Текст книги ""Фантастика 2025-116". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Сергей Гладышев

Глава 28
Зеленые лимоны в большом количестве

Торопиться нам было некуда, а режим невидимости любит спокойные и плавные движения в стиле цигун. Поэтому нам не составило труда найти среди этого переплетения струн достаточно больших просветов, чтобы спокойно опуститься в них друг за другом. Мы понимали, что в этом месте к каждой растяжке скорее всего прикреплен датчик, улавливающий серьезные колебания, а значит нам ни в коем случае нельзя было их касаться. Но даже проникнув сквозь сетку, нам нежелательно было опускаться на землю, так как точно такие же струны могли быть натянуты на глубине нескольких сантиметров под какой-то каменной крошкой или керамзитом, покрывавшим всю поверхность на охраняемой территории. Да и следы на таком грунте остаются очень заметные. Что касается ходьбы по бетону, то вибрация по нему передается ничуть не хуже, чем по натянутой струне. Поэтому только полет, только хардкор!

Еще на подлете к авиабазе я предложил Свете начать хулиганить с природой:

– Дорогая, ты не хочешь пустить ветры над авиабазой?

– Ты на что намекаешь, хитромудрый⁈

– Я имею в виду небольшой переменный ветерок-поземку, который поднимает пыль в воздух, закручивает микросмерчи над самой землей. Можно еще водяную пыль подвесить в воздухе. Не туман, а мелкую морось, но так, чтобы она не оседала на землю, а держалась в воздухе. Все это создаст серьезную помеху для лазеров и датчиков движения в пространстве, которых может быть множество вокруг нашего объекта. Это поможет нам остаться незамеченными.

– Хорошо, ТАКИЕ ветры я готова пустить, – рассмеялась жена, ткнув меня кулачком под ребра.

Я уж не знаю, что в тот раз подняло тревогу – то ли датчики нашу семью все-таки уловили, то ли сверх-естественные фокусы Светы со стихиями подняли переполох, но когда мы уже были возле самого ангара, откуда-то из дежурки прибежал чуть ли не взвод автоматчиков и рассредоточился вокруг ангара и вдоль бетонной дорожки, настороженно озираясь по сторонам. Я своим сказал по внутренней связи:

– Уверен, что у всех охранников сейчас в головах стучит одна и та же мысль: «Это ж-ж-ж-ж неспроста!» – хихикнул я, и в этот момент у меня пиликнула СМСка: «Самолет уже над Францией – скоро будет у вас!», что я тут же транслировал всем остальным.

Через некоторое время к воротам ангара подбежало еще несколько бойцов, держащих в руках по небольшому квадро-коптеру и пульту управления к нему. Мы к тому времени всей пятеркой уже держались между охранниками, полагая, что сигнальные датчики нас, таких наглых, просто потеряют среди своих бойцов. Операторы дронов запустили своих «птичек», что начали метаться под сеткой туда-сюда, проверяя пространство непосредственно перед ангаром. Коптеры были с защитой от столкновений в виде колец вокруг пропеллеров, поэтому операторы гоняли их нещадно, что приводило к постоянным столкновениям со стенками здания и даже с охранниками, на что те не обращали никакого внимания, будучи сосредоточенными на своей работе. Не раз эти жужжалки могли врезаться и в кого-нибудь из нас, но мы контролировали движения этих птичек и телекинезом отводили их от себя, если возникала угроза столкновения.

Операторы замечали такие отклонения в движении своих «птичек», ругались и пытались по-новой проверить странные места, но и мы тоже были не палкой сделанные, всегда меняя свою позицию после такого вмешательства в полеты дронов. Тем не менее такие фокусы то со стихией, то с дронами все сильнее и сильнее напрягали охранников, однако органолептически они ничего так и не смогли обнаружить, поэтому начальство не нашло причин сажать самолет где-нибудь в другом месте. Единственное, что, как я понял, начальство сделало, так это подняло по тревоге гарнизон авиабазы и распорядилось выставить вокруг объекта дополнительное боевое охранение.

– Так, мои дорогие, слушайте внимательно, – проговорил я негромко. Мы пятеро были объединены в группу артефактом связи, что позволяло нам спокойно общаться друг с другом. Мне достаточно было бормотать себе под нос, чтобы Света с мальчиками меня хорошо слышали. И эти возможности были у каждого из нашей гоп-компании. Правда, мальчикам я категорически запретил болтать во время операции не по делу, пригрозив, что нарушителей в следующий раз с собой не возьму. Как это ни удивительно, но подействовало – пока что мне не пришлось сделать ни единого замечания сыновьям. – Попробую вам изложить свое видение того, как все будет происходить дальше.

Когда самолет сядет, его откатят к этому ангару, развернут и загонят внутрь хвостом вперед к внутренней перегородке, после чего ворота наглухо закроют. Затем охрана должна будет тщательно проверить все внутреннее помещение вокруг самолета, после чего его экипаж начнет опускать рампу для разгрузки. Одновременно с этим будут открыты ворота в перегородке, разделяющей ангар на две части – разгрузочное помещение и непосредственно хранилище.

Я полагаю, что деньги могут быть упакованы на поддонах, но сам я в это не верю – такая перевозка была бы разгильдяйством по сравнению с таким уровнем безопасности, который мы с вами уже здесь обнаружили. Поэтому я уверен, что деньги находятся в контейнере, и его никто в разгрузочном помещении открывать не станет. Этот мега-ящик просто перекатят по эстакаде в хранилище, после чего сразу же закроют промежуточные ворота. И только уже в закрытом хранилище вскроют контейнер.

Поэтому, чтобы нам добраться до наших денег, надо проникнуть в хранилище, где либо дождаться, когда контейнер вскроют пиндосы, либо самим вскрыть его. Сейчас трудно распланировать наши действия в хранилище, но как только деньги окажутся в наших пространственных карманах, нам можно будет просто грубо высадить стену или крышу ангара, после чего мы улетим все вместе. Естественно, грубой работой у нас будет заниматься мама. Отставить смешки и хихикание!

Когда окажемся внутри хранилища, надо быть готовым к тому, что нам придется повоевать из-за того, что нас могут быстро обнаружить. Не пугайтесь – всё у нас получится и мы прорвемся, потому как в этом мире у нас достойных противников нет в принципе. Так что не расслабляемся и будем готовы ко всему. Как только рампа станет опускаться, мы заглянем в грузовой отсек самолета. Если деньги будут на поддонах, то мы сразу ныряем внутрь и тырим их по карманам. Мальчики летят вперед и хапают три самых дальних поддона, а мы с мамой займемся остальными. Как только увидите, что ваш поддон исчез в кармане, тут же летите наружу. Не думаю, что поддонов будет много, но если все не сможем забрать – жадничать не будем.

На тот случай, если в самолете деньги будут все-таки в контейнере, то наша промежуточная задача – проскочить в хранилище вместе с грузом. Если так получится, что нам не удастся всем вместе проникнуть в хранилище, то придется решать одну из двух задач. Если я проникну в хранилище, а вы все нет, то вы ничего не предпринимаете и ждете, пока я не разберусь с деньгами. Если возникнет угроза пленения, то вы вчетвером прорываете наружу, плюнув на деньги, а я сам как-нибудь выберусь. Если ты, Света, с кем-нибудь из мальчиков окажешься в хранилище, а я останусь в грузовом помещении, то вы меня ждете. В спокойной обстановке я попробую к вам сам проникнуть. Опять-таки, в случае угрозы прорываетесь наружу грубо и решительно, а я буду вам в этом помогать.

Света, у тебя все время должен быть наготове широкий воздушный удар, чтобы высадить с мясом стену, крышу или наружные ворота. В общем, ты нам обеспечиваешь путь отхода в случае опасного развития событий. А вы, мальчики, не маячьте перед мамой, когда она готовит свой таран. После того, как дыра в здании будет проделана, сразу ныряйте через нее наружу и быстро отлетайте как можно дальше, не оглядываясь на нас. Вот как-то так.

Так мы продолжали обсуждать сложившуюся ситуацию еще с полчаса, пока наконец на рулёжной дорожке не показался наш вожделенный самолет. Как выяснилось, его посадку мы прозевали, будучи закрытыми ангаром от взлетно-посадочной полосы. Самолет уже был прицеплен к буксировочной машине, которая ловко его развернула и начала толкать к ангару хвостом вперед. Началась суета с пропуском судна через КПП, открытием ворот в ангар и прочей аэродромной фигней.

Мы всей семьей за этим внимательно наблюдали в познавательных целях, а то мало ли – вдруг мы станем специализироваться на ограблениях самолетов! А в этом деле любая мелочь может оказаться решающей. Но это, конечно, всего лишь хохма, потому как этот хапок, если все закончится удачно, скорее всего станет последним, поскольку денег у нас будет достаточно, чтобы продержаться до платежей за услугу по омоложению дряхлых олигархов.

Наконец-то ворота в ангар открыты, самолет начали аккуратно заводить внутрь, причем рампа начала открываться заранее. «Ага, рампа должна лечь на край эстакады в специальные пазы, поэтому ее надо открыть заранее!» – догадался я. – «Тут самолет надо подгонять ювелирно»

Я заглянул в грузовой отсек самолета и увидел торец контейнера, чуть ли не выступающий наружу из самолета. «Сорокафутовый контейнер!» – отметил я. Меня еще в Москве предупредили, что в сто тридцатый геркулес по длине точно входит сорокафутовик, но там буквально по сантиметрам вгонять приходится. Я услышал, как за спиной начали открываться промежуточные ворота, и оглянулся. Мельком скользнув взглядом по открывающемуся проему, я уже начал поворачиваться обратно, как вдруг меня словно ломом огрели. Я снова обернулся, пригляделся к эстакаде по ту сторону перегородки и закричал своим:

– Живо все в хранилище! Быстрее, быстрее!!

Насколько же было приятно видеть, как Света с мальчиками без малейшего колебания рванули внутрь через открывшиеся ворота, чуть не снеся на своем пути двух охранников, перегородивших своими телами проем. Лишь вытянувшись в полете горизонтально мы все смогли проскочить над их головами на ту сторону. Я на своих редко кричу и не люблю командовать без особой причины, поэтому члены моей семьи хорошо знают – если папа жестко приказывает, значит для этого есть веские причины и надо действовать быстро и без разговоров.

Когда я перебрался последним внутрь хранилища и немного успокоился, пояснил причину спешки:

– Они не будут закатывать весь контейнер внутрь. Засунут на пару метров и остановятся, после чего просто откроют двери контейнера и станут выкатывать из него поддоны с деньгами. И на это время проем в перегородке будет заблокирован. Вытащив все деньги, они снова закроют контейнер и обратно затащат его в самолет, после чего быстро закроют внутренние ворота. Если бы мы не поторопились, то могли бы оказаться у разбитого корыта.

Пока мои стояли в сторонке и наблюдали за выгрузкой денег, я поднялся под самую крышу и проверил ее конструкцию, а затем быстро надрезал три поперечные балки возле самых стен. Если их выбить, то в крыше ангара образуется достаточно широкая дыра, чтобы мы могли беспрепятственно вылететь наружу.

– Света, ты видела, какие я балки надрезал?

– Да, ты хочешь, чтобы я их выбила?

– Ага. Можешь сузить свой удар до этого проема.

– Ясно.

– Так, мои родные. Мы имеем, кажется, девять поддонов – восемь привезли сегодня и один початый остался с прошлой партии. Гриша, в твой карман должно влезть сразу два поддона, поэтому ты пристраивайся к двум последним, а Слава и Саша – берете по одному по соседству с гришиными, как и планировали. Света – берешь два в середине, а я возьму два первых и, если получится, прихвачу еще и вскрытый. Брать будем одновременно и делать это надо очень быстро, потому как у меня есть такое предчувствие, что охрана уловила присутствие чего-то постороннего в хранилище. Сейчас сюда могут ворваться стрелки. Так что шустренько занимайте свои позиции над указанными мной поддонами и ждите моей команды. Готовы?

Получив в ответ четыре «ДА!», я хлопнул руками два своих свеже-прибывших поддона и кинулся к последнему вскрытому, одновременно крича: «Взять! Света, крышу!!» Я боялся, что последний поддон не поместится в моего Верблюда, потому как он был далеко не пустой. Я уже успел выругать себя за непрофессиональный подход к грабежу – пошел на дело и не освободил свой карман от всякого барахла, из-за чего несколько десятков наших лимонов могут достаться грёбанным пиндосам!! Поэтому свой шлепок по последнему тюку денег я делал с замиранием сердца, из-за чего пропустил удар Светы в крышу и чуть не обделался от испуга.

– Вверх! – заорал я, хотя эта команда была уже лишней, так как свою семью я увидел над собой, когда сам рванул ввысь.

В тот день мы отлетели от Рамштайна на пару сотен километров и устроились на ночевку на опушке небольшого горного лесочка. Перед тем как заснуть, мы с женой решили немного пошушукаться:

– Ну что, дорогой, финансовый вопрос ты решил – что дальше?

– Из серьезных задач на мою долю выпадает установка портальных ворот в других регионах. Это вопрос безопасности и удобства передвижения на большие расстояния, чтобы поменьше связываться с транспортом, где приходится светить свои рожи и документы. Мы думали, что нам нужны ворота в Соединенных штатах, Западной Европе, Юго-восточной Азии и где-нибудь на Алтае. Но ты же не об этом спрашиваешь, да, милая?

– Угу.

– Ты знаешь, когда мы здесь только появились и узнали о том, что Россия воюет со всем Западным миром через Украину, мы как-то отмахнулись от этой международной возни, поскольку посчитали, что нас это не касается. Но за эти несколько дней я пообщался с нашими новыми друзьями, расспросил их обо всех этих тёрках с европейцами и американцами, и меня потихоньку начала душить злоба в адрес Запада. Естественно, я не собираюсь встревать в эту войну на Украине, однако у меня появилось жгучее желание похулиганить в Европе и Штатах. Западные страны слишком сильно напросились на то, чтобы я попытался их серьезно наказать за все то дерьмо, что они натворили как в адрес России, так и всего остального так называемого третьего мира.

На Украину я не полезу, поскольку там опасно. Причем я боюсь не за себя. Ежу понятно, что если я сунусь куда-то хулиганить, то и вся моя семья потянется за мной, а раз так, то Украина однозначно отпадает – я не хочу, чтобы мои дети попадали в такой опасный регион. Но вот Западная Европа и Штаты – это очень интересно! Наша семья в этих местах будет в относительной безопасности, а для хулиганства там непаханое поле! Западная Европа и Штаты – это регионы непуганых идиотов, где огромное количество объектов с очень высокой степенью уязвимости. Просто жги не хочу! Тысячи практически полностью автоматизированных предприятий, на которых работает минимум персонала. Можно совершенно спокойно поджигать полностью безлюдные цеха и промышленные установки, не опасаясь, что пострадает кто-то из работяг.

Я себе это так вижу – мы останавливаемся в каком-нибудь европейском или американском городе. Пока вы с детьми веселитесь, гуляя по городу, я в это время провожу разведку. Затем мы едем дальше, удаляясь от этого города на пару сотен километров, после чего я оперативно теле-прыжками возвращаюсь назад, устраиваю несколько пожаров и снова портируюсь к вам. Таким образом мы и будем путешествовать. Допускаю, что мальчики напросятся хулиганить вместе со мной, но тут многое будет зависеть от ситуации. Возможен и такой вариант, что хулиганить мы будем все вместе, но при условии минимального риска. Здесь многое зависит от того, как все у нас пойдет с самого начала. Глупо планировать далеко и глубоко в таком непредсказуемом деле. Как грицца, ввяжемся в драку – а там видно станет!

– Ты же не забывай – нам еще с телами надо разобраться!

– Понимаю, что пока я буду возиться с установкой портальных ворот, ты в это время с учителем оживишь наши тела. То есть, описанное мной хулиганство в Западной Европе и Штатах – это вопрос не ближайших недель, но к этому надо начинать готовиться, если ты не против.

– Собираешься хулиганить только в составе нашей семьи?

– Нет, почему⁈ Я не против расширения диверсионного отряда до размеров в полтора-два десятка человек. Я не жадный – понимаю, что многие любят безнаказанно пакостить врагам!

– Ладно, поживем – увидим! Давай спать. Спокойной ночи, любимый!

– И тебе, дорогая!

Юрий Винокуров
Орден Архитекторов

Глава 1

Жизнь, местами, все-таки интересная штука. Настолько интересная, что сам иногда не понимаешь, как тебе поступить в том или ином случае. Стоит ли дальше бороться, чтобы вновь и вновь забираться на вершину? Или все же проще забиться в самую глухую дыру в этом мире и там спокойно прожить до самой старости в одиночестве и покое.

– Мы почти прибыли! Вы готовы, молодой человек? – обратился ко мне имперский офицер, сидящий напротив меня. Он сопровождал меня до нового места жительства.

– А у меня есть выбор? – ехидно улыбнулся я, глядя на военного.

– И то правда, – ответил он мне улыбкой на мою. – Но не все так плохо парень, как тебе кажется. Иногда нам приходиться делать то, чего не хочется, такова жизнь.

Вот что-что, а выслушать лекции от этого человека о долге мне совсем не хотелось.

Вот даже взять его… Сейчас он ощущает себя мудрым и важным, который везет зеленого сопляка, фактически, на убой. Он прекрасно понимает, что такой, как я, там просто не выживет. Но все равно делает то, что должен, и сопровождает меня, чтобы я не сбежал по дороге.

А вот если всего на секундочку задуматься… Узнай, кто на самом деле сидит перед ним, как бы он поступил? Наверное, дар речи потерял от удивления, и стал бы глупо, как рыба, выброшенная на берег, открывать и закрывать рот, а затем… А что затем? Напал бы на меня? Или поспешил доложить… Чтобы в случае успеха получить для себя немыслимое продвижение по карьере?

– Кстати… – после обоюдной тишины обратился он ко мне. – Я знаю, что этот день для тебя уже испорчен, но, пожалуй, постараюсь тебе его немного исправить, – улыбнулся он и потянулся в карман.

Когда он это сделал, то чуть не умер. Идиот… Я уже был готов достать из кармана свой нож и перерезать ему горло. Не то, чтобы я был кровожадным, просто последние дни у меня были откровенно паршивыми.

За три дня до моего дня рождения ко мне явились представители Тайной Канцелярии и заявили, что им нужен именно я. Отец чуть не словил шестнадцать инфарктов за первые четыре секунды, когда их увидел. И это не зря… За его душонкой есть косяки, из-за которых и за ним могут прийти. Мать тоже удивилась, да настолько, что закрылась у себя в спальне и сделала вид, что ее вообще не существует. Зато, когда старший из силовиков сказал, что прибыли они за мной, то отец буквально помолодел лет на двадцать.

Мне же было наплевать. Я даже улыбнулся, ведь хоть что-то в моей жизни случилось интересное. Моя жизнь была настолько «веселой» все эти годы, что я буквально готов повесить на себя несколько убийств. Вдруг меня посадят, ведь там, думаю, будет веселее, чем дома.

Затем Тайная Канцелярия закрыла меня на сутки у себя в подвалах. И у меня даже были соседи. В этой жизни я не могу понять многих вещей, к примеру эти камеры, как раз одна из этих вещей.

Почему, когда сидельцы видят того, кто слабее их, сразу пытаются обидеть его? Ну и ладно, что худой? Плевать, что молодой! И чем вам не нравится, что я аристократ? Зачем сразу было говорить такие мерзкие и обидные слова, пытаясь показать, что такое настоящая тюремная жизнь. Я как бы не собираюсь здесь надолго задерживаться.

Еще из прошлой жизни я уяснил одну простую истину. Тот, кто имеет самые острые зубы, обычно носит самую добрую и безобидную улыбку.

Следователь очень удивился, когда на утро нашел хрупкого меня и шесть здоровых, но покалеченных арестантов, которые тихо сидели, вжавшись в угол, и смотрели на меня, как на чудовище.

К слову, мне тогда было семнадцать лет, а выглядел я на четырнадцать. А как может быть иначе, когда мое тело не получает энергии для того, чтобы пустить ее на улучшение физических кондиций. Все, что вырабатывается, а это очень мало, я пускаю в свое ядро силы.

Дальше меня мурыжили в течение дня и выдвинули обвинения, мол, есть информация, что я занимался контрабандой, а это наказуемо, так-то.

В тот же день за мной приехали родители и их адвокат. Они пытались меня вытащить, но когда узнали, что я натворил, то сразу же подтвердили, мол, все понимают и осуждают, и они никоим образом не поддерживают такое. Мол, я позор их Рода, и дома меня ждет суровое наказание. Следователь это записал, как признание и сказал, что я никуда не поеду. Они еще пытались что-то сказать, но после слов о дополнительном расследовании наболтали еще на несколько сроков мне.

Даже удивляюсь, откуда у них такая фантазия хорошая. Наверное, это был адреналин и желание не отбывать наказание за свои грехи. А за ними числилось множество грехов. В этом мире мне очень не повезло с родителями. Они были, мягко сказать, живущие одним днем, как чёртовы мотыльки. Казино, балы, званые вечера, клубы для аристократов, опера, театр… Да все, куда ходит высшая знать и может где есть возможность потратить деньги.

Грубо говоря, у нас скоро счета в банках покажут дно, а отец с мозгами, как у камушка, купил себе на прошлой неделе два спорткара эксклюзивной модели и неделю потом проводил у нас званые вечера, чтобы все увидели, какой он молодец и какие у него новые «мальчуковые» игрушки.

Братья и сестры также туда же… Не семья, а катастрофа. Выходит, что за их красивую жизнь сидеть отправили меня. Да только они еще сами не знают о моей судьбе и рассчитывают меня вытащить.

А я уже еду в ссылку по договору с Имперскими службами, где у меня будет очень важная задача под названием: «НЕ СДОХНИ И ПОКАЖИ ИМ ВСЕМ, ЧТО ТЫ ИМПЕРЕЦ!»

Ладно, может и не так… По правде говоря, я еще не знаю своего суперсекретного задания, а потому и не могу представить, на что меня подписали.

– Все же я не пойму, зачем ты понадобился, – покачал головой офицер, видя, как я на минуты две ушел в себя. – Ладно, вот мой подарок на твое восемнадцатилетие.

Из кармана он достал письмо, которое действительно могло быть подарком. На нем красовалась сургучная печать с символом нашего Рода. Рода Вавилонских. Мои тупицы родители не пользовались ею уже очень много лет, ведь по их словам – это пережиток прошлого. Зато я знаю, кто ее использовал… Дед.

Единственный нормальный родственник, который тянул весь Род на себе, пока тот старательно прожигал состояние предков, которое те приумножали столетиями.

*БАХ!!!*

Тряхнуло вагон, в котором мы ехали, да так, словно слона сбили.

– Твою мать… Чертова Австро-Венгерская Республика! – выругался вовсю, не скрывая эмоций, мой конвоир.

Да, кстати, мы сейчас ехали по территориям этого государства, потому что в место, которое нам нужно, невозможно добраться по-другому. Воздушный транспорт был под запретом. Под угрозой сбития сразу же, как только зайдет в воздушное пространство Республики.

Впрочем, поезд – это не сказать, что круто, ведь с ними часто случались несчастные случаи, и не только по причине износа рельс. С железнодорожными путями тут вышла интересная история, хоть они находятся фактически на территории агрессивно-нейтральной страны, но принадлежат моей Российской Империи на основании долгосрочной аренды и получается, что с ними ничего сделать не могут. Но и мы ничего не можем толком сделать, чтобы обновить их, ведь они не пускают никого, скрепя зубами соблюдая право аренды. Даже из поезда выходить запрещено. Хотя, бывают поломки, и тогда все пути умирают на месяц или больше, до тех пор, пока две страны не договорятся между собой о ремонте.

*Бах*

– Грязные ублюдки… Как же они меня бесят! – сжал зубы офицер. – Не пойму, почему мы еще не объявили им войну, чтобы можно было проложить нормальный путь к своим владениям.

Я усмехнулся.

– Наверное потому, что они имеют не самую слабую армию в мире и не прочь хорошенько повоевать, а еще имеют к Империи давние вопросы, – решил вставить я свое мнение.

– В любом случае, им не справиться с Империей, – гордо поднял он голову вверх.

– А если у них будут союзники? – не переставал я усмехаться.

– Тогда будет сложнее, но результат предрешен.

– Хороший ответ для офицера, – кивнул я ему, и тут же задал еще один вопрос. – А если союзников будет много?

Вот тут он задумался.

– Тогда будет тяжело.

Ага, а как же… Тяжело… Если начнется полномасштабная война, то Империи придется задействовать все свои силы, и в том числе даже таких «бойцов», как мои родители. Вот они вояки еще те! Смешная ситуация, что Род, в котором, в его славном прошлом, было больше десяти человек в чине генералов, скатился до таких ничтожеств.

Даже мой дед до последнего верно служил Империи, будучи как раз генералом. Он командовал армией Южного округа. По этой причине у него и не хватало времени на дела Рода и воспитание сына. Война… Мои родичи, в большинстве своем, связывали свои жизни с ней и там же складывали свои головы. А те, кто слабее и трусливее, оставался в живых. Вот и весь секрет. Так и скатился некогда славный Род.

Впрочем, дед умер не на войне, но свое ранение он получил именно там, в битве с вражеским Грандом. После того, как он вернулся, то долго лечился, но ничего не помогло, и две недели назад его похоронили. Хоть я и являюсь перерожденцем в этом мире, и этих людей не могу воспринимать, как своих максимально близких людей, но к нему я питал уважение. Могу назвать хорошим человеком, хотя и очень занятым, а еще суровым. Сколько раз отец называл его тираном. Никогда «батя» не понимал этого старика, а вот я понимал. Я знал, что он делает, и какой груз ответственности лежал на нем. Впрочем, не все его решения мне нравились, но он делал, что мог и что любил.

Тем временем вагон тряхнуло еще раз, но на этот раз гораздо сильнее. На моем лице появилась улыбка.

– А что будет, если на нас нападут? – вдруг задал я вопрос своему провожающему.

Он не стал спрашивать, для чего мне это и ответил.

– В этом поезде достаточно ценных грузов, чтобы отправить с нами надежную охрану, – этого я не знал. – Разберутся и потом выдвинут претензии, а австрийцы скажут, что были не в курсе.

– Выходит, это они нападают на поезда? – решил уточнить этот момент про соседей.

– Слишком очевидно. Скорее всего, они разрешают это делать разным отбросам.

Я не просто так об этом спрашивал. Сейчас около двадцати людей передвигались по крыше шестого вагона, и они явно были не местными. Там даже Одаренный был со стихией земли, и он пытался воздействовать на рельсы, чтобы остановить поезд. Да только тот был гружен достаточно сильно, и не поддавался его слабой магии. Сейчас они с руганью медленно продвигаются вперед, по моим прикидкам, через минут пять доберутся до своей цели и отцепят половину всех вагонов, а затем подойдут основные силы.

Мой провожающий не знал этого, и я говорить ему не собирался, чтобы не создать еще больше вопросов.

– Почему не открыл прямо здесь свой подарок? – спросил он, говоря о письме, которое я спрятал в карман.

– Потом прочитаю, – пожимаю плечами и делаю вид, что мне это не интересно.

– Твое дело, – тоже пожимает безразлично он плечами, повторяя за мной, но по мимике лица видно, что ему очень любопытно.

Не собираюсь я при нем читать то, что мне написал дед. Но есть у меня предчувствие, что он как-то связан с теми событиями, которые сейчас происходят в моей жизни. По-другому, почему я получил его сейчас, не могу понять.

Мой конвоир устало принялся смотреть в окно и думать о чем-то своем. Видно, что ему не доставляет такая работа удовольствия, мне, впрочем, тоже невесело. Но я бы сказал, что интересно… Как же я мало бывал в большом мире за последние годы.

Я уже говорил, что мои родители странные люди? Так вот, они считали, что мне и дома хорошо в окружении тридцати учителей. Они еще с детства моего поняли, что у меня есть любовь к знаниям. Ведь я их усваиваю очень быстро, поэтому стали их мне давать большими порциями.

Не то, чтобы я был любимым ребенком, просто, как я потом узнал, они решили, что я отличная разменная монета в их делах. По их планам, меня должны были отдать, а по-другому это не назвать… В общем, женить меня должны были на одной очень родовитой девушке, правда, еще не выбрали, на какой… Ведь у герцога Мармазинского было двенадцать дочерей, и ни одного сына, вот и решили взять в свою семью родовитого наследника.

Ради этого меня воспитывали родители, как полную тряпку. У меня не было учителей по фехтованию, и мой Дар совершенно не развивали. А еще вся моя жизнь была сплошным кошмаром. Книги только те, которые мне разрешат чопорные учителя. Телевизор тоже был под запретом, и я не мог свободно его включить. Только те передачи, что мне разрешали. Никакого насилия в моей жизни не было. Учили подчиняться и быть послушным, но в то же время нужен был всесторонне образованный парень, который может стать отличной пешкой и советником для своей жены. А вот она и правила бы, фактически, Родом. Ну, или ее отец.

Как же я ржал тихими ночами, когда смотрел задачи на следующий день. Выучить на память последнюю коллекцию Версальского показа мод. Или запомнить все породы лошадей, и выучить, чем они отличаются, чтобы уметь выбрать лучшую лошадь.

Что они, мать его, могут знать о лошадях? Я половину прошлой жизни провел в седле и мог бы им многое рассказать, но вместо этого слушал глупости, покорно кивая.

Запретить мне прикасаться к оружию? Да я одной вилкой могу убить человека. Правда, если у него нет Дара или он слаб. Хотя, можно и во сне.

Можно подумать, что же такой молодец, как я, не сбежал до сих пор? Тут без пафоса и преувеличения можно сказать, что не смог бы.

Я имел Дар Земли, как в своей прошлой жизни, и это, сука, вышло кошмаром для меня. Истинные маги Земли, коим и я был когда-то, невообразимо сильные, да только есть у них один большой минус, что делает их уязвимыми.

Обычный Дар или магия просыпается в теле Одаренного в большинстве своем в шесть лет, но бывает, что и в пять. С момента открытия Дара они начинают учиться и делают это упорно и каждый день. В зависимости от возможностей Рода, потенциала Дара, а также – планов Рода на каждого конкретного ребенка, создается программа тренировок, которая может быть очень и очень насыщенной. К восемнадцати годам может получиться вполне приличный маг, готовый взять свою судьбу в собственные руки.

У таких же, как я, Дар открывается только в восемнадцать лет. До восемнадцати я не могу ничего делать. Вообще ничего. И тут выходит, что мы теряем много лет, и не может усиливаться, пока наше истинное Ядро не сформируется.

Да, этим и отличались величайшие маги всех времен от обычных магов-одаренных. Это различие заключалось в самом фундаментале магических способностей. Обычные Одаренные имели внутри себя, на эфирном плане, гибкую и мягкую «основу», которая, с помощью тренировок и практик, росла и усиливалась. Иногда, у самых сильных «простых» магов через много-много лет, это основа твердела, становясь похожим на наше «ядро», но это было «всего лишь».