Текст книги "От чистого истока я начинаю путь (СИ)"
Автор книги: forest owl
сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 86 страниц)
– Нас окружили со всех сторон… – Тор со стуком опускает полупустую кружку на барную стойку в башне Мстителей. Сам он давно в повседневной жизни сменил кожаные доспехи с железными накладками на удобные джинсы и футболки. Убрать молот и высокие речи, так похож на рокера из Норвегии.
– Потому что надо было выставлять дозорных и наладить сообщение, а не бежать вперед, размахивая Мьельниром, – царственным жестом йотун… подвигает к себе оливки.
– Семеро после того сражения больше не могли быть воинами и ушли на покой, – асгардец мысленно все еще в том дне и опускает кулак на столешницу.
– А если бы среди вас был лекарь, то все могло бы сложиться иначе. Вовремя оказанная помощь решает все, – Локи отпивает вина и комкает ни в чем не повинную салфетку. – Война – это не только смелость, удаль и подвиги. Это тактика, засады, обеспечение и шпионаж. Ладно-ладно… Разведка. Бездумно ринувшись в атаку, ты рискуешь не увидеть на пиру после битвы многих воинов.
– То, что ты говоришь, выглядит разумным, но такие подвиги не воспеваются в песнях.
Тор беззаботно пропускает мимо ушей увещевания хитроумного асгардца, который в раздражении начал тереть высокий лоб. Стойкий, я после словесного героического пассажа бога грома уже пять минут сижу, не отнимая ладоней от лица. Стив, как наш командир, тоже не в восторге от его горячности. Я чувствую, что его рука на моем плече иногда дергается, будто ему тоже хочется сделать «рука-лицо», но он держится.
– Если так пойдет дальше, то при восшествии на престол ты недолго будешь править, – Стив перемещает руку и притягивает меня к себе за талию. – Сгинешь в какой-нибудь засаде, которую устроят, как только поймут, что ты всегда рвешься вперед, не считаясь с остальной группой, – киваю на верные слова, как китайский болванчик. – Я прав, Аста?
– Это был камень в мою сторону? – не почуяла, куда ветер дует. Старею.
– Отчасти, – наклоняется ближе к уху, и его горячее дыхание обжигает кожу. – Я понимаю, что ты сильная и иногда не можешь сдержаться, но я отвлекаюсь на твою безопасность и меньше уделяю внимания остальной группе. В такие моменты я не имею права называть себя капитаном, если от моих действий могут пострадать другие бойцы.
Вот она, хреновая сторона присущей драконам и лирим импульсивности. Или?
– Знаешь, мон шер, в испанском порту я почувствовала себя… слишком яростной, – сжимаю пальцы, вынимая из памяти противоречивый клубок эмоций. – Сначала я гналась за Штрукером. После того, что я увидела, лежа на столе для подопытных, меня захватила жажда убийства. Это понятно и допускается, но… – замолкаю, подбирая слова.
– Но что? – Локи вклинился в разговор. Тор тоже прекратил перечислять славящие подвиг песни.
– Когда до барона оставалось всего ничего, он вдруг стал неважен. Больше всего на свете мне захотелось отнять скипетр и забрать его себе, – смотрю на руки с коротко остриженными ногтями, которые превратились в когти, стоило тогда приблизиться к лодке. – Мной как будто завладело проклятье драконов.
– Ты услышала зов Камня Разума, – Локи подтверждает мои подозрения о сущности жезла, расстегивая душащий ворот зеленой рубашки. – Вольфганг фон Штрукер может быть исключительным злым гением, но он просто человек, а скипетру для полного высвобождения силы нужен маг, которого он подавит. Сейчас у него богатый выбор – дракон, ее ученик или я.
– Брат, поэтому ты так просто дал обещание не приближаться к нему? – Тор легко кладет широкую лапищу на плечо йотуна.
– Да. Сознание использующих магию больше открыто миру, а значит, уязвимо для Камня Разума. Лучше оказаться в чертогах Хель, чем еще раз не владеть собой, – махом выдул бокал вина, как смертельно больной – отраву, и резко поднялся. – Пойду, извинюсь перед лучником. Я ему задолжал, а Ланнистеры всегда платят свои долги, – замирает, повернувшись. – В чем вообще скрытый смысл этой фразы?
– Хо-хо-хо, значит, ты не смотрел… – потираю руки, как Сатана перед совращением Адама и Евы. – Я принесу тебе парочку дисков.
Можно сказать, что в тот момент я нашла выключалку вертлявого шила в заднице у бога озорства. На следующий день он сидел перед экраном в позе роденовского мыслителя и шикал на Тора, который у него выспрашивал: «Кто это? А почему он так сказал? А что это значит?» В тот же вечер их сидело таких внимательных двое. Я ради смеха подмигнула подкатившему глаза Баки и поставила на столик перед ними большую чашку попкорна. Не успела уйти, как сзади раздался сдвоенный хруст. Вот и отлично – не будут мешать нам с братцем дописывать учебник по магии, а то Локи уже достал своими правками и дополнениями.
Я тоже решила принять участие в создании, добавив пару глав о силе Творения и Душе Мира, но только в общих словах. Более подробно за мной записывает великолепный Джарвис, переводя речь и матерные междометия в стройный текст. До меня вдруг дошло, что огромный пласт знаний о травах, камнях и обрядах остается только в моей неидеальной памяти. Случись неприятность, и все пропадет, что очень сильно огорчит жадного дракона. Так что по часу в день я вспоминаю все, чему научилась за свои путешествия по Мирам, а потом меня ждет тренировка с Наташей или Бартоном. Я все же не забыла, насколько оказалась слабой перед противником с другим стилем ведения боя – потеряла гибкость в сражении, и если бы не Бригг, то спать мне долгие годы в коконе, затерянном в Зеркальном измерении. А сейчас я лежу на спортивных матах, взяв в захват шею рыжеволосой Романофф и обозначая смертельный удар. Так мы условились – символически приложенный к жизненно важным точкам кулак или нож со словами «ты труп». Старк ведет счет нашего спарринга, переговариваясь с разминающимся Клинтом, и тут же делает маркером заметки на свободном пространстве доски.
– Вы идете ноздря в ноздрю – счет четыре на четыре, – Тони ставит в расчерченной таблице галочку напротив моего имени. – Бартон, если ты провозишься еще десять минут, то победа над Хвостом будет у тебя в руках. Кстати, а ты почему не используешь свои звериные штучки? У Романофф аллергия на шерсть и чешую?
– Это было бы нечестно, – подбираю с матов оброненные затупленные ножи и вытираю пот со лба и обнаженных рук влажным полотенцем. – К тому же, превратившись, я получу преимущество и ничему новому не научусь.
– А если тебе попадется необычный противник? Такой же маг, как ты, или сильный, как асгардец? – ехидный голос поначалу звучал ниоткуда, а потом Локи, до этого тихо сидевший в углу под невидимостью, скинул отвод глаз. – Ты станешь сражаться с ним, как с обычным человеком, и будешь проигрывать. Что тогда сделаешь?
– Прости, Клинт, но сегодня не твой день, – пожала плечами, повернувшись к лучнику, и не глядя кинула один нож Локи. – Это приглашение померяться силой, если ты не понял.
Бог озорства только хмыкнул, поймав нож, снял неудобные для боя мужские туфли и закатал рукава черной рубашки. Эстет, аккуратист, брюнет, любитель темных тонов и искаженное отражение растрепанной, взъерошенной и босой меня, одетой в майку без рукавов и спортивные бриджи черного цвета.
– Леголас, ты там размялся? – Старк быстро расчерчивает на белой доске еще одну таблицу с графами «Хвост» и «Северный Олень». – Если да, то беги за Кэпом и Тором. В прошлый раз только они смогли их разнять.
– Тони, не сравнивай нашего лучника с этим высокомерным синдой! – лишь на секунду отвела взгляд от противника, а он уже испарился. Игра началась.
Острый слух мне не помощник – Локи умеет передвигаться бесшумно, но вот мое обостренное обоняние… Запах хвои сильнее всего чувствуется справа, где спортивные маты чуть промялись под весом невидимого иномирца. Обманный шаг в сторону, а потом резкий удар ногой в место, где должна находиться его голова, но ступня рассекла лишь воздух, а я сама прокрутилась и начала заваливаться от добавленного толчка в бок. Спустя секунду шлепнулась на колени с заломленной назад рукой.
– Хороший ход, но ты мертва, – полоска тупой стали холодит кожу, контрастируя с теплыми спиралями шейного обруча. – Еще раз?
Стоило ножу отойти от горла, как я локтем свободной руки ударила Локи по коленной чашечке, задевая нервный узел. Нога у него подломилась, чем я и воспользовалась, опрокидывая его на маты и приставляя клинок к груди.
– Теперь ты труп. Если, конечно, сердца у йотунов находятся там же, где и у людей, – поднимаюсь и протягиваю руку лежащему с недовольным лицом Локи. – Еще раз?
С одной стороны, ничего нового для меня в этой тренировке не было – мой противник мощнее и выше меня. Но вот сам Локи не был самым сильным из асгардцев и привык брать ловкостью, добавляя иллюзии и ехидные комментарии между обманными приемами и уклонением от ударов. Под подбадривающие выкрики Тони, Бартона и Тора ячейки в таблице заполнялись в разных графах. Романофф подскакивала с места и внимательно следила за ходом боя, как и стоящий неподвижно Стив, сложивший на груди руки с выступающими мышцами. В острые моменты они напрягались, но в тренировку он не вмешивался, только сводил брови над темнеющими глазами.
– Ты пахнешь, как дворцовая кухня, где безносый повар сыпет в выпечку перец с корицей, – отшатывается назад, пропуская мимо, берет в захват мою руку с ножом и кивает в сторону скрипнувшего зубами Стивена. – Твой человек не чихает, когда «угощает тебя кофе»?
– Молчал бы лучше – у тебя самого запах, как у дешевого освежителя, – перебрасываю клинок в другую и делаю неожиданную подножку. – Знаешь, такие яркие баллончики в сортирах. Их используют, чтобы забить вонь от гов…
– Дурная девка!!! – буквально вышел из себя.
Резко покрасневшие глаза пылали злобой, на синем лице проступили выступающие узоры из линий, а сомкнувшиеся на предплечье длинные пальцы обожгли кожу крепким морозом. От боли сам собой выполз дракон, отращивая защищающую от холода чешую. Шесть рогов, когти и хвост с шипами шли комплектом. Как и хук слева в скулу от разъяренного йотуна, который я пропустила, пока пыталась не дать шипам разорвать бриджи.
– Падла! – зашипела сквозь зубы, ударяя противника локтем в нос.
Поначалу я пыталась держать когти и хвост при себе, чтобы уравнять шансы, но Локи вспомнил о том, что он маг, и часто пытался обмануть меня иллюзиями. Приходилось вертеться и проверять каждого двойника на материальность кончиком хвоста с прижатыми шипами, выпуская свои собственные обманки. Уже несколько минут мы крутились на ринге с порванными матами – сначала их сделал хрупкими мороз от ступней йотуна, а следом разорвали мои когти на ногах. И руках – я использовала приемы Черной Вдовы, чтобы положить Локи на лопатки, но он раз за разом выпутывался из моих жарких объятий, оставляя в когтях клочки рубашки.
– Р-р-р-а-а-а!!!
Вместе с разочарованным рыком через частокол острых зубов вырвалась пара языков пламени. Стоящий напротив йотун с исходящим холодным паром обнаженным торсом только усмехнулся и сделал приглашающий жест, сжав сильнее затупленный нож, покрытый изморозью. Сталь и холод… Изображая крайнюю степень ярости я кинулась навстречу Локи, который ушел от атаки, подпрыгнул и провернулся боком в воздухе, как гимнаст на батуте. Он целил голой синей пяткой мне в голову, но я подставила под удар рога, и кувырок потерял свою отточенность с красотой, а потом шлепком хвоста я окончательно нарушила баланс вращения. Локи ударился лопатками о пол с размочаленными клочьями матов и лишился ножа, который рассыпался серыми осколками, стоило немного сжать его в кулаке. На этот раз он не вывернется: одну руку я зафиксировала между вбитыми в пол шипами хвоста, другая прижата ступней с когтями. Сама же я сидела сверху, как ночной кошмар на старой картине, надавливая коленом на голую грудь и прижимая к горлу йотуна затупленное лезвие.
– Локи Лафейсон, ты труп?
Ярость уходила из глаз вместе с краснотой, но он не шевелился и не признавал поражения, только неотрывно смотрел и тяжело дышал, а ступню между тем начало сводить. Пришлось осторожно шевелить пальцами, чтобы не поранить когтями гордого бога озорства.
– Закончили, – Стив не выдержал затянувшейся молчаливой сцены, обхватил рукой за талию и стянул меня с распятого йотуна, другой выдергивая хвостовые шипы из пола и обращаясь к освобожденному брату Тора. – Иногда надо признавать свое поражение. Старк, ставь отметку. Аста, идешь со мной в медотсек.
– Мон шер, да я только разогрелась! Даже усталость как рукой сняло, – поправила смятую майку, приняв обратно человеческий вид, и зашипела от внезапной боли. На предплечье горит обмороженный участок кожи в форме чужой ладони с длинными пальцами.
– В медотсек, – припечатывает мой мужчина, осторожно поворачивая под свет наливающийся синяк на скуле.
Тор помог подняться все еще молчащему брату, а пройдоха Старк начал собирать бабло – пока мы с йотуном кружились и путали друг друга иллюзиями, он принимал ставки на исход боя. Конечно же, он ставил на меня.
– Моя девочка! Как раз на выигрыш заменю маты в тренировочном зале, – Тони пересчитывает зеленые бумажки, которые передали ему бог грома… Наташа и Клинт. Откуда у Тора баксы? Но больше вопросов к другим участникам пари.
– Предатели! Ждите мести, – натягиваю кроссовки под бдительным взглядом капитана Роджерса и бурчу под нос, выслушивая отмазки шпионов-неразлучников. – И ничего я не устала.
В медотсеке Стив забрал у меня вымоченные в целебной воде бинты и молча начал перевязывать обмороженный участок, усадив на высокую кушетку. Сильные ладони, способные переломить человеческие кости и в полтора раза больше моих, легко наматывали слои марли на предплечье, пока я прикладывала к щеке мокрую ткань. Я в недоумении – Стив молчит и смотрит только на бинты, чей кончик он невесомыми касаниями пальцев прячет за белые витки, но такая осторожность совсем не вяжется с гуляющими желваками, как будто он со всей силы сжал зубы. Неужели тоже попался на мой обман и вспоминает недавний разговор о несдержанности?
– Стивен, во время тренировки я не потеряла голову от ярости, – кладу ладонь на гладко выбритую щеку. – Это была лишь уловка.
– Я знаю. Почувствовал, – кивает на свое запястье с золотым ободом. – Ты просто не видела вас со стороны. Как будто столкнулись пламя и лед. Трудно было отвести от вас взгляд, особенно от тебя. Тор говорил, что давно не видел своего брата таким… живым, – замолчал, подбирая слова и поднимая голубые глаза, которые превратились в бездонный омут. – Я это тоже заметил, когда ты оказалась на нем. Ты же не дашь ему браслет?
Это не злоба и обида, а ревность. Вот так номер.
– Стивен Грант Роджерс, свою половину свободных браслетов я уже отдала. Оставшиеся два будешь раздаривать сам, – похлопываю по плечу и заглядываю в опасные омуты, где почти успокоились чудовища. – Так как мы выглядели со стороны?
Вместо ответа Стивен резко подался вперед и смял мои губы в жадном поцелуе, прижимая к себе за затылок и поясницу. Объятое пожаром вересковое поле, вот как он сейчас пахнет, когда с тяжелыми вздохами выплескивает свою страсть, запутавшись пальцами в основании косы. Пытался освободить руку, но только потянул за волосы вниз, нечаянно открывая мою шею. Стон сам сорвался, но оказался тут же приглушен его губами. В одно мгновение я оказалась еще крепче прижата за талию, чувствуя через майку жар отвердевших мышц на груди потерявшего голову мужчины. Стоило слегка прикусить его нижнюю губу, как он с рыком опустил меня поперек сдвинувшейся кушетки. Я сдаюсь на волю его пламени, закидывая назад руки, отчего с ближнего столика посыпались ампулы и упакованные шприцы, что немного отрезвило забывшего обо всем мужчину.
– Не здесь, иначе Бэннер нас убьет, – утыкается в шею, а его короткие волосы щекочут ухо.
– Тогда… – обхватываю его ногами и руками. – Закрывай глаза и делай шаг. Думаю, у нас получится, мо анам.
Так и вышло – Темный Путь сам лег под ноги Стивена, выведя нас в холл дома в пригороде Нью-Йорка. Я хотела слезть и быстро скрыться в ванной, чтобы смыть пот после тренировки, но сильные руки только подхватили под бедра и держали, пока Стив не усадил меня на широкий подоконник.
– Может, я схожу в душ? – ответ я получаю прежде слов, глядя, как скользят солнечные зайчики по бьющейся на виске жилке, расширенным зрачкам и закусанным до красноты губам, сквозь которые вырываются рваные вздохи.
– К дьяволу душ. Мне нравится, как ты пахнешь перцем и корицей, – говорит он, срывая с себя футболку, а потом и с меня майку.
И почему-то сегодня мне не хотелось раздразнивать словами, распаляя его огонь и страсть – я уже тону в ней, цепляясь за широкие плечи, как за обломки корабля после крушения. Даже тело обмякло, и я бессильно привалилась затылком к окну, когда он вел горячей ладонью от моего живота к шее. Когда бесстыдно проводил пальцами по обнаженной груди, а потом прижимал к себе так крепко, что между нами не мог проскользнуть даже волосок. Что уж говорить про гордого и побежденного йотуна.
Вы когда-нибудь видели кота, обожравшегося сметаны? Вот я тот самый кот и есть – поздно вечером забралась на самый верх кошачьего домика и валяюсь на мягкой площадке, довольно изгибаю пушистый хвост, заплетаю от нечего делать косички, украшая их золотыми наконечниками стрел, и листаю один из первых экземпляров «Магии разных Миров, Очевидной и Истинной, с примерами и комментариями» за авторством мистера Немо, сэра Макса, леди Хвост, господина Златорога, сэра Шурфа и редакторства «неописуемого Джарвиса». Искусственный интеллект и правда не опишешь в двух словах, и не указать его мы не могли – он сильно помог, выискивая в тексте спорные моменты или провисания по темам. Жаль, не могу ему обещанные обнимашки устроить. «Господин Златорог» же ходил, как напыщенный индюк, и даже отослал экземпляр в Асгард, чтобы похвастаться перед Одином и Фриггой, но быстро сдулся после еще одной тренировки со мной.
Стивен не препятствует разнообразию моих противников, но поставил условие – перед Локи сначала бой с ним. Пару раз дело до «Златорога» даже не дошло. Старк пробрался на наш первый со Стивеном спарринг и уже по традиции расчертил доску маркером, но в пылу мнимого сражения я попала в захват и не придумала ничего лучше, чем вывернуться, с оттяжкой провести языком по чужой шее и прикусить кожу под ухом. Леди-дракона можно победить щекоткой, а Капитана Америка – опасными играми с огнем. Старк только крякнул и ушел прочь, бормоча про папеньку, которого хватил бы удар при виде такого слабого на разврат Роджерса. Я от воспоминаний даже довольно порыкивать начала.
– Матерь божья! – вошедший Клинт внезапно меня заметил и схватился за сердце, правда, оно у него, судя по расположению руки, где-то в желудке. – Аста, включай свет, когда читаешь.
– Зачем? – зеваю, щелкнув клыками. – Мне и так все видно.
– А ты представляешь, как это выглядит со стороны? Джарвис, будь добр, включи освещение. Спасибо, – щурюсь от резкой смены. – Темно, тишина. Только из-под потолка кто-то рычит и светятся два зеленых фонаря. Так и богу душу можно отдать!
– Не преувеличивай, лучник. Внезапная смерть вне дома тебе не грозит – ты забил гвоздь в притолоку и всегда вернешься обратно.
Не слезая с вышки, заворачиваю книгу в оберточную бумагу – отнесу ее в Храм сегодня. Бартон же смотрит на вечерний Нью-Йорк, полный огней, и думает о своем.
– Знаешь, одна любящая белых лошадей девочка всегда чувствует, когда я отправляюсь к ней. Прежде чем у меня появляется даже мысль начать собрать вещи, – лучник все так же не отводит взгляда от окна. – Еще и Локи прощения попросил… Вот уж никогда бы не подумал.
– Мир меняется, Клинт. Постепенно становится правильным и здоровым, – спускаюсь сверху по столбику-когтеточке, прижав толстую книгу подбородком к груди. – Так и должно быть. Даже предчувствие возвращения.
– Ты и правда лечишь Мир? Ну… магия, – изображает пальцами кавычки. – Вот это вот всё и прочее. Просто раньше не сильно в это верил.
– Не «я», а «через меня». Я не скульптор, а резец, – принимаю вид человека и надеваю полосатые носки вырвиглазных цветов, контрастирующих с общим видом диковатой байкерши. – Стоит мне закончить, и ста лет не пройдет, как все мои следы исчезнут и меня забудут. Разве что книга останется. И яблони, – запихиваю учебник в рюкзак с небольшим фруктовым подарком для магов из Мира Двух Солнц.
– Так легко это говоришь. Что, совсем не обидно?
– Ну, разве что чуть-чуть, – и, поднявшись на носочки, похлопала Бартона по голове, незаметно накладывая иллюзию заячьих ушей. Маленькая месть за то, что поставил на Локи. Сделал гадость – сердцу радость.
До Храма я доехала с ветерком на мотоцикле, закладывая резкие повороты на улицах и отводя глаза полиции, только косы за спиной звенели украшениями. В обители магов меня из вежливости пригласили пройти, но я так же вежливо отказалась – запрет на нахождение в Храме может снять только Верховный маг. Так что оставила книгу с половиной яблок снаружи, чтобы не передавать через порог, и отправилась в Окленд забирать заказ.
Мурзик, моя восьминогая паучиная прелесть, полностью обжился в Мире Двух Солнц и ползает по окружающему дом лесу, добывая себе на закуску кроликов и расплодившихся жирных птиц, похожих на индеек. Поначалу я боялась, что он затянет паутиной лес и покусится на яблоню, но он не зря повязан со мной Договором – под деревом только отдыхает в потоках магии, мирно соседствуя с Пушком и Гинервой, делясь со мной ядом и позволяя забирать у него паутину, наматывая ее на бобины. Паутина у лихолесских зверушек просто загляденье – толщиной с обычную нить, но гораздо легче, прочнее и крепче на разрыв. А уж как впитывает магию… Я закачала в телефон побольше музыки и по нескольку часов напевала в наушниках, пропуская через руки и цветные ветра бледно-желтые нити, витками наматывая их на крутящийся барабан. Опыта ткачества у меня нет, как и станка, но вот в Окленде жила ослепшая от катаракты пожилая темнокожая женщина и с навыками, и с инструментами. Великий Обмен сделал ее зрячей и здоровой, а я на целых полчаса ощутила на себе всю прелесть старости с слепотой, головной болью и скрипящими суставами. Я, конечно, могла отдать материал на фабрику, но мне нужно соблюдать остатки конспирации. Ну и я больше люблю вещи, сделанные руками мастеров. В них больше жизни. Как раз то, что мне сейчас надо после выполнения долга Харона – к магнитикам на холодильник из Вьетнама, Лаоса, Камбоджи, Непала и Таиланда присоединился скромный черно-желтый кружочек с надписью «Припять». Доктор Бэннер даже проверил его счетчиком Гейгера, несмотря на мои заверения, что сувенир куплен не в месте радиационного загрязнения. Тогда он начал махать дозиметром уже около меня. Хорошо, что облучение можно стряхнуть с тела и одежды магией, словно грязь.
От Нью-Йорка до Окленда добираться на мотоцикле очень долго, через всю страну, но можно спрятать байк в пригоршне, шагнуть в Сан-Франциско, а потом вальяжно проехать через мост Золотые Ворота, подставляя лицо ночному морскому ветру. Самое то перед посещением места, где и живет моя мастерица. От предвкушения небольшой прогулки даже взяла пассажира – на одном из загруженных перекрестков перед въездом на мост голосовал темнокожий пожилой мужчина в соломенной шляпе на седых курчавых волосах и тросточкой с грубо вырезанным набалдашником в виде головы змеи. Как будто прямиком с Нового Орлеана явился.
– Дедушка, вам куда? – останавливаюсь и спускаю с подножек на асфальт ноги в любимых сапогах с латунными накладками. Стивен знал, каким подарком растопить мое жадное до красоты сердце.
– Да на ту сторону, внучка, – хлопает по карманам, держа в руке дешевую трубку из кукурузного початка. – Ох, надо же, табак дома забыл. Совсем старый стал.
Почему бы и не угостить будущего попутчика ароматным вишневым табачком из Шира? Я его, конечно, берегу для особых случаев, но сегодня такая ночь, что грех не делиться, заодно и сникерсом угостила, пока он набивал и раскуривал трубку, поворачиваясь к ветру и прохожим спиной. Рюкзак пришлось закрепить багажной сеткой на баке, чтобы сзади освободилось место для удалого старичка. Ехал он с дымящейся трубкой в пожелтевших зубах, одной рукой держась за ручку для пассажира, а другой придерживая соломенную шляпу на голове, не выпуская трости. На мосту свет от фонарей зеброй падал на асфальт, прерываясь на участки тени от опор, и в этом мерцании искусственного дня и ночи мне на секунду почудилось в зеркале заднего вида, что мой пассажир – не старик, а молодой белозубый парень. Это явно из-за бьющего в глаза ветра и отсутствия очков. Высадила я его у первого перекрестка после моста и резко дала по газам, когда упорный дедуля пытался всучить мне деньги на бензин, несмотря на мои многочисленные отказы. Все же я иногда руководствуюсь принципом «делай добро и бросай его в воду», несмотря на то что чаще всего обязана брать плату.
Мастерица Долорес живет в гетто Окленда, занимая более-менее просторную квартирку на последнем этаже многоэтажного дома. Райончик так себе, поэтому я не рискнула оставлять мотоцикл у входа и спрятала его в пригоршню – не буду искушать местных жителей и волноваться о сохранности транспорта, пока поднимаюсь по обшарпанной и исписанной граффити лестнице на крышу. Спрячу там байк, а потом спущусь.
После стука дверь мне открыла очень смуглая девчушка лет шести с живыми черными глазами.
– Бабуля, там к тебе пришли, – и ускакала в глубину квартиры.
А ведь раньше слепую женщину родственники частыми посещениями не жаловали. Да и тяги к старым приметам я в ней не замечала, но вдоль порога была рассыпана дорожка соли от злых духов, которую я с тяжким вздохом перешагнула – опять меня принимают за злое чудовище, а на самом деле я добрая, как охапка голодных котят. Вон, даже сияющих яблок в подарок принесла, а они, между прочим, не только полны магии Темной Стороны и спасают от печали, но очищают организм и продлевают жизнь. Так мне сказал доктор Бэннер, когда закончил исследования на лабораторных мышах.
Долорес провела меня на кухню, где налила чай, прикрыла миску в раковине крышкой и принесла небольшой кусок сотканной из паутины ткани размером с обычный палантин. Взгляд ее перебегал от выложенного из рюкзака десятка чудесных яблок к предметам небогатой обстановки и обратно, пока я с расслабленной улыбкой гладила золотистый шелк, наслаждаясь ощущением гладкости и покалыванием магии в кончиках пальцев. От удовольствия и запаха свежей рыбы запел проголодавшийся живот и грозил вылезти лирим, но я его усердно в себе давила, пытаясь не смотреть в сторону посуды с крупными кусками нарезанной морской рыбы.
– Отлично. Просто великолепно! – не удержалась и приложила мягкий шелк к щеке. – Если вы не против снова поработать на станке, то можем договориться о цене, и я принесу еще ниток. Если согласны, то назовите сумму.
– Лиззи… – все так же стоит в дверях и сжимает в нервный ком темные пальцы, что могут ткать сверкающую красоту.
Я поймала взгляд ее выцветших глаз, заглядывая в честную и отчаянную душу, полную надежды. Она только вздрогнула, когда заметила мои рвано сокращающиеся зрачки, пока я просматривала ее мысли-воспоминания. Лиззи скачет, как попрыгунчик, не просто так. У внучки Долорес какая-то проблема с ногами – такой родилась, а на операцию у жителей бедных районов денег нет. И тут я такая волшебная являюсь. Ткачиха извинялась за соль на пороге и готова была сидеть за станком хоть несколько лет без оплаты, но я остановила словесный поток удивленной собственной смелостью женщины, аккуратно складывая шелк.
– Вздумали, тоже мне. Что я, ребенку не помогу, что ли? – ворчу, убирая в рюкзак ткань. – У вас кальций в таблетках не найдется? И попить. И кусочек рыбки. Можно даже два. С солью.
Получаса не прошло, как я в форме лирим сидела на парапете крыши рядом с припрятанным мотоциклом, сброшенными понтовыми сапогами «под Локи» и кучкой из двух необычайно ярких носков. Болтала лапами над плохо освещённой улицей с редкими прохожими, впиваясь клыками в подсоленную сырую рыбу. Это вам, конечно, не суши или кабанятина, но тоже очень вкусно, особенно если полить соком лимона, который я взяла как плату за Великий Обмен для девочки, что любит сказки о принцессах и принцах, ведь принять предложение ткачихи и оставить Долорес без заработка – обречь на окончательную нищету с голодом. Но это ненадолго, ведь у меня еще много нитей и откормленный ласковый паук, а платить я буду щедро. Я уже раздумывала, на что пущу ткань, когда сзади раздались шаркающие шаги. А ведь дверь наверх жутко скрипит. Почему я ничего не услышала? Оглядываюсь и вижу своего давешнего пожилого попутчика в соломенной шляпе, которого мой звериный вид нисколько не удивил.
– Ждрашьте, – ошарашенно приветствую дедушку с набитым рыбой ртом.
– Вот ты где. Еле нашел, – с кряхтением садится рядом на парапет, складывая темные ладони с узловатыми пальцами на тросточке в виде змеи. – Все же я Хозяин путей и перекрестков, а не крыш.
Охренеть! Сам Папа Легба, страж врат между миром людей и миром духов, главный над всеми лоа, почтил меня своим присутствием. Барон Самеди у него на побегушках, а я тут… чавкаю и глазами хлопаю. И кашляю, подавившись пережеванной рыбой.
– Ну-ну, не торопись, – легонько похлопывает по спине. – Хоть через мои ворота тебе не пройти, но если задохнешься, то хорошего мало. Кто меня тогда еще таким вкусным табаком угостит?
Намек прозрачен, как крокодильи слезы алкоголика в завязке. Пока мы набивали каждый свою трубку, Папа Легба неспешно вел рассказ, становясь то моложе, то старше. Значит, мне тогда не показалось. На всякий случай человеческий вид принимать я не стала. Мало ли, вдруг он, как Барон Самеди, целоваться полезет?
Главный лоа решил сам посмотреть, что за оборотень шляется по Земле, заключая Договоры и пробуждая спящих духов. Спрятал поглубже собственную сущность и караулил меня на перекрестках, мимо которых я проезжала, пока я его не заметила и не предложила подвезти. Еще и угостила как положено, табаком и сладостями.
– Хорошее ты дело делаешь, но иногда бывает трудно. И с пути можно сбиться, – двадцатилетний парень лихо сдвигает шляпу набок и закусывает чубук, пуская клубы дыма. – Если вдруг запутаешься, то приходи на любой перекресток и проси совета, только угощение захвати. Этот ваш синий юноша пусть тоже придет. Сил нет смотреть, как он между двух огней мечется.
– Это вы про Локи?
– А про кого же еще? – превращается в старика и бухтит согласно возрасту. – Тысячу лет прожил, а попался, как зеленый мальчишка. Клялся он… А этот тиран тоже хорош. Кто же клятвы, вырванные силой у измученных и сбившихся с пути, принимает? Ненадежные они, слабые, эти обещания, – и замолчал, постукивая тростью о пол. – Попался мне тут призрак один. Тоже с пути сбился, связался с торговцем оружием и оказался убит собственным братом вдали от дома. Н’Джобу его зовут. Отпустишь?
