Текст книги "От чистого истока я начинаю путь (СИ)"
Автор книги: forest owl
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 86 страниц)
– Кого ты сейчас вспоминала? – бездумно сдираю ногтем этикетку с незнакомыми словами.
– Многих, Стивен. Друзей, знакомых, деда Монгво… Даже тех убитых эльфов. Пусть возродятся в Мире. – через кожу куртки чувствую, как она двигает рукой. «В сердце и в памяти.»
– Они же хотели тебя убить. Я сам вытаскивал осколки из твоей спины и знаю, что это были не шутки.
– Знаешь… они были моими врагами, пока не умерли. – прислоняется к плечу. – Сейчас они чистые души и летят домой, чтобы родиться снова. А мне оставалось только закрыть им глаза и пожелать легкой дороги. Я всегда так делаю.
– Это потому, что дружишь с Карлом? Он ведь призрак.
– Нет. – слышу в голосе улыбку. – Я могла видеть души с тех самых пор, как помню себя. Карл появился уже позже. – поворачивается и смотрит в глаза. – Кстати, о душах. Я, когда в первый раз тебя увидела, приняла за потомка фейри. А теперь выясняется, что ты у нас как минимум наполовину ирландец. Твоя родина Америка, тут не отнять, но корни отсюда. А ирландцы верят, что волшебные создания частенько заводят со смертными детей, но правда их тут не жалуют. Может ты, как и твоя мать немного сиды и в тебе тоже есть магия?
– Не знаю… – думаю, пора набраться смелости и просто ловить момент. – Аста, что ты мне тогда хотела показать? Ну когда все было как в пламени. То твое сияние…
Озорство в карих глазах медленно сменяется теплотой. Она наклоняется ко мне и ладонью осторожно притягивает мое лицо ближе к себе, чтобы потом легко прижаться щекой к щеке. Другой рукой она обнимает меня со спины и прижимается так, что я чувствую, как бьется сердце. Ее пальцы невесомо гладят скулу, а ресницы щекочут кожу. Я ни разу не видел такую нежную и спокойную Асту. А в моей душе – смятение.
– Это сияние я называю цветными ветрами. Они – внешнее проявление моей души и магии. Смотри, Стивен.
Воздух вокруг раскрашивается синими всполохами, закручивается зелеными туманами и мелькают теплые желтые вспышки. Так красиво, что захватывает дух. Карандашом такое не передать на бумаге.
– Красный – цвет страсти, но его тебе покажет любой дурак. – тихо говорит мне на ухо, как какую-то тайну, и от ее голоса по спине бегают электрические искры. – Она сильная, но обычно недолговечная. А то, что ты видишь сейчас – мои счастье и радость, когда ты рядом со мной. Ты мне больше не «бро», Стивен Грант Роджерс. Смирись с этим.
Если бы я мог так же выпускать в небо северное сияние, то оно было бы точно такого же цвета. Я причина радости самой странной девушки в моей жизни. Которая жгла для меня костры, выводила руны, и даже вытащила с того света. А потом сковала самый лучший нож в моей жизни. Чтобы хранил меня. Мне остается только улыбаться, обнимать в ответ и перебирать пальцами косы с бусинами, глядя, как перетекает и вспыхивает ее магия. Мир для нее прекрасен, если она видит все именно так.
– Кто же я для тебя теперь?
– Твои предки сказали бы «mo anam». – шепчет, как свое тайное имя когда-то. – Ты моя душа.
Сердцу тесно в груди, когда к ней прижата кошка-кузнец. Я даже благодарен тому парню, что затащил меня именно в ту подворотню, где я встретился с Астой. В моей душе мир, а над головой висят звезды, как тогда на берегу океана, когда я впервые хотел поцеловать девушку с глазами цвета кофейных зерен. Осталось только подобрать слова, чтобы сказать ей о этом.
– …отстань, противный – я не на работе… – бормочет мне за спину, а рука дергается, как будто кто-то тянет за ее рукав. – Я сказала отвянь. Выходной у меня.
Что?
– Сгинь с глаз моих, надоедливая каменю… АААААА!!! – с диким визгом Асту вырывает вверх из моих объятий, а перед глазами на секунду мелькнула серая глыба.
Когда я разворачиваюсь, то вижу, как в центре Стоунхенджа стоит огромное чудовище из оплетенных корнями камней и держит Асту за ворот куртки.
Конец POV.
– А НУ ОПУСТИ МЕНЯ ВНИЗ НАГЛАЯ ПИДАРАСИНА!!! БЫСТРО СУКА ПОСТАВИЛ ГДЕ ВЗЯЛ!!!
Меня держали за шкирку на высоте четырех метров, как котенка, а я выпустила лирим и бесилась в воздухе. Шипела, плевалась и пыталась дотянуться когтями хоть до чего-нибудь. Бесполезно, только хвост под штанами нещадно мнется. Этого фейри так просто не поцарапаешь. А Стив уже срывается в атаку.
– Стивен стой! – пытаюсь вытянуть вперед руку, но куртка давит мне подмышку и получается, что я кидаю когтистую зигу. – Не подходи! Ты с ним не справишься, а я сейчас договорюсь.
Выворачиваю голову в сторону каменной черепушки и смотрю в черные глаза-булыжники.
– Если не вернешь обратно – черта с два тебе, а не Договор. Понятно, фейри?
– ААА!!! – в лицо летят комки земли. Что-то мне этот рев напоминает…
– Аста, держись! – слышу с далекой земли голос Стива.
– Нет, подожди!
Но поздно. Вывернув голову еще больше вижу, как он со всей силы бьет каменного духа в то место, где у обычного человека находятся колено. Фейри шатается и разжимает пальцы, а я мохнатым комком падаю на землю между ними. Вот это силища! Хорошо, что кошки всегда приземляются на четыре лапы. Дух замахивается на нас, и меня прошибает страшная злость.
Острые уши плотно прижимаются к голове, а из груди рвется оглушительный рык. Тварь! Ты нас не получишь! Моя магия, черная как обсидиан, смертоносная как пустой космос, осколками встает между нами. Даже звезд сквозь нее не видно. Странно, раньше со мной такого не случалось.
– Стивен, с тобой все в порядке? – не отвожу глаз от фейри.
– Вполне. – на плечо ложится рука. – Кто это?
– Спригган – фейри менгиров, что меняет размер и хранит клады. Он дух Стоунхенджа и хотел заключить Договор, но я начала его прогонять. А они обидчивые. Но отходчивые.
Спригган съёживается, уменьшается до двух метров и становится на одно колено – поговорить хочет. Развеиваю черные осколки и заглядываю в глаза-булыжники, чтобы узнать, что ему нужно – голосовых связок то нет.
– Стивен, у нас будет минуточек десять-пятнадцать свободных? – в ответ ладонь сжимает плечо. – Без Договора он нас так просто не отпустит. – тяну руку с когтями к фейри. – Один танец с песней для этого места, а достойную награду выберешь сам. Договорились?
Каменные толстые пальцы осторожно сжимают запястье, а кожу покалывает невидимыми иглами. Спригган растворяется среди камней, а я прячу лирим обратно и наконец поворачиваюсь к моему милому другу. В небесных глазах я вижу не злость, но иронию, смешанную с беспокойством. Даже не успеваю понять, что к чему, когда меня в очередной раз сгребают в питоньи объятия.
– Я был прав. Ты обругала, а потом договорилась с чудовищем. Но тебя вообще нельзя выпускать из вида. Никак. – сжимает в руках еще крепче.
– Мон шер, я сейчас паду смертью храбрых. Пощади… – хватка слабнет. – Мне сегодня придется опозориться еще разок. Отобьешь мне в ладоши ритм?
Стылая октябрьская земля морозит и пачкает мне босые ноги, но ничего не поделаешь – Англия вам не курорт. Страна туманов и дождей. И пары битых стекол, но они не должны прерывать ворожбы. Я тихонько подпеваю себе и в спиралях цветных ветров веду круг по ходу солнца, хоть сейчас и светит ущербная луна. Иногда ступаю на полную ногу и расправляю руки, иногда делаю несколько шагов на носочках и оборачиваюсь вокруг себя, сложив ладони за спиной. Железные бусины на косах звенят при оборотах, Стив помогает мне не сбиться с ритма и не отводит голубых глаз, а с подошвы ноги в землю впечатывается немного крови – так мое колдовство станет сильнее. Запястье зудит – я выполнила свою часть Договора. А вот и спригган идет выполнять свою.
– Тебе опять принесли украшения? – как всегда обнимает за плечи, готовый в любой момент закинуть за спину. И я слышу в голосе ревность? К кому, к камню?!
– Нам, мон шер. – на каменной ладони лежат два незамкнутых золотых обруча с плоскими спиралями на концах. – Это торквес, знак отличия, твои предки носили такие на шее. Спригган признал в нас воинов, потому и принес каждому. Лучше надеть при нем, чтобы не злить лишний раз. Только самому надевать нельзя – это как самому себе медаль повесить. Потом сможешь продать в антикварный магазин, если деньги понадобятся. Чур мой поменьше! – и хватаю добычу загребущими ручонками.
Стив выглядит необычно – джинсы, куртка, рубашка и золотой древний обруч. Могучие руки, широкие плечи, и смущенное лицо, когда я надевала ему торквес. А потом он надевает знак доблести на меня, и глаза у него странные – зрачки расширены.
– Буду носить его с честью, мо анам. – и касаюсь пальцами загнутых спиралей на концах, почти задевая руки Стива, которые он так и не убрал с золотых витков.
Фейри не двигается, пока мы не надеваем витой металл друг на друга. Спригган отворачивается и уходит за камни, уменьшаясь до размера трехлетнего ребенка. Вот в таком виде он и дергал меня за рукав. А потом и мы наконец уходим Темным Путем, чтобы появиться у Стива дома.
– Ах ты ж зараза! Я же сапоги и альбом забыла! Еще и пол тебе запачкала… – и шмыгнула обратно, чтобы захватить наше добро. А теперь можно еще разок шагнуть. А потом отдохнуть наконец.
– Аста, объясни мне пожалуйста, что это такое? Я начинаю думать, что Карл был прав, прося дать тебе подзатыльник. – в одной руке он держит свою награду, а другой указывает на смазанный грязный отпечаток ступни. С небольшим кровавым пятном.
Блядь. Сейчас будет головомойка – хребтом чую.
– Хи-хи-и-и… Ау… хорош… ну хорош! Я сама смогу обработать – это же мелкая царапина – ее уже через час не будет. Да отпусти же мою ногу наконец. Ха-ха-хи-и… Ну хватит.
Я безуспешно пытаюсь отобрать ногу, которую Стив крепко держит за щиколотку. Можно было бы вдарить ему второй ногой. Или ударить пальцем в точку на шее, чтобы он вырубился. Или прикоснуться ко лбу, желая крепкого сна. Но что-то я немного очкую – слишком сурово смотрит на мои слабые потуги вырваться. Мы только успели сбросить куртки, как меня почти насильно запихнули в ванную, чтобы я отмыла ноги, а потом посадили на диван, чтобы осмотреть «рану». О боги, да она всего в сантиметр длиной и только кожа распорота.
– Ты что, боишься щекотки? – ну хоть насупленные брови распрямились. – Не думал, что ты боишься хоть чего-нибудь. – и продолжает свое гадкое дело, а у меня уже нет сил вырываться.
– Да хватит же! Я вижу, что вата уже чистая, так что прекращай меня щекотать, а не то кошмаров нашлю с сюжетом побредовей. Хочешь зомби Локи в балетной пачке? Увидишь! Хи-хи-и…
– У тебя ноги холодные. – для его больших ладоней ничего не стоит полностью обхватить мне ступню. А он теплый… – Ты слишком долго ходила без обуви. Накинь плед, а я схожу сделаю горячий чай.
– Чай тут не помощник – я готовлюсь впасть в спячку на несколько лет. – даже замер и ногу мою сильнее сжал. – Да шучу я, мон шер. Я уже почти сутки на ногах и просто устала, а спригган был последней каплей. Лучше посиди со мной немного, а я тебя кофе угощу.
Прячу руку за подлокотник дивана и представляю себе, как в руке появляется чашка с бодрящим нектаром. Ладонь быстро немеет, а потом и тяжелеет – под свет торшера в нью-йоркской квартире появляется кофейная пара с парящим облаком взбитых сливок.
– Какой сегодня удачный день – это же из Города в горах! Это самый молодой Мир, который я знаю. – вдыхаю аромат, чуть не запачкавшись в белой пене. Фарфор греет мне руки, а сердце теплеет от воспоминаний. – Его увидел во сне, а потом и создал мой Учитель, сэр Макс. Он единственный Демиург, от вида которого мне не хочется сбежать. Ведь он спас меня когда-то, а потом и приютил в своем доме. Сказал, что в детстве мечтал о кошке, которая будет рассказывать ему сказки. И за которой не надо будет убирать лоток. Держи.
Но он так и не двигается. И не отпускает мою многострадальную ступню. Только смотрит в сторону и поджимает губы.
– Я ее не приму. После того, что я узнал, мне кажется, что стоит тебе выполнить свои обещания – и ты исчезнешь. И я больше никогда тебя не увижу, Аста. А мне этого так не хочется… Не исчезай снова, кошка-кузнец. – от его слов сами собой ползут на макушку мохнатые уши и хочется мурчать, свернувшись клубком.
– Тогда меняю кофе на собственную ногу. Просто побудь сейчас рядом. – Стив улыбается, опустив голову, и наконец отпускает меня, чтобы продавить диван собственным весом и забрать чашку.
– Ты невозможна. Баки, мой лучший друг, говорил, что я тебя просто придумал от скуки и неудач. Можно я обниму тебя, чтобы убедиться, что все это не сон?
– Тебе не нужно спрашивать для этого позволения, мо анам. – прижимаюсь к теплому боку и под острым ухом стучит родное сердце. – Согрей меня – и кошка расскажет тебе сказку про короля сидов Нуаду Аргетлама, что в бою потерял руку и был вынужден уйти в изгнание, а потом вернулся обратно с дланью из сияющего серебра.
Теплая большая рука приятной тяжестью лежит на открытых плечах, пока я веду свой рассказ. Воздух порой немного раскрашивается в синий и зеленый, когда он прижимает меня к себе чуть ближе. Мне так хорошо, что совсем не хочется уходить домой и творить злое колдовство для императора-людоеда Джеро Акинтолы. Но это мой долг. А пока я посижу еще немного рядом с человеком, который наступил мне на сердце. Так говорят в славном городе Ехо о дорогих людях.
Еще пять минуточек.
Что-то копошится в волосах. Опять Пушок решил свить себе гнездо на моей голове, видимо имя придает этому полозу кошачьи повадки. Зараза он, мне ведь такой сон снился! Как будто я греюсь на теплых летних камнях, а рядом размеренно бьют в бубны добрые шаманы с оленьими рогами и пахнет нагретой травой. Мысленно проклинаю змеюку и собираюсь поправить одеяло, чтобы закутаться в него с головой. В который раз оно сбилось и на пояснице тяжестью лежит, только ноги прикрыты. И подушку надо взбить – каменная она какая-то. Глаза бы открыть…
Это не подушка, и не бубны стучали мне в ухо, а билось сердце Стива, на груди которого я бессовестно дрыхла, закинув на него руку и ногу. От того мне и было так тепло. Ну и от накинутого пледа. Все-таки он меня согрел, и тем отплатил за сказку. Не Пушок меня разбудил – обладатель горячих и обнимающих меня рук терся о макушку подбородком. Во сне, причем весьма жарком и страстном – я бедром чувствую. Ему явно не шаманы снятся. А я пока послушаю, как грохочет его сильное сердце под моей рукой. Вот он опять прижался к волосам и руки скользят вверх по спине, чтобы сомкнуться еще крепче. Прямо под ухом, в широкой груди рождается низкий стон, от которого загорается кровь в моих жилах и свиваются невидимые змеи внизу живота. Слишком много огня.
– Балрога мне в братья! – шиплю, пытаясь успокоить свое бешенное сердце.
– …не выражайся… – бормочет мне в ответ, даже не просыпаясь.
Наверное, ему снюсь именно я. И этот человек даже разрешения обнять спрашивает, а у самого буря внутри. И пахнет от него приятно, как нагретой травой из моего сна. Особенно сильный запах идет от открытой кожи. Бездумно тянусь, чтобы вдыхать травяной аромат, прикасаясь губами к горячей шее. Еще немного – и я не пойду домой, а воздух заполнит красный ветер.
Звон будильника из соседней комнаты ломает мои коварные планы. Стив убирает руку, чтобы шарить ей в воздухе в поисках поганого механизма.
– Эм… с добрым утром что ли, мон шер. – шейные мышцы под губами напряглись. – Я воспользуюсь ванной?
– А, да… конечно, Аста. Кофе?
Когда я вернулась, вытирая лицо полотенцем, Стив уже был на ногах и ничего не выдавало в нем того огня, что заставлял его сжимать меня в сильных руках. Даже глаза отводил, когда кружку протягивал, а при передаче мне рисунка что-то порывался сказать и тер запястье.
– Скоро Тони Старк сделает мне новую броню и ее надо будет проверить в деле. Директор Николас Джозеф Фьюри предлагал как-то раз присоединиться к вам на время. Пожалуй, я приму его предложение Договора, как только Тони закончит работу. Передашь мои слова ему?
– Хорошо. Заодно буду уверен, что мне больше не придется вытаскивать осколки из твоей спины.
И смущенно целует в щеку на прощание. Обидно, пришлось перецеловывать. Он сначала стоял склоненным столбом, пока я не разомкнула губы. Души художников сильно пылают, и я в этом сполна убедилась, когда он целовал меня в ответ, осторожно прикасаясь пальцами к коже над вырезом блузки и забыв обо всем.
– Мне нравится твой огонь, мо анам. Не держи его в себе больше. – говорила я, стоя у открытой двери в мой кусочек Мира.
– Ага, явилась помятая и довольная. – мой друг-призрак как всегда не может смолчать. – Я так вижу, что операция «Оголенные плечи» завершилась успешно.
– Карл! Балабол! – я злюсь, ибо засранец сдал с потрохами и меня, и мой хитрый план. Который, однако, сработал.
У меня проблема – я не могу успокоиться. Уже несколько раз я с песнями наворачивала круги у яблони, чтобы сбросить магию радости и страсти в дерево, но это не помогает. Только сильнее разгорается огонь в моей душе, а ведь раньше такого не случалось. Стив стучит мне в зеркало каждый вечер, а я как Шахерезада рассказываю ему легенды. Он теперь часто улыбается, как и я. Что же ты со мной делаешь, мо анам… Пришлось уходить в Африку как есть, и собственной кровью чертить на темных нильских камнях перевернутые руны, что приблизят гибель коронованного каннибала и иссякнут с его смертью. Туриаз, чтобы не смогли поднять оружие. Ансуз, чтобы не слышали друг друга. Лагуз, чтобы разум их померк, как глаза мертвеца. И единая в своем смысле Йер, для возмездия и справедливости. Линии ворожбы пылают, как угли в кузнечном горне. Придется спрятать, чтобы их не заметили посторонние. Я меняюсь, определенно.
Когда я закапываю камни в песок и сухую землю вокруг резиденции в столичной Банги, то снова чувствую, как Душа Мира одобряюще гладит меня по голове и мягко касается сердца. Ты всеобщая мать. Ты прекрасна и жестока. Уродлива и милостива. И тебе по нраву, когда мое злое колдовство черпает силу из нежности и страсти, от которой я когда-то по глупости отказалась. Я люблю – не буду лгать, ведь Душа Мира не жалует лжецов. И каннибалов, которые своим изгаженным духом отравляют ее, насылая на земли голод и мор. Скоро наступит новолуние, и я избавлю Мир Стивена Гранта Роджерса от этой мерзости. Осталось только подготовиться, чтобы неузнанной принести ужас в подпорченные души. Им я глаза закрывать не буду – слишком много чести.
Пушок вырывается и пытается уползти из рук, когда я черным маркером закрашиваю его заметные желтые полосы. Змея в Африке – символ смерти, а замаскированный полоз очень похож на огромную черную мамбу. Рисунок Стива подсказал мне одну идейку. Я так просто готовлюсь к представлению – черню Пушка, покупаю жидкий прозрачный латекс, красную краску. На базаре вуду в Акодессеве я отвела глаза продавцам и забрала с собой ритуальный меч-крюк нгала, шкуру леопарда, три собачьих черепа, множество крупных бус и маску, что изображает Ириму. Я не знаю, сколько стоят мои обновки, поэтому оставила на прилавке небольшой золотой самородок – не люблю неплательщиков. Восемь дней мои руны смущают разум каннибалов. Завтра будет новая луна, и я приду к ним, чтобы они расплатились за все.
– Карл, я пошла. Поставь «Валькирий» к моему приходу. Ну, как обычно…
Нервно оправляю свой карнавальный наряд и смотрю на золотой торквес, что повесила на крюк у входа. Простите меня, Стив и застенчивый спригган – сейчас я не имею права его носить. Я иду на бойню, а не на битву. И мне придется замараться по самые уши.
– Я буду ждать тебя, Астрель. – в голосе Карла грусть, ведь он понимает мои чувства.
Я ступаю на землю Черного Континента в виде людоеда-оборотня, что приходит к людям леопардом. В руках ритуальный меч-крюк, тело полностью покрыто красной краской, вокруг бедер обернута пятнистая шкура, на веревке-поясе подвешены песьи черепа. Злые африканские духи не носят лифчиков, поэтому грудь закрывают бусы и ожерелья, а на шее извивается полоз. Волосы я замотала платком, лицо закрыла маской, а на ступни и ладони нанесла слой латекса – так я не оставлю отпечатков и следов краски. Ничто не должно связывать меня с Мстителями и Стивом. Ну и пускай меня засекут камеры – надо, чтобы все увидели, что бывает с пожирателями человеческой плоти.
При приближении к резиденции я чувствую, как ко мне устремляется злая магия. Хочет ударить, но вдруг успокаивается и темным туманом ластится к щеке. Я ее Творец – она не причинит мне зла, ведь всякое дитя любит свою мать. Охрана, подстрелившая меня когда-то, сейчас безумна – их настигло возмездие за страшные преступления. Они сейчас голодны, очень голодны. Но ослеплены и не видят никого, кроме себя. Главное, чтобы меня не стошнило в маску.
Внутри я прохожу мимо небывалой роскоши, как будто в Версале по недоразумению оказалась – кругом позолота и расписные потолки с херувимами, колченогие стулья с шелковой обивкой и тяжелые шторы. За любой предмет обстановки можно выручить столько денег, что хватит на месяц сытной еды для небольшой деревни. Стоя в зале с вычурным троном я открываю сердце для Души Мира. Смотри, вот оно – полно печали и горечи. Укажи мне путь к Джеро Акинтоле.
Золотая нить, что теперь отливает медью и чернотой, ведет меня через двери и коридоры к моей цели, в спальню венценосного ублюдка. На роскошной кровати размером с корабль никого нет, но нить ведет не к ней, а в угол, куда забился людоед. Его лицо расцарапано, а глаза выпучены настолько, что он даже не может моргать. Вот и отлично – пришло время посмотреть на его душу и память.
Мерзость! Я едва сдерживаю лирим в себе, чтобы не выдать свою личность. Эта... тварь… Матери под дулом автомата продавали своих детей на стол к его Императорскому величеству. А дети священны для магии. Свист меча-крюка был последним, что услышал живой Джеро Акинтола. Вот витает рядом его гнилая душа, спаянная со зловонным духом, и не может уйти на перерождение. Он не родится снова в ближайшие сотни лет. С его смертью рухнула злая сила перевернутых рун, поэтому у меня мало времени. Я хватаю левой рукой призрака за сердце, а правой черчу на бесплотном теле руну Йер. Пусть Душа Мира решает твою судьбу. С диким криком жертва возмездия взмывает вверх, чтобы болтаться в пустом космосе под светом холодных звезд. Пока не искупит свои преступления.
Моя работа здесь закончена. Я забираю с подставки мой трофей – богатую корону людоеда. Из последних сил держу спину прямо и ухожу Темным Путем из угла без камер, чтобы тут же появиться около примеченной двери. Карл встречает меня музыкой, но тут же выключает ее. Он знает, что сейчас у меня нет настроения слушать музыку.
– С возвращением, Аста. Надо записывать прожитые часы?
– Нет, мой бесплотный друг. – по пути в купальню выпускаю Пушка, роняю на пол корону, скидываю маску, платок, ожерелья и леопардовую шкуру с черепами. – Я была бы рада их вообще не проживать.
Я долго отмокаю в бассейне, после того, как смываю краску с тела. А потом долго отсыпаюсь – такое выполнение долга очень утомляет. После пробуждения, в темноте, иду к своей яблоне, прихватив толстую веревку с узлами – хватит уже портить кору когтями, когда яблок хочется. Глорфиндел был чертовски прав, остроухая зараза – теперь они сияют еще ярче от моих хороводов и скоро их надо будет есть с закрытыми глазами. В них не только свет, но и моя радость, поэтому я сижу на ветке и хрумкаю уже третьим по счету. Печаль отступает, и я уже тянусь в карман за зеркалом, чтобы постучаться к кому-нибудь.
– Аста, вы слышите меня? Аста… мистер Старк, обязательно добавлять слова про когтеточку и валерьянку? – слышу, пока открываю «телефон».
– Необязательно, доктор Бэннер. Рада вас видеть в добром здравии. А мистер Старк просто шутит. – откусываю сочный кусок от золотого бока. – Ну, как обычно. Вы что-то хотели от меня?
– Кошка, твой костюм и ножны закончены – можешь приходить и мерить. – в отражение влезает Старк. – Что ты там опять ешь?
– Яблоки. – верчу светящимся огрызком и поворачиваю зеркало к сияющим фруктам на ветках. – Как выяснилось, что-то волшебное в них есть – они хорошо утоляют грусть и тоску. – выкидываю огрызок в сторону. – Когда можно будет зайти?
– Да хоть сейчас. – Старк вдруг склоняется в сторону. – И доктор Бэннер просит эти твои светодиодные фрукты прихватить. Готов даже заключить Договор и продать душу Сатане, кошка.
– К черту Договор – у меня настроение хорошее теперь. И преступление это – такую штуку продавать. Так что через десять минут делай мне маяк и держи книгу над головой. – спрыгиваю с ветки, напихав за пазуху с десяток плодов.
– А почему всегда книга? Ты пылаешь любовью к печатному слову? Это странно, ведь обычно от тебя слышно непечатные.
– Ну… ты с ней всегда так глупо выглядишь. Это тебе за «кошку», мистер Энтони Эдвард Старк. Конец связи.
Захлопываю зеркало, чтобы через секунду открыть его снова. Стучу три раза по стеклу.
– Стив. – тишина и темнота. – Стивен… черт, почему сюда нельзя автоответчик приделать?
– Аста, я на базе ЩИТа. – в стекле отражаются голубые глаза.
– Отлично, мон шер! Я как раз сейчас иду мерить новую броню, так что скачи к местному Вотану и сообщай, что я в деле. Ух и погуляем мы с тобой!
Настало время быть снова достойной торквеса, что надел на меня под ущербной октябрьской луной человек, что наступил мне на сердце.
Комментарий к Глава 12. Фейри добрые и злые. Паб «The Heath» – Вересковая пустошь. Действительно есть в Кардиффе, под вывеской с драконом. И сорта пива «Темный Бакки» и «Удар по черепу» действительно можно попробовать в валлийских пабах.
Dau whoosh (валлийский) – Две пинты пива.
Iechyd da! (валлийский) – На здоровье! Звучит как «Яки Да!»
Нуада Аргетлам – https://llyrska.wordpress.com/2018/02/17/%D0%BD%D1%83%D0%B0%D0%B4%D0%B0-%D1%81%D1%80%D0%B5%D0%B1%D1%80%D0%BE%D1%80%D1%83%D0%BA%D0%B8%D0%B9/#more-184 Какое сходство с несчастьями Джеймса Барнса!
Акодессева – базар вуду и находится в Того (Западная Африка). Жуткое местечко, судя по фото.
Нгала – ритуальное холодное оружие Африки. Используется исключительно для казни. http://raritet-salon.ru/stati/article_post/ngala-afrikanskiy-oruzhiye-ritualnykh-kazney
Ириму – оборотень-леопард в африканской мифологии.
====== Глава 13. Драконья броня. ======
– Мистер Энтони Эдвард Старк, это что за порнография? Простите, незабвенная Пеппер, но по-другому я назвать это не могу. – рассматриваю задницу перед зеркалом в полный рост. – В остальном все отлично, но вот…
Доспех замечательный, все как я и просила: от щиколоток до подбородка, окрашен в цвет ночного неба, чтобы в темноте не быть слишком заметной. И матовый, дабы не бликовал. Подкладка из смешанного волокна хорошо отведет влагу, плюс несколько слоев арамида. Старк взял его потому, что он лучше кевлара, еще и сегментами расположил – так ткань не сидит на мне фанерной доской. Только вот мои слова про чешую воспринял буквально. Слишком. Куртка полностью обшита мифриловыми пластинками разных размеров – на спине и груди с животом побольше, а к бокам они плавно уменьшаются до размера с ноготь, для большей подвижности. На штанах мелкие чешуйки покрывают бедра и боковую часть ягодиц. На коленях, плечах и локтях – сплошной металл. Есть только один ма-а-аленький недочет.
– Почему ты сделал его обтягивающим, друг мой гениальный? И нафига мне подогрев, если у меня встроенный есть. Шерсть называется. – под изумленные взгляды Пеппер и доктора Бэннера полностью выпускаю лирим наружу. Ну да, они же видели только уши и клыки. – Вот за особый клапан для хвоста скажу отдельное спасибо – закончилась моя эпопея с дырами, лоскутами и нитками. – довольно изгибаю хвост и вострю мохнатые уши.
– А что тебе не нравится? – поворачивается в сторону. – Брюс, теперь понятно, почему «кошка»?
– А то, Тони, что я рассчитываю носить эту броню долгие годы. В разных Мирах. В РАЗНЫХ! – скрещиваю руки на груди, плотно обтянутой курткой. – Ты в курсе, что такой вот прилегающий силуэт в некоторых Мирах может быть понят, как приглашение к соитию? Причем мое мнение учитываться не будет. Мне уже надоело руки ухажерам ломать, знаешь ли.
– Даже так? – поглаживает свою щегольскую бороденку и прищуривается. – А Кэпу ты еще руки не ломала? Я просто его давно не видел – вдруг он только и успевает попеременно конечности гипсовать?
– Нет. – отворачиваюсь обратно к зеркалу и бурчу под нос. – От него дождешься…
За спиной я слышу, как кто-то ржет и бьет в ладоши, а Пеппер говорит «я тебе потом отдам». Что за фигня?
– Гони десятку, Брюс. – Старк тянет руку, пока доктор Бэннер давит лыбу и открывает бумажник.
– Вы тут что, тотализатор устроили??? – упираю руки в бока, пока темная шерсть от возмущения встает дыбом. –Совсем охренели! Простите, Пеппер… А ну гони яблоки обратно, хохмач!
– Эй-эй, погоди забирать игрушки у Брюса. – прячет купюру в карман. – Ты лучше на вечеринку приходи. Скоро Хэллоуин, и я соберу много народа. А ты можешь своего Замороженного Кэпа привести – я не буду против. Наденешь костюмчик покороче – и ломай ему руки. М? – и брови поднимает.
– Хрен с тобой, Купидон бородатый. – ударяем по рукам, пока Брюс Бэннер прячет за спину яблоко, а Пеппер просит Джарвиса внести в список еще двух человек. – И отдавай обратно мой меч с новыми ножнами – я устрою свою вечеринку, с местным Вотаном и Роджерсом.
Я стою у открытой двери в мой дом со стенами цвета охры, и крепко прижимаю к груди сверток с мечом. Моё! В спину мне кричит Старк.
– Кошка, каких мышей предпочитаешь видеть на столе?
– Рыбных, мистер Старк. – я почти счастлива. – Суши закажи, они полюбились моей кошачьей натуре. И о натуре… Доктор Бэннер?
– Я вас слушаю, Аста. – отрывается от записей и поправляет очки.
– Расскажете мне потом, как нашли Халка?
Я довольна. Я мурчу и пряду звериными ушами. Я обвешалась побрякушками из Арды, включила восточную музыку и извиваюсь в новой броне под томную тягучую мелодию, а длинная коса, полная украшений, тяжело бьет по спине. При особенно сильных изгибах тела тихо шелестят мифриловые чешуйки, прихотливо изворачивается хвост, а руки плывут по воздуху, как морские змеи. Меч, зажатый в ладони, медленно очерчивает вокруг меня пространство. Я танцую, наплевав на все, а воздух вспыхивает на секунду огненными проблесками. Раньше я бы убежала колоть дрова, чтобы успокоиться, но не сейчас – не хочу.
– Мать, чё эт с тобой? –давненько не слышала настолько удивленного голоса Карла.
– Я так радуюсь новому доспеху. Старк – настоящий Мастер! Погляди, какая отличная работа – пули теперь мне не страшны. Ни у кого такой нет, а у меня – есть. Она только моя! – от удовольствия облизываю острые клыки.
– Это как раз понятно, но вот почему тут красный ветер дует? И презренным металлом обвешалась, как любимая жена в гареме. Ты же его терпеть не можешь! – было бы у него лицо – стало бы эталоном подозрения. – А… я понял – ты на свиданку со Стивеном Грантом Роджерсом рассчитываешь. Все понятно с тобой.
