Текст книги "От чистого истока я начинаю путь (СИ)"
Автор книги: forest owl
сообщить о нарушении
Текущая страница: 61 (всего у книги 86 страниц)
Одна рука лежит на темно-синей броне, когти другой царапают простреленную серую футболку. Ей больно, я чувствую, но она только продолжает улыбаться и словно тает, а из мертвой груди Пьетро лезут пули. Потом схватила воздух над телом, будто поймала невидимую птицу, и вдавила ее в залеченную грудь брата. Дракон в человеческом облике застыл над мертвым телом, как змея перед броском. Даже изогнутый чешуйчатый хвост с шипами немного дрожит в предвкушении, а потом падает на землю.
– Ну же, поднимайся! – хлещет Пьетро по щекам, но у него только мотается голова, а глаза по-прежнему слепо смотрят перед собой. Когти оставляют на коже царапины, из которых не сочится кровь. Робкая надежда тает.
– Оставь его… Хватит…
Но исхудавший дракон схватила брата за серую футболку и притянула к себе, впиваясь жадным поцелуем в приоткрытые холодные губы. Мир будто замер, растянув секунды на года, а Пьетро вдруг… моргнул. Его тело начало сотрясаться в судорогах, глаза скосились вперед, на целующую его Асту и осмысленно распахнулись. Он начал отталкивать ее непослушными руками, но она обхватила его за шею и придерживала когтистой рукой за затылок, не отпуская. Вся ее сущность излучала радостное торжество. А потом она оторвалась от Пьетро, откинулась назад и довольно сложила похудевшие руки на груди, смотря в низкое небо. Брат в этот момент выплевывал комья сухой земли и пепел. Живой?..
– Меня только что поцеловала тысячелетняя старуха! – с отвращением вытирает губы и язык длинным рукавом. – И кто я теперь? Как Роджерс, геронтофил?!
– Новый Харон, Пьетро Максимофф, – встает, отряхивает от пыли сидящую мешком броню и истончившийся хвост с шипами. – Ну или Черный Жнец, а о старушках поговорим через тысячу лет, оживший мертвец. Попить бы сейчас… – и ушла, волоча за собой ножны с мечом.
Я опять чувствую себя целой и не могу сдержать слезы радости, когда брат снова ограждает меня от всего мира, обнимая, как в детстве. Когда по телевизору показывали фильмы про зомби. Живой. Живой!
Теперь мы точно все в сборе и можно идти домой. Мы проходили мимо возвращающихся горожан, когда рядом начали возмущенно кричать люди.
– Тварь! – незнакомый прокуренный мужской голос, сдавленный крик и волна боли.
Аста-дракон с запавшими щеками сидела на земле и зажимала глаз, а между покрытых чешуей пальцев с когтями сочилась кровь и что-то прозрачное. Роджерс тут же оказался рядом с ней и снял щит, готовый метнуть его в толпу замолчавших людей… и убить. Я ясно чувствую это. И все остальные тоже – Роджерс почти рычит.
– Кто это сделал? Кто?! – чужая едва сдерживаемая ярость скоро перебьет мою радость от обретения брата. – Пусть выйдет, иначе я сам найду его. Считаю до трех! Раз…
– Оставь, Стивен, – косо поднявшаяся Аста обхватила его за локоть, удерживая от броска. – Они просто люди, а меня всегда прогоняют, когда я больше не нужна. Смирись с этим. Эх… Теперь я – одноглазый Вотан. Мой рыцарь, украдем у твоего бывшего начальства повязку?
Стив Роджерс закинул щит на крепления, подхватил Асту на руки и унес прочь, обжигая взглядом жителей Заковии. Из-за широкой напряженной спины и круглого щита были видны только кончики рогов, ступни с когтями и покрытый чешуей хвост с прижатыми шипами, что осторожно обхватил Капитана Америка за пояс. Рыцарь и его дракон. Персонажи сказки, перевернутые с ног на голову.
Или наоборот, вставшие на место?
Конец POV.
Обидный, но закономерный результат моего решения показаться людям. Драконов потому и нет во всех Мирах – их убили из ненависти. И с целью разжиться шкурой с хранимыми сокровищами. Хорошего мало, но я больше не Харон и краску с лица не стирала. Анонимность и маскировка, а выбитый глаз послужит мне напоминанием о провале. Я отказалась от помощи Локи, когда он в целительском угаре пытался до меня добраться, и смогла уговорить его только на обезболивающую мазь – пустую глазницу с рассеченным камнем веком пекло неимоверно. Так что сейчас я в летящем квинджете валяюсь на коленях Стива, весело лыблюсь, нажравшись оленины после Великого Обмена для мрачного Пьетро, и стараюсь не чесать кожу под толстым сложенным бинтом с мазью на глазу – с моей регенерацией он будет заживать месяц, ведь ранение я получила уже после Обмена. Мы летим, а не ушли Темным Путем, потому что умный Вижен сказал: «Период покоя и совместного нахождения в одном помещении после стресса положительно влияет на психику группы и ее отдельных членов». Но мне кажется, что он просто захотел посидеть с нами, пока мы не разбежались по своим углам, а по-человечески просить еще не научился. У него все впереди, как и у Пьетро, к которому вернулась его скорость и реакция, но бежать некуда – мы в ограниченном пространстве на высоте хрен знает сколько метров. Хм…
– Скорострел, тебе кранты! – улыбаюсь до ушей. – Стивен, поясни этому мальчику на побегушках, что шлепать по заднице чужих невест не стоит.
– Кто бы говорил… – Пьетро возмущается из своего с Вандой угла и ядовито добавляет. – Твоя девушка, Роджерс, поцеловала меня. Сама.
– Ты тогда был мертвым, – отмахиваюсь, а Стив поджимает губы.
– Взасос, – встряхнул седыми лохмами и ухмыляется, гад.
– Только чтобы передать силу Харона. Кстати… – набираю побольше воздуха в грудь. – Джаспер!
Теперь уже-точно-фейри оказался рядом с порывом ветра – бывшего агента ГИДРА в нем больше не узнать. Лысая голова покрыта маленькими мягкими черными перышками, нос стал крупнее и похож на клюв, вместо классических штанов и ботинок из-под глухого черного камзола торчат темные птичьи ноги. Он мне сказал, что штаны с такими лапами надевать неудобно, и среди фейри его зовут Ворон Жнеца. На вопрос про отсутствие крыльев ответил, что это слишком пошло и банально, а потом потер руки, глядя на притихшего Пьетро, подхватил его под локоть и исчез вместе с ним, пробормотав, что Жнеца давно ждут в Собиборе, польском концлагере времен Второй Мировой войны.
– Хвост, а куда делся скороход? – Старк избавлялся от брони. – И с кем ты сейчас говорила, Кошка-С-Мозгами-Набекрень?
– Вот зараза! Подгадил-таки, Пинатель-Харона-Под-Зад.
После долгих объяснений я поудобнее устроила голову на коленях Стива и начала потихоньку засыпать, истощенная событиями. Надо будет стащить у Фьюри повязку и наведаться в ту шахту, где я на всякий случай спрятала пару больших деталей из вибраниума, завалив их камнями и навесив такой отвод глаз, что сама смогу найти только на ощупь. Вышвырну их за Грань Шредингера и буду ждать «урожая», потирая жадные ручонки. М-м-м… вибраниум, бальзам на мое алчное сердце… Когда его наберется достаточное количество, надо будет заказать себе и Стиву с Баки новую броню, ведь знаменитый щит Капитана Америка выдержал даже залп из пушек ГИДРА, начиненных энергией Камня Разума. А сам Камень Бесконечности и его Хранитель? Вижена в Асгард не сошлешь, и артефактов на Земле все еще два. Кто знает, может, он окажется в состоянии достаточно сдерживать его силу, и моя работа по восстановлению Мира пойдет быстрее? Я передала косу следующему Жнецу и устала от битв, получив вместо благодарности камнем в глаз. Теперь можно повесить меч на крюк и заняться более мирными делами. Буду кататься где попало на Гинерве и мотоцикле, немного помотаю нервы храмовым магам. Или даже уговорю Стива снова сгонять в Кардифф, чтобы попить лучшего в мире пива… Надою яда у моего чудовищно прекрасного лихолесского паучка, насобираю нитей и опять поеду к пряхе Долорес… Еще надо будет Тора разыграть… Что-то я совсем засыпаю.
Стив тихо зашевелился и перевернул меня на спину, а в ноздри ударил запах хвои, становясь с каждой секундой сильнее. Локи крадется. И я знаю, с какой целью.
– Только попробуй прикоснуться к ране, – показываю кулак, не открывая глаза. – Иначе меч отберу.
– Эм… – рядом пробасил Тор, отмазывая брата. – Тут такое дело, дева-оборотень… Он же тебе все равно был не нужен. Правда?
Локи его тупо поломал. Слишком долго морозил сталь, когда принял вид йотуна, а потом при очередном ударе остался с обломанным у гарды клинком. Я лишь вздохнула и перевернулась на другой бок. Пусть делают, что хотят, но только меня не трогают.
Нет той силы, что остановит истинного Целителя на пути к нуждающемуся в помощи. Даже нежелание самого пациента лечиться – я проснулась с двумя глазами. А следом новый удар. Стивен знал мою упертость, поэтому сам связался с директором ЩИТа и предупредил, что я хочу спереть у него повязку. Так что по прилете в башню Мстителей меня ждала Мария Хилл с коробочкой, украшенной кокетливым бантиком. С запасной глазной повязкой местного Балора внутри и запиской: «Фьюри – Кошка. 1:1. С вступлением в наши ряды». Бля.
Единственное, что меня утешило, – счастливый вид названного папани, когда к нему на шею бросилась Пеппер. И сконфуженная рожа Пьетро, быстро выглянувшего из-за угла и показавшего мне фак. Шустро он свои потусторонние дела закончил.
А потом мне снова стало грустно, когда я через пару дней наведалась в шахту под бывшей базой ГИДРА в замке и не нашла там основной массы вибраниума. Только в наколдованном схроне осталась пара кусков, и я расстроенно материлась на Черном наречии, отбрасывая в сторону тяжелые камни, ломая отросшие ногти и вытирая грязные руки о джинсы. За грохотом булыжников даже не расслышала посторонних шагов.
– Стой на месте, – голос с акцентом и лязг затвора за спиной, а я только сильнее прижимаю к себе две трехкилограммовые детали и быстро набрасываю на лицо иллюзию медицинской маски. Фантазии больше ни на что не хватило. – Медленно повернись с поднятыми руками.
– Не могу, руки заняты.
Но все же поворачиваюсь, чтобы рассмотреть вооруженного человека в балаклаве и незнакомой форме, держащего меня на мушке. Выправка военная. В темноте толком не увидеть, но на рукаве пестрит черным, красным, желтым и зеленым нашивка с неразличимым флагом.
– Положи вибраниум на землю, – и для примера махнул дулом автомата вниз. – А потом медленно отойди.
Я поймала его взгляд, задышала с ним в ритм, а потом одними губами прошептала: «Меня здесь нет» – и тут же отпрыгнула в сторону – он выпустил короткую очередь мне в ноги. Хорошо, что не в голову. Солдат неизвестной страны подошел, провел рукой в перчатке там, где я раньше стояла, стянул балаклаву и со вздохом прислонился к стене плечом, как раз тем, на котором была нашивка. Темнокожий человек тяжело вздохнул и начал тереть глаза, а я все пыталась разглядеть флаг на рукаве, вытянув шею. Любопытство сгубило кошку – под подошвой скрипнул камешек, и солдат вскинул оружие, заехав холодным стволом мне в подбородок. Пришлось убираться Темным Путем.
Старк все же решился. Просто собрал нас всех вместе посреди убранной, но еще не отремонтированной гостиной и объявил о грядущей свадьбе, обнимая за талию незабвенную Пеппер, которая и смущалась, и радовалась. А потом Тони сказал, что завязывает с супергеройской деятельностью, так как хочет пожить обычной жизнью, но помочь при случае не отказывается. Стив поначалу пытался слабо возмущаться, но когда я присоединилась к Старку в желании «повесить меч на крюк», демонстративно вертя на пальце не пригодившуюся повязку Фьюри, он только вздохнул, прижал к себе и поцеловал в макушку.
– Ну наконец-то… Одной причиной для беспокойства меньше.
Рядом тихо заржал Баки и подкатил глаза Локи. Эти двое точно знают, что приключения меня сами найдут, достаточно выйти за порог. Я пыталась отдавить им ноги, но Стив все так же прижимал к груди, и я слышала, как он гулко смеется и тихо говорит на ухо, что пришло время для Сехмет стать доброй Баст. Ладно, уговорил. Только пусть орет потише, чтобы другие не узнали о моих африканских похождениях.
Старк, глядя на творящееся непотребство, сказал, что станет скучать по всему этому, когда новая база Мстителей за городом будет достроена, и мы туда переедем. Все, даже Ванда и Пьетро, которые долго разговаривали с Марией Хилл и Ником Фьюри и всё же согласились присоединиться к команде. Только Тор и Локи отправятся в Асгард, но лишь после свадьбы Старка и Пеппер – он сам их пригласил и в своем издевательском стиле предупредил йотуна, что финт с выбрасыванием в окно второй раз не прокатит. А я улучила момент, поймала без свидетелей «пока еще мисс Поттс» и показала ей кусок сотканного искрящегося паутинного шелка, вышедший из-под рук талантливой ткачихи Долорес из Окленда. И предложила сшить из него платье, когда ткани будет больше.
Ветер ласковыми спиралями закручивался вокруг рогов и холодом щипал за шею, когда я пролетала по мосту Золотые Ворота и ночным дорогам Окленда. На мотоцикле и в смешном шлеме – драконом я больше светиться не хочу. Тем более после того, как какой-то умник снял на телефон мои похождения и погоню за летающими роботами Альтрона. Момент с выбиванием глаза и угрозами Стива удалось замять – Николас Джозеф Фьюри здорово помог, удалив все записи из интернета и камер, заодно послав агентов ЩИТа забрать телефоны снимавших. Мое желание открыться людям и получить их признание оказалось «охотой на Снарка». Ну и пусть. Мне хватает любви от Стива и теплых чувств от друзей и знакомых. С большей частью которых мы теперь безвылазно живем в башне – после Заковии количество репортеров у нашего со Стивом дома в пригороде только увеличилось, как и их видовое разнообразие.
Я походила между ними под отводом глаз и узнала, что какая-то акула пера пробралась на ту злосчастную вечеринку у Старка и безостановочно следила за нашим воркованием. Еще и сделала несколько размытых фоток, где я с самым заговорческим видом шепчу на ухо или поправляю воротник рубашки смущенному Стиву. Или когда он в шутку прижимал меня к себе посильнее после того, как напоенные моим сидром старички-ветераны начали мне подмигивать и выпрашивать танец. А еще эта сука глазастая заметила наши похожие браслеты и начала строить догадки вплоть до того, что я на самом деле ярая фанатка ванильной херни и заставляю Стива носить дома футболку «Этот парень занят», хотя на самом деле инициатором ношения браслетов был один романтичный и твердо стоящий на принципах старой морали художник из сороковых. Вот же ж зараза! Радует только одно – иллюзия макияжа, приглушенное освещение и хреновая камера здорово исказили черты лица.
В конце концов, морда кирпичом меня часто выручала, а развязную байкершу в косухе, пятнистых штанах цвета хаки и берцах мало кто может соотнести с образом милой девушки в платье и туфлях на шпильке. А сейчас меня вообще никто не узнает – на ходу я накинула на лицо иллюзию темнокожей девушки, а на голову – капюшон толстовки, ведь въехала в гетто, где белым не очень рады. Потом остановилась в глухом закутке, закинула за плечи набитый рюкзак, сняла с мотоцикла объемную сумку с мотками шелка и спрятала байк в пригоршню. Пожалуй, прогуляюсь по улице среди обычных людей, которые просто возвращаются домой, а не с криками убегают от верной смерти. Чисто для разнообразия.
До дома Долорес оставалось совсем немного, когда телефон в кармане начал разрываться лихими мотивами джиги, а на экране высветилось: «Художник». Я до сих пор опасаюсь, что мой телефон взломают, и поэтому не держу на нем компрометирующих фото, а все контакты переименованы на прозвища. Ртуть записан как «Скорострел». У Старка так же – он мне показывал. И у Баки. И у Клинта, несмотря на то, что Пьетро его спас. Даже у Романофф – он и ее успел достать. Доктор Бэннер за свою любимую, с которой они постоянно воркуют в укромных местах, просто схватил Пьетро за шиворот и рявкнул на него как следует. Это было страшно: скромный ученый, слегка позеленевшие кончики ушей и могучий рев Халка. Принимаю вызов.
– Мисс Аста, можно поинтересоваться, где вы ходите? – из динамиков раздается голос Стива. Вроде ворчит, но слышно, что сдерживает улыбку. – Я вернулся в башню от Фьюри, а тебя нет. И записки тоже. Пятница сказала, что ты уехала на мотоцикле.
– Я недалеко, – обхожу остановившуюся женщину с пакетами.
– Недалеко от башни? Тогда я сейчас оденусь, и покатаемся вместе.
– Недалеко от Нью-Йорка. В масштабах земного полушария, – заворачиваю за угол. – Но скоро буду.
– Это радует. Я достал бутылку отличного вина и виниловые пластинки со старой хорошей музыкой, – вздыхает, и я слышу знакомый скрип дивана в нашей комнате. Разлегся. – Мой проигрыватель сломался, пришлось нести его к Старку, уговаривать починить, а потом отбиваться от предложения выбросить «старье» и купить новый. Или просто взять колонки с беспроводной связью, которые не шуршат при воспроизведении.
– Тони не понимает прелесть старых вещей с историей, – под ногами мелькают трещины асфальта.
– Я счастлив, что именно вы меня понимаете, леди-кошка, – хмыкает, и в динамиках я слышу вздох. – Меня сегодня застали врасплох журналисты. Знаешь, мне кажется, что современный мир сошел с ума. Мы спасли Землю, сражались с роботами, Альтроном и сократили потери мирного населения к минимуму, а они меня допрашивали про нас с тобой. Как будто других тем нет. Один даже спросил, сильно ли ты беспокоишься, когда остаешься ждать меня с заданий. И не ревнуешь ли к Романофф или девушке-зверю из нашей команды. И не подралась ли ты на вечеринке с Пегги Картер. Один даже хотел узнать, как мы познакомились, и я честно сказал, что это было нападение в подворотне. Он понял это по-своему и спросил, что я сделал с хулиганом, но не мог же я ответить, что это ты оставила его без штанов и сбежала, потащив меня на побережье. Пришлось промолчать, и они решили, что я его просто где-то закопал, а правительство скрыло следы.
– О боги, – и засмеялась, чуть не врезавшись в припаркованную тонированную черную машину представительского класса. Вот это тачка… Такое богатство – и в гетто. Явно какая-нибудь мафиозная шишка приехала. Флажки на капоте? У дипломата угнали что ли?
– Знаешь, Аста… Я тут подумал… – заминается между фразами. – Я же человек старых правил…
Пока он нерешительно подбирает слова, я обхожу машину по дуге, приближаясь к кусочку ткани, поникшему без встречного ветра. Черно-красно-желто-зеленая пестрота превращается в флаг с оскаленной мордой в центре, когда я плечом прижимаю телефон к уху и расправляю свободной рукой полотно. Хм, машину у шейха угнали – они любят вычурные стяги с мечами, калашами и прочее. Тем более наличие черного и зеленого цвета – их конек.
– Я не хочу, чтобы они думали, будто ты моя девушка, – на те пару секунд, что он набирал побольше воздуха, я так и застыла с уголком незнакомого флага в руке. – Если меня еще раз спросят про тебя, то я скажу, что ты моя невеста. Мне скрывать и стыдиться нечего. Если придется, я повторю это перед всем миром. Даже если о том видео с твоим ранением все-таки узнают. Тем более, если узнают.
– Тьфу ты… Роджерс! Ты чуть вдовцом прежде времени не стал! Готовь побольше вина и валерьянку – успокаивать меня будешь.
От моего облегченного рявка послышалось шуршание, и тонированное стекло на переднем пассажирском месте опустилось, показывая обритую наголо рассерженную темнокожую женщину с татуировками на черепе. Точно угонщики – у шейхов таких друзей не бывает.
– Упс… – отпускаю уголок флага, который до сих пор держала двумя пальцами. – Поняла, осознала, ухожу.
И быстренько свалила с горизонта, пятясь задом, с поднятыми руками. Мало ли, вдруг в спину пальнут? Тем более что многоквартирный дом Долорес уже в пределах видимости. Подъезд всё так же разрисован граффити, а из-за хлипких дверей слышны голоса людей и шум очередного ток-шоу из телевизора, когда я поднимаюсь на последний этаж. Простые люди со своими бедами и радостями, живущие от зарплаты до зарплаты или занимающиеся воровством ради того, чтобы не умереть от голода или не выбиваться из толпы. Простые бедные люди в обшарпанном доме, на стенах которого я между тэгов и мазни оставляю руны. Тейваз, чтобы встали на верный путь. Феу для достатка и успеха. Дагаз же поможет им влиться в новую жизнь, ведь помочь лично каждому я не смогу. Но теперь у них есть шанс. Их Судьба в их собственных руках.
Долорес встретила меня радушно – улыбка на морщинистом лице и отсутствие соляной дорожки от злых духов на пороге ясно мне об этом сказали. Держится она теперь намного увереннее и сразу видно, что в доме появился достаток – кресло с подранной обивкой заменено на новое, рассохшийся шкаф выброшен, а потемневшие обои канули в Лету. На уютной кухоньке меня ждал фарфоровый чайник с ароматным чаем и печенье с шоколадной глазурью. И нарезанная на небольшие кусочки сырая морская рыба с лимоном. Под рассказы о шкодной внучке Лиззи я передала плату, мотки шелка и разгрузила от гостинцев рюкзак. Большую его часть занимали золотые яблоки, от которых у людей прибавляется срок жизни. Дорогой подарок, ведь за такую вещь многие отдали бы большие деньги, но мне их не жалко для талантливой мастерицы: чем дольше она проживет, тем больше для меня наткет шелка. Чистый эгоизм… Ну и да, она мне нравится – не хочу, чтобы слишком рано умерла. Это тоже эгоизм, а она сама – очень пробивная женщина. Поспрашивала своих подруг по рукоделию и взяла у них образцы сплетенных кружев, чтобы принести мне. М-м-м… Хочу всё! Покажу их незабвенной Пеппер, и пусть сама выберет, какие ей понравятся. Мы сидели у открытого окна и выпивали по второй чашке чая, когда ветерок донес с крыши запах табака и сладостей, а сердце чуть потянуло в сторону выхода. Приглашение, приправленное капелькой знакомой магии.
Почти пустой рюкзак висит за спиной, а я немного приоткрываю скрипящую дверь на крышу и втягиваю кошачьими ноздрями воздух. Шоколадный трюфель, ямайский ром, трубочный табак… Открываю дверь чуть больше, подглядывая, а потом полностью выхожу под низкое ночное небо Окленда. На прежнем месте, закинув ногу на ногу, сидит Папа Легба в виде удалого парня в красной рубашке с черной жилеткой, соломенной шляпе и с змеиной тростью в ловких пальцах. Вместо приветствия он просто слегка кивнул и демонстративно вытряхнул потухший уголек из трубки, а потом с наигранным вздохом посмотрел в опустевшую чашу, вырезанную из кукурузного початка. Даже котики так кусочек колбасы не выпрашивают, как изменчивый лоа – мой табак. Трикстер-шутник. Пришлось вытряхнуть из пригоршни мотоцикл, чтобы освободить руки.
– Как знала, что пару яблок надо оставить! – отставив пушистый хвост, сажусь рядом на парапет, по локоть залезая в снятый рюкзак за кисетом и фруктами, которые довольный дух тут же спрятал в карман старомодных брюк. – Раз уж я вас угощаю, можно задать вопрос? Почему Пьетро в первый раз не признала коса?
– Потому что Жнец должен быть смертным и стоять на границе, побывав перед этим на двух сторонах, – объясняет лоа, плотнее набивая трубку халявным табаком. – Хороший юноша. Я его заметил, когда вы забрали скипетр, но тогда он еще не стал мертвецом, чтобы принять косу.
– А так сразу сказать нельзя было? – выуживаю из похудевшего мешочка остатки курительного зелья. Только на половину трубки мне оставил. – Я всю голову поломала над вашими загадками.
– Тогда было бы… неинтересно, – развязно разваливается на парапете и вытягивает длинные ноги. – Смерть над нами не властна, и у нас полно времени, чтобы насладиться каждым моментом игры. Следить за людьми и их выбором – единственное развлечение для нас. Правда, иногда приходится подталкивать в нужную сторону, если люди не слышат советов, – глаза, похожие на черные вишни, блеснули силой главного лоа, совсем как тогда, когда он говорил о времени и «котеночке», затерянном в веках. Стало неуютно, а лапы, сдавленные берцами, немилосердно заныли.
– Вы знали про Башенгу… – разуваюсь, стараясь не глядеть на лоа, которому не понять мою печаль.
– Конечно, знал, мне ведь открыты Пути каждого, – беззаботно соглашается, качая ногой в клубах дыма.
– И не скучно вам все знать наперед? – бездумно смотрю на свою не раскуренную трубку.
– Эх, Астрель… Варианты будущего постоянно множатся, как ветки дерева, выросшего из одного прутика. Наблюдать за ними и давать возможность некоторым осуществиться очень захватывает. Мы – духи и в свое время умерли, поэтому не имеем права напрямую вмешиваться в жизнь живых людей. И именно поэтому ты здесь и оказалась. Ты – наши руки, которыми мы отведем беду. И в которые потом вручим награду. Кстати, что хочешь за найденного нового Жнеца? – на фоне темной кожи белозубая улыбка сияет, как лунный месяц.
– Ну…
– Выбирай, что пожелаешь, но я бы посоветовал воспользоваться правом один раз позвать меня на помощь. Я возьму за нее надлежащую цену и не буду требовать слишком многого.
Молодой парень съеживается, превращаясь в седого луизианского дедушку, а я будто слышу за спиной звук, напоминающий щелчок пальцев. Или зажигалки. Один мой знакомый, чьего имени я уже и не вспомню, как-то раз пошутил, что этот звук сигнализирует – твой ангел-хранитель нервно прикуривает самокрутку с коноплей, ибо грядет кромешный пиздец.
– Вы что-то увидели? – шерсть на загривке встала дыбом, а хвост нервно дернулся. – Что именно?
– Сказать не могу, иначе будущее изменится и станет хуже. Или не станет, но проверять я не буду, – опирается двумя руками на трость с вырезанной головой змеи и хитро подмигивает. – Мучайся неизвестностью, Астрель.
– Папа Легба, при всем моем уважении, вы – интриган! – с трубкой в зубах хлопаю по карманам в поисках спичек, но старый лоа подносит мне огонька.
– Хех, тысячи лет практики… – почти повторил мои слова Ванде Максимофф, гася спичку.
От обиды я сильно запыхтела трубкой, а телефон тренькнул полученным сообщением. Старк прислал мне фото своего костюма, на плечи которого был накинут подбитый мехом шерстяной средневековый плащ с застежками в виде волчьих рычащих голов из моего любимого сериала. На приколотом к тяжелой ткани листе бумаги было изящным почерком выведено «Энтони Эдвард Старк из Дома Старков, зима близко». Следом пришло еще одно сообщение от Тони.
«Твоих лап дело? Но за заботу спасибо. Горжусь дочуркой».
Жаль было его расстраивать, но почерк на записке явно принадлежит Локи. Вот же заморочился йотун! Я хихикнула и убрала телефон обратно в карман штанов, цепляясь когтями за края ткани военной раскраски. Папа Легба только мельком взглянул на экран и захрустел сияющим в полутьме яблоком, а потом достал из небытия сверток размером чуть больше локтя и бросил его мне на колени. Сказал, что это подарок той, что любит музыку, а за все прожитое время ни на одном инструменте играть так и не научилась. Типа, дребедень для ленивых лохов. Когда оберточная бумага была разорвана, на свет явилась железная петля с ручкой и продетыми в дыры согнутого навершия металлическими прутьями, звенящими при тряске, – систр, с которым часто изображали богиню Баст. Лоа хитро сверкал зубами, как будто сделал отменную гадость, а у меня поникли звериные уши.
– Ха. Ха. Ха, – с каменным лицом встряхиваю храмовый музыкальный инструмент. Тихий металлический звон и шуршание плывут над крышей многоэтажного дома в гетто Окленда. – Кошкина погремушка, да? Вы и об этом в курсе? – заголяю левое запястье, где после голосовой команды сквозь шерсть замигал красный огонек модуля лирим. – Ежедневник. Попросить Карла научить меня играть на флейте, чтобы утереть всем нос.
– И сковать для Папы Легба кинжал, – наглый дух проговорил это, почти уткнувшись носом в запястье, а потом сдвинул шляпу на затылок и развел руками. – Я знаю, что ты согласишься, но для начала поворчишь. Так что я тебя не тороплю. О! Какая неожиданность – к нам гости.
Чуткие уши лирим различили близкие шаги на лестнице, а потом и скрип несмазанных петель двери. Первой появилась та лысая татуированная женщина, тут же оглядевшая все пространство, довольного лоа, замершую с систром меня, и отошла в сторону с самым невозмутимым видом, как будто каждый день видит человекоподобных курящих кошек с древними погремушками. Вторым шел пожилой темнокожий мужчина с полностью седыми короткими волосами, плотным телосложением и с гордо расправленными плечами под дорогим костюмом. Вот на его лице я увидела хотя бы каплю мелькнувшего удивления и наконец отмерла от ступора, резко выдохнула дым, схватила Папу Легба за плечо и сдавленно проговорила, поймав их взгляд и ритм дыхания.
– Нас здесь нет, – взгляды заметались, потеряв нас из виду.
– Нет, мы еще здесь, – лоа убрал мою руку с плеча и развеял мой нехитрый отвод глаз, не прекращая грызть сияющий золотом фрукт. – Познакомься с Т’Чакой.
Под грозным взглядом телохранительницы мне оставалось только легонько кивнуть и не дергаться – когда я потянулась к сброшенным берцам она сузила глаза и завела руку за спину. Опасная женщина, готовая прибить хоть бога, хоть сатану за пожилого богача, что сейчас задумчиво обводит взглядом крыши гетто и развешенное тут и там застиранное белье на веревках, сложив руки за спиной. Крепкие короткие пальцы, на одном из которых блестит кольцо из притягательно пахнущего вибраниума, сминают воздух, как будто перекатывая между подушечками невидимый шарик. И смотрит. И смотрит. И смотрит. Но видит явно что-то другое, сокрытое в памяти.
– Значит, здесь обрел покой мой брат, – говорит совсем без акцента, как и положено большой шишке. – Он погиб, потому что угрожал нашей родине, которую я поклялся защищать от любых угроз до самой смерти. Н’Джобу свернул с благородного пути, когда связался с Кло.
Мои мысли сейчас дергаются, как изображение при быстрой перемотке.
На этой самой крыше я отпустила на перерождение призрака-рэпера Н’Джобу. Который родом из Ваканды. Которого убил брат за связь с контрабандистом. Которым оказался Улисс Кло. Которого заклеймили за воровство вибраниума. Через которого достал ценный металл Альтрон. Которого ограбила я, сбежав от солдата с неразборчивой черно-красно-желто-зеленой нашивкой на рукаве. Которая до боли напоминает флаг на представительской тачке. На которой приехал держащийся с властным достоинством Т’Чака с личной охранницей. Которая прибьет не раздумывая, если большая шишка заподозрит меня в угрозе стране или в воровстве вибраниума и кивнет в мою сторону. Твою хвостатую мамашу… Даже шерсть встала дыбом.
Не признаваться и категорически все отрицать, прежде чем зададут опасный вопрос, – хреновая затея, но больше ничего мне в дурную голову не пришло.
– Это не я! – в защитном жесте прижала когтистыми лапами систр к косухе на груди. – Ложь и клевета!
– Простите? – Т’Чака недоуменно поворачивается, не расцепляя сложенных рук. – Как к вам обращаться? Мисс.? Или миссис.?
– Э-э-э…
Судорожно перебираю в памяти все те имена, которыми меня называли. Мастер-кузнец «Три луны» сразу идет в топку, как легко находимый. Астрелью я не назовусь ни за какие коврижки. Аста выведет к Мстителям с ЩИТом, как и Хвост с Этиро. Госпожу Лиир я от себя, как могу, отпихиваю. Назваться Перышком-Шикобой в память о дедушке Монгво? Или Craban, ведь так меня звали только в Арде? Откуда, опять же, выгнали за воровство Мелькора. Как будто уже нельзя было опального Валу спереть из-за Врат Ночи, а ведь всем только лучше стало.
