Текст книги "Keep my heart captive, set me free (ЛП)"

Автор книги: The Queen of Rose

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 94 страниц)

Он прошел мимо этой двери, по крайней мере, дюжину раз, уговаривая себя постучать, сказать «привет», познакомиться с ним, но каждый раз он трусил, поскольку картина его печальных глаз и обезображенной метки затуманивала его разум.

Он не имел права нарушать его покой, он не имел никакого права ожидать от саба тех вещей, которые он не готов был ему дать, и главное, он не имел права вламываться в его личное пространство и вынуждать его видеть в нем преследователя и сталкера, который на него охотится.

Ник выбрал довольствоваться теми редкими мгновениями, которые ему перепадали, чтобы видеть его и греться в ощущении, что ангелы действительно существовали. Все остальное было его собственными желаниями, выдаваемыми за действительность, но он был достаточно прагматичен, чтобы осознавать, что ему остается только это.

– Речь здесь идет не о смелости, – сказал он, и Райан, внимание которого привлек Ник, посмотрел на него, вздернув брови, озадаченный вопросом, что заставляло Ника так неохотно говорить о мальчике. До сих пор единственное, что было им известно, это то, что Ник считал его красивым, и самым простым способом заметить, что он недавно видел его, была тишина, окружавшая обычно искрящегося от энергии Дома и отсутствующий взгляд его глаз, который был тоскливым и болезненным.

– А о чем тогда? – спросил Райан, хорошо зная, что это не сработает.

– О многих вещах, которые на самом деле не дают мне права обсуждать их, потому что я не уверен, что знаю их. Я просто чувствую что-то. Что-то, что нельзя обсуждать ни мне, ни кому-либо другому, – с грустью сказал он, и Блейн устремился к нему, стукнувшись с ним плечом.

– Эй…взбодрись. Может быть, если бы ты сблизился с ним, как с другом…без более глубокого подтекста…возможно, это сработало бы? – предложил Блейн, не зная о чем речь, но все же отчаянно пытаясь помочь своему другу.

Ник обдумал предложение и понял, что, может быть, это и стоило попробовать. Ситуация была сложная, чтобы найти из нее выход. Он не хотел быть просто другом этого саба, но инстинктивно чувствовал, не в силах объяснить, откуда взялись эти ощущения, что он должен быть полностью искренним в своих намерениях в отношении саба. Это была тонкая грань, по которой ему предстоит шагать. Он должен был попробовать и не стать при этом угрозой, но все же показать, какое это имело значение для него. Он хотел, чтобы это привело к чему-то большему. Но, возможно, друзья – это максимум, кем они могли быть друг для друга? Эта мысль врезалась глубоко в него, когда все, что он мог вообразить, заключалось в том, что он заполучает себе блондина, чтобы заботиться о нем, любить и защищать…но он предпочел бы быть с ним хоть в каком-то качестве, чем вообще не быть. И кто знает, может быть со временем они могут стать кем-то большим, но в настоящий момент стать друзьями было бы более чем достаточно.

Единственная загвоздка, как он мог осуществить это?

Подойти к нему и выложить все начистоту – явно не будет воспринято им хорошо, учитывая его прошлый опыт, поэтому он должен был попробовать что-то другое, чтобы дать сабу знать о своем существовании. Он хотел, чтобы его затея была персональной для них обоих, достаточно безумной для него, и идеально сочетала в себе что-то, что он знал о блондине и что они имели бы возможность делать вместе. Но что же он на самом деле знал о нем? Внезапно его разум озарила вспышка с изображением гостиной Далтона пару дней назад.

– Да…возможно это могло бы сработать, – пробормотал он с отсутствующим видом, пока его разум мчался со скоростью мили в минуту.

Он старался не тешить себя надеждой, с дикой силой одолевающей его, но он знал, что в конечном итоге все равно будет мечтать и надеяться.

И он знал, что эти мысли настолько прочно засели в его голове, что он должен пойти и прислушаться к своему внутреннему инстинкту, если только это заставит их прекратить преследовать его по ночам.

P.S. * Честно говоря, я не поняла откуда у часов взялись руки и лицо, но скорее всего у Райана на стене висели какие-то смешные часы вроде детских в движущимися глазками и ручками.

========== Привлечь внимание. Часть 3. ==========

Когда это произошло в первый раз, случившееся застало Джеффа врасплох.

Сегодняшним утром, как и множество других раз, он обнаружил, что промок от холодного пота, выступившего на его теле. Его затылок ныл под давлением жестких фантомных пальцев, а его грудь вздымалась от частого тяжелого дыхания. Это расстроило его, хотя саба больше удивил бы тот факт, если бы он проснулся без ужасной завесы ночных кошмаров, которые до сих пор одолевали его, ведь по сей день он существовал вместе с ними.

Он оставался в постели, свернувшись калачиком, до тех пор, пока не смог больше выносить инертность, которая давала его разуму возможность размышлять о ночных кошмарах. Саб выполз из-под одеяла и направился в небольшую ванную, закрепленную за его комнатой. Он повернул оба крана душа до обжигающей температуры, еще раз испытав новизну ощущений от по-настоящему горячей воды вместо чуть теплой и желание смыть с кожи события прошлой ночи, потому что они цеплялись за нее, покрывая ее толстым слоем.

Высушившись и надев форму, он смотрелся в зеркало, пока устало завязывал галстук. Мягкий стук в дверь заставил его подпрыгнуть и бросить свое занятие на полпути. Он нахмурился и обернулся с нарастающий чувством тревоги.

До того, как Курт должен был встретиться с ним здесь, оставалось еще двадцать минут.

Сглотнув, он подошел к отполированному дереву, положив на него ладонь и нерешительно отозвавшись:

– Кто там?

Никто ему не ответил.

Это заставило его сердце забиться быстрее.

Очевидно, что это был не Курт, но Джефф больше никого не знал. А если он не общался ни с кем, кроме Курта, Блейна и директора, то кто мог искать его компании? Его челюсти сжались. Что делать, если там находился Дом? Ему не ответили, когда он отозвался, что уж точно не говорило о добрых намерениях, но это был Далтон…здесь не случится ничего плохого, не так ли?

Он пытался убедить себя о том, о чем размышлял каждый божий день.

Честно говоря, он не знал, что заставило его, в конце концов, открыть дверь, когда из него внезапно вырвалась тонкая струйка храбрости…или глупости, в случае, если тот, кто дал о себе знать с другой стороны двери окажется ужасным типом.

Его взгляду открылось полное отсутствие кого бы то ни было.

Ни одного человека не стояло в ожидании возле его порога, и Джефф позволил себе раскрыть дверь шире, чем просто сделать в ней щелку. Он просунул голову через дверь, и робко выскочил наружу, окидывая взглядом коридор, чтобы увидеть, сможет ли он кого-нибудь там обнаружить.

Он был пуст.

Нахмурившись и пребывая в замешательстве, он отстранился и только собрался закрыть дверь, как что-то привлекло его внимание.

Прямо под его ногами, сразу за дверью, стояла белая кофейная чашка, по которой Джефф определил, что ее принесли из гостиной Далтона.

Он безмолвно смотрел на нее в течение нескольких секунд, как будто если бы он уделил ей достаточно внимания, она бы начала петь ему о своем предназначении.

Он снова просканировал взглядом коридор, еще более выбитый из колеи этим странным поворотом событий, глядя налево и направо в поисках любого признака жизни, но он казался безлюдным. Он с тревогой погрыз ноготь на большом пальце, задаваясь вопросом, как поступить, когда его взгляд неизбежно потянулся обратно к безобидному объекту, стоящему у его ног, которому без особого труда удалось надломить шаткий распорядок, который ему удалось здесь установить.

Это не могло быть предназначено ему, ведь правда? Это было ошибкой. Путаницей. Тот, кто оставил эту чашку, наверняка ошибся комнатой. А что, если это не так? Что делать, если это чья-то шутка? Если кто-то издевается над ним или играет в игры? Джефф все о них знал, и у него не было желания снова становиться пешкой в этих затеях.

Он осторожно наклонился и взял чашку, отчего тепло сразу же впиталось в его в ладонь в тот момент, когда он уловил слабый аромат кипяченого молока и шоколада, от которого повлажнело во рту.

Джефф был сладкоежкой. Это было известным фактом, у него обнаружилась слабость к горячему шоколаду, который здесь подавали… было ли это совпадением? Он позволил своему пальцу выскочить изо рта, когда красная полоска, выглядывающая сквозь пальцы, приковала его интерес. Используя левую руку, чтобы устойчиво поставить чашку на донышко, он сразу же вытащил ее.

Я считаю, что ты прекрасен.

Его лицо вспыхнуло огненным румянцем, а в животе зашевелился рой бабочек, когда он перечитывал написанное на полоске, чтобы убедиться, что его мозг не играет с ним. В нем со страшной силой разгоралось чувство собственной глупости, которое развеялось, смытое приливом унижения, когда он пришел к выводу, что да, это, вероятно, было ошибкой или шуткой.

Ему решительно и настойчиво напомнили, что его внешность не была красивой и навряд ли вызывала желание, а всего лишь была терпимой. Даже если бы он не поверил ему, когда он впервые сказал ему об этом… он считал так сейчас. Он воспринимал это теперь как факт, независимо от чужого мнения.

Он попятился внутрь и поспешно закрыл за собой дверь, облокотившись на нее, на мгновение представив, что не был сломлен и испорчен, и что кто-то действительно считал его красивым, как утверждалось в этой записке. Он представил, как кто-то сказал бы ему об этом. Он вообразил, что поверил бы в это. Теплота замерцала в крошечном участке его сердца, прежде чем реальность ее потеснила, и Джефф угас, потушив этот маленький огонек. Он в течение долгого времени разглядывал чашку и эти нацарапанные красным цветом слова.

В первый раз он не стал ее пить.

Он наклонил ее над раковиной, с грустью наблюдая, как молочно-коричневая жидкость разбрызгивается и высыхает на фаянсе, и, несмотря на то, что это было верхом глупости и потаканием собственным капризам…он сохранил чашку.

***

– Я думал, что ты струсил, Никки, – смеялся над своим другом Блейн, когда он энергично проскользнул в зал, предназначенный для «Соловьев», окидывая тяжелым взглядом сумку, которая висела на сгибе его локтя. Его волосы были слегка взъерошены, а на щеках виднелся яркий румянец, что убедило Блейна, что перед тем, как сюда попасть, Ник бежал.

– Ох, пожалуйста. Крутые чуваки никогда не идут на попятный, – сказал Ник, когда он закрыл за собой дверь и бросил сумку на пол перед Райаном, который немедленно к ней подскочил, в спешке разрывая бумагу в клочки, чтобы увидеть, что такого интересного было в этом пончо. Они не рассказали никому из остальных «Соловьев» про пари, так как Блейн хотел, чтобы это стало сюрпризом, но Райан настоял на своем присутствии.

– Почему ты, в таком случае, опоздал? – ухмыльнулся Блейн, но Ник отвел взгляд и пожал плечами.

– Мне надо было кое-что сделать, прежде чем идти сюда, – сказал он, и его голос ясно свидетельствовал о том, насколько он не хотел говорить на эту тему, и Блейн решил позволить ему увильнуть, потому что что-то происходило с его другом с того самого дня, как он увидел в коридоре таинственного мальчика.

Он до сих пор понятия не имел кто он, как его имя, сколько ему лет или еще о чем-нибудь, и Ник не говорил о нем со своими друзьями, когда они спрашивали. Он просто сказал, что все было сложным и оставил эту тему, заставляя их беспокоиться и в то же время мучиться любопытством.

Мысли Блейна были прерваны воем истерического смеха, исходящего от Райана, когда он вытащил тяжелое пончо из сумки и держал его перед своим лицом, гогоча как ненормальная гиена.

– Боже мой…ты…ты…должен… на-надеть это…ха… это просто…хахаха, – он свалился на диван, прижимая кусок одежды к груди, заливаясь слезами и дрыгая ногами, пока он безостановочно смеялся.

– Это указывает на то, как много вы знаете о моде. Это красиво, – издевался Ник обиженным голосом, вытащив пончо из рук Райана и держа его в руках, прежде чем броском поднять его над головой и расположить его так, чтобы оно просто упало над его конечностями, как будто из-за этого, оно не выглядело, как разноцветный пушистый ковер, подброшенный ему из бабушкиной корзины для вязания.

Итак, на первый взгляд он принял его за ковер? Это было невинной ошибкой и сейчас ему нравилось это пончо еще больше, чем когда оно было ковром, так что Ник не видел в этом проблемы.

– Ничего себе, парень. Оно действительно приковывает к тебе взгляды, – фыркнул Блейн, когда упал на колени рядом с Райаном, впав в истерику, когда Ник встал в позу и принялся дефилировать по всей комнате, положив руки на бедра и задрав нос, пока он напевал «Sexy and I Know It».

– Блейн, чувак, возьми свой телефон и сфотографируй это. Мы заставим его сделать все, что только захотим, – сказал Райан, карабкаясь, чтобы вытащить собственный телефон из кармана.

– Этот план был бы хорош, если бы его на самом деле это смутило, – раздраженно вздохнул Блейн, указывая на Ника, который стоял перед окном и ловил собственное отражение, строя ему «утиное лицо» и спрашивая «Как поживаешь?» соблазнительно двигая бровями.

Райан проследовал за ним взглядом и в разочаровании подкатил глаза.

– Когда-нибудь, так или иначе, мы найдем способ заставить его испытать стыд, – тоскливо вздохнул Райан, и Ник вернулся к ним, встав в позу перед диваном.

– Но это будет не сегодня. А теперь вперед. У меня есть чем сразить большую часть студентов, – он щелкнул пальцами и направился в коридор.

Блейн и Райан вскочили и последовали за ним, все еще смеясь, глядя на лица своих приятелей-одноклассников, когда Ник шел по школе с высоко поднятой головой, завернутый в отвратительное пончо, которое делало его похожим на сбежавшего из застенок особо охраняемого психиатрического учреждения.

Но Ника меньше всего это заботило.

Он всегда был одним из тех, кто заставлял других смеяться, чувствуя себя от этого лучше, независимо от того, что иногда для этого ему нужно было выставить себя дураком.

И он до сих пор занимался этим великим делом на протяжении всего своего жизненного пути.

Он разработал план и на самом деле придерживался его, делая первый шаг к тому, чего он отчаянно желал, надеясь на то, что когда-нибудь это окупится.

Когда-нибудь он с ним заговорит, заставит его улыбаться, сделает его счастливым.

Когда-нибудь он станет причиной того, что карие глаза, которые были теплее, чем лето, засияют и не будут нести в себе печаль, как было каждый раз, когда Ник смотрел в них в эти дни.

Улыбаясь этим мыслям, Ник сделал резкий поворот налево, чтобы превратить свое появление в столовой в драматическое представление, а затем стал в дверях, прислонившись к ним руками и задрав ногу, чтобы позировать для хихикающей толпы, когда его глаза мельком увидели красивого платинового блондина, и он вскинул голову, чтобы проследить взглядом за замеченной стройной фигурой. Его плечи резко поникли, а взгляд опустился, когда он увидел, как мальчик его мечты направился к самому дальнему, уединенному столику, усаживаясь за него с чашкой в руке, и, казалось бы, строя щит между собой и остальной толпой с помощью своей куртки и сумки.

Ник нахмурился, глядя на чашку в его руках, в то же время делая все возможное, чтобы позировать для бесчисленного числа фотографий в своем новом пончо.

Одной чашки было недостаточно? Возможно, она остыла до того, как он ее обнаружил? Принял ли он ее вообще?

Его волнение перешло в режим, близкий к панике, и он пропустил чей-то знакомый застенчивый взгляд, который смотрел на него сквозь опущенные веки и густые ресницы.

Джефф решил перед занятиями взять себе очередную порцию горячего шоколада после того, как спрятал таинственную чашку внутрь своего ящика.

Гвалт на пути заставил его нервничать и паниковать, и он, схватив свой напиток, устремился к столу, который посчитал самым безопасным в свой первый день. Он сидел спиной к стене, так что шанс, что кто-нибудь к нему подкрадется, был минимальным, в то время как спереди он был защищен несколькими столами, занятыми девушками, так что Джефф на самом деле не ощущал, что ему что-то угрожает.

Так что каждый раз, когда Джефф приходил сюда поесть, он сидел за этим столом в одиночку или с Куртом и Блейном, но он всегда чувствовал себя в безопасности.

Также помогало то, что большая часть студентов Далтона казалась более спокойной, содержательной и просто более классной, чем в МакКинли.

Вот почему весь сыр-бор, который сегодня творился, вообще не имел смысла.

Люди посмеивались, щелкали фотоаппаратами и кричали, и он понятия не имел, что с ними происходило до тех пор, пока, наконец, не поднял голову и ахнул при виде потенциально самой уродливой одежды, которая когда-либо украсит лицо земли.

Это было пончо или что-то похожее на пончо, сделанное из полосок разного материала и узоров, которое выглядело так, словно пятилетний ребенок собрал его по кусочкам. Может быть, этот же пятилетний ребенок придумал подобный дизайн, а? Может, он немного спятил, когда получил доступ к коробке с мелками? Потому что, конечно же, не существовало никакой возможности, что таким должно было быть правильное пончо.

Там было нечто вроде северных оленей, вышитых на его драпировке!

Тогда, может быть, это было рождественское пончо?

Кроме всего прочего на нем были кисточки. Яркие, фиолетовые, ужасные кисточки, которые свисали с ярко-золотистых гроздьев бахромы, которая спускалась с его плеч на грудь, сходясь стрелкой в этой точке и, помимо этого, его верх был отделан красными пушистыми шариками и… о боже… Курта несомненно накрыл бы припадок, если бы он увидел это уродство. Возможно, это целиком и полностью бесило, потому что глазам Джеффа было больно, когда он просто смотрел на все это, но, кроме всего прочего, это заставило его улыбнуться.

Он был шокирован, но кульминацией являлся тот факт, что этот человек добровольно и осознанно надел что-то настолько отвратительное, а также образ Курта, гоняющегося за парнем, пытаясь разорвать эту вещь голыми руками…ну, это было смешно, а Джефф чувствовал, что он так долго не улыбался и не смеялся.

Он в последний раз проследил глазами за этой вещью, прежде чем поднять взгляд вверх, и улыбка, которая только что полностью сформировалась, растягивая черты лица, ноющего от того, что его долго не использовали для этих целей, замерзла, когда он встретился взглядом с глубоким, знакомым шоколадом.

Он захлебнулся воздухом, попавшим в его легкие, рот в одно мгновение пересох, когда он оторвал взгляд от этих глаз, которые, казалось, следили за ним. Саб знал, что он смотрел на него, иначе и быть не могло.

Мальчик с солнечной улыбкой.

Молча проклиная самого себя, он собрал вещи и поспешно вышел из помещения через запасной выход, и, оказавшись по другую сторону комнаты, он беспрерывно корил себя, не оглядываясь назад.

========== Привлечь внимание. Часть 4. ==========

Как можно проспать три сигнала будильника подряд?

Джефф размышлял об этом, пока носился по комнате, и после того, как неправильно надел носок в третий раз подряд, он понял, что ему уже никак не удастся собраться к первому сегодняшнему уроку.

Его тело было изнурено борьбой с собственными демонами за весь прошедший год, и прошлая ночь была особенно скверной. Он понятия не имел, что послужило этому причиной. После того, как утром он заметил его, саб провел день на занятиях и в компании Курта. Он был относительно спокоен и счастлив, и не имел ни малейшего понятия, откуда пришли страхи.

Уютно устроившись в кровати, он осознал, что так устал, что, скорее всего, заснет прямо на месте, так что он поставил фильм на подержанном ноутбуке, который Блейн сумел заставить его принять, чтобы помочь ему со школьной нагрузкой, потому что они писали примерно миллион рефератов и эссе в неделю. Он успокоился, позволяя мягкому звуку из динамиков погрузить себя в сон.

Следующим, что он осознал, было то, что он пробирается сквозь лабиринт высоких, темных деревьев, и каждая ветвь тянулась прямо к нему, царапая спину и оттягивая волосы. Он бежал так быстро, как только мог, в сторону пятна солнечного света, который все удалялся и удалялся от него, пока окончательно не исчез, оставляя его в одиночестве и страхе, когда он проснулся в поту и слезах, опоздав в школу.

Согласившись с тем, что не попадет на первый урок, он решил дать себе время, чтобы принять душ и стать похожим на человеческое существо, прежде чем появиться в общественном месте.

Теплая вода каскадом спускалась по его шее и беспорядочно разбросанным шрамам на спине, а саб упивался чувством, что его мышцы освобождаются и расслабляются, пока он намыливал и промывал свои платиновые волосы, вновь ставшие теперь блестящими и шелковистыми.

Он открыл шкаф, вытащив свежую форму и надев ее как раз вовремя, чтобы отправиться в столовую и получить что-нибудь из еды и напитков, чтобы согреться до начала следующего урока. Подхватив сумку, он бросился к двери и зашипел, когда споткнулся, и что-то выплеснулось из чашки, стоящей перед его дверью, к счастью, полностью не пролившись по мраморному полу и не попав на его штаны.

Она была такой же, как другая.

Белая с синим и сильно пахнущая горячим шоколадом…и там снова была записка, написанная красным.

Кусая губы, он ухватил чашку и пошел в свою комнату, осторожно держа ее обеими руками, упиваясь остатками тепла на своих ладонях. Чашка была не такой обжигающе горячей, как вчера, что говорило о том, что она простояла там некоторое время.

Вздохнув, он поразмыслил о том, что делать дальше и решил продолжать поступать так же, как делал раньше.

Он опрокинул чашку над раковиной и смотрел, как густая коричневая жидкость просачивалась в канализацию, оставляя за собой мутный след. Он сполоснул чашку и перевернул ее в своих руках, чтобы посмотреть на надпись, тяжело дыша и закрыв глаза, желая, чтобы все это было реальностью, а не проделкой, ведь он был уверен, что кто-то с ним играл.

Когда я вижу твою улыбку, мой день озаряется светом.

Он редко улыбался.

В основном, когда он был с Куртом и в последнее время единственный раз, когда они с Куртом были на занятиях, так что должно быть, это был кто-то из тех, у кого были с ним общие классы.

Может быть, Брэд решил переключиться теперь на него, когда Себастьян дал ему понять, что Курт находился вне его досягаемости?

Дрожа, он подумал о мальчике с противной ухмылкой, который носил маску каждую минуту каждого дня, и внезапно обе вымытые и сохраненные им чашки показались глупостью и насмешкой.

Но он все равно сохранил их.

Даже если это было просто притворство, что его улыбка озаряла чей-то день.

***

Джефф был в самой дальней и самой тихой части библиотеки, сидя за столом, который теснился в углу рядом с большим окном и креслом, глядя на то, что он создал и закончил, на что, казалось, ушли часы.

Это лицо. Эти глаза. Эта улыбка.

Она продолжала преследовать его, будя непроизвольные размышления и сверкая ярким проблеском, и Джефф оказался поглощенным потребностью захватить частичку этого неописуемого света, который излучал парень на бумаге. Как будто он получил на это право и теперь может иметь у себя кусочек этого тепла.

Это была глупая надежда. Джефф вряд ли снова когда-нибудь почувствует настоящее тепло, все, что он чувствовал, было мимолетным и чуть теплым, никогда не достигавшим холодной сердцевины, всегда улетучиваясь, стоило лишь только к ней подобраться.

– Джефф? – его осторожно окликнули, и блондин поднял голову, наполовину выходя из своего оцепенения, сразу же узнав этот голос.

Он встал из-за стола, стоило только Курту и Блейну выйти из-за угла. Они составляли такую потрясающую пару, их контраст светлого и темного в действительности притягивал к себе взгляд, не говоря уже об искренних чувствах, которые передавались между ними без особых усилий, словно по живому проводу.

Его лучший друг засиял при виде него, и Джефф наслаждался его реакцией, чувствуя, что оттаивает. Курт был исключением. Он был всегда в состоянии подобраться к нему ближе всего, не полностью, но все же достаточно близко, чтобы приятно согреть его, как не мог никто другой.

– Итак, ты готов?

Джефф склонил голову и немного нахмурился.

– К чему?

Курт подкатил глаза, нетерпеливо подпрыгивая на носочках рядом с Блейном. Дом воспринял действия своего саба со снисходительной, опьяненной улыбкой, которая медленно исчезала, шокируя Джеффа тем, какой по-настоящему ласковой она была. Никакого притворства и скрытых мотивов.

– «Соловьи»! Мы встречаемся с друзьями Блейна, ты помнишь?

– Только если вы все еще этого хотите, – вмешался Блейн, чтобы снять напряженность. Курт посмотрел на своего Дома, а затем снова на Джеффа, и его лицо смягчилось.

– Но ведь мы всегда можем сделать это в другой день? – предложил он. Его взгляд метался взад и вперед между дорогими ему людьми. – Мы могли бы пойти и взять кофе или провести время в твоем общежитии, или здесь…

– Нет, все нормально, я хочу встретиться с ними, – заверил Джефф, прерывая его, и хотя он знал, что его тон был неуверенным, это было отчасти правдой. Он устал бояться всего и всех. Если бы он знал некоторых людей из незнакомых лиц, окружающих его здесь, он смог бы, по крайней мере, начать продвигаться в сторону того, чтобы чувствовать себя безопаснее в собственном окружении, и Блейн заверил его и Курта, что эти «Соловьи» были открытыми, дружелюбными и мыслили так же, как и он.

Это казалось хорошей и рациональной отправной точкой, если не имелось никакой другой.

Курт шагнул вперед и крепко сцепил их с Джеффом пальцы, как они всегда это делали, и блондин расслабился от этого прикосновения.

– Хорошо, потому что я не пойду без тебя, – заявил он, дружески толкая его в плечо.

– Что, теперь тебе недостаточно меня? – спросил Блейн в притворной обиде, пафосно надувшись.

Курт подошел ближе к Джеффу, с дразнящим отблеском в лазурных глазах и застенчивой улыбкой, играющей на губах, когда он невинно пожал плечами.

Блейн игриво зарычал и протянул руку, чтобы перетащить Курта обратно к себе, и саб едва ли сильно старался сопротивляться, добровольно шагнув в руки Блейна. Его губы издавали тихое хихиканье, и он заставил Джеффа выйти на несколько шагов вперед, поскольку их руки все еще были соединены.

Блейн обвил тонкую талию Курта обеими руками, прежде чем наклониться вперед и нежно соединить их губы, отчего Джефф замер на месте. В этом жесте не было ничего тягостного. Никакого значительного проявления чувств на публике с использованием языков, стонами и лапаньем, но все же эти действия заставляли Джеффа чувствовать какой-то дискомфорт, ведь он не испытал ничего из этих вещей.

Поцелуй был целомудренным, просто одни мягкие губы прилегали к другим совершенным губам, как будто они были созданы друг для друга, и Блейн не подталкивал Курта к большему, он просто сохранял их нежное взаимодействие. Он был достаточно милым, и это вызвало в сердце Джеффа острую боль от желания испытать нечто подобное, в чем ему было жестоко отказано.

Каждый поцелуй, который ему когда-либо доставался, был жестким, грубым и болезненным. Там не было никакой привязанности, лежащей в их основе, а просто эгоистичное одностороннее желание, которое ему приходилось терпеть. Он с трудом сглотнул от ужасных воспоминаний.

Момент был разрушен, и Джефф, лицо которого сгорало от стыда, быстро отвел взгляд. Он не должен был держаться за надежду и желать вещей, которых никогда не сможет получить, он должен быть просто счастлив за своего друга.

Блейн откашлялся.

– Ну так что, пойдем?

– Джефф? – мягко спросил Курт, несильно дергая его за руку, и Джефф кивнул головой, по-прежнему опустив взгляд на свои ботинки. Он едва успел ухватить свою сумку из-за стола, прежде чем они оказались в дверях, и никто не увидел листа бумаги, который слетел и приземлился на пол.

Должно быть, они выглядели немного смешно, когда шли по коридору. Блейн держал Курта за руку, а Курт держал Джеффа, образуя человеческую цепочку, но, честно говоря, блондину не хотелось его отпускать, и если Курт и Блейн были не против, то он не собирался в ближайшее время выпускать его руку, пока они приближались к хоровой комнате.

Вскоре они оказались перед декорированными тяжелыми дверями, и Блейн развернулся к ним, скорчив легкую гримасу на лице.

– Только не верьте всему, что они говорят, ладно? И вначале они могут быть немного несдержанными и вряд ли подумают, прежде чем сказать, но они действительно хорошие парни, – объяснил он, широко раскрыв глаза с золотистыми крапинками, которые в равных частях предупреждали и умоляли его понять.

Курт и Джефф одинаково нахмурились, из них начала струиться нервная энергия, которая подпитывала их друг от друга. Его попытка сгладить потенциальные проблемы потерпела крах, и Блейн вздохнул и толкнул дверь, обнаруживая какофонию щебечущих голосов, которую прервал звук ожесточенного удара.

Джефф увидел в передней части комнаты письменный стол с тремя студентами, сидящими за ним, и один из них, который находился в центре, держал в руке молоточек. Подумать только!

– Тишина! – парень-азиат, который явно был Доминантом, отдал приказ присутствующим в комнате.

– Разрешите взойти на борт, – весело спросил Блейн, и все взгляды в комнате направились в его сторону.

Упавшая тишина заставила обоих сабов содрогнуться от ее пресса, как и от тяжести взглядов, сосредоточенных на их головах. Неосознанно Курт подошел ближе к Блейну, и Джефф инстинктивно отправился вслед за ним.

– Ох, я даже не знаю, – наконец заговорил темнокожий парень. Его рот и глаза источали юмор, пока он рассматривал их с откровенным любопытством. – Кажется, ты укрываешь безбилетников.

Напряженность была разрушена, и болтовня возобновилась с новой силой еще громче, если такое было возможно, когда люди начали вставать со своих мест. Небольшого роста мальчик с растрепанными волосами, который был третьим за столом, подошел к ним практически вприпрыжку, и Джефф шагнул еще ближе к Курту, чтобы соприкасаться с ним боками, сжимая его руку.

– Привет! – возбужденно сказал сияющий мальчик, раскачиваясь на пятках взад и вперед и выжидательно глядя на Блейна.

– Тад, это мой саб, Курт Хаммел и его лучший друг Джеффри Стерлинг.

Блейн познакомил их с Тадом, но сделал это достаточно громко, чтобы было слышно на всю комнату, и ему не пришлось говорить об этом снова и снова.

– Я умирал от желания с тобой познакомиться, – улыбнулся Курту Тад, быстро пожимая ему руку. – Блейн скрывал тебя.

– Да, мы уже начали думать, что Би тебя выдумал, – дразнил Трэнт, заработав несколько смешков, и Блейн нахмурился, глядя на него.

– Здорово познакомиться и с тобой тоже, Джефф.