Текст книги "Keep my heart captive, set me free (ЛП)"

Автор книги: The Queen of Rose

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 94 страниц)

– Нет, – пробормотал он в ответ.

Блейн покачал головой от упорства своего саба, растянув губы в улыбке. Курт определенно не был жаворонком, и тот факт, что Дом об этом знал, получив сведения обо всех маленьких причудах и штучках, которые делали Курта тем, кто он был, заставлял Блейна чувствовать себя, словно он самый удачливый человек в мире.

Он не мог испытывать еще большую любовь к этому парню, даже если бы попытался. Он осознал это в тот самый первый момент, когда заметил его через всю ту переполненную комнату.

Его сердце раздулось от любви, готовое лопнуть, и он медленно придвинулся обратно, ближе к своему красивому мальчику, опираясь своим весом на локоть и потянув одеяло обратно вниз, к талии Курта, упиваясь безупречными просторами открывшейся кожи. С той ночи, когда отключили электричество, они перестали надевать футболки, когда ложились спать, рассудив, что в конечном итоге они все равно их снимут, чтобы вновь дать волю рукам, вследствие чего Блейн жил в состоянии почти постоянного возбуждения и твердости.

Дом переместил взгляд от заманчивого изгиба тонкой талии Курта к выпуклости его бедра и практически простонал от того, что небольшой утренний стояк превратился в полноценную эрекцию.

– Нас ждет школа, прекрасный, – отчитал он, пытаясь вернуть их в нужное русло.

– Нет, – капризно повторил Курт.

Он не хотел вставать. Он не хотел, чтобы его мозг перезагрузился и принес воспоминания о худших частях вчерашнего дня. Он просто хотел остаться здесь, в комфорте, вдыхая носом смесь их с Блейном запахов, в кровати, совместно нагретой теплом их тел, и просто забыть, что за пределами этих четырех стен существовала ужасная часть мира.

Было довольно легко выбросить из головы Брэда и этот ужасный журнал, когда его так отвлекала Дана… но как только наступила ночь, Курт мог почувствовать, что все больше и больше тонет в собственной голове, перезапуская в своем разуме прочитанные им строки и проигрывая самодовольную усмешку Брэда.

Блейн, конечно же, это заметил, и у Курта на кончике языка вертелось все ему рассказать. Просто выложить ему это не только лишь потому, что это было главным правилом в их контракте, но и затем, что он хотел, чтобы Блейн исправил ситуацию.

Но его остановил страх, тот же страх, оставшийся со вчерашнего дня, который теперь стал еще хуже, когда он позволил ему застояться. Его рот сцепился так, что слова не могли оттуда вырваться.

Он боялся, что его рассказ может заставить Блейна понять, что это было правдой. То, что он достоин лучшего, а Курт был только периодом, который пройдет…и это заставило саба чувствовать себя настолько чертовски виновным, потому что Блейн не сделал ничего, чтобы вызвать подобные чувства, чтобы заставить его ощущать себя нежеланным или словно он был вещью, с которой можно поиграть, пока ему не наскучит.

Он знал, что это не так. Он знал…но саб был настолько напуган, и в нем был этот крошечный огонек сомнения, который остался с момента, когда они впервые встретились, его неверующая, испуганная частица, которую Брэд радостно подпитывал, очевидно, надеясь превратить ее в огонь, чтобы сжечь мир Курта дотла.

– Курт? – прошептал Блейн. – Красивый мальчик, ты же не заснул снова, правда же?

Курт сглотнул, позволяя ласковому обращению захлестнуть себя. «Скажи ему, скажи ему, скажи ему!» – вскрикнуло его сердце, когда Дом стал мучительно-сладко осыпать его шею поцелуями, поднимаясь по ней и спускаясь вниз.

– У тебя абрикосовый вкус, – неосознанно объявил Блейн, но этот факт прозвучал так, как будто делал его самым счастливым человеком на свете. Это отчасти заставило Курта пожелать расплакаться от того, как сильно он любил его бестолковое лицо, волосы, глаза и, вот проклятье, все!

– Увлажняющий лосьон, – признался Курт, ненавидя то, как дрожал его голос.

Мягкое царапанье и горячее давление переместилось вверх по его подбородку к уголку рта, наполняя Курта теплом, трепетом и бабочками.

– Немного отдает ванилью, – улыбнулся Блейн напротив его щеки, делая все возможное, чтобы вернуть его к жизни.

– Бальзам для губ, – без надобности пояснил он.

Блейн уже несколько раз говорил ему, что он любит ваниль после их бурных ласк.

– Иииииии… радугой.

– Радугой? – недоверчиво хихикнул Курт, не в силах сдержаться, наконец, выглядывая одним открывшимся глазом, чтобы иметь возможность посмотреть на великолепное лицо своего Дома.

– Мммм, – довольно мурчал Блейн. – В точности как радуга, праааавда, – упирался он, оставив нежный, дурашливый поцелуем прямо у него за ухом. – Здесь…и здесь.

Еще один поцелуй в его висок, прежде чем он перевернул Курта на спину.

– И вот здесь, – он, наконец, поцеловал его точно в губы, прежде чем отстраниться.

Курт позволил обоим глазам распахнуться, лениво прикрывая их наполовину, отказываясь мучиться от собственного ненадежного положения, вместо этого сосредоточив все чувства, которые у него были, на замечательном человеке, нависающем сверху, в которого он был безнадежно влюблен.

– И на что же похожа радуга на вкус? – пробормотал он.

– Эээ… на «Скитлс»? – засмеялся Блейн, как следует склонившись над ним, устраивая предплечье рядом с его головой.

Курт ухмыльнулся, скользнув руками вверх, в их любимое место, погрузив пальцы в локоны цвета воронова крыла.

– Ты спрашиваешь у меня или рассказываешь, Андерсон?

– Рассказываю, – серьезно ответил Блейн, украв еще один поцелуй. – Твой рот на вкус как ваниль и радуга, а радуга на вкус как «Скитлс».

– Ты смешной, – рассмеялся Курт ему в рот.

– Только для тебя, – пропел Блейн, целуя его по-эскимосски, и Курт прикусил губу.

– Мы можем остаться сегодня дома, сэр?

Он просто сболтнул эту фразу.

Блейн нахмурился, его игривость ушла, когда он отстранился, чтобы изучить лицо своего саба, которое неожиданно стало задумчивым. Курт был отстраненным с тех самых пор как… он задумался, вспомнив обильные объятия в машине, и его беспокойство внезапно взлетело до небес. Курт сказал бы ему, если бы что-то было не так, правда же? Он не хотел давить на Курта, когда тот говорил ему, что все было прекрасно, постоянно приставать к нему, но сейчас… в Далтоне было что-то, что заставляло его не желать туда идти?

– Что случилось, прекрасный? Что-то произошло? – серьезно спросил он.

– Нет, в Далтоне все отлично, – увильнул Курт, вместо того, чтобы ответить на вопрос, и тот груз, который вобрал в себя все эти секреты в полуправды, нарастал в его груди, что заставляло его чувствовать, что он не может дышать. – Я просто устал, не обращай на меня внимания.

– Курт…

– Мы опоздаем, если и дальше останемся в постели, – прервал его Курт, пытаясь пошутить, но каждая клеточка в нем кричала о помощи, которую он мог попросить. – И в этом будешь виноват ты.

– Курт, – строго повторил Блейн, не позволяя ему ускользнуть от него, и он звучал таким обеспокоенным из-за него, что саб прочувствовал, как все эмоции и мысли, которые он пытался вытолкнуть и задушить, безжалостно и стремительно нарастали, словно вулкан, который вот-вот извергнется.

СКАЖИ ЕМУ!

Он едва успел прикрыть рукой глаза, прежде чем разрыдаться.

Блейн на мгновение впал в ступор перед тем, как каждая защитная клетка в его теле завопила ему о том, чтобы ее задействовали.

– Детка, что случилось? – тихо спросил он, стараясь не допустить паники, которая по его ощущениям, просачивалась в голос. Он должен быть сильным и спокойным для Курта.

Его саб просто покачал головой, сжав губы в плотную, устрашающую линию, чтобы скрыть рыдания, сотрясающие тело, и правду, которую он утаивал. Блейн должен был разочароваться от того, что Курт нарушил одно из правил их контракта, но он так растерялся из-за него, что не смог обнаружить в себе ничего подобного.

Ему просто нужно было помочь своему мальчику.

Это было видно по языку напряженного тела Курта: по выпрямленным коленям, по ссутуленным плечам и рукам, плотно прижатым к бокам, как будто он хотел стать как можно меньше. Естественной реакцией всех сабов было желание почувствовать себя в безопасности, и Блейн ловко скользнул поверх своего саба, наполовину помня его уроки, а наполовину действуя на чистом инстинкте, используя свои предплечья, чтобы не налегать всем своим весом, но зная, что Курту нужно давление для успокоения.

Казалось, эти действия и крепкий захват, по крайней мере, заставили Курта спокойнее задышать через нос. Блейн наклонился к его уху, и в течение мгновения потерся об него. Пытаясь выплеснуть на него каждую крупицу любви, которую он чувствовал к сабу.

– Расскажи мне, чтобы я мог исправить эту ситуацию, прекрасный. Я просто хочу помочь тебе, красивый мальчик, позволишь мне помочь тебе?

Это были команды, обернутые в нежные вопросы, но, тем не менее, команды. Он не хотел принуждать Курта, находящегося в подобном состоянии, ни к чему тяжкому, но Дому было нужно добраться до корня проблемы.

– Я-я смогу это исправить…я с-смогу, – икнул Курт, сквозь судорожные глотки воздуха.

– Тссс, – успокоил Блейн, перенеся вес на левую сторону, чтобы суметь дотянуться и мягко схватить Курта за запястье, уговаривая саба не отводить от него взгляд.

– Исправить что, детка? Дело в Далтоне? Кто-то тебя достает?

Руки, наконец, рухнули вниз, а пятна, выступившие на лице саба, чуточку разбивали сердце Блейна.

Как долго это продолжается? Он упустил звоночки, которые были столь ужасающими?

– Тьфу! – прошипел Курт, несчастно фыркнув сквозь водопад, который лился из его глаз, отчаянно пытаясь стереть его без остатка. – Я чувствую себя так г-глупо!

Блейн заменил дрожащие руки Курта на свои собственные, стирая с его лица влагу и оставляя мягкие поцелуи на каждом дюйме воспаленной, припухшей кожи, пока слезы, наконец, не высохли, и Курт не перестал так сильно дрожать.

Курт затерялся в ласках Блейна, впитывая взаимодействие, словно губка, и пытаясь оттянуть тот неизбежный момент, когда он должен будет все раскрыть своему Дому. Сейчас он не станет притворяться. Не после того как он, как идиот, расклеился перед ним.

– Что тебе нужно исправить, прекрасный? – мягко спросил Блейн, после того, как прошло еще несколько минут, которые тикали в дополнение к раздающемуся вокруг шуму от Даны и Джареда, которые возились внизу, собираясь на работу.

Курт открыл свои глаза, которые жгло, и встретился с серьезным золотистым взглядом, нависающим над ним, с вкраплениями зелени и бронзы, который не излучал ничего, кроме беспокойства. Саб поморщился.

– На самом деле, мне не нужно ничего исправлять…

– Курт, – отрезал Блейн, и это был не тот пустяковый тон, которым он говорил ранее. Дом не купился на это. – Не пытайся вести себя так, как будто ничего не случилось. Ты только что рыдал в моих руках!

– Но это было не из-за того, что… в самом деле, нет, – попытался объяснить Курт.

– Из-за чего? – спросил раздраженный Блейн, плотно сжав губы и прищурив глаза. – Я не хочу вытаскивать это из тебя силой, Курт, но ты подписал тот контракт, в котором мы договорились, что ты будешь честен со мной.

– И именно поэтому я плачу! – вырвалось у Курта. Глаза саба снова наполнились слезами, а горло запершило. – Потому что я хотел рассказать тебе о произошедшем со вчерашнего дня, но я просто не мог выдавить ни слова, и это убивало меня изнутри.

Брошенное заявление немного сбило Блейна с толку.

– Почему ты считал, что не можешь рассказать мне? – пробормотал он.

Он думал, что Курт доверял ему.

– Я просто хотел справиться с этим самостоятельно… Я до сих пор этого хочу, – сказал Курт тихим голосом, избегая взгляда Дома, уставившись вниз на его подбородок.

– Я твой Доминант… – начал Блейн.

– Но я до сих пор свой собственный человек! – отрезал Курт, еще раз столкнувшись с Домом взглядами. – Я люблю то обстоятельство, что ты мой Дом, Блейн, и я так счастлив знать, что когда я падаю, ты будешь рядом, чтобы поймать меня и все исправить, но мне так же необходимо быть в состоянии что-то для себя сделать.

Блейн при этом молчал, сжимая челюсть и хмуря лоб.

– Не было ничего плохого, – спокойно продолжил Курт. Но это было на самом деле не так. Просто многие люди говорили абсолютное дерьмо, и Курт позволил сыграть на своем уязвимом положении. Он просто должен был держать себя под контролем и игнорировать его, и тогда все снова будет в порядке. – Ничего наподобие того… чтобы кто-нибудь ударил меня или сделал что-нибудь.

Блейн сильнее нахмурился от этих намеков, и Курт понял, что это, вероятно, одни из самых страшных аналогий, которые он мог использовать.

– Это идет вразрез всему во мне, Курт, – практически проскрежетал Блейн. – И ты даже ничего мне не сказал. Совсем.

– Поверь мне, – взмолился Курт, крепко обхватив Блейна за плечи. – Пожалуйста, поверь, что если это зайдет слишком далеко, я приду к тебе. Я обещаю, но мне просто…нужно доказать самому себе, что я смогу справиться с этим раньше чем ты вмешаешься, чтобы спасти положение.

– Тем не менее, я чувствую, что ты не доверяешь мне, прекрасный. Ты даже не можешь рассказать мне, что случилось, – печально сказал Блейн с некоторым разочарованием, которое сейчас просачивалось сквозь него.

Он думал, что они уже прошли через это.

– Я действительно доверяю тебе. Я даже не смог продержаться целый день, прежде чем потерпеть крах, потому что я хотел рассказать тебе, – поспешил заверить его Курт.

Заблудившаяся слеза горячей полоской сползла вниз по его виску от того, как много своего сердца он вложил в следующее предложение. – Пожалуйста, поверь мне… Я доверяю тебе всем своим сердцем, Блейн.

Собственное сердце Блейна екнуло от этого утверждения. Такого уверенного. Такого прочувствованного. Блейну не хотелось вкладывать в это слишком значительный смысл, но сказанное заставило его надеяться, что, возможно, Курт был по уши в него влюблен, так же, как и он был влюблен в саба. Дом был в этом настолько уверен, что иногда для него становилось все более болезненным не кричать, что он любил его каждую минуту каждого дня.

– Но ты считаешь необходимым с этим справиться, – заключил Блейн.

– Я расскажу тебе в ближайшее время, – сказал Курт, пристраивая свои большие пальцы на резко выделяющиеся холмики ключиц Дома. – Мне просто нужно сначала справиться с этим самому, прежде чем вмешается кто-то другой.

Ему нужно доказать себе, что он мог это сделать. Он мог выстоять против таких людей, как Брэд и тех клеветнических придурков, которые прятались за глянцевыми страницами, и не допустить, чтобы эта глупая ненадежность взяла над ним верх. А потом, как только он это сделает…может быть, Курт сможет набраться уверенности, чтобы признаться Блейну, что он его любит? Что будет его сдерживать?

– Это другой Дом? – спросил Блейн, возвращая его обратно в настоящее. – И не смей лгать, Курт.

Его настолько сильно окатило командой, что вынужденная правда выскочила, опережая его губы.

– Нет, это не Дом.

Напряженная фигура Блейна немного расслабилась.

– Если это когда-нибудь коснется одного из них, ты сразу же расскажешь мне, – твердо приказал он. – Я не пытаюсь таким образом контролировать или принижать тебя, но не связывайся с Домами, Курт. Никогда. Я знаю, что это несправедливо, но у них действительно есть преимущество над тобой, и они достаточно нездоровы, чтобы воспользоваться им, и я запрещаю тебе подвергать себя такой опасности, чтобы доказать свою точку зрения. Мне очень жаль.

Курт плавился под ним, команды Дома пускали корни, но стоящее за ними пожелание до предела наполняло его теплом. Он знал, что Блейн не просто давил авторитетом и направо и налево пользовался голосом Дома. В нем говорила подлинная забота о его безопасности, и Курт блаженствовал от того, что у него был этот мужчина, заинтересованный в его благополучии.

– Я знаю, что ты не пытаешься этого делать, – заверил он. – И я обещаю, что приду прямо к тебе, если когда-нибудь в дело впутается Доминант. Я видел, как это заканчивается, – тихо закончил он. С сожалением.

Блейн издал тяжелый и глубокий выдох, на короткий миг прикрыв глаза.

– Если я увижу, что это оказывает на тебя влияние, прекрасный… Я не могу обещать, что не вмешаюсь.

Курт кивнул.

– Хорошо.

– Я серьезно, – предупредил Блейн. – Еще одна слеза на этом прекрасном лице, и ты выкладываешь все до конца.

– Да, – согласился саб, потому что в глубине души он, отчасти, жаждал этого ограничения, словно страховочной сетки, на тот случай, если он позволит себе слишком сильно провалиться на дно.

– А они не…прикасались к тебе? – спросил Блейн, изучая его лицо на наличие любого намека на иной пересказ истории.

– Нет, не тронули меня и пальцем, – тихо сказал он.

– Так значит, кто-то что-то тебе сказал? – рассуждал Дом, и Курт мог сказать, что он не собирался останавливаться.

– Блейн, пожалуйста…

Дом застонал и уткнулся лицом в его шею.

– Я ненавижу это.

Курт пропустил пальцы одной руки сквозь волосы Дома и воспользовался другой, чтобы легонько погладить его метку, начертанную вдоль пустого оформленного сердца в середине ромба.

– Я знаю.

Они молчали несколько напряженных секунд, прежде чем Курт не смог больше этого выдержать.

– Ты собираешься наказывать меня? – спросил он тихим голосом.

Теперь он знал, что наказания были не такими ужасающими, как он думал о них вначале, но это не значило, что они ему нравились. Плюс те фактические ощущения, что он уже испытал, ранее пройдя через наказание. Его тело ныло, словно с него содрали кожу, и болело после того, как прошло даже меньше одного дня попыток что-то скрыть от Блейна. Это уверенно говорило о том, что он усвоил урок.

Саб почувствовал мимолетные поцелуи над местечком, где бился его пульс, и немного расслабился перед тем, как Блейн приподнялся, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.

– Ты собираешься пытаться что-нибудь снова от меня скрыть?

– Нет, сэр.

– Ты понимаешь, почему важно быть честным со мной? – спросил Дом, вглядываясь в его лицо.

– Да, – прошептал он. – Мне очень жаль, сэр.

– Тогда я прощаю тебя…но, Курт, если ты снова это сделаешь, наказание будет хуже, ты понимаешь?

– Да, сэр, – серьезно кивнул он, и это очищающее чувство, пришедшее после его первого наказания, плавно потекло через него от голоса Блейна, который его прощал.

– Спасибо.

Блейн вздохнул и поцеловал его в лоб.

– Пожалуйста, прекрасный. Я просто хочу, чтобы ты был защищен и счастлив.

– Ты даешь мне защиту и счастье, – честно пробормотал ему Курт, сжимая в пригоршнях его свободные кудри и запрокидывая свой подбородок в явном приглашении.

Блейн не колебался, прежде чем устремиться вниз и соединить их рты, проклиная утреннее дыхание. Вскоре их языки лениво переплелись, когда они в очередной раз синхронно окунулись друг в друга.

Курт растворился в согласованных действиях, страхи и сомнения исчезали в клубах дыма в этот самый момент, когда Блейн был настолько предан ему. Когда все было таким значительным, что Курт был уверен, что Блейн чувствовал то же самое, что и он, потому что эти чувства не могли быть результатом чего-то меньшего, чем самая глубокая и самая чистая любовь.

Они целовались столько, что, казалось, прошли часы, но это могли быть лишь минуты, а воздух был наполнен только сбившимся дыханием, мокрыми и скользящими звуками, приглушенными стонами и ерзаньем конечностей по ткани и коже.

Они оторвались друг от друга, только когда кто-то постучался в дверь спальни.

– Ваш будильник сломался, голубки? – обратилась к ним Дана через дерево двери.

Курт погрузил свою голову обратно в подушку, ощущая жар и покраснев всем телом. Его твердый член в пижамных штанах дразняще близко прижимался к тому месту, где собственная эрекция Блейна упиралась ему в бедро.

Сам Блейн оперся на руки и низко опустил голову между плеч.

– Да, мама, мы встаем, – крикнул он напряженным голосом, и Курт молил бога, чтобы Дана не пришла к правильному умозаключению.

– Ладно, завтрак на столе, мы с твоим отцом уходим на работу… у тебя нет планов после школы в следующий понедельник?

Блейн и Курт смущенно посмотрели друг на друга, ситуация становилась все более затруднительной и неловкой с каждой минутой. Не в обиду Дане, потому что саб любил эту женщину, но все, что хотел сделать Курт в эту минуту, это целовать лицо Блейна, и, возможно, получить немного больше трения. Он закусил губу, вспоминая последний раз, и невольно вскинул бедра вверх, упираясь ими в Блейна прямо в середине его фразы:

– Ничего, кроме репетиции «СоловьЕЕЕЕЕв»

Сияющее золото встретилось с прищуренной темной синевой.

– Непослушный мальчик.

Курт сильнее впился зубами в нижнюю губу и поднял брови в идеальном сочетании невинности и вызова.

– Ничего не планируй, мы с отцом хотим поговорить с тобой кое о чем, когда ты будешь не так…занят.

Логический вывод был прозрачен, и Курт покраснел до пальцев ног.

О боже, она совершенно точно знала.

– До свидания, мама, – многозначительно сказал Блейн.

Они услышали смех Даны, эхом раздающийся по коридору.

– Первым делом, я хочу в душ, – потребовал Курт, выскальзывая из-под своего Дома и хватая одежду, перед тем как запереться.

Блейн застонал, наблюдая за его уходом, за всей его покрасневшей сливочной кожей и грациозными линиями… он опустил взгляд вниз, на свой пульсирующий член, и скривился, перед тем как в расстройстве уронить лицо на подушку.

Спасибо, мама.

Но на самом деле… его голова прямо сейчас пребывала не в штанах, несмотря на настойчивую потребность некоторой любовной благосклонности. Он застрял на Курте и том, что с ним происходило.

Из того, что он мог собрать воедино, следовало, что саб, очевидно, рассказал ему несколько выборочных вещей. И его желание разобраться с этим в одиночку было вполне оправданным, черт возьми, он слишком много раз видел Себастьяна в действии, чтобы принимать в расчет способность сабов не уступать и даже более того, а так же став свидетелем той стороны личности Курта, которая была более резкой. Просто…его Доминантная сторона поднимала сильный шум, требуя, чтобы он сам это исправил и должным образом позаботился о своем сабе.

Но, считай, он уже пообещал позволить Курту попробовать самостоятельно справиться с ситуацией, и Дом изо всех сил старался придерживаться обещания, он слишком сильно любил Курта, чтобы его обманывать…он просто должен лучше за ним приглядывать, и если заметит что-нибудь из ряда вон выходящее или вредное, то он примет меры.

Он не позволит Курту самому пострадать от неуместной гордости и не позволит никому причинить ему вред, если он в состоянии оказать помощь.

========== Решиться на выбор. Часть 2. ==========

– Суп готов! – отозвалась Мэделин из кухни.

– Я пришла с лекарствами! – разразилась криком Кармен, суетливо пересекая входную дверь и направляясь к просторной гостиной с белым пакетом в руках, раздутым от содержимого.

– Я пришел с нашим мальчиком, – ни с того ни с сего встрял Райан, и Тад, лежавший под одеялом, подкатил мутные глаза, прижимаясь к Дому с краю дивана.

– Это вполне очевидно, Рэй, – удалось выдавить ему, прежде чем чихнуть в бумажную салфетку, что вслед за этим вызвало приступ кашля, который выходил больше монотонным, чем надрывным.

Он почувствовал подступающую простуду в среду утром, но механически проживал свой день так же, как делал это обычно. Собрание математиков за обедом, драматический кружок, уроки весь день, а так же этот вселяющий ужас проект по истории, который он доделывал в библиотеке с Джеффом и Куртом.

Его тело сразу же сжалось в комок в совершенно детском порыве. Ох, но я не хочу!

Райан заметил признаки, которые саб пытался игнорировать: голова, словно наполненная ватой, заложенный нос, стеснение в груди, першение в горле, и вечером того же дня за ужином Дом отругал саба за то, что он не упомянул, что неважно себя чувствовал… перед тем, как начать нянчиться над ним до потери сознания.

Райан заявил, что он был слишком болен, чтобы идти в школу, в то время, пока Тад слабо протестовал, потому что, надо признаться, чувствовал себя ужасно. Но у него была великолепная посещаемость, и вот теперь результат, которого он достиг, пустил под откос его обеспокоенный Дом, действующий ради его собственного блага. Тад не мог по-настоящему ворчать на этого здоровяка, который, к несчастью, делал только то, что было в интересах саба.

Который привел их сюда сегодняшним утром.

Кармен и Мэделин взяли выходной сразу после того, как Райан позвонил им вчера вечером. Дом абсолютно категорично был настроен против того, чтобы оставлять Тада одного, пока он сам был в школе, и никакие усилия удержать его в узде не могли изменить его мнения. Это было до смешного мило.

Только…когда Райану настало время уходить, после того, как он вручил саба его воркующим родителям…ладно, Дом даже не смог дойти до двери. Он бросил единственный взгляд на Тада, который очень жалостливо на него смотрел, устроившись под одеялом с бутылкой горячей воды, которую Мэделин насильно ему засунула, и Дом скользнул к нему, говоря, что сабу не нужна бутылка с горячей водой, если у него был он.

Если бы он не чувствовал себя так паршиво, то зацеловал бы этого идиота до потери пульса.

Кармен высыпала на журнальный столик мешок с лекарствами, которыми можно было вылечить небольшой город, и Тад застонал, зарываясь лицом в грудь Райана. Он ненавидел вкус лекарств.

– Это закончится раньше, чем ты заметишь, – успокаивающе прошептал ему в ухо Райан, прежде чем оставить нежные поцелуи поверх печально вздыхающего кокона. Дом мог почувствовать высокую температуру, излучаемую его кожей, тотчас же осознавая, что это было дурным знаком.

– Ты принесешь мне ложку и что-нибудь запить, дорогая? – растеряно обратилась Кармен к своей жене, когда она открыла все нужные упаковки, перед тем как переместить свой материнский взгляд на ее маленького мальчика.

– Как ты, малыш?

Тад открыл лицо, печально засопев ей в ответ, и Райан издал утешающий звук, нежно поглаживая над меткой на его затылке. Боже, он отдал бы за него жизнь.

Дом чувствовал, как его собственные легкие болели от каждого кашля, и больше всего на свете он хотел убрать боль и взять на себя его страдания.

Его маленькое, дрожащее от жара и пота тело цеплялось за него, промачивая рубашку Райана, но Дома меньше всего это заботило, и он обнимал его еще крепче, притягивая ближе.

Тад охнул от контакта, псевдо-облегчение нахлынуло на него от прикосновения, даже если Дом не сделал ничего, чтобы в действительности улучшить его состояние.

– Хорошо, – пробормотал он, чувствуя себя все еще плохо и несчастно.

Он мог жаловаться на внимание, которое они на него сваливали, но втайне саб все это любил. Он всегда знал, что с ними он был защищен и любим. Всегда.

Мэделин появилась секунду спустя с подносом, от которого валил пар.

– Я приготовила куриный суп, милый, именно такой, какой тебе нравится. Просто нужно немного подождать, пока он остынет, а ты в это время можешь принять лекарства.

– Спасибо, мама, – закашлялся он.

– Сначала от горла, – сказал Райан обеим женщинам, и они кивнули в знак согласия.

Это лекарство было наихудшим на вкус, и Райан знал, что сабу захочется выбросить его прочь.

Райан немного сильнее оперся на его грудь, а Мэделин наклонилась, чтобы проверить его температуру тыльной стороной ладони, прежде чем сочувственно цокнуть языком и нежно погладить его по волосам.

– Ты загнал себя, сладкий мальчик.

Кармен отсыпала нужное количество лекарства, направив ложку к его рту, прежде чем он смог отрицательно ответить. Саб поежился от вкуса, и единственным, что помешало ему выплюнуть это, был обнадеживающий, словно у пятилетнего ребенка, голос Райана в его ухе, а рука Дома в это время очерчивала круги на задней части его шеи.

– Хороший мальчик, я очень тобой горжусь, – похвалил Райан, как только он проглотил, и прилив наступившего удовольствия этого стоил.

Он указал на стакан с разбавленным соком, и Мэделин поспешно передала его, чтобы Райан смог помочь ему смыть этот вкус. «Тайленол» был следующим, и глотать его было немного больно, но он пропихнул его вниз вместе с несколькими другими лекарствами, прежде чем ему было позволено снова свернуться рядом с Райаном. Саб был измучен, и его не заботило, что он ощущал, как тает, просто желая быть рядом.

– А сейчас поешь, – напомнила Кармен, и Тад, живот которого скручивало от подобных мыслей, покачал головой.

– Несколько глотков, – мягко приказал Райан, и Тад застонал, но подчинился, позволяя Кармен покормить его с ложечки. Тело саба было слишком слабым и нездоровым, чтобы беспокоиться, что с ним так много нянчились.

– В среду мы встретились за обедом с Даной, – прокомментировала Мэделин, желая отвлечь своего сына, сидящего с краю соседнего дивана, очевидно, желая быть ближе. Сама Кармен сидела на журнальном столике.

– Так же, как и мои родители, – сказал Райан, быстро посмотрев на нее, прежде чем сосредоточить свой взгляд на его больном маленьком сабе. – В действительности, они не сказали, о чем там шла речь.

– Дана не участвует в этом году в предвыборной гонке, – сказала Кармен, посреди неловкого движения ртом, которое делают мамочки во время кормления младенцев, открывая и закрывая его, когда поднимают наполненную ложку.

Тад сместил голову в сторону от последней фразы и хрипло воскликнул «Что?», отчего он закашлялся.

Райан выразил неодобрение, потирая его спину круговыми движениями, пока кашель не начал ослабевать.

– И что она планирует тогда делать? Просто позволит другим заступить на эту должность? Или она приглашала одну из вас? – спросил Райан у саба.

Мэделин громко рассмеялась, а Кармен усмехнулась.

– Нас? Участвовать в гонке?

Райан хихикнул и признал свое поражение в этом моменте. Они были слишком шумными для политики, даже если бы имели к ней хоть малейший интерес.

– Нет, у нее на уме есть некто и нечто особенное, совершенно незаурядное, – улыбнулась Мэделин, и Тад знал, когда муза его матери попадалась на крючок. Он наблюдал, как это выглядит, тысячу раз. Она была заинтересована этим делом, и это значило, что затея была хороша.

Как бы то ни было…это было к лучшему.

***

На самом деле Курт иногда не мог поверить в свою удачливость.

Сначала он встретился с Блейном, любовью всей своей жизни, а в следующую минуту он оказался в паре с проклятым Брэдом по научному проекту, который все представляли на следующей неделе.

– Брэд и Себастьян – самые успевающие ученики в классе, и я думаю, для вас будет полезно быть с ними в паре, чтобы они могли быстрее вас подтянуть, – улыбнулся мистер Мэттьюс ему и Джеффу. – Вы можете выбрать, кто к кому присоединится, – разрешил он, прежде чем отправиться обратно к передней части класса, чтобы начать раздавать задания.

– Я пойду к Брэду, – предложил Джефф, глядя на мальчика, сидящего впереди, словно смотрел на бешеную собаку.