от того, какие чувства вызвал в нем Дом всего лишь несколькими хорошо выстроенными предложениями, которые обосновались у него в голове.

– В любое время, ангел, – тепло улыбнулся Ник и вошел в комнату, оставив Джеффа, чтобы он глубоко вздохнул и сделал то же самое.

Он вошел и встал перед ними, подавая Курту запись и повернув голову в сторону сегодняшнего «жюри».

Тад, Блейн и Себастьян сидели за столом совета. Взгляд Блейна был обеспокоенным, Тада заинтересованный и любопытный, в то время, как Себастьян просто выглядел скучающим, также как он делал это всегда, но он ободряюще кивнул Джеффу, когда он робко взглянул на него.

– Тогда приступим. Мы здесь, чтобы прослушать Джеффа Стерлинга. По распоряжению Главы Членов Совета Уэса Монтгомери, Совет для этого кастинга состоит из регулярного члена совета Тада Харвуда и временных членов – Себастьяна Смайта и Блейна Андерсона. Это прослушивание будет записано и воспроизведено для остальной части группы, чтобы осуществить дальнейшее голосование. Теперь Вы можете представиться. Назовите свое имя, возраст и песню, которую будете петь. Сразу после этого зазвучит музыка, и вы сможете исполнить песню, – отбарабанил Блейн раздражающее официальное вступление, которое он терпеть не мог, но на нем настоял Уэс, а так как все записывалось на пленку, он просто не мог его пропустить.

– Хорошо…гм…я…Джефф Стерлинг, восемнадцать лет и я буду… я буду петь кавер Эванесенс «Потерянный в раю», – объявил он едва слышно, и Блейн кивнул Курту, который нажал кнопку проигрывания на стереосистеме, и звуки ненавязчивой музыки, от которой покалывало кожу, в одно мгновение наполнили комнату.

Джефф на миг закрыл глаза. Его руки тряслись, а сердце колотилось, когда он изо всех сил старался найти то чувство спокойствия, которое вызвал в нем Ник лишь несколько минут назад…но его не было.

Его язык заплелся, когда его реплика началась и угасла, заперев начало песни внутри его горла.

– Я с-сожалею…я… – заикался он, пока его щеки окрашивались румянцем от стыда, а в глаза снова возвращались слезы.

– Все нормально. Просто возьми паузу, и мы можем попробовать еще раз, – раздался милый голос Тада, и он поднял голову в его сторону с благодарностью, осветившей его лицо, когда он медленно кивнул.

Он сделал глубокий вдох, когда музыка остановилась, и попытался найти какой-то якорь, который поможет ему через это пройти. Внезапно в его голове промелькнула воображаемая солнечная улыбка, и саб угомонил свои пальцы, и спокойно задышал, встречая музыку, медленно струящуюся в воздухе вокруг них и начал петь дрожащим, но сильным голосом; чистым, раскрепощенным и наполненным эмоциями.

Он ошеломил их всех, заставив замолчать, когда блондин, стоящий перед ними, позволил себе свободно чувствовать себя в первый раз за такое длительное время.

Они позволили ему пережить все это…не шевелясь…не издавая ни звука, просто слушая и понимая, что они видят нечто более, чем особенное. Что-то огромное для того, кто так сильно страдал, что даже больше не был уверен в том, кто он.

Этот момент принадлежал ему, и они позволили сабу полностью его прочувствовать.

I’ve been believing

Я верил

In something so distant,

Во что-то очень далекое,

As if I was human

Как если бы я был человеком.

And I’ve been denying

И я отрицал

This feeling of hopelessness

Это чувство безнадежности

In me, in me.

Во мне, во мне.

Тональность была намного ниже, его диапазон был далек от того, который принадлежал оригинальным исполнителям, но Джефф выбрал эту песню не для того, чтобы попробовать что-то нереальное, чтобы произвести впечатление или всех сразить, он выбрал ее, потому что эта песня говорила с ним. Она брала все его острые, зазубренные осколки, которые были бессистемно собраны между собой, и наводила в них какой-то порядок, обходясь без того, чтобы он поранился, в попытках самостоятельно пройти этот болезненный путь. Это было отдушиной; излить то, что от тебя осталось, словами кого-то другого, но теперь это был его голос, его боль, его эмоции.

All the promises I made

Все мои обещания

Just to let you down.

Лишь для того, чтобы унизить тебя.

You believed in me but I’m broken

Ты верил в меня, но я сломлен.

Лицо Ника вспыхнуло перед ним, и он до упора закрыл глаза, противясь выражению надежды, которое было написано на нем, прежде чем Джефф его разрушил. Но он должен был так поступить. Он должен был, прежде чем Ник пришел бы в себя, и это выражение покинуло бы его само по себе. Джефф не рассчитывал, что он сможет справиться с тем, чтобы снова быть отвергнутым таким путем, и поэтому он первым делом потушил искру, прежде чем она запылает независимо от того, насколько он пострадает в процессе этого. Лучше немного боли сейчас, чем агония позже.

I have nothing left,

У меня ничего не осталось,

And all I feel is this cruel wanting.

И все, что я чувствую, это мучительное желание.

Он чуть не поперхнулся словами. Это было несправедливо. Почему он должен чувствовать нечто подобное? Почему он должен был увидеть Ника, почему Вселенная дразнила его этим?

We’ve been falling for all this time,

Мы падали все это время,

And now I’m lost in paradise.

А теперь я потерян в раю.

As much as I’d like the past

Как бы сильно я ни хотел,

The past not to exist, it still does.

Чтобы прошлого не было, оно есть.

And as much as I like

И как бы сильно мне ни хотелось

To feel like I belong here,

Чувствовать себя здесь нужным,

I’m just as scared as you.

Я так же, как и ты, напуган.

По его жизненному пути тянулся горестный след, а перед ним стояло будущее, наполненное пустотой, тянувшееся к нему и зияющее чернотой, и ему хотелось, чтобы он мог на секунду об этом забыть. Что он мог сделать вид, что был цельным и счастливым, находясь здесь, в Далтоне, в месте, которое, как он всегда мечтал, волшебным образом исправит что-то внутри него, но это было не так, этого не происходило. Он был окружен этой тихой гаванью, но он никогда не чувствовал себя более потерянным среди массы счастливчиков.

I have nothing left,

У меня ничего не осталось,

And all I feel is this cruel wanting.

И все, что я чувствую, это мучительное желание.

We’ve been falling for all this time,

Мы падали все это время,

And now I’m lost in paradise.

А теперь я потерян в раю.

Он открыл глаза и уставился в пол, когда вытянул следующую строчку, схватившись за грудь.

Run away, run away.

Убегай, убегай.

One day we won’t feel this pain anymore

Однажды мы перестанем чувствовать эту боль.

Take it all away

Забери все,

Shadows of you

Свои тени,

Cause they won’t let me go

Потому что они меня не отпустят…

Он хотел выбросить его из головы. Он хотел, чтобы вязкий голос не раздавался в его ушах, чтобы из сердца ушла темнота, а шрамы всех разновидностей исчезли. Он хотел снова ощущать себя согретым, чувствовать реальное, истинное тепло, которое не оставило бы в нем ни единого нетронутого местечка. По его щеке скатилась слеза.

Till I have nothing left,

…До тех пор, пока у меня ничего не останется,

And all I feel is this cruel wanting.

И все, что я чувствую, это мучительное желание.

We’ve been falling for all this time,

Мы падали все это время,

And now I’m lost in paradise.

А теперь я потерян в раю.

Alone and lost in paradise.

Одинок и потерян в раю.

Музыка умолкла, и последние воздушные ноты растекались по воздуху, прикасаясь к коже. Джефф стоял, опустив глаза и тяжело дыша, когда он вернулся оттуда, куда унесла его песня. Он чувствовал себя таким открытым, таким уязвимым и беззащитным, и он ничего не мог сделать, чтобы защитить себя от того, что они ему уготовят. Он случайно поднял взгляд и обнаружил их, таращимися на него широко распахнутыми глазами, и их молчание приводило его в замешательство.

– Ээ… я… – попытался он, но Тад поднял руки, чтобы остановить его речь.

– Меня даже не волнует, что они скажут. Джефф, это было удивительно. У меня мурашки по коже, и клянусь богом, если они не проголосуют за тебя, я уйду, чтобы основать с тобой новую группу, – сказал он с огромной улыбкой на его милом лице, и Джефф застенчиво улыбнулся ему в знак благодарности, когда заговорил Блейн.

– Я не думаю, что когда-либо слышал нечто подобное. Эта песня…это было прекрасно, и то, как ты спел ее… не так…как ты прожил ее…Боже, у меня нет слов. Потрясающе, – сказал Блейн и встал, давая ему короткие аплодисменты, что заставило его покраснеть и опустить лицо вниз, когда он услышал голос Себастьяна.

– Я обычно не воздаю похвалу, но это было великолепно. Это смелый человек, который встает и исполняет кавер Эванесенс, с которым ты сросся и превратил его в свое собственное произведение…Я бы определенно проголосовал за тебя, если только получу шанс больше слышать тебя, – произнес он царственным голосом.

– Хорошо, Джефф. Теперь мы удалимся в другую комнату, чтобы проиграть это, а также запись Курта для остальных. Вы остаетесь здесь ждать новостей, но между нами говоря… черт возьми, нет никаких шансов, что тебе откажут, – сказал Тад, подмигивая, и трое из них поспешно вышли из комнаты.

Наступил момент тишины и молчания, когда вдруг раздался скрип и глухой удар, когда Курт бросился со своего дивана, подскакивая к нему и обнимая, выбивая воздух из легких друга.

– Боже мой, солнышко. Это было лучшее, что я когда-либо слышал! Боже, Джефф, почему ты все это время скрывал этот удивительный голос? – взволнованно спросил он, и Джефф покраснел, глядя вниз.

– Это было не так уж хорошо, Курт, – он неловко потер затылок, и Курт насупился.

– Ты должен прекратить это делать. Ты должен перестать верить всему, что он тебе говорил. Что делает его мнение более ценным, чем мое или твоих родителей, или твоих друзей, или…или Ника? Мы все можем видеть, кто ты есть на самом деле, а ты до сих пор веришь ему, а не нам. Почему? – вздохнул Курт, и Джефф с грустью посмотрел на него.

– Он был моим Домом, Курт. Тем, кто должен был обо мне заботиться и делать меня счастливым. Он не делал этого, убеждаясь, что я считал, что это было моей виной. Если бы я был хорошим сабом, каким он всегда говорил мне быть… – он позволил себе замереть, пока сглатывал от воспоминаний. – Теперь я знаю, что он вел себя неправильно, но так трудно оставить это позади, – закончил он едва слышным голосом, что заставило Курта сожалеть о том, что он был таким напористым.

– Мне очень жаль, Джеффи. Я знаю, что это трудно. Но…но, пожалуйста, просто верь нам, когда мы говорим, что ты изумительный, красивый и невообразимо талантливый. Хорошо? – улыбнулся Курт, и Джефф потянулся к его прикосновениям.

– Я постараюсь, – пожал плечами он, и как раз в этот момент дверь скрипнула и трое судей вернулись.

Их будущее зависело от одного слова, которое произнесет Блейн.

Хорошего слова или плохого.

За или против.

– Хорошо, ребята. Мы проиграли обе записи, и ребята проголосовали. Впервые с тех пор, как существуют «Соловьи» у нас было полное единогласие, – радостно сказал Блейн, и Курт плотно сжал руку Джеффа в своей собственной, пока они ждали новостей.

Перевод песни :http://www.amalgama-lab.com/songs/e/evanescence/lost_in_paradise.html

========== Начать с чистого листа. Часть 1. ==========

– Пожалуйста, побудьте секундочку на линии, мисс Джонс, – вежливо сказал в динамик телефона молодой дворецкий и повернулся к лестнице, откуда, спотыкаясь, неслись вниз две фигуры, хихикая и запыхавшись, пока один из них, а именно темноволосый парень, рассказывал высокому, стройному блондину историю, которая явно была уморительной.

Тео наблюдал за ними в течение мгновения, с легкой улыбкой на лице, пока отмечал, как легко, казалось бы, им было друг с другом, как они были расслаблены и доверчивы, какими они просто не могли позволить себе выглядеть перед кем-то другим.

Темноволосый Курт был глотком свежего воздуха в семействе Андерсонов; милый, вежливый, всегда готовый выручить и пытающийся помогать с уборкой, заявляя, что ему это нравится и заставляет лучше себя чувствовать. Персонал дома обычно потакал сабу, потому что когда он смеялся, его веселье было заразительным, и он был настолько чистым и неиспорченным грубостью и мраком того мира, в котором вырос. Казалось, он будто бы вдохнул всю доброту, а зло просто скатилось с его бледной кожи.

Было радостно, когда он находился рядом, с уборкой или без нее, и горничные обычно были счастливы, когда саб был с ними.

Его друг Джефф до сих пор был для всех них загадкой; тихий и сдержанный на глазах у остальных, но бесхитростный и смешливый рядом с Куртом. Его личность казалась практически таким же темным пятном, как и метка на его шее, о которой все они почтительно хранили молчание, но его проблески говорили о том, что он имел обыкновение пошутить, обладал буйным воображением и был полон безумных идей.

Тео хотелось, чтобы он нашел способ снова стать такой личностью, чтобы он был похож на того, в кого превратился его удивительный друг, если доверять мнению его жены. Ей с трудом удалось перемолвиться с блондином несколькими словами, когда он останавливался здесь, но она клялась и божилась, что он был милейшим созданием.

Дворецкий надеялся, что для него все разрешится наилучшим образом. Смех, который он слышал прямо сейчас, заслуживал того, чтобы его слышали почаще.

– Господин Курт. Мисс Джонс спрашивает вас по телефону, – позвал он саба, когда тот преодолел весь путь по лестнице, и Курт подошел, чтобы взять у него телефон, театрально хмурясь в раздражении.

– Миллионный раз, Тео. Просто Курт.

Саб подкатил глаза в сторону дворецкого, который кивнул на забавное соглашение, а затем приложил трубку к уху.

– Привет, Седес. Что случилось?

– Хэй, господин Курт, – хихикнула она, и Курт высунул язык, как будто она могла это видеть.

– Ха-ха-ха. Очень умно, – растягивал он слова, и она бурно захихикала, явно очень впечатленная собственным остроумием.

Джефф стоял и тихонько смеялся, имея возможность слышать то, что она говорит.

– Так или иначе…Я знаю, что мы не смогли встретиться в прошлые выходные, но я звоню, чтобы сказать тебе, что мой папа поедет завтра в Вестервиль, а, значит, мы сможем встретиться завтра в кофейне или еще где-нибудь и тебе не нужно будет проделывать сюда такой путь. Ты согласен? – спросила она, и Курт повернулся к Джеффу с вопросительным выражением.

Блондин торжественно изрек:

– Для меня это будет здорово.

Курт снова повернулся к телефону.

– А как насчет школы? Старшеклассники завтра не учатся, потому что проводится этот большой математический конкурс, но у тебя ведь есть еще уроки, правильно? – с любопытством спросил Курт.

Тад теперь все время говорил об этом конкурсе, занимаясь зубрежкой весь понедельник и вторник, чем крайне выводил из себя Райана.

– Папа сказал, что я могу посвятить оставшуюся часть недели упаковке и прочим делам, так как в пятницу я переезжаю к Сэму, – объяснила она.

– Боже мой, это так скоро! – ухмыльнулся Курт, подпрыгивая на носочках от счастья за нее. – Ладно, хорошо, я должен уладить это с Блейном, но все должно быть в порядке. В котором часу? – нетерпеливо спросил он.

– Мой папа должен быть там около одиннадцати утра, так что он высадит меня у кафе рядом с театром. Мы могли бы там встретиться без пятнадцати одиннадцать? – спросила она, и он кивнул в сторону Джеффа, чтобы получить подтверждение.

– Конечно, я должен сообщить Блейну, но мы будем там, – сказал он и обменялся еще несколькими фразами, прежде чем повесить трубку.

– Сообщить Блейну о чем? – раздался дразнящий голос из дверного проема, когда Блейн вошел в дом, освобождаясь от пальто и скользя по кафельному полу, чтобы сграбастать Курта в объятия.

Темноволосый парень хихикнул, прежде чем клюнуть в губы и обернуть пальцы вокруг Блейна.

– Звонила Мерседес, чтобы сказать нам, что у ее отца будут здесь завтра кое-какие дела, так что она приедет сюда вместо того, чтобы нам ехать к ней. Мы должны встретиться с ней без пятнадцати одиннадцать у кафе рядом с театром. Это нормально? – спросил он, и Блейн улыбнулся, кивая в то время, пока играл с пальцами Курта.

– Ну конечно. Все, что тебе будет угодно, прекрасный. Это твой выходной, и ты занимаешься всем, чем хочешь, а я застряну завтра в студии на большую часть дня. На самом деле я хотел кое-что тебе дать, и теперь настал подходящий момент, чтобы это сделать, так что ты сможешь пользоваться ей завтра с Джеффом и Мерседес, – сказал Блейн, когда все трое из них преодолели гостиную и расселись на удобные диваны.

– Что это? – спросил Курт, голос которого звучал одновременно нервно и любопытно.

Блейн полез в карман и вытащил маленький пластиковый черный прямоугольник, протянув его Курту, который взял его и ахнул, когда рассмотрел.

– Блейн…ч-что… – заикался он, с изумлением глядя на этот предмет, и Блейн улыбнулся. – Я не могу это принять!

– Курт, это моя работа, чтобы обеспечивать тебя теперь, когда ты мой саб. Ты все еще в старшей школе, а я управляю бизнесом, который приносит мне достаточно денег, чтобы заботиться о тебе. Когда ты окончишь школу и начнешь работать, тогда ты можешь отказаться пользоваться всем, чем захочешь, но на данный момент эта кредитная карта принадлежит тебе, и ты будешь использовать ее для всего, что тебе нравится. Понял? – спросил он притворно строгим голосом, и Курт молча кивнул, ловко вращая пластиковую карту между пальцами.

– Так почему ты сказал, что я могу использовать ее завтра? – спросил он, кусая губы.

– Ну, рядом с кафе, где вы собираетесь встретиться, есть действительно клевый и малоизвестный торговый центр, так что, возможно, ты мог бы сводить своих друзей по магазинам. Мне это будет в радость, – улыбнулся он, и глаза Джеффа расширились от шока.

– В этом нет необходимости, сэр… Я имею в виду, Блейн, я… – начал Джефф, но Блейн одарил его критическим взглядом.

– На самом деле спорить нет никакого смысла. Я взял ответственность за тебя с того момента, как перевел тебя в Далтон. И даже если бы я этого не сделал, я хочу, чтобы вы, ребята, повеселились. Купили какую-нибудь одежду. Побыли восемнадцатилетними подростками и потратили деньги на бестолковые вещи, которые на самом деле вам не нужны. Это часть взросления. Просто пройдите через нее, – сказал он, и Курт покачал головой.

– Ты ведь не собираешься отступать, пока мы действительно этого не сделаем, не так ли? – спросил он, и сияющий Блейн, наклонившись, легонько поцеловал его в нос.

– Мой малыш так хорошо меня знает. В таком случае я должен идти, нам нужно оформить громааааадный контракт с одним из наших исполнителей. Вы двое развлекайтесь, и Курт, прекрасный, не забудь, что у нас есть планы на сегодняшний ужин, – подмигнул он, снова нежно прижимаясь губами к Курту, только на этот раз к его рту, а затем направившись к дверям.

– Куда ты меня повезешь? – спросил Курт в порыве огромного оптимизма, зная, что Блейн ни за что ему не скажет.

– Это сюрприз, – нахально ответил Блейн, обернувшись, и Курт надулся.

– Ну конечно же, – нахмурился он, и Джефф рассмеялся, когда Блейн прикрыл за собой дверь, оставляя их одних в гостиной.

– Итааааак… – начал Курт, размахивая карточкой перед своим другом. – Ты не против совершить завтра несколько покупок?

– Ну…если уж человек сказал, что мы должны так сделать…Я думаю, было бы невежливо отказываться…правда же? – поднял он на друга удивленные глаза, и Курт громко рассмеялся, немного растерявшись от такой перспективы.

– Мне нравится ход ваших мыслей, мистер Стерлинг.

***

Солнце ярко светило в небе, будучи необычно теплым и сияющим для поздней осени, пока Курт и Джефф направлялись к крошечному причудливому кафе, теснившемуся между огромным и внушительным зданием театра и пустовавшим домом, который в настоящее время реставрировался под какую-то галерею.

Они оба широко улыбнулись, когда увидели свою подругу, стоящую перед автомобилем и беседующую со своим отцом через окно старого обшарпанного «Вольво», с которого облупилась краска, а металл был побитым и немного ржавым.

– Седес! – заорали они, врезавшись в нее, делая из нее прослойку между ними двумя, пока они бешено подпрыгивали, зарабатывая удивленные смешки от прохожих.

– Ребята, ребята, вы раздавите моих девочек, и позвольте вам сказать, Сэм будет этому не рад…– пошутила она, и они оба немедленно отпустили ее, преувеличенно «фукая» на ее женские части тела.

– Это не то, что я хотел услышать, – раздался из машины угрюмый голос, и все трое вдруг вспомнили, что папа Мерседес был все еще здесь и слушал их разговор.

Краснея и хихикая, словно идиоты, Курт и Джефф неловко помахали.

– Здравствуйте, мистер Джонс. Рад вас видеть, – поприветствовал Курт, и мужчина, улыбнувшись, помахал ему в ответ.

– Привет, мальчики. Я тоже рад вас видеть. Далтон, кажется, хорошо на вас сказывается, вы великолепно выглядите, – похвалил он без намека на ревность или злой умысел в своем голосе, и Курт засиял в ответ на его слова.

– Спасибо. Как надолго мы можем ее задержать? – спросил Джефф, который был счастлив находиться в компании кого-то, кто был знаком и добр к нему.

– Я буду мотаться практически весь день, так что у вас, безусловно, будет достаточно времени, чтобы наверстать упущенное, – ответил он, сверяясь с часами на своем запястье. – А сейчас я должен ехать. Курт, у тебя, случайно, нет телефона?

– Ээ, да. Блейн приобрел его для меня, так что мы можем быть на связи. Но зачем он? – нахмурился саб, но его осенило понимание, когда отец Мерседес просунул в окно собственный телефон.

– Не мог бы ты запрограммировать свой номер? Я позвоню, когда закончу, и заберу ее, – пояснил он, и Курт кивнул, вводя свой номер и отправляя звонок на свой телефон, чтобы сохранить номер мужчины.

– Хорошо, дети. Развлекайтесь, но будьте осторожны и звоните мне, если у вас возникнут какие-то проблемы, – строго попросил он, закрыв окно и разогнавшись, поднимая позади себя облако уличной пыли, в то время пока трое ребят очутились в очередных восторженных объятьях.

– Ох, я так сильно соскучилась по вам, ребята. Ну что, кофе? – спросила она, и Курт отстранился, хитро ухмыляясь.

– На самом деле Блейн дал мне кое-что, и он действительно хочет, чтобы мы сегодня воспользовались этим, поэтому, я думаю, мы могли бы…– он замолк, вытаскивая небольшой пластиковый прямоугольник из своего кармана и размахивая им перед ней. – …Купить некоторые вещи.

Ее глаза вылезли из орбит, и она в течение мгновения таращилась на него как рыба, вытащенная из воды, прежде чем снова придать своим чертам нормальное выражение.

– Курт…мы не можем просто потратить твои деньги подобным образом, – вздохнула она, и он поник.

– Тьфу ты, я знаю. Я надеялся, что вы хотя бы раз будете безрассудными и уцепитесь за такую возможность, чтобы я не должен был ощущать себя от этого так плохо, – вздохнул он, и она хихикнула ему в ответ. – Но дело в том… что он действительно хотел, чтобы я ей воспользовался. Так что я подумал, что мы могли бы посмотреть на витрины и если увидим то, что действительно нам понравится, то мы могли бы это получить? Таким образом, он будет счастлив, а мы не будем чувствовать себя плохо.

Джефф и Мерседес посмотрели друг на друга, а потом на него с решительными улыбками на лицах.

– Я ненавижу, когда ты портишь мою мораль своей логикой, – драматично проворчал Джефф, и все они засмеялись, когда направились к небольшому торговому центру, который посоветовал Блейн из первых рук.

При входе они поняли, что заставляло его так сильно отличаться от остальных.

Это было уединенное место, скрытое за большими зданиями, и количество людей было достаточным, чтобы просто сделать так, что в нем чувствовался уют и оживленность, не создавая ощущения удушья и тесноты.

Магазины были почти такими же, как и везде, но продавцы, казалось, гораздо меньше подвергались стрессу из-за спокойной атмосферы, что делало их готовыми помочь с поисками нужных размеров или цветов.

И они помогали.

Поначалу их троица действовала несмело, не привыкшие обладать деньгами, чтобы по-настоящему рассмотреть всю одежду и выбирать ее по эстетическому виду, а не с точки зрения практичности и долговечности.

До тех пор, пока Джефф не примерил черную рубашку, которая заставила Курта засомневаться в своей лояльности по отношению к Блейну от того, как горячо он в ней смотрелся. Курт настоял на ее покупке, и это послужило своего рода витком, откуда все началось.

Джинсы отправились следом к новой рубашке, и вновь вернувшаяся любовь Джеффа к небольшим шапочкам определенно заставляла его выглядеть притягательно, потом новое платье для Мерседес, чтобы отметить ее переезд к Сэму через пару недель, которое потребовало того, чтобы к нему присоединилась обувь и сексуальное нижнее белье, а также наряд для Сэма, чтобы соответствовать красоте Мерседес в ее новой одежде.

Курт сиял, наблюдая, как рады и счастливы были его друзья, изучая полки, выбирая вещи и откладывая их для него, чтобы он оценил и подобрал то, что ему подходит, и все время говорили, как здорово будет, что он купит их для себя, что он и делал… вернее, притворялся.

Он купил себе новую пижаму и несколько кремов в магазине косметических принадлежностей, но на самом деле ему не нужно было много вещей, так как Блейн и Джаред в значительной степени охватили большинство острых углов в начале их связи, и он чувствовал себя гораздо счастливее, зная, что деньги пошли на нечто удивительное, что принесло счастье его друзьям.

После небольшого спора с самим собой, когда он пытался оценить, будет ли грубо воспользоваться картой и купить родителям некоторую новую зимнюю одежду, Курт решил, что он просто это сделает и отправит вещи с Мерседес, а с потенциальными последствиями разберется позже, если они настанут.

Он зашел в магазин с одеждой по разумным ценам и выбрал отличное темно-коричневое пальто с пуговицами цвета старого золота для Кэрол, сочетая его с несколькими теплыми свитерами пастельных тонов и двумя парами джинсов, которые, как он знал, идеально ей подойдут.

Саб выбрал черный пиджак для своего отца, который шарахался от моды, как от огня, вместе с несколькими зимними куртками, а также несколькими брюками, которые выглядели удобными.

Он провел карточкой через считывающее устройство и ввел свой пин-код, с тяжелым чувством внизу живота, когда думал о том, как отреагирует на его действия Блейн. Он не считал, что он по-настоящему разозлится, это были только крупицы неопределенности, ведь он знал, что имел привычку делать из мухи слона. Но действительность заключалось в том, что он просто не мог пройти мимо возможности купить своей семье то, в чем она нуждалась, и саб готов был встретить лицом к лицу все, что его ожидает по возвращении домой.

Одарив друзей ободряющей улыбкой, он вышел из магазина и распределил пакеты так, чтобы не тащить все на себе, и все вместе они продолжили свой путь. По дороге они наткнулись на едва заметный, крошечный вход в стене, принадлежащий магазинчику, который выглядел, словно выпал из другого времени…эпохи кавалеров и дымных джазовых клубов, где соблазнительные женщины ласкали микрофоны в своих блестящих платьях.

Витрина выставляла напоказ цилиндры и трости с гравировками на ручках, а также стеллаж, заполненный галстуками и бабочками всех цветов и моделей, которые можно себе вообразить. Одна из них, светло-серая с бордовыми прожилками, зацепила его взгляд, и его разум связал ее с образом Блейна в бордовой рубашке, которую он носил, что делала его таким сексуальным и желанным.

Он попытался представить себе весь гардероб своего Дома, в котором он позволил ему покопаться, и не мог вспомнить, видел ли там бабочку, которая подходила к этой конкретной рубашке… Почти в трансе он вошел внутрь и взял в руки этот кусок шелка, поражаясь легкости и гладкости материала.

Улыбаясь про себя, он решительно кивнул и подошел к кассе, чтобы заплатить за галстук.

– Отличный выбор. Бургундский хорошо сочетается с вашим тоном кожи.

Голос заставил его вздрогнуть, вырывая из мыслей о Блейне, чья рубашка сводила его с ума, и саб вскинул голову, чтобы встретиться с развратными серыми глазами, которые смотрели на него взглядом, заставляющим его почувствовать себя нерешительно и настороженно. Этот взгляд слишком уж напоминал ему о временах, проведенных в МакКинли, чтобы вызывать комфорт.

Парню было не больше двадцати пяти, пряди его светлых, песочного цвета волос свисали вокруг лица и завивались почти так же, как сумасшедшие кудри Блейна, но они не выглядели столь же притягательными и мягкими…или, возможно, Курт был просто предвзят.

– Что…ой…нет…это не для меня. Это подарок, – нервно улыбнулся он, но принимая этот взгляд, который скользил вниз по его телу, успокаивая сам себя и гордо вздергивая подбородок. – Мой Дом обожает бабочки.

Серые глаза сузились, и мужчина предвкушающе облизнул губы.

– Ну… разве он не счастливчик, иметь такого вдумчивого саба, который покупает ему подарки и выглядит при этом так невинно и горячо…

Мужчина придвинулся, и Курт почувствовал, как задрожала его рука, пальцами которой он сжимал галстук.

– Я… вы можете просто рассчитать меня, потому что мне надо идти. Я спешу, – выпалил он, сожалея на данный момент о решении зайти в этот магазин.

– Что за спешка? Мы просто узнаем друг друга, красивый.

Мужчина встал, и Курт понял, что он был практически на фут выше, чем он, громоздкий, мускулистый и совершенно огромный.

– Мой Дом ждет меня, – сказал он, пытаясь заставить его отступить, надеясь, что упоминание его Дома остановит парня. Но, казалось, это возымело противоположный эффект.

– Он не будет возражать против совместного использования, – прошептал мужчина, касаясь пальцами щеки Курта, заставляя его вздрогнуть и вызывая в животе ужасные спазмы, когда в этот момент кто-то поспешно влетел в магазин.

========== Начать с чистого листа. Часть 2. ==========

– Мне показалось, он сказал тебе, что у него есть Дом,– прервал мужчину знакомый голос, и Курт выгнул голову, чтобы увидеть Райана, который возвышался над ними обоими своим телом, обладающим внушительными габаритами, с хмурым выражением, которое просто не подходило к его, в обычных случаях, милому и дружелюбному лицу.

Кровь Курта застыла, и он стоял, не в силах пошевелиться.

– Курт, приятель, ты в порядке? – спросил Райан, встав между потрясенным сабом и жутким Домом, который все понял и вернулся за прилавок, посматривая на высокого футболиста.