355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » The Queen of Rose » Keep my heart captive, set me free (ЛП) » Текст книги (страница 5)
Keep my heart captive, set me free (ЛП)
  • Текст добавлен: 30 марта 2019, 02:30

Текст книги "Keep my heart captive, set me free (ЛП)"


Автор книги: The Queen of Rose


Жанры:

   

Слеш

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 94 страниц)

– Курт! – в панике закричал он в трубку, чувствуя, как руки Кэрол обернулись вокруг его тела, как успокаивающий якорь, чтобы он твердо мог стоять на полу.

– Мистер Хаммел, это Мэй, босс Курта… – тихий голос был пронизан паникой, и Берт крепче сжал телефон, когда его разум сходил с ума от догадок. Костяшки пальцев побелели, и дешевый пластик скрипел от его безжалостной хватки.

– Мэй, где Курт? С ним все в порядке? Почему он еще не дома? – он забросал женщину вопросами, обезумев от переживаний.

– Он… он в порядке… учитывая…

– Учитывая что? Что ты имеешь в виду? – он перебил ее заикания, его Доминирующие гормоны сорвались с цепи, наполняя его желанием пробить стену.

Кэрол почувствовала его гнев и дотронулась своими губами до приоткрытой кожи бицепса, нежно целуя его и пробегаясь пальцами вверх и вниз по его дрожащим рукам.

– Послушайте, мистер Хаммел, Курту не причинили вреда, но кое-что произошло, и вы должны попытаться добраться до отеля «Вестервилль» так быстро, как это только возможно… – попробовала флорист еще раз, но Берт не внимал ее доводам.

– Что случилось с моим сыном? – проскрипел он сквозь зубы, заставляя каждую унцию Доминантного тона просочиться в свой голос, придавая своему вопросу приказное звучание.

Казалось, она явно боролась.

– Я не думаю, что мы должны говорить об этом по телефону…

– СКАЖИ МНЕ! – практически закричал он, заставив ее замолчать. Он слушал ее ошеломлённое дыхание, пока она не сделала глубокий вдох и снова не заговорила, руша тем самым до основания весь мир вокруг него.

– На него заявили права.

Его пальцы онемели, выронив из рук аппарат и позволяя ему рухнуть вниз. Тонкий пластик раскололся на две части и разлетелся по всему полу. Его колени подломились под ним, и он опустился на пол, схватившись руками за голову и упираясь локтями в бедра.

На его сына заявили права.

Он теперь принадлежал кому-то, кого он даже не встречал, и он ничего не мог с этим поделать. Он представил своего маленького мальчика, такого яркого и уверенного в себе, но такого чистого и наивного. Господи, он, наверное, до смерти напуган…

– Сэр…

Скорее всего, он плакал…

– Сэр…

И звал своего папу…

– СЭР! – Кэрол встряхнула его за плечи, и он вынырнул из своего страха, спровоцировавшего оцепенение, глядя на то, как она стыдливо ему улыбнулась.

– Я сожалею о том, что накричала на тебя, но ты должен идти. Автобус отходит через десять минут, и если ты выйдешь прямо сейчас, ты сможешь поймать его у кафе Дэнни.

Он тупо моргал, глядя на нее, прежде чем смысл ее слов дошел до его разума, и он вскочил на ноги, единственный раз поцеловав ее в лоб, перед тем, как выскочить из дома и направиться в сторону автовокзала, молясь о том, чтобы независимо от того, что там произошло, его сын был целым и невредимым.

========== Вырвать с корнем. Часть 3. ==========

Комментарий к Вырвать с корнем. Часть 3.

Дорогие читатели! Хочу заранее обезопасить себя от тапочек, которые в меня полетят за то, что опять все оборвала на самом интересном… Я делаю это не из желания над вами поиздеваться, а чтобы оптимизировать затраты своих сил. Надеюсь на понимание :)

Курт был потерян в тумане.

Заявление прав.

Он не хотел в это верить. Не мог в это поверить.

Этого не происходит на самом деле, не так ли?

Он мог слышать гул голосов вокруг, и что-то внутри него знало, что каждое слово, которое слетает с их губ, пронизано ненавистью и отвращением к нему.

Никчемный.

Мерзкий.

Недостойный.

Кровь, ревущая в его ушах, наряду с отвратительной болтовней толпы, которая, казалось, наступала прямо на них, заставила его ноги подкоситься, пока он пытался делать панические вздохи.

Прежде чем он успел удариться об пол, сильные руки подхватили его и притянули к себе, но он не в силах был посмотреть наверх, его глаза были прикованы к полу из-за транса и базового инстинкта, обусловленного присутствием большого числа Доминантов.

В этих руках вокруг него было нечто успокаивающее. Они были сильными и теплыми и, казалось, идеально огибали его легкое тело, но Курт знал, что не мог себе позволить чувствовать себя подобным образом.

Он должен был защитить себя от подавляющего желания подчиниться.

Это не было тем, чего он хотел.

Его присвоили против воли, и его разум снова затуманился в отчаянной панике, желая быть свободным и вернуться домой.

– Блейн, я думаю, будет лучше, если мы пойдем в какое-нибудь более уединенное место, – предложил сильный женский голос, раздавшийся рядом, и Курт почувствовал себя притянутым еще ближе к другому телу. Его лицо вдавливалось в теплую грудь, и этот запах ванили и яблок, смешиваясь с чем-то сильным и мужественным, продолжал затуманивать его измученный разум. Наступило гулкое молчание.

– Блейн!

Низкий рык эхом отдавался у Курта под щекой, и его тело напряглось и задрожало.

– Милый, он дрожит. Он должен уйти отсюда, – незнакомая женщина повторила те же самые слова, чтобы заставить мужчину, удерживающего его, снова вернуться в реальность. Захват на теле Курта тут же ослаб, и пугающий, почти звериный рык мгновенно утих, снова оставляя Курта в тупике.

Кто дрожит? Это было о нем? Он пытался разобраться в самом себе, но его нервные окончания словно перегорели и не передавали информацию в мозг достаточно быстро, чтобы понять, что его подхватили на руки, словно невесту на свадьбе, и пронесли небольшое расстояние перед тем, как усадить в мягкое кресло, пока он не успел и глазом моргнуть или сделать крошечную попытку протеста.

Он был пойман в ловушку в своей собственной голове и перезапускал последние несколько минут на повтор снова, снова и снова, пытаясь рационализировать. Разложить по полочкам. Хоть что-нибудь. Что угодно.

Может быть, он просто должен был оставить там свой жилет.

Он должен был попросить кого-то его забрать.

В первую очередь, он должен был быть умнее и не оставлять его там.

Он должен был сделать что-то, кроме того, чтобы совершить эту ошибку, но он знал, что на данный момент это не имеет совершенно никакого значения.

Это было бесполезно, потому что он их чувствовал. Перемены. Эффекты уже не проявляли себя, независимо от того, как долго он находился под леденящим оцепенением.

Заявление прав.

Оно раскололо его, разрезав пополам и оставив сражаться с собственным рассудком.

С одной стороны, сама его сущность подводила инстинкты саба к тому, чтобы они зацепились за эту претензию. Зацепились за Блейна, и это было самым сильным ощущением, в отличие от всего, что он чувствовал раньше. Эта потребность подчиниться и предложить себя, да Бога ради, встать на колени. Странное, только что открытое возбуждение побежало по его крови, давая почти наркотический эффект от своей интенсивности и отключая его мозг и чувства достаточно надолго для того, чтобы обрести себя в этой неразберихе.

А потом в действие вступила более значимая часть его личности; логическая и рациональная часть, а также его внутренний мечтатель, который пришел в ужас и был убит таким поворотом событий.

Он мог слышать насмешки Домов из МакКинли.

«Да ладно, Хаммел, никто не захотел бы заявлять на тебя права, даже если бы ты был пригодным»

«Какой Дом захочет такого саба, как ты?»

«Просто дай нам порезвиться с тобой»

«Ты знаешь, что твое время не вечно, Хаммел. Совсем скоро твои сабьи гормоны заставят тебя умолять»

Он вырос на язвительных оскорблениях, которые получал с тех самых пор, как начал ходить в школу, и хотя он не позволял себе показывать, что они ранили его все сильнее и сильнее, но время доказывало, что они были правдой.

Природа сабмиссива сделала его в последнее время нервным и дерганным, нуждаясь, чтобы кто-то заботился о нем и заставлял чувствовать себя в безопасности, но он с болью осознавал, что то, чего он так хотел, никогда не случится. У его семьи не было денег, чтобы он мог вступить в надлежащую связь, и хотя он мечтал об этом, надеялся и загадывал желания на звезду, в глубине души его терзали сомнения. Этот голос в его голове твердил, что это было невозможно, и он начал приближаться к точке, в которой готов был это признать. Возможно, сейчас он был гораздо ближе к принятию этого факта, чем когда-либо раньше, но теперь с ним приключилась вся эта история.

На него заявили права. И эти права заявил самый неподходящий для него кандидат.

Боже, если бы он только мог посмеяться над этим без истерики, рвущейся наружу, он бы это сделал.

В конце концов, Блейн Андерсон устроил только видимость вступления в связь, потому что он не мог уйти отсюда в очередной раз в одиночку, но в его сознании не было никакой надежды на то, что Блейн мог отказаться от множества сабов, которые, он был уверен, жаждали оказаться на его месте. Зачем ему он? Просто для кого-то вроде Блейна связь не несла в себе тот же смысл, который в нее вкладывал Курт. Иначе и быть не могло.

Небольшая часть его сознания говорила ему, что думать подобным образом было жестко и цинично. Возможно, это было предубеждением. Но он жил в мире, который существовал по этим принципам, и хотя Курт был не согласен с ними, не желая становиться частью безликой толпы, трудно было думать иначе, когда факты говорили обратное. Не было никаких сомнений в том, что Блейн был красив. Помимо этого, он был богат, на данный момент Андерсонам практически принадлежал весь штат Огайо. Таким образом, принимая во внимание внешность, статус, деньги и власть, было довольно разумно предположить, что он не относился к связыванию с таким почтением, как тот, кто мог о нем только мечтать.

Это породило более важный вопрос.

Почему он?!

Он явно был бедным. Низший класс. Почему, черт возьми, Блейн выбрал его из всей комнаты, полной гламурных, богатых сабов, которые все лезли из кожи вон, чтобы привлечь его внимание? Это была шутка? Он не мог быть серьезным, верно? Неужели он думал, что Курт изо всех сил ринется к новоприобретенному богатству и смирится с тем, что с ним будут обращаться, как с мусором?

Его тело дрожало от подобной мысли, в то время как разум признал, что, скорее всего, это был наиболее вероятный вариант ответа.

В сердце и разуме Курта все спуталось в клубок. Нити затягивались во все стороны, и Курт чувствовал, что он был на волоске от того, чтобы сломаться.

Он хотел вернуться домой. Вернуться к своему отцу, к Кэрол и даже к раздражающему Финну. Назад, к Джеффу и Мерседес, и в эту чертову школу… Он начал плакать. Он мог чувствовать влагу, которая стекала по его щекам, когда он смотрел на пол перед собой, и все, что он мог сделать, это перетащить ноги на кресло и съежиться в нем так плотно, как только мог, в то время как он потерялся в собственных мыслях и мучительно там дрейфовал.

Холод просачивался через окна и тяжелые шторы, заставляя его сжаться еще сильнее и пожелать в миллионный раз за последние полчаса быть более острожным и не забыть здесь свой жилет.

Как же он хотел этого утешительного тепла и мягкости, и мыслей о маме рядом с ним.

Его желание было настолько ярким, что он мог практически чувствовать, как ткань обертывает его плечи, и знакомый запах дешевого стирального порошка заполняет его ноздри.

Его пальцы действовали механически, пытаясь дотянуться до мягких карманов, и он почувствовал, как напряглось все его тело, когда он на самом деле их нашел, скользнув ладонями внутрь и отчаянно сжимая материал. Он с любопытством открыл глаза и осознал, что его жилет болтался вокруг его плеч, и кто-то стоял прямо перед ним.

Рассчитывая на то, что это была Мэй, так как она была единственной, кто знал про его жилет, он случайно взглянул наверх, чтобы поблагодарить ее, задерживая дыхание, когда его глаза встретились с расплавленным золотом и янтарем.

Блейн.

Дом все еще держал один край его жилета в ладони, расправляя ткань и плотнее оборачивая ее вокруг его тощего тела.

– Я полагаю, что это твое, – его голос был уверенным, разве что немного дрожащим, и Курт смотрел на него снизу вверх, широко раскрытыми глазами, сходя с ума от страха и не в силах произнести ни слова.

Блейн наблюдал за ним в течение мгновения, словно давал ему время набраться смелости для того, чтобы заговорить, но Курт знал, что терпение было бесполезным.

Безропотно вздохнув и глубоко выдохнув, Блейн посмотрел на него взглядом, в котором было что-то очень напоминающее отчаяние, заполняющее собой золото его глаз, и Курт увидел чужую руку, приближающуюся к его лицу. Теплые кончики пальцев задели кожу его мокрой от слез щеки, заставив его вздрогнуть, когда он почувствовал его кожу на своей собственной.

От его внезапного подскока Блейн убрал руку так, как будто обжегся, и посмотрел на Курта с грустью, которая оставила саба в замешательстве и озадачила его вопросами, пока он снова не услышал этот голос, на этот раз лишенный всей своей уверенности.

– Пожалуйста… Пожалуйста, не бойся меня… – умолял он, и Курт удивленно заморгал глазами, когда его ушей достиг звук голоса, наполненного мукой.

Чувства тоски, страха и нервов волнами исходили от Блейна, и саб внутри Курта взревел от необходимости заставить его чувствовать себя лучше, чтобы исполнить свою роль и сделать его счастливым.

Он собирался заставить себя что-то сказать, ну хоть что-нибудь, когда неясная фигура метнулась внутрь, и он почувствовал, как его мир резко встал на место, хотя бы частично.

– Папа… – он выдохнул свое первое слово, ощущая, словно прошла целая вечность до того момента, как он вскочил на ноги и подбежал к своему отцу, бросившись в знакомые руки и прижимаясь к нему из последних сил. Слезы неудержимо покатились из его глаз, и губы произносили слова прежде, чем успевали согласовать их с мозгом.

– Мне очень жаль… Мне так жаль, папа… Я не ходил туда, но я о-оставил свой жилет и т-теперь не смогу вернуться домой вместе с т-тобой…пожалуйста, з-забери меня домой… – рыдал он, отчаянно хватаясь за изношенный материал рубашки, которую он сам сделал на прошлый день рождения своего отца с помощью Кэрол, которая участвовала в откладывании средств на ткань и пуговицы.

Берт крепко держал своего сына, посылая убийственные взгляды группе людей, собравшихся вокруг Курта, которые смотрели на него в замешательстве и с очевидным беспокойством.

Они позволили его сыну очутиться на грани панической атаки и пальцем не пошевелили, чтобы помочь ему успокоиться, и Берт хотел убить их за то, что они оставили Курта самого справляться с таким состоянием.

Подхватив подростка на руки, он направился в сторону кресла в дальнем углу комнаты, подальше от любопытных ушей и чужих глаз незнакомых людей.

Он сел, устроив своего сына у себя на коленях, положив свои грубые ладони поверх его трясущихся рук.

– Курт… Курт, приятель, мне нужно, чтобы ты успокоился, хорошо? – он прошептал ему в ухо, надеясь на какой-то ответ, но Курт просто ухватил его еще крепче и отчаяннее зарыдал, пряча от него свое лицо.

– Он у-увезет меня п-прочь…я н-не хочу идти с н-ним… не п-позволяй ему… – он заикался так ужасно, что Берт готов был поклясться, что его сердце разрывалось от этого вида.

– Но ты же знаешь, что такие дела так не решаются. Курт, пожалуйста, просто перестань плакать и посмотри на меня, – снова взмолился Берт, и Курт, дрожа в его руках, всхлипывал еще минут десять, прежде чем ему удалось немного успокоиться, чего удалось добиться только благодаря тому, что он прижимался к безопасным рукам своего отца.

– Он просто сделал это… перед всеми… и они смеялись и говорили обо мне жуткие вещи… это неправильно…этого не может быть… папа, пожалуйста, не заставляй меня остаться с ним… – сказал он все это заикающимся шепотом, который оставил Берта с ощущением, что он задыхается от каждого слова, срывающегося с губ его сына.

Кровожадная ярость медленно закипала под его кожей, и он вцепился в подлокотники кресла, дабы уберечь себя от того, чтобы кого-нибудь придушить.

– Не имеет значения, что они сказали. Ты стоишь больше, чем они все вместе взятые, – сказал Берт, и Курт поднял голову с покрасневшими и опухшими глазами, мокрыми от слез щеками и губами, испачканными капельками крови, которые он повредил собственными зубами.

– Тогда забери меня домой. Не оставляй меня здесь, – попросил он, и Берт закрыл глаза, готовый расплакаться.

Он должен был быть сильным для своего сына.

Движение привлекло его внимание, и он увидел как кто-то, кого он опознал, как Дома Дану Андерсон, направляется в их сторону. Берт, решившись, снова поднялся на ноги, оставляя в кресле Курта, отчаянно сжимавшего пальцами заднюю часть его рубашки.

– Папа…

– Тссс, – Берт баюкал его голову в своих сложенных чашей ладонях, гладя по волосам. – Я вернусь, ребенок, ты пока еще никуда не идешь, ладно?

Это было лучшим, что мог предложить Берт на данный момент ради его спокойствия. Наполненные слезами глаза моргнули, выражая смирение, и пальцы разжали свою мертвую хватку.

Он перехватил женщину, и они отошли немного в сторону от скопления людей на достаточно близкое расстояние, чтобы Берт не терял Курта из вида, но так, чтобы быть за пределами слышимости.

Его руки все еще дрожали, и вид Дома, стоящего перед ним с таким спокойным и собранным выражением лица, рушил весь мир вокруг него, заставляя его практически побагроветь от ярости.

– Мистер Хаммел…

Он оборвал ее мягкий, успокаивающий тон, чувствуя, что он только провоцирует его гнев.

– Слушайте, давайте прямо здесь проясним одну вещь. Меня не волнует, если у вас есть все золото царя Мидаса или вы являетесь президентом этих проклятых богом штатов, это не дает право вашему сыну распоряжаться моим, ясно?

========== Вырвать с корнем. Часть 4. ==========

Берт наблюдал за тем, как Дана восприняла сказанное, как на мгновение сузились ее глаза, что было единственной видимой ее реакцией. Его слова не оказывали на нее никакого влияния, пока глубокий вдох не заполнил ее легкие, помогая ей сохранять спокойствие и выдержку.

– Блейн заявил на него права. Это не право на владение и не документ о собственности, мистер Хаммел, но законы предельно ясны, – выдавила она, спокойно глядя на мужчину перед собой.

Она понимала его гнев и знала, что он должен чувствовать свою неспособность контролировать ситуацию, видя, как его ребенок дрожит от страха, но она также знала, что если только ей удастся заполучить Курта для Блейна, то он мог бы быть счастлив, он мог бы быть в безопасности, и он мог бы быть любим.

Берт сжал кулаки и постарался оставаться благоразумным, даже зная, что он ведет здесь безуспешную борьбу.

– Мне наплевать, что говорят законы, когда мой ребенок рыдает от горя и сходит с ума от страха, потому что он этого не хочет!

Дана, защищавшая интересы своего сына, дрогнула.

– Он Андерсон. Я держу пари на все сто, что все одинокие сабы, которые собрались здесь сегодня, хотели, чтобы он заявил на них права, так почему он не выбрал одного из них и не отправился с ним домой? Мы не можем предложить вам ничего из того, что будет интересно вашей семье.

По его мнению, они все вместе взятые стоили меньше, чем мизинец на ноге Курта, но это общество, к сожалению, не брало за основу внутренние качества человека. Оно основывалось на размере его кошелька.

Задыхаясь от его слов, женщина-Дом сузила глаза, борясь с гневом. Она чувствовала завуалированное оскорбление, брошенное ей в лицо. Она боролась со стереотипами на протяжении всей жизни; бедные люди презирали ее за то, что она была богата, а богатые делали то же самое за то, что она была богаче, чем они.

Они прятали свою ненависть за попытками подлизаться к ней, надеясь получить что-то от ее дружбы, но у Даны было мало друзей, которым она по-настоящему доверяла.

Остальные люди прятали за фальшивыми улыбками такое же мнение, которое было у человека, стоящего напротив нее.

– Похоже, у вас предвзятое мнение о нас, мистер Хаммел. И я боюсь, что оно ошибочно, – с грустью сказала она, бросая случайный взгляд в сторону своего мужа, чтобы держать себя в руках и успокоиться достаточно для того, чтобы пройти через это.

Берт оглядел роскошную обстановку комнаты, после чего многозначительно посмотрел на ювелирные украшения, которые она носила, стоившие больше, чем его дом.

Она вдруг почувствовала необходимость застегнуть свой воротник, чтобы скрыть бриллиантовое ожерелье и запихнуть руки в карманы, чтобы остановить его от рассматривания кольца у нее на пальце, которое его дополняло, но она боролась с этим, зная, что она была права.

Да, она твердо верила, что в обществе имеется изъян, и деньги должны распределяться равномерно, но она не так уж и много могла для этого сделать.

– То, что у нас есть деньги, не делает нас плохими людьми, точно так же, как вас не делает плохим человеком их отсутствие.

Это было справедливым замечанием, и будь Берт в другом настроении, он оценил бы его изящность. Вместо этого он просто стиснул свои плечи и посмотрел ей прямо в глаза.

– Я не хочу разводить с вами философию, миссис Андерсон, я просто хочу забрать своего сына домой.

Она вздохнула.

– Вы знаете, что это невозможно.

– Пусть он откажется от заявления прав! – зарычал Берт.

– Нет!

Сила, исходящая от этой маленькой женщины, заставила Берта сделать паузу и вспомнить, что он действительно говорил с другим Доминантом. И притом сильным. Она, казалось, снова вернула контроль над собой, пытаясь заставить его понять, что все это значило для обоих их сыновей.

– Мистер Хаммел, вы, кажется, не понимаете, насколько ваш сын особенный в…

– Благодарю, но я очень хорошо знаю, насколько мой сын особенный, – фыркнул Берт, скрестив руки на груди.

– Прошу прощения. Я хотела сказать, что вы не понимаете, как воспринимают его другие Доминанты. Те, которые не являются членами семьи, – она почтительно склонила голову, тщательно выбирая слова, делая все возможное, чтобы донести то, то она хотела сказать.

– Боюсь, я не понимаю, – нахмурился Берт, не имея представления, к чему она клонит.

– Я чувствовала себя точно так же, когда в первый раз получила предложение устроить связь по договоренности для моего сына. И я чувствовала то же самое в дальнейшие пятьдесят раз. Я вижу в нем своего сына, и так как он мой родной сын, я знаю, что он особенный для меня. Но другие сабы видят в нем больше, чем это. Мой друг-саб объяснил мне, что по всему выходит, что Блейн является сильным, привлекательным Домом. В воздухе вокруг него ощущается безопасность и надежность, что заставляет других сабов хотеть быть рядом с ним. Я всегда думала, что это потому, что мы такие, какие есть, но, по-видимому, в этом кроется нечто большее. И я думаю, что так же дела обстоят и с Куртом, – объяснила она, тихо надеясь, что он поймет то, что она пыталась сказать.

Все Домы имели схожие качества, которые проистекали из их доминирующих генов, но на некоторых из них накладывалось хорошее воспитание, естественное чувство заботы о ком-то и просто общая доброта, что сделало это черты более заметными для сабов, чья природа вынуждала их искать тех, кто будет заботиться о них.

В некотором смысле Берт знал об этом, но он не понимал, что она хотела сказать о Курте. Ведь он был сабом.

– Что вы имеете в виду? – спросил он, и она нежно улыбнулась, с благодарностью замечая, что он успокоился и начал говорить с ней с таким же уважением, которое и она ему оказывала.

– Я имею в виду, что вы и мама Курта проделали потрясающую работу и вырастили выдающегося молодого человека, насколько я могу видеть. Я являюсь связанным Домом и, по идее, должна быть в состоянии игнорировать покорность Курта так же легко, как игнорирую остальных. Но Курт очень сильно отличается от всех других сабов, которых я знаю. Его покорность – это не результат обучения, не притворство и не вынужденность. Вы вырастили его идеально сбалансированным во всех аспектах сабом, и мой сын почувствовал это. Я тоже это ощутила, но, признаться, я вроде как слишком люблю своего саба, чтобы заявлять права на кого-то еще, – она попыталась разрядить обстановку, отпустив саркастическую шутку, как делала это всегда, но казалось, это только еще больше запутало собеседника.

– Ваш муж является единственным вашим сабом? – спросил он, и она что было сил задержала дыхание, чтобы скрыть боль, которую она почувствовала от его опасений. Она была в курсе слухов, и она знала многих Домов, которые имели привычку приобретать сабов в качестве аксессуаров, но ее семья была выше этого.

Ей хотелось накричать на него, возможно, дать ему пощечину, но знала, что он всего лишь беспокоится о своем сыне.

– Я закрою глаза на этот оскорбительный промах, потому что знаю, до чего могут опускаться представители нашего круга. Я заявила права на Джареда тридцать лет назад, и с тех пор он единственный саб, с которым у меня были отношения. Я хочу, чтобы вы знали, мистер Хаммел, что я не оправдываю случайные развлечения на стороне, если человек связан узами.

Стояла напряженная тишина, пока они оба медленно закипали и перегруппировывали силы.

– Вы знаете, что Блейн никогда раньше даже близко не подходил к связи? – спросила она, спокойно глядя в сторону своего сына.

– Об этом трудно было не услышать. Он довольно популярен в средствах массовой информации, – сказал Берт, отчаянно пытаясь сделать все, что возможно, лишь бы не дать этой семье заполучить его сына, когда он так явно этого не хотел, но его оборона была слабой, и все сказанное этой маленькой женщиной заставляло его чувствовать себя все более спокойным и уверенным, что с Куртом, в конце концов, все будет в порядке.

Дана стиснула челюсти, устав получать обвинения, которые ей бросали.

– Скажем так, они дают не совсем точное представление о моем сыне.

Берт мог предвидеть, что она скажет именно это, и сделал движение, чтобы ее перебить, но Дана подняла руку в просьбе о том, чтобы продолжить, и Берт позволил ей это.

– Мой сын добрый и заботливый человек, мистер Хаммел, пожалуйста, поверьте мне. Когда я говорю об этом, это не основывается на каком-то предвзятом материнском мнении. Таблоиды и слухи, которые они распространяют о Блейне, являются клеветническими, и почти всегда речь в них идет о характере моего сына. Они искажают его для того, чтобы повысить свою прибыль. Я прочитала их все и не нашла в них ни следа реального Блейна. Самое главное, что я воспитала его так, как считала правильным, и я научила его тому, как должна выглядеть связь. Если вы доверяете мне и моим словам, то доверьтесь также и Блейну.

Берт смотрел на нее и видел, что она была честна с ним. По крайней мере, она сама верила в то, о чем говорила, и это дало ему передышку… и немного надежды. Он стянул с головы свою кепку, и взволнованно провел рукой по лысой коже.

– Он не готов к этому, – он дал ей последний довод, зная, что время уже упущено, но Дана взяла его ладонь своей крошечной рукой и заставила его посмотреть на нее.

– Он уже достаточно взрослый. И, возможно, разумом он еще и не чувствует себя готовым, но я видела, как он реагирует на Блейна. И я видела, как он смотрел на него, прежде чем в его голове образовался хаос, до смерти его перепугавший. Он не готов к тому типу связи, который он думает, они будут иметь с Блейном. Но Блейн никогда не повредил бы и волоса на голове Курта, – заверила она. – Он терпелив и не будет торопить или обижать его. Он не унизит его и не будет относиться к нему, как к рабу. Я обещаю вам все это, мистер Хаммел, клянусь собственной жизнью. Он будет поклоняться ему, и я знаю, что вам трудно это принять, но я не позволю вам вызвать проблемы с правами, которые мой сын заявил на вашего. Я не дам этого сделать, особенно когда вижу, как он выглядит и действует под влиянием Курта за столь короткий срок.

Она осторожно потянула его за руку и развернула в противоположном направлении.

Берт оглянулся в сторону кресла, чтобы увидеть Блейна, кружащего вокруг него, но не пересекающего границы. Он суетился, как сумасшедший, разместив рядом чашку чая, и печенье, и вторую куртку, и еще кучу других вещей в пределах досягаемости Курта, но ни разу не вторгаясь в его личное пространство и не заставляя контактировать с собой.

Он ни разу не оторвал взгляда от Курта, и на первых порах это слишком приводило в замешательство, чтобы заметить, каким собственническим выглядел этот взгляд… Берт не знал, что и думать об этом на данный момент. Ему не удалось полностью расшифровать остальные эмоции, намешанные в этом взгляде. Забота? Беспокойство? Он не был уверен, что просто не увидел то, что хотели бы видеть его глаза, но его снова наполнила надежда.

– Мы не хотим украсть его у вас.

Берт повернулся к Дане, которая смотрела на него сострадательным взглядом. Она поняла, каким трудным для него был этот шаг, как для родителя, как и для Доминанта. Он сглотнул и посмотрел на своего мальчика, который до сих пор прятался в этом кресле. Он казался ему меньше, чем был на самом деле, потому что он действительно еще был всего лишь ребенком.

– Просто убедитесь, что он счастлив и находится в безопасности. И я клянусь, что если ему будет больно, я в любом случае найду способ, чтобы держать его подальше от вашего сына.

– Если мой сын хоть когда-нибудь причинит вред Курту, я лично прослежу, чтобы он отказался от своих прав и благополучно верну вам сына. Даю слово.

Он кивнул Дане, а затем вернулся обратно к Курту. Сейчас он не мог сделать ничего, но он мог попытаться просто быть рядом с ним, попытаться поддержать и подготовить его, в меру своих возможностей, за то короткое время, на которое их оставили наедине. Дана увела Блейна прочь, правда, пришлось окликнуть его несколько раз, прежде чем он действительно начал двигаться, но, в конце концов, оба Хаммела вновь остались одни. Курт, казалось, почувствовал безвыходность, как только Берт к нему подошел, и губы его сына задрожали. Берт наклонился перед ним и схватил его за руки, крепко сжимая их в своих мозолистых ладонях.

– Курт, если бы я только мог, я сказал бы им всем, чтобы они отправлялись в преисподнюю и забрал бы тебя домой. Но он заявил на тебя права, и мне не позволено бороться с ним так сильно, как я того хочу, – прошептал Берт, и Курт опустил глаза, зная, что все, о чем говорил его отец, являлось правдой.

Он был утвержден.

Он не принадлежал больше своему папе.

Он принадлежал незнакомцу, который будет им пользоваться и держать в качестве игрушки, когда ему станет скучно от его роскошной жизни. Незнакомцу, который не имеет никакого реального уважения к нему или его мыслям и мнению. Это заставляло его желать кричать, бушевать и бросаться вещами от несправедливости всего этого. Что же такого он сделал, чтобы заслужить, чтобы его забрали, словно куклу из магазина? Конечно, первоначальный пыл к новому объекту будет силен, пока он не истреплется, и новизна не исчезнет, и другая, новая модель не появится на прилавке.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю