Текст книги "Keep my heart captive, set me free (ЛП)"

Автор книги: The Queen of Rose

сообщить о нарушении

Текущая страница: 76 (всего у книги 94 страниц)

– Иди проверь Курта. А я займусь им.

Берт кивнул и снова посмотрел на Блейна.

– Я все еще верю в тебя, ребенок. Не доказывай мне обратное.

Блейн либо отсутствовал здесь, либо не воспринял эти прощальные слова. Он залип, с вызовом глядя на свою мать, вероятно, ожидая, что та дрогнет, и он сможет наброситься на эту слабину. И, похоже, Дане была известна игра, в которую он играл.

– Блейн, тебе нужно собраться прямо сейчас. Это не вариант – вести себя подобным образом за несколько минут до того, как ты свяжешься с этим чудесным мальчиком, который рассчитывает на то, что ты поступишь правильно, – почти прорычала Дана, смотря то на сына, то на Берта, который все еще торчал в дверях, разрываясь между желанием увидеть своего сына и помочь ей удержать под контролем практически одичавшего Дома.

От ее яростного тона Блейн привалился спиной к стене. Его ботинки шуршали поверх разбитого стекла, когда он сдулся, взгляд был отчаянным и умоляющим, а руки тряслись внутри карманов, в которые он их засунул.

– Просто нужно с ним увидеться. Нужно знать, что он там, – снова и снова повторял он, и Берт понял, что никому, кроме Курта, не удастся постичь того, что творилось у него в голове, и никому, кроме него, не удастся сейчас облегчить это чувство, пока он не зашел еще дальше.

– Телефонный звонок поможет? – спросил он, и Дана вскинула голову в его сторону.

– Что? – переспросила она, и Берт подошел к туалетному столику, взяв телефон Блейна и передав его Дане, пока в его голове формировался план.

– Я пойду в комнату Курта и позвоню Блейну с его телефона. Убедись, что он ответит, ага? – попросил он, и она кивнула, сжимая в руках телефон и глядя на своего младшего сына, который все еще повторял на выходе имя Курта, испытывая жгучее желание, но не имея возможности разрешить эту проблему.

В последний раз кивнув головой, Берт выбежал из комнаты.

***

– Курт? – тихо позвал Джефф, и темноволосый парень медленно, словно в оцепенении, повернул голову на звук.

Он уселся на итальянский кожаный диван и не шевелился около десяти минут. Это беспокоило блондина, несмотря на то, что Джаред заверил его, что для сабмиссива было нормой проваливаться в подобное состояние, отдаваясь своей покорности при заключении связи. Он пережил в точности то же самое, ожидая связи с Даной.

– Блейн все еще здесь? – в тысячный раз спросил он обеспокоенным и наполненным нуждой голосом.

Джаред погладил его по затылку, прямо под меткой. Он был очень осторожен, чтобы не дотрагиваться до фактической метки, потому что в преддверии вступления в связь кожа становилась гиперчувствительной. Тело Курта готовило себя к переменам.

– Конечно. Он прямо под нами. Твой папа собирался пойти и проверить его, помнишь?

– Мм, – рассеянно пробормотал Курт, глядя в пол, словно каким-то образом мог развить рентгеновское зрение.

– А теперь ты собираешься выбраться из толстовки Блейна, чтобы мы могли тебя одеть? – терпеливо спросил Джаред.

Курт едва успел вылезти из душа и надеть нижнее белье, прежде чем потерял нить происходящего и забрался обратно в толстовку, которую они поначалу всеми силами пытались у него отобрать, когда совсем недавно к ним прибыл Джефф.

Они смотрели, как Курт играет с рукавами, прежде чем поднять их к лицу и зарыться носом, погружаясь всем телом еще глубже в диван и просовывая колени внутрь кофты, которая была большего размера, чем нужно, так что теперь на его коленях красовалась эмблема Далтона.

– Мне кажется, что это «нет», – сказал Джефф, глядя на богато украшенные часы, висящие над камином. Эти апартаменты в действительности были в какой-то мере смехотворными и сильно напоминали ему жилище Себастьяна и Дэйва.

– Мы опоздаем.

Джаред отмахнулся от этого беспокойства.

– Нет ничего хорошего в том, чтобы начинать Церемонию Представления вовремя. Если она происходит точно по времени, значит это не очень хорошая партия.

– Блейн – хорошая партия. Он – самая лучшая партия, – пробормотал Курт в ткань, которая все еще была перед его лицом. Его зрачки все так же были слишком расширенными, чтобы голова оставалась ясной, но, по крайней мере, он больше их не игнорировал.

– Да, это правда. Итак, ты хочешь надеть этот костюм, над которым так долго работал, чтобы он мог стать твоей партией? – усмехнулся Джаред, а Джефф поспешил схватить вышеупомянутый костюм.

Курт нахмурился над дорогой тканью, свисающей с рук Джеффа.

– Почему я не могу его увидеть? Я хочу видеть Блейна.

– Ты сможешь это сделать, если оденешься, Курт, – мягко сказал ему Джефф. – Давай же. Ты планировал это целую вечность.

– Я хочу Блейна, – снова прошептал он, спрятав лицо, дрожа всем телом и дернувшись, когда руки Джареда снова коснулись его кожи, заставляя мужчину сделать шаг назад и отстраниться от него.

– Он не хочет больше ничьих прикосновений. Боюсь, что нам нужно будет отыскать способ одеть его и спустить к сцене быстрее, чем я думал, потому что если мы этого не сделаем… – затих он, и Джефф уставился на него широко раскрытыми глазами, будучи напуганным.

– Если мы этого не сделаем, то… что? – робко спросил он, и Джаред пожал плечами, выражая своим лицом легкое беспокойство.

– Я даже и не знаю, сынок. Давай попробуем вытащить его из этого болота, ага? – сказал он, пытаясь быть оптимистичным и жизнерадостным, приближаясь к Курту так медленно, как только возможно.

– Как мы это сделаем? – снова спросил Джефф, пытаясь придумать что-нибудь, чтобы помочь своему другу, но его вид был настолько встревоженным и отстраненным, что это заставило Джеффа дрожать и практически почувствовать вкус воспоминаний, задержавшихся в глубинах его сознания.

Он вспомнил, насколько далеко ушел от всех неправильных умозаключений, но как бы сильно он не осознавал, что Курт просто изнывает от желания снова приблизиться к своему Дому, и это было полной противоположностью того, чего хотел в прошлом Джефф, его разум отказывался видеть логику. Он заставил себя закрыть шлюз перед своим подсознанием, чтобы убедиться, что с другом все в порядке, но его мышечная память столь сильно боролась, что подстегивала саба сбежать куда-нибудь в безопасное место.

– Возможно, у меня есть идея, – раздался голос из-за двери, и оба саба повернулись, чтобы взглянуть на Берта, в то время как Курт просто зарылся в свое гнездо, сооруженное из одежды Блейна.

– Я предполагаю, что Блейн находится в таком же состоянии? – спросил Джаред, потянувшись к Джеффу и успокаивающе обернув руку вокруг напуганного саба.

Блондин сию же минуту успокоился, демонстрируя, насколько он изголодался по комфортным прикосновениям, и Джаред сделал мысленную пометку пойти и найти Ника, как только они вытащат Курта из этого состояния.

– Он разбил кулаком зеркало, а теперь пытается убедить всех позволить ему пойти и увидеться с Куртом, – честно ответил Берт, роясь в сумке своего сына и торжествующе вытаскивая оттуда руку с зажатым в ней телефоном.

– Что у Вас была за идея? – тихо спросил Джефф, чье сердце успокаивалось при виде столь собранного и уравновешенного Берта.

Если папа Курта знал, что ничего плохого не происходило, то он тоже должен этому поверить. Курт просто очень хотел быть со своим Домом.

– Дать им поговорить по телефону, – сказал он, набирая номер и прикладывая трубку к уху.

– Дана? Хорошо… Я здесь…нет…в действительности, он не очень хорошо справляется, поэтому… включай Блейна, – сказал он, наблюдая, как голова Курта вскидывается при звуке имени его Дома.

– Блейн? Он здесь? – спросил он, глядя повлажневшими, умоляющими глазами так же, как и когда был ребенком и задавал вопрос, почему его мама не собиралась возвращаться домой. Берт впихнул в его дрожащую руку телефон, оборачивая его тонкие пальцы вокруг устройства.

– Нет, приятель. Он на телефоне, – ответил Берт и вздрогнул, когда Курт стал хватать ртом воздух и разразился слезами, которые собирались и лились из этих великолепных голубых глаз.

– Его здесь нет? Он ушел?

Боль в его голосе была настолько сильной, настолько концентрированной, что трое мужчин почувствовали, что их собственные сердца давят на грудную клетку, когда они смотрели на трясущегося на диване молодого саба, который плотно укутывал себя в любимую толстовку, пока по его щекам текли слезы.

Берт никогда не видел, чтобы Курт вконец был захвачен своей покорной стороной. Его сын просто естественно синхронизировался со своим внутренним сабом, что в действительности больше не воспринималось Бертом после всех этих лет, но это… это была крайность, свидетелем которой он никогда раньше не был, и это заставляло его чувствовать ноющую боль, как отцу и как Дому, и желать исправить ситуацию.

– Нет…Курт, нет. Он не оставил тебя. Он никогда тебя не покинет. Просто поговори с ним, и ты сам увидишь, приятель.

Берт понял, что его выбор слов был ошибочным, вводя сына в заблуждение, и его уверенность, казалось, никак не содействовала прояснению сознания Курта. Он просто раскачивался на своем диване, выглядя сломанным и не подлежащим починке.

– Поставьте его для Курта на громкую связь. Во всяком случае, он сможет услышать его голос, – неуверенно предложил Джефф, борясь с желанием прижаться к Курту, чтобы попытаться его успокоить. В течение мгновения Берт шарил по корпусу хитрого устройства, прежде чем найти кнопку динамика и осторожно ее коснуться.

Сразу же голос Даны прорвался через громкоговоритель.

– Сынок, ты должен быть сильным ради своего саба…сейчас он в тебе нуждается, – сказала она на другом конце, и Берт поднес трубку ближе к губам.

– Дана? Ты на громкой связи, – сказал он ей, и она вздохнула.

– Скажи мне, что с твоей стороны все лучше.

– Боюсь, это не так. Курт выпал из реальности, убежденный, что Блейн его бросил, и я не могу его успокоить, поэтому, пожалуйста… тебе нужно заставить Блейна с ним поговорить, – отчаянно сказал он, и в течение нескольких следующих бесконечных минут единственными звуками в комнате были ее настойчивый шепот, который был слышен по телефону и тихая икота и затрудненное дыхание Курта, пока сквозь эту тишину не прорвался голос.

– Курт? – позвал Блейн дрожащим и резким голосом, но, было похоже на то, Дом выиграл схватку с собственной природой ради своего саба.

Курт вздрогнул от голоса своего Дома, но все равно к нему потянулся, вырывая телефон из рук своего отца, и в отчаянии прижимая его к уху, не заботясь о том, что он все еще оставался на громкой связи.

– Сэр… – выдохнул он, и его голос сломался, прозвучав тихим всхлипом, вырвавшимся изо рта.

– Курт, прекрасный, не плачь. Почему ты плачешь? – спросил он, и каждый человек в этой комнате мог сказать, насколько он был измучен и как отчаянно охранял своего саба, обеспечивая ему комфорт.

– Почему ты больше меня не х-хочешь? – он изо всех сил пытался выдавить эти слова, и вся комната затаила дыхание от звука возмущенного крика Блейна.

– Кто тебе такое сказал? Прекрасный…Я нахожусь на этаже под тобой и жду, что меня свяжут с тобой навсегда. Курт… я всегда буду тебя хотеть, – яростно сказал он, и боль в его голосе была совершенно отчетливой. Напряжение, столь громкое и резонирующее, заставило Курта засопеть и съежиться в своей толстовке, отчаянно ощущая близость своего Дома.

– Тебя здесь нет. Ты не со мной, и я не могу… мне это не нравится…я… – он прервался, продолжая плакать в телефон, бесплодно пытаясь высказаться, но пока что это было практически неосуществимо. Блейн на другом конце глубоко вздохнул, со всей очевидностью показывая, насколько тяжело ему было оставаться на телефоне, когда его саб был настолько встревожен, находясь в пределах досягаемости, но он не мог до него добраться, если хотел сделать все правильно.

– Дерьмо, Курт, ты убиваешь меня, прекрасный. Просто…еще несколько минут, детка. Тогда мы сможем быть вместе все время. Навсегда, – сказал он, практически умоляя его, и Курт вытер слезы со щек, но на их место нападало еще больше.

– Как? – прошептал он, сгрызая от волнения ноготь на большом пальце.

Как он должен был это сделать, когда все, о чем саб мог думать, это Блейн? Все остальное было очень далеким.

– Тебе нужно одеться и встретиться со мной на этой сцене. Мы добрались до связывания, детка. Это то, чего мы хотели, ведь так? И тогда нам больше не придется разлучаться, – пообещал Дом с намеком на команду, скрывающейся под этой фразой, и глаза Курта в ответ немного прояснились от дымки покорности, которой были застланы.

Берт чертовски гордился Блейном, потому что он пробился сквозь все эти обстоятельства: ярость, проблемы с контролем и включение его саба на полную мощность. Он доказал, что все, что говорил о нем Берт, было правдиво, и это наполнило Дома умиротворяющим чувством тепла, что его единственный ребенок всегда будет так оберегаем и любим.

– Ты… ты все еще этого хочешь, сэр? – спросил Курт тихим и робким голосом, поворачивая палец во рту, и сердце Берта разрывалось, когда он видел его таким, но когда он посмотрел на Джареда, мужчина четко объяснил, что вести себя подобным образом было нормально для них в преддверии вступления в узы.

– Я всегда буду хотеть тебя, мой прекрасный мальчик. Итак, Курт? – произнес он мягко, но с явным намеком на господство, пронизывающее его слова и крепко оплетающее измученное тело Курта, расслабляя его без особых усилий.

– Сэр? – ответил он, выдохнув почти что с легкостью.

– Иди одевайся и встреть меня внизу. В твоем распоряжении полчаса, – приказал он, и разум Курта вернулся из дымки, его тело встряхнулось, наполненное жизнью и готовое угождать.

– Хорошо, сэр, – мягко сказал он, и Блейн на другом конце радостно замурчал.

– Хороший мальчик. Я люблю тебя, детка. Скоро увидимся.

========== Скрепить узы. Часть 5. ==========

– Время пришло, – сказал со сцены мягкий голос, и команда в нем была настолько кристально-чистой, настолько убедительной и настолько непринужденной, что вся толпа просто повернулась к ней и умолкла. По ее сигналу, свет вокруг них приглушили, оставив только красивый, переливающийся радугой круг, который освещал края лепестков на сцене, где стояла она, одетая в обычное облачение Валидатора: элегантный брючный костюм с логотипом «Валидатор», украшающий нагрудный карман.

Дана, Джаред, Берт и Кэрол стояли ближе всего к сцене, их сердца бились почти синхронно, пока они ждали, когда их дети вместе сделают один из самых важных шагов в жизни человека. Дана и Джаред знали, каково было это ощущать. Они знали, что значит стоять рядом друг с другом перед Валидатором и клясться своей любовью друг перед другом, обещая вечную принадлежность, которую они почувствовали с того момента, когда взглянули друг на друга. Они знали, какой это был всецело успокаивающий и ошеломляющий опыт. Осознание, что человек, которого ты желал, теперь целиком и полностью твой, и если ты сделал его своим, то он будет принадлежать тебе… навсегда.

Джаред взял Дану за руку и слегка сжал ее, почувствовав, как рука его Дома сразу же захватила в ответ ладонь, обожая это нежное взаимодействие, которое успокаивало и расслабляло саба фактом того, что она была здесь, рядом с ним. Точно так же было и в день их Представления. Он не сомневался, что Дана ни разу не выпустит его руки.

Берт обнял Кэрол за плечи, наклоняясь к ней и наслаждаясь комфортом, который дарило ее присутствие. Они не были первым выбором друг для друга, поскольку жизнь грубо напомнила им обоим, какой она бывает несправедливой и непредсказуемой, забрав их любимых. Но теперь они были поддержкой, балансом и силой друг друга после всех неприятных происшествий, и мысль о том, что Курт обретает с кем-то то же самое, заставляла сердце Берта лопаться от радости.

«Если бы только его мама была здесь, чтобы увидеть его сейчас», – подумал он, когда Валидатор на сцене заговорила снова.

– Церемония Представления – это самый важный этап в жизни как Доминанта, так и сабмиссива. Все шаги, которые они предпринимают после заявления прав, ведут к ней. Их связь. Их обещания друг другу, сделанные перед важными в их жизнях людьми. Обещания любить, уважать, повиноваться и защищать друг друга до тех пор, пока они живы. Обещания следовать туда, куда ведут их инстинкты, основа которых – делать друг друга счастливыми.

По всей комнате прокатился ропот согласия, каждая связанная пара, как и переполненные надеждой одинокие Домы и сабы прислушивались к ее словам с пристальным вниманием.

– Итак, без дальнейших церемоний… позвольте мне вызвать на эту сцену Дома Блейна Андерсона, – сказала она, и толпа с трепетом наблюдала, как Блейн вышел в мягкий круг света перед ней. Его тело было напряжено и зажато, но глаза ярко пылали, лучась желанием, нуждой, но больше всего любовью.

Он был одет в светло-серый костюм, пиджак плотно прилегал и подчеркивал его тонкую талию. Его отделанные черным карманы и лацканы были изготовлены из интересного, податливого, текучего черного материала, который спускался вниз по его туловищу, создавая глубокий вырез, открывающий кипенно-белую рубашку и черный галстук. Ноги Дома были обтянуты мягкими серыми брюками, а обут он был в итальянские кожаные туфли-оксфорды из последней коллекции, которые придавали ему эту старомодность, тот самый старинный шарм, который наилучшим образом ему подходил. Его волосы были уложены гелем, но не приклеивались к голове по просьбе Курта, поэтом они немного вились, а вида силы и мощи, которые он испускал, было достаточно, чтобы сделать тихую комнату еще тише, когда он занял свое место перед Валидатором.

– Дом Андерсон.

Она повернулась к нему, и Блейн посмотрел на нее с видом спокойной решимости, неотъемлемо поселившейся на его лице.

Все это ощущалось таким нереальным, но он был сильным и собирался это вытерпеть и стать хорошей поддержкой для Курта. Он примет это достойно и будет контролировать порыв просто сцапать саба и спрятать его ото всех, как кричало ему поступить его тело. Он сделает все правильно.

– Да, – ответил он, гордясь тем, как выровнялся его голос.

– Вы здесь, чтобы сделать свою связь с сабмиссивом Куртом Хаммелом официальной? – спросила она, и он кивнул головой, и его гордость бросалась в глаза даже по той единственной части лица, которая была видна зрителям.

– Да, – повторил он тот же ответ.

– Позовите его, – сказала она, и тело Блейна заметно задрожало от мысли получить это восхитительное тепло и снова ощутить это успокаивающее присутствие рядом с ним после практически целого дня порознь.

– Курт, подойди, – скомандовал он, расправив плечи, его слова пронизывало явно слышимое доминирование, которое обернулось вокруг каждого, кто слушал, заставляя сабов ерзать, а Домов признать наличие силы, которая была мощнее их собственной.

Тишина, сопровождавшая его команду, которая требовала исполнения, повисла тяжестью по коридору, превращая приближающиеся шаги в глухое эхо, когда Курт вышел на свет, склонив голову и застенчиво сложив перед собой руки.

Блейн уставился на его красоту, загипнотизированный тем, насколько это казалось целиком и полностью естественным, какой непринужденной и необученной была его поза. Полностью покорная… и по своей собственной воле. Инстинктивно он знал, в какую позу поставить тело, чтобы привлечь своего Дома, и Блейн почувствовал, что прежнее отчаяние заставило его руки вернуть себе полную силу, когда он сжал их в кулаки напротив своих бедер.

Тем более, что Курт выглядел сногсшибательно.

Он всегда выглядел потрясающе, но покорный вид, который он демонстрировал сегодняшним вечером, заставлял его казаться неземным. Покорное божество сошло вниз, чтобы прогуляться среди низших существ, и он мог услышать ропот одобрения. Гул, который говорил о том, насколько впечатлены были люди лишь только его внешним видом, и это вызывало в Доме сразу и удовлетворение, и опаляющую ярость.

Наряд Курта на первый взгляд выглядел как простой черный костюм, но у него была интересная изюминка в истинном стиле Курта Хаммела. Его пиджак расцвечивали накладки того самого эластичного, черного материала, который идеально сочетал его образ с Блейном, без которого они вообще не совпадали. На нем была простая белая рубашка и черный тонкий галстук, а длинные ноги саба выглядели еще длиннее из-за одной единственной блестящей полоски такого же текучего материала по бокам. Он закончил весь этот образ серебристыми оксфордскими туфлями, найдя еще одну деталь, чтобы сделать его и Блейна действительно похожими на пару.

Блейн не мог поверить своим глазам. Он не видел Курта в его наряде, и это зрелище заставило его колени подкоситься. Он был похож на ангела. Великолепно-покорного, грешного, прекрасного ангела, созданного только для Блейна, и эта мысль сделала его безумным.

Слова Валидатора едва дошли до него, пока он смотрел на Курта, желая, чтобы эти невозможные глаза смотрели на него, чтобы удержать его в реальности, потому что прямо сейчас Блейн чувствовал, что его уносит прочь.

– Посмотри на меня, – прошептал он, и земля под его ногами пошатнулась от тяжести бездонного голубого цвета, послушно устремившегося к нему.

– Сэр… – выдохнул Курт, когда увидел взгляд, которым наградил его Блейн. Вся его кожа вспыхнула, и саб почувствовал, что дрожит, когда Дом сократил оставшуюся дистанцию и взял его руки в свои, очерчивая большими пальцами круги вокруг костяшек его пальцев.

Даже это крошечное прикосновение заставило его подавить крик, стон или рыдание – на тот момент саб даже и не знал. Он был так напряжен, связан всеми этими узлами, и ему нужен был Блейн, чтобы освободить его, и в то же время Курт чувствовал глубочайшее желание сделать то же самое для Блейна. Эта была изнурительная форма существования, очутиться в ловушке на пути к нему, связанный обязательством не двигаться.

– Мой прекрасный мальчик, – услышал он своего Дома и сильнее стиснул руки, когда тело закричало ему слиться с Блейном и остаться там навсегда. Он захныкал и слегка покачал головой. Нет. Нет. Нет. Мы должны связаться узами. Я хочу вступить в связь. Блейн хочет вступить в связь.

Он повторял эту мантру в своей голове, надеясь найти стабильную землю под ногами, но Валидатор после обращения к зрителям повернулась к ним, и Курт не был к этому готов, но он знал, что пришло время быть сильным и следовать правилам, которые разъяснил ему Блейн.

– Дом Андерсон и саб Хаммел. Сейчас вы собираетесь юридически зарегистрировать и скрепить свою связь друг с другом. По традиции, прежде чем мы перейдем к формальной части Представления, вы можете произнести свои обеты. Дом Андерсон?

Она дала ему первое слово, и он поднял руку, обхватывая ладонью щеку Курта, зачарованно наблюдая, как саб немедленно повернулся к этому контакту, словно отчаянно в нем нуждался.

Он сделал глубокий вдох и выдох через нос, пока сочинял в своей голове то, что хотел сказать Курту, сталкиваясь и сражаясь против опьяневшей части феромонов в комнате.

– Курт, мой прекрасный мальчик, прямо в этой комнате я увидел тебя в первый раз.

Дом хотел взглянуть на место, где он стоял, когда его жизнь обрела цель, но не мог отвести глаз от красоты перед собой, которая заново сфокусировалась на звуке его голоса и смотрела на него большими голубыми глазами полными восторженного внимания.

– Из всех ярких, блистающих, бросающихся в глаза людей, которые пытались привлечь к себе внимание, ты… ты был единственным, кто это сделал. И ты даже не делал попыток. Тебе просто нужно было быть здесь, и сначала я был сражен твоей красотой, а затем, когда ты дал мне шанс, и тем, каким невероятным человеком ты являешься. – Он заскользил большим пальцем по острой, прекрасной дуге его скулы, прежде чем продолжить. – Я знаю, что начало у нас не было гладким, но могу пообещать, что тебе нужно будет делать только единственную вещь – просто быть собой, а я буду любить тебя…отчаянно, безоговорочно, вечно. Ты всегда будешь лучшей частью того, что я из себя представляю, – искренне и страстно закончил он, и Курт почувствовал, как ладонь Дома отчаянно задрожала в его собственной руке, будучи липкой на его коже, и он знал, что Блейн столь же отчаянно нуждался в завершении этой церемонии, чтобы их кровь могла остыть.

– Саб Хаммел? – дала ему слово Валидатор, и Курт снова посмотрел на Блейна. Щеки саба залились румянцем, а внутренности скрутило от необходимости сдаться и просто без остатка быть с Блейном. Окончательно. Было похоже, что он всю жизнь прорабатывал этот момент. Всякий раз, когда он сидел со своей мамой, и она читала ему сказки, в которых после заключения уз жили долго и счастливо. Всякий раз, когда он озирался по сторонам в МакКинли и с каждым днем понемногу чувствовал все большую безнадежность. Всякий раз, когда он утешал Джеффа после ада, через который он прошел… все это привело к тому, что Блейн нашел его и перевернул с ног на голову все, что, как ему казалось, он знал, во что верил и на что надеялся. И все встало на свои места. Этот человек, эта жизнь, это счастье и эта любовь. Курт был по-настоящему благословлен и не думал, что сможет справедливо выразить словами то, как он себя чувствовал, но слова – это все, что было ему позволено, поэтому ему придется попробовать.

– Сэр, в первый раз, когда я стоял в этой комнате, я был так напуган. Тем, кто ты такой, тем, чего ты от меня хотел и тем, что я к тебе чувствовал, – шепотом сказал он, но зная, что Дом мог его расслышать, и это все, что имело значение, когда он провел ладонью по руке Блейна, которая все еще лежала на его щеке. – Я… мне кажется, я никогда тебе об этом не говорил, но даже сквозь страх и неуверенность… я знал, что мое предназначение – быть твоим. Я так благодарен, что ты дал мне шанс. Так благодарен, что ты никогда не слушал людей, которые говорили тебе, что я недостаточно хорош, потому что, сэр… Я обещаю, что буду. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты был счастлив, и я всегда буду тебя любить. Ты всегда будешь лучшей частью того, что я из себя представляю, – мягко закончил он, глядя из-под ресниц и улыбаясь, внезапно чувствуя себя столь застенчивым под всем этим жгучим желанием Блейна.

Из глубин его нутра рвалось напряжение, и он сделал непроизвольный шаг вперед, покачиваясь на носках, и рука Блейна придержала саба за талию, притягивая его ближе и придавая устойчивости.

– Прости… – пробормотал Курт, покраснев, но его зрение все еще плавало, пытаясь прежде утянуть Дома в бессознательное пространство, и Блейн покачал головой в попытках его стряхнуть, но близость так же влияла и на него. Чем дольше он стоял рядом со своим красивым сабом, тем больше и больше он потел от усилий, которые прикладывались, чтобы стоять здесь и пройти все это до конца.

– Не волнуйся, прекрасный. Я здесь для тебя, – успокоил Дом, и Курт кивнул, сглатывая напротив его полыхающей огнем груди и, глубоко вздыхая, возвратившись на твердую землю. Это одновременно и помогало, и нет. Воздух был густым от тяжести запаха Блейна, который накатывал волнами, успокаивая и, вместе с тем, распаляя саба.

– Настало время начать официальную часть. Вы двое достаточно спокойны для этого? – спросила она, зная, как партнеры могут быть выключены на этом этапе, и обеспокоенный взгляд, который она им посылала, однозначно не свидетельствовал о том, как хорошо они справлялись на данный момент. Рухнувший на своего Дома Курт говорил об этом лучше всяких слов, но они были полны решимости. Они могли это сделать.

– Я – да. Прекрасный? – спросил Блейн, борясь за каждый клочок контроля, сжимая дрожащие пальцы, и Курт ухватился за них, развернув его ладонь над своим сердцем, по-видимому, чтобы обрести благодаря этому жесту силу и комфорт.

– Пожалуйста, сэр, – отчаянно прошептал он, и Блейн кивнул Валидатору.

– Тогда вы можете начинать, – проинструктировала она после секундного оценивания, и Блейн развернулся обратно, отчего глаза Курта вспыхнули, а каждую клеточку в теле охватило дикое безумство.

– На колени, – скомандовал он, и было похоже, что Курт являлся марионеткой, нити которой внезапно отрезали.

Он просто упал на колени, склонив голову и моментально расслабив тело, зная, что ему больше не нужно быть сильным, и Блейн ощутил громкий рычащий звук, который издал, выражая одобрение.

В тот момент, когда его колени коснулись земли, Курт почувствовал освобождение. Ему больше не нужно было сражаться, не надо было подталкивать себя. Он принадлежал Блейну. Он просто был собой. Как сказал его Дом. Он мог находиться в таком состоянии, и Блейн о нем позаботится.

– Хороший мальчик, – похвалил его Блейн, и он почувствовал это так же хорошо, как и услышал вздохи их зрителей, когда его тело заметно задрожало от похвалы.

Он был таким отзывчивым, что Блейн не мог насытиться, поэтому подошел ближе и провел пальцами по волосам у него над ухом.

– Дом Андерсон, перед Вами стоит на коленях ваша сила. Ваш баланс, Ваше здравомыслие. Вы принимаете его предложение? – спросила Мелисса, и он почувствовал, как Курт напряженно сжался под кончиками его пальцев.

– Принимаю. Целиком и полностью, – сказал он, и это гибкое тело расслабилось, словно у него были сомнения, что его примут. Глупый мальчик.

– Перед Вами преклонил колени тот единственный, кого Вы должны защищать, лелеять и любить. Вы клянетесь делать это? – снова спросила она, и Блейн кивнул, глядя на эту великолепную склоненную голову, которую он так любил.

– Я клянусь всем своим сердцем, – прошептал он, но его голос был столь уверен и тверд, словно был сталью. Такой убедительный, что в комнате стали слышаться вздохи окружающих.

– Перед Вами преклонила колени ваша вторая половина. Ваше завершение. Вы признаете и почитаете ее? – послышалось следом, и он заставил свой голос быть самым доминирующим, самым могущественным, самым честным, который у него когда-либо был, потому что это…это была клятва, которую он давал вместе с каждым последним атомом своего тела.

Поклоняться самой лучшей части себя. Курту.

– Я буду почитать его всю оставшуюся жизнь, – благоговейно сказал он, и эти слова врезались ему в душу, и Блейн затаил дыхание, когда увидел кристальный блеск слезы, упавшей на землю.

Он понятия не имел, была ли это его слеза или Курта, но знал, что они оба чувствовали одно и то же. Завершенность.

– Саб Хаммел. Перед Вами стоит Ваша сила. Ваш баланс, Ваше здравомыслие. Вы принимаете его предложение? – она задала тот же вопрос, и Курт вздрогнул от его силы.

– Я принимаю его, – сказал он голосом, который был тихим и дрожащим, но более уверенным, чем когда-либо раньше.

– Перед Вами стоит тот единственный, которого Вы должны успокаивать, смягчать и любить. Вы клянетесь делать это? – она изменила второй вопрос для саба, и он кивнул.