Текст книги "Keep my heart captive, set me free (ЛП)"

Автор книги: The Queen of Rose

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 94 страниц)

По стандартам Лаймы он выглядел чертовски хорошо. Но для Далтона… он снова почувствовал себя ущербным. Боже, он собирался так сильно смущать Блейна. Может быть, ему следовало просто остаться дома? Он суетился над своей прической, поглядывая на средства для волос на комоде Блейна, прежде чем сразу же отвергнуть эту идею со стыдливым румянцем. Эти вещи не принадлежали ему, чтобы он мог ими пользоваться, и он не получал на это разрешение. Вздохнув, он сделал все возможное, чтобы зачесать их в сторону так, как он делал это обычно, желая придать прическе такой стиль, который бы открыл лицо.

Он нахмурился, когда пряди его волос, к настоящему времени удивительно мягкие от качественного шампуня Блейна, которым он разрешил ему пользоваться, упали обратно вниз, закрывая его глаза, и он со вздохом повернулся к полке со средствами, осторожно вытянув пальцы над флаконом лака для волос.

Блейн открыл дверь и заглянул внутрь с приглашающей улыбкой, когда его взгляд почти сразу же пробежался по Курту, глядя как он с тоской смотрит на средства.

– Ты можешь использовать все, что тебе нужно, – сказал он и нахмурился от того, как быстро Курт отдернул руку от флакона, словно он мог получить неприятности только из-за того, что смотрел на эти средства.

– Н-нет. Все в порядке. Я просто смотрю, – поспешно сказал он, снова зачесывая распавшиеся волосы и поворачиваясь к Блейну.

Карие глаза подернулись печалью, так как ему хотелось, чтобы когда-нибудь Курт рассматривал бы его вещи, как свои собственные.

– Ну, на будущее знай, что ты можешь пользоваться всем в этом доме всякий раз, когда захочешь. Договорились? – спросил он и улыбнулся, когда Курт кивнул. – Хорошо, ты готов?

Курт вскочил на ноги.

– Да…нет…я имею в виду… может мне остаться дома? – бессвязно бормотал он, чувствуя, как все его лицо горит от румянца.

Блейн нахмурился, осторожно входя в комнату.

– Что случилось?

Курт застенчиво потер друг об друга ладони.

– Мне там не место, – ляпнул Курт. – Я просто… – он потерял нить, и, донельзя смущенный, уставился в пол.

Он услышал, как Блейн шагнул ближе, а затем положил руку под его подбородок, уговаривая посмотреть вверх. Он отчаянно пытался игнорировать покалывание, от которого бурлила кровь, и жжение своей метки, когда он встретился взглядом с обеспокоенными золотистыми глазами.

– Ты – совершенство. Такой, какой ты есть, – мягко сказал Блейн, и дыхание Курта перехватило.

– Они так не думают, – тщетно настаивал Курт. – Моя одежда…

– Прекрасна, – отрезал Блейн с теплом в голосе, уронив свою руку. – Этот цвет подходит к твоим глазам и твоим джинсам.

Он засмеялся, застенчиво потирая затылок.

– Ладно, твои вещи подкидывают мне мысли, которые я на самом деле пытаюсь игнорировать. Так что не позволяй никому говорить тебе что-либо другое, хорошо?

Лицо Курта стало ярко-красного цвета. Он это чувствовал. Все, что мог делать – это молча кивать.

Блейн просиял.

– Я разговаривал с Ником, он собирается встретиться с нами у главного входа, если ты готов. Ты можешь остаться, если не хочешь ехать. Никакого давления.

– Нет, я в порядке, – наконец, решился Курт, чувствуя желание так или иначе поощрить Блейна и ослабить его обеспокоенность.

– Отлично, а теперь давай храбро пройдем через самое худшее. Держись рядом со мной, ладно? – напомнил он Курту, и тот кивнул.

После того, как они оказались снаружи, снова начались крики и насмешки.

Блейн действовал быстро, подведя их к своему «Лексусу», бросая ключи водителю и открывая двери для Курта и осторожно помогая ему забраться внутрь, после чего сам благополучно забрался в машину вслед за ним, уверенно держа его руку в своей собственной, успокаивая дрожь в его пальцах.

Курт поставил блок на большую часть из того, что они говорили, с помощью одной только силы воли, и стараясь держаться спокойно, сидя на пассажирском сидении. Блейн проскользнул внутрь и с тревогой посмотрел на него.

– Все в порядке?

Курт слабо ему улыбнулся, чувствуя себя согретым его беспокойством.

– Да. Спасибо.

– Если что, я рядом, – тихо сказал ему Блейн. Его слова были наполнены особым смыслом.

Автомобиль тронулся с места и поехал, давая Курту возможность пробормотать ответ, пока они свернули с дорожки на улицу, направляясь к еще одному месту, о котором Курт ничего не знал.

***

Академия Далтон обладала внушительной структурой.

Это заключалось не только в огромных размерах зданий и территорий, составляющих ее основу, но также в великолепно сохраненном кусочке исторической архитектуры. Высокие арочные окна были до блеска начищены, ряд за рядом, колонны сверкали белизной, входные двери были величественными, а ажурные украшения пронизывали собой всю архитектуру. Просто глядя на все это было ясно, что Далтон был словно идеалистическая картина для богатого сообщества. В нем не было никаких признаков износа. Он всегда хорошо сберегался и поддерживался в порядке по самым высоким стандартам, чтобы оставить свою клиентуру довольной.

Прибыв на место, посетители оказывались у ворот, от которых длинная дорожка, усыпанная гравием, вела к главному зданию, которое было самым крупным из всех четырех подразделений. Детский сад, начальная и старшая школа, а затем шли общежития.

Здание детского сада было самым маленьким, окруженное своим собственным забором, которое хвастало игровой площадкой в пределах своих стен, окрашенных в яркие цвета. Начальная школа также имела свое собственное пространство с закрытыми воротами, чтобы держать детей разного возраста отдельно друг от друга. Единственным сооружением, которое было общедоступным, являлось главное здание, в котором обучались, начиная со средней школы и заканчивая студентами колледжей, а также общежития, которые им предоставлялись, рядом с аккуратной стоянкой для посетителей, студентов и сотрудников.

Ник припарковал свою машину, красивый черный «Порш», в секции студенческой стоянки, радуясь, что ему досталось место вдали от деревьев, которые сбрасывали листья и последние остатки летних фруктов на все близлежащие автомобили.

Выйдя из машины, он махнул нескольким людям, которых встретил по пути в школу, и наклонил голову, пытаясь избежать нескольких сабов, решительно настроенных, чтобы заставить его заметить их. Это всегда было хуже всего в первые недели после Смотрин. Он до сих пор не заявлял ни на кого прав, так что сабы, которых не выбрали, удвоили свои усилия.

Он был одним из самых богатых Домов и имел немного необычную репутацию. Он был слегка сумасбродным и очень веселым, что сделало его в глазах окружающих достаточно привлекательным для того, чтобы он находил записки в своих карманах и номера телефонов, написанных помадой на стеклах его машины. Ник обнаружил, что это все больше и больше его разочаровывает, потому что он был уверен, что как только вышел из чрева матери, то сразу же начал кричать: «Я люблю члены» и понятия не имел, почему эти девушки были так решительно настроены быть с ним, если он не сможет сделать их счастливыми.

Вытащив и проигнорировав очередное послание, он смял и выбросил его, наблюдая, как комок летящей бумаги ударился о землю. Он никак не мог понять, почему велась охота за его головой, сидя на маленькой уединенной скамейке, которую он, Блейн и еще несколько их ближайших друзей давным-давно закрепили за собой, как свою собственную.

Отделенная от остальной части школьного двора толстым, раскидистым деревом, она являлась идеальным укрытием.

Он сидел на скамейке, достав телефон, чтобы поиграть в игры, пока ждал назначенного времени, когда знакомый черный «лексус» заехал на стоянку и во двор вышел его лучший друг вместе с мальчиком, который выглядел перепуганным. Он был точно младше них, но все же великолепен, как мог отметить Ник, судя по его стройной фигуре.

Он мог видеть, что его друг поворачивает голову, пытаясь его найти, и, встав со своего места, он подошел к ним, улыбаясь от того, что рука Блейна, казалось, приклеилась к спине его саба, словно предупреждая, что он готов защищать его, если обстоятельства этого потребуют.

Ник никогда не видел Блейна таким: его глаза сияли от эмоций, губы изогнулись в нежной улыбке, обращенной к младшему мальчику, а руки прижимали саба, стараясь изо всех сил держать себя в узде ради его блага.

Это изменение было удивительным, и Ник был готов сделать все возможное, чтобы сберечь эти отношения в безопасности.

С этой мыслью он подошел к паре и похлопал Блейна по плечу.

– Эй, парень. Рад видеть, что для тебя «настало время перемен», – дразнил он, как всегда, с легким стебом, и Блейн игриво ударил его кулаком в грудь.

– Да ладно тебе, я прихожу вовремя, когда это важно, – шутил Блейн, намекая на то, что он всегда опаздывал на их кофейные «свидания», что заставило Ника надуться в притворной обиде.

– Ты ранил меня. Но меня это не заботит. Мне предстоит поухаживать за этим прекрасным молодым человеком, – сказал он, улыбаясь Курту, который не отрывал взгляда от пола, кусая губы и сжимая пальцами блейзер на спине Блейна.

Блейн повернулся и осторожно взял руку Курта в свою собственную.

– Курт, это Ник – мой друг. Он собирается побыть с тобой, пока я поговорю со школьным советом, – сказал он повелительным тоном, которого Ник никогда раньше не слышал от своего друга, и прекрасный саб поднял подбородок вверх, что заставило Ника задохнуться при виде его ошеломляющих глаз, которые делали его похожим на существо не из этого мира.

И повезло же этому сукиному сыну.

Встряхнувшись, он прекратил свое развлечение, когда увидел, что эти прекрасные глаза были наполнены беспокойством, и Ник сделал все возможное, чтобы ободряюще улыбнуться, когда он протянул свою руку.

– Привет, Курт. Я – Ник и мне действительно очень приятно с тобой познакомиться, – сказал он и терпеливо ждал, пока младший парень не решился взять его за руку и дать ему осторожное, но твердое рукопожатие, прежде чем выпустить ладонь.

– Как ты смотришь на предложение, чтобы вместе сбежать? – улыбнулся он, и глаза Курта расширились, в то время как Блейн тихо зарычал. Ник рассмеялся, поднимая руки вверх.

– Да ладно тебе! Я же шучу.

– Очень смешно, – Блейн свирепо уставился на него, но без раздражения, поэтому Ник обаятельно ему улыбнулся.

– Мы просто пойдем и захватим кофе, пока ты будешь умирать там от скуки. Хорошо звучит, правда, Курт?

Курт нерешительно кивнул, глядя в сторону Блейна для того, чтобы успокоиться и расслабиться, казалось бы, и не осознавая этого, когда он увидел ободряющую улыбку Блейна.

– Ступайте. Я вернусь так быстро, как только смогу, хорошо?

– Хорошо, – согласился Курт и застенчиво посмотрел в сторону Ника, который махнул ему рукой через плечо.

– Тогда нам лучше идти, пока ты и вправду не опоздал.

========== Уладить проблемы. Часть 3. ==========

– Мистер Андерсон.

Блейна тепло встретили, когда он вошел в комнату после того, как он оставил Курта и Ника, отправив их в гостиную Далтона.

Он находился в большом кабинете с огромным столом, расположенным спереди. Окна возвышались от пола до потолка в середине комнаты, занимая большую часть пространства и приковывая к себе взгляд. Вдоль стен протянулись книжные полки, а сбоку стоял шкаф, в котором хранилась подборка коллекционных предметов. Здесь также стояли два удобных кресла, размещенных перед столом, предназначенные для гостей и посетителей. Само помещение было выполнено в теплых коричневых и кремовых тонах, которые делали пространство уютным, а не внушительным.

Директор, Хикару Монтгомери – высокий, статный Дом азиатского происхождения, с седыми волосами и добрыми карими глазами, который так напоминал одного из его ближайших друзей, сидел за столом, улыбаясь Блейну, позволившему себе на мгновение удивиться.

– Директор, – ответил он на приветствие, позволяя неуверенности просочиться в его тон. – Мне казалось, остальная часть совета тоже будет присутствовать.

Мужчина указал ему на кресло перед ним, и Блейн, преодолев остаток пути, опустился туда.

– В обычных обстоятельствах так бы оно и было, – согласился старший Дом, откинувшись на спинку огромного бордового кресла, в котором он сидел, поправляя свой темно-серый костюм. – Но твоя ситуация немного…повыше рангом.

Блейн вздохнул. Именно по этой причине они до настоящего момента находились в этом бардаке.

– Так же говорят и журналисты, разбившие лагерь на моей лужайке, – сухо ответил он.

Директор посмотрел на него сочувственным взглядом.

– Да, и поэтому я подумал, что ты оценишь некоторую свободу действий больше, чем кучу старых Домов, которые будут читать тебе лекции.

Блейн не знал, как его и благодарить. Честно признаться, он страшился встречи с некоторыми членами совета не потому, что он нервничал из-за предстоящего разговора с ними, а зная, что далеко не каждый из них обладал либеральным взглядом на экономическую пропасть, которая определяла их общество. Он ожидал, что нужно будет бороться и защищать свои отношения, защищать Курта, и он делал бы это до самого последнего вздоха. Он ни за что бы не отступил, его инстинкты ему бы это не позволили, но его ждал приятный сюрприз.

– Это много для меня значит.

Директор рассмеялся.

– Ладно тебе, Блейн. Ты действительно думал, что я брошу тебя на растерзание?

Блейн расплылся в улыбке, когда услышал знакомый дружественный тон. Он знал этого человека всю свою жизнь в разных качествах. Как отца его друга. Как престижного самодостаточного Дома. Как директора. Он считал, что ему невероятно повезло иметь на своей стороне такого человека.

– Ну шутки в сторону, теперь приступим к делу, да?

Блейн выпрямился в кресле.

– Ты подал прошение о предоставлении отпуска в связи со вступлением в узы.

– Это так, сэр.

Хикару посмотрел на бумаги на столе и, захватив пару очков для чтения в квадратной оправе, надел их.

– Я составил документы. Мы не оставляем ничьи просьбы без внимания, но это занимает некоторое время, и есть определенная процедура, так что мы просто должны пройти все детали. Как ты видишь, я уже знаю из утренних газет, что у тебя есть вполне понятная причина просить перерыв в учебе. Прямо сейчас.

Он посмотрел поверх очков.

– Сколько времени ты бы хотел взять? Боюсь, должен сказать, что неделя – это самое большее, что мы можем тебе предоставить.

– Неделя подальше от этого хаоса сейчас будет просто благословением, – нетерпеливо кивнул Блейн.

Директор улыбнулся и снова вернулся к документам, спуская вниз очки и мягко интересуясь ситуацией Блейна.

– Как ты справляешься со всем этим, Блейн? Я понимаю, что твое решение заявить права было довольно…неожиданным.

Блейн смутился от напоминания о его необдуманном, неподобающем заявлении прав, но он не смог найти в себе и крупицы сожаления. Это был инстинкт, который вел его и помог ему заполучить Курта. Совершенный ангел нервничал и ждал его, находясь всего лишь через коридор.

– Это не было запланировано, нет, – признался он, заставляя себя сосредоточиться. – Я просто… Я увидел его и я просто знал, что не мог позволить ему уйти. Я так долго его ждал…Я не мог ждать и рисковать, чтобы он исчез.

Хикару кивнул и осторожно заметил:

– Я слышал – он не совсем из нашего привычного круга.

Блейн напрягся, чувствуя, что его температура повышается, и свел брови.

– Я вообще не считаю это определяющим фактором.

Старший Дом поднял руки.

– Блейн, я уверяю тебя, что не нападаю на личность твоего саба.

Блейн застонал, пытаясь избавиться от гнева.

– Мне очень жаль. Просто некоторые люди осуждают его только потому, что он небогатого происхождения, и меня от этого тошнит! Они не видят, какой он замечательный, какой он настоящий по сравнению со всей их фальшью. Они просто видят денежные знаки или их отсутствие.

– Мы живем в таком обществе. Я боюсь, это то, к чему тебе придется привыкнуть, – мягко сказал Хикару с оттенком печали.

– Это не должно быть так, – яростно сказал Блейн.

– Я согласен, но все что я могу сделать – это предоставить тебе немного времени вдали от всего этого.

Блейн глубоко вздохнул.

– Да, еще раз спасибо. К сожалению, сейчас я немного не в себе.

– Это напряженное для тебя время, и для Дома не так-то просто держать себя на расстоянии от своего саба. Слишком продолжительное отрицание своих инстинктов никогда не пойдет на пользу, – посоветовал Хикару, и это звучало так, как будто он видел его насквозь. Блейн не был удивлен, потому что этот мужчина мог все рассказать о человеке только по тому, как он себя вел или выглядел.

– Он еще не готов, и я отказываюсь принуждать его.

– Ох, но это улица с двусторонним движением, Блейн. Сабы точно так же нуждаются в их Домах, это природа здоровой связи, ты и сам об этом знаешь.

Молодой Дом остановился и задумался об этом.

– Так вы предлагаете мне надавить на него?

Все его существо протестовало против этого. Полностью.

– О Боже, нет! – воскликнул Хикару. – Я просто говорю о том, что ты не должен допустить, чтобы дистанция стала продолжительной. Используй это время с умом.

Он скользнул взглядом по документам.

– Необходима только твоя подпись. А затем ты можешь быть свободен.

Блейн взял протянутую ему ручку и нацарапал свое имя на пунктирной линии.

– Есть кое-что, о чем бы я хотел вас попросить, перед тем как уйду, – поднял тему Блейн.

– Ты беспокоишься о том, как к Курту будут относиться в Далтоне? – догадался он.

– Да.

– Я не терплю в этой школе плохого отношения к сабам и их преследования, Блейн. Это будет распространяться и на Курта, и на его окружение. Я прослежу, чтобы каждый учитель и ученик знал об этом, прежде чем он начнет это делать. – Он сделал паузу и нахмурился. – Инциденты будут, Блейн. Я не буду врать и говорить, что этого не произойдет, но знай, что ты и Курт можете прийти прямо ко мне, и сделаю все от меня зависящее, чтобы принять меры.

От этого знания с плеч Блейна свалилась огромная тяжесть.

– Спасибо вам, сэр. Я не знаю, как благодарить вас.

Мужчина улыбнулся.

– Иди и свяжись должным образом со своим сабом. Я хочу увидеть на тебе цвет к тому времени, как ты вернешься, – дразнил он, и Блейн окрасился в алый цвет, когда чистая метка на его затылке заколола. Он встал и крепко пожал руку старшего Дома, в то время как его мысли умчались к возможностям, которые открывались для него и для Курта во время их отъезда.

***

Он сидел в комнате, в которую привел его Блейн, ожидая, пока Ник снова к нему присоединится. Встретиться с другим Домом поначалу было страшно, но в нем было что-то, что заставило Курта чувствовать себя рядом с ним непринужденно.

Он оглядел комнату, охватывая взглядом длинный темный деревянный стол в окружении мягких красных кресел, цвет которых идеально соответствовал цвету самой большой стены в комнате.

Остальные стены были чисто белыми, и их контраст с красным, несмотря на то, что этот цвет делал обстановку в комнате немного чванливой и скованной, был абсолютно совершенным.

Постукивая пальцами по поверхности стола, он увидел журнал, лежащий через несколько мест от него, и отчаянно нуждаясь хоть в каком-то развлечении, чтобы отвлечься от происходящего, он подтянул его ближе и перевернул его обложкой вверх.

У него перехватило дыхание, а глаза наполнились слезами в ту же секунду, как он увидел на развороте Блейна, который расталкивал толпу и гневно размахивал кулаком в сторону камеры, и самого себя, прячущегося за спину Дома, опустившего глаза и испуганного.

Жирные черные буквы выделялись по центру страницы, что заставило Курта съежиться и отвести взгляд, смаргивая слезы.

«Самая большая ошибка Дома Андерсона!»

Сквозь пелену своих мыслей атаковавших его предложениями планов, как сбежать из этого мира, которому он не принадлежит, он услышал приближающиеся шаги и обернулся, чтобы увидеть входящего в комнату Ника.

Он быстро запихнул журнал под стол, избегая взгляда Ника, который заметил и его действия, и обложку журнала.

Ник решил на данный момент закрыть на это глаза, предпочитая вместо этого задорно улыбнуться и побольше узнать о сабе своего лучшего друга.

– Вот, я не знаю, какой ты предпочитаешь кофе, и поэтому, чтобы не ошибиться, я взял тебе чай, – Ник улыбнулся сабу, с которым познакомился несколько минут назад, игнорируя его расстроенное состояние, зная, что не хотел бы говорить с ним об этом, но уже успев рассмотреть то, что видел в нем Блейн и что сделало его таким привлекательным для Дома.

Курт был таким чистым, не оскверненным шаблонным обучением, через которое проходили большинство сабов. Он чувствовал, что его покорность возникла естественным путем, поэтому он не умел играть с окружающими, чтобы привлечь внимание. Одного взгляда этих голубых глаз было достаточно, чтобы он смог заполучить любого Дома, какого хотел, но Курт не производил впечатление человека, который бы пользовался подобной возможностью.

То, как он цеплялся за Блейна, когда понял, что пришло время расстаться, заставило Ника улыбнуться, потому что он знал, что какой бы трудной для них ни была эта ситуация, казалось, будто бы молодой саб принимал Блейна и его естественное, почти категоричное доминирование.

Это выглядело так, словно они были созданы друг для друга: в одном из них была сущность Доминанта, настолько сильная, что могла конкурировать с его матерью, которая считалась самым влиятельным, властным и безжалостным Домом своего времени, а другой был предназначен для того, чтобы смягчить его доминирование и сбалансировать его своей нежной и деликатной покорностью. Ник мог сказать, что они составляли идеальную пару.

Улыбаясь самому себе, он передал дымящуюся чашку сабу, который смотрел на него снизу вверх. Его губы сложились в робкую улыбку, а пальцы обхватили чашку, прижимая ее к груди, словно она была щитом, который будет держать его в безопасности в этом незнакомом месте, где он оказался.

– Спасибо, сэр, – вежливо ответил он тихим голосом, опустив глаза.

Ник подкатил глаза и плюхнулся в кресло напротив Курта, махнув рукой в протестующем жесте.

– Просто Ник. Пожалуйста. Вся эта ерунда с «сэрами» заставляет меня чувствовать себя старым. А я слишком красив, чтобы чувствовать себя подобным образом, – он подмигнул Курту, и тот уставился на него, чувствуя, что его застали врасплох этим необычным поведением.

Он никогда не встречал Домов, которые не любили, чтобы их называли «сэром» или «хозяином».

– Н-но…ты…Дом… – прошептал он, проиграв битву с собственным любопытством, несмотря на то, что знал, что может быть наказан за подобные разговоры с Домом, но Ник просто пожал плечами.

– Да. И я веду себя, как Дом, и сабы вокруг меня знают, что я Дом. Так что я действительно не вижу смысла делать этот факт еще более очевидным, если в этом нет необходимости, – сказал он так, как будто это было самой естественной вещью на свете, и когда Курт задумался над его словами, то смог увидеть в них логику.

Однако на его сердце теплело, когда он слышал, как Кэрол называет его отца «сэром». И когда Мерседес так называла Сэма, это вызывало на его лице улыбку, а когда Джаред называл Дану «моя леди», это выглядело так любяще и интимно.

Где-то в глубине души он знал, что он будет счастлив когда-нибудь назвать так Блейна, и он задавался вопросом, что чувствует саб Ника, которому запрещалось обращаться к нему так, чтобы почувствовать себя счастливым.

Он не мог оставить этот вопрос при себе, потому что он глодал его изнутри, но он также не хотел разозлить того, кого Блейн считал одним из своих лучших друзей.

Он прикусил язык, прихлебывая чай и избегая взгляда Ника, пока старший парень не усмехнулся и не толкнул его ногой под столом.

– Ты можешь спросить у меня все что захочешь. У нас есть время, прежде чем Блейн вернется, и мне хотелось бы, чтобы ты чувствовал себя комфортно в моем присутствии. Судя по тому, как он на тебя смотрит, ты теперь будешь все время где-то поблизости, – дразнил он, и Курт поперхнулся чаем, отчего его глаза заслезились, и он разразился диким кашлем, пока последнее заявление Ника металось в его голове.

– Чт… Что ты имеешь в виду? – удалось прохрипеть ему сквозь приступ кашля, и Ник залился смехом, прежде чем покачал головой.

– Как насчет того, чтобы спросить то, о чем ты хотел узнать, прежде чем мы вернемся к тому, что я имел в виду, ммм? – предложил он, и Курт, облокотившись, сделал несколько глубоких вздохов, прежде чем сумел получить контроль над своим кашлем и глотнуть чай тем горлом, которым нужно.

Он смотрел на Ника в течение секунды, желая узнать, в чем же заключался подвох. То, что он собирался спросить, было довольно личным, а они, в общей сложности, обменялись пятнадцатью словами, прежде чем он, кажется, и в самом деле перейдет миллион границ и нарушит все правила этикета, касающиеся вежливого поведения.

Но Ник не возражал.

– Ну давай, Курт. Теперь я сгораю от любопытства и не смогу уснуть, если ты мне об этом не скажешь, и тогда у меня появятся мешки под глазами, и я стану страшилищем. Ты этого хочешь? – резко воскликнул он, и у Курта не оставалось никакого выбора, кроме как засмеяться и кивнуть головой, соглашаясь.

– Я не смогу пережить, если сделаю тебя страшилищем, – осмелился дерзить он в ответ, и, казалось, Ник это оценил, потому что его губы дернулись в улыбке, а лицо засияло.

– Отлично. А теперь скажи, что же ты хотел спросить? – подсказал он, и Курт поставил чашку на стол, оставляя на деревянной поверхности влажный круг от ее донышка.

– Ну… что об этом думает твой саб? – неловко спросил он, и Ник склонил голову.

– Думает о чем? – спросил он, с выражением непонимания на лице.

– О том, что ей не разрешается называть тебя “сэр”? Я имею в виду… сабы… ну…мы…гм…нам это нравится, – объяснил он приглушенным тоном, уже жалея, что поднял эту тему, когда лицо Ника озарилось пониманием.

– О, так вот о чем ты подумал. Так… во-первых, у меня еще нет саба, а даже если бы и был, это был бы “он”, а не “она”. Во-вторых, не только вам это нравится, потому что для Дома является большой честью удостоиться от саба этого титула. И в-третьих, если бы это сделало моего саба счастливым, я бы позволил ему называть меня любым чертовым именем, каким бы он только захотел меня называть. «Сэр», «хозяин», «член»… Все что только взбредет в его голову, – он пожал плечами, и Курт захихикал от возмутительной идеи, чтобы саб называл своего Дома “членом”. – В моей прошлой реплике я имел в виду то, что не люблю формальные обращения из некого чувства вежливости или от желания почувствовать себя выше кого-то, – сказал он, страстно размахивая руками и пытаясь выразить свою точку зрения, но Курт не был уверен, что до конца его понял.

Он, отчасти, мог проследить ход мыслей Ника, но смысл сказанного был ему не совсем ясен.

– Я… Я сожалею, но я не уверен, что полностью тебя понимаю, – застенчиво пробормотал он, и Ник кивнул.

– Все нормально. Хм… ладно, позволь мне попытаться тебе объяснить. Предназначение Домов – сделать все, чтобы сабы чувствовали себя довольными, счастливыми и защищенными. В то время, как большинство людей думают, что так следует относиться только к собственным сабам, я не могу с ними согласиться. Я считаю, что поскольку являюсь Домом, то моя «работа» заключается в том, чтобы каждый саб в моем присутствии чувствовал себя комфортно. Если мой саб будет счастлив называть меня «сэр», то ему непременно следует это делать. Но если другой саб, мой или чей-то еще, чувствует, что всего лишь обязан это делать, но при этом ему некомфортно, я бы не хотел этого. Ты почувствовал необходимость назвать меня «сэром» или сделал это по какой-то другой причине? – закончил он вопросом свою страстную речь, и в миллионный раз с момента заявления на него прав, Курт был поражен тем, насколько отличались эти люди от того образа, который он себе выдумал.

– Я сделал это потому, что ты – друг Блейна, и я не хотел разозлить тебя неподобающим поведением, – честно ответил он, чувствуя, что он должен отплатить Нику правдой после того, что он рассказал о себе.

– Вот именно. И я это увидел. Если бы я почувствовал, что тебе удобно называть меня так, я бы не сказал тебе ни слова. Но это было не так. А я хочу, чтобы ты чувствовал себя комфортно рядом со мной, – сказал он, потягивая кофе, и Курт наблюдал за ним, восхищаясь красотой его личности, скрытой от посторонних глаз.

– И, отвечая на твой предыдущий вопрос, я знаю Блейна с самого раннего детства, и он всегда был тем, на кого я равнялся. Я никогда не видел его таким счастливым и решительно настроенным на то, чтобы наладить отношения, каким он стал после того, как заявил на тебя права. Я знаю, что вы вместе только несколько дней, но могу сказать, что он хочет, чтобы ты был рядом в течение долгого, долгого времени. Ты делаешь его цельным.

Курт таращился на него, словно рыба, вытащенная из воды, не в силах поверить в то, что он слышит.

– Я… Правда? – его глаза расширились, когда он уставился на Ника, который кивнул головой, подтверждая сказанное.

– Правда, правда. И я рад, что он нашел тебя, – мягко сказал он, и Курт стыдливо отпустил глаза, его сердце сжалось от теплых слов, которые так сильно отличались от тех, которые распространяли о нем средства массовой информации.

– Ты такой единственный, – с горечью сказал он, и Ник быстро встал, обогнув стол, обхватив руки Курта своими собственными.

– Я – не единственный, поверь мне. Курт, кого волнует, что говорят другие? Они лгали о многих вещах, которые касались наших жизней. Ладно, в наших кругах есть Домы, которые и в самом деле меняют сабов, словно носки, никогда не заботясь ни о ком и ни о чем, кроме собственных интересов, но Блейн, я и множество других Домов хотят только одного: чтобы мы могли любить сабов, заботиться о них и делать их счастливыми. Мы хотим, чтобы кто-то был рад встать для нас на колени, не чувствуя себя обязанным это делать из страха. Мы хотим, чтобы кто-то всегда всем сердцем доверял нам блюсти их интересы. Поверь мне, Курт, это единственное, что Блейн хочет получить от тебя, – решительно сказал он, и убежденность в его голосе заставила Курта поднять глаза и встретить его взгляд, наполненный честностью и подлинной искренностью.

Курт ответил ему блеклой улыбкой, этот проклятый журнал невероятно глубоко засел в его сознании, когда он оценивал Дома, сидящего перед ним.

Красивый, умный, вежливый, добрый, надежный, только слегка дерзкий, своенравный и необычный.

И когда он смотрел на него, в его голове по непонятным причинам промелькнуло лицо его лучшего друга: вымученная улыбка, потупленный взгляд, застенчивость, въевшаяся в кожу, и он задавался вопросом, почему жизнь была настолько жестока, чтобы отдать Джеффа кому-то, кто причинил ему столько боли, когда на свете были Домы, которые были практически идеальными, такими как Ник, которые готовы были сделать все, чтобы любой саб почувствовал себя королем.