Текст книги "Keep my heart captive, set me free (ЛП)"

Автор книги: The Queen of Rose

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 94 страниц)

– Он прав. Далтон… мое пребывание здесь не изменит того, кто я… Мне здесь не место, – его голос дрожал, и руки Ника болели от желания обернуться вокруг него и крепко прижать к себе.

– Брэд – это маленькое дерьмо, и что бы он ни сказал, это неправда. Ты само совершенство…во всех отношениях, Джефф… Я клянусь тебе, что так и есть.

Джефф быстро поднялся на ноги, как будто эти слова расправили сжатую в нем пружину. Он уже знал, что блондин не хотел слышать его речей. Ник наблюдал как взгляд саба крадучись скользит по его руке, одетой в перчатку, и это так покоряло, что Ник захотел спрыгнуть с вершины горы, но Дом взял себя в руки так надежно, как только смог.

Ник чувствовал, что пора прощаться, и это было так больно, что он едва мог дышать.

– Послушай, я знаю, что ты предпочел бы, чтобы я сейчас просто ушел, но, пожалуйста, можно я провожу тебя до комнаты? – неожиданно спросил Ник, выпрямляясь в полный рост. – Просто чтобы я знал, что у тебя все в порядке.

Джефф устремил взгляд к искренним глазам напротив.

– Я… – он даже не смог закончить мысль, не говоря уже о речи, но так или иначе, он обнаружил, что кивнул, вопреки самому себе, направляемый инстинктом на этот путь. Он не хотел столкнуться с кем-нибудь еще, и он уже ужасно проявил себя, но он чувствовал себя, по крайней мере, немного безопаснее рядом с Ником, чем без него.

Он не лгал, когда говорил Курту о Нике.

Они шли, и прежде чем он смог это осознать, они внезапно оказались внутри, и Джефф понял, что он был все ближе и ближе к тому моменту, когда Ник оставит его. Стальная лента, которая затягивалась вокруг сердца, заставила его снова почувствовать панику.

«Не оставляй меня», – промолвил мягкий голос из местечка, находящегося в глубине его сердца, когда они остановились у двери саба. Он не посмел дать своему голосу вырваться слабой мольбой, вместо этого заперев его внутри.

– Если он снова побеспокоит тебя, он или кто-либо другой, скажи мне, хорошо? – спросил Ник, и Джефф просто смотрел на это чудо, стоящее перед ним. Как он мог быть реальным?

Ник воспринял его молчание, как категоричное, и вздохнул, прежде чем повернуться и зашагать по коридору, засунув руки в карманы.

Джефф посмотрел ему вслед и сразу же захотел вернуть его обратно, а голос Курта в его голове призывал его воспользоваться шансом. Просто сделай это. Назови его имя и спроси, хочет ли он еще с тобой дружить… Но мог ли он сделать это? Просто открыться и спросить? Спросить Дома, который хочет заявить на него права…

– О боже, я не могу это сделать, – всхлипнул он вслух, и хотя он не достиг цели, Джефф был готов развернуться и бегом умчаться в свою комнату, плотно захлопывая дверь между собой и Домом, но картина опустошённого лица Ника, когда он бросил свой шлем на землю, пригвоздила его к месту.

Это была его вина, облако печали, висевшее над головой Ника, возникло из-за него, и сабмиссив в нем умирал, желая помочь Дому.

– Ник, – выкрикнул он срывающимся и слабым голосом, но Дом сразу же услышал его.

Он немедленно повернулся обратно с душераздирающей надеждой, написанной на лице под грязными волосами.

– Друзья, – выпалил он, вспыхивая с ног до головы, и тревожно подергивая ногами.

Почему он никогда не мог ничего сделать правильно? Почему он должен был делать все так неуклюже?

Ник сделал несколько шагов по направлению к нему, а его карие глаза пристально сфокусировались на нем.

– Да?

Блондин почувствовал, что его сердце бьется как у зайца, а желудок сжимается от значимости того, что он собирался сделать, но он смело выдвинулся вперед.

– Я… хочу ими быть, – признался он смущенным бормотанием.

– Друзьями? – переспросил Ник, глядя на саба, будто он был его сном.

– Д-да, если ты этого хочешь, – покраснел Джефф еще сильнее, желая отвести взгляд, но не в состоянии разорвать зрительный контакт.

Еще больше сократить расстояние, еще больше отчаянного стука сердца.

– Да! Джефф, да, я только и хотел все это время стать частью твоей жизни, – искренне сказал Ник, взгляд которого метался взад и вперед между сабом, как будто он не был уверен, что правильно расслышал.

– Я не могу дать тебе то, чего ты… чего ты хочешь, – Джефф обнаружил, что говорит вслух, нервно обозначая границы. – Я могу только дружить с тобой. Мне очень жаль.

Ник впитал в себя эти слова, прежде чем уверенно кивнуть.

– Я с удовольствием буду просто твоим другом. Я хочу быть с тобой в любом качестве, и если это будет только таким путем, то…Я все равно буду бережно хранить эти отношения и тебя. И я могу ждать…

Джефф вытаращил глаза на это заявление…конечно же, он не имел в виду что…?

– Ч-что? – прохрипел он, и Ник наградил его одной из своих солнечных улыбок.

– Если ты когда-нибудь почувствуешь, что готов дать мне шанс, я буду рядом. Но я не собираюсь давить на тебя или беспокоить. Я буду лучшим другом, о котором только можно мечтать, ну, кроме, конечно же, Курта, но если ты когда-нибудь изменишь свое мнение…Я буду здесь в ожидании… – честно сказал он, и Джефф побледнел.

– Нет…не…не делай этого… Ник, ты должен быть с кем-то удивительным. Ты не можешь просто принять решение быть в одиночестве и ждать меня, – выпалил он. Его кости похолодели от страха, который он почувствовал, думая о том, как Ник угасает из-за такого испоганенного существа, как он.

– Моя мама всегда говорила, что если ты найдешь совершенство, не соглашайся на меньшее. Я нашел свое, – улыбнулся он, и Джефф ахнул.

– Ник… – попытался он, но Дом взмахнул рукой, останавливая его.

– Но дружить с совершенством тоже великолепно, – просиял он, вновь внезапно наполнившись жизнью, и Джефф не смог удержаться от недоверчивой улыбки.

«Почему он говорит такие милые вещи?» – подумал про себя Джефф, преисполненный желанием расплавиться в лужицу.

– Я, наверное, не очень в этом хорош.

– Ты пытаешься убедить меня стать твоим другом, когда ты только что спросил меня об этом? – пошутил Ник, и Джефф боролся с улыбкой, опустив голову и отрицательно покачивая ей.

– Значит…друзья, – подтвердил Ник, протягивая руку, так чтобы это было в поле зрения. Джефф снова посмотрел на нее, затем на Ника, когда он снял перчатку и медленно взял его ладонь.

– Друзья, – подтвердил саб, собираясь отстраниться, когда Ник поднес его руку к губам, оставляя поцелуй на верхней части ладони, который послал покалывание, побежавшее вверх по его руке, чтобы засиять у него в груди. Его рот приоткрылся ровно настолько, чтобы издать мягкий вздох благоговения, а затем Ник разорвал контакт.

– Спокойной ночи, ангел, – пробормотал он, заглядывая прямо в его сердце.

– Спокойной ночи, – выдохнул Джефф, дрожа и чувствуя, как что-то во Вселенной только что изменилось вместе с обжигающим чувством от губ, оставивших след на его руке и сердце.

Он собирался войти в свою комнату, когда голос позади него зазвучал вновь.

– Только еще один вопрос, а потом я скроюсь с твоих глаз, – саб повернулся, чтобы увидеть, как Ник мило переминается с ноги на ногу.

– О, гм…ладно, – тихо сказал он, в замешательстве нахмурив брови.

– Что заставило тебя изменить свое мнение… я имею в виду, обо мне? – спросил Дом, и сердце саба заколотилось в груди.

Как он мог объяснить нагромождение эмоций, проплывающих сквозь него каждую минуту каждого дня? Как было возможно заставить его понять причину, когда ему самому было трудно ее найти?

Он ухватился за дверную ручку дрожащими пальцами и повернулся спиной к Дому, поставленному в тупик его молчанием, когда он отошел от него и сделал глубокий вздох.

– Когда ты рядом, становится тепло, – выпалил он на выдохе и скрылся в своей комнате с колотящимся сердцем и пылающими от дискомфорта щеками, позволяя своему сознанию действовать против него, как это случилось только что.

Он захлопнул дверь и соскользнул на пол, со сбившимся дыханием и пеленой перед глазами, но внутреннее… он чувствовал себя легче, чем в течение всего этого года.

Он облокотил голову на темное дерево и вздохнул, когда почувствовал, что кусочки него по непонятным причинам медленно встают на место и, возможно… только возможно… он позволил своему разуму убедить себя, что это было заслугой Ника.

========== Озарить светом. Часть 1. ==========

Внимание всем нашим зрителям. Мы прерываем передачу, чтобы передать Вам экстренное сообщение. Центральная метеорологическая станция Огайо доводит до Вашего сведения, что мы скоро столкнемся с ударом бури такого масштаба, которого не видели несколько последних десятилетий. Соответственно мы принимаем нижеследующие меры по обеспечению безопасности наших граждан. Буря ожидается приблизительно с ночи пятницы по утро субботы.

Мы рекомендуем Вам запастись пищей, водой, теплой одеждой, дополнительными электрическими обогревателями, не покидать свои дома без крайней необходимости и убедиться, что Вы не окажетесь в одиночестве в случае возникновения чрезвычайной ситуации.

Если же что-нибудь случится, аварийные службы будут доступны по указанному ниже номеру. Звоните им без колебаний.

Это сообщение будет передаваться каждые два часа, пока не разразится буря.

Благодарим Вас за внимание, наслаждайтесь оставшейся частью вечера.

– Боже, прекратите передавать это дурацкое сообщение! – в раздражении рявкнул Курт, когда в одиночестве в десятый раз за день прослушал это экстренное объявление.

Создавалось ощущение, что он не мог повернуться без того, чтобы наткнуться на слова “буря”, “чрезвычайная ситуация” и “запастись”.

Его нервы были истощены, и саб не имел ни малейшего представления, как контролировать свои эмоции, когда это сообщение выскакивало снова и напоминало ему о тех мыслях, о которых он пытался прекратить думать. Впервые услышав об этом, он почувствовал, что его кровь застывает, а страх с силой сжимает тело, когда он вообразил себе смерчи, ураганы и еще бог знает что.

Его мысли устремились к родителям, которые были замерзшими, погребенными под развалинами их маленького, шаткого дома, ранеными, сломленными, напуганными. Он подумал о своих друзьях и их семьях, и даже о людях, которые ненавидели и дразнили его, ощущая, что его омывает чувство вины перед ними, потому что он живет теперь красивой жизнью в защите и безопасности, и его не затронет эта буря, в то время все люди в Лайме, которых он знал, будут страдать.

Это заставило его почувствовать резь в животе.

В тот миг, когда Курт увидел первое сообщение, он позвонил отцу, чтобы предупредить его и сказать, чтобы он распространил это предупреждение, но несмотря на это, его разум не позволил ему расслабиться. Его сны беспокоили его страхами, саб просыпался в холодном поту и скрывал это от Блейна, и по мере того, как шли дни, он чувствовал, что его самоконтроль все больше и больше слабеет, пока каждое слово, исходящее из его уст, не стало звучать как насмешка. Он был вымотанным, озабоченным и ощущавшим вину, и все эти чувства выплескивались на каждого окружающего.

Он мог сказать, что в людях вокруг него становилось все меньше и меньше терпения и понимания, и он чувствовал, как Блейн напрягался, когда саб набрасывался на него только за то, что он смел посмотреть на него неподобающим образом.

Он ужасно себя чувствовал и знал, что вел себя еще хуже, но эти ощущения были словно неподвластны его контролю, возвращаясь назад к его оборонительному замалчиванию, которое всегда сопровождалось стервозностью, граничащей с грубостью, и просто так получалось, что его Дом по большей степени оказывался крайним.

Выплескивание всего, что творилось в его внутреннем мире, на Блейна не шло на пользу им обоим, и саб об этом знал, и в конечном итоге каждый раз, когда он так делал, Курт чуточку ненавидел себя. После первых нескольких дней от Курта просто валил пар из-за бурлящей злости, но он сохранял упорное молчание, пока мысли в его голове скакали и барахтались, становясь все более и более изматывающими.

Он знал, что переломный момент стремительно приближался, просто саб не мог назвать точного времени, когда случится всплеск.

– Курт, ты в порядке? – голос Блейна, такой нежный и заботливый в любое другое время, когда он с ним говорил, теперь был пронизан раздражением и звучал резко и натянуто, когда он вошел в гостиную, где Курт в одиночку изводил себя тягостными размышлениями.

Почему-то это обстоятельство сделало Курта еще более взведенным, чем раньше.

Он не мог поверить, что Блейн злился на него за то, что он боится за свою семью и друзей!

– Лучше не бывает, – удержал себя от сарказма саб и скрестил руки на груди, опускаясь на спинку дивана.

– Ты в этом уверен? – снова спросил Блейн, пронизывая свои собственные слова сарказмом, и Курт подкатил глаза в неприкрытом раздражении, когда он посмотрел на него.

– Да, Блейн, я уверен, – ответил он, растягивая слова, и его Дом издал разочарованный рык, который заставил его вздрогнуть, когда Дом схватил пульт и выключил телевизор, поворачиваясь к занервничавшему сабу.

– Хорошо, знаешь что? С меня довольно, – твердо сказал Блейн, и Курт почувствовал, как его сердце сбивается с ритма, практически останавливаясь от этих слов. Довольно?

– Ч-что? – он поднял голову, чтобы увидеть Блейна, который проводил рукой по волосам, что еще больше растрепывало его восхитительные кудри и потирал затылок, делая так каждый раз, когда ощущал, что заводится или нервничает.

– В течение нескольких дней ты был закрыт, груб и стервозен, а я пытался ждать и позволить тебе прийти ко мне с тем, что тебя беспокоит, но теперь уже с меня хватит. Ты получишь тайм-аут, – сказал он, облекая свое последнее предложение в доминирование, что заставило Курта ахнуть, когда оно обвилось вокруг его тела.

Его внутренний саб взвыл, находясь в отчаянии и стыдясь того, что совершил ошибку и сделал своего Дома несчастным. Он хотел угодить и встать на колени перед своим Домом, попросить у него прощения, но в нем было что-то, что не допускало этого. Что-то, что заставляло его разыгрывать представление и не слушаться.

– Тайм-аут? Ты меня наказываешь? – спросил он, недоверчиво выстраивая слова, как будто он понятия не имел, за что его наказывают.

– Да, Курт. Тайм-аут. Полчаса, которые начинаются прямо сейчас, – приказал он твердым и угрожающим голосом, и Курт споткнулся на месте, тяжело дыша и сражаясь с собственной ДНК, которая заставляла его подчиниться.

– Я не сделал ничего плохого, – вызывающе заявил он, зная, что это чушь, а Блейн и слушать все это не захочет.

– Сорок пять минут. И если ты немедленно не прекратишь бросать мне вызов, к каждому слову, которое ты произнесешь, прибавится еще пять минут, – предупредил он с твердым взглядом. – Сорок пять минут, лицом к стене… СЕЙЧАС ЖЕ, Курт. И пока ты там стоишь, подумай о том, почему ты там, а не в моих объятьях. Ступай! – он повысил голос, и Курт знал, что на этот раз спорить не стоило.

Его колени подогнулись, угрожая свалить саба на пол, а пальцы дрожали напротив бедер, когда он, пошатываясь, шел в дальний угол комнаты. Его плечи сгорбились, а нижняя губа с силой дрожала от того, что единственная команда разбилась о его кожу, покалывая, словно резкий порыв ветра.

Он оказался перед сплошной стеной бежевого цвета и закрыл глаза, чтобы подстроиться под звуки от своего Дома, который сидел у него за спиной, и на мгновение он задался вопросом, почему он все еще оставался здесь.

Зачем ему здесь оставаться, вместо того, чтобы оставить его и заняться чем-нибудь другим, если он был настолько недоволен тем, как вел себя саб?

Колючее чувство чьих-то глаз на спине щекотали его позвоночник и шею, и он почувствовал себя хорошо от этого взгляда, когда понял, что Блейн остался, потому что не захотел оставлять его в одиночестве.

Он хотел быть здесь для него и убедиться, что он хорошо прошел через свое первое наказание.

Он был заботливым, добрым и внимательным, как и всегда, а все, что Курт делал эти последние несколько дней, это грубо ему огрызался и отталкивал Дома. Слезы от вины устремились вниз по его безмолвному лицу, заслоняя ему обзор, что заставило его слегка покачнуться на ногах. Саб вытянул руку, чтобы опереться ей на стену, удерживая себя в вертикальном положении, нажав лбом на холодную поверхность в попытках твердо стоять на земле. Это положение не приносило никакого комфорта.

Тревожное чувство, которое он носил с собой последние дни, словно щит, теперь казалось смешным, когда он понял, что должен был пойти за утешением к своему Дому. От его тела отхлынула кровь, оставляя только печаль, сожаление и намек на надежду, что когда сорок пять минут истекут, его Дом будет по-прежнему там, дожидаясь его, заботясь о нем… желая его.

Он положил другую руку на губы, чтобы остановить себя от рыданий, пока часы над камином тикали, и этот звук был мучительно громким для его перегруженных чувств. Он считал это тиканье, одно за другим, пока ближе к концу, он просто позволил себе пропустить его мимо ушей.

Рука у него на плече…теплое дыхание на коже…нежный шепот на ухо…

Блейн.

– Твое время истекло, прекрасный.

И одно лишь это слово, единственное прозвище стало тем, что его сломало.

Он повернулся и громко всхлипнул, когда запрыгнул в эти сильные объятия, которые как знал, всегда держали его в безопасности и под защитой.

Через пелену он мог услышать, как кто-то отчаянно говорил «я сожалею» снова, снова и снова, когда он сидел на чьих-то коленях, и кто-то шептал мягкие утешения ему на ухо, когда саб понял, что это он извинялся.

Он закрыл лицо и сжал рубашку Блейна в своих ладонях, позволяя своему телу прижаться ближе и отыскать Блейна, чтобы удовлетворить жгучую потребность в самой глубине его широко распахнутой души. Прямо сейчас он был лишен покровов и открыт, позволяя уйти всем обидам и чувству вины, и полностью беззащитен, и саб рассчитывал на Блейна, чтобы он помог сохранить его в безопасности, пока он снова не сможет собрать себя воедино.

– Все хорошо, детка. Теперь уже все прощено. Ты в порядке. Ты есть у меня, – ворковал ему Дом, и Курт рыдал в его шею, отчаянно пытаясь быть сдержанным, гордым сабом, каким он раньше был для Блейна, но его слезы не останавливались.

Он подвел своего Дома, и сабмиссив в нем отчаянно страдал от этой мысли.

– Мне ж-жаль, сэр…оч-чень жаль, – икнул он, и Блейн оставил поцелуй на его виске; нежный, мягкий и обнадеживающий.

– Успокойся, детка. Ты хорошо справился. Очень хорошо, мой красивый мальчик. Я так тобой горжусь, – нежничал Блейн, и Курт на некоторое время подавил рваные вздохи и безмолвные всхлипы, пока его слезы не утихли до более приемлемого уровня, и он перестал чувствовать приступ панической атаки.

– Сэр? – робко позвал он, тихим и сломленным голосом, и Блейн крепче сжал его в объятьях, призывая его выйти из безмолвия, но слова застряли в его горле.

– Что? – мягко поощрил Блейн, и Курт почувствовал, как его сердце колотится, услышав, что омывающий его голос, был снова нежным, добрым и освобожденным от сарказма.

– Т-ты все еще хочешь меня? – спросил он тихим голосом, и Блейн втянул в себя воздух, когда поднял его влажный подбородок.

– Курт, твои наказания никогда не будут означать, что я больше тебя не хочу. Никогда. Ты совершил ошибку, ты получил за это наказание, и теперь этот проступок прощен. Наказания существуют для того, чтобы дать нам обоим закрыть конкретную тему и отойти от нее. Ты понимаешь, почему был наказан?

Курт несчастно кивнул.

– Потому что я выплескивал свои чувства на всех окружающих, вместо того, чтобы поговорить о них с тобой, – признался он голосом, который снова стал хриплым от его глубокой печали. – Прости, Блейн, я…

– Тсс, сейчас все закончилось, прекрасный. Я простил тебя, и я все еще хочу быть с тобой. Я всегда хочу быть с тобой, – сказал он, и Курт почувствовал, что его глаза щиплет, и он печально икнул.

– Всегда? – спросил он, и Блейн поцеловал его мокрый висок, с улыбкой стирая влагу с его лица лучшим способом, которым только мог.

– Всегда-всегда, – ответил он, и Курт издал вялый смешок, прижавшись покрепче к своему Дому, скрыв лицо в его шее и задевая кожу Блейна, слипшимися ресницами.

Пройти через его первое наказание было потрясением, и он чувствовал себя опустошенным.

– А теперь…все равно расскажи мне, что заставило тебя так ужасно себя чувствовать? – мягко спросил Блейн через пару минут блаженной тишины, и плечи Курта снова едва заметно напряглись, когда он тихо заговорил.

– Я…я был напуган, – робко признался он, и Блейн крепче обнял дрожащего саба.

– Почему, детка? – спросил он, и Курт отстранился, чтобы посмотреть на него остекленевшим взглядом.

– Подступает буря, о ней передают во всех новостях, и мой папа с Кэрол остаются в одиночку не в столь потрясающих условиях. Предупреждение на экране телевизора говорит запастись продуктами, теплой одеждой и лекарствами, но Блейн… люди в Лайме не могут этого сделать. У них нет запасов еды и дополнительных одеял, чтобы воспользоваться ими и я…я раньше жил там и я был…я до сих пор являюсь одним их них…и я боюсь, – он проглотил комок в горле, который снова сделал его голос хриплым. – Боюсь за них, и того, что эта буря сделает с ними…я…, – он осекся, разразившись слезами и вцепившись в Блейна, собственные глаза которого прослезились от этого признания.

Он и вправду даже не подумал о людях, у которых не было ни денег, ни средств, чтобы справиться с этой дурацкой бурей. Его родители уже запаслись коробками с молоком, яйцами, мукой и мясом, как только поступило предупреждение, и у них в доме уже были дополнительная одежда, одеяла и обогреватели, если дело доходило до того, чтобы он знал, что они будут в безопасности.

Но люди, среди которых вырос Курт; его Курт, его красивый, добрый и милый саб… Они были в опасности. Голодные, замерзшие и напуганные.

И он даже не подумал об этом. Это даже ни разу не пришло ему в голову.

– Прекрасный, мне так жаль. Я даже не подумал об этом, и мне очень жаль, – честно сказал он, чувствуя себя идиотом и потерпевшим неудачу, как Дом, потому что не принял это во внимание.

Конечно, Курт беспокоился о своей семье и друзьях! Что еще так сильно бы на него повлияло?

Курт оторвался от участка на его шее.

– Все в порядке, сэр. Ты в любом случае ничего не сможешь с этим поделать, – печально пробормотал он, и Блейн на секунду отстранился, прочесывая свой разум в поисках способа поступить правильно, его Доминатная сторона требовала этого, прежде чем его губы раскрылись в ослепительной улыбке.

– Смотри… а вот здесь ты ошибаешься. Пойдем со мной, – поднялся он, осторожно ставя Курта на ноги, прежде чем потянуть его за собой за руку.

– Блейн…что ты делаешь? Куда ты меня тащишь? – нахмурился Курт, потирая воспаленное и зудящее лицо свободной рукой, мечтая о прохладной ткани и некоторых из его увлажняющих кремов.

– Ты и я…и мои родители…если они на это согласятся…сделаем кое-что хорошее, – приветливо улыбнулся он, обернувшись, прежде чем повернуть голову к лестнице, делая глубокий вдох и завопив:

–МААААААААМ!

========== Озарить светом. Часть 2. ==========

Комментарий к Озарить светом. Часть 2.

Спасибо, что долго и терпеливо ждали, пока я поезжу по командировкам, поработаю в выходные и поучаствую в областных соревнованиях по ушу :)

Курт, находящийся рядом с ним, поежился от пронзительного звука, прежде чем позволить Блейну отвести его на кухню и посадить там со стаканом воды и тайленолом, чтобы предотвратить обезвоживание и помочь ему с нарастающей головной болью. Блейн все время оставался рядом с ним, сжимая его в объятьях возле столешницы и поглаживая волосы за ухом так, как они оба любили.

Это было незадолго до того, как на лестнице послышались шаги, и Дана заглянула на кухню, где Блейн и Курт уже заваривали кофе.

– Блейн, дорогой, я абсолютно уверена, что ты мог бы достичь еще большей громкости, если бы кричал от самой своей диафрагмы, – сухо заметила она с невозмутимым видом, когда подошла к столу и села, в то время как Джаред просто усмехнулся потрясенному выражению лица своего сына и последовал за женой, чтобы взять для них три кружки, видя, что Курт уже пил.

– Смешно, мама… в самом деле, – саркастически подкатил глаза Блейн, но так же, как и всегда, старший Дом переплюнула его.

– Спасибо, сын. Я подумывала стать комиком, – сказала она царственным голосом, в то время как Курт хихикал в стакан с водой, а Блейн посмотрел свирепым взглядом и высунул язык, заработав себе подзатыльник от отца в перерыве между тем, как он разливал кофе.

– Итак…почему ты кричал? – спросила она, и Блейн сразу оживился.

В глазах Курта нарастало любопытство, когда саб разглядывал его, пытаясь, наконец, понять, что на уме у его Дома.

– Ладно…мой прекрасный мальчик обратил тут кое на что мое внимание, и я хотел бы спросить, могла бы ты привлечь к помощи свой благотворительный отряд? – сказал он, клюнув своего саба в его покрасневшую щеку, и Дана приподняла бровь совершенной формы, когда Джаред подошел и присел рядом с ней, протягивая ей кружку вишневого цвета. Ее любимую.

– Мой благотворительный отряд? Блейн, ты серьезно? – растягивала слова она, и он пожал плечами, ухватив печенье, которое его отец поставил на столешницу, откусывая от него и предлагая немного Курту, но тот отказался, легонько покачав головой.

– Ну хорошо…комитет. Просто… ладно, дайте мне объяснить, к чему я веду. С тех пор, как начали передавать сообщения с предупреждениями, Курт находился на грани, и я знаю, что вы это заметили, – начал он, и Курт немного сжался. Его щеки покраснели, а пальцы подрагивали вокруг стекла от глубины его стыда.

Теперь, конечно, поговорив об этом с Блейном, он чувствовал себя лучше. Наказание возымело желаемый эффект, помогая разрешить конфликт внутри него и очиститься от него… но Блейн был не единственным, кто обязан извиниться, некоторая вина все еще сидела в сабе.

Блейн почувствовал, как он отстраняется и быстро обнял саба, притягивая ближе к себе и оставляя поцелуй на его виске.

– Все в порядке, детка, – мягко прошептал он в его кожу, но Курт печально покачал головой.

– Это не так… Я-я был ужасен. По отношению ко всем. Мне очень жаль, – он поднял голову, чтобы увидеть, как Дана улыбалась, а Джаред смотрел на него взглядом, полным понимания.

– Мы предполагали, что что-то тебя беспокоило. Все в этом доме любят тебя, Курт, и мы все знаем, что ты милый и добрый. Так что эти последние несколько дней мы просто все игнорировали, потому что знали, что у твоего поведения есть причина, – успокоил Джаред, и Курт тихо всхлипнул, прежде чем послать старшему сабу скудную улыбку в безмолвной благодарности. Они оба заметили дорожки слез и измученное лицо Курта, но деликатно не стали это комментировать или расспрашивать, уверенные в состоятельности своих сыновей, как Домов.

– Ты в порядке с тем, что Блейн расскажет нам, что случилось? – спросила Дана, и Курт кивнул, повернув голову так, чтобы он мог скрыть свое лицо в шее Блейна, когда его Дом скользнул ласковой рукой в его волосы, гладя их.

– Блейн? – Дана повернулась к своему сыну, который задел еще одним поцелуем висок Курта, перед тем как вернуться к своим родителям, ощущая каждое движение своего саба вследствие наказания и зная, благодаря инстинктам и урокам, что последующая забота имеет жизненно-важное значение после наказания.

– Хорошо, причина, по которой Курт так нервничал в том, что он боится за свою семью и друзей, оставшихся в Лайме. Вы видели предупреждения по телевизору…там говорится запастись пищей в количестве, которого хватит на несколько дней, теплой одеждой и лекарствами, но у них нет средств, чтобы это осуществить. Они живут сегодняшним днем, и Курт боится того, что сделает с ними эта буря, – сказал Блейн, и Дана с Джаредом, оба замолчали с беспокойством, ясно написанным на их лицах.

– Однако, у тебя есть идея? И поэтому ты нас позвал? – проницательно спросила Дана, и Блейн нетерпеливо кивнул с сияющими глазами.

– У нас есть еще несколько дней, пока не наступит буря, ведь так? Я подумал, что если ты и папа потянете за ниточки, то вы могли бы заставить людей объединиться и пожертвовать нечто вроде…посылок с гуманитарной помощью или что-то подобное? Чтобы семьи в Лайме получили пакеты с вещами, которые поддержат их, пока не пройдет буря. Только самое необходимое…вода, мука, одеяла, детское питание, если в нем есть нужда, – замолчал он, глядя на лицо своей матери и с трудом понимая, что оно выражало.

Она носила на лице жесткую маску, но уголки ее губ дрожали и подергивались, а глаза были затуманены и расфокусированы. Он почувствовал, как Курт рядом с ним застыл, испытывая дискомфорт, что заставило саба издать тихий звук, который мог услышать только Блейн, и Дом опустил руку, чтобы успокаивающе провести ей вниз по его спине.

– Мама? – тихо спросил он после минутного молчания, и она вскинула голову, глядя на него с любовью, настолько сильной, что это заставило его немного отступить.

– Я так горжусь тобой, Би. Ты вырос в удивительного Дома и удивительного человека. И да. Я буду делать все, что в моих силах, чтобы это осуществить. Я уверена, что Далия рада будет помочь, так как компания Смайтов очень хорошо это делает. Карофские точно захотят в этом поучаствовать, ведь они привыкли жить в Лайме, и Хикару с Даниэль наверняка будут с нами в одной лодке. Мы должны начать с них, а затем расширить круг, – быстро планировала она, подскакивая и распахивая кухонный ящик, чтобы взять сложенную туда коричневую кожаную книжицу и заглянуть в нее.

– Я возьму на себя первую страницу, а ты, Джаред, звони своим деловым партнерам.

– Да, моя леди, – улыбнулся Джаред и легонько поцеловал ее в губы, когда проходил мимо, чтобы захватить свою собственную телефонную книгу с гордостью, от которой распирало грудь, при виде своей семьи.

– Блейн, а ты обзванивай своих друзей, они смогут помочь, скоординировавшись со своими родителями. Курт, милый, ты можешь взять листок бумаги и отметить, на какое количество людей нам рассчитывать, – выпалила она, и меньше чем через пятнадцать минут их дом жужжал от возбужденной болтовни, и лист за листом заполнялся именами людей, желающими помочь.

Они объединялись так быстро, что голова Курта кружилась, но он полагал, что их слова о том, что деньги действительно заставляют мир вращаться, являются правдивыми.

Прежде чем он успел моргнуть, у них уже было несколько тысяч долларов, упавших на счет благотворительного комитета Даны, который неуклонно рос. Люди добровольно подгоняли укомплектованные фургоны и грузовики своих компаний, предлагая людям бесплатные консервы, теплую одежду, детские принадлежности, медикаменты, а так же различные другие вещи, которые Курт даже не думал включить в свой список.