Текст книги "Keep my heart captive, set me free (ЛП)"

Автор книги: The Queen of Rose

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 94 страниц)

– Это… ну ничего себе… – притих Курт, когда он уселся на вершину перил, скользя по всему вокруг любопытным взглядом широко распахнутых глаз, желая впитать в себя весь этот вид.

– Я рад, что тебе нравится, прекрасный, – мягко ответил Блейн, и Курт мог услышать улыбку в его голосе.

Курт кокетливо посмотрел через его плечо.

– Это идеально.

Блейн засиял и снова схватил его за руку.

– Пойдем. Эриксон, должно быть, уже собирается обедать.

Они снова спустились на палубу, а затем Блейн выпустил его руку, пропуская его вперед. Курт не задумывался над этим, пока Блейн нежно не прикрыл руками его глаза, заставляя саба напрячься.

– Блейн? – вопросительно сказал он.

– Тсс, просто продолжай двигаться вперед для меня, – тихо приказал он, и Курт почувствовал знакомое волнение в крови, когда он сделал так, как его просили.

– Блейн, я ничего не вижу! – Курт использовал свой лучший заискивающий голос, чтобы заставить Блейна убрать руки с его глаз, для того, чтобы видеть, куда он идет.

Он понятия не имел, что задумал его Дом, и это заставляло его чувствовать одновременно возбуждение и тревогу. Они находились на яхте меньше суток, а Блейну уже удалось сделать его полностью растерянным и неуклюжим.

Чтобы доказать свое предыдущее заявление, он споткнулся об какой-то провод и начал заваливаться вперед, пока сильные руки не помогли ему восстановить равновесие, но в то же время, все еще удерживая его глаза закрытыми.

– Полегче, прекрасный. Смотри, куда идешь, – поддразнил он, а затем захихикал, когда практически почувствовал, что саб подкатил глаза под его ладонью.

– Смешно, – растягивал слова саб, не испытывая особого восторга от ситуации и ощупывая себя руками на наличие повреждений. – Если бы я знал, что ты привез меня сюда затем, чтобы убить, я бы сообщил кому-нибудь, где буду находиться… например, полиции.

– Оооо, у моего саба есть когти, – пропел Блейн, и Курт напрягся под его прикосновением, когда понял, насколько он расслабился, насколько он был свободным и раскованным.

Он задыхался, смущенно опустив голову вниз, на секунду забыв о том, что Блейн не возражал против его «когтей».

– Я…Я сожалею, – попытался он, но рука на его глазах переместилась на рот, когда Блейн утихомирил его извинения.

– Никогда не извиняйся за это. Мне это нравится, – сказал Блейн почти в самое его ухо, снимая руку с губ, когда саб кивнул и, расположил ее на спине Курта, нежно его подталкивая.

Курт сделал осторожный шаг вперед, а затем рука на его глазах исчезла, оставляя только ослепительные лучи солнца, купающиеся в мягком одеяле, разложенном рядом с подушками и корзиной, помещенной в центре. Честно признаться, он никогда не позволял себе даже фантазировать о чем-то подобном. Они находились посреди моря, все вокруг было синим и бесконечным, и Курт никогда не ощущал себя более живым, чем сейчас.

– Чт… Блейн, что это? – выдохнул он, и его Дом взял его за руку и подвел к одеялу, сбрасывая свою обувь и опускаясь на подушки, потянув саба за собой.

– Это пикник. Присаживайся.

Блейн начал давать Курту небольшие приказы, чтобы посмотреть, как он будет на них реагировать, и в то время, как сознание Курта полностью понимало, что он делает, и вполне могло бы с успехом бросать ему вызов, его тело, казалось, получало от них наслаждение, но он никогда не упоминал, что заметил это.

Это согревало Блейна изнутри, и он улыбнулся, когда его саб осторожно уселся на одеяло, аккуратно положив рядом свои вещи.

– Ты же знаешь, что никто не сможет тебя здесь увидеть. Ты можешь выглядеть чуточку неряшливым, – дразнил Блейн, и Курт посмотрел на него потрясенным взглядом.

– Не существует никакого оправдания, чтобы выглядеть неряшливо, – сказал он, а затем прикусил губу, на секунду задумавшись. – Если только ты не находишься в смертельной опасности, – сделал поправку он, а затем последовала секундная пауза, чтобы он мог оценить свое заявление, прежде чем, по всей видимости, посчитать его пригодным, когда он решительно кивнул головой, заставляя Блейна рассмеяться.

– Серьезно? Смертельная опасность – это единственный повод для тебя, чтобы выглядеть неряшливо? – он растягивал слова, и Курт поднял идеальной формы бровь так, как будто собирался с ним не согласиться. – Ну тогда, полагаю, я все время испытываю судьбу.

Он засмеялся, и Курт издал очаровательный смешок, который он скрыл за своей ладонью.

– Ты хорошо выглядишь, – сказал он, а затем распахнул глаза, не в состоянии поверить, что сказал это вслух, хлопнув себя по губам и покраснев.

– Ты выглядишь прекрасно, также, как делаешь это каждый день, – просто ответил Блейн, и повернулся, чтобы Курт мог ухватить его за руку, когда он достал еду и колоду бледно-зеленых карт с изображенными на них вопросительными знаками ярко-красного цвета.

Он заполнил две тарелки и протянул одну из них Курту, сложив карты между ними в аккуратную стопку, рассматривая ее за секунду до того, как, наклонив голову, перемешать ее, превращая в беспорядочную груду и счастливо улыбаясь.

– Что это? – спросил Курт, переведя взгляд от своей переполненной тарелки к зеленой куче вопросительных знаков на полу. – И, кроме того, я не смогу все это съесть. Здесь слишком много.

– Ты можешь есть столько, сколько хочешь. При условии, что ты питаешься здоровой пищей и ешь достаточно, чтобы не быть голодным. Хорошо? – он позволил еще одной капле доминантности просочиться в свой голос, и Курт улыбнулся и кивнул, поднимая вилку и снова указывая ей на карты.

– И все же, что это? – спросил он, и Блейн, как ни странно, лишь ухмыльнулся, вытянув случайную карту и с улыбкой перевернув ее.

– Это карты с вопросами. Мы будем играть в игру, пока едим. Каждый из нас тянет случайную карту, и прежде чем перевернуть ее, чтобы посмотреть вопрос, выбирает, будет ли отвечать на этот вопрос сам или попросит другого человека ответить на него, либо на него ответят оба, – игриво подмигнул он, и Курт на секунду нахмурился, внимательно разглядывая карты.

– Там есть…гм…личные вопросы? – застенчиво спросил он, хорошо зная, какой ошеломляюще убогой была его личная жизнь с полным отсутствием опыта, чтобы о ней вообще можно было говорить.

– Все, от чего ты почувствуешь себя неловко с ответом, может быть проигнорировано. Курт, предназначение этой игры – быть забавой, а не поиздеваться над тобой. Хорошо, прекрасный? – мягко сказал Блейн, и голубоглазый мальчик кивнул, смело протягивая руку и вынимая карту из нижней части стопки.

– Ладно…гм…я отвечу на это, – сказал он и перевернул карточку с улыбкой, расцветшей на его лице, когда он прочитал вопрос. – Какой ваш любимый цвет?

– Ну это просто несправедливо. Держу пари, что все грязные вопросы достанутся мне, – надулся Блейн, и Курт боролся с румянцем, когда Дом махнул рукой, призывая его отвечать.

– Синий, точнее голубой, – ответил он, думая о цвете своей метки, и откладывая карту в сторону, пока жевал свои тортеллини со шпинатом и рассматривал из-под ресниц Блейна, вытаскивающего собственную карту.

– Мы оба ответим на этот вопрос, – резко заявил он, после чего перевернул карту и вздохнул.

– Ну вот, сплошное разочарование. Ты живешь один?

Курт захихикал, дожевывая свою еду и проглатывая ее, прежде чем ответить коротким «Нет».

– Хорошо, я тоже нет. Теперь давай ты и выбери что-нибудь хорошее, – настоятельно попросил он, откусывая от содержимого собственной тарелки и глядя на Курта, пальцы которого скользили по картам. Взгляд Блейна говорил, что он жаждал на себе ощутить его прикосновения.

В конце концов, он вытащил одну из карт и решил, что только Блейн должен на нее ответить, прежде чем перевернуть ее и покраснеть, отбрасывая карту в сторону и потянувшись за другой, прежде чем Блейн его остановил.

– Что там написано? – подпрыгнул от любопытства он, и Курт, в глазах которого читалось явное смущение, покачал головой.

– Можно я просто выберу еще одну? – спросил он, и Блейн усмехнулся от того, как мило покраснели его щеки, а зубы прикусывали губу.

– Как насчет того, чтобы ты не читал это, а я сам посмотрю на вопрос и отвечу на него как можно проще? – предложил Блейн, и Курт снова покраснел, кивая и глядя в сторону, когда Блейн опять перевернул карточку, расхохотавшись от вопроса смехом, походившим на лай.

Какая ваша любимая сексуальная позиция?

– Ладно, если ты не хочешь, я не буду отвечать, – признал он, понимая, что может создать между ними неловкость, ведь до этого все шло так хорошо.

– Можем ли мы… мы можем отложить этот вопрос для другого времени? – с облегчением спросил Курт, и Блейн улыбнулся, взяв его за руку и целуя кончики пальцев.

– Несомненно. Хорошо, теперь моя очередь. А ты – тот, кто будет отвечать, – сказал он и взял карту, которая находилась ближе всего к нему, и перевернул ее.

– Каким был ваш первый поцелуй? – прочитал он, включив свой самый лучший голос диктора новостей.

Курт в очередной раз покраснел, глядя вниз и глубоко вздохнув, прежде чем ответить.

– Я пока не знаю, – застенчиво пробормотал он, и Блейн уставился на него одновременно с облегчением, восторгом и замешательством.

– Ты никогда не целовался? – спросил он, широко раскрыв глаза в силах поверить услышанному.

– Эээ, нет, – Курт пожал плечами, прожевывая еще один кусочек своей порции, чтобы делать хоть что-то, пока Блейн на него смотрел.

– Как они справлялись с тем, чтобы устоять перед тобой? – выдавил Дом, и Курт вскинул голову, хмурясь на вопрос.

– Я…я не…что? – он в замешательстве запнулся, и Блейн покачал головой, наклонившись в сторону, с трудом пытаясь понять, как такое было возможно.

Они все были слепыми, глухими, тупыми и привитыми вакциной против восприятия удивительного саба? Потому что он видел миллионы из них, и Курт был самым лучшим.

– Домы в твоей школе…как же им удавалось держаться подальше от тебя, когда ты…боже, Курт, ты – это всё, – прохрипел он на одном дыхании, и Курт опустил глаза в пол, теребя одеяло и думая, что можно ответить, но в действительности не придумав ничего умного.

– Я…гм…ну, я рад, что им удалось держаться подальше… – он нахмурился, позволяя следам прошлого дать о себе знать, перед тем, как встрянуть головой, очищая ее от них.

– Так, теперь моя очередь, – выпалил он, и Блейн решил опустить на некоторое время эту тему. Его доминантная жилка мурлыкала от осознания того, что этот ангел принадлежал только ему.

– Хорошо. Выбирай карту, любую из них, – он взмахнул рукой над разбросанной колодой, заставляя Курта снова подкатить глаза, и Блейн нашел очаровательными эти крошечные проявления дивы, которые он любил демонстрировать время от времени.

– Ладно, гм…мы оба ответим на этот вопрос, – он снова перевернул карту и улыбнулся. – Это легко. Вы когда-нибудь встречали известного человека?

– Известный человек? Хм…один раз мы обедали с президентом. Но я был тогда ребенком, так что не знаю, стоит ли это засчитать за ответ. И кроме того…Купер, но он мой брат, и я также не знаю, считается ли он? – Блейн пожал плечами, а Курт потягивал сок, пытаясь не впасть в небольшую истерику, потому что речь шла всего лишь о президенте соединенных штатов и знаменитой кинозвезде, ведь правда? … Правда. Он встряхнулся, перед тем как кивнуть.

– Конечно, он считается.

– Круто. Как насчет тебя?

Он повторно напряг свой мозг.

– Да. Тебя, – ответил Курт, и Блейн нахмурился.

– Я – не известный человек.

– Ну, здесь не указаны критерии, по которым человек может считаться известным. Твое имя хорошо известно, ты появляешься в средствах массовой информации, и твоя семья также известна и влиятельна. Я буду придерживаться своего ответа, – сказал он, и Блейн надулся.

– Ты смухлевал. И сейчас ты должен ответить на этот вопрос по своему усмотрению, – сказал он, вытаскивая карту и зачитывая вопрос. – Назовите одну вещь, которую вы бы хотели получить или сделать в ближайшие пять дней?

Курт свел брови, глубоко задумавшись, когда пытался сформулировать честный ответ.

У него имелось больше, чем несколько таких вещей, рассредоточенных по всему мозгу, их добавлялось все больше и больше с каждым мгновением, проведенным в этой удивительной среде, но среди них была одна мысль, которая застряла в его сознании еще раньше. Перед поездкой, морем и песком.

– Эээ…я…ладно, мне очень стыдно, но я хотел бы услышать, как ты поешь, – застенчиво признался он в своем желании, и Блейн засиял, устремившись ближе к нему и нежно обернув руку вокруг его талии.

– Не смущайся из-за этого. Я хотел бы когда-нибудь спеть для тебя, – сказал он, и Курт радостно улыбнулся, согласно кивая, прежде чем вытащить следующую карту.

– Мы оба ответим на этот вопрос, – Он повернул карту в руке и прочитал вслух. – Какое у вас есть ценное имущество?

– Хочешь ответить первым? – предложил Блейн, и Курт пожал плечами, играя с картой в своей руке.

– Это сборник книг, который мне оставила мама. Это сказки, и они прекрасны, – мечтательно сказал он, и Блейн попытался визуализировать вещи, который Берт привез для своего сына. Среди них не было книг.

– Где они? – с любопытством спросил он.

– Я отправил их обратно домой. Я…я всегда думал, что на меня заявит права кто-то, кто никогда не позволит мне оставить их, а я не хочу, чтобы они были уничтожены. Это одна из последних вещей, которая досталась мне от нее и я…я хочу сохранить их так долго, как только смогу, словно она по-прежнему со мной. Я не могу позволить кому-то забрать ее у меня, – прошептал он, и одинокая слезинка сползла на фарфоровую щеку и на ладонь Блейна, которая поддерживала его подбородок.

– А что теперь? – тихо спросил он, и Курт посмотрел на него со смесью страха, удивления и неверия, написанных на его лице.

Его страх исчезал так быстро, и он не знал, что об этом и думать. Каждую минуту снова происходил момент, когда Блейн показывал ему, что его счастье имело для него значение. Он не требовал от него, чтобы он играл в какие-то властные игры, и не превращал его в раба. Он искренне верил, что «работа» Дома заключается в том, чтобы быть уверенным, что его саб счастлив, и это заставляло сердце Курта петь.

– Прямо сейчас я чувствую, что возможно, мог бы снова поставить их на полку, – признался он, и если бы кто-то сказал Блейну, что в один прекрасный день такая простая, безыскусная и невинная фраза будет иметь такое огромное значение, заставит его кровь закипеть, а сердце дико забиться в груди, он бы сказал, что этот человек сумасшедший.

Но он знал, что все изменилось и никогда уже не будет таким, как раньше. У него был идеальный саб, и его жизнь, наконец, наконец-то стала идеальной.

– Ты, – мягко сказал он, глядя в эти волшебные голубые глаза и поглаживая большим пальцем мокрую щеку.

– Что? – спросил Курт, вглядываясь в его лицо, и Блейн улыбнулся.

– Самое ценное, что у меня есть. Не собственность, но все еще приз. Ты.

Курт почувствовал, что его тело задрожало от этих слов, и он знал, что Блейн мог это почувствовать в том месте, где он все еще придерживал его за талию.

Он подумал о том, что отпустить себя будет так просто, когда пальцы Блейна рисовали бессмысленные узоры снизу его спины.

Это может стать самой легкой вещью в мире.

Он уже вскарабкался на свои стены и заглянул поверх них. Мало что мешало ему просто спуститься на другую сторону и стать свободным; свободно принять своего Дома, свободно опереться на него и позволить неприкрытой силе его доминирования сбалансировать поток неудовлетворенной покорности, сконцентрированной внутри него.

Небольшие, незначительные команды Блейна держали его в тонусе, но саб знал, что он не использует их в полную силу, пока он не будет нуждаться, чтобы его Дом полностью успокоил этот поток, и прямо сейчас он чувствовал, что можно так легко туда провалиться, провалиться в него.

Он запрокинул лицо и потерся им о руки, которые придерживали его голову, прежде чем поймать себя на этом и броситься заново выстраивать свою оборону, виновато глядя на Блейна и зная, что его Дом это видел. Курт не был уверен, отразились ли на его лице какие-то признаки огорчения, потому что через секунду он уже заметил его сияющую улыбку.

– Итак, ты хочешь еще немного поиграть или заняться чем-нибудь другим? – спросил Блейн, который складывал пустые тарелки и стаканы обратно в корзину, отставляя ее в сторону, чтобы позже забрать с собой. Небольшой момент, когда Курт отпустил себя и позволил отправить его в полет, только что был разрушен, и через секунду его взгляд снова был закрыт.

Но у них было время; он мог набраться терпения и ждать, потому что Курт более чем стоил ожиданий.

– Что у тебя на уме? – спросил Курт, вставая и помогая Блейну свернуть одеяло и сложить подушки аккуратной стопкой, уложив их сверху сложенного одеяла, чтобы кто-нибудь мог на них сидеть.

Он развернулся и посмотрел на своего Дома, который протянул ему руку, тепло улыбаясь.

– Сегодня мы ленимся. Мы сходим на верхнюю палубу, погреемся на солнышке, постараемся загореть, поговорим немного больше…

========== Выйти в море. Часть 3. ==========

Загорание в целом воспринималось всеми как расслабляющее занятие. Во время него можно было полностью отключить мозг, позволяя своему телу расслабиться и отдохнуть, пока усыпляющее тепло вгоняло в состояние полудремы.

Однако очевидно, что никто и никогда из тех, кто выдавал эту оценку, не загорал с ангелом, которым являлся Курт Хаммел, сидящий рядом с ним.

Для Блейна это было пыткой… восхитительной, мучительной пыткой.

Он подумал что, возможно, если бы его цель не была полностью двусмысленной, и он не использовал бы это занятие как предлог для того, чтобы увидеть больше Курта, то это так основательно не вышибло бы ему мозги, но он это сделал… и поэтому оказался полностью неподготовленным перед лицом настолько гладкой безупречности.

Курт был очаровательно застенчивым насчет того, чтобы снять свой верх, когда они бездельничали вчера после обеда. Он просто сидел под зонтиком, и этого ему было достаточно для счастья, пока у них состоялся небольшой разговор на несущественные темы, который до сих пор заставлял Дома светиться от радости. Ему никак не могло быть скучно, потому что он желал слушать все, о чем ему говорил Курт. И, таким образом, Блейн не стал давить на него и независимо от того, как сильно про себя он жаждал, просил и умолял Курта последовать его примеру, он оставил его в покое на весь день.

Однако сегодня, с восходом утреннего солнца, отчетливо засиял розовый румянец, прокравшийся на лицо Курта, когда он нерешительно приподнял ткань над головой… Блейн был рад, что в этот момент он сидел, потому что, несомненно, он бы рухнул на колени, преклоняясь перед ним. Он почти что проглотил язык, сердце колотило в грудную клетку, словно молоток, когда он впервые увидел открытую поверхность его кожи. Гибкие, изящные линии его торса, прекрасная плоть, покрывающая кости вместо слоев одежды, которые были словно издевка. Тазовые косточки ему сразу же захотелось прикусить. Ключицы хотелось лизнуть. Румяные соски хотелось сосать.

Он положил все силы на то, чтобы не растопить адское пламя, которое разжигал в нем Курт.

Он был здесь не для этого, и его намерения относительно их ближайшего будущего были исключительно невинными… но он никогда не утверждал, что сделан из камня, и поэтому его предательские мысли и тело остро реагировали на это неземное зрелище.

Он был сногсшибательным, более чем, и Блейн почувствовал еще один удовлетворенный, собственнический рев триумфа от того, что Курт был его. Этот прекрасный мужчина был его сабом, и это стоило каждого дня, проведенного в одиночестве, и неудачных Смотрин, и статей СМИ, потому что это привело его к тому, что он в данный момент находился здесь.

После того, как первоначальное благоговение поутихло спустя несколько часов, проведенных за попытками незаметного досконального разглядывания, о котором он и думать не смел и, как он надеялся, довольно успешно его осуществив, он отметил для себя еще кое-что о Курте. Он заметил, что, несмотря на все усилия, чтобы как следует его накормить, Курт был все еще тощим. Это явно не бросалось в глаза, но было заметно по тому, как натягивались над костями его кожа под определенными углами, заставляя сердце Блейна сжаться, инстинкты реветь, а решимость укрепиться.

Курт больше никогда не будет испытывать в чем-либо нужды.

После этого он проследил за тем, чтобы у них в любое время под рукой были легкие закуски, музыка из ай-пода, которая легко и приятно играла в качестве звукового фона, и, кроме того, он принес несколько книг. Он не планировал ничего конкретного на сегодня, кроме как впитывать солнечные лучи и наслаждаться компанией друг друга, и потому он снова раскрыл для Курта зонт от солнца, на случай, если ему станет слишком жарко, и почти одержимо проверял, есть ли у них достаточное количество солнцезащитного крема, чтобы им можно было заполнить целый океан.

В действительности это не было взвешенным решением.

Блейн, на самом деле, не очень обращал внимание на то, что он делал поначалу, так он был зациклен на своей конечной цели. Ему на ум не шло ничего, кроме безупречной фарфоровой кожи и насущной потребности сохранить ее именно такой. Совершенно нетронутой, как свежевыпавший снег.

Он не мог не думать о том, как эта сливочно-белая кожа накроет его собственную, оливковую и загорелую, и его губы дрожали, когда он представлял в своей голове контраст, который они создавали, красоту его незапятнанной плоти против его смуглой, покрытой случайными шрамами, которые он носил, как дань уважения к безрассудному детству.

Курт был ангелом…его ангелом, и ему не нравилась мысль, чтобы его кожа стала золотой или приобрела отметины, которые не были бы его. Несколько дразнящих веснушек на его плечах были словно идеальная игра, чтобы соединить между собой эти точки. Он желал играть в нее своими пальцами, губами, языком, и его не волновало, что это делало его ненормальным, он просто не хотел, чтобы они исчезли. Это была базовая реакция, порожденная более глубокими доминантными инстинктами, но он не мог подавить в себе потребности желать большего, хотя, казалось бы, он может держать себя в руках

Он парил.

Это не было той вещью, которую, по всей видимости, он мог контролировать, так как Блейн был уверен, что у него под рукой постоянно в течение всего дня был крем с фактором защиты SPF-50, и он постоянно проверял, чтобы Курт повторно наносил его на себя, оглядывая его всего слезящимися глазами, чтобы убедиться, что саб не слишком обгорел.

– Ты уверен, что смазал спину? – спросил Блейн в… ну хорошо, возможно, он сбился со счета, в который раз он это сделал.

Курт выгнул бровь, глядя на него, но его выражение лица говорило о том, что он о чем-то умалчивает, и Блейн об этом догадался.

– Да.

– Курт, – медленно предостерег Блейн. Его голос не был недобрым, но, тем не менее, в нем звучала твердость.

Его саб покраснел и перевернулся, сидя на мягком шезлонге, встроенном в пол верхней палубы и играя с коркой книги, которую он читал.

– Я намазал большую ее часть.

Блейн прищурился, глядя на него.

– Уточни, что значит «большая часть».

– То, до чего я смог дотянуться? – сказал он, пожимая совершенными, бледными плечами и переводя взгляд в сторону.

– Прекрасный, – мягко упрекнул Блейн, схватив бутылку с кремом и приближаясь к нему. – Ты не можешь так просто это делать. Ты должен обратиться ко мне, если тебе нужна какая-то помощь, это то, для чего я здесь. И уж тем более, когда дело касается чего-то, что действительно может причинить тебе вред. Я не хочу, чтобы ты получил ожоги.

Основательно отчитанный Курт опустил голову.

– Прости.

В обычных обстоятельствах другие Домы могли за такое наказать…но Блейн находил это чрезмерным, особенно в свете их хрупкой ситуации. Курт был в ужасе от вступления в эту связь, боялся наказаний и ужасных последствий, и в то время, как Блейн заверил, что он будет наказывать его только по необходимости и в процессе этого никогда не сделает ничего, что могло бы повредить здоровью Курта, они до сих пор не сели и детально не поговорили, какие наказания они будут использовать и чего не следует делать, чтобы заработать эти наказания.

Они еще не составили контракт.

Контракты не являлись официальными документами, но были широко распространены среди связанных пар, чтобы иметь определенный ориентир, который определял границы друг друга. Обычно это делалось сразу, потому что большинство сабов уже имели образец, составленный в рамках подготовки к их цели, что делало обсуждение более легким, и Дому оставалось только просмотреть его и добавить собственные пункты, обсудив с сабом необходимость их внесения.

Курт, конечно, не был одним из них, потому что никогда не думал, что будет связан узами. Он никогда не думал, что он может понадобиться, и тем самым оставил их с Блейном в той точке, где все их знания друг о друге основывались на инстинктах и следованию за ними.

До сих пор это работало очень хорошо, и Блейн решил сохранить текущее положение вещей, пока у них не было времени сесть и поговорить обо всех формальностях, но это делало предмет наказаний каверзной темой.

Блейн медленно придвинулся ближе и приподнял подбородок Курта, пока их взгляды не встретились, и подождал, чтобы быть уверенным, что саб полностью сосредоточен на нем, перед тем как начать.

– Я хочу, чтобы ты знал, что можешь попросить меня о чем угодно, прекрасный, обратиться за помощью или советом, и даже за объятьем, если оно тебе будет нужно. Я хочу, чтобы ты говорил со мной, без лжи, полуправды и пренебрежения. Поговори со мной о любой проблеме, которая тебя беспокоит или если тебя что-нибудь смутит в отданном мной приказе, или даже в наказании, которое я назначу. Я хочу, чтобы мы были честными и открытыми друг с другом, и я знаю, что мы должны сесть и обсудить это должным образом и составить наш контракт, поэтому я не буду тебя наказывать, потому что я не был ясен, но теперь я выражаюсь четко… Я не хочу, чтобы ты причинял себе вред только потому, что боишься попросить меня о помощи, и я не желаю, чтобы ты мне лгал.

Он с увлечением наблюдал за тем, что его слова, казалось бы, возымели успех, поскольку команда окатила Курта, и он бессознательно погрузился глубже в его прикосновения.

– Я хочу, чтобы ты сказал мне, что понимаешь, прекрасный, – повторил он.

– Да, сэ…Блейн, – Дом поймал промах, но попытался выбросить это из головы. Они еще к этому не пришли, и это было нормально, но эта секунда, когда Курт был достаточно свободным, чтобы даже оговориться, называя его, заставило его сердце взлететь к небесам. – Я приду к тебе, если мне понадобится помощь, и я не буду умышленно вредить себе или о чем-либо лгать, – выдохнул Курт.

Блейн улыбнулся и провел большим пальцем по челюсти Курта за секунду, прежде чем отойти.

– Хороший мальчик, – он позволил похвале слететь с языка и почувствовал, как задрожало тело Курта, покорная природа которого купалась в одобрении. – Теперь развернись, и я закончу с тобой.

Его саб сделал так, как ему было сказано, подставив свою спину, и Блейн пытался не допустить, чтобы его руки дрожали, когда он растер по ним крем, а затем с глубоким вздохом положил ладони на горячую кожу плеч.

Было чудом, что он громко не застонал.

Электричество помчалось от кончиков его пальцев, и Блейн мог почувствовать легкую дрожь и глубокий вздох, который наполнил легкие Курта.

Он попытался отвлечься. Сосредоточиться. Говорил сам себе, что это был клинический процесс, чтобы помочь своему сабу, но он не знал, кого пытался этим обмануть. Не было никакой возможности избежать того, каким образом заставлял его чувствовать себя Курт, и вместо этого он делал все возможное, чтобы сдерживаться. Он запер свои желания на замок, когда его ладони скользили над лопатками, а пальцы кружили по плечам, совершая размашистые движения.

Курт низко опустил голову на плечи, и Блейну внезапно открылся идеальный вид его метки. Его пальцы жадно устремились вверх, словно мотыльки на пламя.

Он едва успел вовремя спохватиться.

Не прикасайся, не прикасайся, не прикасайся… он твердил это нараспев в своей голове, чтобы подавить непреодолимое желание сделать именно это. Ему с трудом удавалось оторвать взгляд от этого соблазна, не говоря уже о его блуждающих руках, когда мягкий голос его саба прорвался сквозь пелену, которая его накрыла от ощущений его кожи.

– Блейн, я…

Этот голос вывел его из ступора, и он заставил себя сосредоточиться, когда он переместил руки вниз, на позвоночник саба, который был более безопасной территорией.

– Что, прекрасный?

Курт немного выгнулся, и Блейн прикусил губу, чтобы подавить стон от этой картины. Он раскрыл свои пальцы, чтобы охватить небольшой участок его спины и совсем чуть-чуть надавить на расположенные там сексуальные ямочки.

– Я просто…я не обратился к тебе не потому, что не хотел попросить о помощи. Это просто… это так…

Блейн увидел, что кончики его ушей вспыхнули от интенсивного румянца, и вдруг до него дошло.

Этот процесс был наполнен интимностью, которой Курт опасался, и Блейн не имел ни малейшего представления, почему это не пришло ему в голову раньше. На самом деле, ему хотелось дать себе затрещину. Конечно, он чувствовал себя некомфортно от рук Блейна на своей коже, если принять во внимание, что он был настолько застенчив, что стеснялся даже раздеться перед ним до пояса. Блейн не мог сказать, что это совсем его не уязвляло, но он откинул эти мысли в сторону, решив не быть эгоистом. Курт не делал этого ему назло, ему просто нужно было двигаться вперед в комфортном темпе, и кроме того, он, в конце концов, позволил Блейну прикоснуться к себе и, похоже, не будет ненавидеть его за это.

Он закончил, намазав некоторые участки намного больше раз, чем это было необходимо, чтобы просто продлить контакт, но понимая, что он не мог делать это бесконечно, прежде чем убрать руки. Он услышал, как Курт тихо вздохнул, и надеялся, что расслышал разочарование в этом порыве воздуха, и это не просто ему почудилось. Он медленно наклонился к его уху, стараясь не прикасаться, но быть достаточно близко, чтобы его дыхание ощущалось прямо над чувствительной раковиной.

– Но сейчас это ведь было не так уж и плохо?

Курт вздрогнул, несмотря на палящую жару, и покачал головой.

– Я никогда не буду подталкивать тебя дальше, чем ты готов, прекрасный, – искренне пробормотал он, и Курт оглянулся через его плечо, глядя на него глазами, которые были прекраснее, чем окружающий океан.

– Спасибо.

Блейн улыбнулся и вернулся на свое место, чтобы снова дать ему немного свободного пространства. Они оба остывали, приходя в себя от интенсивности контакта их кожи, которым они обменялись.