Текст книги "От чистого истока я начинаю путь (СИ)"
Автор книги: forest owl
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 86 страниц)
Под бдительным взором Стива я сломала печать и углубилась в чтение вязи на синдарине – в Черном наречии не так уж и много подходящих случаю слов. Стандартное приветствие и пожелание счастливых лет, последние новости и рассказы об общих знакомых. Закладка новых шахт и постройка обсерватории. Язвительные комментарии о моей шутке с «поганой литературой» в библиотеке. Фоном я слышала споры Старка и Майрона о свойствах металлов, неспешную беседу Баки и Пеппер о музыке сороковых. Идиллия, еще и Стив сидит рядом, любуется своим мечом, который слишком странно смотрится в его руке. Все же его оружие – щит. Защита, а не нападение.
– Craban, Мелькор предлагает обменяться послами, чтобы навести мосты между нашими Мирами, – Учитель говорит это невзначай, не отвлекаясь от разглаживания белого воротника рубашки. Я даже ответ перестала писать. – В письме этого не было, но он передал на словах.
– Пока не выйдет, – обмакиваю стальное перо в чернила. Ответ, распечатанный на принтере, будет неуважением. Ну и еще у меня почерк корявый – пусть Мелькор глаза поломает. – У нас нет ни жителей, ни законов, ни государства с конституцией. Какие послы?
Я вертела в руках палочку сургуча, чтобы запечатать свернутый лист с ответом, когда Майрон краем своего любопытного уха услышал, как Тони и Баки спорят о начинке торта на мой день рождения. Баки предлагал заказать целых два: один нормальный, а другой из мяса со специями и кетчупа. Не ученик, а золото! А вот Учитель у меня немного тугодумный, если дело не касается кузни.
– Тысяча сто пятьдесят лет – это не юбилей, Craban, – попытался тихо выговаривать мне, когда я подошла к барной стойке за новым бокалом вина. – Тысяча двести гораздо более… круглая дата.
Пришлось жестом попросить его заглянуть мне в память. Черные зрачки сокращались в окружении желтой радужки, как испуганное птичье сердце, просматривая мое воспоминание. Комната Памяти и множество портретов умерших дорогих людей. Майрон забыл, что человеческий век короток – до предложенных лет почти все мои друзья просто не доживут.
– Надо будет – вообще каждый год отмечать буду, – кошусь в сторону Стива и Баки, стоящих у проигрывателя. Баки просматривает пластинки и по-дружески толкает в бок Стива, с лица которого не сходит слегка пьяная улыбка. Зуб даю – слишком глубокий вырез на платье вспоминает. – Знаешь, Майрон, это называется «простые человеческие радости». Попробуй как-нибудь забыть о вечности и просто ловить момент – тебе понравится.
Расплавленный сургуч капал на письмо, а я все думала о проблеме послов и жителей. Мир Двух Солнц можно с натяжкой назвать домом только для одного человека – меня. Стивен американец и выполняет свой долг перед родиной. Баки тоже американец, но, в отличие от друга, готов переселиться в наш Мир. Правда, его держит обещание колдовать на Земле, пока не родится достаточное количество способных к Истиной магии. Остается только отсутствующий Карл и я, заваленная работой по самую макушку. Эх… Сургуч аккуратной кляксой расплылся по бумаге, скрепляя края. Я придавила мягкую массу медальоном на браслете, оставляя оттиск из двух солнц и трех лун. Первое официальное письмо с гербом на печати.
По хребту снова пробежались холодные иглы от взгляда наблюдателя. Я даже не успела настроиться для еще одного сеанса хороших манер, как неприятное ощущение пропало. Настырный какой!
Если бы я раньше не проложила по планете множество Темных Путей, то сказала бы, что с посещением других стран мы со Стивом очень похожи – квинджет сейчас направляется в солнечную Аргентину, где закрутилось еще одно щупальце ГИДРА. Никаких пляжей и кафешек, только задание. Никаких купальников, баулов и ярких балахонов с фенечками – лишь чешуйчатая броня, пояс с метательными ножами, набедренная сумка и два меча за плечами – укороченный и мое лучшее творение. Вместо фенечек – торквес воина и браслет, заменяющий кольцо на помолвку.
– База расположена в заброшенной деревне под прикрытием джунглей, – Стив в своем костюме со звездой на груди дает последние указания, закрепляя передатчик в ухе. Мой, как обычно, приколот к воротнику брони из мифриловой чешуи. – Гражданских рядом быть не должно, но там могут находиться заложники. Бартон и Барнс осуществляют огневую поддержку со своих точек. Старк, ты заходишь с воздуха. Романофф со мной на земле. Доктор Бэннер?
– Я, наверное, тоже с вами, – на мгновение позеленевший ученый убирает очки в футляр и заранее расшнуровывает ботинки. – Халк не прочь размяться.
– Командир, а я? – дергаю за толстый рукав, состроив самые милые глазки. – Можно я вместе с Тони с воздуха зайду? Рявкну на них от души, сожгу пару сараек, и они сами выйдут, подняв лапки? Как тебе план? Могу даже вас с Романофф подвезти… – коварно двигаю бровями на раскрашенном лице.
– Не стоит, Аста, – закрепляет щит на спине и надевает шлем. – Мы должны проникнуть на базу одновременно и, по возможности, скрытно, чтобы агенты ГИДРА не успели уничтожить информацию. Дракон будет лишним, – хоть голос его и тверд, но вот сам он как будто расстроен, когда натягивает на руки перчатки без пальцев. – Тебе лучше присоединиться к Бартону и Барнсу, взяв «Рунострел». В прямое столкновение постарайся не ввязываться – мечи против автоматов мало стоят. Мстители, при переговорах используем только псевдонимы.
Ага, капитан Роджерс задвигает меня в безопасный тыл. Вот она, другая сторона жизни с мужчиной-защитником – я теперь не кровожадный боец с мечом, а девочка-цветочек с винтовкой. Тьфу!
– Кхем! Я бы попросил, – Баки, сидящий со своей винтовкой напротив, мрачно сверлит взглядом мое недоумевающее лицо и убирает отросшие волосы в хвост, чтобы не мешались. – Нет, ты не говорила ничего вслух, но у нас есть это, – указывает на особую косу за ухом, и следующие слова раздаются уже только в моей голове. – «Девочка-цветочек? На следующей тренировке я тебя размажу».
А что я? Могу только показать большой палец и начать убирать толстую косу из пяти частей в плотный пучок – она отросла до прежних размеров и почти достигает поясницы. Наташа заметила наши переглядывания, и пришлось рассказать об эльфийской уловке для лучшего взаимодействия в группе, а потом и заплести ей одну небольшую косу в качестве эксперимента. Посмотрим, что выйдет – все же в Романофф нет магии.
Нас, конечно, послали отстреливать внешнюю охрану, но вот никто не сказал, что я должна буду сидеть на месте. Джунгли – хорошие угодья для лирим, острые когти позволяют быстро взбираться на деревья, а полночно-синяя матовая броня под горло и раскрашенное черными ломанными линиями лицо делают меня незаметной в тенях листвы. Толстый сук на восьмиметровой высоте стал моим временным пристанищем, и сейчас я наблюдаю за вальяжно прохаживающимися охранниками в перекрестье прицела, прислушиваюсь к голосу Стива из передатчика на воротнике, склонив острое мохнатое ухо к плечу. Как низко пали фашисты – база ГИДРА внешне больше похожа на слепленное из бараков гнездо наркоторговцев: облупленные низкие здания, пара сломанных джипов без колес и ржавая колючая проволока по периметру. Что для меня очень удобно – нужно только дождаться, когда за барак зайдет охранник, и выстрелить в него заряженной магией пулькой. Захотел отлить, а стал статуей с расстёгнутой ширинкой (и полным мочевым пузырем). О! А этот решил покурить за углом и застыл с руками на карманах и сигаретой в зубах. Останавливающая руна Иса никогда меня не подводила. Пока менять дислокацию.
– Доложите обстановку, – у Стива сейчас тихий, но твердый голос. Капитан Роджерс, а не художник из Бруклина.
– Железный Человек томится в бездействии и тишине, – Старк язвит, как обычно.
– Соколиный глаз. Минус четыре на западном углу. Пока никого не вижу.
– Немо. Огонь не веду, чтобы не выдать себя. Шестеро на северной стороне. Жду команды.
– Капитан, ловушки расставлены. Мы с Халком ждем в засаде, – для Романофф Баки выдал немного гальки с Вольфсангелями.
– Хвост? – интонации не меняются, ведь мы на задании. Сантименты – лишнее.
– На юго-восточной стороне минус два, – повисла на нижней ветке и тихо скользнула в пышные тропические заросли. – Перехожу на другую точку.
– Поздно. Начинаем по моей команде. Три… два… один!
Началось веселье. И я старой каргой буду, если его пропущу!
Издалека слышен рев Халка и грохот разрушенных стен, сбоку раздаются выстрелы улучшенной винтовки Баки, сверху пикирует Старк под визги электрогитар – не выдержал пытки тишиной и безвестностью. Позер! Я в этот момент отправила отдохнуть еще троих человек с красным черепом на рукаве и заскучала, ведь вся охрана стянулась на шум, устроенный Халком. А два клинка за плечами еле слышно звенят, жалуясь на бездействие, но я не пущу их в ход, пока есть заряды для «Рунострела».
Обычный человек навряд ли мог одним махом преодолеть расстояние от подходящей ветки до внутренней территории базы. И, скорее всего, повис бы на ржавой колючей проволоке, но вот кошачьи лапы лирим лучше приспособлены для прыжков. Стрелять довелось, даже не до конца распрямившись после приземления – из-за угла резко выбежал агент ГИДРА в более серьезной форме, чем у охранников. Мне пришлось уходить из-под выстрелов перекатом, матеря на чем свет стоит боевого пидора, чуть не отстрелившего мне хвост. Я так и написала маркером на лбу, когда подстрелила его Исой и стянула балаклаву с вражьей застывшей головы. Ну и рожа…
– Ибо нефиг маленьких обижать! – меняю обойму в винтовке, стоя к подписанной живой статуе спиной и набрасывая на него комья почвы, взрытые нижними когтистыми лапами. Так выражают свое презрение собаки, но когда меня останавливала такая мелочь?
– Хвост, все в порядке? – Стив пытается изобразить спокойствие, но вот шум драки его выдает. – Доложи обстановку.
– Командир, на восточной стороне никого нет, – вскидываю пневматическую винтовку, упирая приклад в плечо. – Иду к тебе, стараясь не высовываться. Надеюсь пошуметь в меру.
– Принято, Хвост, – судя по спокойному тону, у него передышка. – Двигайся к центру. И еще…
– Да, командир? – выглядываю из-за угла, прижав уши.
– Не дошумись до изгнания с Земли, – шутит мой капитан, но с беспокойством.
– Не выгонят – кишка тонка, – двое агентов ГИДРА один за другим падают на потрескавшийся асфальт, как модели солдатиков. – Тут как минимум Демиург нужен.
Веселье с «Рунострелом» закончилось очень скоро – шальная пуля попала в баллон с сжатым воздухом, и он просто разлетелся, чиркнув осколком по щеке. От гораздо более серьезных ран меня спасла броня, приняв на мифриловую чешую весь остальной град разорванного металла. Руки тоже посекло, но там только легкие царапины и пару клочков шерсти срезало.
– Тони, винтовка приказала долго жить, – зализываю мелкие раны, а оторванные шерстинки застревают в шершавом языке. Фу…
– Да что ж ты делаешь! Опять! – Старк возмущен, как будто я ему в душу плюнула. – Что на этот раз?!
– Баллону помогли разлететься. Иду в рукопашную.
Я все еще на открытой местности, где меня не стесняют стены или повороты коридоров. Рукоять длинного меча приятно греет ладонь и жаждет свободы. В глубине горла под шелест стали рождается низкий хищный рык – Этиро, Дикая Кошка, начинает свою пляску. Мышцы тела поют, когда я уворачиваюсь от пуль, что иногда сбивают краску с чешуек брони. Кровь бежит по венам, как дикий огонь, зажигая сердце пламенем битвы. Пожалуй, подобное я испытываю, только когда рву пуговицы с рубашек одного капитана. Секс и сражение, жизнь и смерть – две стороны одной медали.
Черт! Задумалась и на полном ходу вбежала в барак с целым отрядом. Пришлось изгибаться всем телом, прячась от шквала выстрелов под столом, а потом быстро откатываться в сторону и подскакивать, наотмашь рубя мечом ближайшего врага, рассекая бронежилет и грудную клетку. Запахло паленым – края глубокой раны оказались обугленными до черноты.
Вместо кинжала в покрытой темной шерстью руке – метательный нож с пояса. Взмах мечом, удар ножом, уйти с линии атаки, ударить ногой, впечатывая очередного врага в ободранные стены, бросить нож в следующего, пригнуться и достать еще один. Я пропустила одного фашиста, приканчивая, как я думала, последнего. Замешкалась, пытаясь не зацепить кончиком меча стену. Боль расцвела ниже ребер одновременно с выстрелом за спиной. Сука! Клинок и нож летят на грязный бетон, когда я, разозленная болью и собственным промахом, разворачиваюсь, припадаю к полу и отталкиваюсь всеми конечностями, совершая звериный прыжок в сторону врага. Когти на руках протыкают бронежилет упавшего навзничь человека, а зубы с утробным рычанием смыкаются на шее, закрытой только бесполезным клочком ткани. Рухнули последние оковы, сдерживающие гнев, и я сильнее сжимаю клыки на чужой шее, чувствуя, как щелкают позвонки, а тело подо мной прекращает дергаться и обмякает. Кровь, наполнившая рот, – последний росчерк моей мести в этом бараке. Шорох со стороны входа заставил рыкнуть, не разжимая клыков, распушив шерсть на загривке.
– Черт побери… Аста, мы же еще друзья? – Романофф подняла дуло пистолета к потолку, но одной ногой стоит на улице.
– Тьфу… тьфу… – отплевываюсь от крови, я ведь не ем разумных. Надо разбавить пиздец шуткой. – Ясен перец, о прекрасная Наташа. Пошумим вместе? Только у меня осталось здесь последнее дело, – говорю, закрывая глаза бывшим врагам. Летите домой, вы больше не предатели и убийцы невинных.
Длинный меч очищен и спрятан в ножны, а короткий поет в когтистой руке, когда мы с Наташей продвигаемся по своему пути, оставляя за собой везунчиков или погибших. Одним многочасовой сон и останавливающая кровь Иса на раны, другим последние почести. Стив по связи передал, что на базе находится некий доктор Алекс Уильямс, которого надо взять живым. Особые приметы: средний рост, смуглая кожа, короткие темные курчавые волосы, отсутствующий мизинец на левой руке, имеет военную подготовку. И отлично стреляет – в этом мы убедились, стоило только его найти. Хорошо, что это были не пули. Плохо, что его пистолет был заряжен дротиками с транквилизатором. Наташа шла первой, и жало шприца пробило ей костюм на ключице. Я получила свой укол в левую кисть, когда дернула Черную Вдову на себя, утаскивая ее в укрытие и бросая в доктора Уильямса нож. Метила в ногу, но звон металла сказал мне, что я промазала. Зараза! Выдергиваю дротик из руки и пытаюсь по-быстрому высосать хотя бы часть дурмана. Можно не торопиться – Уильямс сделал ноги и скрылся в густых джунглях.
– Убойная штука. В глазах двоится, – Романофф потихоньку обмякает и едва держит пистолет, которого я сторонюсь.
– Наташа, я не смогу наложить руну – слишком близко к сердцу. И это… женщины меня не возбуждают.
Она непонимающе хмурит брови, но потом до нее доходит, к чему моя фраза о предпочтениях. Наташа – шпион со стажем. Пока я расстегиваю ее комбинезон и пытаюсь убрать хоть немного транквилизатора из прокола, она докладывает остальным, что мы упустили Уильямса и, похоже, выбыли из игры – меня тоже начинает шатать. И мозги плывут, как после той убойной дозы морфия для обезболивания перелома.
– Незабвенная леди Наташа… – язык уже заплетается, как ноги подзаборной пьяни в пятничный вечер. – А где вы купили такой чу-у-удесный лифчик? Весь такой черненький и в кружавчиках. Хи-хи… Мне таких не довелось носить, а зря – смотрится очень даже ничего… – застегиваю костюм на полностью обмякшей Романофф.
– Есть один магазинчик на Пятой авеню, – Наташу тоже прет, даже уголок пухлой губы отвисает. – Хочешь, сходим вместе? Там фанда… фантастише… э… замечательные примерочные кабинки. И у всех консультантов задницы, как…
– Вы чем там занимаетесь?! – Бартон вопит так громко, что мне даже не надо прижиматься мохнатым ухом к плечу, ближе к передатчику на воротнике. – Кэп, у тебя сейчас Нат девушку уводит!
– Орлиный Клюв, не пизди. У нас тут женские разговоры под отраву от ГИДРА, – пытаюсь разминать пальцы на левой руке, но они уже не двигаются. – Продолжайте, леди Наташа. Какие там задницы? А давайте споем?
«Задницы, как у Роджерса», – сказала Романофф под мое глупое хихиканье, прикрывая передатчик рукой. Сам «эталон» выговаривал за маты с засорением эфира и выспрашивал наше местоположение. Старк ржал, сравнивая меня с подростком, бросающимся в крайности, сексуальные эксперименты и протесты. Баки же в перерывах между выстрелами велел нам сидеть тихо – база почти захвачена, но в нашем районе осталось несколько агентов ГИДРА.
– Слышишь? – звериное ухо само выворачивается в направлении комнаты, где нас подстрелили. – Шорох такой нехороший.
Еле слышно шепчу напарнице, но она не отвечает – отключилась. Деваться некуда, пришлось начертить на ней отвлекающую внимание Лагуз, собрать себя в кучу и двинуться в сторону осторожного шума. Левая рука висит плетью, правая хоть и слабая, но меч удержит. Блядь! Там трое с нашивкой красного черепа с щупальцами на рукаве. Черчу Лагуз на себе и захожу в помещение, тихо ступая мягкими лапами лирим. По крайней мере, я попыталась.
Первого я вырубила, ткнув костяшкой пальца в точку на шее. Аккуратно подхватила, чтобы он не наделал лишнего шума, и попыталась тихо опустить на выщербленный бетон, но скрипнула осколками под лапой, порезав мягкую подушечку. Черт, еще и маскировка слетела сама собой. Уклонилась, бросая во второго нож. Промазала – вместо лезвия он прилетел рукоятью в глаз, и мой враг заорал, зажимая лицо ладонью и паля во все стороны, расстреливая обойму до сухих щелчков. И заодно удачно прошил пулями третьего. Мы замерли друг напротив друга – у меня кровь из пореза на щеке, у него распорота кожа под глазом. У него большой нож, у меня – укороченный меч. Он разозленный и полный сил огромный мужик, а я болтаюсь из стороны в сторону, и левая рука висит плетью. Наверное, битва Давида и Голиафа выглядела подобным образом: я пыталась уходить из-под ударов ножа и надеялась достать его, но распространяющийся по венам транквилизатор делал свое гадкое дело. Боевик ГИДРА уже несколько раз задел меня, чиркая лезвием по броне, а потом просто выбил ногой меч из ослабевшей руки и зашел за спину, взяв на удушающий.
– Ты не сдохнешь, а будешь очень долго и печально жить, пока барон Штрукер не решит тебя распотрошить, – мерзко шипит мне в ухо, сжимая хватку. – Он любит экспериментировать с мутантами и уже давно ждет тебя в свою лабораторию, киса, – а я даже в дракона превратиться не могу в этом крохотном помещении. Меня просто раздавит.
Видимо, транквилизатор и недостаток кислорода вызвали галлюцинации – у входа стоял… Я не знаю, как его назвать, явно не агент ГИДРА, но и не один из наших. Для начала рост у него был такой, что закрытая капюшоном бурого плаща огромная голова чуть не столкнулась с притолокой, когда он пригнулся и рванул в нашу сторону. Одно быстрое движение, и я обмякаю, лишившись поддержки душителя, но не падаю – меня держат на весу, как куклу, схватив под мышками. Мигающая лампочка освещает откинутый за плечи простой плащ и странный темно-серый комбинезон с серебристыми линиями, сшитый из прихотливо составленных кусков. Больше похоже на доспехи Железного Человека, только из плотной ткани. А вот под капюшоном лица нет, только гладкое выпуклое зеркало, в котором искаженно отражается моя недоуменная мохнатая морда с огро-о-омной кошачьей сопаткой. Смешно…
– Балрогова жопа… – язык заплетается, но продолжает молоть чушь. – Свет мой зеркальце скажи, я ль на свете всех дурнее, ебанутей и… и… – щелкаю пальцами. – Черт, не могу рифму подобрать.
– «И роднее», балда без меча. Говорил тебе Майрон: «Возьми пару уроков у Глорфиндела», – рычащий голос гиганта искажен преградой, он осторожно опускает меня на пол, скидывает капюшон и прикасается к своей шее, отчего зеркальный шлем просто истаивает, являя под мигающий свет звериные уши, кошачий нос и клыкастую улыбку лирим. – Я вернулся, Астрель.
– Карл! Солнце мое пушистое! – вцепилась в комбинезон, боясь, что он сейчас пропадет, как тень в полдень. – Как же я по тебе скучала, мой давний добрый друг… – и расплакалась, пока мы терлись пушистыми скулами. Так лирим выражают нежность и любовь к друзьям и любимым.
Хоть мысли мои путались, но я вспомнила, что недалеко лежит бессознательная и скрытая руной Наташа.
– Размякла ты от мирной жизни, Астрель. Лицо порезано, побитая, как собака. И твой художник за тобой совсем не следит, а я ведь просил, – Карл вводит мне и Романофф в шею какой-то препарат, от которого в голове начинает проясняться. – Кто вас так?
– Алекс Уильямс, смуглый и кучерявенький ученый ГИДРА, – проверяю реакцию зрачка Наташи на свет, подняв веко. – Без мизинца и с метким глазом, паскуда такая. Мы его упустили, вместо того чтобы взять живьем и поиздеваться на славу.
– Понятно. Сиди, на сегодня ты получила все приключения на задницу, – останавливает меня и подносит руку к покрытому шерстью лицу, говоря в прибор на запястье. – Капитан Лира Маотир, примите цель для охоты. Передаю приметы.
Младший принц королевской семьи Моухара, в чье тело я впихнула призрак Карла, был совсем молодым, а вот сейчас он возмужал. Темно-серая блестящая шкура с черными полосками больше не торчит юным пушком, тело окрепло и обросло мышцами. Даже прежнее нахальство в зеленых кошачьих глазах изменилось – оно у него теперь… внушающее королевское нахальство. По-другому сказать не могу. А еще он очень силен – одной рукой поднял железный стол, когда вбежавший Стивен запустил в него щит, приняв наши обнимашки за попытку моего убийства.
– Ты вообще охренел, художник-качок?! – рычал Карл, вздыбливая шерсть на загривке, бычась в сторону Стива в звездно-полосатой броне, поймавшего отскочивший щит. – Ни «здрасте», ни «как поживаешь». Не тупи, Стивен Грант Роджерс!
Мой мужчина поначалу опешил, а потом узнал бывшего «хама-призрака», закинул щит на спину и протянул руку для пожатия. Теперь его ручища кажется маленькой в огромной когтистой лапе Карла. Да и сам он на голову ниже моего старого друга. Живого друга. Я умиленно оперлась щекой на ладонь, задела рану, зашипела от боли и привлекла к себе внимание. Меня костерили на два голоса, залепляя распоротую кожу пластырем из аптечки. Бесполезно – он плохо садился на шерсть и слетал каждый раз, когда я улыбалась, слушая, как Стив обещает последовать советам Карла (под его мрачные кивки) и выдать мне подзатыльников, едва я подлечусь. Пришлось принять человеческий вид, смыть добытой водой кровь и налепить новый пластырь. На ногу тоже – Стив заметил мой порез на ступне и сам промыл царапину, осторожно держа за щиколотку, чтобы не вздумала сопротивляться. Хихикать от щекотки могу, дергаться – нет.
– Тебя нельзя держать на огневой точке – ты находишься далеко от меня, а значит, попадаешь в неприятности, – легко приглаживает пальцами липкие края пластыря на ступне. – Как ни странно, но тебе безопаснее быть рядом со мной. Я буду твоим щитом, а ты – моим мечом.
– Как при вторжении читаури? – потихоньку оттираю чужую кровь с подбородка. – Ну, у тебя теперь есть свой меч, привязанный к тебе кровью. Он тебя никогда не предаст и всегда будет только твоим. Как и я, мо анам, – тянусь к гладко выбритой щеке, покрытой пылью и мелкими красными брызгами. От такой простой ласки Стив вздыхает и закрывает глаза.
– Все равно я не умею им пользоваться, – голубые глаза укоризненно смотрят на меня. – Но я могу научиться. Думаю, мистер Глорфиндел или ты не откажетесь дать мне несколько уроков.
– Да, балда. Слушай, что тебе умный человек советует, – Карл отвлекается от приведения Наташи в чувство. – Стоило только исчезнуть, как сразу события закрутились. Жнец, лоа, йотун, келпи, новые мечи, спячка… – указывает на золотой браслет, выглядывающий из-за края рукава. – А еще одна старая развалина наконец решила плюнуть на принципы и связать себя семейными узами. Сочувствую тебе, художник со щитом, – прикладывает лапу к груди и строит самую печальную морду, на какую только способно строение лицевых мышц лирим. – Я с ней сотни лет мучился, теперь твой черед.
– Погоди, ты что, ненадолго? – все счастье от встречи вдруг испарилось, уступая место холоду. Резко захотелось закурить и выдохнуть беспокойство вместе с табачным дымом. – Карл… ты хочешь, чтобы я разорвала наш Договор? Скажи мне.
– Ну… – мнется, как пятиклассник перед доской. И даже чешет затылок. Долго мнется – я на автомате достала из бедренной сумки кисет и начала монотонно набивать трубку. Однообразные движения успокаивают. – Понимаешь, у меня тоже много чего произошло. Поначалу вроде все шло, как задумывалось, а потом свернуло в такие дебри, что за пять минут не объяснишь…
То, что наш план не сработал я узнала, когда в дверь вошел еще один лирим в комбинезоне и шлеме, держа за шиворот бессознательного доктора Алекса Уильямса. Я чувствовала, как он обводит взглядом нашу разношерстную компанию – вялую очнувшуюся Наташу, задумчивого и подбирающего слова Карла, напрягшегося и закрывшего меня собой Стива, чья ладонь невзначай легла на рукоятку ножа-талисмана. Но вот когда скрытый взгляд коснулся меня с занесенной над трубкой горящей спичкой, лирим уронил на щербленный бетон «добычу», убрал зеркальный шлем и опустился на одно колено передо мной, прижимая кулак к сердцу. Голубые глаза, песочная шерсть с еле заметными кольцевыми узорами, изящная линия скул и более субтильное телосложение по сравнению с мускулистым Карлом. Женщина.
– Мать, возношу благодарность Душам Миров за нашу встречу, – ее глаза смотрят в пол, но так еще хуже – я чувствую себя смущенно и неловко от проявления такого преклонения. Не этого я хотела для лирим. – Адмирал К’Арл Таирис, я нашла кого вы просили.
– Э-э-э… – неловко поднимаюсь, выпутавшись из рук Стива и, прихрамывая, приближаюсь к женщине-лирим, не выпуская из загребущих лапок набитую трубку. – Не стоит. Мы, наверное, для вас все на одно лицо, и вы ошиблись, с кем не бывает. Поднимайтесь. Тут еще и пол грязный… А как к вам обращаться? – оборачиваюсь к Карлу и делаю страшные глаза, произнося слова только губами. – «Это что за нахрен?!»
– Астрель, – закатываю глаза, ведь теперь не отмажешься – на Моухаре меня все знают под этим именем. Карл же в это время протягивает коленопреклонённой кошке руку, помогая подняться с пола. – Познакомься с командиром моего корабля, капитаном Лирой Маотир. Я хотел бы провести с ней всю свою жизнь, и мне все равно, короткой она будет или длинной.
Я вижу, как нежно он накрывает изящную песочную ладонь могучей лапищей, с каким счастьем смотрит в голубые глаза, и понимаю, что Карл нагло спиздил авторские права и нашел своего голубоглазого и светловолосого капитана. Вот зараза влюбленная!
– Так чего ты от меня хочешь, мой старый-старый-ста-а-арый друг? – пыхаю трубкой, и цепляюсь за стоящего рядом Стива. – Меня еще прет после дурмана, и я не могу угнаться за твоими мыслями. Повтори, как для тупых, сильвупле.
– Я хочу, чтобы ты либо освободила меня от Клятвы, либо приняла ее у моего капитана, – Карл взволнован, как никогда ранее. – Я не хочу переживать Лиру, ведь мое время все еще принадлежит тебе.
– Пф… всего-то? Да ради всех богов! И если вам негде жить, то я знаю одну чудесную незаселенную планетку, – поворачиваюсь к Стиву, что обнял меня за плечи. – Как тебе такое предложение, мон шер? Пустим в Мир Двух Солнц первых жителей?
– Думаю, это хорошая идея, – склоняется и негромко говорит. – Я предлагаю после задания посмотреть дом, который я присмотрел рядом с Нью-Йорком, и посетить Бартона. Он уже несколько раз звал нас.
– Заметано, мон шер, – трусь щекой о нос и возвращаю внимание к кошачьей парочке. – Ну что, дети мои, как вам такой финт ушами? Там как раз комната на двоих освободится.
– Боюсь, мы все там не поместимся, Астрель… – Карл сконфужено отводит глаза. – На «Матершиннице», моем корабле, экипаж состоит из пятидесяти семи лирим. Мы готовы остаться или улететь обратно.
– …ты охуенно внезапный, шерстяной пиздюк… – возвращаю упавшую челюсть на место и глубоко затягиваюсь дымом. – Триждыблядские сюрпризы…
– Это было слишком грубо для леди. Не выражайся.
Стив хмурит брови и треплет меня за плечи. Карл предлагает смириться и признается, что корабль назван в мою честь. Подхалим! Лира со сдерживаемым любопытством наблюдает за происходящим паноптикумом. Как и Романофф, осторожно открывшая один глаз.
– Кто они? – говорит, не меняя положения, когда я присаживаюсь рядом, прислоняясь побитой спиной к стене. – Это же другие лирим?
– Да, – смотрю, как Карл с Лирой украдкой трутся пушистыми скулами. – Они все мои названные дети. Других у меня быть не может, и я сделаю все, чтобы они были счастливы.
К нам присоединяется Баки под чужой личиной. О том, что это именно сержант Барнс, говорит знакомый предупредительный рявк и особый хват приклада винтовки, но вот Карла он узнал сразу. Смахнул личину, закинул оружие за спину и полез здороваться с гигантом в скафандре, а я придумала новую примету.
Обниматься с лирим – к болтанке в воздухе.
====== Глава 28. Точки соприкосновения сердец. ======
Карл так и не смог убедить всех лирим, что именно меня надо ненавидеть. Шпион из него, как из меня трепетная эльфийская девица, так что его быстро раскусили. Но ничего не сделали, только обрадовались. «Тот самый Карл, чье дерево Предков было первым высажено на Моухаре». В столице мои статуи и фрески, конечно, уничтожили, а вот в других городах просто спрятали – мои названные дети вышли из поры уступчивого младенчества и перешли в подростковый возраст, полный протестов и упертых бунтов. Народ лирим с помощью Карла, бессмертного короля, пережил юность и вырос. Мать, раздающая пинки, выговоры и запрещающая водиться с плохими ребятами, им больше не нужна, но они меня не забыли. В любом случае, мне там будут рады. И не только на Моухаре, но и на всех колонизированных планетах – лирим все же вышли в открытый космос и устроили масштабную экспансию, заселив пустующие миры и незримо поддерживая обитаемые, ведя их к процветанию, а не к гибели. Зерна моей философии упали на благодатную почву – маленькими, почти незаметными шагами они улучшают Миры вокруг себя, не забывая про мелкие радости. Мой хвостатый друг мне все уши прожужжал, какие пирушки они закатывают по любому поводу.
Сам же Карл поначалу крутился изо всех сил, а потом втянулся, с тоской просматривая посланные сны. Это я посылала их почти каждый день, а для него проходило много лет между новостями. Он даже успел жениться на подходящей по статусу женщине, зачать нескольких детей и похоронить жену. А потом постаревших детей. И внуков. Бессмертие стало для него тяжким бременем, и он не знал, как вернуться обратно, ведь о маяках мы так и не договорились, а я не подумала, что вечная «жизнь» призрака перекинется на смертное тело. Так бы он и бросался в битвы, надеясь на гибель, но встретил капитана Лиру. И увидел сон про Джейн Фостер и «Грань Шредингера». Земные приборы еще не доросли до таких тонких материй, но вот технологии лирим и их эволюция…
