Текст книги "Keep my heart captive, set me free (ЛП)"

Автор книги: The Queen of Rose

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 94 страниц)

Ох, твою ж мать.

– Я тяжелый, сэр? – невинно спросил он, и Блейн на мгновение хлопнул руками по лицу, закрывая его, чтобы скрыть, что он слетел с катушек прямо на месте. Этот неподдельно бесхитростный тон, покорность и невинность в каждом аспекте, по-видимому, были одними из самых значительных его кинков.

Курт щелкнул открытой бутылкой, пока ждал от него ответа, и налил немного масла на руки, распространяя над ними обоими аромат ванили.

Блейн замурлыкал под ним, и Курт почувствовал своими коленями вибрацию в том месте, где они плотно прижимались к его бокам.

– Вовсе нет…люблю ощущение тебя на себе, детка, – сказал Блейн с ноткой хрипотцы в голосе, что заставило саба в Курте замурчать.

– Хорошо…не шевелись, пожалуйста, – попросил он и размазал масло по его коже.

Жидкость разогрелась от его ладоней и приносила комфортные ощущения его плоти.

Блейн плавился на матрасе и стонал, когда Курт зарывался тонкими пальцами в напряженные мышцы его спины и массировал их, ослабляя напряжение и отчасти убирая из его тела ломоту.

Курт почувствовал, что его полномочия крепнут, благодаря удовлетворенному звуку, который издал Дом под его прикосновениями, и саб направил свои руки чуть повыше лопаток, зарываясь ребрами ладоней в кожу и расправляя пальцы, чтобы легко коснуться ими шеи и плеч, когда он сместил давление вниз и наружу, накрывая спину Блейна умелыми прикосновениями, которые оставляли его заметно расслабленным и спокойным.

Разведя ноги шире для лучшего доступа, он опустил руки в углубление снизу его позвоночника, позволив своим пальцам лишь на долю секунды, дразнясь, скользнуть по резинке его трусов, что заставило Блейна издать рык, звук которого вызвал в нем дрожь.

– Ты определенно дразнишься, прекрасный, – шутя, пожурил он, и Курт в ответ ущипнул его за бок, с незримой ухмылкой, играющей на его губах.

– Прошу прощения, сэр, – сказал он, кусая губы, чтобы подавить желание захихикать.

– Ты вовсе не звучишь преисполненным сожаления, ты, маленький…оох… – он замолк с мягким стоном, когда почувствовал на своей шее губы, которые легко прикасались к его метке.

Его тело напряглось и выгнулось дугой от мягкого касания, словно оно совершенно не поддавалось его контролю. Блядь. Он просто хотел Курта ближе, гораздо ближе.

Последовал еще один поцелуй, на этот раз в его плечо, и еще один в центр его спины, и только он взял секунду, чтобы понять, что происходит, как Курт начал целовать каждый миллиметр, спускаясь вниз по его спине, словно не хотел пропустить ни дюйма.

На данный момент он был твердым, словно скала, пытаясь потереться о простыни, но вес Курта на нем ограничивал его движения, превращая все это действо в самую сладкую разновидность пытки, когда губы, подобные розовому бутону, приблизились к нижней части его спины, и робкий язык проследил кромку его боксеров, удручающе далеко от того места, где это действительно было необходимо.

– Прекрасный, – выдохнул он, и Курт поцеловал его, возвращаясь обратно, напоследок жарко лизнув местечко над его меткой, что заставило Дома затрястись от чистого удовольствия, прежде чем он направил свои губы к его уху.

– Да, сэр? – нараспев спросил он, и Блейн почувствовал, что может умереть просто от вибрации его голоса и горячего дыхания на своей коже.

– Ты так сильно нужен мне, Курт. Поцелуй меня, – приказал он, и Курт опустил голову, чтобы снова поцеловать его прямо в вершину метки, немного ее засасывая, заставляя Дома громко стонать и откидывать голову, закатывая глаза.

Дерьмо, он не мог больше терпеть.

Он перевернулся под Куртом, в результате чего они очутились лицом к лицу, их члены наконец-то прижались друг к другу, а губы находились на расстоянии дюйма.

– Поцелуй меня, прекрасный, – снова сказал он.

Доминирование просачивалось из самых его пор, перетекая в слова, и Курт вздрогнул, наклоняясь и смыкая их губы, а его колени подогнулись, и он навалился на Блейна, обжигая прикосновением обнаженной кожи, и они оба громко застонали в рот друг друга.

Курт чувствовал их обоих так ясно, так сильно и так мощно, в близости друг с другом, так отчаянно нуждающихся друг в друге, что если бы он мог сплотить их в единое целое, он бы это сделал, и прежде чем саб смог остановить себя, он робко и неуверенно качнулся.

– Блейн, – невольно всхлипнул он, пропитывая это имя благоговением.

Это была неизведанная территория, и он понятия не имел, что делает. В последний раз, когда они это делали, Блейн был главным, Блейн руководил ими, Блейн показывал ему.

Но теперь он позволил ему взять инициативу на себя.

Он один был в ответе за то, чтобы заставить своего Дома почувствовать себя хорошо, и саб дрожал от нервов, а затем от возбуждения, когда руки Блейна скользнули внутрь его трусов и обхватили его задницу, подталкивая его вперед и уговаривая.

– Не сомневайся, красивый мальчик. Все, что вызывает приятные ощущения…просто сделай это, – призвал он низким и хриплым голосом, и Курт зарылся головой в его шею, коротко кивнув, прежде чем снова толкнуться вперед в качестве эксперимента, не решаясь пробовать использовать давление или сменить угол.

– Я…я хочу сделать это хорошо для тебя, сэр, – прошептал он, практически хныкая и дрожа, когда его бедра прерывисто ложились сверху на Блейна, а каждое легкое соприкосновение их членов электрическим током проходило через его тело.

Все тело Блейна напряглось от этих слов, и он инстинктивно толкнулся бедрами ему навстречу.

– Все, что ты делаешь – это хорошо, детка… все, что угодно. Просто почувствуй…отпусти… – похвалил он, чувствуя, что воспламенится, если Курт сейчас остановится, и его саб снова поднял голову, захватывая его губы в обжигающий поцелуй, толкаясь в него с большей уверенностью, завлекаемый отчаянными стонами, которые издавали они оба.

Они поцеловались, грязно, мокро и с укусами, поскольку спешили потереться друг об друга, торопливо стремясь к тому, что хоть как-то их спасет, и Курту сделалось очень жарко и волнительно.

Он толкнулся бедрами вниз, пытаясь отыскать то чувство, разбуженное в нем Блейном, которое подтолкнуло его за грань в последний раз, когда они этим занимались, но его просто не было…этого было недостаточно…

Курт застонал от отчаяния, опуская бедра еще быстрее и жестче, когда пытался отыскать в этих действиях то же самое ощущение. Это было невозможно.

– Сэр…я…я не могу…я хочу… – он запнулся, но так и не смог найти способа, чтобы рассказать о том, чего хотел… не мог заставить себя это озвучить.

Блейн сжал его задницу в ладонях, рассматривая недовольное выражение лица Курта и то, как дико выглядели его глаза, которые кричали о чем-то, о чем угодно.

И это всколыхнуло нечто сильное и мощное внутри Блейна.

– Что тебе нужно, Курт? Чего ты хочешь? Скажи мне! – сурово приказал он, а саба тряхнуло от силы его команды, и он закрыл глаза и застонал, когда она захлестнула его.

– Я хочу прикасаться к тебе. Я хочу тебя видеть и заставить тебя кончить, сэр, – отчаянно умолял он, и Блейн перевернул его, чтобы они могли смотреть друг на друга, опираясь на свои вздымающиеся от тяжелого дыхания бока.

Он взял руку Курта и переместил ее вниз, между своих ног, сосредоточенно глядя на его лицо, пока его саб облизал губы и раскрыл веером пальцы, полностью обхватывая его своей ладонью, осторожно надавливая и заставляя Блейна откинуть голову и зашипеть, когда деликатная рука задвигалась на нем, чувствуя его и вволю его изучая.

– Сэр…могу ли я… – спросил он, по паучьи пробираясь пальцами в его трусы, и легко прикасаясь кончиками пальцев к головке его члена.

Его тело резко дернулось и выгнулось от этого робкого поглаживания пальцев.

– Боже, твою ж мать… все, что угодно, все, что захочешь, детка, – застонал он, запрокидывая бедра вверх и полностью оказываясь в его руке, когда он обернул ее вокруг разгоряченной плоти и несмело задвигал ей.

О боже, он держал Блейна в своей руке.

– Я не знаю… – начал он, но Блейн сделал рывок, чтобы поцеловать его.

– Идеально, мой красивый мальчик. Ты идеален. Просто не останавливайся. Заставь меня кончить, детка, – поощрил он, давая похвалу, и блядь, ему нужно было кончить. Это должно было произойти ошеломляюще быстро, но Блейн даже не смог отыскать в себе ощущения неловкости, когда он чувствовал себя так чертовски удивительно.

Рука на нем ускорилась, получив ободрение словами и стонами, и Блейн трахал его кулак, не в силах ничего с собой поделать, когда он, обуздывая себя, застонал в припухший рот Курта.

Это заняло всего лишь секунды, прежде чем Блейн увидел чертовы звезды, и в окружавший их воздух вылетел сдавленный звук, прозвучавший как его имя, когда он излился в руку саба, прикусывая свою мягкую нижнюю губу, чтобы удержать себя от крика.

И Курт кончил, не притрагиваясь к себе, высоко и фальшиво проскулив, только лишь от того, что наблюдал и чувствовал все, что дал ему Блейн, от того, что он сделал для него. От всей силы доминирования, нахлынувшей на него, потому что Блейн так постарался и отправил Курта в другое измерение. Это было опьяняющим, хмельным коктейлем, который его воспламенил.

Они рухнули вниз вместе, уставшие и обессиленные.

***

– Посмотрите-ка, кто решил почтить нас своим присутствием, – прощебетала Дана, когда увидела своего сына, на ватных ногах бредущего в столовую с дикой прической и наполовину прикрытыми глазами. Его очаровательно раскрасневшийся, сонный саб уцепился за шею и бедра Блейна, когда Дом, оказывая дополнительную поддержку, опустил его на стул.

– Мама…пожалуйста, потише… – капризно проскулил Блейн, резко упав на стул и надувшись, когда понял, что должен был вернуться обратно и приготовить немного больше тостов для себя и Курта, если они планировали что-нибудь съесть.

Это была единственная причина, почему они оделись и выбрались из постели, так как их животы урчали от всей этой…ох…активности прошлой ночью. Блейн попытался, но не смог сдержать самодовольной ухмылки от воспоминаний, чувствуя, что ему становится тесно в пижамных штанах.

– У меня все болит, – тихонько ныл Курт, уложив голову на сложенные на столе руки, и Блейн почти подпрыгнул, так быстро, насколько только мог в своем разбитом состоянии, несмотря на великолепное качество прерванного прошлой ночью массажа. Дом положил свои руки на его плечи, легонько нажимая и ослабляя узлы, которые он там находил.

Он поймал взгляд Курта, когда он обернулся на него, и нахально облизнул языком уголок рта. Курт пискнул и снова спрятался в его руках, а его лицо залилось великолепным румянцем.

– Сколько же вам двоим пришлось выпить прошлой ночью? – спросил Джаред, посмеиваясь над их потрепанным состоянием и понятия не имея, чем они занимались, но оба парня в унисон покачали головами.

– Нисколько. Мы просто беспрерывно танцевали всю ночь, как сумасшедшие, и теперь все так сильно болит… – объяснил Блейн, опуская другие активные действия, и его родители издали смешок.

– Ну, съешьте что-нибудь на завтрак, а затем можете вернуться в постель, пока не почувствуете себя лучше. Звучит хорошо? – спросила она, и они оба кивнули, с сияющими глазами от перспективы просто вернуться в кровать, убрать свет и обниматься, пока не почувствуют, что их мышцы отдохнут и снова расслабятся.

– Потрясающе… Не могла бы ты сделать нам несколько тостов? – Блейн решил выдоить из хорошего настроения матери столько, сколько мог, но она сразила его своим лучшим стервозным взглядом, наполненным свирепостью, и он поежился.

– Не наглей, мой дорогой, – сладко сказала она, попивая чай, и Блейн кивнул, отпуская плечи Курта и приводя себя в вертикальное положение, поворачиваясь в сторону кухни.

– Хочешь, чтобы я немного помог, сэр? – отреагировал Курт на своего внутреннего саба, чтобы сделать своего Дома счастливым, но Блейн только улыбнулся и вернулся обратно, нежно клюнув его в губы.

– Просто посиди и отдохни. Я позабочусь о тебе, – заверил он, с невысказанной фразой «ты идеально позаботился обо мне прошлой ночью».

Он не сказал этого вслух, поцеловав саба в лоб, прежде чем отправиться на кухню, оставив покрасневшего Курта подробно рассказывать родителям о прошлой ночи, также опуская детали.

Дом вернулся несколько минут спустя с подносом для завтрака, наполненного всякой всячиной для них, чтобы обнаружить своего отца, который разворачивал газету, и мать с Куртом, смеявшимися над тем, как саб описывал некоторые менее удачные вариации одежды из прошлой ночи.

Он усмехнулся парочке описаний Курта, пока сдавленный вздох, который издал его отец, не заставил Блейна подскочить в кресле и вопросительно уставиться на него.

Джаред протянул им газету, и они втроем склонились над предложенной им страницей с расширившимися глазами и пульсирующей кровью.

– О Боже, – вымолвил Курт, но в уголках его губ играла небольшая улыбка, которая говорила о том, что он испытывал гордость от увиденного.

– Вот именно «о боже», – сказала Дана, умудряясь выглядеть грациозно, но Блейн практически слышал, как в ее голове крутятся шестеренки.

– Ну…это вызовет интересную реакцию, не так ли?

Блейн дал самый сдержанный отзыв, какой только мог, и его родители посмеялись над этой оценкой.

– Мне кажется, это один из путей к исправлению положения, – согласился Джаред, и они снова склонились, читая страницу до конца, пребывая в тревогах и волнении от того, во что это выльется.

========== Ослабить путы. Часть 1. ==========

Ночь Зимнего Приема…

Они переместились внутрь, как только Ник почувствовал, что Джефф дрожит в его руках, и, пожелав Курту и Блейну спокойной ночи, парни отправились домой. Дом инстинктивно знал, что Джефф не хотел присоединяться к заключительной части и оставаться на приеме, когда тот уже подходил к финишу, и к тому же они оба еще не оправились от заявления прав, поэтому Ник повел их обратно к общежитиям. Он нежно взял Джеффа за руку, и это ослабило трепетную вибрацию между ними, которая существовала там всегда, но когда они поцеловались, произошел взрыв, и счастливый гул все еще жужжал между ними.

Это было нереально, в конце концов, заполучить то, чего он желал, и быть в состоянии, наконец, назвать Джеффа своим, и ему хотелось рассказать о миллионе вещей. Он хотел выразить больше чувств. Просто больше, больше и больше. Но Ник готов был согласиться с необходимостью успокоиться, запихнув эти чувства восвояси до другого раза, потому что им нужно было спокойствие после шторма. Тихая гавань на то время, пока они переведут дыхание, в особенности Джефф. На самом деле Ник не мог по-настоящему представить, насколько значительным делом для Джеффа было согласиться стать его сабом, согласиться снова отдать себя в руки и во власть кого-то другого, но Дом почувствовал, что взамен этого на его плечи ложится практически эквивалентный вес ответственности. Теперь ничто не было более важным, чем Джефф.

Они оказались в комнате Ника.

Он не задумывался об этом. На данный момент было естественным взять Джеффа в собственное пространство. Жажда приступить к выполнению этапов становления их связи была в нем незамутненной и сильной, особенно из-за Доминирующих и покорных феромонов, которые все еще мчались по его венам. Это происходило только до тех пор, пока Джефф не напрягся, отчего разум Дома немного прояснился, и он понял, что находится на грани очередного инцидента с объятием.

Ему нужно лучше себя контролировать.

– Я могу отвести тебя в собственную комнату, ангел, – немедленно пообещал он, освобождая ему пространство и позволяя сабу рассмотреть свою комнату… их комнату. Он молчаливо понадеялся на это, но, возможно, одновременно с этим произнес фразу вслух, потому как слова, казалось, выбирались из его головы и выскакивали в воздух.

Джефф не был глуп.

Ранее он уже проходил через связь и очень хорошо знал, что после того, как на саба заявляли права, он переезжал к своему Дому. И эта перспектива его пугала. Его стены сегодняшним вечером были сломлены, Ник все дальше и дальше прокладывал себе путь в его сердце, но Джефф знал, что довольно скоро он возведет эти стены обратно, и его страшила сама идея позволить зайти так далеко, чтобы разделить жилое пространство с Ником и все интимности, которые за этим шли.

Что делать, если Нику не понравится то, что он увидит, когда узнает его поближе? Он сам должен был это увидеть.

Но боже… частичка него хотела этого, проржавевшая частичка сабмиссива, которая была целиком и полностью разбужена после заявления прав. Он содрогнулся, вспоминая собственнические, командные и жаркие слова, сказанные ему на ухо, которые просочились в его душу, чтобы заклеймить себя там.

Ник услышал сдавленный звук, изданный горлом блондина. Джефф сглотнул, обернувшись, и, кажется, целую вечность изучал взглядом каждый дюйм его лица, прежде чем повернуться обратно и осторожно пройти дальше в комнату. Это было молчаливое принятие, которое до краев заполнило сердце Ника, готовое взорваться, когда он смотрел, как саб нервно расхаживал вокруг, осваиваясь во всем этом.

Похоже, он хорошо себя чувствовал в окружении его вещей, и это был заключительный кусочек, который был необходим для того, чтобы он стал полностью цельным.

Ник закрыл дверь и начал снимать свой пиджак, когда заметил, каким настороженным, почти паникующим выглядел его саб, едва только вселившись к нему.

Дом остановился.

– Я н-не…Я имею в виду, не думаю, что… – начал заикаться Джефф, у которого запинался язык и ноги, когда он начал бочком пятиться назад, словно загнанный зверек.

Скрытый смысл ударил Ника в живот, словно кирпич, и этот подтекст заставил его почувствовать дурноту.

– Ангел, нет, – быстро успокоил он, оставив пиджак на своем месте и приближаясь к сабу крошечными шагами, подняв вверх руки. – Я просто собираюсь приготовиться ко сну.

Шоколадные глаза, которые по-прежнему были насторожены, заметались по сторонам, останавливаясь на зеленом покрывале.

– Вместе? – тихо спросил он.

Джефф пытался объяснить своему находящемуся в панике разуму, что Ник не такой, как… что он не будет делать с ним ничего такого, но почти тошнотворная реакция на вид снимаемой Доминантом одежды уже в нем укоренилась. Он упорно с ней боролся, заталкивая эти ощущение обратно в темное пространство, где они и существовали.

– Я собирался занять диван, – признался ему Ник, медленно сокращая оставшуюся дистанцию между ними, нежно притягивая Джеффа в объятья и испытывая облегчение, когда он не оттолкнул его, а только немного напрягся. – Я никогда не буду таким, как он, – пообещал Дом, яростно удерживая его взгляд. – Всякий раз, когда ты почувствуешь себя некомфортно от любого нашего взаимодействия или если тебе нужно будет немного пространства, просто скажи мне, и я отступлю, ладно?

– Я знаю, что ты не такой, как он, – почти неслышно пробормотал Джефф, и, судя по всему, он говорил это самому себе, но это освободило Ника от некого внутреннего чувства, от страха, что Джефф не сможет отделить его от него.

– Спасибо, ангел. Для меня очень много значит услышать эти слова, я не хочу быть тем, кого ты боишься.

Джефф содрогнулся, выдыхая воздух, потому что Ник никогда не будет монстром в его голове, но он не мог этого произнести, не мог продолжать говорить об этом без ощущения, что он расползается по швам. И поэтому он просто кивнул, и Ник поцеловал его в лоб, отчего саб согрелся, чувствуя, что холод снова ушел прочь, пока он замер на некоторое время, неосознанно позволяя Дому помочь успокоить его.

– У меня нет ничего из вещей, – прошептал некоторое время спустя Джефф, словно более громкая речь могла разрушить момент.

– Ты можешь взять мою одежду…так или иначе, все это теперь твое, – сказал ему Ник, отстраняясь.

Джефф уставился на него в замешательстве и удивлении, словно ему было невдомек, что он должен был получать от этого союза, вместо того, чтобы отдавать, и это было еще одним гвоздем, который Ник собирался вбить в гроб этого никчемного Дома, когда в следующий раз его увидит.

У него на кончике языка вертелось расспросить об этом Джеффа, вывести его на разговор, но он усилием воли отправил это желание обратно. Сейчас было не время подталкивать саба к чему-то подобному. Откровенно говоря, он не считал, что когда-нибудь настанет подходящее время, чтобы поднять эту тему, но, по крайней мере, он точно знал, что сейчас это было ни к чему. И поэтому он отпихнул в сторону гнев и провел рукой по волосам Джеффа, чтобы успокоить самого себя, по-прежнему испытывая благоговение, что он делает это прямо сейчас. Держит его в объятьях, прикасается к нему, целует его и дарит любовь.

Но он был в курсе, что все это не пройдет как по маслу, но Ник не мог придумать более важной или достойной вещи, чтобы бороться за нее.

Он отстранился и подвел Джеффа к комоду, открывая его.

– Ты можешь выбрать все, что захочешь, – улыбнулся ему Дом, достав для себя красную поношенную футболку с логотипом Спортсмен Далтона, которая сохранилась у него со старшей школы, и хлопковые серые пижамные штаны.

Джефф нервно облизнул губы перед тем, как сделать шаг и заглянуть в ящик так, как будто оттуда кто-то на него выскочит.

– Я просто пойду переоденусь в ванной комнате, – сообщил Ник, совершенно не желая оставлять саба, но зная, что это было необходимо.

Он никогда в своей жизни не переодевался более быстро…или более неаккуратно.

И даже если он скинул в раковину все свои туалетные принадлежности, пытаясь почистить зубы и одновременно с этим раздеться, а затем уронил все полотенца на пол, когда потерял равновесие в попытках чересчур быстро просунуть ногу не в то отверстие, ну и ладно, это было только его делом.

Ник спотыкался, убирая свой костюм и туфли с глаз долой, его щеки, вероятно, в первый раз в жизни окрасились в алый цвет, как у идиота, потому что он, сам того не осознавая, так сильно переживал, что подумает о нем Джефф. Но саб вообще не смотрел на него. Вместо этого он держал в руках и рассматривал пижамные штаны вопиющего желтого цвета, сплошь разрисованные маленькими Вудди из «Истории игрушек».

Вот дерьмо.

– Я могу это объяснить.

На лице блондина начала складываться улыбка, и он прижал к ней костяшки пальцев своей свободной руки, словно останавливая смешок, булькающий звук которого вырвался из его горла, когда саб посмотрел в его сторону.

Нику захотелось расплавиться в лужицу влюбленной жижи от этого вида и звука, даже когда его высмеивали.

– Они милые, – откашлялся Джефф, что было достаточно для того, чтобы произнести ему эту фразу с юмором, лежащим в ее основе.

– Я не покупал их. Блейну показалось, что это будет смешным, – слабо оправдался он, но от этого никуда уже было не деться.

Джефф приподнял бровь, что очень походило на жест Курта, прежде чем наклонить голову самым притягательным и озорным способом, который только существовал для Ника.

– Ты носил их. Часто, – подметил саб, не купившись ни на одно его слово.

Это, конечно же, было правдой: ткань протерлась, и Вуди лишился из-за износа своего лица или конечностей в некоторых местах, особенно вокруг коленей…

Ну ладно, возможно, он мог говорить начистоту.

– Они удивительные, ладно? И суперудобные, и ты, как любитель «Истории игрушек», тоже согласен с тем, что Вудди потрясный!

Джефф снова рассмеялся, озаряя комнату этим мягким звуком.

– Он действительно крут, – застенчиво согласился он.

Это был самый нелепый разговор из когда-либо существовавших, но он любил его, любил, что им все же было комфортно друг с другом, несмотря на границы, которые были перекроены.

– Это мои любимые, – с улыбкой пожал плечами Ник, небрежно взъерошивая свои волосы.

– Ох. Я сожалею, – сказал взятый врасплох саб и поспешно положил штаны обратно, а мозг Ника на минуту закоротило, потому что Джефф правда хотел их надеть? Это было одним из немногих предметов одежды, волокно которой в действительности полностью приводило его в восторг, потому что обычно его не волновало, во что он был одет и как выглядел.

В окружающем мире ничего не имело большего значения, чем Джефф, надевающий эту удивительную пижаму, и Дом в нем властно мурлыкал от этой мысли.

– Ты можешь надеть их, – выпалил он.

Спокойствие.

Джефф вздрогнул, по-прежнему глядя на него широко раскрытыми глазами, держа руки на ткани.

– Нет, все хорошо, я возьму что-нибудь дру…

– Ангел, честно, надень их. Ты никогда не захочешь снова их снять, – подмигнул он, пытаясь подчеркнуть, что на самом деле это не имело большого значения в том смысле, о котором думал Джефф. Прямо сейчас это несло глубокий смысл лишь потому, что Ник думал, что умрет, если его саб не наденет эти штаны.

Джефф несколько мгновений смотрел на Дома, оценивая его, прежде чем нерешительно потянул за красочную ткань, прижал ее к груди, словно она была драгоценностью.

– Спасибо.

Ник подошел и поцеловал его в висок.

– Добро пожаловать, ангел. Так вот, под раковиной есть запасные зубные щетки…эээ, не обращай внимания на беспорядок в ванной комнате, там возникли… некоторые сложности.

– Сложности? – с любопытством спросил Джефф.

Он явно не обратил внимания на грохот, который произвел Дом.

– Оказалось, что я амбициозный многофункционал, который потерпел неудачу на этом поприще. Но теперь ты застрял со мной, так что не пытайся дать задний ход, когда увидишь беспорядок, – ухмыльнулся он, и Джефф взглянул на него из-под ресниц.

– Я не собираюсь давать задний ход, – тихо сказал ему саб, чувствуя себя совершенным эгоистом, но зная, что это правда.

Он не был достаточно хорош для Ника, но любил его самым мучительным для своего сердца образом, и саб пришел к выводу, что не сможет существовать без него, поэтому до тех пор, пока Ник не осознает, насколько он был поврежден, Джефф собирался держаться за него так долго, как только сумеет.

Джефф направился в ванную, прежде чем Ник успел ответить, решительно закрываясь изнутри и делая глубокий вздох.

Ник долго смотрел ему вслед, его сердце колотилось в горле, а слова саба заново проигрывались в голове.

На лице Дома начала складываться огромнейшая и глупейшая ухмылка, и ему с трудом удалось удержаться от исполнения небольшой головокружительной пляски от счастья вместо того, чтобы заняться обустройством дивана для себя с несколькими запасными подушками и запасным одеялом, которое было более тонким и обычно использовалось летом.

Сам диван был достаточно длинным, чтобы приспособить его под себя, достаточно широким для его плеч и, черт возьми, удобным, чтобы Нику точно не пришлось жаловаться, хотя, в глубине души, он охотнее бы провел ночь, держа в объятьях Джеффа. Но они уже достигли цели, и даже осознание того, что его ангел вообще находился с ним в одном комнате, было чертовски ошеломительным.

Джефф вышел обратно, играя со своей собственной майкой, надетой поверх кричащего низа, которую он оставил, вместо того, чтобы позаимствовать одну из них. Саб выглядел очаровательно маленьким и снова немного неуверенным, когда он вернулся.

– Ты выглядишь так мило, и я думаю, мне следует оставить тебя в таком виде насовсем.

Ник обнаружил, что произносит свою мысль вслух, и удовлетворение прокатывалось через него на первобытном уровне от осознания, что его запах был сейчас повсюду на Джеффе.

Его саб очаровательно зарумянился, окрашиваясь в прекрасный оттенок розового, и опустил взгляд на свои носки, будучи слишком смущенным, чтобы ответить, оборачивая руки вокруг себя, как только его пробрала дрожь.

– Ты замерз? – обеспокоенно спросил Ник, приметив на своем кресле толстовку Далтона и схватив ее, приближаясь к своему сабу.

– Немного, – признался Джефф, оглядываясь на него. – На улице было холодно, думаю, я еще не согрелся.

Ник остановился перед ним.

– Подними руки.

Джефф послушался сразу же, даже не задумываясь, а затем теплая ткань скользнула по его голове, и он оказался окружен запахом Ника.

Это было идеально.

– Лучше, ангел? – спросил Ник, потирая его ладони сверху и снизу, еще больше согревая его своими руками.

– Да, спасибо, – ответил саб, который тянулся к прикосновениям, с жадностью впитывая их.

– Хорошо, а теперь тащи свою симпатичную попку в постель, – усмехнулся Ник, прижавшись целомудренным поцелуем к его рту.

Джефф изумленно подскочил от поцелуя, но ему не было неприятно, даже когда слабая команда просочилась под кожу, и саб поспешил скользнуть под сень зеленого одеяла, ощущая удовлетворение совершенно новым, динамичным способом, после того, как он улегся, и Ник счастливо посмотрел на него.

– Хороший мальчик, – похвалил он, и Джефф снова вздрогнул, только на этот раз не от температуры. Это ощущение было интенсивным, словно получить удар электрошоком, в наилучшем смысле слова, по нему распространялись адреналин и эндорфины, а затем это блаженное спокойствие, накрывающее волнами, которые очищали его, пока он не почувствовал, что становится податливым и свободным. Эти ощущения были вдвойне мощнее от нахождения в постели Ника. Повсюду витал его запах, насыщенный и концентрированный на простынях, сливавшийся со взятыми взаймы вещами, которые были на нем надеты. Джефф сместился, чтобы освоиться, гадая, в какой позе спал Ник, и краснея от желания ее сымитировать, просто чтобы почувствовать себя ближе к нему.

Ник подошел и щелкнул выключателем, прежде чем устроиться у себя на диване, ворочаясь, пока не нашел удобное положение, улегшись на бок, спиной прижавшись к спинке и сгибая руку под подушкой.

– Ник? – нерешительно выдохнул в темноте Джефф.

– Да, ангел? Все в порядке? – тихо спросил он, готовый подскочить в любой момент.

Он прикусил губу, обдумывая его слова, прежде чем закрыть глаза и растерять свою решимость.

– Я просто хотел пожелать спокойной ночи, – застенчиво пробормотал он, наполовину приглушенный подушкой, в которую уткнулся лицом, испытывая счастье от того, что свет выключен и можно скрыть свои покрасневшие щеки.

Ник ощутил резкий рывок в своем животе и улыбку, расцветающую на лице.

– Сладких снов, ангел.

Если бы только они были такими.

Это началось, как только на какое-то время образовалась пустота, темная и молчаливая, но Джефф мог с этим справиться, он не возражал против тишины и к настоящему времени по большей части привык к одиночеству. Но вскоре он понял, что был не один.

Кто-то находился здесь, в комнате вместе с ним.

Он попытался убежать.

Зверушка. Тебе негде спрятаться, и ты это отлично понимаешь.

Джефф ускоряется, ускоряется и ускоряется до тех пор, пока не может больше дышать, но не сдвигается ни на дюйм, словно пол просто скатывается под ним, и скрывавшиеся сущности приближались все быстрее, желая причинить ему боль. Он мог почувствовать злобные намерения своей кожей, словно слой грязи.

Он зовет на помощь.