Текст книги "Keep my heart captive, set me free (ЛП)"

Автор книги: The Queen of Rose

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 94 страниц)

Прошедшие дни были словно сон или мечта, и Курт не хотел просыпаться.

– Ты не должен этого делать только потому, что я…

Его протест был отрезан мягким цыканьем, и Курт оглянулся, чтобы увидеть, как Блейн снова улыбается ему, не сводя с него глаз, которые были словно растопленный мед.

– Я хочу этого, – повторил он.

Курт сглотнул и слегка кивнул, играя пальцами с подушкой, лежащей под ним.

– Итак, песня, – теперь настала очередь Блейна выглядеть немного застенчиво. – Я тысячу раз размышлял над тем, что тебе спеть и вот… я выбрал эту песню, – объяснял он, запинаясь, и Курт немного нахмурился, когда Блейн попытался донести свою мысль, прежде чем сдаться и вздохнуть. – Я лучше изъясняюсь через музыку, – пошутил он, но затем его лицо стало серьезным, когда он пристально посмотрел на саба. – Просто слушай меня, хорошо, прекрасный?

Курт кивнул и подарил ему небольшую улыбку, чтобы ободрить Дома, положив себе на колени подушку, лежащую отдельно от других, и обернул вокруг нее руки для удобства.

Его действия, казалось, оказали на Блейна успокаивающий эффект, потому что он начал располагать свои руки на гитаре в правильном положении, и Курт узнал знакомое жжение в крови и прилив ощущений, который прошивал его тело каждый раз, когда он что-либо делал для своего Дома.

С того самого момента, как он переехал в свой новый дом, ему казалось, что единственное, что он делал – это пребывал в отчаянии, а Блейн создавал для него комфортные условия, поддерживал его, убеждался, что он был счастлив и расслаблен.

Он даже не задумывался о том, чтобы вернуть долг, и эта единственная вещь, которую он сделал для Блейна, этот единственный кивок заставил Дома засиять и улыбнуться, согревая сердце Курта теплом, посылая его покорность в полет, вопящую от счастья от того, что его Дом был доволен.

Он пребывал в уверенности, что мог привыкнуть к этому чувству.

Все его мысли улетучились, когда Блейн начал тихо бренчать, и Курт немедленно сосредоточился на этом. Он был очарован.

What day is it

Какой сегодня день?

And in what month

И какой месяц?

This clock never seemed so alive

Эти часы никогда не казались настолько живыми

I can’t keep up and I can’t back down

Я не могу продолжить, но не могу и отступить

I’ve been losing so much time

Я столько раз проигрывал

Голос Блейна был завораживающим.

Курт не был к этому готов. Он не был готов к тому, что его волосы встанут дыбом, а сердце заколотится в груди еще сильнее, когда он цеплялся за каждое слово, которое лилось из его рта.

Знакомый тон был низким, с хрипотцой и резкостью, которые наслаивались на идеальный, гладкий тенор, который окутывал собой слова, словно шелк, и Курт был от него в восторге.

Блейн резко поднял вверх взгляд, оторвав его от гитары, и Курт задохнулся от того, что читалось в этих глазах, когда Дом пел ему… для него.

Cause it’s you and me and all of the people

Ведь это ты и я, и все остальные люди

Nothing to do, nothing to lose

Ничего не сделать, нечего терять

And it’s you and me and all of the people and

Это ты и я, и все остальные люди

I don’t know why I can’t keep my eyes off of you

И я не знаю, почему не могу отвести от тебя глаз

Блейн не мог не улыбнуться на последней строчке, стреляя глазами по всем красивым чертам лица Курта, наблюдая, как румянец медленно поднимался над изящными изгибами его скул и носом. Это было всем, что он не смог как следует сформулировать. Истина, пылающая глубоко в его груди.

Эти чувства появились у него с того момента, когда он впервые заметил красивого саба в комнате, наполненной кричащими нарядами и даже кричащими личностями, где Курт был маяком. Он был всем, на чем Блейн мог сосредоточить внимание, несмотря на людей, закрывающих ему обзор. Они не смогли остановить его от того, чтобы он последовал в его сторону, упиваясь его красотой.

И, может быть, он не знал, как выразить все это словами, но песня знала.

All of the things that I want to say

Все, что я хочу сказать

Just aren’t coming out right

Звучит не так, как надо

I’m tripping on words, you got my head spinning

Я путаюсь в словах, ты вскружил мне голову

I don’t know where to go from here

Я не знаю, куда мне отсюда деться

Cause it’s you and me and all of the people

Ведь это ты и я, и все остальные люди

With nothing to do, nothing to prove

Ничего не сделать, нечего доказывать

And it’s you and me and all of the people and

Это ты и я, это все остальные люди

I don’t why I can’t keep my eyes off you

И я не знаю, почему не могу отвести от тебя глаз

И вдруг слова задели Курта за живое.

«…слушай меня…»

Он так и сделал, и это стало спусковым крючком. Он слушал и падал все сильнее, несмотря на все причины не делать этого, несмотря на голос, который предупреждал его не отдавать так легко свое сердце. Он упал глубже, потому что Блейн был силой притяжения. Блейн был солнцем, и Курт просто хотел впитать его, позволить ему полностью его согреть, и пусть оно будет сиять вечно, а он будет вращаться вокруг него.

Блейн дал ему понять, что каждый раз, когда он смотрел на него, то видел именно его. Не бедного саба из Лаймы, не шутку, не секс-игрушку и не раба. Только его. Именно таким, каким он был, и он все-таки выбрал быть с ним. Он мог видеть в нем все, хорошее и плохое, и он все еще хотел быть владельцем всего этого, и Курт не мог не понять, что он уже им являлся.

Непрошенные слезы начали скапливаться в его глазах, когда Блейн начал следующий куплет со страстью, которая была ошеломляющей.

Something about you now

В тебе есть что-то

I can’t quite figure out

Я не могу этого объяснить

Everything he does is beautiful

Все, что он делает – прекрасно

Everything he does is right

Все, что он делает – правильно

Cause it’s you and me and all of the people

Ведь это ты и я, и все остальные люди

With nothing to do, nothing to lose

Ничего не сделать, нечего терять

And it’s you and me and all of the people and

Это ты и я, и все остальные люди

I don’t know why I can’t keep my eyes off of

И я не знаю, почему не могу отвести от тебя глаз

Блейн излил все, что лежало у него на сердце, все, что он чувствовал в этой песне. Он вкладывал себя в каждое слово, в каждое движение пальцев на струнах, моля бога, чтобы Курт их принял и оценил бы их по достоинству. Его глаза защипало, а дыхание перехватило, но он не мог сейчас остановиться.

Он проникнул в самую глубину души и сосредоточился на этом ярком, пылающем месте, где располагалось сердце, которое он заклеймил в первый раз, когда бросил взгляд на саба сквозь комнату, наполненную народом, и принял его. Он чуть не пропустил аккорд, и ему пришлось закрыть глаза, потому что это чувство было настолько мощным и оно росло внутри него все больше и больше с каждой секундой, проведенной рядом с этим ангелом, угрожая разорвать его грудь своей интенсивностью.

Он снова открыл глаза, чтобы увидеть, как по щеке Курта скатилась слеза, а из его очаровательного рта вырвался тихий вздох, когда он пристально смотрел на него, наклонившись вперёд и не зная, что предпринять. Между ними что-то возникало…с того самого момента, как он ступил ногой на эту яхту, и Блейн полностью принял его с распростертыми объятьями, воздух между ними искрил, натягивая между ними невидимые путы, чтобы связать их. Блейн хотел затянуть их еще туже, хотел обернуться вокруг сущности Курта настолько плотно, чтобы нельзя было понять, где заканчивается один и начинается другой.

What day is it

Какой сегодня день?

And in what month

И какой месяц?

This clock never seemed so alive

Эти часы никогда не казались настолько живыми

Последняя нота отзвучала, и Курт почувствовал, что он рассыпался на части.

Он был разобран на кусочки.

Открыт и уязвим, но это было так ошеломляюще, осознать, что Блейн был таким же незащищенным и открытым перед ним. Все, что их окружало, воспринималось гораздо острее: и поцелуи теплого бриза на перегретой коже, и судорожные вздохи Блейна.

Дом отложил гитару и поднялся на колени, совершая отчаянный рывок к застывшему в неподвижности Курту, обхватывая его лицо и прижимаясь своим лбом к его. Веки Курта дрогнули, закрывшись, когда он вздрогнул, прерывисто дыша, ощущая такое же сладкое дыхание, которое ударило по его собственным губам, заставляя их в ответ изнывать в предвкушении неизведанного давления.

Тепло, которое исходило от тела Блейна, было таким пылким, что потрясенный Курт полностью отдался на волю эмоциям, доверяя Блейну заботиться о его безопасности, в то время как его собственная защита была снята.

– Ты и я, – прошептал Блейн низким голосом с хрипотцой.

Курт ничего не мог сделать, но сейчас он был согласен и изо всех сил, которые у него имелись, он пытался открыть глаза, устремляя взгляд на влажную плоть губ Блейна.

Он заявил на него права так неожиданно, успокаивал и оказывал поддержку так легко, целовал его в лоб так осторожно и относился к нему так, как будто он был сделан из тончайшего кружева, которое от чуть более сильного прикосновения может разорваться, и Курт не знал, но мог представить себе, каково это – почувствовать эти губы на вершине своих собственных. Неопытный, но так жаждущий научиться, чтобы открыться, отдаваясь его власти, и позволить ему владеть всем, что он имел.

Это испугало его… то, как глубоко он этого жаждал, насколько сильно это чувство полыхало внутри него, эта отчаянная потребность ощутить принадлежность Блейну каждой клеточкой своего тела, и он знал, что пути обратно не было.

Было ли это действительно плохо?

То, что он хотел этого так сильно, когда он поклялся всем на свете, что никогда не позволит себе отдаться чувствам. То, что он чувствовал себя охваченным пламенем, когда он был рядом. То, что он хотел упасть перед ним на колени и сделать его счастливым во всех аспектах, в которых только мог.

Он не знал.

Но он знал, что в течение шести дней этот Дом нашел место под его кожей, и настолько же сильно, насколько раньше он хотел от него избавиться, теперь…теперь он просто хотел, чтобы он остался там. Он не мог точно определить, когда его желание стало противоположным. Вместо того, чтобы беспокоиться о том, что он позволит Блейну проникнуть в сердце слишком глубоко, он теперь боялся, что Блейн окажется там недостаточно глубоко. Что у него не хватит сил, чтобы ухватиться за него и удержать его там навсегда.

Это было в тысячу раз страшнее и в перспективе могло полностью разрушить его, как он всегда и предполагал, что такое может случиться.

Его дыхание срывалось с губ, и он чувствовал, как Блейн вздрагивает рядом с ним, все еще сжимая теплыми ладонями его лицо, соединив их лбы, когда они делили вздохи, глядя друг на друга. Их глаза отражали все, что они пока не были готовы произнести вслух, и Блейн не мог остановиться. Он позволил себе наклониться, пока его губы не оказались на расстоянии полудюйма от губ Курта, щекоча при каждом выдохе их розовую, упругую плоть.

– Ты должен сказать мне, чтобы я остановился, прекрасный, – прошептал он грубым и низким голосом, пробуждая в теле Курта шторм.

– Зачем? – прерывисто выдохнул он, и Блейн плотно стиснул веки, чтобы в этот момент дать себе возможность дышать.

– Потому что я в секунде от того, чтобы поцеловать тебя, – хрипло сказал он, зная, что он сам должен был отстраниться, потому что Курт не был к этому готов, но в этих синих омутах не было никакого страха, лишь оттенок нервозности и беспокойства и не более того.

– Я…Я не остановлю тебя, – Курт услышал свой голос, и те же самые слова говорило его сердце, зная, что он был готов. И пусть его тело дрожало, а пальцы, наверное, крепко вцепились в футболку Блейна, нуждаясь в чем-то, за что можно было ухватиться, и, возможно, его голова была наполнена всеми вещами, которые могли бы пойти не так, если он его поцелует.

Он мог провалиться в него еще глубже. Он мог захотеть, чтобы это осталось навсегда. Он мог все испортить, потому что он не знал, что делает… но его это не заботило.

Блейн был так близко, его дыхание щекотало кожу, руки нежно его держали, и он был готов…готов отдать это своему Дому.

Его глаза медленно закрылись, и легчайший намек на прикосновение пронзил его кожу электрическим разрядом, но в этот момент позади него раздался громкий звук, и он отскочил, выскальзывая из рук одним изящным движением.

– Сэр, мы причалили, – робко сказал капитан, и Блейн нахмурился, раздраженный на этого человека за то, что он появился в самый неподходящий момент.

P.S. Песня You and Me – Lifehouse

========== Выйти в море. Часть 6. ==========

Курт, как мог, пытался успокоить свои частые вздохи, но это почти невозможно было сделать, потому что в его груди все еще было очень тесно, и, несмотря на разорванный контакт, покалывание еще зудело под кожей. На самом деле, казалось, что ощущения только ухудшились, словно протестуя, чтобы заставить Курта вернуться обратно в руки Блейна.

Он прижал ладони к своему горящему лицу, пытаясь его охладить и глядя в сторону, избегая при этом смотреть в глаза обоим Домам.

– Спасибо, Эриксон, – пробормотал Блейн тоном, который звучал в лучшем случае, как капризный, чувствуя, что губы все еще саднило от дыхания Курта, словно насмехаясь над тем, что он так и не попробовал их на вкус.

Курт откашлялся и попытался побороть смущение от того, что его почти поймали во время первого поцелуя с его Домом.

– Где мы? – тихо спросил он, рискуя снова поднять свой взгляд и оглядеться по сторонам.

Блейн вместо ответа встал и предложил ему руку. Курт смотрел на него в течение секунды, прежде чем медленно вложить свою ладонь в его шершавую руку, к которой он настолько привык за последнее время. Он мягко поднялся на ноги.

– Иди быстренько собирайся и захвати с собой какие-нибудь плавки, – попросил он, и Курт немного нахмурился, обойдясь без того, чтобы начать задавать Блейну вопросы, прежде чем сделать, как было сказано.

Они встретились на палубе и без промедления высадились на маленький пирс. Его рука осторожно держалась за ладонь Блейна, и электричество между ними все еще искрило, когда они шли ближе друг к другу, чем вчера вечером.

Бросая застенчивые взгляды на своего Дома, Курт даже не понял, что они достигли своей цели, пока Блейн неожиданно не отпустил его руку и сделал «та-дах» – жест в сторону таинственного места.

Курт подумал о том, что этот пляж был сам по себе прекрасен, когда он следовал за Блейном, попадая в маленький, уединенный кусочек рая.

Девственно белый песок устилал небольшую бухту, окруженную красивыми, крутыми скалами, которые делали это место полностью уединенным и отрезанным от основного потока туристов в силу его труднодоступности.

Блейн позаботился о том, чтобы взять сумку-холодильник для еды и напитков и другую сумку, набитую одеялами и всякими прочими вещами, которые Курт до сих пор не видел, а затем расстелил на песке два больших пляжных полотенца.

Курт посмотрел в сторону океана, который был освещен лучами солнца, клонившегося к закату. Спокойная вода была совершенного, чистого, синего цвета.

Он чувствовал присутствие Блейна позади себя, которое заставляло все крошечные волоски на его теле вздыбиться, словно от статического электричества. Он наклонил голову, испытывая трепет, когда он встретился с парой золотистых глаз всего в нескольких дюймах от своих собственных. Он чувствовал собственной кожей тепло, исходящее от тела Блейна, и у него закружилась голова.

– Я подумал, мы могли бы пойти поплавать, – мягко сказал Блейн, поглаживая свои выбившиеся локоны, которые трепал ветер, убирая их обратно за ухо. – Здесь нет никого, только…мы.

Каким образом было возможно, чтобы этот человек знал все его сокровенные желания?

Он отдышался и оглянулся на сверкающие мягкие волны. До этого самого момента они казались такими недостижимыми, даже когда он был на судне в середине, казалось бы, бесконечной глади. И выходило, что он должен был разделить этот опыт только с Блейном? Это казалось таким интимным и особенным, как бы глупо это ни звучало, но это был первый раз для него, один из многих первых опытов, которые он пережил с Блейном на протяжении этих волшебных дней. Его непрошенные мысли вернулись к почти поцелую, после которого не прошло еще и полутора часов, и он почувствовал горячую вспышку, сотрясшую его тело, достигшую сжимающегося желудка и сердца. Несмотря на то, что их застали врасплох, Курт с ужасом обнаружил, что все еще был полностью готов к тому, чтобы Блейн, наконец, его поцеловал.

Это было откровением. Кульминацией всех дней, которые они провели вместе, достигнув точки кипения, определяющего момента в его молодой жизни.

Он поймал взгляд Блейна своим собственным, брошенным на него через плечо.

– Я бы этого хотел.

Блейн улыбнулся, а затем потянулся к подолу своей футболки, потянув его плавным движением над головой и демонстрируя свое скульптурное тело. Курт покраснел и быстро отвернулся, хотя за время, проведенное вместе, он много раз видел удивительную фигуру Блейна. Он медленно и осторожно снял с себя верхнюю одежду, до сих пор не зная, как оставаться таким же невозмутимым и спокойным, каким казался Блейн, воровато бросая застенчивые взгляды на своего Дома, когда он демонстрировал всю свою крепкую, загорелую кожу, и поймал Блейна на том, что делал с ним то же самое, несмотря на то, что он совсем не выглядел застенчивым. На самом деле этот взгляд был абсолютно непристойным по сравнению с его собственным; темный, изголодавшийся и открыто жаждущий.

Это заставило Курта задрожать всем телом.

На них уже были плавки, так что было очень просто подойти к кромке воды и войти в нее, что и сделал Блейн без какого-либо промедления, уверенно и непринужденно, плавно погружаясь, позволяя воде полностью накрыть себя, прежде чем вынырнуть с прилипшими ко лбу волосами и покрытым капельками воды, сбегающими вниз на мускулистую грудь.

Курт, однако, видел этот процесс совершенно по-другому, в то время как его ноги коснулись воды. Он взглянул на Дома, стоящего теперь на глубине, доходящей до колен, и вопросительно посмотрел на него, прежде чем опустить взгляд вниз на гипнотизирующую гладь, которая плескалась вперед и назад прямо перед его босыми ногами.

Он выдохнул, прежде чем сделать свой первый шаг вперед.

Вода была приятно теплой, и он невольно улыбнулся, шевеля пальцами ног, когда они утопали в мокром песке, и смаковал незнакомые чувства, прежде чем зайти все глубже, глубже и глубже, следуя по пути, проложенному Блейном, пока его бедра не очутились глубоко в воде, и он был не в состоянии идти дальше.

Чем глубже он заходил в кристально-чистую воду, тем больше ткань его плавок впитывала в себя влагу, флиртуя с океаном, который играл небесно-синим материалом вокруг его бедер. Он чувствовал себя восхитительно, несмотря на влажный воздух, окружавший их. Курт не ожидал, что это так охладит его и успокоит. Вода возвышалась вокруг него, она неуклонно поднималась и падала на его талию и бедра снова и снова, но он не мог позволить себе без риска пойти дальше, чем он сейчас находился.

Блейн заметил.

– Курт? – спросил он, погрузившись уже на уровень груди. – Что случилось, прекрасный?

Румянец прокрался на его лицо, и на секунду он задумался о том, чтобы удержать это в себе и просто остаться на мелководье, когда слова Блейна, которые он сказал ему в тот день, когда они вместе загорали, прокрались в его голову.

– Я не умею плавать, – признался он, и это было не так уж и трудно сказать, как он в действительности себе представлял… на самом деле он чувствовал себя хорошо, освободив часть себя перед Блейном, чтобы улучшить ситуацию. – Ты можешь… – он встретил горящий взгляд Дома. – Ты можешь мне помочь?

Блейн ринулся назад к Курту, незамедлительно хватая его за локоть и обертывая руку в защитном жесте вокруг его талии.

– Конечно, спасибо за просьбу о помощи, прекрасный, я горжусь тобой, – пробормотал он.

Его лицо сияло от эмоций, и Курт почувствовал от этого прилив эндорфинов, затопивших мозг, вызывая естественные реакции тела на похвалу. Он повис на Блейне, придвинувшись ближе, падая в объятья Блейна, сжимая в захвате своих рук плечо Дома.

– Обхвати руками мои плечи, – приказал Блейн, и Курт немедленно последовал указанию, будучи доверчивым и открытым. Его кожа покалывала, чувствуя на себе холодное тело Блейна, он полностью опирался на своего Дома, позволяя ему держать себя в безопасности, когда Блейн вместе с ним начал заходить глубже, пока они оба, в конце концов, не очутились по шею в воде.

Курт впитал в себя все это: яхту, стоящую поблизости от них, простиравшуюся вокруг спокойную воду, последние лучи солнца, ласкающие гладкую поверхность воды, окрашивая ее золотом.

Курт обнаружил, что совершенно беспричинно улыбается, великолепно себя чувствуя. Блейн позволил им некоторое время дрейфовать, пока он не устал и не повел их обратно на мелководье, пока они не смогли свободно касаться дна, но вода по-прежнему свободно плескалась вокруг их плеч. Ощущая себя комфортно и практически вися на Блейне, Курт отпустил свои ноги дрейфовать вместо того, чтобы поставить их на песок, наслаждаясь чувством невесомости также сильно, как и всем остальным, что его окружало, пытаясь зафиксировать все это в памяти.

– Сделай глубокий вдох, прекрасный, – вдруг сказал ему Блейн игривым и легким голосом, и Курт резко развернул голову назад и открыл рот, чтобы спросить зачем, когда руки более надежно разместились вокруг его бедер.

– За… – начал Курт, пребывающий в замешательстве, когда он почувствовал, что его подняли вверх, а затем потянули вниз.

Курт инстинктивно обернул руки и ноги вокруг шеи и бедер Блейна, едва выполняя просьбу Блейна задержать дыхание и закрывая глаза, когда они нырнули, полностью погружаясь в теплый океан. Это было страшно и волнующе, но в то же время Курт был уверен, что его сердце не выдержит испытания, когда он почувствовал, что вода образовала вокруг него завихрение, когда они снова вынырнули.

Они разорвали ее поверхность, и Курт ухватил глоток воздуха. Его сердце колотилось в груди, и он мертвой хваткой вцепился в Блейна, расслабившись лишь несколько секунд спустя, когда он оседлал бедра Дома. Он захлопал ресницами, стремившимися вниз под тяжестью воды, и открыл глаза, чтобы увидеть лицо Блейна в дюйме от собственного и его глаза, которые были такими темными, что могли бы сойти за черные в исчезающем свете, будто зрачки поглотили его радужки.

Это выглядело совсем по-другому, чем несколько секунд назад, когда он окунул его под воду.

– Не смешно, – сумел вымолвить Курт, но это прозвучало неубедительно, пока он следил глазами за каплей, которая упала на свисающие локоны Блейна и теперь двигалась по его щеке.

– Нет, – упавшим тоном выдохнул в ответ Блейн, также вяло, как и его шутка, за которой он хотел спрятаться, но сейчас он стоял перед лицом какой-то более острой проблемы. – Вовсе нет.

Одна из рук Блейна спокойно лежала у него на спине, с пальцами, растопыренными как раз над выступом его задницы, и это был момент, когда Курт по-настоящему понял, какой компрометирующей была их позиция. Они были прижаты друг к другу влажной грудью, одна из рук Блейна наполовину лежала на его голых бедрах, а наполовину на том месте, где начинались его плавки.

Воздух вокруг них, казалось, уплотнился, поскольку до них обоих дошло, что их кожа была соединена вместе, а соленая вода упрощала и смягчала скольжение тел.

Его взгляд упал на рот Блейна, словно он поддался гравитации, которая тянула его к нему.

Блейн почувствовал перемены, произошедшие в нем.

Точно так же, как и его тело, которое действовало в унисон с сабом, он мог практически чувствовать энергию, исходящую от него, и искры, потрескивающие между ними. Он сосредоточился на крошечных каплях, цепляющихся за длинные ресницы, словно алмазная россыпь, и на воде, которая проторила себе дорожку через его веснушки на переносице, ощущая скользкую кожу под кончиками пальцев и прижимаясь к нему.

Он забыл, как дышать, видя, что эти удивительные глаза становятся цвета темного сапфира, когда они смотрели на его рот.

Не в силах остановить себя, он отпустил руку, которая держала Курта за бедро, и поднял ее к лицу саба. Он позволил себе очертить линию челюсти Курта, пока не дошел до бледной колонны его шеи, дразня кончиками пальцев ее заднюю часть, так близко от метки, что они покалывали, но все еще не касаясь ее.

Взгляд Блейна также упал на рот Курта, и он застонал про себя от того, как приглашающе выглядела мягкая плоть, словно лепестки после дождя, все еще скользкие от влаги.

Он медленно наклонился вперед, чувствуя жар, несмотря на прохладную воду, которая плескалась вокруг него. Это было мучительной пыткой – находиться так далеко от него, даже когда он сократил короткое расстояние между ними, и Блейн с трудом подавил желание притянуть Курта еще ближе той рукой, которой он держал его за шею. Но, в конце концов, он был рядом, чувствуя его горячее дыхание на своих губах уже второй раз за день…

Он не стал ждать, чтобы что-то прервало его и на этот раз.

С последним клочком здравого смысла он посмотрел Курту в глаза, не находя там ничего, кроме огня, когда он проследил, как капелька сползла на щеку саба и остановилась в уголке его рта, дразня и будто бы приглашая.

Его рот мягко захватил нижнюю губу Курта, и это было так, словно миллион искр взорвался в его голове и сердце, это чувство правильности, о котором Блейн всегда знал, убеждаясь, что узы, связывающие их, только окрепнут и вырастут при контакте. Он услышал, что Курт издал мягкий, тихий всхлип, который свел его с ума, рука, лежащая на спине саба, притянула его ближе, а пальцы обернулись вокруг кожи. Он мог бы попробовать соль на его языке и почувствовать вкус его влажной плоти, когда он поцеловал Курта второй раз, чтобы теперь воздать должное его верхней губе.

Он чувствовал малейшее давление от того, как Курт робко и невинно отвечал на поцелуй, и Блейн резко вдохнул, потому что это разрушило его мир и по кусочкам собрало обратно, сделав еще лучше, ярче и красочней. Сладость этого невинного, застенчивого и осторожного поцелуя сделала его мысли совершенно бессвязными.

Руки Курта сжались вокруг его шеи, а ноги вокруг его бедер, и Блейн к этому моменту был полностью возбужден, на самом деле он был так возбужден, что от этого было физически больно. Это было почти жалким, что такой эффект на него оказал один поцелуй, но затем он представил себе, что с ним будет, когда они зайдут дальше, и его разум атаковал его изображениями голого Курта, охваченного желанием и принадлежащего ЕМУ.

Он стонал, не в силах этого не делать, и Курт ответил на этот звук, царапая руку Дома, лежащую на его спине, как будто пытаясь найти точку опоры, которая была бы чем-то стабильным, чтобы спустить его на землю. Блейн негромко зашипел, чувствуя жжение от приятной боли, и поцеловал губы Курта еще раз, крепко удерживая его в захвате и желая просто съесть рот саба. Щипать, сосать и ласкать языком, пока они не смогли бы больше терпеть.

Курт находился в другом измерении.

Когда рот Блейна в первый раз прижался к его губам, это было чистым огнем, который он разжег в нем, добавляя все больше и больше топлива, чтобы он горел горячее и сильнее. Он потерялся в интенсивности эмоций и чувств, которые обнажились во всей своей открытости под талантливыми губами Блейна.

Курт был сейчас уязвим, он никогда не ощущал себя более уязвимым, но на этот раз в голову саба ни разу не пришло попытаться защитить себя. Вместо этого он позволил Блейну доминировать над своими чувствами и доверил ему свое тело, чтобы он позаботился о нем, пока он погрузился в свои чувства.

И он это сделал.

Блейн был нежным и заботливым, и сдержанным перед напором электричества, которое дико искрило между ними, он ни разу не настоял на большем, чтобы получить более глубокий контакт, чем тот, который они разделили, хотя Курт словно шестым чувством ощутил, что необходимость почувствовать больше пульсировала из каждой поры его Дома.

Блейн внезапно отстранился, и в первый момент Курт устремился за ним. Его глаза все еще были закрыты, а дыхание выходило в виде мягкого тихого аханья, раздающегося над покалывающими, распухшими губами. Но потом он почувствовал лоб Дома, покоящийся на его собственном, и его поверхностное затрудненное дыхание, раздающееся в возникшем между ними пространстве, и Курт попытался успокоиться от напряжения.

– Нам необходимо остановиться прежде, чем я не смогу этого сделать, – признался Блейн трогательным и удивительно уязвимым голосом.

Сердце Курта пропустило удар, и он не знал, было ли это результатом нового чувства возбуждения или изумлением от новообретенных знаний, что даже Блейн, такой сильный и уверенный в себе все время, может оказаться уязвимым перед ним. Однако он знал, что не был к этому готов, и поэтому он просто кивнул Блейну и позволил себе насладиться этой только что обретенной близостью. Это было опьяняюще и крайне увлекательно.

Они оставались на мелководье, и Курт отказывался отпустить Блейна, продолжая за него держаться, но Дом не обращал на это никакого внимания, положив свои ладони на нижнюю часть бедер Курта, помечая его кожу нежными прикосновениями.

Он где-то потерялся во времени, потому что неожиданно они уже вышли из воды, и Блейн на руках отнес его к тому месту, где лежали их полотенца. Дом мягко усадил его на одно из них, прежде чем передать ему другое, чтобы он высушился. Он делал это дрожащими руками, едва замечая, что уже практически стемнело.

Он не хотел уходить.

Пляж был необитаемым, тихим и уютным, и он хотел остаться здесь, в обнимку со своим Домом, чтобы вместе считать звезды до тех пор, пока бы их не сморил сон.

Должно быть, он произнес это вслух, потому что Блейн внезапно появился возле него с одной из объемных сумок, что он ранее взял с собой. Он вытащил из нее одеяла, лежащие сверху, под которыми были сложены два комплекта одежды. Блейн поймал его взгляд, и Курт почувствовал, что Дом выглядел так, как будто все еще находился под впечатлением от их поцелуя.

– Мы можем остаться здесь сегодня на ночь, если ты этого хочешь, – спокойно предложил он. – У нас хватит одеял, а если погода испортится, то яхта прямо там… – добавил он вслед за своим предложением.

Курт едва ли раздумывал, прежде чем кивнуть.

– Да, мне хотелось бы.

Они переоделись, стоя спинами друг к другу, не поворачиваясь и не подглядывая, обернув полотенца вокруг талии, чтобы обеспечить хотя бы толику приватности.

Дом расстелил на землю плотные одеяла и улегся на спину, положив рядом с собой два свернутых покрывала. Курт тихо сидел рядом с ним, о чем-то размышляя, и он решил дать ему время, чтобы обдумать все, что было у него на уме.