Текст книги "Keep my heart captive, set me free (ЛП)"

Автор книги: The Queen of Rose

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 94 страниц)

Он мог бы сделать это. Он просто мог спеть то, что чувствовал.

Нервный взгляд на силуэты через окно подсказал ему, что они все еще были поглощены разговором. Профиль Блейна, обращенный к нему, выглядел великолепно в более слабом освещении студии. Он прикусил губу, закрыл глаза и просто…запел. Не размышляя, а просто чувствуя, позволяя своему сердцу определиться с песней, выскочившей из его губ, когда он проигрывал музыку у себя в голове, звеня клавишами фортепьяно и медленно постукивая барабаном.

Remember those walls I built

Помнишь те стены, которые я воздвиг?

Well baby they’re tumbling down

Детка, они рухнули,

And they didn’t even put up a fight

И они даже не пытались сопротивляться,

They didn’t even make a sound

Даже не было слышно ни звука,

Его не удивило, что Блейн оказался в песне, готовой сорваться с кончика его языка, и он мягко улыбнулся трещинам в своей обороне, которые сначала незаметно подкрались, прежде чем постепенно сделать нечто гораздо большее. Он вспомнил, как решительно оборонял крепость, выстроенную вокруг своего сердца, и как легко для Блейна оказалось разрушить ее, разоружив его и оставив совершенно уязвимым, и Курт позволил ему это. Он не боролся с этим по-настоящему, он позволил себе быть сметенным волной чувств и эмоций, иногда спокойной, а иногда интенсивной и мощной, разбивающей все вокруг него, но Курт ни за что не хотел избавляться от нее.

I found a way to let you in

Я нашел способ впустить тебя в мою жизнь,

But I never really had a doubt

Я ни мгновения не сомневался,

Standing in the light of your halo

Находясь в свете твоего нимба.

I got my angel now

Теперь у меня есть свой ангел.

Это испугало саба, но он уже упал мимо точки невозврата, но все, что он мог сделать, это довериться Блейну, чтобы он его поймал. Все те сказки, которые он читал о совершенных парах, об истинной любви, и он чувствовал, что находится сейчас на пороге чего-то, о чем они всегда рассказывали, но он почти боялся продвинуться немного дальше, чтобы увидеть, что это был за пылающий объект, на краю которого он находился. Казалось, это могло разобрать его на составные части, вынуть одну ниточку и заставить его распутать клубок.

It’s like I’ve been awakened

Я как будто пробудился ото сна,

Every rule I had you breakin’

Ты нарушил все мои правила,

It’s the risk that I’m takin’

Я иду на риск,

I ain’t never gonna shut you out!

Я не собираюсь ограждаться от тебя!

Блейн просто не мог описать то, что он почувствовал в тот момент, когда услышал, как мягкий, ангельский голос плывет через громкоговорители, чтобы воспарить в воздухе вокруг них. Все утихло, все сосредоточилось на одной единственной точке, и Блейн почувствовал благоговейный страх, никогда прежде не зная значения этого слова. Его сердце билось в груди отбойным молотком, раздуваясь от каждой строчки, каждого мягкого подъема и падения тональности и высоты голоса, которые были исполнены также безупречно и красиво, как и этот голос, обернутый вокруг слов, которые были предназначены для него. Курт, его красивый, красивый мальчик, пел для него, о нем. Он чувствовал это, как если бы Курт наполнил зарядом каждое свое слово, прошедшее ему под кожу, и Блейн едва мог сглатывать из-за сухости во рту, пока, в конце концов, не повернулся лицом к своему спасению. Потому что Курт спас его, он просто пришел тогда, когда он больше всего нуждался в нем, и осветил его жизнь до той точки, где все, что он хотел сделать, это улыбаться, смеяться и любить. И это было удивительно.

– Блейн, он… – затих Дэвид, находясь в аналогичном состоянии благоговейного шока, но Блейн едва слышал его и почти не видел, он застрял на Курте, словно прилив, который был рабом полнолуния.

Он был видением. Саб закрыл глаза и изливал свое сердце, пока думал, что никто не мог его слышать, что делало его пение гораздо более интимным. И если Блейн был сейчас в состоянии испытать какой-либо негатив, он почувствовал бы себя плохо от того, что подслушивал нечто настолько личное, но это было так, словно Курт смыл в этот момент все прочие ощущения.

Everywhere I’m looking now

Теперь, куда бы я ни смотрел,

I’m surrounded by your embrace

Я утопаю в твоих объятиях,

Baby I can see your halo

Детка, я вижу нимб над тобой,

You know you’re my saving grace

Знаешь, ты моя спасительная милость

You’re everything I need and more

Ты всё, что мне нужно, и даже больше, -

It’s written all over your face

Это написано на твоем лице.

Baby I can feel your halo

Детка, я вижу нимб над тобой

Pray it won’t fade away

И молюсь, чтоб он не угас.

I can feel your halo halo halo

Я чувствую твоё сияние,

I can see your halo halo halo

Я вижу твоё сияние,

I can feel your halo halo halo

Я чувствую твоё сияние,

I can see your halo halo halo

Я вижу твоё сияние…

Halo, ooh, oo-

Курт на долю секунды открыл глаза, чувствуя, что волоски на его шее встали дыбом. Его лицо загорелось, когда он обнаружил, что две пары глаз сфокусировались на нем лазерным прицелом. Разобраться в том, что они могли его слышать, не заняло у него даже секунды, и он внезапно замолк с болезненным чувством, сотрясшим его тело.

Они слышали, как ты поешь.

– О боже… – прошептал он, и с его лица схлынул цвет.

Всего этого хватило Блейну, чтобы он вскочил со стула, едва попадая по кнопке записи, и ринулся в студию, чтобы заключить оцепеневшего, дрожащего Курта в свои объятья. Он нежно баюкал его, проводя пальцами по его затылку, пока лицо саба пряталось в его ключице.

– Тшш, прекрасный…что случилось? Детка, ты был невероятным и совершенным, почему ты смущаешься?

Он отстранился, обхватив лицо Курта, чтобы иметь возможность на него смотреть и нахмурился, когда увидел, что глаза его саба наполняются слезами.

– Я не хотел, чтобы ты меня услышал, я думал, что ты не мог…когда я вошел сюда, свет был выключен, – бессвязно бормотал он в расстроенных чувствах, заламывая руки, лежащие на его коленях.

Блейн растер большими пальцами румянец над щеками Курта, которые в данный момент пылали. Он был счастлив, что, по крайней мере, к ним вернулся цвет.

– Прекрасный, почему ты не хотел, чтобы я тебя услышал? – тихо спросил он.

Было ли это из-за значения, которое несла в себе песня? Это не имело смысла для Блейна. Он уже знал, что Курт питал к нему чувства, это не могло быть иначе, правда же?

– У меня… – Курт затих, а потом почти что сердито зарычал на самого себя, прежде чем выпалить. – У меня девчачий голос.

Блейн нахмурился в десять раз сильнее и тут его осенило. Курту не нравился его голос? Это было безумием, ведь Блейн никогда не слышал ничего столь уникального и потрясающего.

– Курт, – строго начал он. – У тебя не девчачий голос. Это твой собственный голос, и, детка, он уникальный и прекрасный. Я не думаю, что я когда-либо раньше слышал или когда-нибудь в будущем услышу что-то, что проникнет ко мне в душу так же, как это только что сделал твой голос, – признался он страстно и с предельной искренностью.

– Блейн… – Курт не знал, как это принять, как принять Блейна, который говорил такие прекрасные вещи, так напоминающие ему о том, что имела обыкновение говорить мама о его голосе. С его глаз упала слеза, но он ничего не мог с собой поделать. Такого рода признание и похвала от его Дома была невероятной, и он чувствовал, как она несется по его венам.

– Почему ты говоришь такое, прекрасный? Неужели ты действительно так думаешь? – озабоченно спросил Блейн.

– Нет…я…я пытался вступить в хоровой клуб МакКинли, и они сказали… – он не смог закончить, но подтекста было достаточно для Блейна, чтобы он догадался.

– Обычно я в большинстве случаев пел для моей мамы, и она все время говорила мне то же самое, что только что сказал ты, но тогда они сказали мне, что это не так, и я просто…

– Поверил им, – дополнил картину Блейн.

– Да…Нет! Я имею в виду…я испугался, – Курт изо всех сил старался дать объяснения самому себе, отводя взгляд. – Я люблю петь. Когда я это делаю, то чувствую себя ближе к моей маме, и они просто растоптали это, а я не мог снова пройти через подобную боль. Эта боль была слишком сильна, так что я спрятал свой голос в безопасности.

– Так же, как и свои книги, – прошептал Блейн, только теперь понимая, как упорно Курт цеплялся за вещи, которые любил, и как яростна была его любовь, и Блейну действительно хотелось самому быть одной из этих вещей.

Курт сглотнул и кивнул, глядя вниз на грудь Блейна.

Дом наклонился и медленно поцеловал его в лоб.

– Курт, ты – волшебный. Никогда не позволяй никому говорить тебе иного, а если они это сделают, пожалуйста, не верь им, детка. У тебя есть замечательный дар, и ты должен с ним поделиться, потому что он прекрасен.

Курт ухватился за Блейна и позволил только лишь еще одной горячей и влажной слезе сползти по его лицу, как будто смывая прочь все остальное. Все сомнения, страхи и неуверенность.

Некоторое время спустя дверь пришла в движение и открылась, и Дэвид просунул голову внутрь.

– Прошу прощения, если я прерываю момент, но если ты не собираешься спрашивать его, это сделаю я, – серьезно сказал он.

Дерьмо. Дэвид тоже слышал, как он поет.

– Спросить меня о чем? – покраснел Курт, застенчиво вытирая свое лицо и радуясь, что Блейн по большей части загораживал его из поля зрения, словно щит, перед тем, как вскинуть голову, чтобы посмотреть на Дома должным образом.

– Уэс будет вне себя, когда услышит твой диапазон суперзвезды, я держу пари на все свои деньги, что ты контртенор, от всего этого с ума сойти можно! – с энтузиазмом улыбнулся Дэвид, указывая на него.

– Спросить меня о чем? – снова спросил Курт, с немного большей силой, потому что он был взволнован и немного перегружен количеством похвалы, которую он получил.

Дэвид подкатил глаза.

– Что же еще, после такого спектакля, как был сейчас? Я почти хотел опуститься на колени и поклониться твоему алтарю!

Курт игнорировал комплименты, в противном случае, он, наверное, умер бы от стыда, а вместо этого он раздраженно обернулся в сторону Блейна, который просто успокаивающе ему улыбнулся.

– «Соловьи», прекрасный.

Саб немедленно покачал головой, хотя частичка внутри него плясала из-за возможности, которую, ему думалось, он никогда не получит.

– Нет…я не могу.

– Курт, мы же только что записали это потрясающее исполнение. Мы могли бы просто проиграть его для остальных «Соловьев», и они могли бы провести голосование… я даю тебе гарантию, поверь мне, я уважаемый член совета и я владею частью собственной студии звукозаписи, – поддразнивающее отрезал Дэвид с искренней ободряющей улыбкой.

Вскорости Курт не смог не улыбнуться в ответ, прежде чем он со стоном уткнулся лицом в живот Блейна, заставляя Дома засмеяться и обхватить его голову.

– У тебя там все в порядке?

– Ммхмм, – пробормотал в ответ Курт.

– Никакого давления, прекрасный. Но ты на самом деле удивительный, и нам очень повезет с тобой, если это то, чем ты хочешь заняться, – сказал Блейн, нежно гладя его по волосам.

И это было тем, что он хотел сделать. Это было так. Но мог ли он и вправду просто это сделать? Отбросить свои страхи и сказать «да»? Он обдумывал это в течение нескольких безмолвных моментов. Он делал вещи и пострашнее, развенчал ненадежность его отношений с Блейном, неправильные представления, которые у него возникли… он в действительности рассматривает эту возможность?

Он снова открыл лицо и медленно выпрямился.

– Я хочу, чтобы Джефф был со мной, – вдруг сказал он.

Это чувство прошибло его, взявшись ниоткуда, но приклеившись к нему и продолжая разрастаться.

– Он тоже должен будет прослушаться, но я уверен, ему будут более чем рады, – сказал Дэвид, пожимая плечами, и Курт печально нахмурился.

– Он не собирается этого делать, – тихо сказал он, и оба «Соловья» с удивлением на него уставились.

– Почему нет? – спросил Дэвид, и Курт, вздохнув, поднял свой тяжелый взгляд.

– Я думаю, что он мог бы здорово вписаться, и он удивительный танцор, но прослушивание – это соло, и он…в общем, это сложно и он никогда на это не согласится, – Курт изо всех сил старался объяснить, не раскрывая ни единой вещи о своем друге, и два старших Дома молча стояли, пока Дэвид не расплылся в улыбке.

– Ну, если он ответит согласием, мы могли бы устроить то же самое, что сделали для тебя. Он мог бы прослушиваться перед несколькими людьми, рядом с которыми чувствует себя комфортно, а мы воспроизвели бы его запись для остальных ребят, – предложил он, и Курт засиял.

– Вы сможете это сделать?

– Милашка, я – член совета и я говорю «да». Тад – это щенок, который не может заткнуться о желании подружиться с Джеффом, так что он будет в восторге, а Уэс не сможет сказать «нет» против большинства. Так что мы все решили, – улыбнулся он, и Курт радостно завопил, обнимая Блейна, плотно сжимая руками его шею.

– Ты с этим согласен? – спросил Дэвид, и Курт неуверенно ему кивнул и немного улыбнулся.

– Детка, ты уверен? – спросил Блейн, желая дважды перепроверить.

Курт посмотрел на серьезный, заинтересованный взгляд Блейна и улыбнулся, ощущая любовь, наполнившую его сердце. С Блейном он чувствовал себя сильнее, как будто действительно мог это совершить.

– Да, я хочу.

***

Он не мог припомнить, когда в последний раз чувствовал себя настолько не к месту, что, принимая во внимание его каждодневное ощущение барахтанья по волнам без якоря, действительно о чем-то говорило.

Огромная, богато украшенная, деревянная дверь встала у него на пути, когда он прошел через мраморные плитки пола, в ожидании пока объявят его имя. Оклик, который прозвучит из-за них, послужит ему сигналом для того, чтобы он вошел в зал «Соловьев» и представил на суд кого-то часть самого себя, как будто ему было не достаточно того, как далеко он зашел, словно это до смерти его не пугало.

Он знал, что они скажут; что это была хорошая попытка, что он сделал все возможное, что это было достойно, но все еще недостаточно хорошо, чтобы стать частью чего-то столь значительного как «Соловьи». Это бы ни в малейшей степени его не удивило, хотя Курт туда прошел. У его лучшего друга был феноменальный голос, он обладал действительно чем-то особенным, а Джефф же был просто…Джеффом. Как он мог когда-то надеяться, что был достаточно хорош, чтобы быть ровней Блейну и остальным ребятам, которые были столь же совершенны, как и он?

Он просто не вписывался туда.

И все же…он был там…ожидая, чтобы открыть массивную дверь и войти в комнату, которая ощущалась теплой и знакомой для той части него, которая по-прежнему хотела жить и быть там, но будучи столь пугающей угрозой для другой его части, отгородившейся от остального мира и построившей стену вокруг всех своих мечтаний, чтобы они помешали ему следовать за ними.

Он ждал, чтобы пройти прослушивание для «Соловьев», точно зная, как он сюда попал.

– Это было удивительно, Джефф. Их студия такая…удивительная… у них есть каждый инструмент, который ты только можешь себе вообразить, и я нажимал на все кнопки, слушая, как Блейн и Дэвид болтали, находясь рядом, и я записал их голоса и забавлялся с ними, – тараторил Курт впечатленному Джеффу, расположившемуся на диване в гостиной Андерсонов.

Он бывал там почти каждый день, проводя время с Куртом и Блейном, и саб никогда не ожидал, что ему будет так комфортно рядом с Домом, ведь он ощущал себя так же, как чувствовал себя рядом с лучшим другом. Блейн все это время был добрым, чудаковатым и спокойным, и он так хорошо заботился о Курте, делая это с такой мягкостью и любовью, что он просто не мог не понравиться Джеффу. Блейн следил, чтобы он находился в безопасности, а еще, как бы иногда это ни смущало, он испытывал в этом нужду, и саб был ему благодарен. Он научился доверять Блейну так, как никогда и не рассчитывал. Он не чувствовал направленную на себя угрозу, он не чувствовал, что ему не рады, Блейн был словно дополнением Курта, другой половинкой его лучшего друга, и поэтому нельзя было не оценить дружбу, которую он ему предложил.

Оставшиеся муки ревности, наконец, растаяли, и теперь он мог быть абсолютно счастлив за лучшего друга и за Дома, который практически ежедневно привозил его сюда.

– Это и вправду здорово звучит. Ты пел? – с любопытством спросил донельзя впечатленный Джефф, когда Курт тарахтел о том, как он вышел, чтобы Блейн и Дэвид могли поговорить о делах и начал петь, так как думал, что они не могли его слышать, но они услышали и сказали, что он удивительно звучал, и они готовы рассмотреть эту песню в качестве его официального прослушивания для «Соловьев», если только он к ним присоединится, потому что Уэс был бы вне себя, если бы заполучил контртенора, а затем Курт сказал, что он хотел бы присоединиться при условии, что Джефф тоже вступит в их ряды, и они сказали «да» и…подождите…что?

– Что? – побледнел Джефф, сжимая руками подушку, лежащую у него на коленях, и почти до боли оборачивая пальцы вокруг мягкой ткани.

– Я говорю, что сказал им, что присоединюсь, если ты тоже это сделаешь, – повторил Курт, и Джефф бросил подушку обратно на диван, прежде чем встать и повернуться к нему с гневом, страхом и болью, врезавшимися в его кожу.

– Я услышал тебя… но я не получил ответ, зачем ты это сделал, когда знаешь, что я на такое не способен? – спросил он, напряженно сгорбив плечи, с туманом, стоящим перед глазами.

– Потому что я хочу сделать это вместе с моим лучшим другом, – сказал Курт, вставая и становясь лицом к лицу с Джеффом, который был близок к обмороку.

– Я не могу…Курт, я не могу, – прохрипел он и ахнул, когда теплая ладонь обернулась вокруг его руки.

– Я верю в тебя, – тихо сказал Курт, и Джефф разразился горьким смехом.

– Там нет ничего, во что можно верить, Курт. Я просто…я просто хочу выжить, – отчаянно сказал он.

– Я знаю. И в течение очень долгого времени я готов был помогать тебе с этим. Но…этого не достаточно, Джефф. Выживать и просто плыть по течению. Я помню, как ты раньше говорил о Далтоне, когда мы застряли в МакКинли…как ты мечтал попасть туда, присоединиться к коллективу, вступить в арт-клуб, и я сильно-сильно хотел, чтобы у тебя все это было. А теперь ты здесь, милый. У тебя есть шанс осуществить все, что ты когда-то желал, но ты закрылся и сдался, а я просто не могу позволить тебе так поступить, – сказал Курт, и Джефф почувствовал, что его глаза защипали и из них покатились слезы, пока он слушал то, что говорил его друг.

Он так сильно хотел влиться в их ряды, как и мечтал всегда сделать, если когда-нибудь получит шанс попасть в Далтон. Его шанс был украден у него его старым Домом, и он думал, что никогда больше не получит еще одну возможность. Но она была, и прямо сейчас находилась перед ним, а он мог просто протянуть руку и схватить ее.

Он был испуган и в ужасе…но что, если это был последний шанс, который у него когда-либо появится? Был ли он в состоянии упустить его и жить всю свою жизнь, зная, что у него могло бы быть все это?

– Ты будешь там со мной? – прошептал он, и Курт сжал его руку.

– Если ты так хочешь, то, конечно же, я буду. Но я разговаривал с Блейном, и он сказал, что ты мог бы прослушиваться перед тремя людьми по твоему выбору. Остальные «Соловьи» затем прослушают запись и проведут голосование, как это было со мной,– объяснил Курт, и Джефф почувствовал, как его сердце колотится о ребра в почти болезненной спешке.

– Я…я хочу…правда хочу, но…но я не знаю, смогу ли я… – печально сказал он, с трясущимися руками и срывающимся голосом.

– Ты сможешь, я знаю, что ты можешь…ты, Джеффри Стерлинг – боец, и ты сможешь сделать все, к чему стремятся твои помыслы, – утвердительно сказал Курт, и Джефф попытался робко ему улыбнуться в знак благодарности.

– Ты сказал, что…ты сказал, я могу выбрать перед кем прослушиваться? – удостоверился он, и Курт кивнул.

– Да. Блейн и Дэвид оба сказали, что Уэс единственный, кто до сих пор заботится об устаревших правилах, и поскольку он является лишь третьей частью совета, никто, в любом случае, не будет обращать на него особого внимания. Таким образом, ты можешь выбирать, – просиял Курт, и Джефф неосознанно провел рукой по своей метке, как поступал всегда, когда боялся.

– Мне выбрать прямо сейчас? – спросил он, и Курт пожал плечами.

– Если ты знаешь, кого хочешь выбрать, то конечно.

– Эээ…ладно…Блейн…это…это нормально? – проверил он, чтобы убедиться, что его друг не будет возражать, что он выбрал его собственного Дома.

– Конечно, это нормально. Я так и думал. Вы ладите, и с ним ты чувствуешь себя комфортно, потому что знаешь его. Я рад, что мой Дом и мой лучший друг так замечательно сдружились. Хорошо, кто еще? – успокоил его Курт, и Джефф благодарно улыбнулся, прежде чем долго и упорно подумать о мальчиках, которых он не так давно повстречал. Они все казались хорошими, и в то время, как он был боязлив и держал дистанцию, никто из них не сказал ни единого неуместного слова.

Одно лицо всплыло в его голове, и он мягко улыбнулся.

– Тад…он…он милый, – признался он, вспомнив маленького, очаровательного саба, в котором было энергии, хватившей бы на небольшое поселение, и который действительно был милым и заботливым.

– Потрясающе. Он является членом совета, и таким образом это еще более упрощает ситуацию, – одобрил Курт, и Джефф кивнул.

– Я не знаю, кого еще выбрать…я не знаю их достаточно хорошо, – сказал он, собирая мысли в кучу и фокусируя их на лицах, всплывающих у него в голове.

– Могу я кое-кого предложить? – спросил Курт, и Джефф поднял голову, кивая в знак согласия.

– Да…я догадываюсь, – он пожал плечами, в конце концов, саб безоговорочно доверял другу, и Курт улыбнулся.

– Себастьян, – сказал он, и Джефф прокрутил это предложение в собственных мыслях.

Себ был самым развязным на язык сабом из когда-либо существующих. Он был нахальным, циничным и жестким, и, казалось, его Дом обожал эти его качества. Он не раз заступался за Курта и за него самого, и даже если он, вероятно, убил бы вас за эти слова, он заботился о своих друзьях.

Он был бы хорошим выбором…и он напоминал ему некого лучшего друга, который уже у него был.

– Да…это…это хорошо звучит. Тогда Себастьян будет третьим, – кивнул он, и Курт взвизгнул.

– ДА! Хорошо, я сообщу Блейну, и ты сможешь пройти прослушивание в любой момент, когда захочешь. Мы должны выбрать тебе песню! – взволнованно захлопал он в ладоши, и Джефф согласился пройти прослушивание как можно скорее, чтобы не растерять свое мужество и не передумать.

– У меня уже есть песня, – признался он, и Курт с любопытством посмотрел на него.

– Серьезно, что это за песня? – с волнением спросил он, но Джефф покачал головой.

– Это…это сюрприз, – ответил он с мягкой, грустной улыбкой на лице.

И теперь пришло время, чтобы опустить свои стены и спеть, и он понятия не имел, какая сила в мире заставила его сказать «да». Он мог буквально чувствовать, как его легкие ведут борьбу, расширяясь и сжимаясь, чтобы качать воздух внутрь и наружу, а его сердце оглушительно стучало в ушах, и все тело сотрясалось, не поддаваясь контролю.

Текст песни, которую он выбрал, плавал в его голове, крича и пугая его еще больше, толкая его на грань того, чтобы развернуться и убежать в безопасность своей комнаты.

Он знал, что в комнате находились только четыре человека; четыре человека, которых выбрал он сам.

Остальные «Соловьи» были проинформированы о его прослушивании, и все они согласились позволить ему прослушиваться в частном порядке, настояв только на том, чтобы находиться через несколько дверей, будучи готовыми сразу услышать запись и одновременно устроить голосование для него и Курта, высказавшись за или против.

Это приводило его в ужас.

Осознание того, что они находились поблизости, даже если он и не будет петь перед ними, заставляло его желудок тревожно сжиматься… что если он сможет услышать, как они смеются, прослушивая его кассету?

Его пальцы сжались вокруг ленты с музыкой его песни, которую Блейну удалось сделать для него, и пластик кассеты затрещал от его трясущихся рук.

Он не мог этого сделать.

Он не мог этого сделать.

Он не мог…

– Джефф, мы готовы прослушать тебя, – мягкий голос Блейна напугал его, и он вскинул взгляд вверх, чтобы обнаружить Дома, который смотрел на него из дверного проема, указывая на комнату, где он мог видеть Курта, сидящего за одним из стульев и Тада с Себастьяном, занявшими два места за столом Совета, а третье, очевидно, было зарезервировано для Блейна.

– Я… – попытался он, но голос подвел его, неловко заскрежетав и утихнув.

– Ты в порядке? – спросил Блейн, с беспокойством косясь на него.

– Нет, я не смогу… – отчаянно замотал головой саб. Из-под его век выплеснулись слезы, а нижняя губа задрожала.

Боже, он был настолько жалок, что мог слышать, как Кевин сейчас смеялся над ним.

– Да. Ты сможешь, – новый голос раздался всего лишь в нескольких шагах по коридору, и Джефф почувствовал, как его напряженное тело расслабилось одновременно с этими звуками; такими спокойными, такими теплыми, такими нежными.

Ник.

P.S. Песню вы конечно же узнали, это Halo (Beyonce), а перевод отсюда: http://www.amalgama-lab.com/songs/b/beyonce/halo.html немного подкорректированный мною и переделанный на мужской лад.

========== Влиться в коллектив. Часть 5. ==========

– Блейн, пожалуйста, ты можешь дать нам минутку? – спросил Ник, и Джефф вздрогнул, потянувшись и хватая Блейна за руку, чтобы он заступился за него и не уходил.

Блейн виновато посмотрел на своего друга и взял Джеффа за руку, а Ник, глядя на это, нахмурился и сжал руки в напряженные кулаки.

– Джефф, все хорошо? Курт и я находимся сразу же за этими дверями. Также как и Тад с Себом. С тобой не случится ничего плохого, – заверил он, и Джефф ахнул от страха, когда посмотрел на красивого Дома, который стоял в его комнате, называл его ангелом, и предлагал ему то, о чем, как ему было известно, он не мог даже мечтать, не говоря уж о том, чтобы это осуществить.

Он стоял здесь, осторожный и спокойный, не представляя ни для кого очевидной угрозы, но Джефф знал…он просто знал, что позволяет себе снова подвергнуться опасности. Саб не мог опять пройти через это, он не выдержит подобного во второй раз.

Но ему в голову пришли слова Курта, и он поразмыслил о том, что сказал ему друг. Он подумал, что, возможно, сможет быть сильным, если просто немного вытолкнет себя из своей зоны комфорта. Прослушивание для «Соловьев», возвращение к рисованию, принятие Ника в качестве друга…возможно…он мог…

– Я обещаю, что не причиню тебе вреда, – тихо успокаивал Ник, и Блейн ободряюще ему кивнул, позволяя своим пальцам мягко разжаться, а затем убирая руку, когда он вернулся в комнату, прикрывая за собой дверь и оставляя его наедине с Домом, который сделал все, чтобы его внутренний мир пробудился, когда все, что он хотел сделать, это позволить ему все остальное.

Он смотрел на Ника, когда тот сделал шаг к нему, и саб ринулся всем телом назад, уткнувшись в стену и вздрагивая, когда понял, что находится в ловушке между стеной и Домом.

Он остановился и вскинул вверх руки, глядя на боль, которая исказила черты красивого лица.

– Я не подойду ближе. Пожалуйста, ангел…Пожалуйста, не бойся меня, – просил Ник, и Джефф опустил взгляд в пол, ненавидя то, как его тело трепетало от этого прозвища; как его сердце сбивалось с ритма, когда он знал, что не заслуживает, чтобы его так называли.

– Не называй меня так, – вырвался шепот из его рта, и он прикусил нижнюю губу, удерживая себя от того, чтобы сказать что-нибудь еще.

– Потому что тебе это не нравится или потому что ты думаешь, что этого недостоин? – спросил Ник. Его голос был тверд, но все же он не был командным или пугающим.

– Ч-что? – Джефф вскинул взгляд, ведь как он мог это узнать? Каким образом он, казалось бы, всегда знал, когда следует прекратить давление, когда остановиться и когда приблизиться, чтобы успокоить его, не замышляя никакого зла? Как было возможно, что он настолько правильно считывал его сигналы после единственного разговора?

– Ты хочешь, чтобы я прекратил так тебя называть потому, что тебе не нравится или из-за того, что ты считаешь, что не заслуживаешь этого? – повторил он свой вопрос, внимательно оценивая его реакции, и Джефф нервно сглотнул, отводя взгляд от этих насыщенных шоколадных глаз.

– Это имеет значение? – спросил он, чтобы выторговать себе немного времени, тревожно оглядываясь на Дома, и Ник улыбнулся ему, что заставило его колени превратиться в желе, и саб был не в состоянии снова отвести прочь взгляд.

– Да, это имеет значение. Потому что, если ты просто терпеть не можешь это прозвище, я прекращу это прямо сейчас. Но если ты не хочешь, чтобы я так тебя называл по той единственной причине, что считаешь, что недостоин этого, то не могу обещать, что остановлюсь, потому что я думаю, что ты красивее любого ангела, который когда-либо существовал, – честно ответил Ник, и Джефф покачал головой, однозначно противясь бабочкам, мечущимся у него в животе, и предательскому румянцу на щеках.

Он не мог слушать о себе ложь, исходящую от этого великолепного Дома. Джефф просто не мог позволить себе поверить в комплименты, которыми он его награждал, ведь он знал, что, в конце концов, когда он заберет их обратно, это только сильнее ранит.

– Нет…Просто, пожалуйста… – попросил он, и взгляд Ника смягчился, когда он сделал еще один осторожный шаг вперед.

– Мы не должны сейчас говорить об этом. Ты должен идти на прослушивание, и я не хочу сбивать твой настрой, – сказал Ник, пытаясь выкрутиться так, чтобы пообещать разговор со светловолосым сабом в будущем без того, чтобы напугать его этим.

Джефф почувствовал, что земля уходит из-под его ног, когда он резко вспомнил о кастинге, о котором забыл за ту минуту, пока Ник говорил.

– О Боже, – выдохнул он, пошатываясь, с появившимся в голосе страхом.

– Я понимаю, что ты боишься, но знаю, что ты сможешь это осуществить. Просто вздохни, успокойся и сделай это, – убедительным голосом сказал Ник пораженному Джеффу.

В этом голосе что-то было. Что-то, чего он никогда раньше не слышал, что заставляло его внутренности согреться, а сердце легко успокоиться, уступая дорогу тому типу спокойствия, которого он не чувствовал уже долгое время.

Это не было приказом.

Он знал, как они ощущались; подчиняющими, сковывающими и грубыми. Этот же голос был нежен; мягко лаская его кожу, чтобы согреть ее и разгладить уродливые складки, убирая их прочь. Это было комфортом и безопасностью, и он купался в нем, когда осторожно кивнул и потянулся к дверной ручке, чтобы войти в комнату.

Обернувшись, он увидел спину Ника, так как он тоже вышел в комнату коридора, и саб отступил назад, чтобы мягко окликнуть его вдогонку.