Текст книги "От чистого истока я начинаю путь (СИ)"
Автор книги: forest owl
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 86 страниц)
Красная полуголая женщина в маске, со странным мечом в руках, шагает по коридорам, гордо и так знакомо расправив плечи. На шее извивается черная змея, как на моем рисунке, а на поясе, словно добыча, висят три черепа собак. Проходит мимо охранников, которые не чувствуя боли пожирают собственные руки, чтобы замереть перед пустым троном, откинув назад голову. Дежавю, как укол в сердце – Аста так же спрашивала у «начальства».Что же ты делаешь, девушка с мечом…
Бездушные камеры снимают, как раскрашенная женщина ступает по персидскому ковру в спальне главы африканского государства, чтобы сквозь прорези маски смотреть в безумные глаза Джеро Акинтолы. Диктатора, обвиняемом в людоедстве. Мне даже кажется, что именно в этот момент зрачки неизвестной должны плясать. Больше-меньше, быстрее-медленнее. Как круги на воде. Вот она отшатнулась, как от мерзости и одним ударом распорола горло забившегося в угол человека.
«Между прочим, каннибализм и убийство детей самые страшные преступления во всех Мирах.» – вспоминаю, как Аста говорила это в Кардиффе и беспечно отпивала темное пиво из кружки.
А потом женщина схватила рукой воздух над мертвым телом, чтобы пальцем чертить перед собой почти знакомую фигуру. Два угла, что смотрят на запад и восток. И выходя из-под камер прихватывает императорскую корону, как трофей.
– Какое занятное сходство, капитан Роджерс. – мистер Пирс пытается дружелюбно улыбаться. – Ваша знакомая нанесла своей кровью точно такой же знак на недавно умершего Теодора Треверса. Которого вы захватили в Кентукки, если мне не изменяет память. Вы знаете, что похожим образом выглядит в скандинавских верованиях руна Йер. Мистики верят, что она – олицетворение возмездия. – пультом выключает большой экран на стене. – Вы можете связаться с Астой-Этиро? У Совета Безопасности к ней есть несколько вопросов.
«Это мой долг, Стивен Грант Роджерс. Даже если я при его выполнении замараюсь по уши – я должна закончить работу.»
– Боюсь, что в ближайшие годы она не сможет здесь появиться, мистер Пирс. – провожу по поясу, где раньше всегда находился ее подарок. – У Асты появились неотложные дела.
– Как жаль. – но интуиция говорит, что это не так. – Мои коллеги хотели бы увидеть человека, способного возвращать к жизни. – задумчиво смотрит на звезду на костюме.
Спустя неделю меня грабят. Что вообще можно взять в моей небольшой квартире? Только серебряную заколку, что забыла у меня Аста после взъерошенного вторжения из Киото, и торквес с несколькими набросками. На память остается только прядь волос на запястье. Мне не снятся кошмары. Даже после того, как тот седой «Сатана» превратил в черный прах все подарки Асты, и три бусины от наваждений и злых духов осыпались песком. Хотя именно они должны были оберегать меня. Камней с рунами больше нет, но косичка из ее волос осталась на руке, только становится тоньше со временем и осталась последним напоминанием о странной девушке Асте. Я прикасаюсь к темным виткам, когда кажется, что все это было сном. Только это мне и осталось. Иногда я вижу ее в снах – она скидывает чужеземное платье с плеч и оборачивается в дракона, ведя в стороны рогатой головой и взмывая в чужие небеса. Но я не увижу ее еще долгие годы. Так сказал тот седой колдун в отражении стекла башни Старка. Теперь мне предстоит ждать ее.
После нашей последней встречи стала понятна ее горячность и страсть. Сказочная рептилия, по стечению обстоятельств родившаяся человеком – это многое объясняет. Как и предупреждение Мелькора. Драконы – алчные создания, что не отдают свое никому. Отсюда и растут ноги ее желания меня защитить. Однако, я вспоминаю, как она извинялась, закрепляя на запястье три бусины. И как отчаянно делила боль на двоих, когда лишилась магии, уговаривая взять ее в семью «тетушкой Астой». И как лежала высохшей мумией на борту Хеликарриера. И как прощалась, готовая «уйти в сторону».
Моя соседка, Шерон, проявляет ко мне знаки внимания. Мы даже сходили пару раз в ближайший Старбакс, чтобы выпить чашечку кофе, но… чего-то не хватает. Может темной вертлявой головы на уровне плеча? Или сморщенного носа и фразы, что судьба не желает, чтобы мы заходили сюда? Или подкатанных глаз, когда мне рассказывают легенды о африканских богах со светящимися подмышками, со словами «это кошмар, мон шер – я такую траву не курю»? Кто знает.
Я бегаю по утрам, обгоняя одного и того же человека. Он кричит мне «хорош!», совсем как Аста иногда, и не стесняется показывать, что в чем-либо он не профессионал. Простой парень Сэм Уилсон, что отложил «меч» в сторону и помогает ветеранам войны. А потом меня вызывают на задание. Год пролетел так быстро… осталось еще сорок девять долгих лет.
«Лемурианская звезда». Место, где я узнаю, что Ник Фьюри предпочитает разделять информацию между участниками, как между ненадежными наемниками, пока агент Романофф скачивает данные, отбившись от группы. Мое сражение, мой щит – лишь средство отвлечения внимания от главного задания. Официальная причина не важна, заложники не важны – лишь скрытая цель. И проект «Озарение» конечно. Средство, заключенное в три суборбитальных корабля, способное уничтожить преступный сговор в зародыше, но он мне противен. Как уничтожение слабых, пока эпидемия чумы приближается к городу. Мы в мое время так не поступали – старались спасти каждую жизнь. Как Сэм Уилсон, который помогает солдатам окончательно оставить войну за спиной и просто жить дальше. Но война нас не оставляет.
На директора ЩИТа происходит нападение, которое заканчивается в моем собственном доме – шпионские штучки Ника Фьюри не помогли. ЩИТ больше не защищает, а его директора убивает неизвестный с железной рукой. Аста очень сильно уважала человека с повязкой на глазу, раз до последнего называла полным именем. А Шерон оказывается не медсестрой, а еще одним агентом ЩИТа. Все лгут. Или недоговаривают.
В больнице мы с агентом Романофф и Марией Хилл наблюдаем, как умирает человек, которому я когда-то проиграл десятку. Ник Фьюри был достойным человеком, держащим в своих руках все бразды правления непростой организации.
– Не поступай так со мной, Ник. – тихо говорит Романофф, пока надрываются приборы. – Капитан Роджерс, по донесениям разведки я знаю, что ты можешь позвать Асту, если понадобится. Я прошу тебя – сделай это. Стоит умереть Фьюри – и все пойдет прахом.
– Я не знаю, сможет ли она прийти. И в каком виде окажется здесь. – клятва еще действует, и я не могу никому сказать, что Аста теперь больше не лирим, хотя могу, как и она, «недоговаривать».
Ника Фьюри, достойного человека, закатывают в помещение для не переживших операцию. Стоя над мертвым телом я шепчу в сторону, надеясь, что Аста услышит меня в Мире, куда заманил ее седой колдун.
– Астрель… Мне нужна твоя помощь.
Спустя несколько секунд я ощущаю стойкое чувство дежавю, когда в подсобку врывается Аста с кинжалом в когтистых руках, покрытых чешуей. На шести рогах сверкают множество золотых колец, соединенных цепочками, а шею обхватывает торквес. Я позвал ее слишком рано.
– Где эти смертники? – шипит сквозь острые зубы, пока шипастый хвост пытается прорвать черную ткань украшенного платья.
– Мертвец тут только один. – отхожу в сторону, чтобы она смогла увидеть директора ЩИТа. – Ты сможешь с этим помочь?
Конец POV.
Меня продали.
Вышвырнуть из Арды меня могли только все Валар скопом. Поэтому Пресветлым Демиургам пришлось отправлять в Мир-песочницу Мелькора засланца, которого не особо жалко. Я увидела в чужих воспоминаниях, как трясся от страха и гнева бедный эльф, пока просил помощи у Темного Валы в моем окончательном выдворении. Он согласился. В обмен на один Сильмарилл, свободу старого подручного и свои игрушки. Искажение ушло из Арды, поэтому я сама туда не вернусь – скучно там.
Дверь в другой Мир оказалась закрыта, маяков я не оставила. Стив не отвечает, когда я трижды стучу в зеркала, зовя его по имени. И Старк тоже. Даже изображение не меняется и отражает лишь мрачную меня. Я теперь всегда такая. Даже когда становлюсь лирим или драконом.
– Не делай такое лицо, Аста. Подумаешь, пятьдесят лет подождет. Если будет ждать, конечно. – Мелькор пытается прикоснуться к сияющему камню, но его все равно обжигает. – М... В этот раз не так больно. Еще пару сотен лет, и я смогу без опаски его брать.
– Что ты имел в виду, Темнейшество? – отрываюсь от трактата по обработке металлов.
– Да так, ничего. – а сам ухмыляется. – Твой избранник может и бессмертный, но до сих пор мыслит, как человек. А люди – изменчивые создания, и могут передумать. Вернешься, а у него уже четыре жены сменилось, и праправнуки первые шаги делают. Может лучше останешься здесь? Найдем тебе хорошего мужа, или даже сразу нескольких. Я лично знаю пятерых, что вспомнили старое и пытаются давить из себя поэзию в твою честь.
– Нет. – перелистываю страницу. Хм, усиленное закрепление магии в серебре… – Мы со Стивеном связаны. Мало того, что его Мир призвал меня, так еще и принял мое обещание помогать всеми силами, пока сердце Стива бьется. Не вздумай его убивать, иначе перестанешь быть моим другом.
– Тебе надо чем-нибудь занять себя, иначе ты с ума сойдешь.
Скука – бич бессмертных, но я ведь добрая. Чего бы не быть доброй для чертей, которые снова стали ангелами? Орки все же вернулись к истокам, только юмор стали лучше понимать. Правда не весь. Чисто из вредности я распевала ночами под чужими окнами свои корявые песни, громко выводя рулады, безбожно фальшивя и подвывая в некоторых местах. Чтобы потом под эльфийский мат улепетывать на крыльях, зажав в лапах платье и выправленный торквес. Я все же его починила и снимаю только для полетов. Ох и долго я училась ловить потоки ветра и приземляться в виде разнообразия не мордой в землю… А еще я теперь Мастер. Именно так, с большой буквы, и пусть наугрим обливаются горючими слезами, но кузнеца-дракона им в жизни не переплюнуть. Зачем мне кремень и кресало, если я могу разжечь пламя собственным дыханием?
Вот и сейчас я обвесила рога с косой побрякушками и любуюсь своим новым творением, когда над ухом слышу шепот Стива.
– …Астрель…
Если он опять решил просто встретиться, то я ему дам по башке. А потом расцелую.
– Не хочу тебя расстраивать, мон шер, но Николас Джозеф Фьюри жив – душа директора ЩИТа не покидала тела. Если ты вдруг все же хочешь его смерти, то я пас – последние несколько лет только быков и чужие нервы убиваю. – кидаю кинжал на каталку к лежащему человеку.
– Лет? – чувствую, как Стив за спиной проводит пальцами по длинной косе. Гораздо длиннее, чем была. – Сколько тебе еще осталось провести в том Мире, Аста?
– Нисколько. – открываю веко на поврежденном глазу «пациента». – Бессмертные привыкли все делать не спеша, но у меня ведь шило в одном месте. И жажда к новым знаниям – я управилась быстро. – поворачиваюсь, с обидой скрестив руки поверх перекинутой вперед косы. – А ты даже в зеркало мне ни разу не постучался. Вот обижусь и не возьму тебя с собой прогуляться в Ехо. Будешь сидеть дома, как дурак и без камры. Для меня это был очень долгий день, Стив.
– Здесь прошел год. – не оставляет мою несчастную косу в покое, а сам улыбается. – Всего лишь один год, а не пятьдесят, как говорил этот твой «Сатана».
– Целый год? – даже челюсть хочется придержать, но руки заняты – я опять трясу Стива за грудки. Это уже скоро войдет в привычку. – Почему не стучался, мон шер???
Он ничего не отвечает, и просто смеется, как будто я ему мешок конфет подарила, а не психую, забыв про почти бездыханное тело рядом. У меня даже от возмущения дракон окончательно спрятался и кольца с исчезнувших рогов со звоном упали на пол.
– Аста, спаси его! – орет Романофф, ворвавшись с Марией Хилл в самый неподходящий момент.
– Его уже ничто не спасет! Я сейчас отгрызу ему голову, а потом справлю тризну. – тянусь, чтобы придушить от расстроенных чувств.
– Мисс Романофф имела в виду Ника Фьюри. – Стив без труда перехватывает мои руки. Чтобы целовать их, глядя на меня своими невозможными глазами. – Я рад, что ты вернулась.
– Жив ваш директор. А ты иди умываться, художник – я не помытое не ем. – отбираю свое добро и тыкаю пальцем в каменную грудь. – Сейчас починю ваше начальство и за кетчупом побегу.
Пока Наташа объясняет Марии Хилл, что я на самом деле никого есть не собираюсь, про себя напеваю мелодию, подготавливаясь к Великому Обмену. Раны большие – придется Стиву таскать меня на руках в мясную лавку. Вот и отплатит за тот случай, когда все же оказался зажатым у меня между ног. Над пропастью. Кладу левую руку на сердце, а правую на простреленную грудь директора. Глубокий вздох, чтобы подготовиться к последующей боли, ведь девиз Обмена «за себя и за того парня». Мрачные мысли прерывает ощутимый удар по затылку, даже коса дернулась, звеня украшениями.
– Вот кто тут такой умный, а? – пытаюсь сверлить взглядом из-за плеча, но вижу лишь недоумевающие взгляды трех человек. – Понятно. Душа вашего Мира – странная дама. Пяти минут не прошло, как я явилась, а она мне уже подзатыльники раздает.
Откидываю голову, сомкнув веки. Представляю, как распахивается грудь, открывая обнаженное сердце. Смотри, вот оно – удивленное и сбитое с толку. Чего ты хочешь от меня? Золотая нить решеткой извивается на моих руках и спиралью закручивается вокруг поврежденного глаза, что больше не скрывает повязка. Обмен исцеляет весь организм полностью, а слепое око еще пригодится этому Миру. Уж зачем – не знаю. Пребывая в раздумьях, пальцем вывожу на темной коже руну.
– Что вы с ним сделали? – Мария Хилл обходит каталку и склоняется над бесчувственным человеком с другой стороны, проверяя пульс. – Почему вы остановились? Только не говорите, что уже слишком поздно.
– На нем сейчас руна Иса – все процессы в теле замедлены в несколько раз, поверьте на слово. Мне не позволили вылечить его обычным способом. – собираю с пола и закидываю на каталку золотые кольца с цепочками. – Поэтому придется прокатиться ко мне домой. Наташа знает, зачем. Будете моими гостями?
– Твои бассейны в подвале? – Романофф помогает собрать побрякушки. – А вода справится с такими ранами?
– Справится. – открываю стоящий у стены холодильник и достаю из морозилки кубик льда. – Я в ней как-то раз за пару приемов половину печени и два ребра отрастила. Было больно, но эффективно. Ну что, все принимают мое приглашение? Я придумала маяк – мы вернемся после того, как лед растает.
– Опять яблоками своими угощать будешь? – чувствую, как на плечо в очередной ложится родная рука, правда под косой большой палец касается витков торквеса, цепляя волоски на шее. Подлизывается, гад.
– Не только. У меня там бутылка бальзама Кахара припрятана, мон шер. Правда яблоки придется есть только агенту Хилл. Среди нас всех только она их не пробовала.
– Директор Фьюри поделился со мной год назад. – Хилл с надеждой и горечью смотрит на своего начальника. Ого, какие тут страсти кипят, пока я бывшим оркам руки ломала!
– Стив, а ты с кем делился? – вспоминаю разговор с Мелькором про четырех жен и праправнуков.Теперь похоже я ревную.
– Ни с кем, Аста. – даже руку убрал и отошел к двери.
– Ха! Ну и кто теперь из нас жадный др… – Наташа тут же поворачивается в мою сторону. Чуть не прокололась. – Ну ты понял.
Провожу по каталке, представляя, как больничное имущество с израненным человеком и моими вещами уменьшается до микроскопических размеров и прячется между большим и указательным пальцем. Закидываю лед под шкаф с лекарствами и открываю дверь в мой личный кусок Мира.
– Карл, солнце мое бесплотное, врубай второй режим – у нас гости. И запиши – шесть прожитых лет.
– Ну и где ты столько шлялась, балда? – будь он во плоти, упер бы руки в бока. – Ушла в одном платье, вернулась в другом, а нездоровая любовь к побрякушкам осталась.
– Спасибо за заботу, хамская призрачная рожа. – оглядываюсь на гостей. Агент Хилл не очень-то и удивлена. Явно кто-то проболтался про друга и мой дом.
– Ох ты ж блядь! Под простынкой ничего нет. – набрасываю ткань обратно и резко отворачиваюсь. Голый директор ЩИТа со стрелянными ранами – это явно не то, что мне хотелось бы видеть. – Стив, приподнимешь его? Хоть обмотаю, чтобы приличия соблюсти.
– Так ты все-таки смущаешься от вида обнаженных людей? – Романофф закрепляла пластырем последний свободный край пленки на поврежденном глазу «пациента». Он должен остаться прежним.
– Я считаю гадким смотреть на голого человека, без его на то разрешения. – закрепляю узел ткани, пока Стив держит Фьюри, странно поглядывая на меня. – Ну и ваш директор на пару мгновений очнется. Сами представьте – нагота и три бабы рядом. Я бы смутилась.
Пока я прямо в платье залезаю в воду и помогаю устроить в бассейне бесчувственное тело, агент Хилл нервно улыбается, а потом подкладывает под лысую голову сложенное полотенце. За начальством с такой заботой не ухаживают. Настало время развеять руну, что задержала чужое сердце и боль.
– …м-м… Этиро, что вы здесь… – не успевает тяжело договорить, как я прикасаюсь ко лбу, отправляя страдающего человека в сон.
– Он проспит три часа. – перекидываю облепленную мокрым подолом ногу через бортик. – Сейчас он не чувствует боли. Но его надо будет придерживать, чтобы он не соскользнул и не захлебнулся. – выжимаю ткань, с которой стекают струйки целебной воды. – Вполне может быть, что ему придется не раз так сидеть до полного заживления. Кстати, кто его так?
– Я тебе покажу этого человека.
Стив наклоняется ко мне, а я по привычке хочу положить руки по бокам головы, но замираю – мокрые все же. Он сам прижимает их своими ладонями и смотрит в глаза, приглашая заглянуть в память. Израненный Николас Джозеф Фьюри в его квартире. Выстрелы. Человек с металлической рукой, которому удалось поймать щит. Вот это да…
– Хочу!!! – Стив даже почти вырвался из моих загребущих ручонок. – Как только ваш начальник придет в себя я заключу с ним Договор. В уплату долга я хочу, как законный трофей, эту железную руку. Положу ее к остальным памятным вещицам и буду врать, что вырвала серебряную длань у самого Нуаду Аргетлама. Будет честью победить такого противника, мон шер.
Воодушевленно оставляю на щеках удивленного художника два крепких поцелуя и отхожу, потирая руки. Хомячиное логово должно пополняться.
– Аста, ты часто берешь трофеи? – в ответ могу только кивать и пританцовывать на правую ногу, пока Романофф и Хилл с опаской наблюдают мое варварское веселье. – Тогда я хотел бы показать тебе еще кое-что.
Александр Пирс, человек с лживой улыбкой и холодными глазами, даже на душу глядеть не хотелось. Кабинет. Покрытая рябью запись с камер. И я, идущая в маске Ириму мимо безумных людоедов. Видео не передает свист крюка-меча, с которым я прервала жизнь Джеро Акинтолы, но зато видно, как рукой я вывожу на невидимой поганой душе руну возмездия. И ухожу, забирая корону диктатора.
– Мне пришлось так сделать, мо анам. Это был мой долг.
Никакого веселья больше нет во мне, только горечь. Хочу убрать руки с лица того, кто слишком много знает обо мне, но он не отпускает. А я все еще в его памяти.
Мелькор на фоне моего огня. «У тебя еще есть шанс убежать, Стивен Грант Роджерс. Драконы – алчные создания, и свое не отдадут никому. Я сам создавал их такими безудержными.Она посадит тебя в свое логово и не выпустит до конца времен.» Черный песок, в который превратились все мои зеркала и подарки.
– Вот поэтому я и не мог с тобой связаться.
В моей душе перемешалась горечь и ярость. На седого предателя, на себя, на так нелюбимые мной камеры и диктатора-людоеда, что умудрился даже после смерти испортить мне жизнь. Я обычно не хожу дома Темными Путями, но тут вырвала от Стива руки и шагнула сразу в кладовую. Бальзам Кахара приветливо выставляет мне бок с полки. От одного глотка славно прочищаются мозги. И идти сейчас гадить Мелькору – очень плохая затея. Этот гад, наверное, только и ждет, когда я снова окажусь в его Мире. Надо успокоиться. И поделиться бодрящим питьем с гостями.
– Я сегодня буду плохой хозяйкой. – протягиваю Наташе бутылку и стараюсь не смотреть на Стива. – Бальзама Кахара каждому по глотку, «пациенту» лучше не давать – ему отсыпаться надо. Кладовая и спальни в вашем распоряжении. Карл вас проведет и все расскажет, ну ты знаешь. А мне надо успокоиться, пока я не разнесла тут все. – выдыхаю, пытаясь не сорваться. Чертов Вала!
– Ты все дрова еще в прошлый раз переколола. – Карл уже здесь.
– Черт… – мысль напиться я пытаюсь душить в зародыше.
– Но тебя уже пару лет площадка в сарае дожидается.
– Спасибо, мой друг. Я бы обняла тебя… – немного теплоты растекается по венам.
– Иди уже. – я и ушла. Темным Путем, пробормотав извинения моим гостям и Стиву, который теперь имеет полное право убежать, сверкая пятками.
– Чертов Вала! Чтоб тебе только кислое вино попадалось! Чтоб тебе икалось каждый час! Чтоб у тебя подошвы сапог отвалились! – с утробным рыком проклинала его мелкими карами при каждом забитом гвозде. Надеюсь, что они сработают.
Давно надо было поставить эту площадку. Почти целую вечность назад мне надоело каждый раз карабкаться на яблоню, а на ветку приходить Темным Путем опасно – так и свалиться можно. Кошкам положено отдыхать на деревьях, поэтому я присмотрела подходящую развилку и с великой помощью Карла начертила схему моего будущего «гнездышка». Три на три метра, низкие перила, чтобы не грохнуться вниз во сне и тент от солнца и листвы. Мастер в шотландской деревушке без особых вопросов сделал мне ее из дуба, прибив по углам железные ушки для продевания веревок. Моим корявым рукам оставалось только аккуратно прикрепить перила, пока не стемнело, и вытряхнуть конструкцию из пригоршни, пытаясь уместить ее на нужных ветвях. Раза с десятого. А сейчас я сижу на толстом свернутом покрывале, скрестив ноги в обрезанных по колено старых джинсах, и вяжу узлы, вытирая вспотевшие руки о драную майку. Нахер платья, тем более если они из Мира Мелькора, которого я все еще проклинаю. Даже свечение иллюзорных звезд и моих золотых яблок не может успокоить меня.
Теперь понятно, почему он так настойчиво предлагал осесть у него – опять хитрую комбинацию затеял. Стиву полуправды наговорил. Дифирамбы драконам пел, жОнихов подсовывал, даже большую цену за Договор предложил. За впихивание сущности Майрона в физическое тело он отвалил мне такую кучу золота, что я и правда могла бы на ней спать. В виде дракона. А почему бы и не согласиться? Тем более память бывшему ученику покровителя гномов местами стерли, и он даже вспомнить не может, что когда-то назывался Сауроном. А вот мастерство оставили – грех было не воспользоваться случаем и не наныть себе несколько лет ученичества. Мелькор, сука, такую душу в свое время изгадил! Буду пробегать мимо – напихаю ему полную библиотеку порно романов. И ассортимент магазина для взрослых по углам разбросаю. Ибо нефиг маленьких обижать!
Даже в горле от ругательств пересохло. Прячу руку под майку, представляя себе хоть что-нибудь, способное утолить жажду. Ладонь немеет, тяжелеет и из Щели между Мирами достаю книгу в мягкой обложке, которая тут же летит вниз. Следующая попытка оказалась удачнее – целая бутылка слабого сидра. Первый глоток мертвецам в знак почтения и памяти, а второй – мне. Хорошо пошел. Теперь можно упереться босыми ногами в дубовые доски и потуже затянуть веревки, продетые в железные ушки – не хочу портить дерево гвоздями, все же я его с семечка растила. Пожалуй, заночую здесь.
– Аста, тебе помочь?
От неожиданности я слегка ослабляю хват и позорно плюхаюсь на задницу, пока веревка обжигает руки.
– С-с-с… Я уже почти закончила, Стив. – из-за плеча смотрю, как он перебирается с подвешенного каната на площадку. – Пара-тройка узлов и дело в шляпе. Как нашел меня? – наматываю веревку на запястье.
– Мимо меня пролетела книга. – разматывает с моей руки витки и с силой затягивает трос, даже нити оплетки затрещали. – И судя по запаху немного сидра. Но на самом деле Карл сказал, где тебя искать. Остальные не стали пить твой бодрящий бальзам и уже легли спать, а тебя все нет.
– Ну и правильно, пусть отдохнут. – делаю глоток яблочного вина прямо из горлышка. – Будешь? Оно неплохое.
Мы обмениваемся и теперь я вяжу узел, а милый моему сердцу человек отливает немного сидра через край на землю. Кинут меня сейчас. Всю такую темную и алчную.
– Я догадывался, что это ты была в Африке. Как в тот раз, когда чувствовал, что в Лондоне без тебя не обошлось. – смотрит на сияющие фрукты над головой. – Ты везде, где творится «паранормальщина».
– Не думай, что мне принесло это удовольствие. Мне даже пришлось снять торквес в тот раз. Не потому, что его нельзя было замаскировать, уж поверь. – золотые спирали на концах приятно холодят шею и ссадину на ладони.
– Понимаю. Я тоже не всегда доволен приказами руководства ЩИТа. – садится рядом скрестив ноги, как и я. Наблюдает мои неловкие попытки закрепить последний узел. – Покажи руку.
Он осторожно поворачивает под свет золотых яблок мою ладонь, рассматривая небольшой красный след от веревки и легко касается его подушечками больших пальцев, как моих мозолей когда-то. Как крылом бабочки.
– Мелькор – лжец. Все, что он говорит, надо делить надвое. – сглатываю горькую слюну, пока Стив изучает линии, что чертила на коже Судьба. – Я больше всего на свете ценю свободу. И никогда не отниму твою, мо анам. Я могу поклясться в этом, как только мы попадем обратно в твой Мир.
– Не стоит. Я это знаю, Астрель.
Он оставляет поцелуй на моей ладони, и еще один, и еще. От прикосновений губ горит кожа, а пальцы сами осторожно прикасаются к его подбородку. Когда он перебирается к запястью, то мое глупое сердце начинает стучать еще сильнее и клубком извивающихся змей отдается внизу живота. Я научилась сдерживать свой цветной ветер, но еще немного – и весь контроль пойдет прахом.
– Что ты делаешь? – трудно дышать, трудно говорить.
– Не держу в себе огонь, который так тебе понравился. – поднимает на меня потемневшие глаза. Нет в них больше безмятежного неба, только скорая гроза. – Разрешишь?
Вместо ответа я переползаю к нему на колени и вдыхаю запах нагретой травы с открытой кожи над краем футболки, а Стив прижимает меня крепче к широкой груди. Собственной грудной клеткой я чувствую чужие сдавленные стоны, когда начинаю оставлять на шее влажные поцелуи. Я не собиралась сегодня никого видеть, и просто надела на голое тело обрезанные джинсы и старую майку. Между нами сейчас лишь два тонких слоя ткани. Руки моего мужчины забираются под одежду, чтобы проводить сильными пальцами вверх по позвоночнику, не чувствуя преграды. Мне остается только бесстыдно скрестить ноги на его пояснице, вцепиться в короткие светлые волосы и целовать открытые губы, проникая языком в жаркий рот. И самой стонать, чувствуя сквозь джинсы горячую твердость, рядом с которой свиваются мои невидимые змеи.
Красный ветер не удержать, стоило Стиву нечаянно задеть руками грудь под майкой. Он даже дернулся обратно. И это его огонь? Одним движением скидываю через голову драную тряпку и бросаю назад.
– У меня сегодня больше нет тайн. Как и у тебя, мо анам.
Его глупая белая футболка летит еще дальше, откинутая сильной рукой, что в бою сжимает щит. Теперь он целует меня в шею, задевая витой металл, что вдруг потяжелел. Мне тоже нравятся его широкие плечи, поэтому я вцепляюсь в них, как будто боюсь отлететь в иллюзорное небо. Стив прижимает меня к себе за поясницу, и я не выдерживаю, выгибаюсь и откидываюсь назад так, что коса змеиными кольцами сворачивается на дубовых досках. Да-а… Не успеваю вернуться обратно, как меня осторожно опускают, чтобы тут же нависнуть тяжелой скалой, закрывающей весь Мир. Последние преграды откинуты, и я вижу, как ярко полыхает в голубых глазах душа воина с предками-ирландцами. Сквозь сжатые зубы у него вырывается стон, когда я скрещиваю на напряженной пояснице голые ноги.
Еще!
Яблоки сияют еще ярче, а листья над нами колыхаются от взбесившейся красной магии. Хорошо, что мы сейчас не в доме, ведь стенам не сдержать моих сдавленных криков.
Еще!!!
– Давай никуда отсюда не уйдем? Спускаться далеко, идти Темным Путем неохота… А здесь только свет немного мешает. – под ухом дрожит широкая грудь, выпуская наружу смех.
Я слушаю самую прекрасную музыку во всех Мирах, когда рядом грохочет ток крови человека, что наступил мне на сердце. Который снова вздумал смущаться и старается не смотреть на меня, пока я лежу рядом без одежды. Только пальцы гладят кожу на спине, проходя вдоль позвоночника.
Прячу руку за себя, пытаясь вытащить из небытия еще одно покрывало – на одном толстом мы уже лежим. Но на свет я извлекаю подушку.
– Это тебе, мон шер. – бросаю добытое рядом с растрепанными пшеничными волосами.
– А ты? Возьми себе. – ага, щаз.
– У меня уже есть подушка. Стивен Грант Роджерс называется. Слышал о такой штуке? – опять копаюсь за спиной. Мне. Нужно. Укрыться! Рука снова немеет, чтобы вытянуть из Щели между Мирами большой кусок ткани, на краях которого нашиты петли. И цвет мой любимый. Накидываю на нас синий хлопок. – Стивен, я только что украла у кого-то штору.
Угу. Все дело было в стеснении и наготе. Он наконец оторвал взгляд от висящего каната и смотрит, как я сидя расплетаю надоевшую растрепанную косу, закрыв все стратегические места синей тканью. Хорошо… Особенно если запустить пальцы в волосы и массировать уставшую кожу головы. Даже глаза закрываются, хотя бальзам Кахара еще должен действовать.
– Так красиво… – перебирает в руке конец длинной пряди. – Я заметил это еще при нашей первой встрече, но не думал, что увижу это в такой обстановке. Ай, что ты делаешь? – дергается, когда я пальцами ног пытаюсь щекотать его ребра.
– Я? Порчу момент, конечно же. – скручиваю волосы в слабый жгут и откидываю назад, чтобы не мешали слушать, как стучит горячее сердце. – Если нравится, то сам можешь так сделать. А я пока расскажу тебе сказку на ночь, если сама раньше не усну.
Быть мне утром лохматой. Стив зарывается пальцами в волосы, пока я обнимаю его, перекинув руку и рассказываю, как в славном городе Ехо появился Мастер ветров и закатов. Она выгнала на небо множество солнц и цветные ветра. Просто потому, что была умирающей художницей, которая считала Ехо своим последним сном. Сэр Макс показал мне их в своих воспоминаниях и это меня так восхитило, что с тех самых пор моя магия – цветной ветер. Так уж захотелось этой своенравной даме.
Я засыпаю и мне кажется, что плоды яблони стали сиять чуть слабее. Ну хоть свет не так сильно в глаза бить будет. Главное – не начать храпеть или пытаться убить сквозь сон невидимых врагов.
