Текст книги "Keep my heart captive, set me free (ЛП)"

Автор книги: The Queen of Rose

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 94 страниц)

Спустя несколько минут, проведенных в тишине, настороженный саб повернул к нему обеспокоенные голубые глаза и деликатно откашлялся, прежде чем заговорить.

– Блейн?

– Что, прекрасный? – спросил Блейн, глядя в эти небесные глаза, с мягкостью, звучащей в голосе, которая заставляла сердце саба таять.

– Могу ли я…гм…я хочу, – он замолк, разочарованно обхватывая лицо рукой, когда понял, что не мог озвучить то, что он хотел.

– Курт, ты знаешь, что можешь попросить у меня все, что угодно, – уверенно сказал Блейн, и саб кивнул с глубоким вздохом, казалось бы, набравшись смелости, чтобы сделать именно это.

Плотно сомкнув веки, он пробормотал что-то себе под нос, прежде чем решительно кивнуть головой, когда он сместился ближе к Блейну, ложась рядом с ним, устраивая свою голову на его груди и обернув дрожащую руку вокруг его талии, трепеща всем возбужденным телом.

– Это…это нормально? – тихо спросил он, и Блейн ответил, обняв его и притянув к себе ближе, набросив на них одеяло.

– Это все, чего я когда-либо хотел, – пробормотал он в ответ, и от его слов тело рядом с ним стало податливым, растворяясь в его прикосновениях, ощущая спокойствие и комфорт, когда они лежали рядом, слушая шум волн, разбивающихся о берег, которых их убаюкивал.

– Идеальный, – прошептал Курт, мягко щекоча шею Блейна своим дыханием.

– Хм? – прогудел Дом, чувствовавший, что дымка сна упала своей тяжестью на его глаза, опьяненный ощущением того, что его саб наконец-то находится там, где ему было самое место.

– Ответ на тот вопрос карты. О моем первом поцелуе. Он был идеальным, – произнес он, с пылающими щеками и голосом, сорвавшимся в конце, но в его глазах читалась честность и благодарность, когда они смотрели на Блейна, отчего Дом был не в состоянии сделать что-либо, кроме как наклониться и снова осторожно и мягко клюнуть его в губы, что заставило голубые глаза саба затрепетать и закрыться, а его тело инстинктивно обернуться вокруг Дома, когда они позволили себе провалиться в объятия сна.

========== Выйти в море. Часть 7. ==========

Лайма

– Не говори так о нем, – прошептал он.

– Что это было, принцесса?

Джефф проглотил холодный комок, образовавшийся в горле, и повернулся к хулиганам, которые выкрикивали оскорбления и травили его по пути домой, как всегда следуя за ним по пятам.

– Курт совсем не такой. Не произносите вещей, которые не соответствуют действительности.

Его голос звучал гораздо сильнее, чем он на самом деле себя чувствовал, но он знал, что должен был встать на защиту своего друга.

Он знал, что Блейн Андерсон заявил на Курта права, он узнал об этом еще до того, как эти стервятники решили напечатать ложь о самом удивительном человеке, которого он знал: сам Курт все ему рассказал.

– Эй, Джеффи! – он услышал голос своего лучшего друга сквозь статическое электричество в их неудачно установленном телефоне и немного нахмурился, потому что они обычно просто заходили друг к другу, вместо того, чтобы тратить деньги на телефонный звонок.

– Эй, Курт. Почему ты мне звонишь? Ты заболел? Что-то случилось? – Джефф просчитал все возможные варианты, надеясь, что не случилось чего-нибудь плохого.

– Нет, милый, успокойся. Я в порядке. Я просто… – он затих, его голос немного сломался. – Джефф, пообещай, что не выйдешь из себя или расстроишься, или будешь бояться за меня, ладно? Клянусь, что я в порядке, – попросил Курт своего друга, и тот нахмурился еще больше, когда боязливо согласился на эту просьбу.

– Я… я обещаю…но Курт…ты меня пугаешь…что происходит? – спросил Джефф голосом, в котором сквозили беспокойство и тревога.

– Я… На меня заявили права. В пятницу, – ему удалось закончить фразу, прежде чем крик с другой стороны телефона зазвенел у него в голове, и он вынужден был отодвинуть трубку подальше от уха, чтобы уберечь от разрыва свои барабанные перепонки.

– ЧТО? КАК? Но ты даже не ходил никуда в пятницу, кроме…кроме… о боже мой…о боже, Курт…кто…? – причитал он, и Курт вздохнул, зная, как пугала Джеффа данная прослойка общества.

– Это произошло во время того, как мы доставили цветы. Я вернулся, чтобы забрать свой жилет и…и следующим, что я осознал, было то, что Блейн заявил на меня права, – сказал он, пытаясь сделать вид, будто это обстоятельство его вообще не беспокоило.

– Подожди…Блейн…Блейн Андерсон? – закричал Джефф, и Курт знал, как плохо это звучало. Черт, он думал точно как же, как и Джефф, всего лишь несколько часов назад.

– Да… тот самый Блейн…но…но я клянусь, что он совершенно не такой, как мы о нем думали.

Курт был искренним и честным, и добрым, и нравственным, и у него была семья, которая его обожала и которая никогда бы не пала так низко, чтобы продать его богатому Дому только для того, чтобы продвинуться в жизни. И он всегда говорил правду, так что если он сказал, что Блейн отличается от того, каким представляют его СМИ, то Джефф ему верил.

Он всегда будет верить ему больше чем кому-либо в своей жизни.

Роберт усмехнулся.

– Но разве это не правда? Ты что, не видел сегодняшних газет? Хаммел пошел и преподнес себя на блюдечке Дому.

– Ты лжешь.

Питер подошел и дотянулся до него. Джефф резко отшатнулся, но хулиган был неумолим, обхватив его сзади за шею. Джефф подавил в себе удушье, не желая удовлетворять Дома, несмотря на накатывающую на него волнами брезгливость, которая заставляла его чувствовать себя ущербным, когда его метка горела от прикосновений. Он хотел выползти из собственной кожи. Он хотел тереть болевшее место в течение нескольких часов.

– На кой черт мне врать об этом? – фыркнул ему в лицо Питер, толкнув его сильнее, и Джефф едва смог удержаться в вертикальном положении, когда боль пронзила его спину.

– Скатертью ему дорога, Андерсон сможет его обуздать. Но, по-моему, ему повезло, Хаммел выглядит как отличная секс-игрушка.

– Он – не игрушка, и Блейн никогда не будет так к нему относиться! – закричал он на них, вздрагивая, когда один из них покосился на него диким взглядом.

Он зажал его между своим телом и холодной кирпичной стеной, прислоняясь ближе и наклоняясь, чтобы укусить его в шею.

Джефф положил руку ему на грудь и толкнул его изо всех сил.

-Оууу, снова хочешь жестко поиграть? – ворковал Роберт, пока его друг прижимал перепуганного саба к стене.

– Посмотри на меня! – зарычал Питер. В его голосе жестко прозвучала команда.

Джефф почувствовал, что принуждение побежало по его коже, словно нефть. Такое же грязное и жирное. Его преследовало чувство беспомощности, от которого хотелось плакать. Его сопротивление было намного слабее, чем у других сабов после всего, что он пережил, и он это ненавидел.

– Ты ведь знаешь, что теперь, когда он ушел, ты остаешься совершенно один, правда же? – ухмылялся он.

Джефф дрожал.

– Отпустите меня!

– Теперь ты требуешь? Ты действительно дерьмовый саб, ты об этом знаешь? Не удивительно, что он бросил тебя.

Джефф откуда-то нашел в себе силы и выскользнул из его рук, спотыкаясь и заваливаясь назад.

– Ос-ставьте меня в покое, – заикался он, но доминирующие феромоны пронизывали воздух вокруг него, и он знал, что раззадорил их слишком сильно, чтобы они с ним закончили.

– Ты знаешь, мне кажется, я не буду этого делать. Я думаю, сейчас самое время, чтобы кто-то поучил тебя, что значит быть хорошим сабом. ЖИВО РАЗВЕРНИСЬ! – Питер снова прокричал приказ, и Джефф почувствовал, что его колени уступают силе команды, и что его тело слишком ослабло, чтобы с этим бороться. Его мысли метались, пока он сражался сам с собой, а его метка горела огнем, обжигая его до самых костей.

Закрыв глаза, чтобы не видеть хищные выражения тех, кто заставил его тело развернуться и прижаться к стене, он почувствовал руку, которая запуталась в его светлых волосах, принуждая его откинуть голову и обнажить бледный столб шеи.

Он почувствовал влажное дыхание на своей коже перед тем, как зубы по-звериному сомкнулись вокруг его метки, заставляя его завопить от боли.

Он был настолько травмирован, настолько запуган и сломан, что прикосновение, которое должно было приносить ему удовольствие, обожгло его кожу, отмечая ее шрамами, которые, как он был уверен, не сойдут на протяжении нескольких недель.

Рука прошлась по его груди, и он приготовился к худшему, когда сердитый голос прогремел посреди небольшого переулка.

– ЭЙ! КАКОГО ЧЕРТА, ПО-ВАШЕМУ, ВЫ ЗДЕСЬ ТВОРИТЕ?

Джефф почувствовал, как его тело прогнулось при звуке этого сильного, командного голоса, который нес в себе столько безопасности и комфорта, и саб купался в этом чувстве, когда большие руки притянули его в свои объятия, и он почувствовал знакомый запах масла и сосны.

Берт Хаммел.

Джефф обмяк в этих руках и спрятался в них подальше от своих мучителей, которые теперь носились вокруг, когда их поймали с поличным за издевательством над сабом без его согласия, и это значило, что они здорово облажались, потому что даже в их мире это, тем не менее, было запрещено.

Он слышал, как они извинялись и пресмыкались, но старший мужчина проигнорировал их просьбы, пообещав сообщить о них в полицию, и они убежали, как трусы, какими они и являлись, и Джефф почувствовал себя защищенным, словно ребенок, который находился в знакомом доме, на любимых качелях, где он проводил часы, чувствуя себя счастливым и ощущая, что у него есть приют.

Он даже не понял, что плачет, пока грубые пальцы не вытерли его слезы, и Берт нежно нашептывал утешительные слова, чтобы успокоить его. В его руке словно из воздуха появилась чашка теплого чая, когда Джефф, наконец, пришел в себя настолько, чтобы рассказать ему, что произошло.

– Как долго это продолжается? – строго спросил он, и Джефф сжался напротив подлокотника качелей.

– Я…С тех самых пор, как я переехал сюда. Начиналось все с малого. Обидные прозвища, оскорбления и не более того. Потом они начали прикасаться к моей метке, говоря при этом, что я мог бы с ними покувыркаться, потому что мною уже попользовались… – он замолчал, и Берт ахнул от звука его голоса. – Вы знаете, а ведь они правы. Мною попользовались…

– Послушай меня! – зарычал он, и Джефф вскинул голову, чтобы посмотреть на него. – Никогда не произноси этого вновь. Да, ты пережил нечто очень плохое, но ты все еще удивительный, и ничего из того, что они говорят, не должно заставлять тебя чувствовать себя иначе, договорились?

Когда Джефф нерешительно кивнул, он встал и направился к дому, протягивая сабу руку.

– А сейчас пойдем. Я знаю, что не смогу тебе помочь, но Курт сможет. Давай позвоним ему, и вы сможете поговорить.

Глаза Джеффа расширились, и он отчаянно замотал головой.

– Нет…не портите ему каникулы. Он должен наслаждаться, а не разгребать мое дерьмо, – решительно сказал он.

– Чепуха. Ты его лучший друг и ты бы сделал для него то же самое, – возразил Берт, но Джефф был непреклонен.

– Я сделаю это завтра, а прямо сейчас я… – он сделал паузу и вздрогнул. – Я просто не хочу говорить об этом сейчас.

Берт смотрел на него в течение мгновения, прежде чем кивнуть и повести его обратно в дом, чтобы позвонить родителям Джеффа и попросить их прийти и забрать его домой.

Комментарий к Выйти в море. Часть 7.

Дорогие читатели! Не хотела портить вам настроение, выкладывая этот кусочек вместе с предыдущим, поэтому вынесла его отдельно.

========== Даровать желание. Часть 1. ==========

Родителям предписывается отдавать своих детей в надлежащие учебные заведения с самого раннего возраста.

В то время, как все общеобразовательные школы оснащены необходимыми материалами, учебными пособиями и персоналом для обучения сабов и подготовки Домов к их будущей жизни, в академии существует несколько классов старшей школы, которые гарантируют самое обширное образование, которое только возможно.

Образовательное учреждение Академия Далтон является одной из самых известных и влиятельных в мире школ.

Персонал Академии Далтона и весь курс обучения направлены на то, чтобы отследить весь путь становления ребенка от самого раннего возраста до взросления и получения им высшего образования, обеспечивая при этом безопасность в процессе формирования связи, так обе стороны, которые в ней участвуют, хорошо подготовлены и осведомлены о том, что их ожидает.

Брошюра Образовательного учреждения Академии Далтона с расширенным спектром образовательных услуг.

***

Капитан Эриксон был одним из тех людей, которые умеют наслаждаться жизненными мелочами: обедами со своей семьей, компанией хороших друзей, вкусной едой, выдающимися книгами… но больше всего он любил открытое море.

В душе наступал покой от возможности находиться так далеко от всех неприятностей, тревог и беспокойств; лишь только ты, мягкие переливы волн под ногами и запах соли и ржавчины, пробравшийся в поры на коже и оставшийся там, чтобы напоминать, где твоё место, пока ты находишься на суше.

Одной рукой он схватился за поручень спереди от дока, а другой держа чашку кофе, устремляя далекий взгляд на бесконечную гладь воды, где он провел так много дней своей жизни, и которая так долго держала его вдали от дома, но он знал, что никогда не смог бы пожаловаться на это, потому что он обрел новый дом, который служил убежищем ему и всем остальным, кто испытывал те же самые чувства.

Улыбаясь, он поднес еще дымящуюся чашку с кофе к губам и сделал осторожный глоток, когда внезапно пронзительный звук заставил его вздрогнуть и выругаться от того, что несколько капель горячей жидкости выплеснулись из чашки на его ладонь, оставляя после себя крошечные красные следы ожогов.

Практически швырнув чашку на поверхность столика, стоящего по соседству, он бросился в главную каюту, чтобы успеть взять телефон перед тем, как на другом конце провода положили бы трубку.

– Вы позвонили на «Леди», с вами говорит капитан Эриксон, – официально представился он, едва успевая закончить фразу до того, как с другого конца провода раздался голос, в котором слышался прилив паники.

– Здравствуйте…это Джеффри Стерлинг. Могу я поговорить с Куртом Хаммелом? – неуверенно прозвучал голос, и капитан с беспокойством нахмурился.

– Мистер Хаммел на данный момент не на борту. Могу я принять сообщение? – спросил он, услышав, что собеседник был разочарован, и даже расстроен этой новостью.

– Да…пожалуйста…пожалуйста…просто скажите ему, чтобы он позвонил Джеффу…скажите ему…что это чрезвычайная ситуация, – заикался он, сдавленным тоном, и старший мужчина почувствовал потребность успокоить звонившего, кем бы он ни был, заверив, что все будет хорошо.

– Я прослежу, чтобы он получил сообщение как можно скорее. Насколько я знаю, он находится не очень далеко от пристани, – утешил капитан, как он надеялся успокаивающим голосом, и мужчина, с которым он говорил, а более вероятно, что это был мальчик, тоже облегченно выдохнул.

– Большое вам спасибо, сэр, – быстро сказал он, и капитан улыбнулся.

– Всегда к вашим услугам, – ответил он до того, как связь прервалась, и он остался стоять, слушая телефонные гудки и размышляя, что могло случиться, если это было так срочно. Решив, что это не его дело задаваться такими вопросами, он отправился найти Курта, чтобы он перезвонил парню, который, должно быть, был его другом.

Он не знал этого мальчика, и произошло ли у него действительно что-то серьезное, но он не хотел рисковать и поэтому покинул яхту и направился к уединенному пляжу, на который, как он знал, его босс повел своего нового саба.

Капитан не мог слегка не улыбнуться, когда он вспомнил, как Блейн, будучи маленьким ребенком, говорил о поиске «самого симпатичного в мире саба», которому он отдал бы все свои игрушки, чтобы он с ними играл, и даже мог бы отдать ему право выбрать мультик, который они будут смотреть перед сном. Этот милый, кудрявый мальчик вырос и стал одним из самых сильных Домов, которых он когда-либо видел, и в то время, как он постоянно описывался прессой диким, буйным и избалованным, он был очень далек от этого образа в глазах тех, кто его знал.

Он был нежным, заботливым и застенчивым, а также отличным слушателем и отличным другом для всех, кто его окружал. Он искренне заботился о людях, которые были в его жизни, и, исходя из этого, было чудом, что он все еще оставался одиноким. Но в тот момент, когда капитан увидел Курта и то, как ведет себя с ним Блейн, он понял, чего он ждал.

Совершенства.

Красивый молодой человек, на которого Блейн заявил права, был самой лучшей партией для Дома. Его покорность была сырой и мощной, не навязанной и свободной, и он был прекрасным противовесом для естественного доминирования Блейна.

То, как он взаимодействовал с Домом, говорило о толике страха, неуверенности и застенчивости, но он уже мог сказать, что ему становится все более и более комфортно рядом с Блейном, так как он часто искал поддержку в его прикосновениях, а иногда даже и тонко их инициировал.

Было очевидно, что они были еще на расстоянии многих миль от того, чтобы чувствовать себя совершенно непринужденно друг с другом, и он предположил, что главной причиной этого была робость Курта, но его сердце наполнялось теплом, когда он видел, каким терпеливым и понимающим был молодой Дом, готовый сделать все, чтобы партнер был доволен и счастлив.

Он был уверен, что эти двое будут счастливы вместе; черт возьми, да он был уверен, что они уже были, готовы они это признать или нет. Капитан размышлял об этом, когда вышел на песчаный пляж, поворачивая голову направо и налево, чтобы найти обоих из них.

Пойманный в ловушку своих собственных раздумий, он чуть не пропустил кучу одеял, сваленных на землю, которые прикрывали две фигуры, жавшиеся друг к другу из-за утренней прохлады.

Блейн лежал на спине, его растрепанные волосы завивались в колечки, губы слегка приоткрылись и вытянулись в мягкую улыбку, когда его руки обнимали Курта, словно колыбель, как самое ценное, что у него было. Саб же льнул к нему, его голова покоилась на груди Дома. Они казались настолько раскованными во сне, даже больше, чем во время бодрствования, и он знал, что если их инстинкты были настолько сильны, чтобы сплотить их вместе во время сна, то они были очень близки к тому, чтобы это происходило и во все остальное время, давая им ощущение уюта, расслабленности и спокойствия.

Ему ненавистна была мысль разбудить их, но следы отчаяния, сквозившие по телефону в голосе молодого человека, заставили его принять решение, и он, наклонившись вперед, осторожно встряхнул плечо Блейна.

– Блейн. Курт. Пора просыпаться, – сказал он тихим голосом, но все же достаточно громко, чтобы заставить их пошевелиться и заморгать, раскрывая глаза. Их зрачки расширились, а дыхание затруднилось, когда они поняли, что проснулись все еще лежа в обнимку друг с другом.

Румянец появился сверху Куртовых щек, и в то же время лицо Блейна озарилось гордой улыбкой, и капитан был уверен, что они готовы были начать извиняться, оправдываться и давать объяснения, но он просто не мог позволить им погрузиться сейчас в разговоры, когда было очевидно, что друг Курта в нем нуждался.

– Курт, тебе только что звонили. Джеффри Стерлинг? – осторожно сказал он, стараясь не напугать мальчика, но как оказалось, зря, потому что в эту же секунду его глаза расширились, а пальцы затряслись.

– Джефф? Он в порядке? Что-то случилось? – он вскочил, сражаясь с горой одеял, наваленных на него сверху, пытаясь встать на ноги.

– Я не уверен. Он спросил про тебя, и я сказал, что ты сейчас не на судне, и пообещал сообщить тебе, чтобы ты перезвонил ему как можно скорее. Он…он сказал, что это чрезвычайная ситуация.

Он едва закончил, прежде чем Курт попытался броситься к яхте, но саб остановился, поворачиваясь к Блейну с выражением, которое говорило, что он разрывался, переводя взгляд от яхты к Дому с мольбой, которая была написана в тонких чертах его лица.

– Иди. Я пойду следом за тобой, – с нежностью сказал Блейн, и, следуя его мягкой команде, Курт развернулся и побежал так быстро, как только мог, загребая ступнями песок.

Два Дома шли позади него, прибыв как раз вовремя, чтобы увидеть его дико жестикулирующим, с испуганным взглядом, устремленным на стену перед собой, и побелевшими костяшками пальцев, которыми он прижимал трубку к уху.

Его плечи были напряжены, спина совершенно прямая, а лицо замкнуто и испугано. Он вернулся к тому же состоянию, в котором пребывал в ночь заявления прав, и Блейн почувствовал, что сердце сдавило железными тисками при мысли о том, что все, чего они достигли, снова исчезнет.

– Возьми себя в руки, Блейн. Твое взвинченное состояние не поможет ему успокоиться, когда разговор будет окончен. И мне кажется, что он будет нуждаться в тебе, – посоветовал Эриксон, и Блейн взял под контроль свое дыхание, с трудом удерживая себя в узде, когда Курт вышел из каюты бледный и явно потрясенный.

В этот момент он был рядом с ним, услышав, как капитан тихо пробормотал: «Я буду в своей комнате», прежде чем уйти и оставить их двоих наедине. Блейн обнял дрожащего Курта, тесно прижимаясь к нему всем телом, желая прогнать страх и печаль, как он лучше всего умел это делать.

– Что случилось, прекрасный? – осторожно спросил он, и Курт повернул голову и зарылся лицом в его шею, охлаждая горячую кожу влагой своих слез.

– Это…это Джефф… они снова добрались до него. Они…они напали на него и пытались…о боже, Блейн…ему так страшно и одиноко, и я…я, – он пытался выговорить эти слова, но его рыдания сокращали их наполовину.

Блейн осторожно успокаивал его, легонько укачивая его в объятьях, но это, похоже, нисколько не останавливало его истерику.

– Дыши, Курт, – твердо приказал он. – Дыши для меня, прекрасный.

Он слышал, как Курт запнулся, пытаясь выполнить команду, подбадривая и направляя саба все это время, поглаживая его по спине и волосам.

– Вот так, ты такой хороший мальчик для меня, прекрасный, – он хвалил его снова и снова, пока самое худшее не миновало, оставив позади себя рваные вздохи и хлюпанье носом.

– Мне нужно увидеть его, – хрипло прошептал Курт. – Я…о-он не доверяет никому, Блейн. Мне необходимо с ним увидеться и убедиться, что с ним все в порядке!

Блейн издал утешительный звук, мягко пытаясь остановить очередной срыв. Он кивнул головой, находящейся возле макушки Курта, и оставил там нежный поцелуй.

– Мы вылетим сегодня вечером.

Курт отстранился. Его лицо было заплаканным и таким грустным, что сердце Дома защемило.

– Правда?

Блейн высушил щеки саба, смахнув с них слезы большими пальцами, и очертил ими остальную часть его лица.

– Джефф важен для тебя, а это значит, что он важен и для меня тоже, да?

– Но…ты забронировал отель и столько за все это заплатил и… – Курт запнулся, зная, что где-то должен был быть подвох. После целой недели, где он не ощущал ничего, кроме терпения и понимания, не было никакой возможности, чтобы Блейн смог превзойти сам себя и стать еще более удивительным, чем был для него все это время.

Но видимо, его Дом был столь совершенным, каким только было возможно, потому что он ласково приложил палец к его губам, останавливая его болтовню и успокаивающе улыбнулся.

– Просто не беспокойся об этом. Мы позвоним им и отменим бронь отеля, они всего лишь удержат депозит, и мы будем в порядке. Ты только постарайся успокоиться. Когда я вернусь после того, как организую наш отъезд, я хочу снова видеть улыбку на твоем великолепном лице. Понял? – сказал он строго, но с дразнящим блеском в глазах, и Курт почувствовал волнение, когда он изо всех сил пытался бороться с вернувшимися слезами и улыбнуться, но образ Джеффа, одинокого и напуганного, заставил его задрожать и зарыться глубже в объятия Блейна, ища в них поддержку.

После этого он снова расплакался, и Блейн печально улыбнулся, прежде чем нежно поцеловать его в лоб, шепча в его кожу, когда Курт прижался к нему:

– Все будет хорошо, прекрасный. Я все улажу.

========== Даровать желание. Часть 2. ==========

Курт сидел на своей кровати. На его щеках виднелись натертые до раздражения дорожки от слез, которые продолжали литься в течение всего дня.

Блейн решил все вопросы в течение нескольких минут, и они распрощались с Эриксоном, который доставил их в ближайший порт с доступом к аэропорту. Когда они отошли от причала, то их сразу ждала машина, которая отвезла их прямо на взлетную полосу, где уже ждал самолет, заправленный и готовый к взлету.

Курт провел полет в состоянии беспокойного полусна, цепляясь за Блейна, практически этого не осознавая. Когда они, наконец, вернулись домой, было пять часов утра, темнота на улице все еще не рассеялась, и Курт был невероятно вымотан.

Он хотел сразу броситься в Лайму, но Блейн, как всегда, успокаивающим и здравомыслящим голосом убедил его вернуться домой на несколько часов, чтобы принять душ, переодеться, что-нибудь перекусить и дать возможность Стерлингам начать день в своем собственном режиме, прежде чем ворваться к ним с непрошенным визитом, чтобы узнать что произошло.

Он протестовал и даже немного вспылил, отчего искренне смутился, но этот поступок остался без каких-либо последствий, кроме твердой команды «Успокойся», полученной от Блейна, и вскоре он взял себя в руки достаточно для того, чтобы признать, что Дом был прав, после чего они направились в особняк Андерсонов.

И вот он теперь здесь.

Его пальцы сжимали рукава одежды, и его не заботило, что он растягивал ткань, делая ее непригодной, его не волновало, даже если все это пойдет на выброс, лишь бы его лучший друг был счастлив и находился в безопасности.

Он посмотрел вокруг себя, охватывая взглядом роскошь, которую ему теперь было позволено называть своей: картины на стенах, которые стоили больше, чем жизнь в Лайме, антикварную мебель из черного дерева, отполированную до блеска и искрящуюся в солнечном свете, мягкие шелковые простыни и теплые одеяла, предназначенные для того, чтобы человек в течение всей зимы не ощущал холод в своих костях каждую секунду каждого дня. Он посмотрел на чашку чая, которая стояла перед ним на тумбочке. Внутри была пряная и сладкая жидкость с медом и лимоном, божественный вкус которой ощущался на его губах.

Он снова посмотрел вниз, на свои руки, сложенные на коленях, и по его лицу потекли слезы, когда до него дошло, что теперь у него все это было, пока его друг оставался в одиночестве, напуганный и сломленный.

То, что они сделали с ним…

Он даже не мог себе представить, что он чувствовал в тот момент.

Ощущать руки на своей коже, к которой не должны были прикасаться, быть заклейменным, слушать в свой адрес лживую клевету, потому что он был красив и умен, и мил, и сострадателен, и он так сильно хотел, чтобы его кто-нибудь полюбил, но он знал, что теперь у него не оставалось никаких шансов.

Ему было так больно, и Курт покинул его.

Его желудок снова свело от чувства вины. Как он мог его оставить? Как он мог бросить его в таком месте, зная, как сильно Джефф на него полагался? Блондину потребовалось много усилий, чтобы, в конце концов, открыться и отдать Курту то, что осталось от его доверия, и саб чувствовал, что он все это растоптал. Небрежно отбросил в сторону, словно эта удивительная частичка его сломленного друга не имела никакого значения.

Сдавленный, мученический звук вырвался из его горла.

Он вручил себя Дому.

Дому, который был нежным и заботливым, в отличие от того, что когда-либо пришлось испытать Джеффу, и испытываемый им почти что стыд по этому поводу вырос еще сильнее, осев внутри сердца, словно свинцовый кирпич, ведь что такого сделал Курт, чтобы заслужить все это? Конечно, он заслуживал этого не более, чем Джефф, который был столь же достойным сабом, если не достойнее, после всего, что он перенес…и все же здесь сидел Курт, зная, что его лучший друг никогда не обвинял его, никогда не завидовал его новой жизни или Блейну. Блейну, который держал Курта в безопасности, делал его радостным и счастливым и продолжал заставлять его краснеть, говоря ему, что он был красивым, что он нравился ему, что он хотел его.

Его Дом так крепко держал его в объятьях, пел ему, взял его в это место и купил ему подарки и…и…о боже!

Подарок!

Голова Курта шла кругом, его разум боролся с видением, которое затянуло его в свою ловушку. Он увидел своего друга, такого маленького и испуганного, прежде чем его родители забрали его домой.

У него был Дом, который добр к нему. И, может быть, это было не тем, что первоначально представлял Курт, читая свои сказки, но с каждый днем они становились все ближе и ближе, его сердце пропускало удар всякий раз, когда Блейн к нему прикасался, его тело дрожало, когда он отдавал ему команды, жажда встать перед ним на колени сводила его этим желанием с ума, и он знал…он знал, что мог попросить у Блейна все что угодно, и что он бы ему это дал.

Он сам так сказал.

«Если ты будешь несчастлив здесь, я отпущу тебя»

Такие слова были практически нереальными для их мира. Сабы не оспаривали заявленные права, они только приветствовали их, но все же…Блейн предложил ему путь к отступлению. Выступив против самой своей природы, он поставил Курта превыше себя.

Внезапно вскочив на ноги, с совершенно четкими мыслями, он посмотрел прямо перед собой. Его тело было наполнено силой и решительностью, и он покинул свою комнату, громко стуча подошвами по полу, когда он побежал через весь дом, разыскивая единственного человека, который снова мог бы разрешить все проблемы.

– БЛЕЙН! БЛЕЙН! ГДЕ ТЫ? – лихорадочно выкрикнул он, сворачивая за угол, ведущий к гостиной, разрушая уют, тепло и спокойную обстановку, царившую там на тот момент.

– Курт…ты в порядке? Я здесь! – он крепко прижал его к своему телу, обнимая руками гибкую фигуру, которая уже настолько знакомо ощущалась в его руках, и нежно шептал ему на ухо, когда саб пытался выровнять свое сбившееся дыхание.

Курт позволил себе несколько минут понежиться в объятьях своего Дома, вдыхая его опьяняющий и в то же время успокаивающий запах, прежде чем он взял его за руку и потащил к лестнице.

– Я в порядке. Могу я с тобой поговорить? – умолял он, уже начиная подниматься по лестнице, и Блейн нахмурился, входя вслед за сабом в его комнату, где Курт подтолкнул его, чтобы он уселся на постель и устроился рядом с ним, но оставался в полном молчании в течение очень долгого времени, пытаясь найти слова, чтобы сформулировать свое желание.

– Курт…прекрасный, ты меня пугаешь. Что происходит? – спросил Блейн, когда он не смог больше терпеть, взяв Курта за руку и обводя большим пальцем суставы, вызывая своими легкими, как перышко, прикосновениями мурашки на бледной коже.

Курт покачал головой, морально себя подбадривая, когда он почувствовал внезапный прилив сил, которые проникли в его тело, зная, что у него было нечто важное, чтобы бороться за него. «Подумай о Джеффе», – повторял он про себя, переплавляя свою решимость в нечто совершенно непреклонное.